Когда Марио ушел, я смог сосредоточиться на вине. Не претендую на звание дегустатора вин, но мне понравилось. Оно, разумеется, было сухим, сладкое предназначено для десертов, но в нем имелись нотки, которые вызывали воспоминания о поросших травой склонах с фруктовыми садами и ветрами, что блуждают меж ними, – поэзия, одним словом. Я знал дальнейшие этапы нынешнего обеда, а вино создало нужное настроение, мол, мой язык в безопасности и беспокоиться не о чем.
      Мерзкое, дурное вино.
      Не знаю, что там себе думал Телнан; он молчал, а у меня не было желания разговаривать.
      Я сказал Марио, что он может найти меня на горе Дзур. Теперь я задумался. Есть ли иные варианты? Деда в городе больше нет, да и не хочу я тут оставаться, когда все джареги охотятся за мной. И насчет Черного замка все верно. А при мысли о том, чтобы постучаться к Коти и спросить, не возражает ли она, если я пару недель посплю на кушетке, кожа у меня покрылась мурашками. Нет, гора Дзур – единственный выбор.
      Гора Дзур.
      Обитель Сетры Лавоуд, Чародейки, Темной Владычицы. Прежде мы с ней всегда ладили, думаю, она возражать не станет. И Телнан никак не воспротивился, когда я предложил такой вариант. По крайней мере там я смогу побыть в безопасности и подумать, как быть дальше.
      Я поступлю так, как поступал всегда. Разберусь в происходящем, составлю план и осуществлю его. Пара пустяков.
      Мерзкое, дурное вино.
      Через несколько часов я встал из-за стола в хорошем настроении. Даже более – глубоко удовлетворенным, как бывает только после исключительного обеда, где все кусочки сочетаются наилучшим образом, а каждый по отдельности – произведение искусства. Я сообщил Лойошу: если меня все-таки сейчас прикончат, по крайней мере я успел принять свою последнюю трапезу. Роскошную последнюю трапезу. Лойош ответил, что это весьма утешительное известие, потому как двигаюсь я сейчас достаточно медленно, чтобы меня успел прикончить даже ребенок, задавив детской коляской. Уфф. Я посоветовал ему заткнуться.
      Кроме того, Телнан вроде как должен защищать меня. Если только он сам не в том же состоянии.
      Я послал Лойоша и Ротсу вперед, проверить, не ждут ли меня снаружи с детскими колясками наготове. Таковых не обнаружилось, так что я обменялся теплыми прощаниями кое с кем из рестораторов, оплатил счет – за себя и Телнана, – и мы вышли на улицу.
      И точно, меня никто не пытался убить.
      Я огляделся. Теплый предвечерний денек, тишь да благодать.
      – Ты собираешься на гору Дзур? – спросил Телнан.
      Я кивнул.
      – Может, мне…
      – Да, пожалуйста.
      Я снял с шеи цепочку (длинная история), спрятал ее в шкатулку, которую ношу специально для этого, и кивнул дзуру. Он кивнул в ответ, и у меня кольнуло в спине, а еще возникло легкое ощущение нереальности, как всегда, когда мир вокруг меняется во мгновение ока. Я постоял минутку, чувствуя, как холод добирается до моей кожи, а хвойные ароматы заполняют нос. Вокруг меня была гора Дзур. Несколько лет назад я бы не смог воспользоваться этим заклинанием, не лишившись всего, что только что приобрел у «Валабара». А теперь – ничего похожего, чуть дернуло и отпустило. Я снова надел цепочку на шею, и когда камень у меня на груди отозвался в такт сердцебиению, я слегка расслабился. Теперь я в безопасности.
      В относительной.
      Сравнительно.
      В общем, тут безопаснее.
       «Вокруг никого, босс.»
       «Ладно. Спасибо, Лойош. Телнан решил нас не сопровождать, я так понимаю.»
       «Видимо, нет. Э, босс… я знаю, что мы в безопасности, но давай-ка войдем внутрь.»
      Землю устилал тонкий слой снега. Я оставил следы, когда шел к двери.
      Мой друг Морролан устроил так, что входная дверь сама открывается, когда подходишь к ней. Впечатляет. Как с этим обстоит у Сетры, я так и не выяснил: иногда дверь открывается сама, иногда приходится стучать, иногда ее еще отыскать надо. Однажды мне пришлось проторчать снаружи часа полтора. Идиотская ситуация. Я тогда хотел сказать Сетре пару ласковых по этому поводу, но как-то не сумел.
      В этот раз дверь сама не отворилась, но и заперта она не была. Я вошел. Здесь я бывал достаточно часто, чтобы думать, будто смогу сам найти дорогу и не заблудиться – но недостаточно, чтобы сделать это на самом деле. К счастью, у Лойоша с подобными делами выходит лучше, и спустя всего несколько переходов, поворотов и язвительных замечаний от моего проводника мы оказались в одной из гостиных Сетры. В той самой, где мы впервые встретились. Узкие покои в темных тонах, почти без мебели, только несколько удобных кресел, расставленных так, будто Сетра предпочитает, чтобы ее гости не смотрели друг на друга. Входя, я услышал нечто похожее на шлепки убегающих босых ног, и вроде бы даже чье-то хихиканье. Внимания этому я не уделил: такова уж гора Дзур, где может произойти все что угодно, и можно мозги сломать, пытаясь разгадать ее маленькие секреты, не говоря уж о больших. Я выбрал в кресло и, глубоко вздохнув, расположился в нем.
      Слуга Сетры – звали его Такко – возник, смерив меня взглядом, в котором читались отсутствие уважения и интереса, и спросил:
      – Не желаете ли чего-нибудь, лорд Талтош?
      – Нет, – сказал я. Во-первых, я действительно не хотел больше ни есть, ни передвигаться, во-вторых, хотелось как можно дольше сохранить на языке послевкусие. – Могу я узнать, дома ли Сетра?
      – Она вскоре появится, – проворчал он.
      Такко зашаркал прочь с прежним отсутствующим видом. При ходьбе он сутулился, пальцы тряслись, правое плечо подергивалось. Я каждый раз задумываюсь, а не игра ли все это, может, старик на самом деле совершенно здоров. Свидетельств тому нет, и все же… Ладно. Я прикрыл глаза и погрузился в сладостные грезы, снова переживая все то, что подарил мне Валабар.
      Я слышал шаги Сетры, но остался с закрытыми глазами. Я достаточно хорошо знаю, как она выглядит, единственное отличие может быть разве что в выражении лица. И если я верно угадал, нечто среднее между мрачным восхищением и умеренным удивлением я на нем тоже видел не раз.
      – Привет, Влад. Я не ожидала так скоро тебя увидеть.
      – Надеюсь, я не помешал?
      – Ничуть. И как «Валабар»?
      – Совершенство невозможно превзойти.
      – И ты сделал правильный выбор?
      – Легкий выбор, во всех отношениях.
      – Я так понимаю, ты решил оказать мне честь своим присутствием, пока окончательно не поправишься?
      – Не совсем, – я замялся, не зная точно, что сказать.
      Я открыл глаза. Сетра стояла передо мной, и выглядела как Сетра. Насчет лица я тоже был прав.
      – Ты послала мне защитника.
      – Да. Я надеюсь, ты не обиделся.
      – Ты меня хорошо знаешь.
      Она кивнула.
      – Полагаю, он был приятным сотрапезником.
      – Уж точно интересным.
      – Да?
      – Дзурлорды более сложные создания, чем я полагал.
      – Влад, но всякий…
      – Да, знаю. И все же.
      – И о чем вы беседовали?
      – О многом. Главным образом, о еде. А еще… Сетра, ты же знаешь дзурлордов.
      – Я бы сказала, да.
      – Я так и не понял, насколько все это трудно и серьезно.
      – Да. Не расстраивайся. Это смущает почти всякого, кто не является дзуром. Они думают, что дзурлорд живет исключительно ради возбуждения, или ради возможности славно пасть в схватке с непобедимым врагом. Как ты заметил, дело несколько сложнее.
      – А ты можешь объяснить эти сложности?
      – Откуда подобный интерес?
      – Не знаю. Твой приятель, вернее, ученик, Телнан, – он меня заинтересовал.
      Сетра добыла из кармана одну из неописуемых сетриных улыбок и нацепила ее.
      – Итак, – сказал я, – если дело не сводится к возбуждению или славной смерти, что тогда?
      – У каждого по-своему. Некоторые наслаждаются праведным чувством принадлежности к избранному меньшинству.
      – Ага. Этим мне хочется закатить оплеуху.
      – А некоторые просто хотят поступать правильно.
      – Многие хотят поступать правильно, Сетра. Я пытаюсь не позволить таким слишком наседать на меня.
      – Дзурлордам нет дела до правильных поступков, если только все прочие не восстают против них.
      – Хм. Странно, что я не видел кое-кого из них, вставших на защиту выходцев с Востока во время тех волнений несколько лет назад.
      – В общем-то, такое не было вовсе невозможным… Что тут забавного?
      – Картинка: герой-дзур, защищающий текл. Его возненавидела бы Империя, его возненавидела бы Гвардия, его возненавидел бы Дом Дзур, его возненавидели бы теклы.
      – Именно, – согласилась Сетра. – Поэтому такое могло бы случиться.
      Я покрутил это так и эдак, а потом сказал:
      – Ладно, а как разобрались с последствиями нынешних волнений?
      – Кто, в частности?
      – Морролан.
      – Жив, дышит, вернулся в Черный замок.
      – И как он воспринял новости?
      – О леди Телдре? Плохо, Влад.
      Я кивнул и снова погладил эфес кончиками пальцев. Снова возникло присутствие, успокаивающее и одновременно отдаленное.
      – А Алиера?
      – Удалилась вместе с Морроланом.
      Я кашлянул.
      – А императрица?
      – А с ней-то что? – нахмурилась Сетра.
      – Так, подумалось, не желает ли она пожаловать мне герцогский титул за героизм, проявленный…
      – Влад, ради всего этого ты бы сюда не возвращался.
      – Ну да. – Наконец я решился. – Кое-что возникло.
      – Да? Рассказывай.
      – Не уверен, что могу.
      Она кивнула.
      – Северо-Западное наречие – то бишь нынешний наш язык, – слабо соответствует процессу мышления и не способно столь совершенно отобразить все оттенки чувств и семейных отношений, как, например, Сариоль; однако оно может дать достойное, на свой манер, приближение, и искусному оратору обычно удается четко передать смысл своих намерений.
      Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять: наживку она не взяла. Обед несколько замедлил мои мыслительные процессы. Наконец я проговорил:
      – Это дело джарегов, и личное дело.
      За свою весьма долгую жизнь Сетра где-то научилась по достоинству ценить молчание. Я вроде как тоже научился, но она владела этим искусством лучше.
      Я выдохнул:
      – Коти. Южная Адриланка.
      – А, ну да, – сказала она. – Пожалуй, с учетом полученного из моих источников среди джарегов, я могу сложить общую картину.
      Я не стал уточнять относительно ее «источников среди джарегов».
      – А как ты услышал? – спросила она.
      – Марио.
      Сетра вздернула бровь.
      – Понятно.
      Разумеется, она выстроила ту же цепочку связей, что и я: Марио-Алиера-Норатар-Коти, – но озвучивать ее не сочла нужным.
      – И что ты собираешься делать?
      – Я бы попросил совета, но ты наверняка откажешься его дать, а если и дашь, я наверняка слишком упрям, чтобы ему последовать.
      – Совершенно верно по обоим пунктам. Ты связывался с кем-нибудь из своих?
      – Сетра, «мои» – это теперь вы. Ты, Морролан, Алиера. Ну и Киера, конечно же.
      Сетра Лавоуд выглядела несколько растерянной. Не каждый день увидишь такое.
      – Но должны же у тебя быть знакомые джареги, с кем ты все еще можешь поговорить.
      – С теми, кому я могу доверять, я не желаю подобного проделывать.
      – Подобного чему?
      – Ставить их под удар, прося помочь мне.
      – Даже по части информации?
      – Ладно, подумаю, – проворчал я. – А где ты отыскала дзура?
      – Телнана? Ледяное Пламя указало на него.
      – Да?
      – Вернее, Ледяное Пламя указало на его оружие.
      – Я хочу об этом услышать?
      – Да, но я не хочу тебе рассказывать.
      – Даже под пыткой?
      – Это не так уж забавно, как ты полагаешь.
      – Но ты, кажется, возрождаешь Лавоудов.
      – Да, потихоньку. А что? Думаешь, это может тебе пригодиться?
      Я издал короткий смешок.
      Лойош, что странно, безмолвстовал; думаю, он лучше меня понимал, что происходит. И Сетра тоже. Возможно, это понимал даже ломбардщик с Тарнского проезда.
      – Так как ты поживаешь, Сетра?
      – Влад, я живу на этом свете очень и очень давно, – вздохнула она, а вот ты ограничен во времени.
      – В общем, да.
      – Я научилась терпению.
      – Полагаю, что так.
      – Я могу сидеть тут сколько потребуется, но может быть, ты наконец спросишь о том, что действительно тебя беспокоит?
      Я вздохнул и кивнул.
      – Расскажи мне о Коти.
      – А-а.
      – Ты не знала, о чем я хочу спросить?
      – Мне следовало бы.
      Я кивнул.
      – Так о чем ты хочешь знать, собственно говоря?
      – Начнем так: здорова ли она?
      Она нахмурилась.
      – Мы не очень часто встречаемся. Нормально, сколько я знаю.
      – А с кем она встречается?
      – С Норатар.
      – И все?
      – По крайней мере из тех, кого знаю я.
      Я кивнул.
      – А с кем встречается Норатар?
      – С Алиерой.
      – Ладно. И я полагаю, нельзя повидать Алиеру, не видя Морролана?
      – А ты не хочешь видеть Морролана?
      Вместо объяснения я коснулся эфеса Леди Телдры. И почувствовал при этом нечто, похожее на приятный ветерок с привкусом океана, омывающего лицо моей души. Да, знаю, звучит глупо. Ну что ж, почувствуйте это сами, а потом попробуйте описать получше.
      – Если хочешь, я спрошу леди Алиеру, может ли она нанести мне визит.
      – Был бы весьма благодарен.
      Она кивнула, лицо ее на минуту стало отсутствующим.
      – И как? – спросил я, когда Сетра снова посмотрела на меня.
      Она кивнула.
      Через пару минут Алиера вплыла в комнату. Ну, может, вошла. Или и то, и другое вместе; ее платье, серебряное, с черной отделкой у шеи и на рукавах, ниспадало до самой земли, и я не мог понять, она передвигается столь грациозной походкой или искусно левитирует. Улыбка на губах, Искатель Тропы на боку и пушистая белая кошка в руках.
      Она поцеловала Сетру в щеку и повернулась ко мне.
      – Привет, Влад. Рада встрече. Как же давно мы не виделись – целых четыре часа, или уже пять?
      – Спасибо, что заглянула, Алиера. Она сказала тебе, о чем я хочу попросить?
      – Нет, – сказали обе одновременно.
      Я кивнул.
      – Я хочу найти свою… Я хочу найти Коти.
      – Зачем? – спросила Алиера. Она все еще улыбалась, но в голосе возникли ледяные нотки.
      – Неприятности с джарегами, – произнес я. – Вы не желаете знать об этом. Ну, честь драконов и все такое.
      Она проигнорировала шпильку и заявила:
      – Коти больше не связана с джарегами.
      – Связана, в том-то и беда. Или ей следует связаться с джарегами, чтобы более не быть с ними связанной, так, наверное, лучше выразиться.
      Алиера нахмурилась:
      – Влад…
       «Начинается, босс. Если б не кошка, она бы уже уперла руки в бока.»
       «Знаю, знаю.»
      – Ты пропадаешь на несколько лет, потом внезапно возникаешь, заключаешь в оружие душу нашего друга, заставляешь мою мать опасаться за собственную жизнь, подвергаешь риску самые основы бытия – а теперь собираешься уладить неприятности между женщиной, с которой расстался, и бандой преступников, от которых она ухитрилась отречься. Я правильно тебя понимаю?
      Что ж, полагаю, кое-что из этого было частично правильно, с определенной точки зрения. Но с моей точки зрения все это выглядело так неправильно, что правильное располагалось где-то на совсем другой карте.
      – Ну да, точно так, – отозвался я.
      – Ладно, просто уточняю.
      Алиера погладила кошку. Лойош сделал несколько мысленных замечаний, которые не совсем выражались в вербальной форме.
      Я спросил:
      – Значит, ты скажешь мне, как связаться с Коти?
      – Нет.
      Я вздохнул.
      – Но я дам ей знать, что ты хочешь с ней поговорить.
      – Когда?
      – Это срочно?
      Я начал придумывать остроумный ответ, передумал и просто сказал:
      – Не уверен. Тут много чего еще происходит – и это может длиться вечно, а может взорваться буквально через час. В этом часть нынешних трудностей: я слишком мало знаю.
      Она кивнула.
      – Хорошо. Нынче вечером я увижу ее и Норатар, тогда и расскажу. Но как же она до тебя дотянется, пока ты носишь эту свою… штуку?
      Она имела в виду, разумеется, Камень Феникса, что висел на цепи у меня на шее.
      – Если Сетра не возражает, я просто останусь здесь, а Коти может связаться с ней.
      Сетра кивнула.
      – Хорошо, – решила Алиера. И добавила: – Сетра, нам кое-что следует обсудить.
      Я тихо застонал, дамы воззрились на меня, и я пояснил:
      – Если вы намекаете, что мне следует удалиться, не уверен, что смогу.
      Алиера снова нахмурилась; потом чело ее разгладилось.
      – А, ну да. «Валабар». И как?
      – Выше всяких похвал.
      – Надо как-нибудь там перекусить.
      Она что же, ни разу… Я уставился на нее, не в силах что-либо сказать. Наверное, она соврала.
      – Идем, Алиера, прогуляемся, – сказала Сетра.
      Так они и сделали, а я задремал. В таком состоянии по-настоящему не спишь, а просто дремлешь, развалившись, переполненный снедью, с глупой ухмылкой на физиономии.
      Иногда я люблю жизнь.
      – Здравствуй, Влад, – проговорила Коти. – Извини, что разбудила, но мне сказали, что ты хотел поговорить со мной.
      – Я не спал, – возразил я.
      – Конечно же нет.
      Выглядела она отлично. Там и сям прибавила несколько фунтов, однако это были приятные фунты. Она носила серую блузу с жестким стоячим воротником и красно-коричневые брюки, которые сужались книзу и были заправлены в остроносые черные сапожки. При ней был кинжал – простая рукоять с кожаной оплеткой, – и никакого другого оружия. Во всяком случае я такого не заметил, а в подобных делах я разбираюсь.
      – Не возражаешь, если я присяду?
      – Э, а разве тебе требуется мое позволение?
      Лойош и Ротса дружно дернулись.
       «Валяйте.»
       «Уверен?»
       «Угу.»
      Лойош переместился к ней на руку и потерся головой об ее щеку. Она улыбнулась и поприветствовала его. Миг спустя Ротса опустилась ей на плечо. Коти почесала обоих джарегов и заворковала. Ей определенно недоставало их. Я обрадовался бы и пожалел самого себя, если бы захотел.
      – Я слышала про твою руку, – сказала Коти.
      Я покосился на нее:
      – Откуда?
      – От Киеры.
      Я кивнул.
      – Рад, что ты поддерживаешь с ней связь.
      Она кивнула.
      – Как это вообще случилось?
      – С Киерой?
      – С твоим пальцем, – без тени улыбки отозвалась она.
      – Гостил на Востоке, а когда собирался вернуться, забыл его упаковать.
      – Ты действительно снова был на Востоке?
      Я кивнул.
      – Научился ездить верхом. Но пока не научился получать от этого удовольствие.
      Это вызвало легкую улыбку. А потом она спросила:
      – Итак, что у тебя на уме?
      – Южная Адриланка.
      – Ты о ней слышал?
      – Угу.
      – От Алиеры, разумеется.
      – Не напрямую.
      – Полагаю, ты намерен спуститься в город и спасти меня, как дзур приходит на помощь беспомощной девице.
      – Ну, на уме у меня не совсем это. – Но довольно близко к цели, черт возьми. – Ты намерена утверждать, что у тебя все в порядке и никакая помощь тебе не требуется?
      – И какую же помощь ты можешь предложить, Влад? Я спрашиваю не риторически.
      Она сказала «Влад». Раньше она звала меня «Владимир».
      – Я знаю немало народу. Некоторые до сих пор желают оказать мне услугу.
      – Какую же – убить тебя? Ты хоть знаешь, какую цену джареги назначили за твою голову?
      – Вообще-то нет. Какую? – Странно, но прежде меня никогда не интересовала точная цифра.
      – Ну, я точно не знаю, но очень много.
      – Я думаю. Но все же найдутся те, кому я по крайней мере могу задать вопрос-другой. – И пока она не ответила, я спросил: – Так как у тебя дела?
      – Вполне неплохо. А у тебя?
      Я издал неопределенный звук. Она кивнула и поинтересовалась:
      – У меня что, выросли бородавки?
      – Хм?
      – Ты то и дело смотришь на меня, а потом отворачиваешься.
      – А.
      Лойош вернулся ко мне. Коти погладила Ротсу по голове.
      – У тебя неприятности, – проговорил я.
      Она кивнула.
      – Я могу помочь.
      – Я ненавижу… Что такое?
      – Ничего. Я думал, ты скажешь… Неважно. Но я правда МОГУ помочь.
      – Тебя, Влад, я не ненавижу.
      – Хорошо. Я могу продолджать?
      Вошел Такко и спросил, не желаем ли мы чего-либо. Мы хором сказали: «Клявы», а Коти добавила: «Ему побольше сливок и поменьше меда. Какую предпочитаю я, ты знаешь».
      Такко проворчал нечто в смысле, что он знает, какую кляву предпочитаем мы оба, а может – что он приготовит кляву так, как сочтет нужным, а мы пусть пьем и благодарим.
      – Я ненавижу то, что мне нужна твоя помощь, – произнесла она.
      – Ты уже сказала. Я понимаю.
      Я поднялся и стал расхаживать. Она спросила:
      – Ты волнуешься или расстроен?
      – Это потому что я хожу из угла в угол?
      – У тебя поникли плечи и ты сутулишься. Это или волнение, или расстройство.
      – А. – Я снова сел, но она, пожалуй, способна разгадать мои чувства и по тому, как я сижу. – И то, и другое, думаю. Волнуюсь, позволишь ли ты мне помочь. Расстроен тем, что ты этого не хочешь.
      – Не думаю, что я могу убедить тебя подрядиться на эту работу за плату.
      Я засмеялся было, потом перестал.
      – Отчего же. Есть плата, которую я охотно приму.
      Она взглянула на меня так, как смотрит тот, кто вас очень хорошо знает. И подождала.
      – Кое-какие сведения, – объяснил я.
      – А именно?
      – Скажи, что означал этот взгляд.
      – Какой взгляд?
      – Когда я упомянул Южную Адриланку.
      Она нахмурилась.
      – Понятия не имею, как я на тебя тогда посмотрела.
      – Вроде как с облегчением.
      – С облегчением?
      – Да. Ты словно боялась, что я скажу что-то другое.
      – О.
      Некоторое время мы оба молчали.
      Вернулся Такко с клявой для нас. Когда-то я спросил Сетру, сколько ему лет, и она ответила: «Он моложе меня».
      Он поставил кляву и повернулся, намереваясь уйти. Я спросил:
      – Такко, сколько лет Сетре, если точно?
      – Она моложе меня, – отозвался он и зашаркал прочь. Можно было догадаться.
      Коти сделала глоток клявы.
      – Ты хочешь получить плату вперед? – наконец спросила она.
      – Это неважно.
      Она прикусила губу.
      – А если я скажу, что мне это не по средствам?
      Я пожал плечами.
      – Не знаю. Я все равно все сделаю.
      Она кивнула.
      – Да, я так и думала, что ты это скажешь.
      Лойош потерся головой об мою шею.
      Еще три (ее) глотка, и она проговорила:
      – Ладно. Поехали.
      Внезапно у меня появилось дело. Может, если повезет, я кого-нибудь убью. Мне сразу стало лучше.
      – Начнем с имен, – предложил я.
      – С имени, – уточнила Коти. – Я знаю только одно.
      – Мадам Триеско.
      Она уставилась на меня.
      – Алиера этого не знает.
      – Я же сказал, информация не прямо от нее. Мой источник…
      – Кто?
      – Это важно?
      Она посмотрела на меня так, как смотрела когда-то – не искоса, но сквозь слегка прикрытые веки. Я знал, что это значит.
      – Ладно, это важно, но сейчас я бы предпочел его не называть.
      – Это твоя подруга Киера?
      – Я же сказал, прямо сейчас предпочитаю не называть.
      Миг спустя она коротко кивнула.
      – Ладно. Да, Триеско.
      – И что ты о ней знаешь?
      – Имя.
      – Ты знаешь, что она из Левой Руки?
      Она пожала плечами.
      – Предполагаю, поскольку это «она».
      – Ладно. Где в точности идут дела в Южной Адриланке?
      Она вздрогнула.
      – Там, где я их не контролирую.
      – У тебя есть люди?
      – Нет, я их распустила. Я пыталась прикрыть лавочку, и…
      – Да, я слышал. Кого-то можно вернуть?
      – Никого из тех, кого я желала бы.
      Этот тон мне был знаком; о возражениях я и не думал.
      – Ладно. Мне надо кое-что проверить.
      – Если тебе причинят вред, мне это весьма не понравится.
      – Мне тоже.
      – Не шути так.
      – Знаешь, есть масса более трудных дел, чем отвести в сторону Левую Руку Джарегов.
      Уголок ее рта дернулся.
       «Маленькая победа, Лойош.»
       «Как скажешь, босс.»
      Она сказала:
      – До меня дошли кое-какие слухи.
      – О чем?
      – О тебе. О дженойнах. О леди Телдре.
      Почти неосознанно моя рука коснулась рукояти длинного тонкого кинжала на боку. Да, она была там.
      – Пожалуй, это более или менее правда, – проговорил я.
      – Леди Телдра мертва?
      – Не совсем.
      Она нахмурилась.
      – Ты участвовал в сражении с дженойнами?
      – Ну, там скорее была драка, а не сражение, – заметил я. – Но как раз эта часть верна.
      – И как это случилось?
      – Сам удивляюсь. Целый ряд случайностей, наверное.
      Она отпила еще клявы и окинула меня медленным, оценивающим взглядом.
      – Я не уверена в том, о чем с тобой теперь говорить.
      – Ну, не знаю. Вряд ли это так сложно. Можешь вспомнить об угнетенных выходцах с Востока, чтобы заставить меня обороняться. Должно сработать.
      Глаза Коти сузились, но она промолчала.
      – Ладно, – произнес я, – давай-ка лучше о деле. А ты пока придумай тему для беседы.
      Она промолчала.
      Я поднялся. Даже несколько часов спустя и после отдыха, это было непросто. Надеюсь, сейчас на меня никто не нападет, я двигаюсь слишком медленно.
       «Ты всегда…»
       «Заткнись, Лойош.»
      – Ладно, Коти. Буду на связи.
      – Действуй, – сказала она.
      Я вышел из комнаты без дальнейших церемоний, даже не оглядываясь, поскольку мне было трудно сказать что-либо. Немного порыскав, я нашел Такко.
      – Будь так добр, спроси Сетру, не телепортирует ли она меня.
      Он даже не поморщился.
      У меня есть походный рюкзачок, в котором сложена запасная рубашка, несколько пар носков и пара-тройка плащей, которые я меняю в зависимости от погоды и иных обстоятельств. Я развернул серый и пристроил на место кое-какое оружие из той коллекции, которой меня вчера снабдил Морролан. Потом я надел плащ, проверил, правильно ли он сидит, и глубоко вздохнул.