Джек Райан - Красный кролик

      — Не сомневаюсь, — сдалась Кэти.
      Она понимала, что Джек тоже хочет вернуться домой, к семье. Он был не из тех, кто готов разлучиться с близкими просто так, от нечего делать.
      — Как у тебя работа?
      — Весь день прописывала очки. Но завтра утром мне предстоит несколько операций. Подожди, передаю трубку Салли.
      — Привет, папочка! — послышался другой, высокий голосок.
      — Привет, Салли. Как ты поживаешь?
      — Хорошо. — Дети всегда отвечают так.
      — Чем ты занималась сегодня?
      — Мы с мисс Маргарет рисовали цветными карандашами.
      — И что же?
      — Коров и лошадей! — с восторгом воскликнула девочка.
      Больше всего ей нравились пеликаны и коровы.
      — Замечательно. А теперь верни трубку маме.
      — Хорошо.
      Возвращаясь к видеомагнитофону с кассетой «Волшебника из страны Оз», Салли будет вспоминать этот глубокий и содержательный разговор.
      — А как поживает наш малыш? — спросил у жены Джек.
      — В основном, жует свои ручки. Сейчас он в манеже, смотрит телевизор.
      — С ним проще, чем было с Салли в его возрасте, — улыбнувшись, заметил Джек.
      — Слава богу, его не мучают колики, — согласилась доктор Райан.
      — Я по тебе соскучился, — упавшим голосом признался Джек.
      Это соответствовало истине. Он действительно очень соскучился по Кэти.
      — Мне тоже тебя недостает.
      — Ну ладно, мне пора возвращаться к работе, — сказал Райан.
      — Когда ждать тебя домой?
      — Надеюсь, через пару дней.
      — Ладно. — Придется свыкнуться с этим печальным фактом. — Звони.
      — Обязательно, малыш.
      — Пока.
      — До встречи. Я тебя люблю.
      — Я тебя тоже люблю.
      — Пока.
      — Пока, Джек.
      Положив трубку на рычажки, Райан сказал себе, что он не создан для такой жизни. Как и его отец, он хотел спать в одной кровати вместе с женой — интересно, а отцу приходилось когда-нибудь ночевать не дома? Джек не мог припомнить этого. Однако он выбрал для себя эту работу, в которой такое простое желание выполнимо не всегда. Хотя, на самом деле, этого быть не должно. Он аналитик, который работает у себя в кабинете и спит дома, но иногда, черт бы побрал, все складывается по-другому.
 
      На ужин были говядина по-веллингтонски и йоркширский пудинг. Миссис Томпсон могла бы работать шеф-поваром в приличном ресторане. Джек не имел понятия, каково происхождение говядины, но она показалась ему более сочной, чем обычное мясо английских коров, откормленных травой. Или миссис Томпсон купила ее в специальном магазине — в Англии до сих пор оставались мясные лавки — или же она действительно умеет делать нежным любое мясо.
      Ну а йоркширский пудинг получился просто неземного вкуса.
      Бутылка французского вина, и ужин прошел просто блестяще — излюбленный эпитет в Великобритании.
      Русские набросились на еду, как в свое время маршал Георгий Жуков — на Берлин, с завидным аппетитом.
      — Олег Иванович, должен вас предупредить, — позволил себе на мгновение быть искренним Райан, — в Америке еда не всегда такого высокого качества. — Он подгадал так, чтобы сделать это замечание, когда миссис Томпсон находилась в обеденном зале. Джек повернулся к ней. — Мэм, если вам когда-либо понадобятся рекомендации, чтобы устроиться на работу поваром, обращайтесь ко мне, хорошо?
      Эмма Томпсон просияла.
      — Благодарю вас, сэр Джон.
      — Честное слово, мэм, еда просто превосходная.
      — Вы очень любезны.
      У Джека мелькнула мысль, понравится ли ей мясо-гриль в его исполнении и салат со шпинатом, приготовленный Кэти. Главным будет достать мясо бычков из Айовы, откормленных кукурузой, что в Англии совсем непросто. Хотя, конечно, можно будет обратиться в военный магазин на авиабазе в Гринэм-Коммонс…
      Ужин занял почти целый час, а завершили его великолепные напитки. В знак особого уважения к русским гостям даже была подана водка «Старка». Джек обратил внимание, что Олег пил ее рюмка за рюмкой.
      — Даже Политбюро не кормят так хорошо, — сказал Кролик, когда ужин наконец завершился.
      — Да, в Шотландии выращивают замечательных коров. Эта порода называется «Абердинский энгус», — объяснил Ник Томпсон, собирая посуду.
      — Их откармливают кукурузой? — спросил Райан.
      Кажется, особого избытка кукурузы в Великобритании не наблюдается, разве не так?
      — Не знаю. Японцы дают своим коровам породы «Кобе» пиво, — добавил бывший полицейский. — Возможно, так же поступают и в Шотландии.
      — Тогда это объясняет качество, — усмехнувшись, согласился Джек. — Олег Иванович, вам надо обязательно попробовать английское пиво. Оно лучшее в мире.
      — А разве не американское? — удивился русский.
      Райан покачал головой.
      — Нет. Это единственное, в чем англичане нас опередили.
      — Правда?
      — Правда, — подтвердил Кингшот. — Однако у ирландцев это тоже получается очень неплохо. Я просто обожаю «Гиннес», хотя в Дублине его варят все же лучше, чем в Лондоне.
      — Зачем переводить на вас добро? — спросил Джек.
      — Тот, кто родился проклятым ирландцем, проклятым ирландцем и умрет, — заметил Кингшот.
      — Итак, Олег Иванович, — спросил Райан, закуривая вечернюю сигарету, — быть может, вам бы хотелось, чтобы мы что-нибудь делали по-другому — я хочу сказать, ради вашего удобства?
      — Пока что мне жаловаться не на что, но, полагаю, ЦРУ не выделит мне такой замечательный дом, как этот.
      — Олег Иванович, я миллионер и все же живу не в таком прекрасном доме, — со смехом подтвердил Райан. — Однако смею вас заверить: ваш дом в Америке будет более уютным, чем ваша московская квартира.
      — А я получу машину?
      — Конечно.
      — И долго придется ждать? — спросил Зайцев.
      — Что ждать?
      — Когда подойдет моя очередь покупать машину.
      — Олег, вам предоставится возможность выбирать машину у сотен продавцов. Вы подберете то, что вам понравилось, заплатите за нее и уедете на ней домой. Как правило, мы доверяем выбирать цвет машины своим женам, — добавил Джек.
      — И все так просто? — недоверчиво спросил Кролик.
      — Ну да. Я сам долгое время ездил на «Фольксвагене», но теперь мне полюбился «Ягуар». Возможно, вернувшись домой, я куплю себе «Ягуар». Отличный двигатель. Кэти машина тоже нравится, но, наверное, она вернется к «Порше». Моя жена ездит на разных марках «Порше» с восемнадцати лет. Конечно, когда в семье два маленьких ребенка, эта машина не совсем практична, — с надеждой добавил Райан.
      Ему совсем не нравились эти двухместные спортивные автомобили немецкого производства. На его взгляд, «Мерседес» был значительно более безопасным.
      — И купить дом так же просто?
      — Все зависит. Если покупать новый дом, все действительно будет очень просто. Но если вам приглянется дом, у которого уже есть хозяин, вам сначала придется с ним встретиться и сделать ему предложение. Однако, полагаю, Управление вам с этим поможет.
      — А где мы будем жить?
      — Там, где пожелаете. — «После того, как мы полностью вычистим твой мозг,» — не стал добавлять Райан. — В Америке есть поговорка: «У нас свободная страна.» И еще Америка очень большая страна. Вы сможете выбрать место, которое вам понравится, и переехать туда жить. Многие ваши бывшие коллеги, перебежавшие к нам, предпочитают жить в районе Вашингтона. Почему, я не знаю. Мне самому этот район совсем не нравится. Летом там с ума можно сойти.
      — Адская жара, — согласился Кингшот. — И жуткая влажность.
      — Если ты думаешь, что в Вашингтоне плохо, Алан, попробуй пожить во Флориде, — предложил Джек. — Впрочем, кому-то нравится и во Флориде.
      — И можно свободно переезжать с места на место, не оформляя кучу бумаг? — спросил Зайцев.
      «Для кагэбэшника этот человек ни хрена не знает,» — подумал Джек.
      — Никаких бумаг не нужно, — заверил его Райан. — Для того, чтобы путешествовать было совсем просто, мы выдадим вам кредитную карточку.
      Затем ему пришлось объяснять Кролику, что такое кредитная карточка. На это ушло добрых десять минут, настолько чуждой была данная концепция советскому гражданину. К концу у Зайцева голова пошла кругом.
      — Вот только надо в конце каждого месяца оплачивать счет, — предостерег его Кингшот. — Кое-кто об этом забывает, и в результате у этих людей возникают серьезные финансовые проблемы.
 
      Директор Службы внешней разведки находился в своем особняке в престижном районе Бельгравия. Потягивая коньяк «Людовик Тринадцатый», сэр Бейзил беседовал с другом. Сэр Джордж Хендли был его давнишний товарищ. Юрист по профессии, почти всю свою жизнь он тесно работал с британским правительством, частенько выступая в роли консультанта Службы внешней разведки или Министерства внутренних дел. Сэр Джордж имел допуск к документам особой важности, а также к информации служебного пользования. За тридцать с лишним лет ему пришлось побывать доверенным лицом нескольких премьер-министров, и он считался надежным, как сама королева. По мнению самого Хендли, все это просто пришло к нему вместе с фирменным галстуком элитной школы в Винчестере, в которой он учился.
      — Значит, папа римский, да?
      — Да, Джордж, — подтвердил Чарльстон. — Премьер-министр хочет, чтобы мы изучили вопрос, как можно защитить этого человека. Вся беда в том, что до сих пор я ума не приложу, что мы можем предпринять. Связаться с Ватиканом напрямую нам нельзя.
      — Совершенно верно, Бейзил. Можно не сомневаться в честности Святого престола, но политику он проводит независимую. Скажи, насколько хорошо, на твой взгляд, там поставлена служба сбора информации?
      — Я бы сказал, что во многих отношениях она налажена первоклассно. В конце концов, с кем лучше всего поделиться тем, что лежит на душе, как не со священником, и разве может какой-нибудь другой способ передачи информации сравниться с разговором наедине в исповедальне? Плюс к этому все остальные мыслимые методы. Вероятно, политическая разведка Ватикана ничуть не уступает нашей собственной — а может быть, даже превосходит ее. Так, например, я не сомневаюсь, что Святому престолу известно абсолютно все о ситуации в Польше. Да и в Восточной Европе в целом найдется мало секретов, не известных католической церкви. В конце концов, нельзя недооценивать ее способность взывать к высшей морали человека. Мы в течение десятилетий прислушиваемся к разговорам Ватикана.
      — Вот как? — удивился Хендли.
      — Совершенно верно. И в годы Второй мировой войны это оказало нам неоценимую пользу. В то время в Ватикане был один немецкий кардинал, некий Мансдорф — странно, ты не находишь? Фамилия у него явно еврейская. Так вот, этот Дитер Мансдорф был архиепископом Маннгеймским, затем получил повышение и попал в Ватикан, занялся дипломатической работой. Ему приходилось много разъезжать по Европе. Начиная с 1938 года и до самого окончания войны Мансдорф держал нас в курсе самых сокровенных тайн нацистской партии. Понимаешь, он не слишком-то жаловал Гитлера.
      — Ну а как вам удавалось читать переговоры Ватикана?
      — Кардинал Мансдорф разрешил нам снять копию со своей шифровальной книги. Разумеется, после войны Ватикан полностью заменил все свои шифровальные книги, так что с тех пор мы почти не имеем возможности следить за личной перепиской высокопоставленных священников. Однако, в сути своей, системы шифрования остались прежними, поэтому ребятам из Центра правительственной связи время от времени удается что-нибудь «расколоть». Хороший это был человек, кардинал Дитер Мансдорф. Естественно, никто так и не узнал о его деяниях. Умер он, кажется, в пятьдесят девятом году.
      — В таком случае, почему ты считаешь, что римляне до сих пор не знают об этой операции?
      Чарльстон нашел этот вопрос очень неплохим, однако он сам уже давно ломал голову над ним и, похоже, нашел правильный ответ.
      — Если верить перебежчику, операция держится в строжайшей тайне. Вся связь поддерживается через курьеров, минуя защищенные линии связи, и так далее. И в планы посвящена всего горстка людей. Нам известна фамилия одного человека, причастного к операции. Это полковник Борис Строков, сотрудник оперативного отдела болгарской разведки «Държавна сигурност». У нас есть все основания считать, что именно Строков убил болгарского диссидента Георгия Маркова на Вестминстерском мосту, буквально под окнами моего кабинета.
      Что сам Чарльстон считал оскорблением ее величества, возможно, прямым вызовом, брошенным Службе внешней разведки. Между ЦРУ и КГБ существовала негласная договоренность: каждая спецслужба не организовывала убийства в столице противника. У британской СВР таких договоренностей ни с кем не было, что, вероятно, стоило бедняге Георгию Маркову жизни.
      — Следовательно, вы считаете этого Строкова предполагаемым исполнителем?
      Директор Службы внешней разведки развел руками.
      — Это все, чем мы располагаем, Джордж.
      — Должен сказать, у вас есть очень немного, — заметил Хендли.
      — Да, слишком мало, чтобы быть спокойными, и все же это лучше, чем ничего. У нас есть множество фотографий этого типа Строкова. Скотленд-Ярд уже был близок к тому, чтобы задержать его, когда он вылетел из «Хитроу» — сначала в Париж, и только оттуда в Софию.
      — Быть может, он очень торопился покинуть Англию? — предположил Хендли.
      — Он профессионал, Джордж. Как ты думаешь, такие люди идут на напрасный риск? Оглядываясь назад, приходится признать, поразительно, что Скотленд-Ярд вообще вышел на него.
      — Итак, ты полагаешь, что Строков может приехать в Италию.
      Не вопрос, а утверждение.
      — Да, вероятность этого высока, но кого мы можем предупредить? — спросил директор Службы внешней разведки. — Юрисдикция итальянской уголовной полиции имеет определенные пределы. Согласно Латеранскому договору, Ватикан всегда может наложить вето, — объяснил Чарльстон. Он уже успел ознакомиться с юридическими аспектами ситуации. — Ватикан обладает собственной службой безопасности — полагаю, тебе известно о швейцарской гвардии. Однако какими бы опытными ни были эти люди, защитный заслон очень тонкий, особенно если учесть, какие ограничения накладываются на них сверху. А итальянские власти по очевидным причинам не могут наводнить Ватикан своей полицией.
      — Итак, премьер-министр навьючила тебя невыполнимой задачей.
      — Да, в который уже раз, Джордж, — вынужден был согласиться сэр Бейзил.
      — Так что же ты можешь сделать?
      — На самом деле я могу только направить своих людей в Рим, чтобы они высматривали в толпе Бориса Строкова.
      — Ну а если они его там увидят?
      — Вежливо попросить его уйти куда-нибудь подальше? — задумчиво произнес сэр Бейзил, размышляя вслух. — Возможно, это даст желаемый результат. Строков профессионал, и если его застигнут на месте предполагаемого преступления — а я собираюсь предложить своим людям подчеркнуто открыто сфотографировать его во всех ракурсах — он вынужден будет сделать продолжительную паузу, а то и вовсе отказаться от выполнения задания.
      — Это все вилами на воде писано, — заметил Хендли.
      — Ты прав, — вынужден был согласиться директор Службы внешней разведки.
      Но, по крайней мере, это уже хоть что-то, о чем можно будет доложить Тэтчер.
      — Кого ты собираешься отправить в Ватикан?
      — У нас в Риме хороший резидент, Том Шарп. У него в подчинении четыре человека, кроме того, полагаю, можно будет прислать подкрепление из Сенчури-Хауза.
      — Разумное решение, Бейзил. А зачем же ты все-таки пригласил меня в гости?
      — Я надеялся, Джордж, что ты подскажешь какую-нибудь мысль, которая от меня ускользнула.
      Последний глоток из рюмки. Как ни хотелось Бейзилу продолжить, на сегодняшний вечер коньяка хватит.
      — Выше собственной головы не прыгнешь, — сочувственно произнес Хендли.
      — Кароль Войтыла — слишком хороший человек, чтобы позволить ему сгинуть ни за грош, от рук проклятых русских. И за что? За то, что он вступился за свой народ. Подобная преданность достойна награды, а не убийства на глазах тысяч людей.
      — И премьер-министр разделяет эту точку зрения.
      — Тэтчер заняла твердую позицию.
      Чем она успела снискать уважение во всем мире.
      — А что американцы? — спросил Хендли.
      Чарльстон пожал плечами.
      — У них еще не было возможности побеседовать с перебежчиком. Они доверяют нам, Джордж, но в определенных пределах.
      — Что ж, делай что в твоих силах. Впрочем, возможно, операция КГБ произойдет не в самом ближайшем времени. Кстати, насколько эффективно действуют советские спецслужбы?
      — Вот мы и посмотрим, — только и смог ответить директор СВР.
 
      Проснувшись без десяти семь утра, Райан решил, что здесь, несмотря на проходящее рядом шоссе, было гораздо тише, чем у него дома в Чатэме. Умывальник в соответствии с эксцентричным британским стилем был оборудован двумя кранами, для холодной и горячей воды, вследствие чего у Райана, когда он мыл руки, левая едва не сварилась, а правая замерзла. Как всегда, было приятно побриться, причесаться и приготовиться к новому дню, даже если ему предстояло начаться с чашки растворимого кофе «Тейстерс чойс».
      Когда Джек спустился на кухню, Кингшот уже был там. Странно, что по воскресеньям люди спят допоздна, а по субботам этого, как правило, не происходит.
      — Сообщение из Лондона, — вместо приветствия сказал Алан.
      — И что в нем?
      — Вопрос. Как ты отнесешься к предложению сегодня вылететь в Рим?
      — Что случилось?
      — Сэр Бейзил направляет людей в Ватикан, чтобы ознакомиться с положением дел на месте. Он хочет узнать, готов ли ты присоединиться к ним. В конце концов, эту операцию начало ЦРУ.
      — Передай, я готов, — ни минуты не колеблясь, ответил Джек. — Когда?
      Только тут до него дошло, что он снова принял решение, повинуясь минутному порыву. Проклятие!
      — Самолет вылетает в полдень из «Хитроу». У тебя будет время заехать домой и переодеться.
      — На машине?
      — Тебя отвезет Ник, — сказал Кингшот.
      — А что ты скажешь Олегу?
      — Правду, — рассуждая вслух, промолвил Кингшот. — Так он почувствует себя более значимой персоной.
      В отношении перебежчиков это всегда имеет очень большое значение.
 
      Райан и Томпсон тронулись в путь через час. Чемоданы Джека были уложены в багажник.
      — Я хочу спросить про этого Зайцева, — начал Ник, когда машина выехала на шоссе. — Мне показалось, он очень важная птица.
      — Ты совершенно прав, Ник. Его черепушка наполнена самой разнообразной информацией высшего качества. Мы будем обращаться с ним, как с поддоном, заполненным одними золотыми слитками.
      — Я рад, что ЦРУ разрешило нам побеседовать с перебежчиком.
      — Ну, отказать вам в этом было бы верхом неприличия. Это вы вытащили его для нас из России, и маскировка бегства была выполнена на высшем уровне.
      Больше Джек не мог ничего добавить. Каким бы надежным человеком ни считался Ник Томпсон, Райан не знал, к каким секретам он допущен.
      Однако Томпсон сам знал, когда нужно воздержаться от вопросов.
      — Значит, ваш отец был полицейским?
      — Да, следователем. В основном, расследовал убийства. Занимался этим больше двадцати лет. Дослужился до звания лейтенант. По его словам, капитаны в основном просиживают штаны в кабинетах, а отец этого терпеть не мог. Он любил лично хватать плохих ребят за шиворот и отправлять их в кутузку.
      — Куда?
      — В тюрьму. Тюрьма штата Мериленд в Балтиморе — весьма зловещее сооружение. Чем-то похожее на средневековую крепость, но только еще более неприступное. Сами обитатели называют ее «замком Франкенштейна».
      — Мне это как раз по душе, сэр Джон. Убийц я никогда особенно не жаловал.
      — Отец почти не рассказывал про них. Он не приносил работу домой. Мама не любила об этом слушать. Только однажды папа рассказал жуткую историю: один человек убил своего сына, поссорившись с ним из-за пирога с крабами. Это такой маленький гамбургер с начинкой из крабового мяса, — объяснил Джек. — Отец сказал, что это страшно — лишиться жизни из-за такого пустяка. Убийца сам сдался полиции, в ужасе от содеянного. Но сына его вернуть уже было нельзя.
      — Поразительно, как часто с убийцами происходит именно так. Ослепленные яростью, они отнимают чужую жизнь, после чего их захлестывает раскаяние.
      — Быстро взрослеют, медленно набираются ума, — процитировал Джек расхожую фразу времен Дикого Запада.
      — Да, в моем ремесле мне приходилось сталкиваться с такими печальными историями.
      — А что насчет этого Строкова?
      — Эта лошадка совсем другой масти, — ответил Томпсон. — Такие встречаются нечасто. Для них оборвать человеческую жизнь — это работа. Никакого мотива в обычном смысле этого слова, и практически полное отсутствие вещественных улик. Находить таких подонков очень трудно, но мы по большей части их все-таки находим. На нашей стороне время; рано или поздно кто-нибудь открывает рот, и это доходит до наших ушей. Большинство преступников сами отправляют себя за решетку своим длинным языком, — объяснил Ник. — Но такие, как этот Строков, никогда не хвастаются своими черными делами — если не считать рапорта для начальства. Однако эти документы нам на глаза не попадаются. В прошлый раз мы вышли на Строкова чисто случайно. Мистер Марков запомнил, что какой-то мужчина уколол его зонтиком, запомнил цвет костюма, который был на нем. Один из констеблей обратил внимание на мужчину в костюме такого же цвета, чье поведение показалось ему странным — понимаете, вместо того, чтобы поскорее вернуться домой, он остался с тем, чтобы проверить, что Марков действительно умрет. Два предыдущих покушения провалились, понимаете, поэтому направили Строкова, чтобы он сделал дело наверняка. А Строков настоящий профессионал. Ему нужно было быть полностью уверенным, поэтому он остался ждать сообщения в газетах о смерти Маркова. А мы тем временем побеседовали с обслуживающим персоналом гостиницы, в которой он остановился, и начали собирать информацию. К расследованию подключилась Служба внутренней безопасности; в каких-то отношениях она нам очень помогла, а в других — нет. Затем было поставлено в известность правительство. Правительство стремилось избежать международного скандала, поэтому нас всячески сдерживали — кажется, мы потеряли из-за этого два дня. В первый из этих дней Строков приехал на такси в «Хитроу» и вылетел в Париж. Я входил в группу, осуществлявшую наружное наблюдение. Стоял в пятнадцати шагах от Строкова. У нас были два детектива с фотоаппаратами, они сделали кучу снимков. На последнем Строков поднимался по трапу в «Боинг». А на следующий день правительство наконец выдало нам санкцию на то, чтобы задержать Строкова для допроса.
      — Опоздали на один день, и не хватило одного доллара, так?
      Томпсон кивнул.
      — Совершенно верно. Я бы с огромным удовольствием упрятал Строкова в камеру предварительного содержания в тюрьме «Олд бейли», но рыбке удалось уплыть. Французы следили за Строковым в международном аэропорту имени де Голля, но он не покидал территорию международного терминала, где ни с кем не обмолвился ни словом. Мерзавец нисколько не раскаивался в содеянном. Полагаю, для него убить человека было все равно, что нарубить дров для камина, — закончил свой рассказ бывший полицейский.
      — Да. Это в кино Джеймс Бонд, расправившись с очередным врагом, выпивает водку с мартини — «смешать, но не взбалтывать». На самом деле лишить человека жизни совсем непросто.
      — Вина Маркова заключалась только в том, что он принимал участие в передачах иностранного вещания Би-би-си, — сказал Ник, крепче сжимая рулевое колесо. — Наверное, кому-то в Софии очень не понравилось то, что он говорил.
      — Те, кто обитает по ту сторону «железного занавеса», не слишком-то жалуют свободу слова, — напомнил Райан.
      — Треклятые варвары. И вот теперь этот сукин сын собирается убить папу римского? Я сам не католик, но папа — слуга господа, и, насколько мне кажется, человек неплохой. Знаете, даже самый жестокий преступник хорошенько подумает, прежде чем поднять руку на священнослужителя.
      — Да, я знаю. Никто не хочет гневить господа. Но, Ник, эти люди не верят в бога.
      — Их счастье, что я не господь бог.
      — Да, как было бы хорошо обладать силой полностью очистить мир от зла. Вся беда состоит в том, что, по убеждению хозяев Строкова, именно этим они и занимаются.
      — Вот почему мы живем по законам, Джек, — да, знаю, эти люди сотворили для себя свои собственные законы.
      — В этом-то вся беда, — согласился Райан.
      Как раз в этот момент они подъехали к Чатэму.
      — Какое милое местечко, — заметил Томпсон, поднимаясь по центральной улице.
      — Неплохой район, — согласился Райан. — Моей Кэти здесь очень нравится. Я сам предпочел бы поселиться ближе к Лондону, но она… в общем, настояла на своем.
      — Женщинам всегда удается добиться своего, — усмехнулся Томпсон, сворачивая направо на Фристоу-Вей, а затем налево в Гриздейл-Клоуз.
      И вот, наконец, и дом. Райан вышел из машины и достал из багажника вещи.
      — Папочка! — радостно взвизгнула Салли, когда он вошел в дом.
      Бросив чемоданы, Райан подхватил дочь на руки. Он уже давно успел убедиться, что маленькие девочки обнимаются лучше всех на свете, хотя их поцелуи получаются слишком мокрые.
      — Ну, как поживает моя маленькая Салли?
      — Хорошо. — Слетевшее с ее уст, это слово странным образом напоминало гладкую, пушистую кошку.
      — О, здравствуйте, доктор Райан, — поздоровалась вышедшая в коридор мисс Маргарет. — Я вас не ждала.
      — Я заскочил на минуту. Оставлю грязное белье, возьму свежее и снова в путь.
      — Ты опять уходишь? — разочарованно произнесла Салли.
      — Извини, Салли. Папу ждут дела.
      Девочка вырвалась из объятий отца.
      — Фу!
      И она вернулась к телевизору, тем самым указав отцу его место.
      Правильно истолковав ее жест, Джек поднялся наверх. Три — нет, четыре свежих рубашки, пять комплектов нижнего белья, четыре новых галстука и… да, еще одежда для отдыха. Два пиджака, две пары брюк. Заколка для галстука, оставшаяся со времен службы в морской пехоте. Вот и все. Навалив на кровати кучу грязного белья, Джек собрал чемоданы и направился вниз. Готово. Оставив вещи внизу, Джек снова поднялся наверх за своим паспортом. Больше нет смысла пользоваться фальшивым британским.
      — Пока, Салли.
      — Пока, папочка.
      Но затем, передумав, Салли выскочила в коридор и снова бросилась отцу на шею. Когда она вырастет, она будет не разбивать сердца мужчин, а вырывать их из груди и зажаривать на углях. Однако до этого еще было далеко, и пока что у отца была возможность наслаждаться своей дочерью. Маленький Джек спал, улегшись на спинке в манеже, и Райан решил его не беспокоить.
      — До встречи, приятель, — прошептал он в дверь, направляясь к выходу.
      — Куда вы направляетесь сейчас? — спросила мисс Маргарет.
      — За границу. Дела, — объяснил Райан. — Я позвоню Кэти из аэропорта.
      — Счастливого пути, доктор Райан.
      — Благодарю, Маргарет.
      И снова на улицу.
      — Как у нас со временем? — спросил Райан, садясь в машину.
      — Насчет этого можно не беспокоиться, — небрежно заметил Томпсон.
      Джек понял, что если они будут опаздывать, и у этого самолета возникнут мелкие технические неполадки.
      — Хорошо.
      Джек откинул спинку сиденья назад, чтобы немного вздремнуть.
 
      Он проснулся, когда машина подъезжала к третьему терминалу аэропорта «Хитроу». Томпсон остановился рядом с мужчиной в штатском, судя по всему, каким-то государственным служащим.
      Это действительно оказалось так. Как только Райан вышел из машины, мужчина подошел к нему и протянул пухлый конверт.
      — Сэр, ваш рейс вылетает через сорок минут. Регистрация в двенадцатом окошке, — доложил мужчина. — В Риме вас встретит Том Шарп.
      — Как он выглядит? — спросил Джек.
      — Он вас узнает, сэр.
      — Разумно.
      Забрав билет, Райан направился к машине за вещами.
      — Сэр, я позабочусь об этом.
      Джек решил, что есть свои прелести в том, чтобы путешествовать в качестве сотрудника влиятельного государственного ведомства. Помахав рукой Томпсону, он зашел в здание аэровокзала и стал искать двенадцатое окошко. Это оказалось совсем нетрудно. Устроившись рядом с окошком, Райан взглянул на свой билет — опять салон первого класса, место 1-А. Похоже, Служба внешней разведки встречала полное понимание со стороны авиакомпании «Бритиш эруэйз». Теперь остается только пережить перелет.
      Через двадцать минут Райан поднялся на борт самолета, занял свое место, пристегнул ремень и перевел часы на час вперед. Затем ему пришлось выслушать обычную бодягу бесполезных наставлений по технике безопасности и объяснений, как застегивать ремень безопасности, который сам он уже давно застегнул и затянул.
      Полет продолжался два часа, и в 15:09 по местному времени самолет совершил посадку в аэропорту имени Леонардо да Винчи. Спустившись по трапу, Джек прошел в здание аэровокзала и стал искать «голубой коридор». Очередную визу ему в дипломатический паспорт поставили после пятисекундной задержки — перед Райаном пограничный контроль проходил еще один дипломат, и этот тупица ухитрился забыть, в какой карман положил свой паспорт.
      Когда все это осталось позади, Джек забрал багаж и направился к выходу. Ему навстречу шагнул мужчина с черной с проседью бородкой.
      — Вы Джек Райан?
      — А вы, должно быть, Том Шарп?
      — Правильно. Позвольте помочь вам нести вещи.
      Райан понятия не имел, почему за ним так заботливо ухаживают. Впрочем, подумав хорошенько, он вспомнил, что и ему самому не раз приходилось делать то же самое, а англичане по части хороших манер общепризнанно являются мировыми лидерами.
      — Простите, а какую должность вы занимаете? — спросил Райан.
      — Я резидент в Риме, — ответил Шарп. — Наш директор позвонил и предупредил о вашем приезде, сэр Джон, и попросил встретить вас лично.
      — Как это мило со стороны сэра Бейзила, — заметил Райан.
      Шарп провел его к своей машине, седану «Бентли» бронзового цвета. Из уважения к нравам этой варварской страны руль был слева.