ГЛАВА 4

Джонатан медленно приходил в сознание. У него в голове гудело; казалось, будто волны с ревом набрасываются на его несчастный мозг. Когда он обрел способность видеть, его взору предстала странная нереальная картина: мрачный предвечерний туман клубился над пустынным берегом, усыпанным серыми валунами.

Он попытался поднять голову, но череп пронзили тысячи раскаленных иголок. Страшная боль буквально раздирала его мышцы. Желудок словно горел в огне, приступ тошноты едва не вывернул его наизнанку.

В следующее мгновение небеса разверзлись, и на него обрушился холодный дождь.

«Черт побери, что произошло?»

Совершенно ясно, что он находился не в потайном тоннеле. Возможно, он не заметил в тоннеле колодец, упал в него и оказался на берегу залива рядом с поместьем…

Но ни в одной легенде не говорилось о том, что в Рейвенскорте есть колодец. На первых картах поместья, хранящихся в архиве, никакой колодец не отмечен. И в семейной летописи нет упоминания. Однако наткнулся же он на те панели во время своих исследований. Ведь никто ничего о них не знал. Почему такого же не могло произойти с колодцем?

Семейная история пронизана интригами, а в особняке могла бы тайно разместиться целая армия. Все возможно. Даст Бог, теперь он найдет ключ к тому, где спрятаны сокровища Черного Джека. Он готов поставить свои последние деньги на то, что случившееся с ним имеет отношение к его предку.

Да, ну и развратником же он был, этот Черный Джек! Окружающие восхищались его дьявольской красотой и отвагой. Джон многое готов отдать за то, чтобы обладать хоть мизерной долей его безрассудства и храбрости.

А, черт! Поздно о чем-либо сожалеть. Своим занудством и постоянными опасениями он сам вырыл себе яму: его дело угасает, семейная жизнь разваливается. Теперь у него один путь: найти сокровища Черного Джека.

Хорошо, хоть дети ему не докучают. Правильно, что их оставили в школе несмотря на протесты Зои. Ему нужно время, чтобы привести в порядок дела, а дети только бы мешали, устроив из его дома настоящий зоопарк.

Джонатан сел и стряхнул с замерзших рук песок.

Надо как можно скорее найти сокровища.

Или бежать.

Этот вариант не лишен некоторой прелести. Уже не в первый раз он задумывался о побеге. Вернее, эта идея — бросить все и отправиться на поиски приключений — стала главенствующей в его фантазиях.

Возможно, в нем есть что-то от предка-пирата.

Джонатан улыбнулся. Казалось, груз, давивший на плечи, исчез, а тело наполнилось силой. Зоя будет волноваться, если он не вернется, к тому же у него масса дел. Черт, он обязательно найдет эти проклятые сокровища!

Собираясь укрыться от дождя и возобновить раскопки, Джонатан попытался встать, но нога подвернулась и он со стоном рухнул на землю и принялся растирать ноющую лодыжку. Внезапно до него донесся хриплый шепот и топот бегущих ног.

Перед ним остановилась какая-то фигура, засыпав его колени песком. Прежде чем он успел вымолвить хоть слово, бандит схватил его за шиворот и поставил на ноги.

Джонатан застонал от боли. Ноги казались ватными, и он удерживался в вертикальном положении только благодаря силе незнакомца.

Джонатан взял себя в руки и перевел взгляд на бандита. Человеку с таким лицом уготована главная роль в любой комедии! Джонатан едва удержался от смеха, когда выражение злобы на этой рябой роже сменилось чисто детским смущением.

— Господи, капитан! Не знал, что это вы. Мистер Гартнер сказал, что надо выкинуть отсюда чужака. Что случилось? На вас напали люди короля?

Джон тупо уставился на этого уродца, не понимая, о чем тот говорит. Он знал, что полностью лишен возможности защищаться. А ведь негодяй ждет от него ответа! И никому нет дела до того, что здесь происходит!

— Не имею ни малейшего представления о том, что случилось и как я оказался на берегу. Я очнулся здесь несколько минут назад. Голова у меня раскалывается, а лодыжка распухла. Кажется, я подвернул ногу, а вполне возможно, и сломал.

Интересно, подумал Джон, этот человек понял, что он сказал? Судя по его выговору, он редко посещал школу. Однако Джонатан был абсолютно не готов к тому, чтобы увидеть на лице этого громилы сочувственное выражение.

— Я знал, что так получится, капитан. Господи, я знал. Такая ночь, как эта, несет одни несчастья. — Он закинул руку Джона себе на плечи и поддержал его. — Я помогу вам добраться до корабля, до… э-э… «Черного дрозда». «Ворон» отплыл с приливом. Вам нечего беспокоиться: капитан Мессьер возьмет командование на себя.

Позвав на помощь своих товарищей, незнакомец повел Джонатана вдоль берега.

— Кто такой капитан Мессьер? — как можно более высокомерно осведомился Джон, удивляясь, как его кости выдерживают крепкое объятие незнакомца. — И кто ты, черт бы тебя побрал?

— Лармер, капитан. — Незнакомец изумленно уставился на Джона.

— Я не твой капитан, я вообще никогда не был капитаном. Я Джонатан Александер Дунхэм, граф Рейвенскорт. Предупреждаю тебя, Лармер: если ты немедленно не отпустишь меня, сама королева потребует доставить ей свою голову.

Джон заметил, как в темно-серых глазах незнакомца промелькнула паника. Отлично. Несмотря на отсутствие помощи из Рейвенкорта, он не утратил той значимости, которая присуща правящему классу. Однако против ожиданий Джона этот негодяй только сильнее прижал его к себе и ускорил шаг.

— Я требую, чтобы ты отпустил меня! — закричал Джонатан.

— Прошу простить меня, капитан, но я не могу сделать этого. Вы забыли сказать «Уиннтроп».

Кажется, недоумок решил, что подобного объяснения достаточно.

— Какое отношение ко всему этому имеет Уиннтроп?

— Как? Это же ваше имя! Джонатан Уиннтроп Александер Дунхэм.

— Так звали моего пра-пра… Проклятье! Я забыл, сколько «пра-» стоит между нами.

— Это не единственное, что вы забыли, — пробормотал Лармер.

— Как бы то ни было, он мой прадедушка.

— Бог ты мой! Дело обстоит гораздо хуже, чем я думал. Пройдет немало времени, прежде чем я доставлю вас на судно. Не знает собственного имени и несет какой-то вздор про королеву…

— А при чем тут королева? — спросил Джон, тяжело дыша от усилия, которого требовало от него продвижение вперед.

— Ни при чем. Вообще нет никакой королевы. Да и короля почти нет. Один только принц-толстяк.

— Принц? — Идиот — слишком мягкое название для этого человека. Больше подходит сумасшедший.

— Да, сэр. Принц-регент. — Лармер бросил на Джона обеспокоенный взгляд.

— Ну и чушь! А теперь отпусти меня, мне нужно вернуться к жене, пока она не уехала.

— К жене? — Лармер зашагал еще быстрее. — Не тревожьтесь, сэр. У вас помутилось в голове от удара. Наш костоправ осмотрит вас, и скоро вы будете как огурчик.

Джонатан вытер мокрое от дождя лицо и чертыхнулся.

— Именно этого я больше всего и боюсь.

— Проклятье, Принцесса! Просыпайся!

В голосе Уинна звучали командные нотки, в то время как его сердце беззвучно молило о том, чтобы Зоя отреагировала на его слова. Он намочил полотенце в холодной воде, отжал его и осторожно положил на разгоряченный лоб Зои.

Он сам во всем виноват.

Надо было, чтобы Гриззард проводил ее вниз, когда началось сражение. Их непродолжительного знакомства вполне хватило, чтобы он понял: неприятности следуют за ней по пятам.

Уинн опять намочил полотенце и протер лицо Зои. Ну почему эта негодница не послушала его? Женщина должна быть послушной. Уступчивой. Любой из матросов сразу же бросился бы выполнять его приказ.

Только не Зоя.

О нет!

Для того чтобы заставить его маленькую Принцессу что-либо сделать, понадобится приказ самого короля. Будь она сейчас в сознании, он свернул бы ей шею. Однако это не решение проблемы. Она потеряла сознание, когда осколок ядра разорвал ей предплечье.

Уинну безумно хотелось обхватить Зою руками и хорошенько потрясти. Он бы так и поступил, если бы был уверен, что это поможет. Он уже несколько дней, пока док Маккэрн лечит раненых, не отходит от нее.

Слава Богу, большинство команды серьезно не пострадали. Всего лишь одни погибший, однако его смерть настоящая трагедия. Юноша, который только недавно женился, был буквально разнесен в клочья. У него осталась молодая беременная вдова. Надо написать ей письмо. До чего же неприятная обязанность, хуже нет, чем писать такие письма!

Уинн запустил пальцы в волосы, поскреб заросший щетиной подбородок. Каким же старым и неопрятным он выглядит! Ну и оброс же он, но за последние дни у него не было времени побриться.

О, если бы его сейчас увидел Декатур! Где бы ни появился его друг, его лихая внешность всегда притягивала взгляды дам. Однако Стивен никогда не упускал случая поддеть его, Уинна, и, отпустив несколько шуточек насчет утонченного ухаживания, любил наблюдать, как лицо бравого капитана заливает краска.

Прошло немало времени с тех пор, как он много внимания уделял своей внешности. Теперь же он выбирает себе одежду исключительно с точки зрения удобства и давно перестал задумываться о том, что скажут о нем дамы. Да, так и было до тех пор, пока он не встретил Зою. Впервые за долгие годы он посмотрелся в зеркало, вернее, посмотрел на себя в зеркало. И заметил множество седых волос, морщины, сеткой покрывавшие лицо.

Проклятье! Он действительно обнаружил седые волосы. И где? В ушах!

Он немедленно их выдернул. Но не мог же он выдернуть все седые волосы на голове и груди без угрозы превратиться в лысого! Однако на этом несчастья не закончились. Он обнаружил, что волос на груди стало больше, а на голове — меньше.

«Как это происходит? — спросил он себя. — Они что, мигрируют?»

А, ладно. К чему беспокоиться? Женщина не проявила интереса к нему. С ее красотой и независимым характером она сможет найти себе более дееспособного партнера: молодого человека, юношу. Такого, как Лич, к примеру.

Нет, Лич слишком молод, слишком пассивен для такой женщины, как Зоя. Ей нужна твердая рука, уверенное, но ласковое прикосновение — ей нужно внимание зрелого мужчины, а не юноши. Нет, Лич не подойдет.

Хотя он замечал, что лейтенант поглядывает на Зою вовсе не по-юношески. И каждый раз его собственная кровь закипала. Разве можно не признаться в этом… хотя бы самому себе? При мысли о том, что Зоя обратит внимание на кого-то другого, у него внутри все начинало дрожать, но не так, как при морской болезни.

Это было странное ощущение… Он испытывал его всякий раз, когда обтирал полотенцем ее лицо или касался ее сухой и горячей кожи. Менее чем за неделю Зоя перевернула его жизнь с ног на голову, а узлы, которыми она накрепко связала его, не под силу распутать самому опытному морскому волку.

Внезапно Зоя застонала и посмотрела на Уинна покрасневшими глазами. Стараясь унять сердцебиение, Уинн задержал на мгновение дыхание. Он убрал с ее лица локон, на что Зоя ответила вымученной, но благодарной улыбкой. В следующую секунду она погрузилась в сон.

Прошло некоторое время, прежде чем сердце Уинна забилось ровно. Улыбка Зои пронзила ему душу. Еще одна подобная улыбка, и его оборона распадется в прах. Он уже сейчас чувствовал себя выжатым до последней капли. Его шансы удержаться на плаву падают тем быстрее, чем дольше она остается больной. Он почувствовал, будто песок, которым посыпали палубу, забил глаза, и горячая слеза упала ему на руку. Но он не обратил на это внимания.

Однако он не мог не обратить внимания на тихое сопение, раздавшееся за его спиной. Он так задумался, что не заметил, как скрипнула дверь, когда в каюту вошел Адам. Мальчик принес миску дымящейся овсянки и протянул ее Уинну.

— Она еще не может есть, приятель. — Голос Уинна дрогнул, и он прикусил губу, чтобы сдержаться. Во рту появился привкус крови.

— Это не для Принцессы, капитан. Я решил, что вы тоже захотите поесть. Мы с коком так решили. — Мальчик сунул миску в руки Уинна и, опустив голову, принялся буравить взглядом пол. — Вы должны питаться регулярно, чтобы поддержать силы. Они вам понадобятся, чтобы заботиться о вашей даме.

Когда мальчик посмотрел на Зою, его нижняя губа задрожала, и он вытер полные слез глаза рукавом. У Уинна перевернулось сердце. Этот мальчик был для него все равно что сыном, и он хотел уберечь его от страданий, которых и так достаточно выпало на его долю за недолгую жизнь.

— Не надо, Адам.

Уинн потрепал мальчика по белокурой головке и крепко прижал к себе. Тот уткнулся лицом ему в шею и разрыдался, а Уинн с наслаждением втянул в себя запах солнца и детства, исходивший от Адама.

— Она научила меня играть в карты, сэр.

Я лучше всех на судне играю в «дурака», но я знаю, что мисс Зоя пару раз нарочно позволила мне обыграть ее. Позволила мне выиграть у нее всю жвачку и вкуснейший шоколадный батончик. Прошу вас, капитан, не дайте ей умереть, — всхлипнул он.

Уинн взглянул на свою подопечную. Его охватил страх. Стараясь справиться с давно забытыми чувствами, он устремил взор на кормовые окна. Заходящее солнце окрасило тяжелое небо в золотистые тона.

— Она не умрет, приятель, — прошептал он. — Ни за что, если это в моих силах.

Уинн принялся за кашу. Несмотря на то что она была от души сдобрена сахаром и корицей, он с трудом проглотил ее, и она камнем упала в желудок. Проведя рукой по шелковистым волосам Зои, он зачерпнул следующую ложку: ему надо набраться сил, чтобы пройти через это…

Уинн ни на секунду не отошел от Зои, и не только из чувства долга, но и потому, что его удерживали невидимые цепи, тянувшиеся от нее к его сердцу и душе.

Пшик, пшик, с-с-с-с. Пшик, пшик, с-с-с-с.

Зоя опять услышала этот звук, который врывался в ее сознание. Ей казалось, что она может дотянуться до него, вызволенная из забытья его ритмичностью в не меньшей степени, чем острым привкусом уксуса и божественным ароматом кофе. Однако ей никак не удавалось установить источник столь знакомого звука, свербившего ей мозг уже пять минут. Наконец она нашла в себе силы поднять веки, которые весили чуть ли не тонну.

Медленно приоткрыв один глаз, она огляделась. В ногах кровати сидел Уинн. Он наклонился, чтобы рассмотреть что-то, лежавшее на коленях, поэтому длинные волосы скрывали от нее его лицо.

— Пшик, пшик, с-с-с-с.

Ее внимание переключилось на источник звука — на ее теннисные туфли с воздушной подкачкой подошвы. «Ну почему мужчин так интересует всякая ерунда? — спросила она себя. — Кажется, за пару веков они не очень изменились».

По крайней мере туфли ни для кого не представляли опасности. А вот Джону нравилось играть с садовыми ножницами. Интересно, что бы сказал Уинн, если бы она дала ему в руки целую пилу?

О Боже!

«Уинн. — Зоя еще раз мысленно повторила имя. — Это не Джонатан, — сообразила она. — Хотя они похожи как две капли воды, словно близнецы». Зое показалось, что из нее выкачали воздух, и она судорожно глотнула, пытаясь восстановить дыхание и ясность мысли.

Уинн услышал ее вздох. Радостное выражение на его лице уступило место тревоге и замешательству. Вид у него был усталый. С темными кругами под глазами он напоминал енота. Там, где он проводил рукой по голове, волосы стояли дыбом, кожа на лице приобрела землистый оттенок.

— Выглядишь ты ужасно, — сухими губами прошептала Зоя.

— Потому что ужасно тосковал по тебе, — так же глухо ответил Уинн.

Он подошел к кровати и, опустившись на колени, принялся неистово целовать ее. Безвольное тело Зои погрузилось в океан чувств.

Эмоции — смущение, недоверие, удивление — захлестнули ее. Словно молния ее сознание пронзили воспоминания о событиях последней недели, о том, как Уинн денно и нощно ухаживал за ней, в то время как она сама была на грани смерти.

Она обязана ему жизнью… кем бы он ни был.

Только благодаря его назойливому вниманию она вернулась с того света. Только скорая кончина избавила бы ее от необходимости выслушивать его разглагольствования, сейчас же единственным способом заставить его замолчать было опять вернуться на этот свет. «Разумное решение», — подумала она, с удовольствием вспоминая, как его ласки будоражили ей кровь.

И продолжали будоражить сейчас.

Все ее тело, расслабленное и обновленное, словно звенело. Она наслаждалась вкусом его губ и прикосновением его рук. Тех самых рук, которые охлаждали ее разгоряченный лоб, которые поддерживали ее, принося успокоение и облегчение. И эти руки ни в коей мере не походили на руки Джонатана, теперь она это поняла. В отличие от пальцев Джона, эти пальцы не отличались изяществом, а широкие ладони с жесткими мозолями свидетельствовали о том, что их обладатель занимается физическим трудом, что он моряк. Какие потрясающие руки…