– Это будет угрозой лишь в том случае, если вы так истолкуете наше заявление.
      – Вы понимаете, конечно, – заметил Райан, – что и мы владеем ядерным оружием.
      – Которое вы уже применили против нашей страны, – тут же ответил посол. Райан кивнул.
      – Да, в ходе еще одной войны, развязанной вами.
      – Мы неоднократно говорили, что война начнется лишь в том случае, если вы пожелаете этого.
      – Сэр, когда вы захватываете американскую территорию и убиваете американских военнослужащих, это и есть война.
      Дарлинг слушал словесную дуэль молча, не вмешиваясь, склонив голову, играя свою роль точно так же, как советник по национальной безопасности играл свою. Теперь он достаточно хорошо знал своего помощника и замечал в нем признаки напряжения, испытываемого им, – ноги, скрещенные под креслом, сжатые руки, лежащие на коленях, негромкий приятный голос, который неизменно оставался спокойным, несмотря на тему разговора. Боб Фаулер был прав, когда говорил, что на него можно положиться в трудную минуту. Да, с этим человеком можно выдержать свирепый шторм, подумал Роджер Дарлинг, вспомнив поговорку, возникшую в те давние времена, когда люди начали плавать по морям. Райан бывал иногда упрямым и вспыльчивым, но в трудный момент внезапно успокаивался подобно врачу при сложной операции. Может быть, он научился этому у жены? – подумал президент. А возможно, сам заставил себя вести таким образом, овладев этим искусством за те десять или двенадцать лет, когда то поступал на государственную службу, то уходил с нее. Отличная голова, здравый смысл, редкая способность угадывать предстоящие события – и при всем том такое спокойствие. Как жаль, что он избегает политики. От этой мысли Дарлинг едва не улыбнулся, но вовремя удержался. Нет, Райан не сможет добиться успеха в политике, для этого он слишком прямой человек Даже в его спокойствии проскальзывает откровенность, а ведь одним из важнейших качеств политического деятеля является способность убедительно лгать. Впрочем, Райан действительно хороший человек, и в критической ситуации на него можно положиться.
      – Мы стремимся урегулировать этот неприятный эпизод мирным путем, – произнес посол, – и готовы пойти на значительные уступки.
      – Нам не требуется ничего особенного, – пожал плечами Райан. – Нужно восстановить ранее существовавшее положение. – Ему не хотелось говорить об этом, но он был вынужден упомянуть мысли, которые обсуждал с президентом. Теперь, если случится что-то неприятное, на память придет лишь одно – допустил ошибку Райан, а не Роджер Дарлинг. – И ликвидировать ваши ракеты с ядерными боеголовками под контролем международных наблюдателей.
      – Вы вынуждаете нас вести очень опасную игру.
      – Вы сами выбрали такой путь. – Райан заставил себя расслабиться. Сейчас его правая рука сжимала левую кисть. Он чувствовал пальцами часы, но не решался посмотреть на циферблат, опасаясь выдать себя, показать, что сейчас происходит что-то связанное со временем. – Вы уже нарушили договор о нераспространении ядерного оружия и хартию Организации Объединенных Наций, которую подписало ваше правительство. Кроме того, вами нарушены условия нескольких договоров о двусторонних отношениях с Соединенными Штатами Америки и вы начали войну, направленную на захват чужих территорий. Неужели вы полагаете, что мы согласимся со всем этим, включая порабощение американских граждан? Скажите, какой будет реакция японского народа, когда он узнает об этом? – Еще не были преданы гласности события, происшедшие прошлой ночью над северной частью Японии. Дзайбацу контролировали средства массовой информации гораздо строже, чем Райан, сумевший уговорить руководителей американских телевизионных компаний, но с этим всегда возникают проблемы. Рано или поздно правда станет известна. Это неплохо, если правда на твоей стороне, но просто ужасно, когда она работает против тебя.
      – Но вы должны пойти хоть на какие-нибудь уступки! – воскликнул посол, на глазах теряя свою дипломатическую сдержанность. Агент Секретной службы, стоявший позади него, шевельнул пальцами.
      – Мы даем вам возможность восстановить мир без принуждения с нашей стороны.
      – Этого слишком мало!
      – Правильнее обсудить этот вопрос с заместителем государственного секретаря Адлером и его делегацией. Вы знакомы с нашей позицией, – произнес Райан. – Если вы считаете необходимым объявить о том, что обладаете ядерным оружием, мы не можем помешать вам. Хочу предупредить, однако, что это приведет к серьезной психологической эскалации, которая не пойдет на пользу обеим нашим странам.
      Посол посмотрел на Дарлинга, надеясь, что тот как-то отреагирует. Приближались выборы в Айове и Нью-Гемпшире, и президенту необходимо успешно начать избирательную кампанию… Может быть, в этом и заключается причина столь жесткого поведения? – подумал дипломат. В полученных из Токио указаниях говорилось, что он должен добиться для своей страны свободы маневра, но американцы отказались идти на какие-либо уступки, и виновником этого наверняка является Райан.
      – Неужели доктор Райан говорит от имени Соединенных Штатов? – У посла дрогнуло сердце, когда он увидел, что президент покачал головой.
      – Нет, господин посол. От имени Соединенных Штатов говорю я. – Дарлинг сделал паузу, и на его лице появилась жесткая улыбка. – Но в данном случае доктор Райан говорит от моего имени. Вы хотите сказать что-нибудь еще?
      – Нет, господин президент.
      – В таком случае я вас больше не задерживаю. Надеюсь, ваше правительство поймет, что предложенный нами способ урегулировать конфликт является самым лучшим. Остальные альтернативы не следует даже рассматривать. До свиданья, сэр. – Дарлинг остался сидеть, зато Райан встал, чтобы проводить посла. Он вернулся через несколько минут.
      – Когда? – спросил президент.
      – В любую минуту.
      – Надеюсь, что все пройдет успешно.

***

      Воздух под ними был чистым и прозрачным, хотя на высоте пятидесяти тысяч футов виднелись клочья перьевых облаков. Но даже несмотря на это, невооруженный человеческий глаз не мог увидеть исходную точку – ИТ. Еще хуже было то, что остальные бомбардировщики звена из трех самолетов тоже оказались невидимыми, хотя в соответствии с планом находились на расстоянии соответственно четырех и восьми миль. Майк Закариас вспомнил об отце, о всех его вылетах в ходе действий против самой совершенной противовоздушной обороны того времени, о том, как он однажды проиграл, всего один раз, и был чудом спасен из лагеря, где ему предстояло остаться навсегда. Сейчас перед его сыном стояла более легкая задача, но в то же время и более сложная, потому что Б-2 не мог маневрировать и всего лишь чуть менял положение в зависимости от ветра.
      – Батарея зенитных ракет «пэтриот» в направлении на два часа, – предупредил капитан, сидевший за пультом управления системами электронного противодействия. – Ее радиолокаторы только что включились.
      Теперь Закариас понял причину. На земле, в нескольких милях, появились первые вспышки. Значит, разведывательные данные правильны, подумал полковник. У японцев немного батарей «пэтриот», и они не расположили бы их в этом районе просто так. И тут, глядя вниз, он увидел огни движущегося поезда у входа в ущелье, по которому им предстояло нанести бомбовый удар.
      – Первый запрос, – распорядился пилот. Теперь ситуация становилась по-настоящему опасной.
      Радиолокатор под носовой частью его самолета нацелился на участок земли далеко внизу, следуя указаниям спутниковой навигационной системы, и мгновенно определил положение бомбардировщика по отношению к известным наземным ориентирам, находившимся в памяти компьютера. Затем самолет накренился, повернул вправо и через две минуты повторил маневр.
      – Предупреждение о пуске ракеты! Ракета «пэтриот» – нет, две, – сообщил офицер комплекса электронного противодействия.
      – Это по второму номеру, – произнес Закариас. Должно быть, его заметили в тот момент, когда открылся люк бомбового отсека. При открытом бомбовом люке самолет мгновенно утрачивает невидимость, но это длится всего несколько секунд, прежде чем…
      Вот. Полковник увидел, что ракеты взлетают из-за холма и мчатся намного быстрее, чем советские СА-2, от которых так успешно уклонялся в свое время его отец. Это напоминает даже не ракеты, а скорее лучи направленной энергии, с такой скоростью поднимающиеся вверх, что за ними трудно уследить взглядом и уж тем более предпринять маневр уклонения. Однако обе ракеты, летевшие на расстоянии нескольких сотен метров друг от друга, ничуть не изменили траектории полета, промчались мимо цели по направлению к какой-то точке в пространстве и взорвались подобно фейерверку на высоте примерно шестидесяти тысяч футов. Значит, технология «стелс» на самом деле действенна против ракет «пэтриот», как и показали проведенные испытания. Наверно, ракетчики сейчас ломают головы, подумал Закариас.
      – Начинаю первый заход на цель, – объявил пилот. Всего на земле находилось десять точечных целей – пусковых шахт, говорилось в разведданных, и полковник с удовлетворением подумал, что ему нужно уничтожить эти ненавистные сооружения, даже ценой жизни других людей. В операции принимали участие только три бомбардировщика, и его самолет, как и два других, нес всего восемь бомб. Общее число бомб, доставленных тремя бомбардировщиками для проведения операции, составляло двадцать четыре, причем на каждую пусковую шахту предназначалось по две бомбы, а остальные четыре Закариас должен был сбросить на последнюю цель. У каждой бомбы попадание в пределах четырех метров от точки прицеливания составляло девяносто пять процентов – очень высокая точность, но при этой операции всякое отклонение недопустимо. Правда, из теоретических расчетов следовало, что при двух бомбах, сброшенных на одну цель, вероятность промаха ничтожна, но, когда число целей увеличивалось на порядок, вероятность промаха тоже возрастала в десять раз.
      Сейчас бомбардировщик летел под контролем компьютера и пилот мог взять управление на себя лишь в том случае, если случится что-то угрожающее. Полковник снял руки со штурвала, опасаясь случайным прикосновением нарушить процесс, требующий куда большего искусства, чем владеет человек.
      – Как функционируют системы? – спросил он по каналу внутренней связи.
      – Нормально, – коротко ответил офицер комплекса электронного противодействия. Он не отрывал взгляда от приборов космической навигационной системы, принимавшей сигналы с четырех спутников, которые несли атомные часы. Космическая навигационная система определяла точное положение бомбардировщика в трех измерениях при данных о курсе, скорости и ветровом сносе, вносимых бортовыми системами. Полученная информация автоматически вводилась в компьютерную память бомб, уже запрограммированных на точные координаты целей. Первый бомбардировщик поражал цели от первой до восьмой. Второй – от третьей до десятой. А вот третий, который вел полковник Закариас, сбрасывал свои бомбы на цели номер один, два, девять и десять. Это означало, что, поскольку ни один самолет не сбрасывал на каждую цель по две бомбы, даже при выходе из строя электронной системы наведения пусковая шахта все равно будет поражена.
      – Радиолокаторы батареи «пэтриот» продолжают поиск. Похоже, что она расположена у входа в ущелье. Тем хуже для них, подумал Закариас.
      – Открываю дверцы бомбового отсека – дверцы открыты! – послышался голос второго пилота. И тут же последовал возглас третьего офицера.
      – Нас заметили – радиолокаторы батареи ведут нас!
      Первая бомба отделилась от самолета.
      – На нас замкнулись – пуск, пуск, пуск!
      – Не забудьте, потребуется несколько секунд, – поборов волнение, произнес Закариас спокойным голосом. Вторая бомба полетела вниз. И тут в голове полковника мелькнула новая мысль: а вдруг командир батареи проявит сообразительность? Что, если он сделал выводы из предыдущего залпа? Господи, операция может все-таки потерпеть неудачу, если…
      Через две секунды четвертая бомба отделилась от самолета, и бомбовый люк закрылся. И тут же бомбардировщик Б-2 снова превратился в невидимку.

***

      – Это бомбардировщик «стелс», именно «стелс», – послышался голос офицера, руководившего перехватом. – Смотрите!
      Большая привлекательная цель, только что появившаяся у них над головами, внезапно исчезла. Мощный многовибраторный радиолокатор сообщил о присутствии цели как визуально, так и подав звуковой сигнал, а теперь экран опустел, но не совсем. Сейчас вниз спускались четыре предмета, тогда как только что их было восемь. Бомбы. Командир батареи слышал звуки взрывов, доносившиеся из ущелья. Прошлый раз он целился в бомбардировщик и напрасно потратил две драгоценные ракеты; и две пущенные только что тоже не попадут в цель… но…
      – Сменить наведение! – скомандовал он.

***

      – Они больше не ведут нас, – произнес офицер комплекса электронного противодействия скорее с надеждой, чем с уверенностью. Поисковый радиолокатор обшаривал небо, затем замкнулся на цели, но этой целью было что-то еще.
      Чтобы окончательно уйти от опасности, Закариас повернул самолет, что все равно было необходимо для осуществления второй части операции. Это уведет бомбардировщик с запрограммированного пути ракет и поможет избежать случайного отражения радиолокационных импульсов от его наружной поверхности.
      – Докладывайте! – коротко бросил полковник.
      – Они пролетели мимо нас. – Это тут же подтвердилось сначала одной, потом второй вспышкой, озарившими облака над головой. Хотя все три члена экипажа инстинктивно вздрогнули, это была скорее психологическая реакция – самолет даже не встряхнуло, настолько далеко позади взорвались ракеты.
      О'кей, значит, это все… хотелось бы…
      – Он все еще ведет. – замкнулся! – послышался возглас офицера. – Но…
      – На нас?
      – Нет, на чем-то другом… я не знаю…
      – На бомбах. Проклятие! – выругался Закариас. – Он ведет бомбы!

***

      Их было четыре, самые «умные» из всех «умных» бомб стремительно падали вниз, но все-таки не так быстро, как пикирующий истребитель. Каждая из бомб «знала», где она находится во времени и в пространстве, «видела» свою цель. Бортовая навигационная система бомбардировщика сообщила им необходимые данные: координаты этих целей, снятые с карт, скорость и курс самолета, и на основании этой информации компьютеры внутри самих бомб рассчитали местоположение своих запрограммированных целей. Теперь, падая вниз, они соединили направление полета с невидимыми точками в трехмерном пространстве и не могли пролететь мимо. Однако бомбы не были невидимыми, в них не заложили технологию «стелс», никому не пришло в голову подумать об этом, а они представляли собой достаточно большие предметы, чтобы радиолокатор засек их и начал вести.

***

      У батареи «пэтриот» все еще оставались ракеты, ей нужно было оборонять объект, и несмотря на то, что бомбардировщик исчез с экрана, на нем по-прежнему оставались четыре предмета, и радиолокатор «видел» их. Система наведения автоматически переключилась на предметы, а командир батареи выругал себя за то, что не подумал об этом раньше. Оператор кивнул, услышав команду, и повернул ключ, позволявший ракетным системам действовать в автономном режиме. Управляющий ими компьютер не знал и не интересовался тем, что приближающиеся цели вовсе не самолеты. Они летели в воздухе, они находились внутри полусферы досягаемости, и люди отдали команду сбивать их. Первая из четырех ракет вырвалась из стоявшего на грузовике пакета, ее твердое ракетное топливо вспыхнуло и прожгло ночное небо белой ослепительной полосой. Система наведения следила за целями из самой ракеты, и при всей своей сложности она была исключительно точной и не поддавалась электронному глушению. Первая ракета нацелилась на падающую бомбу, передавая сигналы на землю и получая корректирующие указания от главного компьютера батареи. Будь у ракеты мозг, она ощущала бы удовлетворение оттого, что вела цель, выбирая в пространстве точку, где они встретятся…
      – Пуск! – произнес оператор, и ночь превратилась в день, когда вторая ракета «земля – воздух» нацелилась на следующую бомбу.

***

      Яркий свет на земле объяснил полковнику происходящее. Закариас видел вспышки, отражающиеся от скалистых склонов, и знал, что они появились слишком рано, чтобы быть взрывами бомб. Значит, тот, кто рассчитывал параметры операции, вовсе не был параноиком.
      – Исходная точка номер два, – произнес второй пилот, и командир самолета вернулся к действительности.
      – Отличный наземный ориентир, – послышался голос офицера комплекса электронного противодействия.
      На этот раз Закариас отчетливо видел его – широкая гладкая поверхность темно-синего цвета, резко отличающаяся от изломанного, более темного грунта окружающих гор, и бледная дуга стены, сдерживающей ее. Виднелись даже огни электростанции.
      – Открываю дверцы бомбового отсека.
      Самолет подпрыгнул на несколько футов, когда оставшиеся бомбы упали вниз. Компьютер автоматически ввел поправку, выровнял бомбардировщик, и он снова повернул вправо, на восток. По какой-то причине пилот испытывал удовлетворение оттого, что выполнил приказ.

***

      Командир ракетной батареи издал возглас удовлетворения и хлопнул ладонью по приборной панели. Ему удалось сбить три из четырех бомб, и хотя последняя ракета не попала в цель и взорвалась рядом с нею, взрывная волна наверняка отбросила бомбу от запрограммированной траектории и помешала ей поразить шахтно-пусковую установку, несмотря на то что он почувствовал, как земля вздрогнула от разрыва. Он поднял трубку телефона, соединяющего батарею с бункером управления.
      – У вас все в порядке? – обеспокоенно спросил командир.
      – Что произошло, черт побери? – послышался отдаленный голос. Командир батареи не обратил внимания на столь глупый вопрос.
      – Как с ракетами?
      – Восемь уничтожено – но мне кажется, две уцелели. Я должен позвонить в Токио и получить указания. – У него вызывало удивление, что поражены не все установки, и его первой мыслью было отметить удачное размещение ракет. Шахтно-пусковые установки вырубили в сплошной скальной породе, и это отчасти защитило межконтинентальные баллистические ракеты. Какие приказы он получит теперь, после того как американцы попытались обезоружить его страну?
      Надеюсь, из Токио поступит приказ о пуске ракет, подумал командир зенитной батареи, хотя и не осмелился произнести это вслух.

***

      Последние четыре бомбы с третьего Б-2 были нацелены на плотину гидроэлектростанции в верхней части ущелья. Они были запрограммированы таким образом, чтобы попасть в цель от основания и до вершины железобетонного сооружения, причем место и момент взрыва имели ничуть не меньшее значение, чем у тех бомб, что поразили пусковые установки. Невидимые и не услышанные никем, они летели вниз на расстоянии сотни футов одна от другой.
      Плотина гидроэлектростанции имела сто тридцать метров в высоту, почти такую же толщину у основания и сужалась к верхней части, составляя у водослива всего десять метров. Она была построена с таким расчетом, чтобы противостоять землетрясениям, столь частым в Японии, и сдерживать колоссальную массу воды, скопившейся в водохранилище. Гидроэлектростанция уже тридцать лет снабжала электричеством весь регион.
      Первая бомба попала в плотину на семьдесят метров ниже водослива. Летевшая с огромной скоростью, в корпусе из закаленной стали, она проникла в глубь плотины на пятнадцать метров и лишь потом взорвалась. Бомба образовала небольшую пещеру внутри гигантской стены и потрясла ее. В следующее мгновение в пяти метрах выше первой в бетон вонзилась вторая бомба.
      На плотине дремал охранник. Разбуженный грохотом взрывов, доносящихся снизу, он не успел увидеть фейерверк и теперь пытался понять, что произошло, как вдруг заметил едва видную вспышку, словно вырвавшуюся из плотины. Он услышал удар второй бомбы, прошла секунда, и сокрушительный взрыв едва не сбил его с ног.

***

      – Господи, мы сумели поразить все десять? – спросил Райан. Вопреки своему страстному желанию и общим пожеланиям Национальное управление фоторазведки не передавало в Белый дом изображение в реальном масштабе времени. Райану приходилось полагаться на кого-то другого, не сводившего взгляда с телевизионного экрана в Пентагоне.
      – Пока не можем сказать с уверенностью, сэр. Они все поражены – видите ли, почти все, потому что несколько бомб взорвались, не долетев до земли…
      – Что вы хотите этим сказать?
      – Создалось впечатление, что взрывы произошли в воздухе – взрывы трех бомб, сброшенных с последнего бомбардировщика. Сейчас мы стараемся выделить отдельные шахтно-пусковые установки и тогда…
      – Значит, некоторые ракеты остались целыми, черт побери? – рявкнул Райан. Неужели операция сорвалась?
      – Одна, может быть, две, пока не можем сказать точнее. Подождите немного, ладно? – произнес аналитик обиженным голосом. – Через несколько минут там пролетит другой спутник.

***

      Плотина смогла выдержать взрывы двух бомб, однако третья, попавшая в цель в двадцати метрах ниже водослива, расколола бетонный монолит – точнее, выбила глыбу треугольной формы. Гигантский осколок шевельнулся и двинулся вперед, но тут же остановился, удерживаемый на месте невероятным трением этой бетонной скалы, созданной человеческими руками. На мгновение охранник подумал, что плотина устоит. Однако четвертая и последняя бомба попала в центр глыбы и расколола ее. Когда исчезло облако пыли, на смену ему пришли брызги и туман от потока воды, хлынувшей через образовавшуюся в плотине тридцатиметровую брешь. На глазах охранника пробоина ширилась, и только после этого его осенило – он побежал к сторожке, схватил телефонную трубку и попытался предупредить людей в нижней части ущелья об опасности. К этому времени река, заново родившаяся после трех десятков лет вынужденного заточения, огромной стеной уже мчалась вниз по руслу, прорезанному ею в скалах за сотни тысячелетий.

***

      – Что у вас осталось? – послышался требовательный голос человека, говорившего из Токио.
      – Одна ракета, похоже, не тронута. Она находится в шахтно-пусковой установке номер девять. Шахта номер два немного повреждена, и мои люди ведут сейчас осмотр. Каким будет приказ?
      – Приготовиться к пуску и ждать дальнейших указаний.
      – Хай. – Связь прервалась.
      Как же мне теперь поступить? – подумал дежурный офицер. Он был новичком на этом посту, новичком во всем том, что связано с управлением ракетно-ядерным оружием. Ему не хотелось назначения на этот пост, но его никто не спрашивал. Он вспомнил свои обязанности и снял трубку телефона – обычного черного телефона прямой связи с премьер-министром.
      – Слушаю, в чем дело?
      – Гото-сан, это дежурный из министерства. По нашим ракетам был нанесен удар.
      – Что?! Когда?! – выкрикнул премьер-министр. – Какие последствия?!
      – Одна, может быть, две ракеты остались в строю. Остальные, по-видимому, уничтожены. Сейчас ведется проверка. – Дежурный офицер чувствовал, что премьер-министр вне себя от ярости.
      – Сколько времени уйдет на подготовку к пуску?
      – Несколько минут. Я уже отдал приказ. – Офицер открыл журнал, чтобы определить процедуру подготовки к запуску. Он, разумеется, был должным образом проинструктирован, но теперь, когда ситуация накалилась, дежурный счел необходимым держать перед собой инструкции в письменном виде. Все, кто были в центре
      управления, повернулись и замерли, глядя на него в полной тишине.
      – Я созываю заседание кабинета! – Линия отключилась. Офицер огляделся по сторонам. В атмосфере центра ощущался гнев, но в еще большей степени здесь царил страх. Это произошло снова, по Японии наносились непрерывные удары, и теперь они поняли значение предыдущих действий американцев. Каким-то образом им удалось узнать место, где размещены замаскированные ракеты, и они отвлекли внимание сил самообороны от направления главного удара, нанося отвлекающие удары по противовоздушной обороне Японии. Так какой же приказ будет сейчас отдан? Осуществить запуск баллистических ракет с ядерными боеголовками? Но это безумие. Дежурный офицер был убежден в этом и видел, что здравомыслящие военные в центре управления думают также.

***

      Это было своего рода чудо. Шахтно-пусковая установка номер девять уцелела. Одна бомба упала всего в шести метрах от нее, однако окружающая скальная порода выдержала, увидел офицер, бомба не взорвалась. В скалистом грунте виднелось отверстие, но при свете карманного фонарика он заметил среди осколков гранита что-то металлическое. Хвостовое оперение бомбы, наверно. Подумать только, «умная» бомба, совершенная технология – и неисправный взрыватель. Разве не забавно? Он бросился к шахте номер два и, пробегая по руслу высохшей реки, услышал рев сирены, предупреждающей о какой-то опасности. Это был пугающий маршрут, который пролегал мимо разрушенных пусковых шахт, и офицер не мог понять, почему американцы не нанесли удара по бункеру управления. Из десяти шахтно-пусковых устройств восемь уничтожены. Он задыхался от едкого запаха ракетного топлива, но его почти не осталось, легковоспламеняющаяся жидкость взорвалась и огненным шаром взвилась над ущельем. Теперь ночной ветер рассеивал ядовитые газы. На всякий случай он поспешно надел противогаз, маска которого закрывала ему лицо и – что стало роковым – уши.
      Поблизости от шахты номер два, метрах в двенадцати, взорвалась лишь одна бомба. Люк засыпало, на него обрушилось с тонну скальных обломков. Достаточно было убрать их, и можно спуститься в шахту и проверить состояние ракеты.
      Проклятые американцы! – в ярости подумал офицер, достал портативную рацию и связался с бункером управления. Странно, на его вызов никто не ответил. Затем он заметил, что земля содрогается под ногами, но решил, что это от его собственной дрожи. Заставив себя замереть на месте, он почувствовал, что гул усиливается. Землетрясение? Но что это за оглушительный рев, который он слышит несмотря на маску, закрывающую уши? И тут он увидел водный вал, но бежать к крутому склону ущелья было уже поздно.

***

      Солдаты, обслуживающие батарею «пэтриот», тоже услышали шум, доносившийся из ущелья, но в спешке не обратили на это внимания. Только группа, которая занималась перезарядкой ракет, успела понять, в чем дело. Они находились на поворотном треугольнике железной дороги и как раз грузили пакет из четырех ракет, когда из ущелья вырвалась белая стена воды. Их панические крики никто не услышал. Только одному солдату удалось спастись, взобравшись на крутой склон, прежде чем стофутовый вал смел батарею.

***

      В двухстах милях над головами гибнущих японцев пролетал по своей орбите с юго-запада на северо-восток американский разведывательный спутник. Все девять камер, направленных вниз, наблюдали за колоссальным потоком воды.

45. Ход битвы