Зарубежный триллер - Долг чести

      – Цель увеличивает скорость и поворачивает налево, – послышался голос акустика. – Обе торпеды замкнулись на цель и сближаются с нею. Они еще не начали работать в активном режиме.
      – Первая в двух тысячах ярдов от цели. Третья в двух тысячах двухста. Обе движутся прямо к цели. – Взгляд старшины не отрывался от дисплея управления торпедами. Он был готов в любой момент взять управление на себя в случае ошибки системы автоматического наведения на цель. В настоящий момент торпеда представляла собой миниатюрную подлодку, передающую на экран перед старшиной точное гидролокационное изображение. Она превращала ее в своего рода камикадзе, действующим на расстоянии, причем даже не одним, а двумя – искусство, отточенное им во время игры на корабельной системе «нинтендо». Клаггетт с удовлетворением отметил, что командир японского эсминца даже не пытался обнаружить подводную лодку, а прилагал все силы, чтобы спасти свой корабль. Ну что ж, это зов судьбы, не правда ли?

***

      – Еще одна по носу, пеленг один-четыре-ноль!
      – Они накрыли нас, – произнес капитан, глядя на дисплей и считая, что его атаковали, по-видимому, две подводные лодки. И все-таки надо попытаться уклониться от торпед. Он приказал положить руль на левый борт. «Мутсу» с тяжелыми надстройками, как и у американских эсминцев типа «иджис», резко накренился на правый борт. Едва корабль выпрямился, капитан приказал дать полный ход, надеясь, что торпеда пройдет за кормой.

***

      Это не могло быть ничем, кроме морского боя. Картина его оставалась позади, поэтому Сато отключил автопилот и круто повернул самолет влево, дав сигнал второму пилоту предупредить пассажиров о необходимости закрепить пристежные ремни. Он отчетливо видел при ярком свете луны, находящейся в последней четверти, что происходит далеко внизу. «Мутсу» закончил резкий поворот и тут же начал другой. На кормовой палубе вспыхнули мигающие огни – это на палубе эсминца раскручивался несущий винт противолодочного вертолета, пытающегося Алететь и атаковать подводную лодку противника, трусливо подкравшуюся к гордому и красивому кораблю его брата. Сато с удивлением заметил, что эсминец замедляет ход, его винты включены на торможение, и не мог понять, почему предпринят этот маневр. Разве для боевых кораблей не действует та же простая аксиома, что и для самолетов, – скорость – это жизнь…

***

      – Громкий кавитационный шум, по-видимому, включен задний ход, – сообщил старший акустик. Техник огневой группы опередил Клаггетта:
      – Теперь это не имеет значения, сэр. Обе торпеды замкнулись на цели. Ощущается постороннее магнитное влияние – они, должно быть, выпустили приманку вроде нашей «никси», верно?
      – Правильно, старшина.
      – Ну что ж, мы знаем, как действует эта кошечка. Первая торпеда в пятистах ярдах от цели и быстро сближается с ней. – Техник отсек один из проводов, позволив первой торпеде самой искать цель. Она всплыла на глубину тридцать футов, включила бортовой магнитный искатель, нашла мощное магнитное поле и помчалась к нему в автономном режиме. Цель росла и росла…

***

      Вертолет, мигая габаритными огнями, только что взлетел с застывшего на месте эсминца. Мгновение растянулось, казалось, в вечность, затем корабль снова начал разворачиваться, и тут с обоих бортов перед мостиком, рядом с вертикальными установками ракет «корабль – воздух», прогремели мощные взрывы, сопровождающиеся ослепительной зеленой вспышкой в воде. Остроконечный профиль корпуса осветился странным смертельным пламенем. Эта картина на долю секунды запечатлелась в воображении Сато, затем взорвались одна или несколько зенитных ракет «Мутсу», и тут же последовал взрыв всех сорока ракет. Носовая часть «Мутсу» распалась. Через три секунды последовал новый взрыв, и когда белая пена улеглась, на поверхности виделись только пятна горящей нефти. Эсминец погиб так же, как и его тезка в гавани Нагасаки в 1943 году…

***

      – Капитан! – Второму пилоту пришлось силой вырвать штурвал из рук Сато, прежде чем «боинг» окончательно потерял скорость. – Капитан, у нас на борту пассажиры!
      – Там мой брат…
      – У нас пассажиры, черт побери! – Второй пилот взял управление на себя, перевел авиалайнер в горизонтальный полет и посмотрел на гирокомпас в поисках требуемого курса. – Возьмите себя в руки, капитан!
      Сато повернул голову, огляделся по сторонам кокпита, затем снова посмотрел вниз на то, как исчезает вдали морская могила его брата. Самолет опять направился к югу.
      – Извините меня, капитан Сато, но нам тоже нужно выполнять свой долг. – Он включил автопилот и положил руку на плечо капитана. – С вами теперь все в порядке?
      Сато посмотрел вперед, на пустое небо, затем кивнул.
      – Да, со мной все в порядке. Спасибо. Теперь со мной все в полном порядке, – повторил он более твердым голосом. Многовековые традиции требовали, чтобы он не показывал своего горя. Их отец пережил гибель эсминца, стал командиром крейсера и погиб на нем недалеко от Шамара, пав жертвой американских эсминцев и их торпед… И вот теперь снова…

***

      – Что это был за звук, черт побери? – спросил капитан третьего ранга Угаки у своего офицера, начальника гидроакустической службы.
      – Взрыв двух торпед, где-то на юге, – ответил младший лейтенант. – Они потопили «Мутсу».
      – Кто? – последовал резкий вопрос.
      – Кто-то не обнаруженный нами, капитан, – нерешительно произнес акустик.
      – Поворачиваем на юг, скорость восемь узлов.
      – Но при этом мы пройдем прямо через то место, где погиб…
      – Я знаю.

***

      – Он несомненно потоплен, – доложил старший акустик. Сигнатура на экране ясно показывала это. – Никакого шума машин от подшипников гребных валов, только шум разрывающейся стали и затем мощный вторичный взрыв. Он потоплен, сэр.
      Рихтер пролетел над тем же городом, где несколько дней назад пролетал С-17, и хотя кто-то и мог услышать его, сейчас об этом беспокоиться не приходилось. Здесь часто летают вертолеты, а установить ночью их принадлежность невозможно. Его «команч» летел на крейсерской высоте пятьдесят футов, направляясь на юг, и он убеждал себя, что подводная лодка наверняка будет ждать их, что он сможет совершить посадку на нее и что все будет в порядке. Рихтер с благодарностью ощущал попутный ветер, пока не увидел поднятых им гребешков волн. Проклятие…

***

      – Господин посол, как вы знаете, ситуация изменилась, – негромко произнес Адлер. В зале никогда не раздавалось больше одного голоса, но на этот раз здесь почему-то казалось гораздо тише обычного.
      Сейджи Нагумо, сидевший рядом с руководителем делегации, заметил, что кресло справа от Адлера занято каким-то другим специалистом по Японии из дальневосточного департамента на четвертом этаже. Куда делся Кук? – спросил он себя, продолжая слушать главу американской делегации. Почему его нет в зале – у что все это значит?
      – Сейчас, когда мы сидим здесь, американские самолеты наносят удары по Марианским островам, а боевые корабли американского военно-морского флота сражаются с вашими боевыми кораблями. У нас есть все основания считать, что операции пройдут успешно и мы сумеем изолировать Марианские острова. Следующим этапом – если в этом возникнет необходимость – станет морская блокада Японии. У нас нет ни малейшего желания наносить удары непосредственно по вашей стране, но мы вполне способны в течение нескольких дней изолировать Японию от остального мира.
      Господин посол, наступило время положить конец этому…

***

      – Как видите, – сказала репортер Си-эн-эн, и камера повернулась направо, показывая пустой док, – авианосец «Джон Стеннис» вышел в море. Нам сообщили, что в данный момент самолеты, базирующиеся на нем, наносят удары по Марианским островам, оккупированным японскими войсками. К нам обратились с просьбой оказать содействие правительству в этой уловке, и мы, тщательно обдумав просьбу правительства, пришли к заключению, что телевизионная компания Си-эн-эн является, в конце концов, американской службой новостей и должна защищать американские национальные интересы…
      – Мерзавцы! – выдохнул генерал Арима, глядя на гигантский пустой ящик из железобетона, на дне которого сейчас виднелись только лужи и деревянные блоки. И тут зазвонил его телефон.

***

      Убедившись, что японские самолеты дальнего радиолокационного обнаружения заметили их, оба американских АВАКСа включили свои радиолокаторы. Они прибыли сюда с Гавайских островов, совершив промежуточную посадку на аэродроме Дуайесс на атолле Кваджалейн. По электронным средствам управления боем воздушное сражение будет равным, но американцы приняли меры, чтобы бой стал равным только в этом отношении, задействовав заметно больше истребителей. В воздухе находились четыре японских «игла», первым инстинктивным желанием которых было устремиться на северо-восток навстречу нарушителям и предоставить таким образом своим товарищам, чьи самолеты еще стояли на аэродромах, возможность взлететь и вступить в воздушное сражение, прежде чем американцы приблизятся и уничтожат их на земле. Одновременно наземные средства противовоздушной обороны были оповещены и приготовились к отражению нападения.
      Санчес включил свой радиолокатор наведения, когда увидел японские истребители на расстоянии больше сотни миль, мчащиеся лобовым курсом, чтобы атаковать ракетами «воздух – воздух». Но японские истребители были вооружены ракетами AMRAAM, тогда как у него под крыльями на пилонах висели «фениксы», дальность действия которых была почти вдвое больше. Санчес и три других истребителя пустили по два «феникса» с максимального расстояния. Восемь ракет полетели по баллистической траектории, поднимаясь в небо на высоту ста тысяч футов, прежде чем спикировать вниз и устремиться к целям на скорости, превышающей пять Махов. К тому же с такой высоты они видели самое крупное радиолокационное сечение самолетов противника, что облегчало наведение на цель. Японские «иглы» заметили приближающиеся ракеты и начали маневр уклонения, но через несколько секунд два F-15J взорвались от прямых попаданий. Оставшаяся пара «иглов» упрямо мчалась вперед. Вторая волна «фениксов» покончила и с ними.

***

      – Что за чертовщина? – удивился Ореза.
      Рев множества реактивных двигателей прервал игру в карты, и все четверо мужчин подошли к окнам. Кларк успел выключить свет и взять единственный в доме бинокль. Первая пара самолетов взлетела с аэродрома Коблер-Филд в тот момент, когда он поднес его к глазам. Судя по языкам пламени, вырывающимся при форсаже, это были одномоторные истребители.
      – Что происходит, Джон?
      – Вообще-то мне не говорили об этом, но мы и сами можем без труда догадаться.
      Весь аэродром был ярко освещен. Самым главным сейчас было как можно быстрее поднять в воздух истребители. То же самое, наверно, происходило и на Гуаме, но Гуам был довольно далеко, и два истребительных соединения будут атаковать американцев по отдельности, лишив японцев таким образом численного превосходства.

***

      – Что это?
      Капитан третьего ранга Пич и ее самолеты электронного противодействия приступили к работе. Поисковые радиолокаторы обладают огромной мощностью, но, подобно всем радарам такого типа, они действуют на низкой частоте, а потому легко поддаются глушению. Огромное количество бликов заполнило их экраны, лишив возможности оценивать происходящее в воздухе и одновременно скрыв крохотные точки приближающихся крылатых ракет. Японские истребители, которые могли бы попытаться противостоять им, на самом деле уже опередили крылатые ракеты, оставив их позади себя, что позволило ракетам продолжать полет к целям на острове. Поисковый радиолокатор на вершине горы Тапотчау заметил их на расстоянии всего тридцати миль вместо расчетных ста, одновременно пытаясь вести подсчет приближающихся американских истребителей. Перед тремя операторами возникла, таким образом, сложная задача, но это были хорошо подготовленные специалисты, и они взялись за работу. Один из них успел предупредить об опасности зенитные батареи «патриот», расположенные на острове.

***

      Первая фаза операции протекала успешно. Боевой патруль из японских истребителей, заметил Санчес, был ликвидирован без потерь. Интересно, подумал он, может быть, и мой «феникс» сбил один из японских «иглов»? Впрочем, выяснить это никогда не удастся. Теперь, прежде чем прилетят остальные истребители, надо сбить японские самолеты дальнего радиолокационного обнаружения. Для решения этой задачи звено из четырех «томкэтов» включило форсаж и устремилось прямо к ним, выпуская в эти цели все свои ракеты.
      Пилоты японских самолетов оказались слишком храбрыми, и это стало причиной их гибели. Японским «хокаям» надо бы попытаться уйти вместе с прикрывающими их «иглами», но истребители, выполняя свой долг, бросились в бой против первой волны атакующих «томкэтов», вместо того чтобы выждать. Может быть, причина заключалась в том, что они приняли эту первую волну отвлекающего маневра за настоящую атаку. Четыре истребителя, прилетевшие с фланга, выполнили свою задачу, сбили самолеты радиолокационного обнаружения и вернулись на «Джона Стенниса» для заправки и пополнения боеприпасов. Теперь единственными АВАКСами в небе были американские. Японские истребители продолжали мчаться вперед, стремясь отбить нападение, которого на самом деле не существовало, стараясь вступить в бой с истребителями, единственная цель которых заключалась в том, чтобы отвлечь внимание перехватчиков, уходящих все дальше от прикрываемых ими самолетов.

***

      Для операторов наземного радиолокатора стало очевидным, что львиная доля ракет направлена в них, а не на авиабазу. Операторы не стали обмениваться впечатлениями по этому поводу – для разговоров не осталось времени. Они видели, как взорвались и рухнули вниз самолеты Е-2. Это произошло слишком далеко, чтобы узнать почему, но оставшийся самолет раннего радиолокационного обнаружения все еще стоял на взлетной полосе аэродрома Коблер в ожидании своей очереди. Пока вверх взлетали истребители, причем первые из них уже приближались к далеким американским самолетам, которые, к их удивлению, вовсе не летели к Сайпану, Гуам вызывал по радио радиолокационную станцию, запрашивая информацию и одновременно сообщая о том, ято базирующиеся там истребители взлетают, чтобы отбить атаку.
      – Две минуты до прилета крылатых ракет, – сообщил один из операторов по системе внутренней связи.
      – Передайте на Коблер, чтобы оставшийся Е-2 немедленно взлетал, – скомандовал старший офицер из фургона управления, видевший, что те два самолета раннего радиолокационного обнаружения, что находились в воздухе, сбиты. Фургон находился в сотне ярдов от РЛС, но еще не был вкопан в землю. Это предполагалось сделать на будущей неделе.

***

      – Это да! – воскликнул Чавез. Теперь они стояли снаружи. Нашелся умник, решивший выключить электричество в этой части острова, что позволило им выйти из дома, чтобы лучше наблюдать за фейерверком. В полумиле к востоку от них со стартовой установки «пэтриот» вылетела первая ракета. Ракета промчалась всего несколько сотен метров, когда управляющее устройство резко повернуло ее подобно бильярдному шару, отскочившему от борта, и она устремилась вниз за видимый горизонт. Через несколько секунд за ней последовали еще три зенитные ракеты.
      – Приближаются крылатые ракеты, – заметил Барроуз. – Вон оттуда, с севера.
      – Готов поспорить, что их целью является радиолокатор на вершине горы, – пробормотал Кларк. Тут же последовала серия вспышек, осветивших высокое плато на востоке. Через несколько секунд оттуда донесся грохот разрывов. Из батареи «пэтриот» вылетели дополнительные ракеты, и у них на глазах обслуживающий персонал принялся устанавливать новый пакет с ракетами на пусковую площадку грузовика. Было заметно, что на это уходит слишком много времени.

***

      Двадцать «томагавков», составляющих первую волну, начали набирать высоту. Раньше они мчались всего в трех метрах над гребешками волн, приближаясь к отвесным утесам восточного берега Сайпана. Будучи полностью автоматическими, крылатые ракеты не обладали способностью уклониться или даже обнаружить заградительный огонь, направленный против них, и первый залп зенитной батареи «пэтриот» оказался успешным – из двенадцати ракет «земля – воздух» десять попали в цель, однако оставшиеся десять крылатых ракет стремительно набирали высоту, будучи нацеленными на одну и ту же точку. Зенитные ракеты сбили затем еще четыре «томагавка», а пятый потерял скорость и врезался в утес у Лаолао-Каттан. Начиная с этого момента радиолокаторы батарей «патриот» потеряли их из виду, и командиры батарей предупредили об опасности обслуживающий персонал радиолокационной станции, но было уже слишком поздно, и крылатые ракеты с тысячефунтовыми боеголовками одна за другой взорвались над вершиной горы Тапотчау.
      – С этим покончено, – заметил Кларк, когда донесся грохот взрывов. Он прислушался. Жители соседних домов тоже вышли теперь на улицу, стоя вокруг тупика. Отдельные радостные возгласы слились в единый восторженный хор, заглушивший крики ракетчиков у батареи «пэтриот» на вершине холма к востоку.
      Истребители продолжали взлетать с аэродрома Коблер-Филд, обычно парами, иногда по одному. Голубые языки пламени форсажа уходили в небо и затем гасли, когда японские самолеты направлялись навстречу атакующим американским истребителям. Наконец Кларк и все остальные услышали рев турбовентиляторных двигателей последнего «хокая», взлетавшего самым последним, несмотря на предупреждение персонала уже уничтоженной радиолокационной станции.
      На несколько мгновений над островом воцарилась тишина, в воздухе образовалась какая-то странная пустота. Жители перевели дыхание, ожидая начала второго акта полуночной драмы.

***

      «Пасадена» и еще три американских подводных лодки, находившиеся всего в пятидесяти милях от берега, всплыли на антенную глубину и запустили по шесть ракет. Некоторые из них были нацелены на Сайпан, четыре – на Тиниан и две – на Роту. Остальные помчались над гребешками волн к авиабазе Андерсен на Гуаме.

***

      – Поднять перископ! – приказал Клаггетт. Поисковый перископ плавно выдвинулся вверх, сопровождаемый шипением гидравлики. – Стоп! – скомандовал он, когда перископ чуть поднялся над поверхностью. Капитан медленно повернул его, пытаясь рассмотреть огни в небе, но там было пусто.
      – О'кей, теперь антенна. – Снова послышалось шипение, и над волнами показался хлыст антенны УВЧ. Капитан не отрывался от объектива перископа, все еще осматривая море вокруг, затем махнул правой рукой. Антенна принимала еле слышные сигналы от удаленных передатчиков, но в остальном эфир был чист и ничто не могло обнаружить подводную лодку.
      – «Инди карз», это «Пит кру», прием, – произнес в микрофон офицер-связист.

***

      – Слава Богу, – выдохнул Рихтер и включил свой микрофон. – «Пит кру», это ведущий «Инди», прошу сигнал опознания, прием.
      – Фокстрот виски.
      – Чарли танго, – ответил Рихтер, проверив радиокоды на блокноте, прикрепленном к колену комбинезона. – Мы в пяти минутах и хотели бы напиться, прием.
      – Готовьтесь, – услышал он в ответ.

***

      – Всплываем, – распорядился Клаггетт и взял микрофон бортовой трансляции. – Слушайте все! Мы всплываем. Всем оставаться на боевых постах. Армейским группам приготовиться.
      Все необходимое снаряжение находилось рядом со спасательным отсеком и большим люком, предназначенным для погрузки пакетов наведения баллистических ракет. Матросы одной из групп борьбы за живучесть стояли рядом, готовые передавать снаряжение, а старшина будет управлять заправочным шлангом, спрятанным в кожухе над ракетным отсеком.

***

      – Что это там? – запросил по каналу радиосвязи «Инди-два». – Ведущий, это Второй. На севере вертолет. Повторяю, на севере вижу большой вертолет.
      – Сбивай его! – тут же скомандовал Рихтер. Здесь не должно быть американских вертолетов. Он развернул «команч» и поднялся повыше, чтобы рассмотреть неизвестную машину. На вертолете даже мигали навигационные огни. – «Пит кру», это ведущий «Инди», на севере вертолет. В чем дело, прием?

***

      Клаггетт не слышал этого разговора. Парус «Теннесси» только что показался над поверхностью, и капитан стоял у трапа, ведущего к верхнему люку паруса. Микрофон взял лейтенант Шоу.
      – Скорее всего, это противолодочный вертолет с эсминца, который мы только что потопили – сбивайте его, сбивайте немедленно!
      – Воздушный радиолокатор на севере! – послышался через секунду возглас радиооператора. – Поблизости радар вертолета!

***

      – Второй, немедленно займись им! – передал приказ Рихтер.
      – Атакую, ведущий, – отозвался второй «команч», разворачиваясь и опуская нос для увеличения скорости. Кто бы ни был на этом вертолете, ему крупно не повезло. Пилот выбрал оружие для атаки. Под корпусом из обтекаемого кожуха выдвинулась двадцатимиллиметровая пушка. Цель находилась в пяти милях и не видела приближающегося штурмового вертолета.
      Пилот «команча» заметил, что это «Сикорский», собранный, возможно, на том же заводе в Коннектикуте, что и его «команч», военно-морской вариант UH-60 – крупная и удобная цель. «Команч» мчался прямо на него, рассчитывая сбить японский вертолет прежде, чем тот успеет передать радиосигнал тревоги. Наверно, все-таки успеет, и пилот выругал себя за то, что не выбрал «стингер», но сейчас было уже поздно. Он нажал на кнопку и выпустил пятьдесят снарядов, большинство которых попало в носовой кокпит приближающегося вертолета. Результат был мгновенным.
      – Сбит, – сообщил он. – Я прикончил его, ведущий.
      – Понял. Как у тебя с топливом?
      – На тридцать минут, – ответил второй.
      – Барражируй поблизости и смотри по сторонам, – скомандовал ведущий.
      – Ясно. – Едва он поднялся на триста футов, как заметил еще один неприятный сюрприз. – Ведущий, это Второй. На севере – радиолокатор, оператор электронных систем определил его как военно-морской.
      – Просто великолепно, – проворчал Рихтер, облетая субмарину. Она была достаточно большой для посадки, но если бы еще эта проклятая лодка не перекатывалась с борта на борт, будто бочонок с пивом на ирландских поминках. Рихтер приблизился прямо с кормы, завис над палубой и выпустил шасси для посадки.

***

      – Заходите налево, навстречу ветру, – скомандовал Клаггетт лейтенанту Шоу. – Нужно уменьшить бортовую качку, чтобы облегчить им посадку.
      – Понял, шкипер. – Шоу отдал необходимые распоряжения, и «Теннесси» обрел некоторую устойчивость, направляясь на северо-запад.
      – Приготовиться у спасательного и грузового люков! – прозвучала команда капитана. Вертолет начал медленно и осторожно снижаться. Зрелище посадки вертолета на палубу корабля, почему-то всегда ассоциировалось у Клаггетта с сексом дикобразов. Нельзя сказать, что животные занимаются этим неохотно, нет, просто они не могут допускать ошибок.

***

      Они вытянулись подобно армии конных рыцарей, подумал Санчес, японские самолеты в двухстах милях от северо-восточного берега Сайпана и американские на сто миль дальше. Эта ситуация проигрывалась много раз обеими сторонами и часто в одних и тех же центрах военных игр. У обеих сторон поисковые радиолокаторы действовали в активном режиме. Обе стороны могли теперь видеть противника и сосчитать количество противостоящих самолетов. Приходилось только ждать, кто начнет первым. Японцы находились в более затруднительном положении и знали это. Их последний уцелевший Е-2 еще не успел занять позицию, но хуже было то, что они не знали, кто противостоит им. По команде Санчеса первыми бросились в атаку «томкэты», включившие форсаж и взвившиеся высоко в небо, чтобы выпустить оставшиеся ракеты «феникс». Они осуществили пуск с пятидесяти миль, и больше сотни этих ракет, созданных на основе последних достижений высокой технологии, превратились в волну желтых языков пламени, поднявшихся еще выше, чтобы начать затем стремительный спуск к цели. Тем временем исторгшие их истребители развернулись и полетели назад.
      Это стало сигналом для начала общего воздушного боя. Тактически ситуация была ясной, а затем все снова запуталось, когда японские истребители тоже перешли на форсаж и с максимальной скоростью начали сближаться с американскими, надеясь поднырнуть под волну «фениксов» и выпустить свои самонаводящиеся ракеты. Для такого маневра требовалась идеальная координация по времени, а добиться этого оказалось трудным без руководства со стороны самолета радиолокационного управления боем, которого они не дождались.

***

      Подготовить моряков к быстрым и слаженным действия было трудно, хотя группа матросов держала наготове крылья, которые крепились квалифицированными армейскими специалистами к бортам первого «команча». Затем в топливные баки вставили шланги и включились корабельные насосы, максимально быстро наполняющие их. Один матрос передал Рихтеру телефонную трубку на обычном проводе.
      – Как все прошло, армия? – спросил Датч Клаггетт.
      – Было очень интересно. У вас не найдется горячего кофе?
      – Сейчас принесут. – Капитан отдал команду в камбуз.
      – Откуда взялся японский вертолет? – спросил Рихтер, наблюдая за ходом заправки.
      – Час назад пришлось потопить эсминец. Он мешал нам. Думаю, вертолет успел взлететь с него. Готовы принять указания о дальнейшем полете?
      – Разве мы летим не на Уэйк?
      – Нет. Вас ждет авианосец – вот его координаты: двадцать пять северной широты, один-пятьдесят восточной долготы. Повторяю, два-пять северной и один-пять-ноль восточной.
      Рихтер дважды повторил координаты, и Клаггетт подтвердил, что пилот правильно их запомнил. Целый авианосец для нас? – подумал Рихтер.
      – Понял, сэр. Очень вам благодарен.
      – Спасибо, что вы сбили японский вертолет, «Инди». К кабине подошел матрос и постучал по металлической обшивке, показывая вверх большим пальцем. Затем он передал пилоту бейсбольную кепку с надписью «Теннесси». Тут Рихтер заметил, как оттопыривается нагрудный карман на форменке матроса. Он протянул руку и бесцеремонно вытащил оттуда начатую пачку сигарет. Матрос рассмеялся и бросил Рихтеру свою зажигалку.
      – Всем отойти! – крикнул пилот. Матросы палубной команды отступили назад, но в этот момент из люка вынырнул матрос с термосом и передал его Рихтеру. После этого пилот опустил фонарь кабины и включил двигатели. Не прошло и минуты, как его «команч» поднялся, уступив место второму вертолету, а сам Рихтер начал патрулирование. Еще через тридцать секунд пилот сделал первый глоток кофе. По вкусу он отличался от армейского и казался намного более гражданским. Сюда бы еще немного «Хеннесси», и напиток был бы что надо, подумал он.
      – Сэнди, посмотри на север! – послышался сзади голос стрелка-радиста как раз в тот момент, когда шасси второго «команча» коснулось палубы подводной лодки.

***

      Шесть «иглов» пали жертвой первого залпа американских ракет, а еще два оказались поврежденными и повернули назад, сообщили операторы с американских АВАКСов. Сам Санчес не видел этого, потому что уходил от приближающихся вражеских истребителей. Теперь на смену «томкэтам» пришли «хорнеты». Операция протекала успешно. Японцы, взлетевшие на форсированном режиме двигателей, преследовали американцев, отгоняя их подальше от острова – или так им казалось. На экране опасности Санчес заметил приближающиеся ракеты, Но изготовлены они были в Америке, и он знал, на что они способны.

***

      – Что это? – удивился Ореза.
      Сначала в воздухе промелькнула всего лишь тень. По какой-то причине аэродром остался освещенным, и они увидели, как над концом взлетно-посадочной полосы Коблера пронеслась одиночная желтая полоса. Затем она резко пошла вниз и ударилась о середину дорожки, нос у нее отвалился, и на асфальт высыпалось множество маленьких круглых предметов. Два или три шарика взорвались, но остальные исчезли из виду, слишком незаметные, после того как упали. Затем мелькнула вторая тень, третья и несколько других, проделавших то же самое – за исключением одной, устремившейся прямо к башне управления полетами и взорвавшей ее, а вместе с нею и радиостанцию, через которую осуществлялось управление японским авиакрылом.
      Дальше к югу, на по-прежнему освещенном поле гражданского аэропорта, у терминала или на стояночных площадках, виднелись четыре «Боинга-747». К аэропорту ничто не приближалось. На востоке располагались готовые к открытию огня пусковые установки «пэтриот», но они уже выпустили первые залпы, и теперь обслуживающий персонал готовил к установке новые пакеты с ракетами, подсоединяя их к фургонам управления, а на это требовалось время. «Пэтриотам» удалось сбить несколько приближавшихся крылатых ракет, но далеко не все.
      – Интересно, крылатые ракеты не нацелены на зенитные пусковые установки, – заметил вслух Чавез, думая о том, что вообще-то им следовало находиться в укрытии, но… но никто не уходил с улицы – все с захватывающим интересом наблюдали за происходящим, словно это был фейерверк в честь Дня независимости.
      – Стараются избегать районов с гражданским населением, Динг, – ответил Кларк.
      – Неплохо задумано. Между прочим, что это за фокус с фамилией Келли?
      – Это моя настоящая фамилия, – заметил старший оперативник.
      – Джон, а сколько тех подонков ты убил собственными руками? – поинтересовался Ореза.
      – Что? – вздрогнул Чавез.
      – Давным-давно, когда мы оба были молодыми, вот этот твой босс занимался охотой за торговцами наркотиками, насколько я припоминаю.
      – Ничего этого не было, Португалец, честное слово, – ухмыльнулся Джон и покачал головой. – По крайней мере никто ничего не сможет доказать, – добавил он. – Ведь я погиб, верно?