Джек Райан - Красный кролик

      — Значит, это должен быть человек, которого никто не знает.
      — Точно. — Судья Мур кивнул, кусая сандвич и набирая пригоршню орешков. — Ничего особенного ему делать не придется, только показывать англичанам, что он здесь. Вроде как для того, чтобы у них не возникло желание сжульничать.
      — Бейзил обязательно захочет встретиться с этим «кроликом».
      — Этого никак не избежать, — согласился Мур. — Он тоже будет иметь право обмакнуть свой клюв.
      Это выражение он подцепил еще будучи судьей в Остине, штат Техас, когда разбирал одну из редких кассационных жалоб по делу об организованной преступности. Вместе со своими коллегами он смеялся над этим несколько недель, после того, как жалоба была отклонена единогласно.
      — Нам бы очень хотелось, чтобы при этом также присутствовал один из наших людей.
      — Совершенно верно, Джеймс, совершенно верно, — снова согласился Мур.
      — И было бы очень неплохо, если бы этот человек уже находился на месте. Весьма вероятно, вопрос времени будет стоять очень остро.
      — Не сомневаюсь.
      — Как насчет Райана? — предложил Грир. — По-моему, лучшей кандидатуры придумать нельзя. Никто не знает, кто он такой, — он ведь мой человек, так? Джек даже внешне нисколько не похож на оперативного работника.
      — Его фотографии печатались в газетах, — возразил Мур.
      — Вы полагаете, КГБ читает разделы светской хроники? В лучшем случае, Райана заметили, как начинающего писателя, и даже если на него и есть личное дело, оно хранится в самом дальнем углу. Так что с этим, думаю, никаких проблем быть не должно.
      — Вы в этом уверены? — задумчиво произнес Мур.
      Можно не сомневаться только в одном: когда Боб Риттер узнает об этом, с ним случится несварение желудка. Впрочем, это будет не так уж и плохо. Боб грезит о том, чтобы прибрать к себе все сферы деятельности ЦРУ, однако каким бы хорошим человеком он ни был, директором Управления ему никогда не бывать, по многим причинам, среди которых далеко не самая последняя та, что Конгресс не слишком жалует шпионов с наполеоновскими амбициями.
      — А Райан справится?
      — Вы не забыли, что этот мальчик служил в морской пехоте и умеет думать не только головой, но и ногами и руками? — напомнил Грир.
      — Джеймс, он уже исполнил свой долг перед страной сполна, — не сдавался директор ЦРУ. — Ему уже можно и посидеть спокойно в своем кабинете.
      — Но ведь Райану предстоит лишь присматривать за нашими друзьями, а не играть в шпионов во враждебном государстве.
      — Боба хватит сердечный приступ.
      — Артур, будет совсем неплохо, если мы поставим Риттера на место.
      «Особенно, — не стал произносить вслух адмирал, — если все окончится успешно.» Но в успешном исходе можно не сомневаться. Как только центр действия переместится из Москвы, операция превратится в обычную рутину. Конечно, сопряженную с определенными трудностями, но тем не менее рутину.
      — А что если ваш Райан что-нибудь испортит?
      — Артур, Джимми Шелл сел в Будапеште в лужу, а ведь он считался опытным оперативным работником. Знаю, возможно, в случившемся его вины нет, возможно, всему виной было неблагоприятное стечение обстоятельств. И тем не менее, это как нельзя лучше доказывает мою правоту. В нашем деле многое зависит от чистого везения. Всю работу будут осуществлять англичане, а я не сомневаюсь, что Бейзил отберет лучших из лучших.
      Мур мысленно взвесил предложение своего заместителя. Райан в ЦРУ совсем недавно, но он восходящая звезда. В его пользу свидетельствует то, что меньше года назад ему в течение короткого промежутка времени пришлось дважды оказаться под дулом заряженного оружия, и он оба раза с честью вышел из этой ситуации. Что-что, а уж неженок в морскую пехоту не берут. Да, Райан действительно умеет не теряться в самом критическом положении, а это качество никогда не бывает лишним. Что еще лучше, он пользуется любовью англичан. Судья ознакомился с отзывами сэра Бейзила Чарльстона относительно работы Райана в Сенчури-Хаузе — судя по всему, он проникся симпатией к молодому американскому аналитику. Что ж, сейчас представляется хорошая возможность проверить способности Райана в деле, и хотя он и не обучался на «Ферме», беспомощным младенцем, брошенным в лесу, его уж точно не назовешь. Райан благополучно выбирался из леса, попутно убивая двух — трех волков, разве не так?
      — Джеймс, это, конечно, не совсем то, что мне хотелось бы, но я не стану возражать, исходя только из этих соображений. Хорошо, спускайте своего любимца с поводка. Надеюсь, ваш мальчик не наделает в штаны.
      — Какое название дал операции Фоули?
      — «Беатрикс». Как вы понимаете, в честь автора «Кролика Питера».
      — Артур, Фоули пойдет очень далеко, ну а его жена Мери Патрисия — та вообще просто золото высшей пробы.
      — Вот тут наши мнения, Джеймс, полностью совпадают. Из Мери Пат получился бы великолепный наездник родео, а Эд был бы отличным шерифом какого-нибудь городка к западу от Пекоса , — заметил директор ЦРУ.
      Ему нравились молодые таланты, приходившие на работу в Управление. И неважно, что у них за плечами — а они приходили из самых разных мест; главное, у всех, похоже, горит в груди тот самый огонь, который горел у самого Мура, когда он работал с Гансом Тофтом . По сути своей, эти ребята мало чем отличались от техасских рейнджеров, которыми он восхищался в детстве: умных, сильных, смелых людей, всегда добивавшихся своего.
      — Как нам сообщить обо всем Бейзилу?
      — Вчера вечером я позвонил Чипу Беннету и предупредил, чтобы он попросил своих ребят подготовить побольше одноразовых блокнотов. Уже сегодня вечером они будут доставлены в Лэнгли. Ближайшим авиарейсом мы переправим их в Лондон, а затем уже оттуда часть перешлем в Москву. Связь будет хоть и неудобной, но зато надежной.
 
      На самом деле эта работа уже была близка к завершению. Компьютерная система, предназначенная для регистрирования точек и тире международной азбуки Морзе, была подключена к чувствительному радиоприемнику, настроенному на частоту, которую не использовал ни один передатчик на земле. Электромагнитные сигналы эфира преобразовывались в буквы латинского алфавита. Один из специалистов в Форт-Миде, занимавшийся этой работой, заметил, что межгалактический шум, который сейчас накапливался в виде абсолютно бессвязной галиматьи, представляет собой остаточные отголоски «Большого взрыва», и именно за исследования этих отголосков американские физики Пензиас и Миллер несколько лет назад получили Нобелевскую премию. Этот шум являлся настолько случайным, насколько только может быть что-либо в природе, — если только, конечно, не научиться распознавать мысли господа бога, но это было выше возможностей даже специалистов отдела Зет АНБ. Матричный принтер распечатывал буквы на листах бумаги, переложенных копиркой, — по три копии; оригинал тем, кто его изготовил, и по одному экземпляру для ЦРУ и АНБ. Всего было накоплено столько букв, сколько хватило бы для того, чтобы зашифровать первую треть библии; каждая страница и каждая строчка получили уникальное буквенно-цифровое обозначение, чтобы сделать возможным процесс расшифрования. Три человека разобрали экземпляры, проверили, что они уложены в правильном порядке, после чего скрепили их толстыми скоросшивателями для облегчения использования. Затем два скоросшивателя были вручены сержанту ВВС, и тот отвез их в штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли. У специалистов АНБ мелькнула мысль, кому могло понадобиться в спешке получить такое количество этих проклятых одноразовых шифровальных блокнотов, которые Агентство национальной безопасности, боготворившее электронику, уже давно списало со счетов. Однако ломать голову над подобными вопросами — не дело тех, кто работает в Форт-Миде, штат Мериленд, не так ли?
 
      Райан смотрел телевизор, стараясь привыкнуть к английским передачам. Он уже постепенно начинал понимать английский юмор — в конце концов, именно Великобритания дала миру Бенни Хилла. Глядя на некоторые вещи, которые вытворял знаменитый комик, можно было предположить, что у него точно не все дома. Однако для того, чтобы привыкнуть к обычным телепередачам, требовалось какое-то время. Просто язык был другим. Хотя Райан, что совершенно естественно для американца, прекрасно владел английским, нюансы британского варианта языка — разумеется, сознательно преувеличенные на телевидении, — иногда ускользали от него. Но не от его жены, заметил Джек. Кэти смеялась взахлеб, до слез, над теми вещами, которые сам он понимал с трудом. И тут послышалась пронзительная трель телефона закрытой связи, установленного в его личном кабинете наверху. Райан бегом взбежал по лестнице. Тут уж не может быть речи о том, что кто-то ошибся номером. Компания «Бритиш телеком», частная корпорация с большой долей государственного участия, послушно исполняющая волю правительства, выбрала номер так, чтобы он максимально отличался от распространенных цифровых комбинаций, поэтому набрать его случайно мог разве что ребенок.
      — Райан слушает, — сказал Джек после того, как его шифратор вошел в синхронизм с шифратором на противоположном конце.
      — Привет, Джек. Говорит Грир. Как у вас там, в старой доброй Англии проходит воскресный вечер?
      — Сегодня весь день шел дождь, — доложил Райан. — И я не выходил на улицу подстригать газон.
      На самом деле, он ничего не имел против. Джек просто ненавидел подстригать газоны, поскольку еще в детстве усвоил, что как тщательно ни обрезай проклятую траву, через несколько дней она все равно будет выглядеть неприятной щетиной.
      — Ну, а у нас «Ориолс» ведет в игре против «Уайт сокс» со счетом пять — два после шести периодов. На мой взгляд, у твоей команды неплохие шансы взять кубок.
      — А как дела в футболе?
      — Если бы я играл в тотализатор, мой мальчик, я бы поставил все деньги на Филадельфию.
      — Готов рискнуть долларом, утверждая, что вы неправы, сэр. Мне отсюда, издалека, кажется, что у моих «Колтс» все не так уж плохо.
      «Что, конечно же, не так, черт побери!» После того, как «Балтимор колтс» потеряли все шансы продолжить борьбу за суперкубок, Райан сосредоточил всю свою любовь на бейсболе. С точки зрения тактики эта игра была гораздо интереснее, хотя в ней и отсутствовала мужская борьба футбола.
      — Итак, что происходит воскресным вечером у вас в Вашингтоне, сэр?
      — Я просто хотел кое о чем тебя предупредить. По пути в Лондон уже находится одно сообщение, которое затрагивает тебя. Новая задача. Она потребует дня три — четыре.
      — Хорошо.
      Это разожгло интерес Райана, однако возбуждаться по-настоящему можно будет только тогда, когда он увидит, в чем дело. Возможно, Лэнгли хочет, чтобы он провел какие-то новые аналитические исследования. Как правило, все задания были так или иначе связаны с экономикой, потому что адмиралу нравилось, как его новый сотрудник ведет сложные игры с цифрами.
      — Это что-нибудь важное? — спросил Джек.
      — Ну, нас очень интересует, что ты сможешь сделать, — ограничился общим ответом зам по РА-работе.
      «Этому человеку следует учить лисиц, как обманывать собак и охотников, — мысленно отметил Райан. — Его счастье, что он не англичанин. Местная аристократия пристрелила бы его за то, что он мешает предаваться национальной забаве.»
      — Хорошо, сэр, буду ждать вестей от вас. А можно вас попросить ввести меня в курс игры? — с надежной спросил он.
      — А почему бы и нет? Этот новый подающий — кажется, его фамилия Рипкен, да? — только что пробежал от самой левой бровки до шестой базы.
      — Благодарю вас, сэр. Это гораздо интереснее, чем «Башня Фолти».
      — Это еще что за чертовщина?
      — На английском телевидении это именуется комедией, адмирал. Очень смешно, если понимать, о чем идет речь.
      — Когда я в следующий раз загляну в Лондон, ты введешь меня в курс дела, — предложил зам по РА-работе.
      — Слушаюсь, сэр.
      — В семье все в порядке?
      — Просто замечательно, сэр. Спасибо за то, что поинтересовались.
      — Ну хорошо. Отдыхайте, не буду больше мешать. До встречи.
 
      — Кто это звонил? — спросила Кэти, когда Райан вернулся в гостиную.
      — Шеф. Сказал, что направил мне новую работу.
      — Какую именно? — Кэти не собиралась сдаваться.
      — Адмирал не уточнил. Просто предупредил, что мне в ближайшем времени предстоит сыграть во что-то новенькое.
      — И он ни слова не сказал, что это будет?
      — Джеймс Грир любит сюрпризы.
      — Гм, — только и ответила Кэти.
 
      Курьер удобно устроился в кресле салона первого класса. Портфель с конвертом был засунут под сиденье напротив. Курьер предусмотрительно захватил с собой несколько иллюстрированных журналов, чтобы было что почитать во время долгого трансатлантического перелета. Поскольку он не был дипломатическим курьером, а действовал неофициально, ему можно было на время притвориться, что он принадлежит к влиятельным персонам — эту маску придется сбросить у стойки иммиграционной службы в четвертом терминале аэропорта «Хитроу», откуда посольская машина отвезет его прямиком на Гросвенор-сквер. Курьер уже предвкушал приятный вечер в каком-нибудь уютном пабе с кружкой английского пива, а уже через тридцать шесть часов ему предстоит возвращаться домой. Разумеется, заставлять человека, обладающего незаурядными способностями и прошедшего специальную подготовку, заниматься подобной ерундой — это расточительство, однако кто-то должен заниматься и этим, а недавний выпускник «Фермы» вряд ли может рассчитывать на что-либо большее. Курьер утешал себя мыслью, что то, что находилось у него в портфеле, представляло большую важность. Впрочем, и не такую уж и большую. Если бы действительно речь шла о чем-то важном, он пересекал бы океан на сверхзвуковом «Конкорде».
 
      Эд Фоули спал сном праведника. Завтра ему предстоит придумать предлог заехать в посольство Великобритании и посидеть вдвоем с Найджелом Хейдоком, обсуждая план предстоящей операции. Если все пройдет хорошо, он наденет свой наикраснейший галстук, получит записку от Олега Ивановича, назначит следующую личную встречу и займется подготовкой. «Но кого же, кого, — гадал Фоули, — кого собирается убить КГБ? Папу римского?» Боб Риттер очень переживает по этому поводу. Или кого-то другого? У КГБ очень прямолинейный подход в отношении тех, кто ему не нравится. В отличие от ЦРУ. Управление никого не убивало с конца пятидесятых годов, когда президент Эйзенхауэр использовал ЦРУ — и весьма успешно — в качестве альтернативы открытому вооруженному вмешательству. Однако это искусство оказалось не нужно администрации Кеннеди, которая ухитрилась испортить практически все, к чему прикасалась. Вероятно, это явилось следствием чрезмерного увлечения книгами о Джеймсе Бонде. В художественной литературе все обстояло значительно проще, чем в реальной жизни, даже в той литературе, которая вышла из-под пера бывшего оперативного работника разведслужбы . В реальной жизни порой бывает трудно просто застегнуть молнию на ширинке.
      Однако он сам сейчас разрабатывает план достаточно сложной операции и пытается убедить себя, что на самом деле она не так уж и сложна. Правильно ли он поступает? Пока остальное сознание Эда Фоули спало, его ум не переставал работать. Даже во сне он снова и снова перебирал каждую мелочь. Ему снились кролики, резвившиеся на зеленой лужайке, за которыми наблюдали лисицы и медведи. Хищники сидели неподвижно, даже не пытаясь наброситься на кроликов, возможно, потому, что те бегали слишком быстро и находились совсем близко со своими норами, так что погоня за ними все равно не принесла бы никаких результатов. Но что произойдет, когда кролики отбегут от нор достаточно далеко? Тогда лисицы уже смогут их поймать, зашевелятся и медведи, способные проглотить ушастых зверьков целиком… А задача Фоули заключается в том, чтобы не дать маленьких пушистых кроликов в обиду, так?
      Во сне лисицы и медведи просто наблюдали за кроликами, в то время как он сам, орел, кружился высоко в небе, всматриваясь вниз. Он, хоть и хищник, дал зарок не трогать кроликов, хотя лисица будет хорошей добычей. Как хорошо будет вонзить ей когти чуть пониже затылка, сломать шею, разорвать на части, а потом бросить, чтобы ее сожрал медведь, которому на самом деле все равно, кем питаться. Да, господину Медведю на это наплевать. Он просто большой старый медведь, и у него в брюхе всегда пусто. Если дать ему возможность, он сожрет и орла, вот только орлы для него слишком умны и проворны, так? Правда, только до тех пор, пока у него открыты глаза, сказал себе благородный орел; у него отличное зрение и незаурядные способности, но даже ему нужно соблюдать осторожность. Поэтому орел парил высоко в небе, выискивая восходящие воздушные потоки, и смотрел вниз. В лучшем случае он сможет упасть камнем вниз и предупредить забавных пушистых зверьков, что им угрожает опасность. Однако эти кролики, вероятно, безнадежно глупы, как и полагается кроликам из пословицы; они щиплют траву и не глядят по сторонам, хотя следовало бы. Это его задача, сказал себе благородный орел, своим зорким взглядом следить за тем, чтобы все было в порядке. Задача кролика состоит в том, чтобы бегать, и с помощью орла он сможет перебежать на другое поле, где нет лисиц и медведей, где можно будет наплодить множество чудесных маленьких крольчат и жить счастливо всей большой семьей, как и Шалун, Кривляка и Пушистый хвостик Беатрикс Поттер.
      Фоули перевернулся на бок, и сон закончился: орел, следящий сверху за врагами, кролики, резвящиеся в траве, лисицы и медведи вдалеке, которые наблюдают за ними со стороны, но не двигаются с места, потому что им неизвестно, который из кроликов отойдет слишком далеко от своей спасительной норки.
      Услышав умышленно раздражающий звонок будильника, Фоули открыл глаза и, перекатившись на бок, ткнул кнопку, выключая его. Затем он рывком соскочил с кровати и направился в ванную комнату. Внезапно его охватила щемящая тоска по дому в Вирджинии. Там ванных комнат было несколько — если точнее, две с половиной, что в случае возникновения какой-либо чрезвычайной ситуации предоставляло определенную гибкость. Маленький Эдди тоже проснулся, и, усевшись на полу перед телевизором, громогласно объявил на всю квартиру: «Работящая женщин-н-н-н-на!», сообщая о начале утренней гимнастики. Мать и отец улыбнулись. Даже сотрудники КГБ, сидевшие в наушниках, подключенных к «жучкам» прослушивания, наверное, не смогли сдержать усмешки.
      — У тебя по работе на сегодня намечено что-нибудь важное? — окликнула из кухни Мери Пат.
      — Ну, надо будет разобраться в материалах, которые пришли из Вашингтона за выходные. И еще я должен до обеда заскочить в английское посольство.
      — О? Это еще зачем? — спросила жена.
      — Мне нужно кое о чем переговорить с Найджелом Хейдоком, — ответил Эд. Мери Пат положила на сковородку бекон. Она всегда готовила яичницу с беконом по утрам в те дни, когда им предстояла ответственная работа. У Фоули мелькнула мысль, догадаются ли когда-нибудь об этом «слухачи» из КГБ. Скорее всего, не догадаются. Подобная дотошность просто немыслима, к тому же, образ питания американцев интересует русских контрразведчиков лишь постольку, поскольку иностранцы, как правило, питаются значительно лучше среднего советского гражданина.
      — В таком случае, не забудь передать ему от меня привет.
      — Хорошо.
      Зевнув, Фоули отпил кофе.
      — Знаешь, надо будет как-нибудь пригласить их в гости — например, в следующие выходные.
      — Я ничего не имею против. Как обычно, ростбиф и все такое?
      — Да, и я попробую раздобыть мороженую кукурузу в початках.
      В России выращивали кукурузу, которую можно было купить на колхозных рынках, и она была достаточно неплохая, но все же ей было далеко до «Серебряной королевы», к которой супруги Фоули привыкли дома в Вирджинии. Поэтому им пришлось остановиться на мороженой кукурузе, которую самолетами перебрасывали с авиационной базы Рейн-Мейн вместе с сосисками в тесте «Чикаго ред» и другими лакомствами, приобретавшими такое большое значение для тех, кто вынужден был длительное время работать вдали от дома. «Вероятно, в Париже было бы то же самое,» — подумал Эд.
      Завтрак прошел быстро, и через полчаса Фоули уже почти оделся к выходу.
      — Дорогая, какой галстук посоветуешь надеть сегодня?
      — Знаешь, здесь, в России, время от времени обязательно нужно носить красное, — подмигнув, протянула Мери Пат ему ярко-алый галстук вместе с серебряной заколкой, приносящей счастье.
      — Угу, — согласился Эд, завязывая галстук перед зеркалом. — Ну вот, Эдвард Фоули-старший, сотрудник Государственного департамента, готов к выходу.
      — Ты выглядишь просто замечательно, — заметила жена, громко чмокая его в щеку.
      — До свидания, папочка, — бросил вслед отцу, направившемуся к двери, маленький Эдди.
      Вместо поцелуя крепкое мужское рукопожатие. Мальчик уже вышел из возраста нежных сюсюканий.
 
      Дорога на работу прошла без каких-либо происшествий. Пешком до метро. Свежий «Советский спорт», купленный в газетном киоске, пятикопеечная монета, опущенная в турникет, тот же самый поезд, потому что и вечером будет тот же самый поезд, и «хвост» из Второго главного управления КГБ отметит абсолютное постоянство привычек объекта наблюдения: каждое утро и каждый вечер этого американца похожи друг на друга, словно зеркальные образы. Придя в посольство, Фоули дождался в своем кабинете Майка Рассела, который принес ему утреннюю почту. Перебирая сообщения и рассматривая заголовки, Эд сразу же отметил, что сегодня их больше, чем обычно.
      — Это насчет того, о чем мы говорили? — спросил старший связист, задержавшись в дверях.
      — Не похоже на то, — ответил Фоули. — А что, тебя это задело за живое?
      — Эд, видишь ли, моя работа заключается как раз в том, чтобы отправлять и получать защищенную информацию.
      — Майк, а ты взгляни на все с моей позиции. Если русские «засветят» меня, от меня будет столько толку, сколько от вымени на груди борова. Я уж не говорю про тех ребят, которые поплатятся за это своей жизнью.
      — Да, я тебя прекрасно понимаю. — Рассел помолчал. — И все же я просто не могу поверить, Эд, что русским удалось расколоть мои системы. Как ты сам сказал, в этом случае наши люди стали гибнуть бы десятками.
      — Мне очень хотелось бы с тобой согласиться, но ты сам прекрасно понимаешь, что в нашем деле осторожность никогда не бывает лишней.
      — Тут я поддержу тебя обеими руками. Знаешь, если я поймаю мерзавца, нагадившего в моей епархии, он вряд ли доживет до встречи с ребятами из ФБР, — мрачно пообещал Рассел.
      — Ты только не заводись.
      — Эд, когда я был во Вьетнаме, «прохудившаяся» закрытая связь приводила к гибели людей. Это же самое страшное, что только может быть, ты не согласен?
      — Майк, если я что-нибудь услышу, ты об этом обязательно узнаешь.
      — Ладно.
      Рассел направился к двери, буквально извергая дым из ушей.
      Рассортировав поступившие сообщения — разумеется, они были адресованы просто московскому резиденту, без указания конкретной фамилии, — Фоули погрузился в чтение. Руководство по-прежнему выражало беспокойство относительно КГБ и папы римского, однако помимо информации о «кролике» у Фоули не было ничего нового, и оставалось только надеяться, что сам Шалун сможет рассказать что-нибудь на этот счет. Большой интерес вызывало заседание Политбюро, состоявшееся на минувшей неделе, однако тут придется подождать, пока источники сами не выйдут на связь. Вопросы о здоровье Леонида Брежнева, но хотя фамилии всех его лечащих врачей известны, ни один из них не станет общаться напрямую с представителем ЦРУ. Достаточно посмотреть телевизор, чтобы понять: Леонид Ильич на следующих Олимпийских играх марафон не пробежит. Однако в таком состоянии человек может жить, ни шатко ни валко, годами. Конечно, Брежнев не свернет с прежнего курса, не предпримет ничего нового, однако в последнее время его действия становились все более иррациональными. Кто может сказать, какой еще фортель может выкинуть дряхлеющий советский руководитель, — определенно, уходить из Афганистана он не собирался. Брежневу было наплевать на жизни молодых солдат Красной Армии, даже хотя сам он уже отчетливо слышал шаги приближающейся смерти. Вопрос передачи власти очень интересовал руководство ЦРУ, однако все сходились во мнении, что следующим место во главе стола займет Юрий Владимирович Андропов, если только он не умрет раньше Брежнева или не совершит какую-нибудь серьезную политическую ошибку. Однако, второе можно смело сбросить со счетов — для этого Андропов слишком опытный политик. Нет, на настоящий момент именно он являлся цесаревичем, наследником престола, и тут никаких вопросов быть не может. Оставалось только надеяться, что на новом посту Юрий Владимирович не будет действовать чересчур рьяно, — впрочем, если верить слухам о состоянии его печени, этого можно было не опасаться. Каждый раз, видя Андропова по советскому телевидению, Фоули всматривался в его лицо, стараясь обнаружить нездоровый желтоватый оттенок кожи, свидетельствующий о заболевании этого органа. Однако это можно без труда скрыть гримом — если только в Советском Союзе прибегают к подобному средству облагородить внешность политических вождей… «Гм, как бы это проверить?» — мелькнула мысль у Фоули. Возможно, ответ на этот вопрос знают в научно-техническом отделе в Лэнгли.
 
      Сменив Колю Добрика, Зайцев сел за стол и занялся разбором входящей корреспонденции. Он решил постараться отложить в памяти как можно больше информации, поэтому процесс распределения сообщений по адресатам занял больше времени, чем обычно. Снова пришло сообщение от агента Кассия, которое было переправлено руководителям политической разведки наверх, а копия адресована в институт США и Канады, где с ней ознакомятся маститые академики, стремящиеся выжать крупицы важной информации из всех доступных материалов. Еще одно сообщение пришло от Нептуна, в котором этот агент просил денег для своего информатора, поставлявшего в КГБ такие ценные сведения относительно закрытых средств связи. Кодовое имя «Нептун» позволяет предположить, что агент имеет какое-то отношение к морю, не так ли? Зайцев порылся в памяти, вспоминая, какая еще информация от этого источника проходила через него. Кажется, в основном она была связана с американским военно-морским флотом? Именно эти сообщения породили в нем беспокойство по поводу надежности американских систем шифрования. Несомненно, КГБ платит этому источнику огромные деньги, сотни тысяч американских долларов наличными, что всегда представляло для Комитета большую проблему. Советскому Союзу было бы гораздо проще расплачиваться алмазами, поскольку алмазы практически в неограниченных количествах можно было добыть на приисках Восточной Сибири. В прошлом КГБ пробовал платить американским агентам алмазами, однако это быстро заметило бдительное ФБР… А Советский Союз даже не предпринял никаких шагов, чтобы вызволить своих попавших в беду людей. Какие уж тут могут быть разговоры о солидарности со своими сотрудниками! Олегу Ивановичу было известно, что американцы постоянно предпринимали попытки выручить провалившихся агентов, однако в большинстве случаев те, кому они хотели помочь, к этому времени уже оказывались расстреляны, — при этой мысли у Зайцева похолодело на сердце.
      Однако сейчас пути назад уже нет, и ЦРУ достаточно хорошо знает свое дело, раз его так боится КГБ, — а разве это не означает, что он в надежных руках?
      Тут Зайцев вспомнил еще об одном деле, которое надо было сделать сегодня. В ящике письменного стола лежали бланки рапортов о контактах с иностранцами. Мария предложила сообщить о встрече, и Олег Иванович решил так и поступить. Он описал ее как красивую женщину лет тридцати с небольшим, мать очаровательного маленького мальчика, и не слишком умную — «манера поведения чисто американская», как написал Зайцев. Достаточно неплохое владение русским языком, хороший словарный запас, но плохое произношение и неважный синтаксис: в целом чувствуется, что это говорит иностранец. Зайцев не стал заполнять графу относительно того, производит ли молодая женщина впечатление сотрудника разведслужбы, решив воздержаться от этого. Потратив на все минут пятнадцать, он подошел к офицеру службы безопасности своего отдела.
      — Пустая трата времени, — сказал Олег Иванович, протягивая рапорт капитану, уже дважды обойденному повышением в звании.
      Офицер службы безопасности пробежал взглядом листок бумаги.
      — Где вы с ней познакомились?
      — Здесь все написано. — Зайцев показал на заполненный бланк. — Я гулял в парке со своей дочерью, и тут показалась эта американка со своим мальчиком. Его зовут Эдди, полное имя, судя по всему, Эдуард Эдуардович — Эдвард младший, как говорят американцы. Кажется, мать говорила, что ему четыре года. Очень милый мальчик. Мы поговорили несколько минут ни о чем, после чего они ушли.
      — Ваше впечатление об этой женщине?
      — Если она шпион, я не сомневаюсь в скорой победе социализма в Америке, — ответил Зайцев. — Довольно миловидная, но чересчур худая, и особым умом не отличается. Полагаю, такая, какой и должна быть обыкновенная американская домохозяйка.
      — Что-нибудь еще?
      — Все изложено в рапорте, товарищ капитан. Наверное, я больше времени излагал все на бумаге, чем разговаривал с этой американкой.
      — Ваша бдительность похвальна, товарищ майор.
      — Служу Советскому Союзу.
      Зайцев вернулся на свое рабочее место. «Со стороны Марии это была отличная мысль, — подумал он, — поставить так тщательно все точки над i.» В конце концов, не исключена возможность, что за ней следили, и в досье, составленном на нее в КГБ, появится еще одно донесение, сделанное сотрудником КГБ, подтверждающее, что эта американка не представляет собой угрозу мировому социализму.
      Вернувшись за стол, Зайцев мысленно перебрал все то, что сделал за день. Чем больше информации он передаст ЦРУ, тем больше ему заплатят. Вероятно, он даже сможет свозить свою дочь в этот хваленый парк развлечений Диснея, где маленький зайчик порадуется вовсю. Через Олега Ивановича проходили сообщения, имеющие отношения к другим странам, и он старался запомнить и их. Особый интерес вызывал некий агент под кодовым наименованием Министр, работающий в Англии. Судя по всему, он занимал какую-то достаточно высокую должность в Министерстве иностранных дел, что давало ему возможность передавать высококачественную разведывательную информацию политического и дипломатического характера, которую всегда с большим вниманием изучали наверху.