На все про все потребовалось полтора часа, но в конце концов сотрудники были удовлетворены своей работой. Затем тела нужно было одеть. На них натянули одежду советского производства, после чего уже ее пришлось жечь горелками, чтобы опаленная материя смешалась с обгорелыми наружными покровами. После того, как и с этой мрачной работой было покончено, тела снова уложили в гробы, которые затем были наполнены сухим льдом, чтобы охладить органические ткани и замедлить процесс их разложения. Запаянные гробы были поставлены рядом с третьим, дожидавшимся в углу. К этому моменту подошло время обеда, однако ни у одного из сотрудников не возникло желание есть. Гораздо больше им сейчас требовалось пропустить по несколько стаканчиков виски, а в окрестностях Сенчури-Хауза было достаточно питейных заведений.
 
      — Джек?
      Просунув голову в дверь, сэр Бейзил застал Райана листающим документы, как и полагается хорошему аналитику.
      — Да, сэр? — ответил тот, отрываясь от бумаг.
      — Вы уже собрались?
      — Да, сэр, собрался, но только мои вещи дома.
      — Хорошо. Вы улетаете сегодня в восемь часов вечера из третьего терминала «Хитроу» рейсом «Бритиш эруэйз». Мы отвезем вас домой за вещами на машине — половина четвертого вас устроит?
      — Я еще не получил паспорт и визу, — предупредил директора Службы внешней разведки Райан.
      — Вы их получите после обеда. Ваше официальное прикрытие — вы проверяющий из Министерства иностранных дел. Насколько мне помнится, в свое время вы работали чем-то вроде бухгалтера. Быть может, вы заодно проверите у моих ребят отчетность.
      Наверное, на взгляд Чарльстона это была остроумная шутка.
      Райан решил ответить тем же:
      — Вероятно, гораздо интереснее для меня будет венгерский фондовый рынок. Меня будут сопровождать?
      — Нет, но в аэропорту вас встретит Энди Хадсон. Он наш резидент в Будапеште. Отличный парень, — заверил сэр Бейзил. — Перед отъездом загляните ко мне.
      — Обязательно, сэр.
      Голова сэра Бейзила скрылась в коридоре.
      — Саймон, как насчет того, чтобы выпить по пинте пива с сандвичами? — спросил Райан, обращаясь к своему коллеге.
      — Отличная мысль.
      Встав из-за стола, Хардинг снял с вешалки плащ. Приятели направились к «Герцогу Кларенскому».
 
      Обед в вагоне-ресторане оказался очень приличным: борщ, вермишель, черный хлеб, а на десерт — клубника из одного из колхозов, мимо которых проезжал поезд. Единственная проблема заключалась в том, что Светлана не любила борщ, что для уроженца России, даже ребенка, было очень странно. Девочка лишь осторожно сняла из борща ложкой сметану, затем с аппетитом расправилась с вермишелью, после чего просто набросилась на позднюю клубнику. Поезд только что перевалил через невысокие Карпатские горы на границе с Болгарией. Затем он проедет через Софию, потом повернет на северо-запад к югославской столице Белграду, после чего, наконец, попадет в Венгрию.
      Зайцевы не спеша наслаждались обедом. Светлана не отрывалась от окна, разглядывая Софию, к которой приближался поезд.
      Олег Иванович, с наслаждением куря сигарету, тоже смотрел в окно.
      Глядя на проплывающие мимо улицы Софии, он гадал, в каком из зданий размещается «Държавна сигурност». Где сейчас полковник Бубовой, вероятно, на своем рабочем месте, вдвоем с полковником Строковым уточняет детали предстоящей операции? Как далеко они успели продвинуться? Существует ли непосредственная угроза для жизни папы римского? Что скажет его совесть, если Кароля Войтылу убьют прежде, чем он передаст предостережение? Можно ли было действовать быстрее? Опять эти проклятые вопросы, и рядом нет никого, с кем можно было бы поговорить по душам! «Успокойся, Олег Иванович, — решительно сказал себе Зайцев. — Ты делаешь все, что в твоих силах. На твоем месте никто не смог бы сделать большего.»
 
      Железнодорожный вокзал в Софии чем-то напоминал собор: внушительное каменное здание, похожее на культовую постройку. Почему-то сейчас Зайцеву уже было нисколько не страшно, что сотрудники КГБ войдут в поезд арестовывать его. Все мысли его были только о том, чтобы как можно быстрее попасть в Будапешт, посмотреть, что приготовило для него там ЦРУ… а дальше останется только уповать на то, что американцы знают свое дело. КГБ проворачивает подобные операции с законченным профессионализмом, словно заправский фокусник. Окажутся ли американцы такими же компетентными? По советскому телевидению их непременно показывают злобными, но тупыми противниками. Однако в центральном управлении КГБ придерживаются иного мнения. Нет, в доме номер два по площади Дзержинского ЦРУ считают злым духом, который всегда находится начеку, хитрый и коварный, как сам дьявол, — самым опасным из всех врагов. Так где же правда? Определенно, скоро он все узнает сам. Загасив сигарету, Зайцев повел свое семейство обратно в купе.
 
      — С нетерпением ждешь, когда же приступишь к выполнению задания, да, Джек? — спросил Хардинг.
      — Да, с таким же нетерпением ожидают визита к зубному врачу. И не говори, что все будет легко и просто. Ты сам тоже никогда не был на оперативной работе.
      — Не забывай, тебя предложили ваши люди.
      — Что ж, вернувшись домой — если мне будет суждено это сделать, — я первым делом прибью адмирала Грира, — пошутил Райан, однако в его словах прозвучало искреннее недовольство начальством. — Саймон, пойми, меня к этому не готовили.
      — Интересно, а многих ли людей готовят отразить неожиданное нападение? — напомнил Хардинг. — Однако, у тебя это получилось отлично.
      — Ну хорошо, я когда-то служил лейтенантом в морской пехоте, в течение — сколько это продолжалось? — одиннадцати месяцев или около того, пока вертолет, на котором я летел, не свалился на Крит и я не сломал себе спину. Проклятие, я даже не люблю кататься на русских горках! Отец и мать обожали этот треклятый аттракцион; в детстве они постоянно таскали меня в парк развлечений в Гвинн-Ок. Родители были уверены, что я тоже без ума от этой жути. Понимаешь, — объяснил Райан, — сорок лет назад отец служил в сто первой парашютно-десантной дивизии. Поэтому он ничего не имел против падения с большой высоты.
      За этим последовал горестный смешок. Хорошо хоть, в морской пехоте не заставляют прыгать с парашютом. «Черт побери, — вдруг подумал Джек, — что меня больше беспокоит — предстоящая операция или полет на самолете?» Опустив взгляд, он невесело усмехнулся.
      — А ваши оперативники носят оружие?
      Это вызвало смех.
      — Только в кино, Джек. Таскать с собой тяжелые железяки неудобно, и в случае чего их наличие объяснить очень трудно. В СВР нет агентов «два нуля» с правом на убийство — по крайней мере, насколько мне известно. Французы время от времени расправляются со своими противниками за рубежом, и у них это получается весьма неплохо. Как и у израильтян, однако все люди ошибаются, даже опытные профессионалы, а такие ошибки объяснять прессе очень непросто.
      — А разве вы не можете направлять в редакции уведомления не публиковать тот или иной материал?
      — Теоретически можем, но заставлять журналистов следовать нашим советам очень трудно. Понимаешь, на Флит-стрит царят свои законы.
      — «Вашингтон пост» также поступает так, как хочет, в чем убедился президент Никсон. Ну хорошо, по крайней мере, мне не придется никого убивать.
      — Я бы постарался этого избежать, — согласился Саймон, вгрызаясь в сандвич с индейкой.
 
      В Белграде — Београде, как называют его местные жители, вокзал тоже был очень красивый. Судя по всему, в прошлом веке строители старались изо всех сил, стремясь превзойти друг друга, подобно тем, кто возводил величественные соборы в Средние века. Зайцев с удивлением обнаружил, что поезд опаздывает на несколько часов. Он никак не мог взять в толк, почему. Никаких непредвиденных продолжительных остановок не было. Возможно, просто состав двигался медленнее, чем должен был. Покинув Белград, поезд долго петлял, неторопливо карабкаясь на невысокие горы. Зайцев представил себе, как здесь должно быть красиво зимой. Кажется, следующая Зимняя Олимпиада должна будет состояться где-то в Югославии? Вероятно, зима приходит сюда приблизительно в то же время, как и в Москву. В этом году лето не спешило сдавать свои позиции, но это, как правило, означало, что когда зима наконец придет, она будет необычайно суровой. Интересно, а какой будет зима в Америке?…
 
      — Вы готовы, Джек? — спросил Чарльстон, когда Райан зашел к нему в кабинет.
      — Кажется, да.
      Джек с любопытством изучил свой новый паспорт. Поскольку паспорт был дипломатический, он отличался дополнительными украшениями: красная кожаная книжечка с тисненным золотом гербом на обложке. Пролистав паспорт, Райан обнаружил в нем отметки о посещении стран, в которых никогда не бывал. Тайланд, Китайская Народная Республика. «Черт побери, — подумал он, — ну я и поколесил по свету.»
      — Зачем нужна эта виза? — спросил он.
      Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии позволяло своим гражданам беспрепятственно покидать пределы страны.
      — Венгрия очень строго следит за тем, кто в нее въезжает и выезжает. Для того, чтобы ее посетить, требуются въездная и выездная визы. Надеюсь, последняя вам не понадобится, — заметил директор Службы внешней разведки. — Скорее всего, Хадсон проведет вас через южную границу. У него хорошие отношения с местными контрабандистами.
      — Нам придется идти пешком через горы? — спросил Райан.
      Сэр Бейзил покачал головой.
      — Нет, к этому мы прибегаем крайне редко. Думаю, вы поедете в машине, в худшем случае, в кузове грузовика. Никаких проблем быть не должно, мой мальчик. — Он посмотрел Райану в лицо. — Поверьте, Джек, вам предстоит обычная рутина.
      — Раз вы так говорите, сэр.
      «Для меня это совсем неочевидно, черт побери!»
      Чарльстон встал из-за стола.
      — Удачи, Джек. Встретимся через несколько дней.
      Райан пожал протянутую руку.
      — Договорились, сэр Бейзил.
      "Semper fi , приятель."
      На улице его уже ждала машина. Джек плюхнулся на переднее левое сиденье, и водитель направился на восток. Вечерний час пик еще не наступил, и дороги были относительно свободные. Поездка заняла около пятидесяти минут, столько же, сколько и на поезде.
      Приехав в Чатэм, Райан застал дочь спящей, а маленький Джек лежал в манеже и играл со своими ножками — какие же это увлекательные игрушки! — под присмотром мисс Маргарет, читавшей журнал.
      — Доктор Райан, я не ожидала…
      — Все в порядке, мне предстоит деловая командировка.
      Пройдя к телефону, Райан попытался дозвониться Кэти, но узнал, что она как раз сейчас читает лекцию про этот проклятый лазер. «Та самая игрушка, с помощью которой она заваривает перерезанные кровеносные сосуды,» — подумал Райан. Что-то вроде того. Нахмурившись, он направился наверх за вещами. Надо будет попробовать позвонить жене из аэропорта. Но на всякий случай Джек быстро черкнул записку:
      «Уезжаю в Бонн. Пытался дозвониться. Попробую еще. Люблю, Джек.»
      Записка пристроилась на видном месте на двери холодильника. Нагнувшись, Райан поцеловал спящую Салли, затем подхватил сына, сжимая его в объятиях. Как выяснилось, влажных; малыш пускал слюни, словно старый автомобильный двигатель — масло. По пути к двери Райану пришлось вытереться бумажным полотенцем.
      — Желаю вам счастливого пути, доктор Райан, — бросила ему вслед нянька.
      — Благодарю вас, Маргарет. До встречи.
      Как только машина отъехала от дома, Маргарет позвонила в Сенчури-Хауз и сообщила, что сэр Джон направляется в «Хитроу». После чего вернулась к своему журналу, свежему «Космополитэн».
 
      Поезд неожиданно остановился на железнодорожном узле у самой венгерской границы, неподалеку от городка Самбор. Зайцев не сразу понял, чем вызвана эта остановка. Когда он наконец разобрался, что к чему, его удивлению не было границ. Вдоль железнодорожного пути с одной стороны стояли краны, и как только состав остановился, к нему поспешили рабочие в спецовках.
      Венгерские государственные железные дороги оснащены путями со стандартной колеей, имеющей расстояние между рельсами 1435 миллиметров — четыре фута и восемь с половиной дюймов, что является мировым стандартом, восходящим, как это ни странно, к двухколесным повозкам, которыми пользовались еще древние римляне. Однако в России железнодорожная колея имеет ширину ровно пять футов или 1524 миллиметра — по каким-то давно забытым причинам. Решение этой проблемы заключалось в том, что вагоны поднимались с советских колес — колесных пар — и ставились на другие, узкие. Этот процесс потребовал около часа, однако все было сделано достаточно быстро и эффективно. Слаженная работа железнодорожников восхитила Светлану, и даже ее отец был поражен, насколько четко она была выполнена. Через час двадцать минут состав, влекомый электровозом, уже двигался на север по новой, более узкой колее через богатые сельскохозяйственные угодья Венгрии. Светлана радостно защебетала, увидев людей в национальной одежде верхом на лошадях. Родители согласились с девочкой, что выглядит это действительно экзотически.
 
      Рейс выполнял относительно новый «Боинг-737», и на этот раз Райан решил взять с собой в полет друга. Купив в аэропорту пачку сигарет, он выкурил одну еще в зале ожидания.
      Положительная сторона заключалась в том, что у него был билет в салон первого класса на место 1-А у иллюминатора. Наблюдение за пейзажем с большой высоты — единственное развлечение, доступное в полете, к которому добавляется тот дополнительный плюс, что никто не видит выражение страха у тебя на лице, кроме, быть может, стюардесс, подобно врачам способных чуять страх по запаху. В салоне первого класса пассажиров угощали бесплатной выпивкой, и Райан решил заказать что-нибудь крепкое, но с огорчением обнаружил, что весь выбор ограничен солодовым виски (которое ему не нравилось), русской водкой (которую он не любил) и джином (который он просто не переносил физически). Похоже, любимое райановское «Джек Дениэлс» на рейсах «Бритиш эруэйз» не предлагали, зато карта вин оказалась великолепной. Как только самолет набрал крейсерскую высоту, лампочка «НЕ КУРИТЬ» мигнув, погасла, и Райан тотчас же закурил новую сигарету. Конечно, это не добрый старый бурбон, но все же лучше, чем ничего. По крайней мере, вино и сигарета позволили ему откинуться назад и притвориться, что он дремлет, закрыв глаза. Время от времени Райан поворачивался к иллюминатору и проверял, поверхность земли внизу зеленая или голубая. Полет проходил относительно гладко. Самолет лишь несколько раз проваливался в воздушные ямы, и Райану приходилось хвататься за подлокотники кресла, однако три бокала приличного французского белого вина помогли ему справиться с беспокойством. На полдороге, где-то над Бельгией, Райан снова задумался. Какой процент людей терпеть не может летать самолетами? Треть, половина? Какая часть из них ненавидит это всеми фибрами души, как он сам? Половина? Так что, вероятно, он не одинок. Люди, как правило, стремятся скрыть свой страх; оглянувшись по сторонам, Райан увидел лица, похожие, наверное, на его собственное. Так что, скорее всего, он сейчас на борту самолета не единственный трус. А вино вкусное и приятное. И уж если боевики из Армии освобождения Ольстера не смогли прокомпостировать его билет своими «Узи» прямо у него дома на берегу Чесапикского залива, то и теория вероятностей также будет на его стороне. Поэтому можно расслабиться и насладиться полетом — все равно он отсюда никуда не денется, а «Боинг» несет его к цели со скоростью пятьсот с лишним узлов.
      При заходе на посадку самолет немного потрясло, но к этой завершающей стадии полета Райан относился более или менее спокойно: как-никак, он возвращался на землю. Умом Джек понимал, что в действительности это и есть наиболее опасная часть полета, однако нутро его почему-то не разделяло эту точку зрения. Райан с радостью послушал натужный вой многочисленных сервомоторов, затем громкий стук, возвестивший о выпуске шасси, и наконец полностью успокоился, увидев стремительно приближающуюся землю. Приземление прошло жестко, однако счастью Райана все равно не было предела. Он вернулся на землю, где можно стоять и передвигаться самостоятельно, с относительно безопасной скоростью. Очень хорошо.
 
      Поезд очутился на другом железнодорожном узле, забитом товарными вагонами и теплушками со скотом. Состав дергался из стороны в сторону на стрелках и крутых поворотах. Маленькая Светлана снова прижалась носиком к стеклу, и наконец поезд, въехав под стеклянный свод, резко остановился на Восточном вокзале. Носильщики в неопрятной форме, отдаленно напоминающей военную, окружили багажный вагон. Светлана смело спрыгнула на платформу, опередив мать, которая не поспевала за ней, нагруженная вещами. Олег прошел к багажному вагону и проследил за тем, как его чемоданы перекладывают на двухколесную тележку. Зайцевы прошли от перрона через старый и довольно убогий кассовый зал и оказались на привокзальной площади у стоянки такси. Свободных машин было много, все «Жигули» советского производства — неудачная копия старого «Фиата», — все одного и того же цвета, вероятно, бежевые, покрытые толстым слоем грязи. Дав носильщику на чай инвалютный рубль, Зайцев проследил за тем, как вещи укладываются в такси. Багажник малолитражки оказался слишком маленьким. Три чемодана отправились на переднее сиденье, а Светлане пришлось всю дорогу до гостиницы провести на коленях у матери. Резко рванув с места, такси выписало крутой разворот, сомнительный с точки зрения правил дорожного движения, и с головокружительной скоростью понеслось по главной торговой артерии Будапешта.
      Гостиница «Астория» находилась всего в четырех минутах от вокзала. Это было внушительное сооружение, напоминающее роскошные отели минувшего века. Вестибюль отличался относительно скромными размерами, но не отделкой: повсюду темнел полированный дуб. Дежурный администратор, ждавший Зайцевых, встретил их улыбкой. Вручив Олегу Ивановичу ключи от номера, он указал на здание напротив, где размещался советско-венгерский культурный центр. От этого учреждения так сильно веяло КГБ, что перед ним можно было смело ставить памятник Железному Феликсу. Портье проводил прибывших к крошечному лифту, и они поднялись на третий этаж, направо к номеру 307, угловой комнате, которой предстояло стать их домом на ближайшие десять дней — как считали все, кроме Олега. Также получив за свои труды рубль, портье удалился, оставив семью в номере, размерами чуть больше двух купе в спальном вагоне, и только с одной ванной комнатой, правда, оснащенной душем, в котором нуждались все трое. Олег пропустил вперед жену и дочь.
      Каким бы убогим ни был номер по западным меркам, по советским стандартам он показался царскими апартаментами. Перед окном стояло кресло, и Зайцев, устроившись в нем, оглядел улицу внизу, ища сотрудников ЦРУ. Он понимал, что это занятие совершенно бесполезное, но не мог удержаться от соблазна.
 
      Те, кого высматривал Зайцев, были вовсе не американцами, а Томом Трентом и Крисом Мортоном, которые работали на Энди Хадсона. Оба темноволосые, они специально не мылись пару дней, чтобы сойти за рабочих-венгров. Трент занял позицию на железнодорожном вокзале и проследил за тем, как «кроличье» семейство сошло с поезда, а Мортон проводил русских до гостиницы. Имея на руках великолепные фотографии, полученные из Москвы, идентифицировать Зайцевых оказалось проще простого. В качестве последнего штриха Мортон, свободно владевший русским языком, зашел в гостиницу и выяснил у администратора, в каком номере остановился его «старый друг» — за банкнот в двадцать форинтов и многозначительную улыбку. Затем Муртон уютно расположился в баре на первом этаже гостиницы, наблюдая за вестибюлем. Возвращаясь на метро в посольство, разведчики пришли к выводу, что пока что все идет хорошо. Хоть поезд и опоздал, наводка насчет гостиницы в кои-то веки оказалась точной.
 
      Энди Хадсон был мужчина среднего роста и обычной наружности, вот только его соломенные волосы тотчас же выдавали в нем иностранца в стране, где все жители выглядят одинаково. «По крайней мере, те, кто находится сейчас в аэропорту,» — подумал Райан.
      — Мы можем говорить свободно? — спросил он, когда они вышли из здания вокзала.
      — Да, машина чистая.
      Все посольские машины регулярно проверялись сотрудниками научно-технической службы и стояли на охраняемых стоянках.
      — Вы в этом уверены?
      — Противник строго соблюдает положения Венской конвенции. Необъяснимо, но это факт. И, кроме того, машина оснащена очень сложной системой сигнализации. Раз уж об этом зашла речь, сомневаюсь, что я сам смогу ее обмануть. Так или иначе, добро пожаловать в Будапешт, сэр Джон.
      Он произнес название города «Бюдапэшт», не так, как привык его слышать Райан.
      — Значит, вам известно, кто я такой?
      — Да, в прошлом марте я как раз был в Лондоне. И мне известно о ваших геройствах — чертовская глупость, вас должны были убить. Вам повезло, что эти проклятые дураки-ирландцы плохо знали свое дело.
      — То же самое я сам постоянно твержу себе, мистер Хад…
      — Зовите меня Энди, — тотчас же предложил Хадсон.
      — Не возражаю. А меня зовут Джек.
      — Полет прошел нормально?
      — По мне, Энди, если из самолета выходишь самостоятельно, полет прошел нормально. Итак, расскажите мне об операции и о том, как вы собираетесь ее осуществить.
      — Чистая рутина. Мы следим за «кроликом» и его семьей — они находятся под постоянным наблюдением — и когда настает подходящий момент, вывозим их из города и переправляем в Югославию.
      — Как?
      — На легковой машине или в грузовике, мы еще не решили, — ответил Хадсон. — Проблемы могут возникнуть только на венгерской стороне. Югославам глубоко наплевать на тех, кто въезжает в страну, — за границей работает больше миллиона граждан Югославии. И у нас очень теплые отношения с пограничной службой, — заверил Энди.
      — Она куплена?
      Хадсон кивнул, огибая небольшой сквер.
      — Лучший способ — поставлять женам и дочерям пограничников модные вещи. Мне знакомы кое-кто из тех, кто занимается контрабандой наркотиков, — разумеется к их услугам я не прибегаю. Наркотики — это единственное, на что здешние власти не закрывают глаза — по крайней мере, делают вид. Конечно, одни пограничники сговорчивее других — черт побери, продажные они здесь все или почти все. Поразительно, чего можно получить за небольшую сумму в твердой валюте или кроссовки «Рибок». Черный рынок в Венгрии процветает, и, поскольку он является самым крупным источником поступления в страну конвертируемой валюты, политическое руководство готово закрывать глаза, пока все остается в определенных рамках.
      — В таком случае, как же погорел резидент ЦРУ?
      — Дьявольское невезение. — Хадсон объяснил в двух словах, что произошло с Джеймсом Шеллом. — Это все равно что попасть под колеса грузовика на пустынной дороге.
      — Черт побери, неужели такое действительно случается?
      — Не часто, как и выигрыши в государственную лотерею.
      — Для того, чтобы победить, нужно играть, — пробормотал Райан.
      Это был девиз государственной лотереи штата Мериленд, которая, по сути дела, представляла еще один вид налога для тех глупцов, кто принимал в ней участие, — просто чуть более циничный, чем остальные.
      — Да, совершенно верно. Всем нам приходится идти на риск.
      — Хорошо, а как это применимо к тому, чтобы вывезти из страны «кролика» и его семейство?
      — Вероятность неудачи — один к десяти тысячам.
      По мнению Райана, при таких шансах можно было делать ставки, однако оставалась еще одна проблема.
      — Вас предупредили, что жена и дочь «кролика» понятия не имеют, как долго продлится отпуск?
      Оторвав взгляд от дороги, Хадсон недоуменно посмотрел на Райана.
      — Ты шутишь, черт побери.
      — И не думаю. Он сам так сказал нашим людям в Москве. Это создаст дополнительные сложности?
      Руки Хадсона крепче стиснули рулевое колесо.
      — Только если жена «кролика» поднимет шум. Впрочем, полагаю, в случае чего, мы справимся с этим.
      Однако по его лицу было очевидно, что для него это дополнительная головная боль.
      — Как мне говорили, европейские женщины менее самостоятельные, чем американки.
      — Да, это действительно так, — согласился Хадсон. — По-моему, особенно это верно в отношении русских женщин. Что ж, посмотрим.
      Последний поворот на улицу Харминкад-утка — и они подъехали к английскому посольству. Поставив машину на стоянку, Хадсон открыл дверь.
      — В здании напротив размещается Budapesti Rendorfokapitansag, главное полицейское управление. Хорошо чувствовать себя под постоянной защитой — а никакого вреда от такого соседства для нас нет. Местная полиция пользуется скверной репутацией. А здешний язык просто невозможный. Филологи называют его индо-алтайским. Не поверишь, но его родина где-то в Монголии. Не имеет ничего общего ни с одним известным тебе языком. По-английски здесь почти никто не говорит, но многие владеют немецким, потому что до Австрии рукой подать. Не беспокойся, тебя все время будет сопровождать один из наших. Завтра утром я проведу тебя по городу. Не знаю, как себя чувствуешь ты, но меня дороги всегда утомляют.
      — Да, — тотчас же согласился Райан. — Я называю это «шоком путешественника».
      — Что ж, мы отвели тебе место на жилой половине. В посольской столовой кормят весьма прилично, а твои апартаменты если и не роскошные, то очень уютные. Разреши, я возьму твой чемодан.
      «Да, в гостеприимстве англичанам не откажешь,» — подумал Джек десять минут спустя. Удобная кровать, отдельная ванная, телевизор и видеомагнитофон с десятком кассет. Райан остановился на «Жестоком море» с Джеком Хокинсом в главной роли и досмотрел фильм до конца, прежде чем провалился в сон.

Глава двадцать шестая
Туристы