Медведь и Дракон

* * *

      — Ну? — спросил генерал Диггз у своего подчинённого.
      — Видите ли, сэр, — сказал подполковник Гиусти, — я считаю, что бронетанковый эскадрон находится в отличном состоянии. — Подобно Диггзу, Анжело Гиусти был профессиональным танкистом. Его работа как командира 1-го бронетанкового эскадрона (вообще-то это был батальон, но у танкистов-разведчиков свои особенности) заключалась в том, чтобы двигаться впереди самой дивизии, обнаруживать противника и изучать местность. Его эскадрон был глазами «Старых железнобоких», причём он обладал достаточной боевой мощью, чтобы суметь защитить себя. Ветеран войны в Персидском заливе, Гиусти понюхал пороху и много повидал. Он знал свою работу и полагал, что его танкисты хорошо подготовлены, насколько это позволяли обстоятельства в Германии. Вообще-то он предпочитал подготовку на тренажёрах, что позволяло ему менять формы ведения боя, переполненным тренировочным полям Германии, на которых проводились учения в Боевом манёвренном центре подготовки, занимавшем площадь всего в семьдесят пять квадратных километров. Работа на тренажёрах была не совсем такой, как учения в своих машинах, зато подготовка не была ограничена временем и расстоянием.
      На глобальной системе сети тренажёров можно было вести бой с целым вражеским батальоном, даже бригадой, если командир хотел, чтобы его люди напряжённо работали и потели. Если не считать ощущения взлётов и прыжков, которое возникало от управления танками «Абрамс» (некоторые танкисты жаловались, что у них кружится голова), это передавало действительность даже лучше, чем любое другое место, за исключением Национального тренировочного центра в Форт-Ирвине в калифорнийской пустыне или в такой же обстановке, созданной армией США для израильтян в пустыне Негев.
      Диггз не мог прочитать мысли молодого офицера, но он только что наблюдал за тем, как «Квортерная лошадь» передвигалась по местности умело и искусно. Они вели учения против германского подразделения, а немцы, как всегда, проявляли себя хорошо в военном деле. Но не сегодня, потому что 1-й танковый батальон сначала добился преимущества искусным манёвром, а затем (к удивлению и раздражению командира германской бригады, следившего за ходом учений) заманил своего европейского противника в засаду и уничтожил половину их «Лео», как называли американцы германские боевые танки «Леопард II». Сегодня вечером Диггз намеревался поужинать с бригадным генералом, командиром германской танковой бригады. Даже немцы не владели искусством ночного боя так хорошо, как американцы. Это было странно, потому что их снаряжение было примерно одинаковым, а германские солдаты, в общем-то, неплохо подготовлены… но германская армия все ещё была в основном армией призывников, и большинство солдат не имело достаточного времени для боевой подготовки, как это было у американцев.
      Во время учений более широкого масштаба — здесь участие разведывательного бронетанкового эскадрона являлось «реальной» частью более широкого командного штабного учения, или КШУ, — 2-я бригада полковника Дона Лизла оборонялась от атаки более многочисленных германских войск, и сделала это вполне успешно. В общем и целом дела у бундесвера не ладились. Дело в том, что перед германской армией больше не стояла задача защиты своей страны от нашествия советских войск, а вместе с исчезновением этой опасности пропала и яростная поддержка граждан Германии, которой армия пользовалась в течение многих лет. Теперь бундесвер стал анахронизмом с неясной задачей и занимал при этом огромную площадь ценной земли, которую немцы могли бы использовать с большей практической отдачей. Поэтому германская армия резко сократила свою численность, и её подготовка была направлена главным образом на участие в операциях по поддержанию мира. Таким образом, по сути дела, армия превратилась в хорошо вооружённую военную полицию.
      При Новом Мировом Порядке на земле воцарился мир, по крайней мере в отношении европейцев. Американцы проводили где-то боевые операции, что мало интересовало немцев. Несмотря на то что у них всегда существовало стремление к военным действиям, теперь они были довольны тем, что этот интерес приобрёл чисто теоретический характер, смахивая порой на весьма запутанное голливудское кино. Это также заставило их проявлять несколько большее уважение к Америке, чем им хотелось. Но есть вещи, которые трудно изменить.
      — Ну что ж, Анжело, думаю, что твои солдаты заслужили по кружке-другой пива в местных гастхаузах. Этот манёвр, который ты провёл в ноль два двадцать, был особенно искусным.
      Гиусти улыбнулся и кивнул головой, благодаря генерала за высокую оценку действий своего батальона.
      — Спасибо, господин генерал. Я передам это своему офицеру, ответственному за планирование операции. Это был его замысел.
      — Позднее, Анжело.
      — Понял, сэр. — Подполковник Гиусти отсалютовал своему дивизионному генералу и направился к выходу.
      — Ну как, Дьюк?
      Полковник Мастертон вытащил сигару из кармана своего маскировочного комбинезона и закурил. Ещё одним достоинством Германии является то, что здесь всегда можно приобрести отличные кубинские сигары.
      — Я знаком с Анжело ещё с Форт-Нокса. Он знает своё дело и особенно хорошо подготовил своих офицеров. Даже издал книгу по тактике и боевой подготовке.
      — Вот как? — повернулся Диггз. — Хорошая книга?
      — Вполне, — ответил начальник оперативного управления. — Не уверен, что соглашусь со всеми её положениями, но совсем неплохо, если все будут действовать одинаково. Его офицеры думают так же, как он. Таким образом, Анжело хороший футбольный тренер. Ты же видел, как он умело пнул в зад этих Краутов. — Мастертон закрыл глаза и потёр лицо. — Эти ночные учения — утомительная штука.
      — Как дела у Лизла?
      — Сэр, когда я посмотрел на ситуацию в его подразделении, он уверенно сдерживал немцев. Наши друзья, по-моему, так и не поняли, что он окружил их. Они кидались по сторонам, стараясь собрать информацию, — короче говоря, Гиусти выиграл разведывательный бой, и это решило исход битвы — снова.
      — Снова, — согласился Диггз. Одним из уроков, полученных в Национальном центре боевой подготовки, был именно этот. Разведка и контрразведка. Найди противника. Не дай противнику обнаружить тебя. Если ты осуществишь это, проиграть сражение почти невозможно. Если не сумеешь, выиграть битву вряд ли удастся. — Как ты смотришь на то, чтобы поспать, Дьюк?
      — Приятно, что генерал, командующий дивизией, заботится о своих подчинённых, mon General.— Мастертон настолько устал, что даже отказался от кружки пива перед сном.
      Приняв такое решение, они направились обратно к вертолёту UH-60 «Чёрный ястреб» командира дивизии для короткого прыжка к дивизионным казармам. Диггзу особенно нравился ремень с четырьмя точками крепления, которым он пристегнулся к креслу. В таком положении очень удобно спать сидя.

* * *

       Одна из проблем, в которых мне нужно разобраться сегодня, —сказал себе Райан, — это принять решение о том, что делать с покушением китайцев на Сергея.Он снова посмотрел на список мероприятий, которые ему предстояли сегодня. Робби снова улетел на запад. Жаль. Робби очень хорош, когда в него бросаешь свои мысли. Да и как источник отличных идей. В этом с ним никто не сравнится. Значит, ему придётся поговорить со Скоттом, если у них найдутся просветы в занятом рабочем дне. Нужно пригласить мужа и жену Фоули. Что ещё? —подумал Джек. Черт побери, кому ещё он может доверять при обсуждении этой проблемы? Если все просочится в прессу, будет грандиозный скандал. О'кей, Адлер должен быть здесь. Он встречался с этим Чангом, и если какой-нибудь китайский министр замешан в это дело, пусть косвенно, то это именно Чанг, не правда ли?
      Вероятно. Впрочем, нельзя сказать это определённо. Райан слишком долго занимался разведывательным бизнесом, чтобы допустить такую ошибку. Когда ты делаешь определённые выводы касательно проблем, в которых не уверен, то рискуешь столкнуться с каменной стеной, ударившись об неё лбом, а это болезненно. Райан нажал на кнопку на столе.
      — Эллен?
      — Да, господин президент.
      — Через некоторое время мне нужно, чтобы Скотт Адлер и оба Фоули приехали сюда. Нам понадобится примерно час. Найдите просвет в моем расписании, ладно?
      — Примерно в два тридцать, но это означает, что придётся отложить встречу с министром транспорта относительно предложений по контролю за схемой воздушного движения.
      — Сделайте это, Эллен. Наша встреча со Скоттом и Фоули очень важна, — сказал он.
      — Хорошо, господин президент.
      Создавшееся положение было далеко не идеальным. Вообще-то Райан предпочитал решать проблемы по мере того, как связанные с ними мысли приходили ему в голову, но, став президентом, он быстро понял, что является слугой намеченных мероприятий, а не наоборот. Он поморщился. Вот тебе и иллюзия власти.

* * *

      Мэри-Пэт Фоули вошла в свой кабинет, как делала она почти каждое утро, и, как всегда, повернулась к компьютеру — она поняла, что, работая с «ЗОРГЕ»,нужно выключать проклятую машину, когда она ею не пользуется. Кроме этого, ей поставили дополнительный выключатель на телефонном канале, который блокировал его вручную, как если бы она выдёргивала вилку из стены. Она включила и его. Это была старая предосторожность для сотрудника разведывательной службы. Разумеется, это мания преследования, но достаточно ли этой мании?
      Действительно, поступило ещё одно донесение по электронной почте из cgood@jadecastle. Чёт Номури продолжал работать, и это донесение заняло всего двадцать три секунды. Когда загрузка окончилась, она убедилась, что сохранила её, затем уничтожила первоначальное донесение, так что не осталось никаких копий даже в небесном эфире. Далее она отпечатала его и вызвала Джошуа Сиэрса для перевода и предварительного анализа. «ЗОРГЕ»стал рутинным мероприятием в обращении с ним, если не в важности, и без четверти девять перевод был у неё в руках.
      — О боже мой, Джеку это очень понравится, — заметила заместитель директора ЦРУ по оперативной работе, глядя на стол. Затем она взяла перевод и пошла с ним в кабинет Эда с окнами, выходящими на лес. Там она узнала о предстоящей поездке в Белый дом.

* * *

      Мэри Эббот была официальным специалистом Белого дома по нанесению грима. Её работа заключалась в том, чтобы президент хорошо выглядел на телевидении. Это означало, что она делала его похожим на дешёвую шлюху, но с этим уж ничего не поделаешь. Райан научился не шевелиться, пока она работала, но она понимала, что он сдерживает себя, и это одновременно забавляло и расстраивало её.
      — Как дела у вашего сына в школе? — спросил Райан.
      — Все в порядке, спасибо, он познакомился с хорошей девушкой.
      Райан воздержался от комментариев. Он знал, что в школе Сейнт Мэри наверняка есть мальчик или мальчики, считавшие Салли очень привлекательной. Она действительно была красивой, даже для равнодушных глаз, но ему не хотелось думать об этом. По крайней мере, он был благодарен Секретной службе. Когда бы ни отправлялась Салли на свидание, за её автомобилем будет следовать по крайней мере ещё один автомобиль, полный вооружённых агентов Секретной службы, это смутит большинство молодых юношей. Таким образом, Секретная служба всё-таки нашла себе применение. Юные дочери,— подумал Джек, — это наказание господа бога за то, что ты мужчина.Его глаза пробежали по страницам, содержащим ответы на вопросы этой мини-пресс-конференции.
      Вероятные вопросы и несколько вариантов ответов на них. Ему казалось, что это нечестно — поступать таким образом, но некоторые иностранные главы правительств даже заранее проверяли вопросы, с тем чтобы ответы на них были готовы заранее. Если подходить к этой проблеме абстрактно, подумал Джек, это не такая уж плохая идея, но американские средства массовой информации ухватятся за эту идею так же быстро, как койот погонится за китом.
      — Вот и все, — сказала миссис Эббот, в последний раз касаясь его волос. Райан встал, посмотрел в зеркало и, как обычно, поморщился.
      — Спасибо, Мэри, — выдавил он.
      — Рада помочь вам, господин президент.
      Джек вышел в коридор, пересёк зал от комнаты Рузвельта до Овального кабинета, где уже была установлена телевизионная аппаратура. Когда он вошёл в кабинет, репортёры встали. «Как дети в школе Святого Мэттью, — подумал Джек, — когда в класс входил священник». Но в третьем классе они задавали простые вопросы.
      Он сел в кресло-качалку. Так когда-то поступал Кеннеди, и Арни решил, что будет неплохо, если Джек сделает то же самое. Лёгкое раскачивание в кресле, которое человек совершает бессознательно, придаёт ему домашний вид — так считали все эксперты. Джек не знал этого. Если бы знал, то выбросил бы кресло в окно, но Арни знал и убедил Райана сидеть в кресле-качалке, просто сказав, что это хорошо выглядит. Как бы то ни было, «Фехтовальщик» сел и устроился в нём поудобнее, что было ещё одной причиной, почему Арни убеждал его. Сидеть в таком кресле было удобно.
      — Мы готовы? — спросил Джек. Когда президент задаёт такой вопрос, это обычно означает: Давайте примемся за гребаную работу!Но Райан думал, что это всего лишь вопрос.
      Кристин Мэттью представляла здесь компанию NBC. Также присутствовали репортёры из ABC и «Fox», и ещё — «Чикаго Трибьюн». Райану нравились эти небольшие, более интимные пресс-конференции, и средства массовой информации пошли ему навстречу, потому что сюда приходили репортёры, выбранные жребием, что было справедливо, и каждый получал возможность задавать вопросы и выслушивать ответы. Кроме того, ему казалось, что в Овальном кабинете репортёр вряд ли будет задавать такие конфронтационные вопросы, как в шумной атмосфере пресс-зала, похожей на раздевалку футбольной команды, где репортёры были склонны собираться в толпу и приобретали ментальность толпы.
      — Господин президент, — начала Кристин Мэттью. — Вы отозвали из Пекина как торговую делегацию, так и нашего посла. Чем была вызвана такая необходимость?
      Райан качнулся в кресле.
      — Кристин, все мы видели события в Пекине, которые так подействовали на сознание всего мира, убийство кардинала и священника и последовавший за этим разгон — если использовать мягкое выражение для описания происшедшего — собравшихся у дома покойного священника его вдовы и группы прихожан.
      Он продолжал повторять то, что говорил во время своей предыдущей пресс-конференции, особенно подчёркивая равнодушие китайского правительства к происшествию.
      — Отсюда можно сделать только один вывод: китайскому правительству наплевать на случившееся. Так вот, нам не наплевать. Американскому народу не наплевать. И моей администрации не наплевать. Нельзя лишить человека жизни с таким же равнодушием, словно прихлопнуть муху. Ответ, полученный нами из Пекина, не удовлетворил нас. Вот почему я отозвал нашего посла.
      — Но торговые переговоры, господин президент, — вмешался корреспондент «Чикаго Трибьюн».
      — Для такой страны, как Соединённые Штаты Америки, трудно вести деловое сотрудничество со страной, в которой не признают человеческих прав. Вы сами видели, что думают об этом наши граждане. Полагаю, что вы, как и они, находите эти убийства отвратительными.
      — Значит, вы не будете рекомендовать конгрессу установить нормальные торговые отношения с Китаем?
      Райан отрицательно покачал головой.
      — Нет, я не буду рекомендовать, и даже если бы я пошёл на такой шаг, конгресс вполне справедливо отклонит такую рекомендацию.
      — Когда вы решите изменить свою позицию по этому вопросу?
      — В тот момент, когда Китай войдёт в сообщество цивилизованных государств и признает права простых людей, как это делают все великие страны.
      — Вы считаете, что современный Китай не относится к числу цивилизованных стран?
      Райану показалось, словно его ударили по лицу холодной мокрой рыбой, но он улыбнулся и продолжал:
      — Убийство дипломатов не относится к числу цивилизованных поступков, не правда ли?
      — Что подумают об этом китайцы? — спросил корреспондент телевизионной компании «Fox».
      — Я не умею читать их мысли. Я обратился к ним с предложением принять меры, чтобы уладить создавшееся положение, или, по крайней мере, принять во внимание чувства остального мира, а потом пересмотреть в этом свете совершенные ими действия.
      — А как вы относитесь к вопросам торговли? — на этот раз вопрос задал репортёр ABC.
      — Если Китай хочет установить нормальные торговые отношения с Соединёнными Штатами, то Китаю нужно открыть для нас свои рынки. Как вам известно, у нас есть закон, носящий название «Акт о реформе торговли». Этот закон позволяет нам установить зеркальное отражение законов о торговле других стран. Это означает, что мы можем использовать точно такую же тактику в торговых отношениях с ними, как используют они при торговле с нами. Завтра я дам указание Государственному департаменту и Министерству торговли создать рабочую группу, чтобы ввести в действие «Акт о реформе торговли» по отношению к Китайской Народной Республике, — объявил президент Райан, создав сенсацию дня, причём это была настоящая бомба.
      — Боже мой, Джек, — пробормотал министр финансов в своём кабинете на другой стороне улицы от Белого дома. Он получал телевизионную передачу по прямому каналу из Овального кабинета. Уинстон поднял трубку телефона, стоящего на столе, и нажал на кнопку. — Мне нужны последние сведения о валютных счетах КНР по всему миру, — сказал он одному из своих подчинённых в Нью-Йорке. И тут же зазвонил его телефон.
      — Государственный секретарь на третьем канале, — сказала секретарша по интеркому.
      Министр финансов что-то проворчал и поднял трубку.
      — Да, Скотт, я тоже видел его выступление по телевидению.

* * *

      — Итак, Юрий Андреевич, как дела? — спросил Кларк. Потребовалось больше недели, чтобы все организовать, и то главным образом потому, что генерал Кириллин ежедневно проводил несколько часов на стрельбище, шлифуя свою технику. А теперь он ворвался в бар офицерского клуба с таким выражением на лице, словно только что получил пулю в живот.
      — Он что, наёмный убийца мафии?
      Чавез рассмеялся.
      — Генерал, он попал к нам, потому что итальянская полиция хотела убрать его подальше от мафии. Он случайно помешал мафии расправиться с неугодными им людьми, и местный дон поклялся убить его вместе с семьёй. Сколько он выиграл у вас?
      — Пятьдесят евро, — проворчал Кириллин.
      — А ведь вы были уверены в выигрыше, верно? — спросил Кларк. — Я все видел, всюду побывал…
      — Получил гребаную майку, — смеясь, закончил заявление Динг. Пятьдесят евро — это заметная пробоина в жалованье даже генерал-лейтенанта Российской армии.
      — Три очка из общего количества пятьсот очков. Я выбил четыреста девяносто три очка.
      — Значит, Этторе выбил только четыреста девяносто шесть? — спросил Кларк. — Господи, парень совсем ослаб! — Он подвинул стакан русскому генерал-лейтенанту.
      — Здесь он стал больше пить, — заметил Чавез.
      — Да, наверно, в этом объяснение, — кивнул Кларк. Русского генерала это, однако, совсем не утешило.
      — Фальконе не похож на человека, — сказал Кириллин, проглатывая первую порцию водки.
      — Он мог бы напугать Дикого Билла Хиккока, в этом можно не сомневаться. А вы знаете, что хуже всего?
      — Что, Иван Сергеевич?
      — Он совершенно не гордится этим, словно так стрелять является нормальным. Господи, Сэм Снид никогда не орудовал так умело своей клюшкой номер пять.
      — Генерал, — сказал Доминго после второго стакана водки. Проблема жизни в России заключалась в том, что ты начинаешь привыкать к местным обычаям, и одним из них является водка. — Каждый боец в моей группе эксперт в стрельбе, и когда я говорю «эксперт», это значит — он кандидат в олимпийскую команду своей страны, ясно? Большая Птица выиграл у каждого из нас, и ни один из моих стрелков не проиграл ему больше, чем вы. Смею заверить вас, однако, что я чертовски рад, что он в моей команде. — В этот момент открылась дверь, и вошёл Фальконе. — Эй, Этторе, иди к нам!
      Он не стал меньше ростом. Этторе возвышался над невысоким Чавезом и по-прежнему напоминал персонаж картины Эль Греко.
      — Генерал, — сказал он, приветствуя Кириллина, — вы отлично стреляете.
      — Не так хорошо, как вы, Фальконе, — ответил русский.
      Итальянский коп пожал плечами.
      — Мне повезло.
      — Конечно, повезло, — отозвался Кларк, передавая Этторе неполный стакан.
      — Я привык к местной водке, — сказал Фальконе, выпивая содержимое стакана одним глотком. — Но это влияет на мою стрельбу.
      — Это верно, Этторе, — усмехнулся Чавез. — Генерал сказал нам, что ты упустил четыре очка во время соревнования.
      — Ты хочешь сказать, что обычно он стреляет лучше? — спросил Кириллин, поражённый этим.
      — Да, — ответил Кларк. — Я наблюдал за его стрельбой три недели назад. Он выбил пятьсот очков, ни разу не промахнувшись мимо десятки.
      — Это верно, — согласился Фальконе. — Удачный день. Я хорошо выспался и не испытывал похмелья.
      Кларк снова засмеялся и обвёл взглядом комнату. В это мгновение в помещение вошёл ещё один офицер. Он оглянулся вокруг, заметил генерала Кириллина и подошёл к нему.
      — Черт побери, это что ещё за плакат вербовки в армию? — удивился Динг, заметив офицера.
      — Товарищ генерал, — обратился офицер, приветствуя Кириллина.
      — Анатолий Иванович! — отозвался генерал Кириллин. — Как дела в Центре?
      Затем офицер повернулся.
      — Вы Джон Кларк?
      — Да, это я, — подтвердил американец. — А вы кто?
      — Это майор Анатолий Шелепин, — представил офицера генерал Кириллин. — Он начальник личной охраны Сергея Головко.
      — Мы знакомы с вашим боссом. — Динг протянул руку. — Как поживаете? Меня зовут Доминго Чавез.
      Офицеры, сидящие за столом, обменялись рукопожатиями.
      — Мы не могли бы поговорить в более спокойном месте? — спросил Шелепин. Четыре офицера перешли к столику в углу. Фальконе остался у бара.
      — Вас послал Сергей Николаевич? — спросил русский генерал.
      — Вы ещё не все знаете, — ответил майор Шелепин. То, как он сказал это, сразу привлекло внимание всех. Он говорил по-русски, Кларк и Чавез хорошо понимали его. — Я хочу, чтобы вы взялись за подготовку моих людей.
      — О чем мы не знаем? — спросил Кириллин.
      — Мы узнали, кто пытался убить директора, — ответил Шелепин.
      — А, значит, целью покушения был Головко? Я думал, что хотели убить сутенёра, — возразил Кириллин.
      — Вы можете рассказать нам, о чём идёт речь? — спросил Кларк.
      — Несколько недель назад было совершено покушение на площади Дзержинского, — ответил Шелепин и объяснил, о чём они тогда думали. — Но теперь выяснилось, что убийцы ошиблись.
      — Кто-то пытался убить Головко? — спросил Доминго. — Проклятье!
      — Кто принимал участие в покушении?
      — Покушение организовал бывший офицер КГБ Суворов — по крайней мере, мы так считаем. Он привлёк двух сержантов спецназа в качестве исполнителей. Затем обоих убили, возможно, чтобы скрыть их участие или, по крайней мере, не дать им возможность проговориться. — Шелепин ограничился этим объяснением. — Как бы то ни было, нам стало известно, что ваши бойцы в «Радуге» обладают отличной репутацией, и мы хотим, чтобы вы занялись подготовкой личной охраны директора СВР.
      — Я согласен, если на это последует разрешение из Вашингтона. — Кларк посмотрел в глаза телохранителя. Они были холодными и серьёзными, но было видно, что сейчас майор очень обеспокоен.
      — Завтра мы обратимся с официальной просьбой.
      — Это великолепные парни, бойцы из «Радуги», — заверил Шелепина генерал. — Мы отлично сработались с ними. Анатолий служил у меня, когда я был полковником. — Было ясно, что он высоко ценит личного телохранителя Головко.
      «В этом скрывается что-то большее, — подумал Кларк. — Высокопоставленный русский чиновник не обращается с просьбой о помощи к бывшему офицеру ЦРУ, если ему не угрожает серьёзная опасность». Он заметил взгляд Динга и понял, что Чавез думает о том же. Внезапно оба вернулись в мир шпионажа.
      — О'кей, — сказал Джон. — Если хотите, сегодня вечером я позвоню домой. — Он сделает это из американского посольства, скорее всего по телефону STU-6 в кабинете начальника станции ЦРУ.

Глава 37
Осадки

      Самолёт VC-137 совершил посадку на авиабазе Эндрюз ВВС безо всяких фанфар. На базе не было терминала и выдвигающихся коридоров, так что пассажиры спустились по трапу, закреплённому на обычном грузовике. Рядом ждали автомобили, чтобы отвезти их в Вашингтон.
      Марка Ганта встретили два агента Секретной службы, которые сразу привезли его в здание Министерства финансов, на другой стороне улицы от Белого дома.
      Он едва успел привыкнуть к твёрдому грунту под ногами, как очутился в кабинете министра.
      — Как прошли переговоры? — спросил Джордж Уинстон.
      — По крайней мере, они были интересными, — ответил Гант. Его мозг пытался привыкнуть к тому, что тело не могло понять, где оно сейчас находится. — Я думал, что поеду домой, чтобы отоспаться.
      — Райан привёл в действие «Акт о реформе торговли» против Китая.
      — Вот как? Ну что ж, в этом нет ничего удивительного, правда?
      — Посмотри вот на это. — Министр финансов передал Ганту недавно сделанную распечатку. «Это» было докладом о современном состоянии запасов конвертируемой валюты Китайской Народной Республики.
      — Насколько надёжна эта информация? — спросил «Телескоп» у «Торговца».
      Доклад представлял собой разведывательное донесение. Служащие Министерства финансов постоянно следили за международными валютными операциями. Это было необходимо для того, чтобы определить ценность доллара и других международных валют, котирующихся на рынке. Сюда включался и китайский юань, курс которого заметно упал за последнее время.
      — Неужели их запасы упали так низко? — спросил Гант. — Я считал, что у них мало конвертируемой валюты, но не знал, что положение настолько плохо…
      — Меня это тоже удивило, — признался министр финансов. — Судя по всему, за последнее время они делали крупные закупки на международном рынке, особенно реактивные двигатели во Франции, и поскольку не смогли оплатить последнюю партию, французская компания заняла жёсткую позицию — ведь только французы продают китайцам реактивные двигатели. Мы отказались продавать двигатели «Дженерал Электрик» или «Пратт и Уитни», англичане тоже не продают им двигатели «Роллс-Ройс». Это сделало французов единственным поставщиком на рынке, что для них совсем неплохо, правда? Они подняли цену на пятнадцать процентов и теперь требуют предоплату.
      — Юань попадёт в трудное положение, — предсказал Гант. — Они пытались скрыть это?
      — Да, причём относительно успешно.
      — Вот почему они так настаивали на успехе переговоров. Они видели, что им предстоит, и потому им требовалось объявление о благополучном исходе переговоров, чтобы спасти свою репутацию. Но они повели игру очень неудачно. Черт побери, если у тебя такая проблема, нужно научиться ползать и унижаться.
      — Я тоже так думал. Как ты считаешь, почему они поступили иначе?
      — Они гордые, Джордж. Очень, очень гордые. Вроде богатой семьи, потерявшей своё состояние, но не положение в обществе. Они пытаются компенсировать первое вторым. Но из этого ничего не выйдет. Рано или поздно людям становится ясно, что они не платят по счетам, и затем на них обрушивается весь мир. Катастрофу можно отложить на некоторое время, это имеет смысл, если они ожидают богатое наследство, но если корабль не войдёт в гавань, он утонет. — Гант перелистнул несколько страниц, думая о том, что есть и другая проблема с такими странами — ими управляют политические деятели, которые не разбираются в финансовых вопросах и считают, что всегда смогут найти выход из любого положения. Они настолько привыкли идти собственным путём, что даже не задумываются над тем, что ситуация может измениться. В Вашингтоне Гант узнал, что политика — такая же иллюзия, как производство фильмов. Возможно, это и является объяснением того, что политика и фильмы имеют так много общего. Но даже в Голливуде приходится платить по счетам и в конце работы получать прибыль. У политиков всегда есть возможность выпустить казначейские облигации, чтобы финансировать свои счета. Кроме того, они печатают деньги. Никто не рассчитывает на то, что правительство будет приносить доход, а совет директоров — это избиратели, люди, которых политики привыкли обманывать, чтобы удержаться у власти. Все это безумие, но такой является игра в политику.
       Вот так, наверно, и думают руководители КНР, —решил Гант. Но рано или поздно реальность поднимет свою хищную голову, и когда это произойдёт, все время, которое вы потратили на то, чтобы избежать встречи с действительностью, сделает укус за задницу только более болезненным. В этот момент весь мир засмеётся и скажет: «Попались!» И тогда вы по-настоящему оказались в ловушке. В данном случае слово «попались» будет означать крах китайской экономики, и это случится в самое ближайшее время.
      — Джордж, мне кажется, что этот документ нужно показать Государственному департаменту и ЦРУ. И, конечно, президенту.

* * *

      — Боже мой! — Президент сидел в Овальном кабинете, курил сигарету «Виргиния слимс», которую получил от Эллен Самтер, и смотрел на экран телевизора. Показывал канал C-SPAN. Члены палаты представителей Соединённых Штатов обсуждали проблему Китая. Содержание выступлений не было лестным, а тон явно был подстрекательским. Все выступающие поддерживали резолюцию, направленную на то, чтобы осудить Китайскую Народную Республику. Канал C-SPAN2 транслировал такое же многословие в сенате. Несмотря на то что слова там были несколько умереннее, их смысл был таким же.
      Профсоюзы объединились с церковью, либералы с консерваторами, и даже те, кто обычно выступал за свободу торговли, на этот раз объединились с протекционистами.
      CNN и другие телевизионные компании показывали уличные демонстрации, причём создавалось впечатление, что кампания Тайваня «Мы хорошие парни» имеет успех.