— Вы оказали нам неоценимую помощь, Олег Иванович. Благодарю вас.
      И действительно, русский перебежчик сообщил Службе внутренней безопасности многое. Как правило, подобных глубоко внедренных агентов «вычисляют» по переданной ими информации. Лишь очень ограниченный круг людей имел доступ ко всем сведениям, которые выложил КГБ Министр. Люди из «Пятерки» будут пристально наблюдать за всеми из них до тех пор, пока кто-то один не совершит какой-нибудь поступок, объяснить который будет очень нелегко. Затем можно будет установить наблюдение за тайником и проследить, кто придет забирать оставленные там документы, и тем самым в качестве поощрительной премии выяснить личность связника КГБ. Таким образом, в случае удачи можно будет, бросив одну монетку, получить сразу два приза — а то и больше, чем два, потому что связник, скорее всего, работает сразу с несколькими агентами, и приятные открытия начнут ветвиться, словно молодые побеги на дереве. Ну а потом надо будет постараться задержать сначала одного из второстепенных агентов и лишь затем перейти к главной цели, потому что в этом случае КГБ не будет знать, на чем «засветился» самый важный агент, ну а это, в свою очередь, позволит сохранить в тайне первоисточник, Олега Зайцева. Изощренными многоходовыми комбинациями контрразведка не уступает интригам средневековых придворных, за что ее одновременно любят и ненавидят все «игроки», — однако именно эта запутанность и делает поимку вражеского шпиона такой желанной.
      — А что насчет папы римского?
      — Как я уже говорил, мы направили в Рим команду наших людей, чтобы они ознакомились со всем на месте, — ответил Кингшот. — Пока что я не могу сказать ничего больше — на самом деле, мы мало что можем предпринять, и все же мы стараемся действовать, исходя из полученной от вас информации, Олег.
      — Хорошо, — произнес перебежчик, надеясь, что все было не напрасно.
      На самом деле Зайцев первоначально не собирался выдавать советских агентов, работающих во всех западных странах. Разумеется, он сделает это, чтобы упрочить свое положение на новой родине и ради тех денег, которые получит за предательство. Однако в первую очередь им двигало стремление спасти одну-единственную жизнь.
 
      Во вторник утром Райан провалялся в кровати дольше обычного, до восьми с лишним часов, рассудив, что ему необходимо хорошенько отдохнуть перед тем, что предстоит ему на следующий день. Завтра ему как никогда будут нужны силы и свежая голова.
      Шарп и остальные англичане уже давно встали.
      — Есть какие-нибудь новости? — спросил Джек, спускаясь в обеденный зал.
      — Прибыли рации, — доложил Шарп. И действительно, на столе перед каждым прибором лежало по рации. — Прекрасные штучки — те самые, которыми пользуется наша служба безопасности. «Моторола». Все новенькие, оснащены маскираторами временной стойкости. Микрофоны на заколке и миниатюрные наушники.
      Райан взглянул на свой комплект. Изогнутый наушник из прозрачной пластмассы будет практически незаметен в ухе. Это очень хорошо.
      — Батарейки?
      — Совершенно новые, и каждый получит по два комплекта запасных.
      Отрадно сознавать, что за ее величеством так заботливо присматривают.
      — Хорошо, значит, наши переговоры нельзя будет подслушать, и мы сможем свободно обмениваться информацией, — удовлетворенно произнес Райан. Это была единственная ложка меда в бочке дегтя. — Какие планы на сегодняшний день?
      — Снова отправимся на площадь Святого Петра, будем смотреть по сторонам в надежде увидеть нашего приятеля Строкова.
      — А если мы его увидим? — спросил Райан.
      — Проследим за ним до того места, где он остановился, и попытаемся найти какой-нибудь способ переговорить с ним.
      — Столько трудов, и лишь для того, чтобы просто переговорить с мерзавцем?
      — Сэр Джон, а вы что предлагаете? — холодно посмотрел на американца Том Шарп.
      «Мистер Шарп, а вы действительно хотите этой встречи?» — едва удержался от вопроса Джек. Впрочем, речь идет о безжалостном убийце, на чьей совести несколько человек, и какими бы цивилизованными ни были англичане, несмотря на свои хорошие манеры и известное всему миру гостеприимство, они умеют делать дело. Так что хотя сам Джек сомневался, что у него хватит решимости идти до конца, у этих ребят, наверное, особых колебаний не возникнет. Райан пришел к выводу, что это он уж как-нибудь переживет, если только нажимать спусковой крючок придется не ему лично. К тому же, у него, скорее всего, будет возможность покинуть Италию. Что ж, лучше говорящий перебежчик, чем молчащий труп.
      — А ваш визит к Строкову не заставит его хозяев задуматься, откуда вам стало известно про него?
      Шарп покачал головой.
      — Нет. Ты не забыл, Строков — тот самый ублюдок, который убил Георгия Маркова. Всегда можно будет сказать, что мы свершили правосудие ее величества.
      — Джек, мы у себя в Англии терпеть не можем, когда убивают человека, — напомнил Джон Спарроу. — И для нас будет большим счастьем заставить Строкова ответить за свое преступление.
      — Хорошо.
      Райан подумал, что это он тоже сможет пережить. Можно не сомневаться, его отец это одобрил бы.
      О да.
 
      Всю оставшуюся часть дня разведчики изображали из себя туристов и проверяли радиосвязь. Как оказалось, рации работали как за пределами собора, так и в нем самом и, таким образом, имелась возможность поддерживать связь между теми, кто находился внутри величественного сооружения, и теми, кто оставался на площади. Вместо позывных каждый разведчик должен был просто использовать свою фамилию. Не было смысла присваивать номера или кодовые имена, которые надо было бы еще заучивать — а в момент решительных действий это могло бы привести к лишнему мгновению промедления. При этом все всматривались в толпу, пытаясь отыскать в ней лицо Бориса Строкова. Конечно, это явилось бы настоящим чудом, но каждый напоминал себе, что чудеса все-таки изредка происходят. Кто-то выигрывает и в лотерею — популярны они были и здесь, в Италии, — и в футбольные тотализаторы, так что это было возможно, просто чертовски маловероятно, и в тот день этого так и не случилось.
      Не удалось разведчикам отыскать и более вероятное место, откуда можно было бы сделать выстрел из пистолета по медленно двигающемуся автомобилю. Все пришли к выводу, что первая оценка тактических характеристик площади, сделанная Райаном, оказалась верной. Сам Джек был удовлетворен своей правотой до тех пор, пока до него не дошло, что если он ошибся, вина ляжет на него одного.
      — Знаешь, — сказал Райан Мику Кингу, поскольку Шарп вернулся в посольство выполнять свои дипломатические обязанности, — толпа будет особенно плотной вот здесь, посреди площади.
      — Нам это только на руку, Джек. Только дурак рискнет стрелять отсюда, если только он не будет рассчитывать на то, что капитан Керк телепортирует его на борт своего «Энтерпрайза». Других способов отхода оттуда нет.
      — Верно, — согласился Джек. — А что если затаиться где-то внутри и выстрелить в папу, еще когда он только будет идти к машине?
      — Такое возможно, — подумав, сказал Мик. — Но только это будет означать, что Строкову или одному из его подручных удалось проникнуть в администрацию понтифика — в папскую свиту или как там она называется. А тогда он может совершить покушение в любой момент. Но мне почему-то кажется, что проникнуть в эту организацию очень сложно. Для этого необходимо в течение длительного периода времени носить иное психологическое обличье. Нет, — решительно покачал головой он. — Я бы сбросил со счетов такую возможность.
      — Надеюсь, ты прав, дружище.
      — И я тоже, Джек.
      Разведчики покинули площадь около четырех часов дня. Каждый по отдельности взял такси и вышел из машины, не доезжая нескольких кварталов до Британского посольства, а оставшуюся часть пути прошел пешком.
      Ужин прошел молча. Всех не покидала нарастающая тревога, и каждый в глубине души надеялся: что бы ни замыслил полковник «Държавны сигурности» Борис Строков, это произойдет не на этой неделе, так что завтра вечером можно будет с чистой совестью вылететь домой в Лондон. Райан уяснил одно: какими бы опытными оперативными работниками ни были английские разведчики, в связи с предстоящей операцией они чувствовали себя так же неуютно, как и он. Или же это было просто schaudenfreude ? Черт побери, не то же ли самое испытывали солдаты в ночь накануне высадки в Нормандии? Нет, на площади Святого Петра их не ждет германская армия. Их задача состоит в том, чтобы предотвратить намеченное убийство, и лично им ничего не угрожает. Опасность грозит другому человеку, который или не подозревает о ней, или не боится ее, и поэтому эти люди приняли на себя ответственность за его жизнь. Мик Кинг попал в самую точку, в первый же день метко охарактеризовав ситуацию. Задача перед ними стояла действительно скотская.
 
      — Новая информация от русского «кролика», — доложил судья Мур, начиная вечернее заседание.
      — И что это?
      — Бейзил говорит, в британском Министерстве иностранных дел есть агент КГБ, и сведения, которые сообщил «кролик», позволили сузить круг подозреваемых до четырех человек. «Пятерка» уже разрабатывает их. И еще «кролик» сообщил дополнительную информацию о Кассие у нас, здесь. Судя по всему, он работает на русских чуть больше десяти лет. Определенно, это один из ведущих помощников сенатора, входящего в комитет по разведке — скорее всего, политический советник. Так что, вероятно, этот человек имеет допуск к совершенно секретной информации. Таких всего восемнадцать; Бюро займется их проверкой в самом ближайшем времени.
      — Артур, что этот мерзавец передавал русским? — спросил Грир.
      — Получается так, что все то, что мы говорим Капитолийскому холму о деятельности КГБ, меньше чем через неделю возвращается на площадь Дзержинского.
      — Пусть этот сукин сын только попадется ко мне в руки! — пригрозил Риттер. — Если это правда, мы потеряли из-за него стольких агентов.
      А Боб Риттер, какими бы ни были его недостатки, заботился о своих агентах так, как мамаша-гризли — за своими медвежатами.
      — Что ж, этот Кассий занимается своим делом столько, что уже чувствует себя уверенным.
      — Кажется, еще русский говорил нам про одного человека на флоте — если не ошибаюсь, его кодовое имя Нептун, не так ли? — вспомнил Грир.
      — Тут пока что ничего нового, но мы обязательно спросим «кролика» о нем. Это может быть кто угодно. Насколько бдительно военные моряки обращаются с шифровальной аппаратурой?
      Грир пожал плечами.
      — На каждом корабле есть офицер связи, несколько старшин и рядовых матросов. Они ежедневно должны уничтожать кодовые таблицы и печатные платы и выбрасывать их за борт — причем в одиночку это делать нельзя, обязательно присутствие двоих человек. Все эти люди имеют допуск к закрытой информации…
      — Но как раз только те, у кого есть допуск, и могут поиметь нас в задницу, — напомнил Риттер.
      — Только тот, кому доверяешь свои деньги, может тебя обокрасть, — заметил судья Мур. Ему довелось повидать немало уголовных дел, подтверждающих эту истину. — Вот в чем проблема. Только представьте себе, что почувствует русский Иван, узнав про «кролика».
      — Это совершенно другое дело, — возразил Риттер.
      — Ну хорошо, Боб, — рассмеялся директор ЦРУ. — Моя жена постоянно повторяет мне то же самое. Должно быть, это боевой клич всех женщин мира: «Это совершенно другое дело». Не забывай, что противная сторона также считает себя силами добра и красоты.
      — Да, но все же мы надерем им задницу.
      «Отрадно видеть подобную убежденность, особенно в таком человеке как Боб Риттер,» — подумал Мур.
      — Вы до сих пор не перестали размышлять о «Маске красной смерти», Роберт?
      — Пока что складываю из отдельных кирпичиков фундамент. Дайте мне несколько недель.
      — Договорились.
 
      Когда Райан проснулся по местному времени, в Вашингтоне еще был час ночи. Душ помог Джеку полностью стряхнуть с себя сон, а бритва сделала гладким его лицо. В половине восьмого он уже спускался завтракать. Миссис Шарп варила кофе на итальянский манер, и он поразительным образом имел такой вкус, будто в кофейник высыпали содержимое пепельницы. Джек списал это на особенности национальной кухни. Яичница с беконом (по-английски) оказалась превосходной, как и румяные тосты с маслом. Судя по всему, кто-то решил, что в бой нужно идти с полными желудками. Жаль, что англичане ничего не смыслят в картофельном пюре, самом сытном из всех блюд, какие только можно есть на завтрак.
      — Ты готов? — спросил Шарп, заходя в обеденный зал.
      — Наверное, уже все готовы. Где остальные?
      — Мы встречаемся перед собором через тридцать пять минут. — А ехать от дома до площади Святого Петра было всего пять минут. — Вот друг, который составит тебе компанию. — Шарп протянул пистолет.
      Взяв пистолет, Райан передернул затвор. Оружие, к счастью, оказалось разряженным.
      — Тебе может понадобиться и вот это.
      Шарп протянул ему две снаряженные обоймы. Ну конечно, пули были со свинцовым сердечником — такие пройдут через тело насквозь, оставив маленькую дырку диаметром девять миллиметров, и улетят дальше. Но европейцы почему-то убеждены, что такой пулей можно свалить слона. «Ну да, конечно,» — подумал Джек, тоскливо вспоминая «Кольт» модель М1911А1 45-го калибра, самое эффективное оружие для того, чтобы уложить преступника на землю так, чтобы тот оставался на ней до приезда «скорой помощи». Сам Райан так и не научился владеть огромным пистолетом в совершенстве, хотя ему и довелось из него пострелять. Нет, его оружием была винтовка, хотя для того, чтобы стрелять из винтовки, особого ума не требуется. Кобуру Шарп не дал. «Браунингу» придется отправиться за пояс, а пиджак надо будет застегивать на все пуговицы, чтобы скрыть оружие. Неприятная сторона ношения пистолета заключается в том, что это чертовски тяжелая штуковина, и, не имея кобуры, Райан будет вынужден то и дело поправлять «Браунинг» за ремнем, следя за тем, чтобы тот не выпал и не провалился в штанину. Этого нельзя допустить ни в коем случае. Кроме того, с пистолетом за поясом очень неудобно сидеть, однако много сидеть сегодня вряд ли придется. Запасная обойма отправилась в правый карман пиджака. Передернув затвор, Райан зафиксировал его предохранителем, затем вставил в рукоятку снаряженную обойму и поднял рычаг предохранителя, отпуская затвор. Пистолет теперь был готов к выстрелу. Подумав, Райан осторожно спустил курок. Конечно, хватило бы и предохранителя, но Райан был обучен не доверять предохранителям. Теперь перед тем, чтобы выстрелить, ему придется вручную взвести курок, что он, к счастью, забыл проделать, когда прицелился в Шона Миллера. Однако на этот раз, если дело дойдет до худшего, он ничего не забудет.
      — Нам не пора «делать буги-вуги»? — спросил Джек.
      — Ты хочешь сказать, трогаться в путь? — уточнил британский резидент в Риме. — Вас, американцев, бывает, не сразу и поймешь.
      — Да, «делать буги-вуги» — это американизм. Кажется, в свое время был такой танец.
      — Не забудь рацию, — напомнил Шарп. — Она закрепляется на ремешке на нагрудном кармане. Вот выключатель, — продемонстрировал он. — Наушник вставляется в ухо, а микрофон прикалывается к лацкану пиджака. Хитроумное приспособление.
      — Хорошо.
      Закрепив рацию с принадлежностями, Райан не стал ее включать. Запасные батарейки он положил в левый карман пиджака. Вряд ли они понадобятся, но лучше перебдеть, чем пожалеть. Сунув руку за пазуху, Райан проверил, как щелкается выключатель.
      — Какая дальность связи?
      — Как написано в инструкции, три мили — пять километров. Гораздо больше, чем нам сегодня понадобится. Готов?
      Сегодня утром улицы оказались достаточно свободными. Судя по тому, что успел пока что увидеть Райан, итальянские водители вовсе не были теми сумасбродными маньяками, как про них говорили. Однако сейчас на дорогах находятся те, кого ждет впереди напряженный рабочий день — неважно, в агентстве недвижимости или на фабрике. Туристу в Риме необходимо было помнить о том, что это обычный город, живущий своей жизнью, а не парк развлечений.
      Да уж, сегодня ему будет здесь не до развлечений, подумал Райан.
      Шарп оставил посольский «Бентли» в том переулке, где предположительно должен был поставить свою машину Строков. Там уже стояли другие машины, принадлежавшие продавцам немногочисленных магазинчиков или, возможно, ранним покупателям, которые надеялись купить все что нужно до начала столпотворения, происходящего каждую среду.
      В любом случае, на дорогом английском автомобиле были дипломатические номера, так что можно было за него не беспокоиться. Выйдя из машины, Райан направился следом за Шарпом на площадь. Сунув правую руку за пазуху, он, стараясь не распахнуть полу и не показать пистолет, включил рацию.
      — Привет, — произнес Джек в микрофон. — Говорит Райан. Кто еще на связи?
      — Спарроу на месте, наверху колоннады, — тотчас же ответил голос.
      — Кинг на месте.
      — Рэй Стоунз на месте.
      — Паркер на месте, — доложил разместившийся в переулке Фил Паркер, четвертый из прибывшего из Лондона подкрепления.
      — Том Шарп, я рядом с Райаном. Будем проводить радиоперекличку каждые пятнадцать минут. Если кто-нибудь увидит что-то необычное, тотчас же докладывайте. Конец связи. — Шарп повернулся к Райану. — Итак, с этим покончено.
      — Хорошо.
      Джек посмотрел на часы. До появления папы еще несколько часов. Интересно, чем он сейчас занимается? По слухам, Кароль Войтыла привык вставать очень рано. Несомненно, первым ответственным делом, которым он занимается каждое утро, будет служение мессы — так поступают все католические священники в мире. Вероятно, это самая важная часть утренних забот папы, напоминающая ему, кто он такой — священник, принесший обет служения господу. Отец Кароль на протяжении сорока лет нес это через ужасы нацизма и коммунизма, оставаясь верным своей пастве. Но вот теперь его приход, его паства распространилась на весь мир, и вместе с этим многократно возросла его ответственность, ведь так?
      Райан вспомнил свою службу в морской пехоте. Когда он пересекал Атлантику на борту вертолетоносца — не догадываясь, что ему будет суждено пережить катастрофу вертолета, едва не стоившую жизни, — по воскресеньям устраивались общие молитвы, и в этот момент на флагштоке поднимался вымпел капеллана. Он поднимался выше флага корабля. Так военно-морской флот демонстрировал, что у каждого человека есть долг высший, выше чем долг перед родиной. Долг перед господом богом — единственной силой, выше чем Соединенные Штаты Америки, и родина Джека признавала это. То же самое он ощущал сейчас, находясь здесь, на этой площади, с боевым оружием. Ощущал физической ношей, лежащей у него на плечах. Есть люди, которые замыслили убить папу римского, наместника бога на Земле. И это пробудило в нем благородное негодование. Самый последний уличный грабитель не тронет священника, прелата, раввина, потому что а вдруг где-то там действительно есть бог, и лучше оставить в покое его представителя среди людей. Но как же разгневается господь, если будет убит его главный представитель на всей планете Земля? Папа римский, вероятно, за всю свою жизнь не причинил зла ни одной живой душе. Католическая церковь далека от совершенства — совершенным не было и никогда не будет ничто, созданное человеком. Однако она основана на вере во всемогущего господа, и ее деятельность крайне редко сбивается с пути любви и благотворительности.
      Но Советский Союз, по-видимому, воспринимает это, как непосредственную угрозу. Нужно ли искать лучшее доказательство того, кто в этом мире является носителем зла? Поступая на службу в морскую пехоту, Райан принес присягу бороться с врагами своей родины. Но сейчас он давал самому себе клятву беспощадно бороться с врагами самого господа. КГБ не признаёт власти выше, чем коммунистическая партия, которой он служит. И, провозглашая это, выставляет себя врагом всему остальному человечеству — ибо не является ли оно отражением господа? Не Ленина, не Сталина. А господа бога.
      Что ж, сейчас у Райана в руках был пистолет, разработанный Джоном Моисеем Браунингом, американцем, вероятно, мормоном — Браунинг был родом из Юты, но Джек не знал, какую именно религию он исповедовал. И это оружие поможет ему сдержать свою клятву.
      Райану казалось, что время ползет невыносимо медленно. И этому нисколько не способствовали постоянные взгляды на часы. Народ все прибывал. Не большими толпами, а скорее, как на бейсбольный матч, по одному, по двое, иногда небольшими семейными группами. Много детей, младенцы на руках матерей, стройные ряды пар в сопровождении монахинь — вероятно, школьники, пришедшие посмотреть на Pontifex Maximus. Этот термин также пришел от римлян, которые с поразительной прозорливостью видели в священнике «pontifex» — «строителя мостов», человека, который возводит мосты между людьми и тем, что выше людей.
      А у Джека в голове прочно засели слова: «наместник Христа на земле». И этот ублюдок Строков — проклятие, он собирается поднять руку на самого Иисуса. Новоявленный Понтий Пилат — если и не сам угнетатель, то уж точно представитель угнетателей, осмелившийся плюнуть господу в лицо. Разумеется, дело вовсе не в том, что его плевок может как-то повредить богу. Такое не дано ни одному смертному, но немыслимо уже одно то, что этот человек покушается на божье учреждение, на личного представителя господа… Считается, что господь бог рано или поздно карает таких отщепенцев… возможно, всевышний сам выбирает орудие для этой цели… и почему бы этим орудием не стать бывшему морскому пехотинцу Соединенных Штатов Америки…
      Полдень. Погода выдалась теплой. Каково приходилось древним римлянам, жившим здесь без кондиционеров? Что ж, они все равно не знали, что это такое, а человеческий организм приспосабливается к условиям окружающей среды — что-то связанное с костным мозгом, как однажды пыталась объяснить Райану Кэти. Конечно, было бы очень неплохо снять пиджак, но только не сейчас, с засунутым за пояс пистолетом… В толпе сновали уличные торговцы с лотками, продававшие прохладительные напитки и мороженое. «Как менялы в храме? — подумал Джек. — Вряд ли.» Присутствовавшие на площади священники не прогоняли их. «Гм, хороший способ спрятать оружие,» — вдруг мелькнуло у Райана. Однако все торговцы держались вдалеке от собора, к тому же, беспокоиться об этом сейчас было уже слишком поздно. И ни одно лицо не было даже близко похоже на фотографии Строкова. В левой руке Джек держал маленький снимок болгарского разведчика, на который ежеминутно украдкой бросал взгляд. Разумеется, ублюдок может изменить внешность. Больше того, будет глупо, если он так не сделает, а Строкова никак нельзя считать человеком глупым. По крайней мере, в том, что относится к его ремеслу. Конечно, полностью изменить внешность нельзя. Естественно, это не относится к цвету и длине волос. Но никак не к росту. Тут не обойтись без хирургической операции. Можно сделать человека более полным, а вот более стройным — нельзя. Растительность на лице? «Хорошо, ищи человека с усами или бородой.» Райан огляделся по сторонам, всматриваясь в лица. Ничего. По крайней мере, ничего бросающегося в глаза.
      Ждать еще полчаса. Толпа гудела на десятках разных языков. Райан видел туристов со всего света. Светловолосые головы скандинавов, черные кудри африканцев, азиатов. Несколько явных американцев… но ни одного явного болгарина. А как выглядят болгары? Новая проблема заключалась в том, что Римско-католическая церковь является всемирной, то есть, верующими могут быть люди самых различных внешних данных. Возможностей для маскировки множество.
      — Спарроу, говорит Райан, — заговорил Джек, прижимаясь губами к лацкану пиджака. — Ты ничего не видишь?
      — Ничего, — ответил голос в наушнике. — Я сейчас как раз изучал тех, кто стоит рядом с тобой. Пока что мне сказать нечего.
      — Понял, — сказал Райан.
      — Если сукин сын здесь, он обладает даром быть невидимым, мать его, — выругался Шарп, стоявший у Райана за спиной.
      Они находились в восьми — десяти ярдах от ограждения, расставленного в преддверии еженедельного появления папы. Секции на вид казались тяжелыми. «Интересно, вдвоем можно поднять одну в кузов грузовика? — мелькнуло у Джека. — Или потребуются усилия четверых?» Он уже давно заметил, что в минуты подобного напряжения его мысли начинают блуждать, и ему приходилось постоянно следить за этим. «Всматривайся в толпу!» — строго приказал себе Джек.
      «Но лиц слишком много, черт побери! — угрюмо пробурчал он себе же в ответ. — А как только мерзавец займет свое место, он тотчас же будет смотреть в другую сторону.»
      — Том, как ты относишься к тому, что мы выдвинемся вперед и пройдемся вдоль ограждения?
      — Неплохая мысль, — тотчас же согласился Шарп.
      Пробраться через толпу было сложно, но возможно. Райан взглянул на часы. Осталось пятнадцать минут. Люди напирали на барьеры, стремясь продвинуться как можно ближе. В Средние Века бытовало поверье в то, что прикосновение монарха может исцелить болезнь или принести счастье в жизни, и, судя по всему, оно дожило и до наших дней — а во сколько раз это вернее, если речь идет о верховном иерархе Католической церкви? Среди присутствующих на площади наверняка есть онкологические больные, молящие бога о чуде. Быть может, чудеса действительно произойдут. Врачи называют это «спонтанной ремиссией» заболевания и приписывают ее еще не изученным биологическим процессам. Но, возможно, это действительно чудеса — по крайней мере, выздоровевшие безнадежные больные воспринимают их именно так. А для Райана это было просто еще одно непонятное явление.
      Люди подались вперед, обращая лица ко входу в собор.
      — Шарп и Райан, говорит Спарроу, — заквакал наушник в ухе у Райана. — Возможная цель, в двадцати футах слева от вас, стоит в третьем ряду от ограждения. Синий пиджак.
      Не дожидаясь Шарпа, Джек направился в ту сторону. Протискиваться сквозь толпу было трудно, но до давки в нью-йоркском метро в час пик ей было еще далеко. Никто не оборачивался на Райана, не ругался. Он посмотрел вперед…
      Да… кажется, он на месте. Обернувшись к Шарпу, Райан дважды постучал пальцем по кончику носа.
      — Райан у цели, — сказал он в микрофон. — Джон, веди меня дальше.
      — Джек, десять футов вперед, сразу слева за итальянкой в коричневом платье. У нашего друга темно-русые волосы. Он отвернулся влево.
      «Отлично!» — мысленно пробормотал Джек. Еще через две минуты он остановился прямо за спиной ублюдка. «Привет, полковник Строков!»
      Скрытый в гуще толпы, Джек расстегнул пиджак.
      У него мелькнула мысль, что неизвестный находится дальше от прохода, чем стоял бы он сам. Его зона огня была существенно ограничена телами обступивших его людей, однако женщина прямо перед ним была относительно невысокая, так что можно было стрелять поверх нее, а поле зрения ничто не загораживало.
      «Отлично, Борис Андреевич, если ты задумал играть, в этой партии тебя ждет большой сюрприз. Если армии и флоту когда-либо удастся взглянуть на небеса, они обнаружат, что улицы в раю патрулируют американские морские пехотинцы,» — мысленно пропел куплет любимой песенки морской пехоты Джек.
      Тем временем Том Шарп, протискиваясь сквозь толпу, прошел прямо перед Строковым. Оказавшись слева от него, он повернулся к Райану и поднял кулак к небу. Строков вооружен.
      Гул усилился, голоса на разных языках слились в один ропот, и вдруг на площади воцарилась мертвая тишина. Где-то вне поля зрения Райана открылись бронзовые двери.
      Шарп находился в четырех футах от него, отделенный от Строкова всего одним человеком, подростком… ему не составит труда броситься вперед и перехватить убийце руку.
      Площадь огласилась восторженными криками. Подавшись назад, Райан вытащил из-за пояса пистолет и большим пальцем оттянул курок назад. Теперь оружие было полностью готово к стрельбе. Джек не отрывал взгляд от Строкова.
      — Говорит Кинг, появился папа! Я вижу его машину.
      Но Райан не мог ответить. Не мог он видеть и автомобиль понтифика.
      — Говорит Спарроу, я его вижу. Райан и Шарп, через пару секунд он появится у вас в поле зрения.
      Не имея возможности произнести ни слова, не имея возможности видеть приближение его святейшества, Райан не отрывал глаз от плеч цели. Невозможно пошевелить рукой, не пошевелив плечами, и как только Строков сделает это…
      «Джек, выстрелить человеку в спину — это убийство…»
      Краем глаза Райан увидел левое переднее крыло белого джипа, медленно движущегося слева направо. Человек, стоявший перед ним, смотрел в том направлении… но не совсем туда… почему?
      И тут его правое плечо едва заметно дернулось… Периферийным зрением Райан заметил появившийся локоть. Это означало, что кисть застыла параллельно земле.
      И еще мужчина чуть отодвинул назад правую ногу. Он приготовился…
      Райан вжал дуло пистолета ему в спину. Почувствовал, как ствол «Браунинга» уперся в позвоночник. Мужчина чуть дернул головой назад, всего на несколько миллиметров. Подавшись вперед, Райан зашептал ему в ухо:
      — Если пистолет у тебя в руке выстрелит, тебе всю оставшуюся жизнь придется мочиться в подгузники. А теперь медленно, кончиками пальцев, передай пистолет мне, иначе я пристрелю тебя на месте.
      «Операция завершена, — торжествующе зафиксировал мозг Райана. — Этот ублюдок никого не убьет. Давай, валяй, попробуй оказать сопротивление. Ни у одного человека на свете не хватит на это быстроты реакции.» Его палец напряженно застыл на спусковом крючке, так что если Строков вздумает быстро обернуться, пистолет выстрелит сам по себе, навсегда изуродовав ему спинной мозг.
      Мужчина колебался. Не вызывало сомнений, что он со скоростью света перебирает в голове все возможные варианты действий.
      Разведчиков специально обучают, как поступать, когда в спину уперлось дуло пистолета, и Строков даже отрабатывал эти приемы во время обучения в Высшей школе КГБ, но здесь, сейчас, двадцать лет спустя, когда ему в позвоночник вжималось дуло настоящего пистолета, те занятия с муляжом показались ему чем-то бесконечно далеким. Успеет ли он отбить пистолет достаточно быстро, чтобы пуля не прострелила ему почку? Скорее всего, не успеет. Поэтому его правая рука медленно подалась назад, как и было приказано…