Это была кубинская сигара, исключительная по своему мягкому вкусу. Командир его артиллерии стоял у противоположного конца стола, устланного картами, — если это можно назвать столом — две широкие доски, положенные на козлы. Впрочем, это идеально отвечало своему назначению. Недалеко от командного пункта были выкопаны укрытия на случай, если китайцам придёт в голову атаковать их артиллерией. Но самым важным были провода, проведённые к его пункту связи, расположенному в целом километре на запад — именно туда направят свой огонь китайцы, поскольку они ожидают, что он находится там. На самом деле на пункте связи находились всего четыре офицера и семь сержантов в бронетранспортёрах, закопанных глубоко в землю для безопасности. Их задача заключалась в том, чтобы восстановить всё, что удастся нарушить китайцам.
      — Итак, товарищи, они сами движутся в нашу ловушку, а? — сказал он присутствующим. Синявский служил в армии двадцать шесть лет. Как ни странно, его отец не был военнослужащим. Он был профессором Московского государственного университета. Но с того момента, когда мальчик увидел свой первый фильм о войне, он знал, что это будет его профессией. Он проделал всю необходимую работу, учился во всех школах, изучал военную историю с маниакальным упорством, принятым в Российской, а до этого в Красной армии. Это будет его битва на Курской дуге, воспоминание о сражении, в котором Ватутин и Рокоссовский покончили с последней попыткой немцев возобновить наступление в России. Именно оттуда его Родина-мать начала длинный поход, который закончился в Берлине. Там тоже Красная армия получила блестящую разведывательную информацию, в которой говорилось о времени, месте и характере атаки германской армии. Это позволило нашим так хорошо подготовиться к германскому наступлению, что даже лучший из германских генералов, Эрих фон Манштейн, не смог сделать ничего, кроме как сломать свои зубы о русскую сталь.
      «И здесь произойдёт то же самое», — пообещал себе Синявский. Его раздражало лишь то, что он вынужден сидеть в этой замаскированной палатке, вместо того чтобы вместе со своими солдатами драться на передовой. Однако нет, он больше не был капитаном, и его место здесь, где ему придётся вести битву на проклятой огромной карте.
      — «Красный Волк», вы откроете огонь, когда передовые части противника приблизятся на восемьсот метров.
      — Понял, восемьсот метров, товарищ генерал, — подтвердил командир танкового полка. — Сейчас я отчётливо вижу их.
      — Что конкретно вы видите?
      — Похоже, что это группировка силой в батальон, состоит в основном из танков Т-90, есть танки Т-98, но их не слишком много, они расставлены по линии фронта таким образом, что предположительно в них находятся командиры подразделений. Множество гусеничных бронетранспортёров. Я не вижу машин, засекающих артиллерийский огонь. Что нам известно об их артиллерии?
      — Она на марше, не готова к открытию огня. Мы следим за ней, — заверил его Синявский.
      — Отлично. Сейчас они на расстоянии двух километров по моему дальномеру.
      — Приготовьтесь.
      — Мы готовы, товарищ генерал.
      — Я ненавижу ожидание, — заметил Синявский, обращаясь к стоящим рядом офицерам. Они кивнули, разделяя его предубеждение. В молодости он не воевал в Афганистане и служил главным образом в 1-й и 2-й гвардейских танковых армиях в Восточной Германии, готовясь воевать с войсками НАТО. К счастью, это столкновение так и не состоялось. Здесь, в Сибири, был его первый опыт настоящей битвы, которая ещё не началась, но он был готов к её началу.

* * *

      — О'кей, если они запустят свои ракеты, что нам нужно предпринять? — спросил Райан.
      — Если они запустят их, мы можем сделать только одно — бежать в укрытие, — ответил министр обороны Бретано.
      — Для нас это выход из положения. Мы все останемся живы. А как относительно населения Вашингтона, Нью-Йорка и других предполагаемых целей? — спросил президент Соединённых Штатов.
      — Я отдал приказ разместить крейсеры с системами «Иджис» у предполагаемых целей, расположенных недалеко от моря, — продолжал «Гром». — Я поручил одному из моих людей, работающих в ТРВ, изучить возможность модификации ракетных систем «Иджис» с целью перехвата баллистических ракет противника. Он проделал теоретическую работу и доложил, что на тренажёрах все действует хорошо, но это значительно отличается от практического испытания. Впрочем, это лучше, чем ничего.
      — О'кей, и где находятся эти корабли?
      — Один крейсер стоит у причала прямо здесь, — ответил Бретано.
      — Вот как? Когда он пришёл сюда? — спросил Робби Джексон.
      — Меньше часа назад. «Геттисберг». Ещё один идёт сейчас в Нью-Йорк, и остальные направляются в Сан-Франциско и Лос-Анджелес. И в Сиэтл, хотя, насколько нам известно, этот город не входит в список предполагаемых целей. Модификация программного обеспечения передаётся на все эти корабли с ракетами «корабль-воздух» систем «Иджис».
      — О'кей, это уже кое-что. А как относительно уничтожения этих китайских ракет до их запуска? — спросил Райан.
      — На китайских пусковых шахтах недавно проведены работы по укреплению защиты. Теперь их защищает стальная броня на бетонных крышках — они походят по форме на шляпы китайских кули. Такая защита, вероятно, защитит от большинства бомб, но не от тех бомб, которые рассчитаны на глубокое проникновение перед взрывом, GBU-27-e, которые мы использовали для разрушения железнодорожных мостов.
      — Если у нас ещё остались эти бомбы. Надо запросить Гаса Уолласа, — предостерёг вице-президент.
      — Что вы имеете в виду? — спросил Бретано.
      — Я хочу сказать, что мы никогда не производили такие бомбы в большом количестве, а прошлой ночью самолёты ВВС сбросили на мосты примерно сорок бомб.
      — Я проверю это, — пообещал министр обороны.
      — Что, если у него таких бомб не осталось? — спросил Джек.
      — Тогда нам нужно как можно быстрее изготовить ещё несколько таких бомб или придумать что-нибудь ещё, — ответил «Томкэт».
      — Что ты имеешь в виду, Робби?
      — Черт побери, послать туда группу коммандос и взорвать эти гребаные ракеты к чёртовой матери, — предложил бывший лётчик-истребитель.
      — Я бы не хотел пробовать такое, — заметил Микки Мур.
      — Это намного лучше, чем взрыв пятимегатонной ракеты на Капитолийском холме, Микки, — ответил Джексон. — Послушайте, лучше всего выяснить, не осталось ли у генерала Уолласа таких бомб. Это продолжительный полет для «Блэк Джет», но мы можем обеспечить их дозаправку на пути туда и обратно — и послать с ними истребители для защиты танкеров. Это сложно, но мы уже практиковались в таких операциях. Если у него нет этих бомб, мы пошлём их на самолёте — если, конечно, у нас они остались. Понимаете, парни, склады оружия не являются рогом изобилия. Существует конечное, точно определённое число для каждого вида оружия в инвентаризационном списке.
      — Генерал Мур, — сказал Райан, немедленно свяжитесь с генералом Уолласом и выясните, остались ли у него такие бомбы.
      — Слушаюсь, сэр. — Мур встал и вышел из ситуационной комнаты.
      — Смотрите, — сказал Эд Фоули, указывая на телевизор. — Началось.

* * *

      Край леса выбросил полосу пламени длиной в два километра. Зрелище заставило расшириться глаза китайских танкистов, но у большинства экипажей танков, находящихся в передовом строю, не было времени на что-то ещё. Из тридцати танков в передней линии уцелели только три. Участь находящихся между ними бронетранспортёров была ещё хуже.
      — Можете открыть огонь, полковник, — сказал Синявский начальнику дивизионной артиллерии.
      Команда была передана немедленно, и земля содрогнулась под их ногами.

* * *

      Зрелище на экране компьютерного терминала было эффектным. Китайцы вошли прямо в ловушку, и результат первого залпа орудий русских танков был ужасен.
      Майор Таккер глубоко вздохнул, увидев, как несколько сотен человек расстались с жизнью.
      — Перейдите на их артиллерию, — приказал Бондаренко.
      — Есть, сэр. — Таккер тут же выполнил приказ, изменив фокус камеры, находящейся на огромной высоте, и нашёл китайскую артиллерию. Её орудия в основном буксировались за тягачами и немного запоздали с получением приказа. Первые русские снаряды уже разрывались между орудиями ещё до того, как поступил приказ остановить тягачи и снять передки орудий с буксировочных крюков. Несмотря на все это, китайские артиллеристы работали быстро.
      Но это было соревнованием со Смертью, а Смерть приступила к своей страшной работе раньше. Таккер видел, как расчёт одного орудия пытался установить 122-мм пушку в положение для стрельбы. Они уже заряжали орудие, когда три снаряда разорвались поблизости, опрокинули орудие и убили половину расчёта. Увеличив изображение, он увидел, как один солдат корчится на земле и рядом не было никого, кто мог бы оказать ему первую помощь.
      — Это ужасное зрелище, не правда ли? — негромко произнёс Бондаренко.
      — Да, — согласился Таккер. Когда взрывался танк, было легко убедить себя, что танк всего лишь неодушевлённая вещь. Несмотря на то что вы знали о трех или четырех членах экипажа, находящихся внутри, вы не видели их. Подобно тому, как лётчик-истребитель никогда не убивал другого лётчика, а всего лишь сбивал его самолёт, так и майор придерживался духа военно-воздушных сил, гласившего, что смерть случается с предметами, а не с людьми. Но ведь этот несчастный солдат с кровью на гимнастёрке не был предметом, верно? Таккер уменьшил изображение, охватив более широкое поле, что позволило отдалиться от поля боя, подобно богу, смотрящему на происходящее с небес.
      — Лучше бы они остались в своей стране, майор, — сказал ему Бондаренко.

* * *

      — Боже мой, это настоящая бойня! — воскликнул Райан. Ему довелось смотреть смерти в лицо, стрелять в людей, которые в то время были готовы застрелить его, но из-за этого изображение не стало более приемлемым. Абсолютно не стало. Президент повернулся. — Это передаётся в прямом эфире, Эд? — спросил он у директора ЦРУ.
      — Должно передаваться, — ответил Фоули.

* * *

      Передача велась, на ЛУР — «Локаторе униформных ресурсов» — на языке Всемирной сети, называемой http://www.darkstarfeed/cia.gov/siaberiabattle/realtime.ram.
      Её не понадобилось даже рекламировать. Любители лазать по Интернету наткнулись на неё в первые пять минут, и рейтинг числа людей, смотрящих на «живое видео», вырос от 0 до 10 всего за три минуты. Затем некоторые из них, должно быть, переключились на «чаты и форумы» чтобы рассказать об этом другим. Программа мониторинга на ЛУР в штаб-квартире ЦРУ также следила за местоположением людей, включающихся в просмотр этой передачи. Первой азиатской страной — этого и следовало ожидать — оказалась Япония, и увлечение японцев военными операциями гарантировало растущее число людей, заходящих на этот ресурс Интернета. Видео включало также и аудио, комментарии корреспондентов ВВС в реальном времени рассказывали в цвете о произошедшем с их товарищами по оружию. Все это было настолько увлекательным, что Райан высказался по этому поводу:
      — Передача не предназначена для лиц, которым значительно больше тридцати.
 
      — Ура! — сказал генерал Мур, возвращаясь в комнату.
      — Какие новости о бомбах? — сразу спросил Джексон.
      — У него осталось только две, — ответил Мур. — Остальные, находящиеся ближе всех, на заводе «Локхид-Мариетта», в Саннивейл. Они только что начали их производство.
      — Понятно, — заметил Робби. — Возвращаемся к плану «Б».
      — Придётся провести специальную операцию, если только, господин президент, вы не дадите разрешение на нанесение удара крылатыми ракетами.
      — Что это за крылатые ракеты? — спросил Райан, хотя уже знал ответ.
      — Видите ли, у нас 28 таких ракет на Гуаме, у них боеголовки W-80. Это маленькие боеголовки, примерно триста фунтов весом. Их можно устанавливать на два уровня мощности взрыва — сто пятьдесят килотонн и сто семьдесят килотонн.
      — Вы имеете в виду термоядерное оружие?
      Генерал Мур тяжело вздохнул, перед тем как ответить.
      — Да, господин президент.
      — Это единственный способ, которым мы можем уничтожить эти ракеты? — Ему не требовалось говорить, что он по своей воле не даст согласия на применение ядерного оружия.
      — Мы можем попробовать нанести удар обычными умными бомбами CBU-10 и CBU-15. У Гаса достаточно таких бомб, но они не проникают глубоко в землю перед взрывом, а защита пусковых шахт даёт значительную вероятность отклонения бомб от цели. Правда, это может не иметь значения. Баллистические ракеты CSS-4 — деликатные гады, и взрыв даже рядом, после промаха, может нарушить их систему наведения… жаль, что мы не можем быть в этом уверены.
      — Я бы предпочёл, чтобы эти ракеты не запускали совсем.
      — Джек, никто не хочет, чтобы эти ракеты запускали, — сказал вице-президент. — Микки, разработай план. Нам нужно принять какие-то меры, чтобы уничтожить их, и нам нужно это сделать как можно быстрее.
      — Я свяжусь с Командованием специальных операций и выясню у них. Но, черт побери, они находятся в Тампе.
      — А у русских есть подразделение специальных операций? — спросил Райан.
      — Да, оно называется спецназ.
      — И часть этих ракет нацелена на Россию?
      — У нас создалось именно такое впечатление, — подтвердил председатель Объединённого комитета начальников штабов.
      — Тогда они у нас в долгу, и, уж вне всякого сомнения, они в долгу перед самими собой, — сказал Райан и протянул руку к телефону. — Соедините меня с Сергеем Головко в Москве, — приказал он оператору.

* * *

      — Это американский президент, — сказал его секретарь.
      — Господин президент! — радостно воскликнул Головко. — Донесения, поступающие из Сибири, весьма оптимистичны.
      — Я знаю, Сергей. Мы следим за этими событиями в прямом эфире. Хочешь посмотреть сам?
      — А это возможно?
      — У тебя есть компьютер с модемом?
      — Сейчас никто не может жить без этих проклятых штуковин, — ответил русский.
      Райан зачитал адрес ЛУРа.
      — Просто заходи на этот сайт. Мы передаём информацию от беспилотных «Тёмных звёзд» в Интернет.
      — Зачем вы это делаете, Джек? — тут же спросил Головко.
      — Потому что по сведениям, полученным нами две минуты назад, тысяча шестьсот пятьдесят китайских граждан уже следят за ходом военных действий в Сибири, и это число быстро растёт.
      — Значит, вы проводите политическую операцию против них, верно? Вы хотите подорвать веру народа в их правительство?
      — Понимаешь, нам ничуть не повредит, если китайские граждане узнают, что происходит на самом деле, верно?
      — Достоинства свободных средств массовой информации. Я должен подумать об этом. Это очень умный шаг.
      — Но я звоню тебе не по этой причине.
      — Тогда какова цель вашего звонка, господин президент? — спросил директор СВР. В его голосе промелькнула нотка внезапного беспокойства. Райан не умел скрывать свои чувства.
      — Сергей, мы получили очень тревожную информацию из китайского Политбюро. Я передаю её тебе по факсу, — услышал Головко. — Я останусь на связи, пока ты читаешь её.
      Головко не был удивлён, когда страницы поползли из его личного телефакса. У него были личные номера Райана, а американцы имели его номера. Это был простой способ для разведывательной службы продемонстрировать своё мастерство таким безвредным способом. Первые страницы, появившиеся из телефакса, были на английском языке, затем последовал оригинал с китайскими иероглифами.

* * *

      — Сергей, я послал тебе полученный нами оригинал на случай, если ваши лингвисты или психологи лучше наших, — сказал президент США, посмотрев на доктора Сиэрса извиняющимся взглядом. Аналитик ЦРУ махнул рукой. — У китайцев есть двенадцать межконтинентальных баллистических ракет CSS-4. Половина этих ракет нацелена на нас, половина на вас. Я считаю, что мы должны предпринять что-то, чтобы не допустить запуск. Члены их Политбюро перестали рассуждать разумно, нам кажется, они могут пойти на такой крайний шаг.
      — А ваша бомбардировка береговых укреплений Китая окончательно лишила их возможности рационального мышления, — сказал русский. — Я согласен, есть основания для беспокойства. Почему вы не хотите разбомбить их пусковые установки своими великолепными бомбами с волшебных невидимых бомбардировщиков?
      — Потому что у нас больше нет этих бомб, Сергей. Они кончились, когда мы проводили другие операции.
      — Да, это проблема, — была реакция Головко.
      — Ты не можешь не разделять мою точку зрения. Мы думаем о посылке людей для проведения специальной операции.
      — Понятно. Позволь мне посоветоваться со своими специалистами. Дайте мне двадцать минут, господин президент.
      — О'кей. Ты знаешь, как позвонить мне. — Райан нажал на кнопку, выключающую телефон, и недовольно посмотрел на поднос с чашками кофе. — Если я выпью ещё одну чашку этого дерьма, то сам превращусь в кофеварку.

* * *

      Генерал не сомневался, что единственная причина, по которой он остался в живых, заключалась в том, что он успел отъехать на командный пункт 34-й армии. Его танковая дивизия понесла тяжёлые потери. Один из батальонов был почти полностью уничтожен в первую минуту начавшегося сражения. Другой пытался вырваться на восток и втянуть русских в манёвренный бой, к которому готовились его люди. От дивизионной артиллерии осталась в лучшем случае половина, остальные орудия погибли от массированного огня русских. Наступление 34-й армии прекратилось, речь могла идти только о том, чтобы использовать две оставшиеся механизированные дивизии для создания оборонительной огневой базы и возвращения себе контроля над ходом сражения. Но всякий раз, когда он пытался переместить одну из своих частей, с ней что-то случалось, словно русские читали его мысли.
      — Ва, отведите оставшиеся части 302-й дивизии на позиции, где они находились в десять утра, и сделайте это немедленно! — приказал он.
      — Но маршал Луо не…
      — Если он захочет сместить меня с поста командующего, он может сделать это хоть сейчас, но здесь его нет, правда?! — рявкнул генерал Ге. — Отдайте приказ!
      — Слушаюсь, товарищ генерал.

* * *

      — Если бы эта игрушка была у нас во время прошлой войны, немцы не смогли бы продвинуться дальше Минска, — сказал Бондаренко.
      — Да, важно знать, что делает твой противник, не правда ли?
      — Это словно бог на вершине Олимпа. А кто изобрёл такой самолёт?
      — Двум парням в компании «Нортроп» пришла в голову мысль использовать самолёт под названием «Молчаливая Молния». Он походил отчасти на лопату для очистки снега и отчасти на французскую багетку, но им управлял пилот, да и продолжительность полёта была не такой уж большой.
      — Кто бы это ни был, я бы хотел поставить ему бутылку хорошей водки, — сказал русский генерал. — Это изобретение спасло жизни многих моих солдат.
       И свернуло голову китайцам,— молча подумал Таккер. Но сражение и заключается в такой игре, не правда ли?
      — У вас есть в воздухе какой-нибудь другой аппарат?
      — Да, сэр. «Грейс Келли» снова освещает перемещение Первой бронетанковой.
      — Покажите мне.
      Таккер подвигал свою мышку, уменьшил одно видеоизображение и затем открыл другое. Второй терминал был у генерала Диггза, и Таккер просто снял его изображение. Там были видны две бригады, которые двигались на север размеренным маршем и по пути уничтожали каждый танк и грузовик, которые им попадались. Поле боя, если его можно так назвать, представляло собой массу облаков дыма от взорванных грузовиков. Это напомнило Таккеру горящие нефтяные поля Кувейта в 1991 году. Он увеличил изображение и увидел, что основную работу выполняют «Брэдли». Попадавшиеся цели не заслуживали внимания мощных орудий американских танков. «Абрамсы» просто гнали перед собой более лёгкие бронетранспортёры, защищая их и безжалостно продвигаясь вперёд. Майор подключил одну камеру к своему терминалу и послал её искать более активные действия…
      — А это что? — спросил Таккер.
      — Это должны быть танки соединения «Боярин», — ответил Бондаренко.
      Действительно, двадцать пять танков Т-55 продвигались вперёд, выстроившись в линию, и эти танки вели огонь из своих башенных орудий… расстреливая из них грузовики и попадающиеся бронетранспортёры…

* * *

      — Заряжай трассирующий! — скомандовал лейтенант Команов. — Цель грузовик, направление на тринадцать часов! Расстояние две тысячи метров.
      — Вижу его, — сказал наводчик через секунду.
      — Огонь!
      — Стреляю, — сказал наводчик, нажимая на спуск. Старый танк откатился назад от отдачи мощного орудия. Наводчик и командир следили за траекторией трассирующего снаряда…
      — Перелёт, черт побери, слишком высоко. Заряжай следующий!
      Через секунду заряжающий вложил в казённик орудия новый снаряд.
      — Готово!
      — На этот раз я прикончу сукина сына, — пообещал наводчик, чуть меняя прицел. Несчастный шофёр в грузовике даже не знал, что в него уже стреляли один раз…
      — Огонь!
      — Стреляю…
      Снова отдача, и…
      — Попал! Молодец, Ваня!
      Три танковые роты отлично справлялись со своей работой. «Время, проведённое за тренировочной стрельбой, теперь приносило свои плоды, — подумал Команов, — это было куда интереснее, чем сидеть в проклятом бункере и ждать, когда придут китайцы…»

* * *

      — Что это такое? — спросил маршал Луо.
      — Товарищ маршал, прошу вас подойти и посмотреть, — настаивал молодой подполковник.
      — Что это? — снова спросил министр обороны затихающим голосом… — Cao ni та, —прошептал он. Затем воскликнул громовым голосом: — Что это за чертовщина?
      — Товарищ маршал, это сайт из Интернета. Подразумевается, что это телевизионная программа, передающаяся в прямом эфире с поля битвы в Сибири. — Молодой офицер говорил едва слышным голосом. — Здесь показывают, как русские сражаются с 34-й ударной армией…
      — И что?
      — И они безжалостно уничтожают наших солдат, судя по этому изображению, — продолжал подполковник.
      — Одну минуту — как это возможно? — потребовал Луо.
      — Товарищ маршал, здесь указано название передачи — «даркстар». «ДАРК СТАР» — «Тёмная звезда» — это название американского беспилотного самолёта, разведывательного летательного аппарата. У нас есть сведения, что это невидимый самолёт, который используют для сбора тактической информации. Таким образом, мне кажется, что они направляют эту информацию в Интернет для использования в качестве политической пропаганды. — Он был вынужден изложить это именно таким образом, да и думал он об этом именно так.
      — Расскажите об этом подробнее.
      Офицер был сотрудником разведывательной службы.
      — Это объясняет успешные действия русских против нас, товарищ маршал. Они могут видеть все наши передвижения, чуть ли не до того, как мы начинаем их. Создаётся впечатление, будто они слышат команды, передаваемые нашим частям, или даже присутствуют на наших совещаниях при планировании операций. Против этого у нас нет защиты, — закончил подполковник.
      — Ты молодой пораженец! — в ярости воскликнул маршал.
      — Возможно, существует способ преодолеть это преимущество, которым обладает наш противник, но этот способ мне неизвестен. Системы, подобные «Тёмной звезде»,способны видеть в темноте ничуть не хуже, чем при дневном свете. Вы это понимаете, товарищ маршал? Пользуясь этим беспилотным самолётом, они могут видеть всё, что мы делаем, задолго до того, как наши войска достигнут их соединений. Это устраняет любую возможность нанесения внезапного удара… вот смотрите, товарищ маршал, — сказал он, показывая на экран. — Одна из механизированных дивизий 34-й армии делает манёвр, двигаясь на восток. Они находятся вот здесь, — он указал на карту, разложенную на столе, — а противник вот здесь. Если наши войска достигнут вот этой точки незамеченными, они, возможно, смогут нанести удар по русскому левому флангу. Но им требуется для этого два часа, а русские смогут переместить одно из своих соединений, чтобы перехватить этот манёвр, за один час. В этом и заключается их преимущество, — закончил офицер.
      — Это делают американцы?
      — Совершено ясно, что американцы. Информация поступает в Интернет из Америки, из их ЦРУ.
      — Значит, русские смогли противостоять нам благодаря американской помощи?
      — Да, сэр. Сегодня они предугадывали каждый наш манёвр. Должно быть, именно благодаря этому беспилотному самолёту.
      — Тогда зачем американцы распространяют эту информацию таким образом, что с нею может познакомиться любой человек? — недоуменно спросил Луо. Очевидный ответ на этот вопрос не пришёл ему в голову. Он привык к тому, что информация, поступающая для общественного ознакомления, тщательно обдумывается и истолковывается для рабочих и крестьян, чтобы они сделали из неё правильные выводы.
      — Товарищ маршал, будет трудно говорить по государственному телевидению, что дела идут хорошо, тогда как то, что происходит на самом деле, доступно всем, у кого есть компьютер.
      — А-а, вот как. — Это был не возглас удовлетворения, а внезапного страха. — Это может видеть каждый?
      — Да, товарищ маршал. Каждый, у кого есть компьютер и телефон. — Молодой подполковник поднял голову и увидел спину уходящего маршала. — Я удивляюсь, что он не застрелил меня, — заметил офицер.
      — Он ещё может сделать это, — сказал ему полковник, стоящий рядом. — Но мне кажется, что вы напугали его. — Он посмотрел на настенные часы. Они показывали шестнадцать часов, четыре пополудни.
      — Да, это основание для беспокойства.
      — Вы молодой глупец. Неужели вы не понимаете? Теперь он не сможет скрыть правду даже от Политбюро.

* * *

      — Привет, Юрий, — сказал Кларк. Во время войны Москва как-то изменилась. Настроение прохожих на улице не походило на то, что он видел раньше. Они были обеспокоенные и серьёзные — нет смысла ехать в Россию, чтобы увидеть улыбающихся людей, подобно тому, как нет смысла ехать в Англию, чтобы выпить кофе. Но теперь в их настроении появилось что-то ещё. Возмущение. Гнев… Решимость? Освещение войны на телевидении не было таким резким и вызывающим, как он ожидал. Новые средства массовой информации России старались быть справедливыми и профессиональными. В одной из газет появился комментарий, говорящий о том, что неспособность армии остановить китайское наступление является признаком недостаточной национальной сплочённости России. Другие оплакивали кончину Советского Союза, при котором Китай не осмелился бы даже угрожать нам, не говоря уже о вторжении. Задавались вопросы, какая, к черту, польза от НАТО, если ни одна из стран блока не пришла на помощь своему новому союзнику.
      — Мы заявили телевизионщикам, что, если они расскажут о том, что американская дивизия находится сейчас в Сибири, мы их расстреляем, — и они, разумеется, поверили в это, — с улыбкой произнёс генерал-лейтенант Кириллин. Для Кларка и Чавеза в этом было что-то новое. В течение прошлой недели он редко улыбался.
      — Ситуация улучшилась? — спросил Чавез.
      — Бондаренко остановил их на подступах к золотой шахте. Если моя информация верна, они даже не увидят её. Зато есть что-то другое, — прибавил он серьёзным голосом.
      — Что именно, Юрий? — спросил Кларк.
      — Мы опасаемся, что они могут запустить свои баллистические ракеты с ядерными боеголовками.
      — Вот дерьмо, — заметил Динг. — Насколько это серьёзно?
      — Эти сведения пришли от нашего президента. Головко обсуждает эту проблему с Грушевым прямо сейчас.
      — И? Как же они собираются устранить эту опасность? Умными бомбами? — спросил Джон.
      — Нет, Вашингтон обратился к нам с просьбой послать туда группу офицеров спецназа, — сказал Кириллин.
      — Какого черта? — вздохнул Джон. Он достал из кармана свой спутниковый телефон и оглянулся в поисках двери. — Извините, генерал. Хочу позвонить домой.

* * *

      — Повтори, что ты только что сказал, Эд, — услышал Фоули.
      — То, что ты слышал. У них больше нет бомб, которые им нужны. Судя по всему, глупо посылать по воздуху бомбы туда, где находятся бомбардировщики.
      — Проклятье! — заметил офицер ЦРУ, стоящий во дворе офицерского клуба Российской армии. Кодирование его телефона не изменило эмоций в голосе Кларка. — Только не говори мне, что, поскольку «Радуга» теперь относится к НАТО и гребаные русские собираются просить тебя возглавить операцию, во имя интересов североатлантической солидарности мы намерены присоединиться к этому спецназу. Верно?
      — Если только ты не примешь решение отказаться, Джон. Я знаю, что сам ты не можешь отправиться на дело. Боевые действия — это игра для молодёжи, но у тебя есть хорошие парни, работающие в твоей группе.
      — Эд, ты полагаешь, что я пошлю своих парней заниматься таким делом, а сам останусь дома и буду вязать носки? — спросил Кларк, не скрывая недовольства.
      — Это ты должен принимать решение как командир «Радуги».
      — Как предполагается провести эту операцию? Ты ведь не думаешь, что мы дадим согласие, не зная подробностей?
      — Вертолёты.
      — Русские вертолёты. Нет, спасибо, дружище, я…
      — Наши вертушки, Джон. У Первой бронетанковой дивизии их достаточно, причём именно такого типа, как требуется…

* * *

      — Они хотят, чтобы я сделал что? — спросил Дик Бойл.
      — Ты слышал, что я сказал.
      — Как относительно горючего?
      — Твоя заправочная станция находится прямо вот здесь, — ответил полковник Мастертон, держа в руке только что сделанную спутниковую фотографию. — Вершина холма к западу от места под названием Чиченг. Здесь никто не живёт, и расчёты соответствуют твоим возможностям.
      — Да, если не принимать во внимание, что наш маршрут пролегает в десяти милях от базы китайских истребителей.
      — Восемь F-111 нанесут по ней удар, пока вы находитесь в полёте. Они считают, что это закроет их взлётно-посадочные полосы не меньше чем на трое суток.
      — Дик, — сказал генерал Диггз, — я не знаю, в чём заключается проблема, но Вашингтон очень встревожен тем, что Джо Китаец может запустить свои межконтинентальные баллистические ракеты на наши города, и у Раса Уолласа нет таких бомб, которые могли бы надёжно вывести эти пусковые установки из строя. Это означает необходимость проведения специальной операции, опасной и грязной. Это стратегическая операция, Дик. Ты можешь сделать это?