– А следующий тост я хочу произнести за тебя, Джек, – поднял бокал президент. – После всех неприятностей, которые выпали на мою долю из-за международных осложнений, вы спасли меня, и не только меня, мистер Райан. Примите мою искреннюю благодарность.
      Джек кивнул, принимая поздравления, однако на этот раз он знал – что-то надвигается. Он достаточно долго прослужил в Белом доме, чтобы догадаться, что сейчас ему на голову обрушится тяжелый мешок с песком. Проблема заключалась лишь в том, что он не знал, почему на него падает этот мешок.
      – Господин президент, я получаю удовлетворение от… ну, от того, что служу своей стране. Спасибо, что вы верили мне и терпели, когда я…
      – Джек, где была бы наша страна без людей вроде тебя? – Дарлинг повернулся к жене Райана. – А вы знаете, Кэти, чем занимался Джек на протяжении всех этих лет?
      – Чтобы Джек посвящал меня в свои тайны? – Она от души рассмеялась.
      – Эл?
      – Ну что ж, Кэти, настало время, когда вам предстоит узнать о деятельности своего мужа, – произнес конгрессмен к смущению Джека.
      – Я всегда мучалась догадками, – тут же призналась она. – Я хочу сказать, между вами такие дружеские отношения, но когда вы встретились впервые несколько лет назад…
      – На ужине, перед вылетом Джека в Москву? – Трент отпил глоток белого калифорнийского вина. – В тот раз он организовал бегство из Москвы председателя тогдашнего советского КГБ.
      – Что?
      – Расскажи нам, Эл, у нас много времени, – попросил Дарлинг. Его жена, Энн, тоже сгорала от нетерпения. Трент закончил повествование через двадцать минут, рассказав присутствующим о нескольких старых происшествиях, несмотря на неодобрительное выражение на лице Джека.
      – Вот какой у вас муж, доктор Райан; – заметил президент, когда Трент замолчал.
      Теперь Джек не сводил взгляда с конгрессмена. Что последует дальше?
      – Джек, наша страна нуждается в тебе снова, теперь в последний раз, и после этого мы отпустим тебя, – произнес Трент.
      – А именно? – Господи, только не пост посла, обычная почетная ссылка для высокопоставленного чиновника, подумал Райан. Дарлинг поставил бокал на стол.
      – Джек, моя главная задача в течение девяти следующих месяцев будет заключаться в том, чтобы стать избранным на новый срок. Предстоит тяжелая предвыборная кампания, и на нее уйдет много времени, даже при самых благоприятных обстоятельствах. Ты нужен мне в моей команде.
      – Сэр, но я уже…
      – Джек, я предлагаю тебе пост вице-президента, – невозмутимо произнес Дарлинг. В зале воцарилась тишина. – Как ты знаешь, с сегодняшнего дня эта должность стала вакантной. Пока я не принял решения, кто станет моим вице-президентом на второй срок, и не настаиваю на том, чтобы ты занимал этот пост больше чем… одиннадцать месяцев? Подобно тому как Рокфеллер был вице-президентом при Джерри Форде. Мне нужен человек, пользующийся всеобщим уважением, кто мог бы заниматься государственными делами в мое отсутствие. Это должен быть человек, хорошо разбирающийся в международной обстановке, кто мог бы навести порядок во внешнеполитических делах нашего государства. Кроме того, – добавил он, – я знаю, что тебе хочется уйти с государственной службы. Ты сделал достаточно много. А после пребывания на посту вице-президента ты уже не сможешь занимать никакой должности в правительстве.
      – Одну минуту, – прервал его Джек. – Но ведь я даже не в вашей партии.
      – Когда готовился проект американской Конституции двести лет назад, предполагалось, что пост вице-президента займет тот, кто проиграет в президентской гонке, а следовательно, принадлежит к оппозиционной партии. Джеймс Мэдисон и остальные отцы демократии исходили из того, что патриотизм должен восторжествовать над партийной принадлежностью. Правда, они ошиблись, – признал Дарлинг. – Но в данном случае, Джек, я ведь знаю тебя. Я не собираюсь использовать тебя в качестве политика. Тебе не придется произносить речи, пожимать руки и целовать младенцев.
      – Никогда не бери в руки ребенка, чтобы поцеловать его, – предостерег Трент. – Он обязательно срыгнет на тебя, и кто-нибудь неминуемо сфотографирует этот момент. Если уж хочешь поцеловать ребенка, пусть он остается на руках у матери. – Этот разумный совет опытного политического деятеля несколько разрядил атмосферу.
      – Твоя работа будет заключаться в том, чтобы должным образом организовать деятельность Белого дома, заниматься проблемами национальной безопасности и помогать в решении внешне политических вопросов. А потом ты станешь свободным человеком, Джек, раз и навсегда, и никто не сможет пригласить тебя обратно на службу, – пообещал Дарлинг.
      – Боже мой, – в голосе Кэти прозвучала надежда.
      – Ведь вы хотели этого, доктор Райан, правда? Кэролайн кивнула.
      – Да. Но… но я совсем не разбираюсь в политике.
      – Счастливая! – заметила Энн Дарлинг. – Как бы мне хотелось быть на вашем месте!
      – Но моя работа…
      – Вы будете по-прежнему ею заниматься. Кроме того, вместе с этой должностью ваша семья получает отличный дом, – добавил президент. – К тому же временно. – Он повернул голову к Райану. – Что скажешь, Джек?
      – Почему вы считаете, что меня утвердят на этом посту?
      – Этим уж займемся мы, – уверенно заявил Трент. По его голосу было ясно, что вопрос предрешен.
      – И вы не будете настаивать, чтобы я…
      – Даю слово, – торжественно произнес президент. – Все твои обязательства кончаются в будущем январе.
      – А как относительно того, что ведь на посту вице-президента я стану президентом Сената и в случае равного количества голосов мой голос…
      – Думаю, мне следует сказать, что я буду говорить тебе, как голосовать – да, буду, но я знаю, что ты все равно станешь голосовать так, как велит тебе твоя совесть. Это не явится причиной разногласий между нами. Между прочим, если бы я не был уверен в твоей способности самостоятельно принимать решения, то не сделал бы этого предложения.
      – К тому же в ближайшем будущем на повестке дня нет вопросов, которые могут потребовать твоего решающего голоса, – заметил Трент. Об этом уже говорили накануне.
      – Мне кажется, что нам следует уделить больше внимания укреплению вооруженных сил страны, – сказал Джек.
      – Если ты выдвинешь такое предложение, я включу его в проект бюджета на будущий год. В этом вопросе ты преподал мне наглядный урок, и может понадобиться твоя помощь, чтобы убедить Конгресс в необходимости подобных мер.
      – Они прислушаются к твоему мнению, Джек, – заверил его Трент.
      Боже мой, подумал Райан, жалея теперь, что слишком приналег на вино. Как и следовало ожидать, он посмотрел на жену. Их взгляды встретились, и она кивнула. Ты уверена? – сказал его взгляд. Она снова кивнула.
      – Господин президент, принимая во внимание условия сделанного мне предложения и только до конца срока вашего пребывания на этом посту, я согласен.
      Роджер Дарлинг дал знак агенту Секретной службы – она передаст Тиш Браун, что можно готовить пресс-релиз для утренних газет.

***

      Ореза поднялся на борт своей яхты впервые с того момента, как Барроуз поймал и доставил на берег первого тунца. Они вышли в море до рассвета, и, когда стемнело, инженер вернулся в порт с еще одним удачным уловом, а потом отправился в аэропорт и вылетел в Гонолулу рейсом авиакомпании «Континентал». После выхода на работу сослуживцы услышат немало интересного – и не только о рыбной ловле, – но он не скажет ни слова о снаряжении, выброшенном шкипером за борт, как только берег скрылся из виду. Было так жалко выбрасывать фотоаппараты и дорогие осветительные приборы, но Барроуз пришел к выводу, что на то есть какая-то весомая причина.

***

      Кларку и Чавезу все еще под прикрытием документов русских журналистов удалось пробиться на рейс авиалайнера «Джал», вылетающего в токийский аэропорт Царита. В самолете они увидели хорошо одетого мужчину в наручниках и под охраной вооруженных офицеров. С расстояния в двадцать футов, когда арестованного вели в салон первого класса, Динг Чавез посмотрел в глаза человека, приказавшего убить Кимберли Нортон. На мгновение он пожалел, что у него нет пистолета или хотя бы ножа. Через два долгих часа они прибыли в Японию и тут же перешли в международный терминал. Для них были забронированы места первого класса на самолете авиакомпании «Джал» до Ванкувера, откуда они полетят в Вашингтон уже на американском самолете.
      – Доброе утро, – обратился к пассажирам капитан сначала на японском и потом на английском языке. – С вами говорит капитан Сато. Я приветствую вас на борту нашего авиалайнера. По пути следования хорошая погода, дует попутный ветер, и мы надеемся прибыть в Ванкувер примерно в семь утра по местному времени. – Его голос казался механическим, как это обычно бывает, когда речь доносится из дешевых динамиков, но пилоты вообще предпочитают говорить, словно роботы.
      – Слава Богу, – пробормотал Кларк по-английски. Он рассчитал в уме, что они будут в Виргинии часов в девять или десять вечера.
      – Я хочу жениться на вашей дочери, мистер К. Попрошу ее руки, как только мы вернемся домой. – Вот, подумал он, наконец-то я сказал это. Кларк посмотрел на него таким взглядом, что Динг похолодел.
      – Когда-нибудь ты узнаешь, Динг, что значат эти слова для отца. – Он хочет жениться на моей маленькой девочке? – промелькнуло в голове Кларка, ощутившего острую душевную боль.
      – Не хотите, чтобы в вашей семье появился цветной?
      – Нет, дело совсем не в этом. Скорее… ну, черт побери, Динг, не говори глупостей. Куда проще произнести фамилию Чавез, чем Войхоевич. Если она согласна, то у меня не будет возражений.
      Неужели все так просто? – удивился про себя Динг.
      – А я думал, что ты прикончишь меня на месте. Кларк усмехнулся.
      – Нет, для этого я предпочитаю огнестрельное оружие. Мне казалось, что ты знаком с моими привычками.

***

      – Президент не мог выбрать более достойного человека, – сказал Сэм Феллоуз, выступая по телевизионной программе «Доброе утро, Америка». – Я знаю Джека Райана почти восемь лет. Он один из самых способных представителей правительства. Теперь я могу сообщить вам, что именно он сыграл особенно видную роль в прекращении военных действий против Японии, а также в урегулировании финансового кризиса.
      – Ходили слухи о его службе в ЦРУ…
      – Вы знаете, что я не имею права разглашать секретную информацию. – Эти сведения просочатся из других источников, и в настоящий момент сенаторы, представляющие обе партии знакомились с переданными им документами. – Могу лишь сказать, что доктор Райан служил своей стране с максимальной честностью и преданностью. Не припоминаю ни одного сотрудника разведывательных служб, кто заслужил бы такое уважение и доверие, как Джек Райан.
      – Но десять лет назад у него был инцидент с террористами. Разве у нас был хотя бы один вице-президент, который своими руками…
      – Убивал людей? – Феллоуз укоризненно покачал головой, глядя на ведущего. – Многие президенты и вице-президенты служили в армии. Джек защищал свою семью от жестоких и беспощадных преступников, как это сделал бы любой американец.
      Могу со всей ответственностью заявить, что в штате Алабама, где я живу, никто не упрекнул бы мужчину за это.
      – Спасибо, Сэм, – пробормотал Райан, глядя на телевизионный экран у себя в кабинете. Предполагалось, что первая волна репортеров обрушится на него через тридцать минут, а ему еще предстояло прочитать ознакомительные материалы и несколько страниц инструкций, присланных ему Тиш Браун. Не говорить слишком быстро. Не давать прямых ответов на вопросы, затрагивающие важные политические темы.
      Я просто скажу, что рад работать в одной команде с президентом, сказал себе Райан. И буду отвечать на вопросы по одному. Разве не об этом говорят новичкам-бейсболистам? Всему свое время.

***

      «Боинг– 747» совершил посадку даже раньше, чем обещал пилот. Однако от этого мало пользы, если тебе нужно лететь следующим рейсом. Хорошо, что сначала выпустили из самолета пассажиров первого класса, а еще лучше оказалась предусмотрительность консульской службы, представитель которой встретил их у трапа и быстро провел через таможенный контроль. Оба спали во время перелета, но их биологические часы не успели
      перевестись на местное время. Два часа спустя из аэропорта Ванкувера вылетел потрепанный самолет Л-1011 авиакомпании «Дельта», который направился в международный аэропорт Даллеса.
      Капитан Сато остался в своем кресле. Одной из проблем международных рейсов являлось однообразие. Терминал Ванкувера мог находиться практически в любом городе мира, разве что лица здесь принадлежали гайджинам. Ему придется провести в Ванкувере сутки, прежде чем он вернется обратно в Токио, ведя самолет, наполненный, без сомнения, японскими бизнесменами, спасающимися из Америки.
      И вот так пройдет теперь вся его жизнь – он будет перевозить людей, которых не знает, в города, его не интересующие. Если бы только он остался служить в силах самообороны – может быть, там он добился бы большего успеха, принес бы какую-то пользу. Сато был лучшим пилотом в одной из лучших авиакомпаний мира, и его мастерство летчика… но ему не суждено узнать это, а теперь он будет и дальше еще одним капитаном на еще одном авиалайнере, перевозя людей в ту страну, которая лишила чести его нацию, и доставляя их обратно в униженную Японию. Ну что ж. Он встал из своего кресла, собрал путевые карты и другие необходимые документы, уложил их в сумку и спустился из самолета. Вход в здание аэропорта был уже пустым, и он вышел из переполненного людьми, но безликого терминала. В газетном киоске Сато увидел газету «США сегодня», взял ее, посмотрел на первую страницу и увидел фотографии. Сегодня в девять вечера? В этот миг на него нашло озарение, представлявшее по сути дела всего лишь уравнение, в котором составляющими были расстояние, время и скорость.
      Сато еще раз оглянулся вокруг, затем направился к администратору аэропорта. Ему была нужна метеорологическая карта. Он уже знал время прибытия.

***

      – Мне хотелось бы уладить один момент, – проговорил Джек, чувствуя себя теперь в Овальном кабинете более привычно.
      – О чем идет речь?
      – О президентском помиловании агента ЦРУ.
      – В чем он обвиняется? – спросил Дарлинг, чувствуя, что тяжелый мешок с песком вот-вот обрушится на его голову, и не зная причины.
      – В убийстве, – честно признался Райан. – Так уж случилось, что этим делом занимался мой отец, когда я учился в колледже. Те, кого убил этот человек, заслуживали смерти.
      – Это не решение проблемы. Даже если они и заслуживали смерти, он не имел права убивать их.
      – Эти заслуживали. – Кандидат в вице-президенты в течение нескольких минут объяснил суть дела. Магическим словом было «наркотики», и президент наконец кивнул.
      – Что случилось с ним после этого?
      – Он стал одним из лучших оперативников ЦРУ. Между прочим, это он захватил Куати и Госна в Мехико-Сити.
      – Тот самый?
      – Да, сэр. Он заслуживает того, чтобы ему вернули его имя.
      – О'кей. Я позвоню министру юстиции, и мы постараемся сделать это без лишнего шума. У тебя есть еще какие-нибудь просьбы? – спросил президент. – Знаешь, для дилетанта ты обретаешь политическую хватку удивительно быстро. Между прочим, сегодня утром ты превосходно провел встречу с представителями средств массовой информации.
      Райан кивнул, довольный комплиментом.
      – Адмирал Джексон. Он отлично справился с полученным заданием, но о нем, думаю, позаботится командование военно-морского флота.
      – Внимание, проявленное президентом, еще никогда не вредило служебной карьере офицера. В любом случае мне хотелось бы встретиться с ним. Между прочим, ты прав. Очень разумное предложение – побывать на Марианских островах.

***

      – Никаких потерь, – сказал Чеймберз, – и большое число одержанных побед. – Если так, то почему он не испытывает чувства удовлетворения?
      – Как с теми японскими лодками, которые потопили «Шарлотт» и «Эшвилл»? – спросил Джоунз.
      – Со временем мы узнаем это, но по крайней мере одна из них, скорее всего, потоплена. – Такое суждение основывалось на голой статистике, но казалось более чем вероятным.
      – Ты хорошо поработал, Рон, – заметил Манкузо. Джоунз погасил сигарету в пепельнице. Теперь ему снова придется бросать курить. И теперь он понял, что такое война, и, слава Богу, ему не пришлось ни в одной из них участвовать. Может быть, это занятие для молодых. Но он выполнил свой долг и знал, что, если повезет, ему больше никогда не доведется стать ее свидетелем. В конце концов, куда лучше следить за китами.
      – Спасибо, шкипер.

***

      – У одного из наших 747-х замечены неполадки в системе управления, – объяснил Сато. – В течение трех дней он не сможет обслуживать рейсы. Я отгоню его в Хитроу на замену. Из Токио прилетит другой – он заберет пассажиров тихоокеанского рейса вместо меня. – Капитан передал чиновнику полетный лист.
      Руководитель канадской авиадиспетчерской службы посмотрел на документ.
      – Пассажиры? – спросил он.
      – Я лечу без пассажиров, но мне нужен полный запас горючего.
      – Надеюсь, ваша авиалиния оплатит счет, капитан, – пошутил он. Взяв план полета, авиадиспетчер наложил резолюцию, одобряющую его, оставил себе один экземпляр и передал второй японскому пилоту. – Вы летите южным маршрутом? – удивился он, посмотрев на полетный план еще раз. – Это длиннее северного на пятьсот миль.
      – Мне не нравится метеорологический прогноз, – солгал Сато и не ошибся. Авиадиспетчеры редко проверяют прогнозы, полагаясь на мнение пилотов.
      Через час Сато стоял рядом со своим самолетом. Он находился в ангаре обслуживания «Эйр Кэнада» – место у международного терминала было занято другим авиалайнером. Капитан принялся за предполетный визуальный осмотр самолета, нет ли утечки жидкости, болтающихся заклепок, подспущенных покрышек на колесах шасси, короче говоря, всего, что выглядело ненормально и называлось «спешкой при обслуживании», но ничего не обнаружил. Второй пилот уже сидел в кабине, раздраженный незапланированным рейсом, несмотря на то что это означало лишних три или четыре дня в Лондоне – городе, весьма привлекательном для экипажей авиалайнеров. Сато закончил обход и поднялся в кабину, остановившись сначала в носовой кухне самолета.
      – Все готово? – спросил он.
      – Предполетная проверка закончена, готов приступить к рулежке и взлету, – успел произнести второй пилот, перед тем как длинный кухонный нож вонзился ему в грудь. Его глаза расширились скорее от удивления и неожиданности, чем от боли.
      – Мне очень жаль, но так уж пришлось, – извинился Сато искренним и мягким голосом. Затем он опустился в левое кресло и начал подготовку к взлету и прогрев двигателей. Наземная группа обслуживания находилась слишком далеко, и никто не видел, что в кокпите сидит всего один живой пилот.
      – Башня управления Ванкувера, говорит рейсовый «Джал» пять-ноль-ноль. Прошу разрешения на рулежку.
      – «Джал» пять-ноль-ноль, направляйтесь на рулежную дорожку два-семь-левую. Направление ветра два-восемь-ноль, сила пятнадцать.
      – Спасибо, Ванкувер. «Джал» пять-ноль-ноль подтверждает полученное разрешение выруливать на два-семь-левую. – Огромный самолет двинулся с места. Ему потребовалось десять минут, чтобы выехать на конец взлетной полосы. Сато пришлось подождать лишнюю минуту, потому что впереди был еще один «Боинг-747», а при взлете широкофюзеляжных самолетов создается опасный турбулентный поток. Капитан Сато готовился нарушить самое главное правило летчиков – число взлетов должно равняться числу посадок, но его соотечественники поступали так и раньше. Получив разрешение на взлет, Сато передвинул вперед сектор газа, и «боинг», имеющий на борту лишь полный запас топлива, стремительно помчался по дорожке, взлетел еще до того, как позади осталось шесть тысяч футов разгона, и немедленно повернул на север, чтобы выйти из воздушного пространства, контролируемого радиолокатором аэропорта. Авиалайнер без полезной нагрузки буквально взмыл на свою крейсерскую высоту в тридцать пять тысяч футов, на которой двигатели наиболее экономично потребляют горючее. В соответствии с планом полета он должен лететь вдоль американо-канадской границы и покинуть сушу чуть к северу от рыбацкого городка Хоупдейл. Вскоре после этого самолет окажется за пределами воздушного пространства, контролируемого наземными радиолокаторами. Четыре часа, подумал Сато, поднося к губам чашку чая, пока автопилот вел авиалайнер. Он произнес молитву за мертвого человека в соседнем кресле, надеясь, что душа второго пилота тоже находится в состоянии такого же душевного покоя и умиротворенности, как и его собственная.

***

      Самолет авиакомпании «Дельта» совершил посадку в аэропорту Даллеса всего лишь с минутным опозданием. Кларка и Чавеза ждал служебный «форд». Они сели в машину и поехали по шоссе № 64, а шофер, пригнавший автомобиль, взял такси.
      – Как ты думаешь, что с ним будет?
      – С Яматой? Его приговорят к тюремному заключению, может быть, к еще более суровому наказанию. Ты купил газету? – спросил Кларк.
      – Да. – Чавез развернул ее и посмотрел на первую страницу. – Боже милосердный!
      – Что там?
      – Похоже, доктор Райан получил еще более высокую должность. – Однако мысли Чавеза сейчас были совсем о другом. Что, если Пэтси откажет ему, когда он задаст ей самый главный вопрос?

***

      Совместное заседание обеих палат Конгресса всегда проводилось в помещении палаты представителей из-за ее более просторного зала. Кроме того, в «нижней» палате знали, что в Сенате кресла закреплены за каждым сенатором и эти сукины дети не позволяют никому в них садиться. Как правило, безопасность соблюдалась самым строгим образом. На Капитолийском холме была своя полиция, работавшая в тесном контакте с Секретной службой. Сегодня полицейские проявляли несколько большую бдительность, но в остальном все шло как обычно.
      Президент приедет сюда в своем служебном бронированном автомобиле в сопровождении нескольких микроавтобусов «Шеви Сабербан», защищенных еще более надежной броней и наполненных агентами Секретной службы, вооруженными до такой степени, что им впору отразить нападение целой роты морских пехотинцев. Все это походило на странствующий цирк, и, подобно персоналу странствующего цирка, они все время то устанавливали свое снаряжение, то разбирали его. Четыре агента, например, сразу после приезда затащили контейнеры с ракетами «стингер» на крышу Капитолия и заняли там заранее отведенные им позиции, внимательно оглядывая окружающую территорию, чтобы убедиться, что деревья не выросли слишком высоко и не закрывают им видимость – время от времени кроны деревьев обрезали. Группа борьбы со снайперами тоже заняла свои позиции на здании Капитолия и на крышах соседних домов. Входившие в нее лучшие стрелки страны извлекли свои винтовки «магнум» семимиллиметрового калибра, изготовленные по специальному заказу, из чехлов, выстланных внутри поролоном, и, поднеся к глазам бинокли, осмотрели крыши зданий, оставшиеся пустыми. Таких здесь было мало, потому что остальные агенты Секретной службы уже перекрыли лестницы и лифты каждого дома, находящегося поблизости от места, куда приезжал сегодня вечером «Десантник». Когда стемнело, агенты приготовили приборы ночного видения. Чтобы постоянно оставаться начеку, они отхлебывали из термосов горячий кофе.

***

      Сато поблагодарил Провидение за удачно выбранное время и за бортовую систему обнаружения летящих поблизости самолетов. Несмотря на то что коридоры, отведенные для трансатлантических перелетов, никогда не пустовали, рейсы между Европой и Америкой совершались обычно в часы, совпадающие с периодами человеческого сна, и потому сейчас на восток летело мало авиалайнеров. Бортовая система непрерывно посылала в окружающее пространство запросы и мгновенно предупредит Сато, если поблизости появится другой самолет. Сейчас на дисплее виднелась надпись: «ОПАСНОСТЬ СБЛИЖЕНИЯ ОТСУТСТВУЕТ». Это означало, что в радиусе восьмидесяти миль воздушное пространство было свободно. Ветер соответствовал прогнозам. Сато понимал, что должен прибыть к месту назначения точно в расчетное время, потому что американцы любят пунктуальность. В 2030 он повернул на юг. Капитан устал, потому что провел в воздухе почти сутки. На Восточном побережье Америки шел дождь, но, хотя это означало болтанку, когда он спустится ниже, Сато было летчиком и не беспокоился о таких мелочах. Единственную неприятность он испытывал от выпитого чая. Ему хотелось пройти в гальюн, но он не мог оставить летную кабину без присмотра. К тому же один час Сато мог и потерпеть.

***

      – Папа, а что это значит? Мы по-прежнему будем ходить в ту же самую школу? – спросила Сэлли, сидящая на откидном сидении лимузина спиной к направлению движения. Поскольку вопрос был по характеру мамин, на него ответила Кэти.
      – Да, и у вас даже будет свой шофер.
      – Клево! – воскликнул маленький Джек.
      У отца уже начали возникать сомнения относительно всего происходящего, как это обычно случалось с ним после принятия важного решения, хотя он и понимал, что менять что-то уже поздно. Кэти посмотрела на мужа, прочла его мысли и улыбнулась.
      – Джек, это всего несколько месяцев, а затем…
      – Да, – кивнул он. – Я всегда могу заняться совершенствованием игры в гольф.
      – И ты вернешься, наконец, к преподавательской деятельности. Именно это тебе нужно.
      – Значит, ты не хочешь, чтобы я снова занимался на бирже?
      – Меня удивляет, что тебе удалось продержаться там так долго.
      – Ты глазник, а не психиатр.
      – Мы еще вернемся к этому вопросу, – ответила профессор Райан и поправила платье маленькой Кэти. Больше всего ей нравился одиннадцатимесячный срок. После пребывания на посту вице-президента ее муж уже не сможет больше находиться на государственной службе. Президент Дарлинг преподнес им обоим поистине королевский подарок.
      Служебный лимузин остановился у входа в здание Лонгуорта, палаты представителей. Здесь не было толп, хотя из здания выходили сотрудники аппарата Конгресса. Десять агентов Секретной службы не сводили с них взглядов, а еще четыре проводили Райана внутрь здания. У входа его ждал Эл Трент.
      – Ты не пройдешь со мной?
      – Зачем?
      – После того как на совместном заседании твоя кандидатура будет утверждена, ты примешь клятву и займешь место позади президента, рядом со спикером, – объяснил Сэм Феллоуз. – Эту идею предложила Тиш Браун. Нам она показалась разумной.
      – Театральное представление года выборов, – проворчал Джек.
      – А мы? – спросила Кэти.
      – Все вместе вы будете выглядеть образцовой американской семьей, – заметил Эл.
      – Не знаю, почему это так мне нравится, – добродушно пробормотал Феллоуз. – В ноябре это поставит нас в сложное положение. Тебе это приходило в голову?
      – Извини, Сэм, я как-то даже не подумал, – смущенно ответил Джек.
      – Вот этот закуток был моим первым кабинетом, – сказал Трент, открывая дверь в помещение из нескольких комнат на первом этаже, где он провел десять сроков пребывания в Конгрессе. – Я сохраняю его за собой – на счастье. Располагайтесь здесь и чувствуйте себя как дома. – Один из помощников Трента вошел с подносом, на котором стояли бутылки с лимонадом и ведерко со льдом, и поставил его на стол под бдительным взглядом телохранителей Райана. Андреа Прайс снова стала развлекать детей. Со стороны это могло показаться непрофессиональным, хотя на самом деле она поступала совершенно правильно. Дети должны хорошо чувствовать себя с ней, и Андреа уже завоевала их доверие.

***

      Лимузин президента Дарлинга прибыл без инцидентов. Телохранители проводили его в служебный кабинет спикера рядом с залом заседаний и он снова прочитал текст выступления. «Жасмин», миссис Дарлинг, со своей охраной поднялась на галерею для зрителей. К этому времени зал был уже наполовину полон. Здесь не принято было задерживаться – единственное место, куда конгрессмены приходили без опозданий. Они собрались небольшими группами и вошли, придерживаясь партийного членства. Места представителей двух партий разделяла невидимая, но вполне реальная граница. Все девять членов Верховного суда, все члены кабинета министров, находящиеся в данный момент в городе (двое отсутствовали) и члены Объединенного комитета начальников штабов в парадных мундирах, украшенных разноцветными наградами и знаками отличия, разместились в первом ряду. Затем места заняли руководители независимых правительственных агентств. Билл Шоу, глава ФБР. Председатель Федеральной резервной системы. Наконец подошло время приступать к делу под бдительными и беспокойными взглядами сотрудников служб безопасности.
      Все семь крупнейших телевизионных компаний прекратили свои передачи. Ведущие появились на экранах и объявили, что сейчас выступит президент. Это предоставило возможность миллионам телезрителей поспешить в кухни и приготовить сандвичи, не упустив при этом ничего важного.
      Мажордом Конгресса, обладатель одной из самых привлекательных синекур в стране – высокое жалованье и никаких обязанностей, – прошел до середины прохода между рядами и объявил грохочущим басом:
      – Господин спикер, прибыл президент Соединенных Штатов.
      Роджер Дарлинг появился в зале палаты представителей и пошел по проходу, то и дело останавливаясь, чтобы пожать руки. Под мышкой он держал красную кожаную папку с текстом своего выступления на случай, если выйдет из строя аппарат «бегущей строки» на трибуне, по которому президент будет читать речь. Раздались аплодисменты, оглушительные и искренние. Даже представители оппозиционной партии признавали, что Дарлинг сдержал данное им обещание соблюдать, ограждать и защищать Конституцию Соединенных Штатов, и хотя политика представляла собой могучую силу, в зале ощущался дух чести и патриотизма, особенно сильный в такие моменты. Дарлинг подошел к сцене, поднялся на возвышение, и в это мгновение наступила очередь спикера палаты представителей исполнить свой церемониальный долг