Сообщения начали поступать вскоре после полуночи, и необязательно было быть политическим гением, чтобы понять их смысл. Многие послания, поступающие по электронной почте, были подписаны настоящими именами, а не просто электронными кличками — «никами», и все они требовали немедленных действий!!! Позднее Арни заметит, что он и не подозревал, что так много баптистов владеет компьютерами.
      Управление связи Белого дома, находящееся в том же здании, сделает высококачественную запись передачи из Пекина и доставит её в Овальный кабинет.
      Повсюду в мире сообщение CNN появится на экранах телевизоров во время завтрака, заставив многих людей немедленно поставить на стол чашки чая (или кофе) со стоном негодования. Затем американские посольства в разных странах мира пошлют короткие шифровки в Государственный департамент, информируя его, что различные иностранные правительства неблагоприятно реагировали на сообщение CNN и что перед посольствами КНР собрались демонстрации, причём некоторые очень шумные. Эта информация будет передана в службу защиты дипломатических представительств, в агентство государственного департамента, занимающееся защитой иностранных дипломатов и их миссий. Оттуда станут звонить в полицию округа Колумбия, требуя увеличить число одетых в мундиры полицейских перед различными миссиями КНР в Америке и подготовить резервные подразделения, если нечто подобное произойдёт прямо здесь, в Вашингтоне.
      К тому времени когда Бен Гудли проснулся и поехал в Лэнгли за своим утренним брифингом, американское разведывательное сообщество составило уже достаточно чёткий диагноз проблемы. Как заметил Райан накануне, КНР энергично наступила на грабли, и теперь даже твердолобые китайские коммунисты почувствуют боль. Впрочем, это окажется значительным преуменьшением.

* * *

      Хорошая новость для Гудли заключалась в том, что Райан всегда включал во время завтрака телевизор, настроенный на канал CNN, и потому получил полную информацию о новом кризисе ещё перед тем, как надел свою накрахмаленную белую рубашку и полосатый галстук. Даже поцелуи жены и детей, уезжающих из Белого дома, не смогли смягчить его ярость, вызванную неописуемой глупостью людей, живущих на другой половине земного шара.
      — Черт побери, Бен! — зарычал президент Соединённых Штатов, когда Гудли вошёл в Овальный кабинет.
      — Боже мой, босс, я не виноват в случившемся! — запротестовал советник по национальной безопасности, потрясённый горячностью президента.
      — Что нам известно?
      — Если в общих чертах, то вы все видели по телевизору. Вдова несчастного пастора, которому пару дней назад вышибли мозги, приехала в Пекин, чтобы забрать его тело для похорон на Тайване. В Пекине она узнала, что тело кремировали и прах высыпан в реку. Местная полиция не пустила её в собственный дом, а когда прихожане убитого пастора пришли к его дому, чтобы прочесть заупокойную молитву, полицейские решили не допустить этого.
      Он не добавил, что нападение на вдову пастора было с блеском заснято оператором CNN, причём до такой степени подробно, что Кэти Райан заметила мужу, что у женщины определённо сломан нос и повреждения могут быть гораздо хуже, так что понадобится хороший челюстно-лицевой хирург для восстановления её лица. Затем она спросила мужа, за что копы могут так ненавидеть этих людей.
      — Полагаю, потому что они верят в бога, — ответил Райан во время завтрака.
      — Джек, но ведь это похоже на нацистскую Германию, что-то из передач канала «История», который ты так любишь смотреть. — Доктор она или нет, но её лицо исказилось в болезненной гримасе при виде нападения полицейских с дубинками на китайских граждан, вооружённых одними Библиями.

* * *

      — Я тоже видел это, — сказал ван Дамм, входя в Овальный кабинет. — Нас завалили возмущённые отклики граждан.
      — Гребаные варвары, — выругался Райан, и в Овальный кабинет вошёл Робби Джексон.
      Теперь утренняя аудитория для брифинга собралась полностью.
      — В этом ты абсолютно прав, Джек. Я знаю, что папа тоже увидит эту передачу, а сегодня он будет произносить мемориальную проповедь в церкви Джерри Паттерсона. Поверь мне, Джек, это будет нечто эпическое. Да, эпическое, — пообещал вице-президент.
      — И CNN тоже будет там?
      — Могу поклясться всем, что имею, о Великий Лорд Господин Президент, — подтвердил Робби.
      Райан повернулся к главе своей администрации.
      — О'кей, Арни, я слушаю.
      — Нет, это я слушаю, Джек, — ответил ван Дамм. — О чем ты думаешь?
      — Я считаю, что мне нужно обратиться по этому вопросу к народу. Может быть, провести пресс-конференцию. Что касается содержания, я начну с того, что совершено грубейшее нарушение человеческих прав и оно тем более вызывающее, что совершено людьми, имеющими наглость сделать это на глазах у мирового общественного мнения. Я скажу, что Америке трудно поддерживать деловые отношения с теми, кто ведёт себя подобным образом, что торговые связи не оправдывают подобные нарушения принципов, на которых построена наша страна, что нам придётся пересмотреть все наши отношения с Китайской Народной Республикой.
      — Неплохо, — заметил глава администрации с улыбкой учителя, которому понравился ответ способного ученика. — Посоветуйся со Скоттом насчёт других вариантов и идей.
      — Да, — кивнул Джек. — О'кей, перейдём теперь к более широким вопросам. Какой будет реакция страны на такое выступление?
      — Первоначальной реакцией будет возмущение действиями китайцев, — ответил Арни. — Произошедшее выглядит плохо на телевидении, и так отреагирует большинство людей, руководствуясь эмоциями. Если китайцам хватит ума как-то извиниться, то постепенно все успокоится. Если нет, — Арни сурово нахмурился, — то у меня плохое предчувствие. Баптисты и другие религиозные группы будут в ярости. Китайцы оскорбили правительства Италии и Германии — а это значит, что наши союзники по НАТО тоже недовольны. А то, что полицейские изуродовали лицо этой бедной женщины, вызовет крайнее возмущение борцов за права женщин. Данное происшествие причинит китайцам колоссальный ущерб, но я не уверен, что они осознают последствия этого.
      — Тогда им придётся научиться, с малыми или большими потерями, — высказал предположение Гудли, обращаясь к собравшимся.

* * *

      Доктор Алан Грегори всегда останавливался в отеле «Мариотт», нависшем над рекой Потомак. Он снова прилетел из Лос-Анджелеса ночным «красноглазым» рейсом, причём многолетняя привычка выбирать именно этот рейс так и не помогла ему привыкнуть к ночным полётам. После прибытия в Вашингтон он поехал на такси в отель, принял душ, переоделся и почувствовал себя смутно похожим на человека для встречи с министром обороны в 10.15. Чтобы прибыть на неё, ему по крайней мере не потребовалось такси — доктор Бретано выслал за ним служебный автомобиль. Автомобиль прибыл в назначенное время с армейским сержантом за рулём. Грегори разместился на заднем сиденье, где лежала утренняя газета. Поездка длилась всего десять минут, и автомобиль остановился у входа Пентагона, обращённого в сторону реки. Там его ждал армейский майор, готовый провести гостя через рамку металлоискателя и в коридор Е-ринг.
      — Вы знакомы с министром? — спросил офицер по пути.
      — О да, по крайней мере не раз наблюдал его вблизи.
      Ему пришлось подождать в приёмной полминуты, но не больше.

* * *

      — Ал, садись. Кофе?
      — Да, спасибо, доктор Бретано.
      — Тони, — поправил его министр обороны. Он почти всегда старался разговаривать с людьми без излишней формальности. К тому ж он знал, какую работу способен выполнять Грегори. Стюард из военно-морского флота принёс кофе, круассаны, повидло и молча удалился. — Как долетел?
      — Красноглазый рейс никогда не меняется, сэр. Если ты прилетаешь к месту назначения живым, значит, они не сумели выполнить свою работу должным образом.
      — Да, одним из преимуществ этой работы является то, что мой личный «Гольфстрим» всегда готов доставить меня туда, куда нужно. Мне почти не приходится ходить или ездить на автомобиле, а службу безопасности ты сам видел у входа в кабинет.
      — Это парни, кисти которых волочатся по полу?
      — Ну, не надо обижать их. Один из этих парней закончил Принстон, перед тем как стал членом SEAL (группы морской, воздушной и наземной разведки).
       Должно быть, это тот парень, который читает вслух комиксы остальным, —подумал Ал, но не произнёс этого.
      — Итак, Тони, для чего я понадобился тебе?
      — Я вспомнил, что раньше ты работал над проблемами звёздных войн.
      — Верно, провёл семь лет, вкалывая в темноте рядом с остальными бледными грибами, но из этого ничего не вышло. Я занимался проблемой лазерного луча на свободных электронах. Сначала все шло хорошо, но проклятые лучи никак не хотели подниматься на ту высоту, которую мы проектировали. Даже после того, как мы украли информацию о лазерах у русских. Между прочим, у них был лучший специалист по лазерам в мире. Бедный сукин сын разбился во время одного из альпинистских восхождений в 1990 году. По крайней мере, так мне сообщили в отделе звёздных войн. Он бился головой о ту же стену, что и наши парни. Мы называли этот прибор «камерой накачки» — там мы пропускали лазерный луч через раскалённые газы, стараясь придать ему нужную энергию. Нам так и не удалось создать стабильную магнитную ловушку. Пробовали самые разные способы. Я участвовал в их работе в течение девятнадцати месяцев. В нашей группе работали несколько по-настоящему талантливых учёных, но мы всё-таки потерпели неудачу. Думаю, что парни в Принстоне решат проблему термоядерного синтеза раньше, чем удастся создать лазерное оружие. Мы пробовали заниматься и этим, но проблемы термоядерного синтеза слишком отличаются от наших целей, чтобы использовать их как основу для создания лазерного луча. Впрочем, мы передали им немало наших многообещающих идей, и сейчас они вовсю используют их в своих исследованиях. Как бы то ни было, армия присвоила мне звание подполковника, и через три недели мне предложили ранний уход в отставку, потому что они больше не могли использовать меня в исследовательской работе. Я согласился и ушёл в ТРВ, куда меня пригласил доктор Флинн. С тех пор я работаю там. — Таким образом, Грегори получал восемьдесят процентов от своей армейской пенсии, потому что служил в армии больше двадцати лет, плюс полмиллиона долларов в год как начальник отдела в ТРВ, имел право на покупку акций компании, и после увольнения его ожидала огромная пенсия.
      — Джерри Флинн возносит тебя до небес, по крайней мере, раз в неделю.
      — С ним приятно работать, — ответил Грегори, улыбаясь и кивая.
      — Он говорит, что ты можешь создавать программное обеспечение лучше любого другого программиста в Саннивейл.
      — Для некоторых проектов. К сожалению, это не я создавал программу для «страшного суда», но я по-прежнему могу создавать программы для оптических систем.
      — Как относительно программного обеспечения для ракет класса «корабль — воздух»?
      Грегори кивнул.
      — Да, я занимался этим, когда только пришёл в армию. Позднее мне поручили создавать программное обеспечение для ракет «Пэтриот Блок-4», знаешь, тех, которые перехватывали «Скады». Я помог решить проблему программного обеспечения для их боеголовок. — Он промолчал о том, что его программное обеспечение запоздало на три дня и потому не использовалось в ходе войны в Персидском заливе. Но теперь оно стояло на всех ракетах «Пэтриот».
      — Отлично. Я хочу, чтобы ты сделал кое-что для меня. Это будет прямой контракт для Министерства обороны — то есть для меня, — и Джерри Флинн не будет ворчать из-за этого.
      — В чем заключается проблема?
      — Нужно выяснить, смогут ли системы «Иджис» военно-морского флота перехватывать баллистические ракеты, направленные на цель.
      — Думаю, да. «Иджис» перехватывает «Скад», но его скорость всего три Маха. Ты имеешь в виду настоящую баллистическую ракету, снижающуюся к цели?
      Министр обороны кивнул.
      — Да, межконтинентальную баллистическую ракету.
      — Об этом говорили много лет… — Грегори отхлебнул кофе. — Радиолокационная система готова для решения такой задачи, ничего менять не придётся. Может быть, небольшое изменение в программном обеспечении, но это будет крохотная модификация, потому что ты будешь получать предупреждение о нападении от других систем, а радар «Спай» видит на добрых пятьсот миль и он может многое, скажем, послать семь миллионов ватт по лучу шириной всего в половину градуса. Это сожжёт все электронные компоненты на расстоянии семи или восьми тысяч метров. Если попадёшь под воздействие такого мощного излучения, у тебя будут рождаться дети с двумя головами и придётся покупать новые часы. О'кей, — продолжал он с увлечённым выражением в глазах. — Как действует «Иджис»? Большой радиолокатор «Спай» даёт тебе примерное местонахождение цели для её перехвата, так что ты можешь запустить свои ракеты тесной группой. Именно поэтому у ракет системы «Иджис» такая большая дальность действия. После запуска они переходят на автопилот и начинают маневрировать только за несколько секунд до цели. Для этого у тебя на кораблях находятся радиолокаторы «SPG», и головки самонаведения ракет ведут поиск за счёт отражённой от цели радиочастотной энергии. Это гарантирует великолепный результат в действиях против самолётов, потому что парень не знает, что его осветили, до последней пары секунд, а этого недостаточно для того, чтобы увидеть ракету и предпринять меры уклонения за столь короткий промежуток времени. О'кей, но в случае с межконтинентальной баллистической ракетой её скорость на заключительном этапе траектории намного больше, скажем, двадцать пять тысяч футов в секунду, или одиннадцать Махов. Это означает, что у тебя очень маленькое окно прицеливания… во всех направлениях, но особенно в отношении глубины. Кроме того, речь идёт об относительно прочной, тяжёлой цели. Боеголовка баллистической ракеты, прорывающейся сквозь атмосферу, достаточно прочна. Мне хотелось бы увидеть, сможет ли боеголовка ракеты класса «корабль — воздух» действительно нанести ущерб боеголовке баллистической ракеты. — Странное выражение исчезло из глаз Грегори, и он посмотрел прямо в глаза Бретано. — О'кей, когда мне приступать к работе?
      — Капитан третьего ранга Мэтьюз, — произнёс «Гром» по своему интеркому. — Доктор Грегори готов говорить со специалистами системы «Иджис». Держи меня в курсе дела, Ал, — прозвучал последний приказ Бретано.
      — Можешь не сомневаться.

* * *

      Преподобный доктор Исайя Джексон надел свою лучшую рясу из чёрного шелка, сшитый вручную подарок от женщин его конгрегации. Три полоски на верхней части рукавов указывали на его учёный сан. Он стоял в кабинете Джерри Паттерсона. За белой деревянной дверью собрались члены его паствы — хорошо одетые зажиточные белые прихожане, некоторые из них будут чувствовать себя неловко при виде обращающегося к ним чернокожего пастора — в конце концов, Иисус был белым (или евреем, что практически одно и то же). Сегодня они вспоминали жизнь человека, с которым встречался только Джерри Паттерсон, китайского баптиста по имени Ю Фа Ан, их пастор называл его Скип, и эта конгрегация поддерживала китайского пастора, и поддерживала щедро, в течение многих лет. И вот теперь, чтобы отметить жизнь и подвиг жёлтого пастора, они будут сидеть и слушать проповедь чернокожего священника, в то время как их пастор будет читать проповедь в другой церкви, для чернокожих прихожан. Это благородный поступок со стороны Джерри,— подумал Исайя Джексон, надеясь, что у него не возникнет никаких трудностей с его паствой.
       Здесь, среди белых прихожан, найдётся несколько человек, чьи ханжеские мысли скрыты за самодовольными лицами, но,— признался преподобный Джексон, — из-за этого у них будут страдающие души.Те времена остались в прошлом. Он помнил их лучше, чем белые жители Миссисипи, потому что был одним их тех, кто ходил по улицам — его арестовывали семь раз за время работы с Южной конференцией христианского братства — и уговаривал своих прихожан регистрироваться и голосовать.
      Настоящей проблемой были белые жители штата, которые ненавидели негров. Поездка в муниципальном автобусе вместе с белыми не вызывала особого отпора, но голосование означало власть, настоящую гражданскую власть, способность выбирать людей, которые будут принимать законы, а эти законы будут добиваться повиновения в равной степени от белых и чёрных граждан, и многим белым это не нравилось. Но времена изменились, и теперь они согласились с неизбежностью — после того как их принудили к этому — и сумели справиться со своими чувствами, и так же научились голосовать за республиканцев вместо демократов.
      Исайе Джексону казалось особенно забавным, что его собственный сын Роберт имел более консервативные взгляды, чем эти хорошо одетые белые, и Роберт поднялся на исключительную высоту для сына цветного проповедника из центральной части штата Миссисипи. Но настало другое время. У Паттерсона, так же как и у Джексона, было большое зеркало на обратной стороне двери, для того чтобы он мог проверить свою внешность, выходя к прихожанам. Да, он готов. Джексон выглядел торжественным и внушающим уважение, как и надлежало выглядеть Гласу господа.
      Конгрегация уже пела. У них здесь отличный орган, настоящий духовой орган мощностью в сто лошадиных сил, а не электронный, как в его церкви. Но они пели… с этим они ничего не могли поделать… они пели, как белые люди. В их пении слышалось надлежащее почитание, но в нём отсутствовала та неудержимая страсть, к которой он привык… и всё-таки ему хотелось иметь такой орган, решил Исайя. Кафедра была хорошо расположена, на ней стоял графин с ледяной водой и микрофон, поставленный здесь бригадой CNN, которая разместилась в обоих задних углах церкви, не поднимая шума, что было необычно для бригады службы новостей, —подумал преподобный Джексон. Его последняя мысль перед тем, как начать проповедь, заставила его внутренне улыбнуться: единственный чернокожий, стоявший на этой кафедре до настоящего момента, был негр, который красил её в чёрный цвет.
      — Доброе утро, дамы и господа. Меня зовут Исайя Джексон. Все вы знаете, наверно, где находится моя церковь. Сегодня я здесь по приглашению моего хорошего друга и коллеги, вашего пастора, Джерри Паттерсона. Сегодня у Джерри преимущество передо мной, потому что, в отличие от меня и, насколько я понимаю, в отличие от всех вас, находящихся в церкви, он был знаком с человеком, ради памяти которого мы собрались. Для меня Ю Фа Ан был человеком, с которым я переписывался. Несколько лет назад Джерри и я получили возможность поговорить о деятельности священников. Мы встретились в часовне местной больницы. Для нас обоих это был тяжёлый день. Мы оба потеряли близких людей в этот день, примерно в одно время и от той же болезни — рака.
      Мы оба почувствовали необходимость посидеть в часовне. Мне кажется, что мы хотели задать Богу один и тот же вопрос. Это был вопрос, который задаёт каждый из нас — почему в мире так много жестокости, почему любящий и милосердный Бог допускает такое?
      Ответ на этот вопрос имеется в Писании, причём во многих местах. Сам Иисус сожалел о потере невинной жизни, и одним из его чудесных поступков было воскрешение Лазаря из мёртвых. Он сделал это для того, чтобы убедить людей, что он действительно Сын Божий, а также дабы продемонстрировать своё человеколюбие, показать, как он переживает смерть хорошего человека.
      Однако Лазарь, подобно тем двум прихожанам в больнице, умер от болезни, а когда Бог создавал мир, он создал его таким, что в нём были и по-прежнему остаются вещи, которые нельзя исправить. Всевышний сказал нам взять на себя главенство над миром, и частью этого было желание Господа, чтобы мы научились излечивать болезни, укреплять все сломанные части тела и, таким образом, сделать мир идеальным, подобно тому, как мы, повинуясь Святому Слову, сделаем идеальными самих себя.
      Мы с Джерри долго говорили в тот день, и это стало началом нашей дружбы, ибо все духовные лица, проповедующие Евангелие, должны быть друзьями, потому что мы проповедуем Благую весть нашего Господа.
      На следующий день мы встретились снова, и Джерри рассказал мне о своём друге Скипе. Человек с другой половины мира, человек из страны, в которой религиозные традиции не знают Иисуса. Видите ли, Скип узнал все это в университете Орала Робертса в Оклахоме, узнал, подобно многим другим, и знания подвигли его на то, что он задумался над жизнью, думал долго и истово. Наконец он принял решение присоединиться к духовенству и проповедывать Евангелие Иисуса Христа…

* * *

      — У Скипа была кожа иного цвета, чем у меня, — говорил Джерри Паттерсон с кафедры церкви, расположенной меньше чем в двух милях. — Но в глазах Бога мы все одинаковы, потому что Всевышний смотрит сквозь нашу кожу в наши сердца и наши души, и Он всегда знает, что таится там.
      — Верно, — донёсся чей-то голос из глубины собравшихся прихожан.
      — И тогда Скип стал проповедовать Евангелие. Вместо того чтобы вернуться на родину, где правительство защищает свободу религии, Скип решил отправиться в коммунистический Китай. Почему туда? — спросил Паттерсон. — Действительно, почему?
      В континентальном Китае нет свободы вероисповедания. Этот Китай отказывается признать существование Бога. Этот Китай походит на филистимлян из Ветхого Завета, народ, преследовавший евреев Моисея и Иисуса, являющийся врагом самого Бога. Так почему Скип поехал именно туда? Потому что он знал, что нет другого места на земле, где людям так нужно услышать Слово Божье, что Иисус хотел, чтобы мы проповедовали язычникам, приносили Его Святое Слово к тем, чьи души страдают без него, и он принял решение. Ни один морской пехотинец, штурмующий берега Иводзимы, не показал большего мужества, чем Скип, несущий в руках Библию в Красный Китай и начавший проповедовать Евангелие в стране, где религия является преступлением.
      — И мы не должны забывать о том, что рядом с ним был другой человек, католический кардинал, старый человек из богатой и влиятельной семьи, который много лет назад сам принял решение присоединиться к духовенству своей церкви, — напомнил прихожанам Джексон. — Его звали Ренато, имя, такое же чужое для нас, как Ю Фа Ан, но, несмотря на это, он тоже нёс Слово Иисуса в страну язычников.
      Когда правительство этой страны узнало о деятельности преподобного Ю, у него отняли работу. Они надеялись, что он умрёт с голоду, но люди, принявшие такое решение, не знали Скипа. Они не знали Иисуса, и они не знали о Вере, правда?
      — Нет, черт побери! — донёсся мужской голос белого прихожанина из глубины церковных рядов, и с этого момента Исайя понял, что их внимание полностью привлечено к нему.
      — Нет, сэр! Ваш пастор Джерри узнал об этом, и вы, добрые люди, начали помогать Скипу Ю, поддерживая человека, которого безбожное правительство пыталось уничтожить. Их усилия были напрасными, потому что они не знали, что верующие люди разделяют приверженность справедливости!

* * *

      Рука Паттерсона взлетела вверх.
      — Тогда Иисус указал на неё и сказал им, видите эту женщину? Она жертвует от своей нищеты, а не от своего богатства. Пожертвования, полученные от бедных, стоят больше, чем пожертвования богатых. Вот тогда вы, добрые люди, начали помогать моей конгрегации поддерживать моего друга Скипа. Иисус также сказал, что, помогая самому меньшему из моих братьев, вы помогаете мне. Вот таким образом ваша церковь и моя церковь помогали этому человеку, одинокому проповеднику Евангелия в стране язычников, там, где люди отрицают Имя и Слово Господа, а вместо этого поклоняются трупу чудовища по имени Мао, выставив на всеобщее обозрение его набальзамированное тело, словно это тело святого! Он не был человеком Бога. Он вообще не был человеком. Он был массовым убийцей, худшим из всех, которого когда-либо видел мир. Он походил на Гитлера, которого уничтожили наши отцы шестьдесят лет назад. Но для людей, которые правят Китаем, этот убийца, этот борец со свободой и жизнью, является новым богом. Этот «бог» — ложный «бог», — сказал Паттерсон, и в его голосе слышалась страсть. — Этот «бог» — голос Сатаны. Этот «бог» говорит пламенем геенны огненной. Этот «бог» — воплощение зла, и теперь он мёртв, теперь он чучело животного, вроде мёртвой птицы, чучело которой вы можете видеть в баре или салуне, или мёртвой головы животного, которое висит у многих из вас на стене кабинета, — и китайские коммунисты по-прежнему почитают его. Они все ещё прислушиваются к его голосу и все ещё чтят его заклинания — заклинания, которые принесли смерть миллионам людей, потому что этот ложный «бог» ненавидел их. — Паттерсон выпрямился и провёл рукой по голове. — Есть люди, которые утверждают, что зло, существующее в мире, вызвано отсутствием добра. Но мы знаем, что это не так. В мире живёт дьявол, и его поклонники ходят среди нас, и некоторые из этих поклонников управляют странами! Некоторые из этих посредников дьявола развязывают войны. Некоторые из этих слуг дьявола забирают невинных людей из их домов, заключают их в лагеря и убивают, подобно скоту на бойнях. Они помогают Сатане! Они поклоняются Князю Тьмы! Они находятся среди нас, подвергают смерти невинных людей, даже лишают жизни невинных младенцев…

* * *

      — И тогда эти три человека, три служителя Бога, пошли в больницу. Один из них, наш друг Скип, отправился туда, чтобы помочь своей прихожанке в тот момент, когда она нуждалась в его духовной поддержке. Двое других, католики, пошли с ним, потому что они тоже были людьми Бога и они тоже защищали те же идеалы, которые защищаем мы, потому что Слово Иисуса одинаково для КАЖДОГО ИЗ НАС —гремел голос Исайи Джексона.
      — Да, сэр, — прозвучал тот же голос белого прихожанина из глубины церкви, и многие прихожане кивнули, соглашаясь с ним.
      — Так вот, эти три человека пошли в больницу, чтобы спасти жизнь младенца, младенца, которого хотело убить правительство этой страны — и почему? Они хотели убить младенца потому, что его мать и отец верили в Бога — о нет, они не могли допустить, чтобы подобные люди принесли в мир младенца! О нет, они не могли позволить, чтобы верующие принесли в их страну младенца, потому что это было, по их мнению, равносильно приглашению в страну шпиона. Это было опасно для этой безбожной страны. А в чём заключалась опасность? Опасность заключалась в том, что они понимали, что являются безбожными язычниками! Это было опасно для них, потому что они знали, что Святое Слово Бога является самым мощным оружием в мире! Вот почему их единственная реакция на такую опасность заключается в том, чтобы убивать, забирать жизнь, которую Сам Бог даёт каждому из нас, потому что, отрицая Бога, они так же отрицают жизнь. И вы знаете, что эти язычники, эти неверующие любят такую власть. Они любят притворяться, что они боги. Они любят свою власть и любят пользоваться ею на службе Сатаны! Они знают, что обречены провести вечность в аду, и потому хотят нам устроить этот ад на земле. Они хотят лишить нас единственной вещи, которая может спасти нас от судьбы, выбранной ими для себя. Вот почему они обрекли этого невинного младенца на смерть.
      И когда эти три человека вошли в больницу, чтобы сохранить жизнь невинного ребёнка, они несли с собой благословение Божье, но несли его в смирении и силе своей веры. Они стояли на месте Бога, чтобы выполнить Его Волю, а не для того, чтобы приобрести власть для себя, не для того, чтобы стать ложными героями. Они пришли в больницу, чтобы служить, а не для того, чтобы править, как служил Сам Господь Иисус, как служили его апостолы. Они пришли защитить невинную жизнь. Они пришли, чтобы выполнить работу Всевышнего!
      — Вы, наверно, не знаете этого, но когда я был посвящён в духовный сан, я провёл три года в военно-морском флоте Соединённых Штатов, где служил капелланом в корпусе морской пехоты. Меня направили во Вторую дивизию морской пехоты в Кэмп-Лейджун, в штате Северная Каролина. Когда я служил там, я познакомился с людьми, которых мы называем героями, и, вне всякого сомнения, многие морские пехотинцы принадлежат к этой категории. Я был там, чтобы совершать богослужение над мёртвыми и умирающими в результате ужасной катастрофы вертолёта, и одной из величайших почестей, выпавших на мою долю, было находиться там и утешать умирающих молодых морских пехотинцев — потому что я знал: скоро они предстанут перед Богом. Я помню одного сержанта, который женился всего месяц назад и умер, произнося молитву за свою жену. Он был ветераном Вьетнама, этот сержант, имел множество наград. Он был тем, кого мы называем крутым парнем, — сказал Паттерсон своей чернокожей общине, — но его самым крутым поступком было то, что, когда он понял, что умирает, он начал молиться, но молился не о себе, а о своей молодой жене. Он обращался к Богу, чтобы Он утешил её. Этот морской пехотинец умер как настоящий христианин и покинул этот мир, чтобы предстать перед Богом как человек, исполнивший свой долг во всех отношениях.
      Так вот свой долг исполнили и Скип, и Ренато. Они принесли в жертву свои жизни, чтобы спасти младенца. Бог послал их. Бог дал приказ этим людям. Они услышали этот приказ и следовали ему без малейших колебаний, без сомнений, не думая ни о чём, кроме того, как лучше исполнить свой долг.
      И сегодня, в восьми тысячах миль отсюда, живёт новая жизнь, новый маленький ребёнок, который сейчас, по-видимому, спит. Этот ребёнок никогда не узнает о том, с какими трагическими последствиями он пришёл в мир, но с такими родителями, как у него, он узнает Слово Божье. И все это произошло потому, что трое бесстрашных мужчин, посвятивших свою жизнь служению Господу, вошли в больницу и двое из них погибли там, делая работу Бога.
      Скип был баптистом. Ренато — католиком.
      Скип был жёлтым. Я белый. Вы, собравшиеся здесь, чёрные.
      Но для Иисуса это не имеет значения. Мы все слышали Его слова. Мы все восприняли Его как своего Спасителя. Так поступил Скип. Так поступил Ренато. Эти мужественные люди пожертвовали своими жизнями за Правое Дело. Последними словами католика был вопрос — он спросил, жив ли ребёнок, и второй католик, германский священник, ответил «Да», и Ренато успел вымолвить «Бене» по-итальянски. Это означает «Хорошо, все в порядке». Он умер, зная, что совершил правильный поступок. Ведь это хорошо, правда?