Михи убрал тарелки из-под салата и унес вино. Что нас ждет дальше, я знал лишь в общих чертах – это должна быть какая-то дичь. В прошлом это бывали: старый добрый каплун в соусе из восточного красного перца, утка в сливовом соусе, фаршированный трюфелями фазан, скирда в винном соусе, и то, что Валабар вежливо называл…
      – Цыпленок с луком-шалотом, – провозгласил Михи, в одной руке блюдо, в другой – ложки, которыми он столь грациозно орудовал.
      – Что такое лук-шалот? – спросил Телнан.
      – Что-то вроде зеленого лука, – пояснил Михи, прежде чем я сказал то же самое.
      Когда Михи расставил блюда, пар вздымался манящими руками.
      Не могу рассказать, как именно приготовлено это блюдо, но оно включает в себя цыпленка без кожи и костей (что необычно для Валабара, который предпочитает готовить дичь с костями и кожицей), нарезанного ломтями и зажаренного в масле с рубленым чесноком, луком-шалотом и восхитительными (что подчеркивается названием) «императорскими» грибами. Еще, разумеется, добавляют соль, и я почти уверен насчет белого перца. Сверху все это поливают соусом, и боюсь, о нем я могу сказать немногое, только что готовится он вместе с цыпленком и имеет схожий вкус, а еще туда добавляют томатную пасту, вездесущий восточный красный перец и вино.
      Вместе с цыпленком подали крошечные коренья приготовленной на пару моркови и крошечные красные плошечки с очищенным маслом.
      Напомню еще раз: никак невозможно съесть все, если я хочу хотя бы попробовать следующую перемену блюд. Такая вот дилемма – немного меньше одного, чтобы получить кусочек второго. Хотел бы я, чтобы все мои решения были столь безболезненными.
      – Очень вкусно, – сказал Телнан, едва отведав кусочек цыпленка.
      – О да, – согласился я.
      Некоторое время мы ели молча. Вернее, я общался с цыпленком. Язык слегка жгло, грибы дарили сюрприз, вино и красный перец восхитительно рикошетили от лука-шалота. Разнообразные привкусы, внезапно сходясь во рту, порождали удивительное сочетание, которое было не просто «всеми частями, сложенными воедино», но – как становилось очевидно после нескольких кусочков – цельным блюдом.
      Не знаю, сделал ли Телнан такое же волнующее открытие. Пожалуй, я был рад его присутствию; всегда приятнее обедать вместе с кем-то, даже с малознакомым. А у меня бывали сотрапезники много худшего рода. С краткой горечью я подумал, что никогда не обедал вместе с леди Телдрой, а теперь уже и не смогу. Интересно, доступно ли ей адекватное удовольствие?
      – Телнан, как думаешь, твоему оружию обед нравится?
      – Хм?
      – Я что имею в виду – тебе же еда нравится?
      – О, да! Великолепно!
      – Ну, а ты же связан со своим оружием. Ты не знаешь, разделяет ли оно удовольствие от…
      – Понятно. – Он нахмурился. – Никогда не думал об этом. Может быть. Моя связь с Ночным Убийцей не столь…
      – С Ночным Убийцей?
      – Так зовется мой меч. Ночной Убийца.
      – А как зовут его сариоли?
      – Э… кажется, что-то вроде… – Он издал звук, который, будь он громче, заставил бы официантов думать, что кто-то подавился едой и задыхается.
      – Ладно. А что это в точности значит?
      – Сетра сказала, что-то вроде «позиционирующий различные уровни энергии в различных фазах существования».
      – Позиционирующий различные… И как они из всего этого сделали «Ночного Убийцу»?
      – А они и не сделали. Я назвал его «Ночным Убийцей», потому что мне нравится, как это звучит. Опасный, злой и всякое такое.
      Он ухмыльнулся. Опасный, злой и всякое такое…
      – Ладно…
      Я так и не узнал, способна ли Леди Телдра радоваться моему удовольствию от хорошей трапезы. Надеюсь, что способна. Возможно, однажды я и узнаю.
 
      Утром я проснулся быстро. Не так быстро, как я просыпаюсь, когда Лойош выкрикивает предупреждение, или когда я слышу звуки, которые заставляют меня потянутся за оружием. Быстро в том смысле, что я резко и полностью проснулся, и в голове моей билось: сегодня с ожиданием покончено, сегодня мой ход, сегодня я начинаю действовать.
      Жизнь полна контрастов. Обычно меня не вдохновляет то, что я собираюсь с налету ворваться в положение, где меня запросто могут разрезать на кусочки. И холодок страха в животе присутствовал. Но после стольких дней утомительной рутины было невероятным облегчением почувствовать, что я наконец начинаю действовать. Да, я почти понимал, как драконлорд чувствует себя перед битвой или дзур перед поединком. Ну, может, не понимал, но чувствовал, словно понимаю, а это почти то же самое.
       «Хорошее настроение, а, босс?»
       «Хорошее настроение, Лойош. Я уж и не упомню, когда мне в прошлый раз было так хорошо.»
       «Не уверен, что разделяю его. Итак, что у нас первым пунктом?»
       «Прикончить Богиню Демонов.»
      Мгновение спустя он сказал:
       «Босс, в другое время я сказал бы «ха-ха», но…»
       «Нет, можешь сказать «ха-ха». Впрочем, убивать мы ее не будем…»
       «Хорошо.»
       «…по крайней мере не сегодня.»
       «А что будем?»
      Я обрисовал план и не услышал в ответ ни единого замечания, какая, мол, глупость. Если учесть, что в прошлом я все-таки выжил в результате выполнения тех планов, которые Лойош глупыми счел, тот факт, что нынешний ему понравился, заставил меня подумать еще минуту-другую.
      Я упаковал кое-что в сумку, забросил ее на плечо и направился к выходу.
      Первым делом я встретил утреннюю зарю и взял свежий, теплый лангош с уличного лотка. Затем прошел в заведение через дорогу и выпил чашку средненькой клявы. Не подумайте только, что я жалуюсь, нет, напротив, я смаковал каждый глоток, ибо слишком хорошо помнил недавние дни, когда обходился вообще без клявы.
      А лангош был великолепным.
      Я вышел из гостиницы и обошел ее с тыльной стороны.
       «Лойош…»
       «Чисто, босс, никто не смотрит.»
      Сандор убрался в аккуратный пакет под мусорным контейнером, а Влад на несколько часов вернулся. Появились Лойош и Ротса, неуклюже хлопая крыльями, и когда я наконец поправил плащ, они опустились мне на плечи.
       «Рад видеть тебя, босс.»
       «Да, возвращаться приятно.»
      Я проверил, что то и се на месте и достаточно свободно извлекается, затем сказал: «Ладно, вперед». Леди Телдра, хлопнув ножнами по моей ноге, почти выразила свое согласие.
      Площадь Фалворта располагалась немного не доходя до Пятимильного моста, неблизкая прогулка. Свежий океанский бриз – и ни тени скотобоен.
       «Хорошо, когда тебя убивают в такой приятный день, да, босс?»
       «Вот это уже лучше. Мне недоставало твоей циничности.»
      Через некоторое время я поймал себя на том, что мычу под нос некий мотивчик, и перестал.
      Лойош и Ротса по очереди кружили в вышине, иногда приземляясь мне на плечо. Кажется, Ротса тоже была рада вернуться ко мне. Я тоже радовался, что она вернулась. Потянувшись, я почесал ей под подбородком.
       «Итак, Лойош, спектакль начнется на Холме Фалворта.»
       «Я думал, мы сперва зайдем в то местечко на Гармонии?»
       «Да, это первый шаг. Но спектакль начнется только у Фалворта.»
       «О, так я могу пока подремать?»
       «Вообще можешь, но просто безопасности ради…»
       «Верно, босс. И что там?»
       «А там мы проведем несколько скучных часов наедине сами с собой.»
       «Не могу дождаться.»
      Я был прав. Нужное место я отыскал без проблем, на Гармонии, в четверти мили на северо-восток от Шести Углов, я спрятался в тени через дорогу от дома номер четыре и стал ждать. Лойош устроился напротив другой двери и тоже ждал. Часа три с небольшим. Вот что получается, если встаешь слишком рано.
       «Так, босс, проверяй. Восточник, чуть выше тебя, гладко выбрит, короткие светлые волосы, золотое кольцо в левом ухе, короткий меч в коричневых кожаных ножнах.»
       «Наш человек. Очко в пользу Иррегулярников. Он вышел с черного хода?»
       «Да, направляется на север.»
       «Уже иду. Не потеряй его.»
       «Это вряд ли.»
      Я упал Йозефу на хвост в полутораста футов позади него. Улицы петляли, и я видел его лишь изредка, но для этого имелся Лойош. Первый раз, когда он остановился, для нас был бесполезен – он просто стоял посреди улицы и разговаривал с кем-то в дверях. Ничего страшного, времени достаточно.
      Йозеф направился к Льняному рынку, что не застало нас врасплох. Где-то на полпути он остановился у лавки кузнеца.
       «Как думаешь, Лойош?»
       «Может, ему просто нужны гвозди?»
       «Я про место. Подойдет?»
       «Снаружи выглядит неплохо. И народу вокруг немного.»
      Вообще-то я уже предположил, что гвозди ему не понадобятся. Лойош и Ротса опустились мне на плечи, а я вошел в лавку минуты через две после Йозефа. Оружия я не доставал: во-первых, я могу достать его достаточно быстро, если потребуется, во-вторых, когда-то давно я имел такую неосторожность и напоролся на двух гвардейцев Феникса, которые вовсе не сочли мое поведение забавным.
      Четыре стены, потолка нет, и задняя дверь, которая, я полагал, ведет в жилую часть помещения. Даже при отсутствии потолка меня ударило стеной жара. Гигантский горн источал оранжевое зарево, на двух длинных столах, по одному у каждой стены, во множестве разложено оружие. Простите, инструменты. Кузнец – по крайней мере, я предположил, что это кузнец, потому что он носил кожаный фартук – был смуглым, с аккуратной бородкой и ярко-голубыми глазами. Как только его взгляд остановился на мне, я приветственно кивнул и сказал:
      – Мне бы надо поговорить с этим парнем. Не возражаете оставить нас одних на минутку?
      Йозеф развернулся.
      – Ты кем себя счита…
      Я врезал ему – достаточно сильно, чтобы сбить с ног, а когда он очнулся, я держал у его горла нож. Удобный такой стилет, дюймов девять тонкого лезвия и очень, очень неприятное острие. Кузнец, пятясь, отступил в заднюю дверь. Какая-то часть меня отметила, что происходящее мне нравится больше, чем следовало бы.
      – Мы недолго, – пообещал я, обращаясь к двери, в которой скрылся кузнец.
      В помещении пахло серой и углем. Йозеф, вытягивая шею, пытался уклониться от ножа и пялился на меня.
      Я сказал:
      – Как делишки, Йозеф? Меня зовут Влад. Я заглянул, просто чтобы кое о чем тебе поведать. И не пялься на меня, когда я приставил нож тебе к горлу. Когда твой нож будет у моего горла, тогда можешь пялиться сколько влезет. Как я уже сказал, мне есть что поведать тебе. Ты хочешь услышать, что именно, или предпочитаешь, чтобы я выяснил, могу ли пощекотать тебе череп изнутри?
      – Говори, ну, – почти выплюнул он.
      – Тебе следует найти честную работу. Либо бесчестную работу другого сорта. Но на Льняном рынке ты закончил раз и навсегда. Передай своим помощникам, если не хочешь, чтобы я сам с ними побеседовал.
      – Кто…
      Я легонько двинул кинжалом, заставив его откинуть голову еще дальше и слегка порезав кожу.
      – Нет, – сказал я, – ты сейчас молчишь, говорю я. Когда я задам вопрос, тогда ты говоришь.
      Я прочистил глотку.
      – Так вот, ты закончил. Не нужно рассказывать продавцам, они сами узнают. И не нужно рассказывать джарегам, кто помешал тебе, я об этом позабочусь.
      Блеск в глазах? О да. Я и так знал, но приятно получить подтверждение.
      – А теперь мой вопрос: кто. Мне нужно знать имя, и где его можно найти.
      Он замешкался. Я слегка отодвинул нож от горла Йозефа и вбил левый кулак ему в живот. Когда он скрючился, я врезал рукоятью кинжала ему по скуле. Лойош слетел с моего плеча, на миг завис у Йозефа перед физиономией, приземлился на пол рядом с ним и зашипел.
      – Извини, не расслышал, – проговорил я. – Как, ты сказал, его зовут?
      Он закашлялся, что не было ответом, но на этот раз я бить его не стал.
      Сплюнув кровью, он сказал:
      – Да я…
      Тут я пнул его в физиономию. Парень был круче, чем я полагал, но пинок свое дело сделал.
      – Вааски, – выдохнул он.
      – И как ты с ним связываешься?
      Он замешкался не более чем на секунду.
      – «Ветка» на Холме Фалворта. Задняя комната.
      – Хорошо. Теперь слушай. Я поговорю с твоим другом Вааски. Если он вдруг будет готов к разговору со мной, я вернусь и украшу Льняной рынок твоими внутренностями. А к тому моменту, как я закончу разговаривать с ним, ты наверное захочешь убраться из города, потому что я собираюсь рассказать ему, от кого узнал его имя, и Вааски будет очень недоволен, если, конечно, останется в живых.
      – Ты…
      Я занес ногу, чтобы повторить пинок, и он заткнулся.
      – Если ты еще не понял, – проговорил я, – мне ты не очень нравишься. И лучше не давай мне повода усилить это чувство. Впрочем, дружкам своим можешь обо мне рассказать. Если они уберутся из города, мне же меньше работы. А если начнут охоту за мной, всю дополнительную работу мне компенсирует полученное удоаольствие.
      Лойош вернулся на мое плечо. Я повернулся к Йозефу спиной и вышел.
      Южная Адриланка пахла как никогда прекрасно.
       «Босс, ты хулиган, ты знаешь это?»
       «Ага.»
       «И что еще хуже, наслаждаешься этим.»
       «Ага.»
       «Ты столько лет мечтал снова всласть похулиганить, да?»
       «Ага.»
       «Я горжусь, что знаком с тобой.»
       «Угу.»
      Я шагал примерно на запад, пока не нашел рынок, который был открыт. Я взял клявы у разносчика и добавил несколько медяков за стакан, чтобы выпить ее по дороге. Я стоял на улице и пил кляву. Открыто, выглядя самим собой, с двумя джарегами на плечах. Клява была прекрасной.
       «Прошла легкая часть, да, босс?»
       «Нервничаешь?»
      При этих словах Ротса шевельнулась на левом плече.
       «Немного,»– сказал Лойош.
       «По какому поводу?»
       «Стоять тут вот так…»
       «Хорошо, мы пойдем.»
      И мы пошли. Без особой цели, но примерно на запад, там и сям отклоняясь севернее. День все еще был ранний, а я не думал, что Вааски из ранних пташек. Я по крайней мере не был, когда состоял в Организации.
       «Ладно, босс. Объяснишь мне кое-что?»
       «Возможно, что и нет, но попробую.»
       «Ты специально даешь тому восточнику время, чтобы сделать то, что ты сказал ему не делать?»
       «В смысле, время предупредить Вааски? Конечно.»
       «Этой части плана ты мне не объяснял.»
       «Я действовал по наитию.»
       «Не объяснишь, почему?»
       «Не думаю, что могу.»
       «А.»
       «Впрочем, попробую. Во-первых, я хочу знать, пойдет ли он на это. В смысле, если Йозеф передаст сообщение Вааски, это засвидетельствует, что либо он ему по-настоящему верен, либо боится Васски больше, чем меня. Знать такое необходимо.»
       «Рискуя при этом войти прямо в ловушку?»
       «Словно мы раньше никогда такого не делали.»
       «Не нарочно же. Ну, то есть обычно не нарочно.»
       «А во-вторых… трудно сказать.»
       «Ты надеешься, что у тебя будет возможность кого-нибудь убить?»
       «Не совсем.»
       «Ты надеешься, что кто-то попробует убить тебя?»
       «Уже ближе.»
       «Босс…»
       «Когда я пнул в лицо этого подонка, Лойош, я почувствовал вкус. Я хочу большего.»
       «Босс, я не понял.»
       «Знаю.»
       «И мне это не нравится.»
       «Знаю.»
       «Не похоже на тебя – принимать решения, основываясь на…»
       «Знаю. Ты когда-нибудь оказывался полусонным, не уверенный, это еще сон или уже нет?»
       «Я не вижу снов, босс.»
       «Ну, в общем, я же сказал, что не могу объяснить.»
       «Босс…»
       «Суть в том, что если ты не уверен, спишь ты или как, нужно попробовать проснуться и посмотреть.»
       «Верю на слово.»
       «А если не сработает, придется играть дальше, как если бы всего этого не было – потому что других вариантов нет.»
       «В полусне трудно принимать решения.»
       «Я и не говорил, что легко.»
       «Очень утешительно.»
       «Кроме того, есть еще полезная информация, которую можно собрать. Так что тут имеется и практическая сторона.»
       «Точно. Полезная информация. Итак, босс?»
       «Опять же, я могу придти к Богине Демонов, помахать у нее перед носом Леди Телдрой и сказать: ты эту кашу заварила, ты и исправляй. Признаю, мне импонирует идея о том, как Богиня Демонов возникает на Совете и строит по струнке весь Дом Джарега.»
       «Мне тоже нравится, босс, но вряд ли это практично.»
       «Ага. Я даже не знаю, как попасть в ее залы.»
       «Уже легче.»
       «Э… хотя, если подумать, может, и знаю.»
       «Босс…»
       «Неважно, Лойош.»
      Я допил кляву и отдал дешевый стакан старому нищему, а заодно и пару медяков. В Южной Адриланке немало нищих. В Городе я не видел ни одного. Может, драгаэйряне убивают своих нищих? Я бы не удивился.
      Некоторое время я просто слонялся по улицам. Тогда я полагал, что даю Вааски время сделать свой ход. Сейчас мне кажется, что я просто испытывал судьбу и джарегов. Но никто пока не охотился за мной.
       «Я пытаюсь решить, не пора ли пересечь Город и поговорить…»
       «Босс, какой смысл доставать оружие, когда нет цели?»
       «Цель у меня есть, Лойош.»
       «А. Об этом я и не подумал.»
       «Фокус в том, что тогда все взорвется.»
       «О да.»
       «И точно расчитать время будет хитрой задачей.»
       «Будет.»
       «Особенно с учетом того, что я не знаю, когда, э, оружие поразит цель. То есть вообще не знаю, сколько это займет. День? Год? Нечто среднее?»
       «Ну, можешь сказать ему, чтобы поторопился.»
       «Ты смеешься?»
       «Беру с тебя пример, босс.»
       «А еще, когда прикидываешь, как кто-то на что-то отреагирует, ты ведь никогда заранее не знаешь. В смысле, я думаю, что знаю, как это будет, но что, если я ошибаюсь?»
       «Ага. Что если.»
       «Так что я пытаюсь вычислить…»
       «Ты боишься, босс, да?»
       «Не то чтобы боюсь. Скорее нервничаю.»
       «Угу.»
      Я мысленно повертел то и это. Было уже два часа дня, и я сказал:
       «Ладно, Лойош. За дело.»
       «В Город?»
       «Нет, займемся пока здешней частью.»
       «А, забавной частью.»
       «Угу.»
      Он и Ротса взмыли в воздух и мы двинулись вперед.
      Холм Фалворта нависает над Каменным мостом, который, как мне говорили, непременно изберет Императрица, если однажды надумает пересечь реку. Здесь элита выходцев с Востока живет по соседству – ну почти – с драгаэйрянами, это одна из тех редких жизненных ситуаций, когда они согласны терпеть нас под боком. Несколько из таких попалось мне навстречу, в основном креоты и тсалмоты, и парочка загадочных иоричей. Странные они. С восточниками, обитающих на Холме Фалворта, они или на редкость приветливы, или удачно таковыми притворяются. С остальными восточниками они ведут себя хуже типичного драконлорда, если можете себе такое представить.
       «Как играем, босс?»
       «У них стеклянное окно.»
       «Значит, деньжата там водятся.»
       «Ага. Готовы вы с Ротсой разбить окно?»
       «Сделаем.»
       «Уверен? Помнишь…»
       «Я справлюсь, босс.»
       «Ладно. Я дам тебе знать, где я. Чем лучше расчет времени, тем скучнее все получится.»
       «Лично я за то, чтобы поскучать.»
       «Нас таких двое.»
      Между Грушево-Садовой и Плавниковой улицами на рынок Фалворта выходит массивное, квадратное, красное каменное строение, где сдаются внаем помещения для различных дел. С фасада, выходящего на рыночную площадь, расположена таверна с намалеванным на вывеске обломком дерева. Думаю, это и был пресловутый «Плавник», который все именовали «Веткой». Местечко было приятным: скамьи и стулья с мягкой обивкой, столы темного дерева, фонари в офортах, и все такое прочее.
      На меня посматривали, когда я вошел. Хозяин нахмурился и хотел сказать, должно быть, что восточники не обслуживаются, но я посмотрел на него еще до того, как он открыл рот, и наверное, он передумал. Я не стал садиться, а просто прошагал к дальней стене и прошел сквозь занавес.
       «Прямо к задней стене, и сквозь…»
       «Я видел, босс.»
      За столом сидели двое драгаэйрян, просматривая что-то вроде счетных книг. Оба носили черные и серые цвета Дома Джарега.
      Один взглянул на меня:
      – Кто ты такой?
      Вопрос был бы интересным, оставайся я Сандором.
      – Вы, должно быть, Вааски.
      – Я задал другой вопрос.
      – Я посланник.
      – Чей?
      – Вашего друга Йозефа.
      – Чей-чей?
      Я вдруг засомневался: говорил он с уверенностью.
      – Йозеф, – сказал я. – Выходец с Востока. Льняной рынок.
      – А, этот. И что ему нужно?
      – Он передал, что операция закончена и он убирается из города.
      Вааски нахмурился.
      – Почему?
      – Потому что если он останется, ему причинят вред.
      – Вред?
      – Да.
       «Давай, Лойош.»
       «Уже в пути.»
      – И кто же?
      – Я. – И я улыбнулся.
      Глаза его сузились, и у меня возникло ощущение, что он меня узнал. А потом занавес раздвинулся и влетели Лойош и Ротса. Вернее, влетела Ротса. Я собирался спросить Лойоша, куда он запропастился, но все произошло слишком быстро.
      Оба они встали, и Ротса устремилась к лицу приятеля Вааски, который утратил равновесие и сел обратно в кресло. Я нырнул к Вааски, саданул его плечом под ребра, достал кинжал и метнул его в того, кто сидел. Клинок попал ему под сердце, где и остался, а я развернулся к Вааски. Как танец. Красиво и легко.
      Я извлек из ножен Леди Телдру, и делая это, ощутил внезапный порыв неуязвимости. Я постарался не поддаться этому порыву, чтобы не влипнуть в беду. Но на сей раз по крайней мере все получилось: Вааски слегка всхлипнул, совсем не по-джареговски, и обмяк.
      Голос мой произнес:
      – Брось.
      Только тогда я заметил, что в руке у него кинжал.
      Вааски не колебался, а просто уронил оружие на пол.
      Леди Телдра, прекрасная и надежная в ладони, стала чуть короче и заметно шире. Идеальный клинок для перерезания глоток. В самый раз, приятное совпадение.
      Я проговорил:
      – Если мне покажется, что кто-либо из вас вступает в псионическую связь, вы оба лишитесь душ.
      Вааски был восхитителен, он даже не моргнул. Приятель его застонал, но вероятно, из-за того, что в нем торчало несколько дюймов стали. Я покосился на него и сказал:
      – Выживешь.
      Он попробовал что-то сказать, закашлялся, изо рта выступила кровавая пена. Я мог и ошибиться.
       «Лойош…»
       «Сейчас буду, босс. Ты в порядке?»
       «Нормально.»
      – Ладно, – повернулся я к Вааски, – а теперь поговорим. Я…
      – Я знаю, кто ты.
      – Хорошо. Сбережем время.
      Лойош влетел в комнату и приземлился на мое правое плечо. Ротса уселась на левом.
       «Что случилось?»
       «Ничего.»
       «Я что-то чувствовал. Не мог отвлечься, но ты…»
       «Не беспокойся, босс.»
      Я молча изучал Вааски и одновременно обдумывал происшедшее.
       «Запутался в занавесе, да?»
       «Заткнись, босс.»
       «Присматривай за ними повнимательнее. Мне нужно знать, если кто-то из них решится на псионическую связь.»
       «Уже занялся.»
       «Тут нет занавесов.»
       «Заткнись, босс.»
      – Ладно, лорд Вааски. У нас тут проблема, у вас и у меня.
      Он был взбешен. Или просто зол. Никогда не понимал разницы.
      – Отдаю должное вашей находчивости, – сказал я. – Хороший был ход. Но не могу позволить такой. Личные мотивы.
      – Ты настолько мертвец, Талтош, что с тобой и разговаривать-то не стоит.
      – Может, вы и правы. Но я могу успеть кое-что сделать до того, как упокоюсь. И вы, наверное, не хотите, чтобы я сделал это с вами.
      – Ладно, говори дальше.
      – Таков и мой план.
      Я прочистил глотку.
      – Как я и сказал, операция свернута. Вы немедленно убираетесь из Южной Адриланки. Я знаю, кстати, на кого вы работаете, и не боюсь его. Меня вообще трудно сейчас чем-либо напугать, ведь, как вы заметили, я и без того мертвец.
      – Заканчивай и убирайся.
      – У вас есть характер, лорд Вааски, отдаю вам должное.
      – Избавь меня от комплиментов, мертвец.
      Я хотел всадить в него клинок. Но не сделал этого, и он знал, что я не сделаю.
      – Передайте вашему боссу, что… нет, не так. Передайте вашему боссу, чтобы он передал своему боссу, чтобы сбросил Южную Адриланку со счетов. И для вас, и для Левой Руки. Все дела джарегов здесь свернуть. Пусть выходцы с Востока занимаются здесь тем, чем сами пожелают.
      – Да, Талтош. И он послушается, потому что ты так сказал.
      – Нет, он послушается, потому что я весьма убедителен, и потому что оставить этот район в покое будет куда дешевле.
      – И ты намерен убедить его в этом.
      – Ага.
      – Ладно, я передам.
      – А вы убирайтесь отсюда. Если я хоть раз увижу вас по эту сторону реки, мне не надо объяснять вам, что случится, правда?
      Он неотрывно смотрел на меня.
      – Думаю, я хорошо это понял.
      – Хорошо. Позаботьтесь о вашем сотруднике, ему, кажется, неудобно.
      Я повернулся спиной к нему и вышел. Неторопливо.
       «Лойош?»
       «Они не двигаются.»
       «Ладно, все ясно. Выбираемся. Осторожно, занавес.»
      Я прошел через зал. Хозяин, глядевший на меня, быстро отвернулся. Два или три клиента столь же старательно не смотрели в моем направления. Прямо как после убийства, только дело длилось несколько дольше и никто не умер. Ну, если только приятель Вааски не скончался от торчащего в нем кинжала.
      Меня чуть-чуть трясло, когда я шагал по улице. Лойош и Ротса вылетели через разбитое окно и присоединились ко мне. Окна было жаль.
      Мы быстро двигались на восток. Лойош сказал:
       «Мы выжили.»
       «Да. Ты волновался?»
       «Я? Конечно, нет, босс.»
       «А я да. Ход был рискованным.»
       «Ладно, признаю, окажись там в комнате еще парочка, дело обернулось бы интереснее.»
      Я добрался до Шести Углов и нашел Сандора там, где его и оставил. Лойош уверился, что никого рядом нет, и я снова надел личину, не без некоторого сожаления, но зато с определенным облегчением.
      Итак, плотину я вскрыл. Теперь посмотрим, чьи поля затопит.

      Если следовать рекомендациям официанта, как я всегда и поступаю в «Валабаре», вино к салату должно быть также и вином, которое сопровождает дичь. Почему – не знаю, но предполагаю, что дело связано с переменами блюд.
      Перемены в доброй трапезе всегда важны, является ли различие между последующим и предыдущим вкусом блюд тонко-незаметным, как у рыбы и кореньев сон-травы, где вкус определяется маслом и лимоном, или резким и красочным, как у салата и цыпленка.
      В данном случае вино растянуло вкус и напомнило моему рту, что как бы ни менялись обстоятельства и как бы новый миг ни отличался от прерыдущего, они всегда остаются мгновениями в бесконечном потоке, потомками всего, что было прежде, предками всего, что будет потом; томная прохлада вина, сочетающего в себе полноту красного и элегантность белого, заставляя на миг отодвинуться от беспомощного цыпленка и провозглашая беспредельное обрамление бытия, или трапезы.
      Да, если вы до сих пор не поняли, еда делает меня философом. И поэтом. Смиритесь с этим.
      Но вот о чем я хочу напомнить: вино, которое пьют с салатом, отличается от вина, которое пьют с дичью. Да, это одно и то же вино, но на тарелках все так по-другому, что и вино становится другим. Словно бы вы одним и тем же тоном произносите одни и те же слова, приветствуя некоего господина вчера – и сегодня, заключив контракт на его убийство. Обрамляющие обстоятельства изменяют смысл приветствия.
      Другая еда делает другим вино. Она все делает другим.
      – Вкусно, – сообщил Телнан.
      Да, он не поэт, подобно мне.
      Пауза между переменами блюд – тоже блюдо, как паузы между нотами являются частью музыки. Вообще-то последнего я бы не знал, не упомяни однажды Айбин об этом. Но могу засвидетельствовать, что для хорошей трапезы это так.
      Что последует за дичью – известно, потому что именно это и было заказано, кажется, с пол-жизни тому назад. И все это время заказ вертелся где-то на задворках сознания. Каждый укус, каждая крошка, сами по себе будучи наслаждением, в то же время являлись прелюдией к дальнейшему.