Продолжая смотреть на Уинна, Зоя решила отправиться на поиски того, кто ценит ее внимание и легко поддается убеждениям, и сунула руку под одеяло. Негромкий возглас Уинна вызвал на ее губах удовлетворенную улыбку и польстило ее «я».

— О Принцесса…

Не договорив, Уинн сдавленно застонал, когда ее пальцы обхватили его плоть. Но после этого ее рука застыла: Зоя ждала, когда его охватит нетерпение.

Уинн вздрогнул, но ее рука осталась неподвижной. Он находился именно в том состоянии, которого она добивалась, и в ее намерения не входило отпускать его.

— Я сказала, что нам надо поговорить, — заявила Зоя.

— Ну да, Принцесса. — Уинн шумно втянул в себя воздух и с мукой посмотрел на Зою. — Ты хотела поговорить.

Зое нравилось управлять им и владеть его вниманием.

— О нас.

— Я твой муж, а ты моя жена. Этим все сказано. — Он принялся двигать бедрами, но Зоя сильнее сжала его плоть, тем самым лишив надежды получить хоть каплю удовольствия. Уинн застонал.

— Как я понимаю, этим сказано еще не все.

— Какой же ты сообразительный, муж.

— О Зоя, до чего приятно слышать слово «муж» из твоих уст.

В следующее мгновение Уинн изогнулся, как змея, и, подняв верхнюю часть туловища, метнулся к лицу Зои. Его губы слились с ее губами, а язык ловко — его язык всегда восхищал ее своей ловкостью и стремительностью, и она не раз задавалась вопросом, а не раздвоен ли он, как у змеи, — проник ей в рот.

Ох, как же ей повезло!

Интимные ласки Уинна сломили сопротивление Зои, и она растаяла в охватившем ее пламени. Но в такое-то мгновение она поняла, что дальше идти нельзя, так как ее тело и чувства вырвутся из-под контроля, и она навсегда лишится возможности высказаться. Улучив момент, когда Уинн оторвался от ее губ, что-бы вдохнуть, она воспользовалась иным методом, чтобы привлечь его внимание.

Пытка.

Сладкая, сладкая пытка.

Она стала водить пальцем по его плоти, слегка нажимая, чтобы подстегнуть его возбуждение. Когда она принялась двигать рукой вверх и вниз, на лице Уинна отразилось блаженство. Довольная достигнутым эффектом, Зоя мастерски продолжила пытку. Она дразнила и ласкала его до тех пор, пока мучительная боль не разлилась по его телу.

И в ту секунду, когда он готов был достигнуть наивысшего наслаждения и взорваться, она остановилась.

Хладнокровно. Жестоко. Резко.

И достигла цели.

Уинн посмотрел на нее, и в его бездонном темном глазу Зоя увидела новое выражение — уважение. Вздохнув, он сдался, но надежда, что она продолжит, не угасала. И Зоя продолжила, но не рукой, а — к его великому сожалению — словами.

— Как я понимаю, — сказала она, выгнув дугой бровь, — я вынуждена была сделать пытку быстрой и приятной, иначе потребовались бы часы, чтобы завладеть твоим вниманием.

Уинн в отчаянии заметался по подушке.

— Ты бы не осмелилась на такую жестокость.

— Осмелилась бы.

— Тогда давай закончим поскорее, а то ты, ведьма, сведешь меня с ума.

— Сведу с ума?

— Да, своими ласками.

Зоя засмеялась, но Уинну было не до смеха. Сжалившись над ним, Зоя убрала руку и заговорила:

— Я из будущего, Уинн. Я упала во временной тоннель в Рейвенскорте в тысяча девятьсот девяносто пятом году и оказалась на палубе твоего корабля в тысяча восемьсот четырнадцатом году. Я не ведьма и не помощница дьявола, и я не изобретатель, как ты полагал. Все те приборы, которые ты нашел в моей сумке, широко используются любым обывателем в двадцатом веке.

Она замолчала, пытаясь предугадать его реакцию. Но он положил руку на глаза, поэтому его лицо было скрыто от нее. Не зная, что делать дальше, она добавила:

— Не представляю, как это случилось, но мне известно одно: я должна вернуться…

— Нет. — Это короткое слово, произнесенное тихим голосом с командными интонациями, подействовало на Зою сильнее, чем крик.

— Да.

— Нет. — Уинн убрал руку с лица и, обняв Зою за плечи, притянул ее к себе. — Отныне ты принадлежишь мне и останешься со мной.

— Я не могу. — Она слышала в его голосе боль, и ее сердце обливалось кровью.

— Можешь — и останешься. Я приказываю, — процедил он побелевшими от напряжения губами.

— Уинн, пожалуйста, — взмолилась она. — Я пытаюсь объяснить тебе, но ты не даешь мне ни малейшей возможности.

— Мне не нужны твои объяснения, Зоя, — резко и даже грубо произнес он. — Мне нужна только ты.

Зоя положила голову на его мускулистую грудь и подумала, что ее место здесь, на этой груди, ей здесь хорошо и уютно. Она готова была на все ради того, чтобы остаться с ним, но образы детей, то и дело возникавшие в ее сознании подобно туманным призракам, манили к себе.

Она провела рукой по густым волосам на груди, счастливая даже тем, что судьба подарила им. Она была благодарна за те несколько недель, проведенные вместе, и за любовь, которую Уинн открыл ей. Она слишком сильно уважает его, чтобы вводить в заблуждение. Нужно сказать ему правду, как бы мучительна она ни была.

— Послушай меня, Уинн. Это важно. Во — первых, неожиданный порыв ветра может и любой момент перебросить меня в другое время. А во-вторых, у меня двое маленьких детей, и мне нужно вернуться к ним. Сейчас они одни, они сироты, и останутся таковыми, пока я не вернусь.

Зоя подняла голову и заглянула Уинну в лицо. Как же она любила этот сильный подбородок, высокие скулы! Она любила его всего и даже его характер, силу которого он умел показывать без лишних слов.

Внезапно у Уинна заиграли желваки, и его лицо превратилось в бесстрастную маску. Зоя ждала от него ответа, но он молчал.

— Я люблю их, Уинн, — дрогнувшим голосом прошептала она. — Они маленькие и не смогут без меня.

Одинокая слеза, скатившаяся по ее щеке и упавшая ему на грудь, подействовала на Уинна гораздо сильнее, чем все слова Зои. Ему показалось, будто его грудь сдавило обручем. Он повернулся к ней, взял ее лицо в мозолистые ладони и тяжело вздохнул.

— Я слушаю, Зоя, — проговорил он, стоически приготовившись выслушать дальнейшее.

— Я знаю, что ты слушаешь… но ты веришь мне? — спросила она, с надеждой глядя на него.

— Я верю тебе.

Он прижал голову Зои к груди и принялся гладить ее по волосам. Зоя была потрясена тем, как быстро он принял ее объяснения. Она приготовилась к спорам, возражениям, сомнениям… и намеревалась убеждать его до тех пор, пока он не поверит ей. Но он сразу понял ее, и теперь им владели отчаяние и сожаление.

— Вот поэтому я и хотел оставить тебя на берегу, поэтому я женился на тебе, — продолжал Уинн.

Зоя не сообразила, что он имеет в виду.

— Потому что я из будущего? — Уинн покачал головой. — Потому что тебе захотелось заполучить мой плейер? — поддразнила она его.

— Что?

— Мою музыкальную шкатулку.

— Честно говоря, это замечательное приспособление, но его недостаточно, глупая женщина, чтобы я согласился пойти под венец и дать сковать себя цепями.

Он поцеловал ее в макушку, и она почувствовала, что он улыбается.

— Сковать цепями? Что-то мне не нравится, как это звучит.

— Да, сковать цепями, — подтвердил он. — Но по собственному желанию и с радостью.

Уинн отстранился и посмотрел на нее. Зоя подняла на него глаза, и то, что она увидела, заставило ее сердце учащенно забиться в предвкушении чего-то приятного.

— Я женился на тебе, Принцесса, потому что люблю тебя.

— И оставил на берегу, потому что любишь меня? — осведомилась она, полностью сбитая с толку.

— Да.

Уинн увидел, что ее брови сошлись на переносице, и с нежностью погладил образовавшиеся морщинки.

«С ним легко разговаривать, — сказала себе Зоя, — но заставить его ответить так же мучительно, как удалять зуб». Этот вывод лишний раз подтвердил ее теорию, что все мужчины одинаковы и что с течением веков они не изменились, а их способности к общению остались на уровне пещерного человека.

— Ты можешь повторить это по-английски? — попросила она.

Уинн подмигнул ей.

— Да, а могу и по-французски.

— Нет, по-английски сойдет. Или лучше по-американски.

— Ты патриотка, родная, так же, как и я. Между прочим, я восхищаюсь твоей типично американской курткой. Ею можно вполне успешно раззадорить нашего британского противника.

— Спасибо за комплимент. Так что ты хотел сказать?

— Я верю тебе, любимая, по многим причинам. Во-первых, я в жизни не встречал такого честного человека, как ты. Все твои чувства отражаются на лице еще до того, как ты открыто и жестоко выразишь их словами. — Зоя опять нахмурилась, услышав слово «жестоко», но Уинн не дал ей вставить ни слова, запечатав ей губы поцелуем. — Но меня это вполне устраивает, я не желаю иного. Ш-ш, — опять остановил он ее. — Любые «спасибо за комплимент» запрещены. Я открываю перед тобой душу.

— Но ведь это не единственная причина, почему ты веришь мне, — запротестовала Зоя.

— Конечно, нет.

— Я и не сомневалась. Большинство не поверили бы мне, это слишком трудно, — признала она. — Даже мне самой трудно поверить в это, несмотря на то, что все случилось со мной. У меня постоянно такое ощущение, будто мне снится сон.

— Я знаю, — сказал Уинн. — Это видно по твоему лицу — по устремленному куда-то вдаль взгляду, в котором читаются тоска и одиночество, по опущенным плечам, как будто ты признала свое поражение.

— Тогда почему, Уинн?

— Почему я верю, что ты из будущего? — Зоя кивнула. — Потому что, как ты успела, наверное, заметить, Принцесса, я приверженец логики. Несмотря на то что ты очень умна — а я мало встречал умных людей на своем веку — и способна создавать такие интересные механизмы, приспособления, обнаруженные в твоей сумке, не заинтересовали тебя так, как заинтересовали бы мужчину, нет, женщину-исследователя.

Зоя была потрясена: он тщательно все обдумал и проанализировал. Очевидно, он и в самом деле приверженец логики, как утверждает, это не пустое бахвальство, присущее большинству мужчин.

— Я помню, как ты изредка ругала на чем свет стоит свою музыкальную шкатулку, когда не могла завести ее, — вновь заговорил Уинн. — Конечно, вполне возможно, что ты выросла в каком-нибудь клане или в колонии исследователей, однако ты ни разу не упомянула об этом. Кроме того, твое появление на моей палубе озадачило тебя не меньше, чем меня. Нет, — продолжал он, — одних этих фактов было достаточно, чтобы возбудить мое любопытство. А удовлетворил я свое любопытство, только изучив одну из твоих книжек. Тогда-то я и понял, в какой ситуации ты оказалась.

Зоя не представляла, каким образом он это понял.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, Зоя, что, изучая бумагу, на которой напечатан текст, я заметил дату, проставленную на первой странице…

Так вот как он догадался! Она представила, как он переворачивает страницы одной из книжек и вдруг видит дату, отстоящую от его времени почти на два века, дату из его — а теперь и ее — будущего. Вспомнив любовь Джона к деталям, она получила лишнее подтверждение, что очень многие черты передаются по наследству.

— И что же ты подумал? — поинтересовалась она.

— А что я мог подумать? Я был потрясен, никак не мог поверить. Но я сразу учуял запах неизвестного. Исследование часто сродни поиску, а мне очень нравится это занятие. Я страшно обрадовался и немедленно принялся за остальные книги. На всех напечатана одна и та же дата: тысяча девятьсот девяносто пятый год. Остальное, моя дорогая, дело логики.

— Опять логики?

Не может быть, чтобы он говорил серьезно. Наверняка он дурачится. Окажись она на его месте, она бы решила, что у нее галлюцинации. Его непоколебимая уверенность в своей правоте всегда изумляла ее.

— Да, — подтвердил Уинн. — Понимаешь ли, все факты, собранные воедино, вели к одному невероятному, но удивительно логичному выводу: что ты, Принцесса, каким-то образом пронеслась сквозь время. Представь, как мне повезло, когда из бесконечного количества мест, где ты могла объявиться, ты оказалась именно на моей палубе!

— Судьба? — предположила Зоя, плененная ходом его мыслей.

— Именно.

Зоя кивнула. Как ни странно, но это имело смысл. Логика Уинна была безупречна. Однако она еще не закончила обсуждение.

— У меня собственная теория насчет того, как я появилась на твоей палубе.

— Расскажи.

— Я поехала к своему бывшему мужу Джонатану, чтобы попрощаться с ним перед возвращением в Штаты, то есть в Америку. Джонатан был одержим навязчивой идеей найти место, где его предок зарыл свои сокровища. Он считал, что клад спасет не только семейное дело, пришедшее в упадок, но и нашу семейную жизнь. — Зоя хитро улыбнулась. — Как же я костерила этого чертового предка, когда неслась сквозь время!

— Он был известной личностью? — спросил Уинн.

Зоя кивнула.

— Знаменитостью?

— Да.

Зоя уже от души веселилась.

— Я его знаю?

«Проклятье, можно просто помереть со смеху!» — подумала Зоя, но удержалась от смеха.

— Тогда кто он, женщина? Я сгораю от любопытства. — Уинн с нетерпением ждал ответа, его глаз горел тем же огнем, что у деревенской любительницы посплетничать.

— Джонатан Уиннтроп Александер Дунхэм, девятый граф Рейвенскорт, он же Черный Джек Александер, капитан, капер, пират и вор!

— Вот чертовщина!

— Не так ли? Я отделалась от одного Александера и попала в лапы к другому.

— Ошибаешься, Принцесса. Фамилия-то Дунхэм. — Он с деланным трагизмом прищурился, а потом нахмурился. — Пусть я пират, если тебе так нравится, но я никогда не был вором.

— О нет, — прошептала Зоя, и ее ловкие руки скользнули под одеяло, чтобы вознаградить того, кто терпеливо ждал этого мгновения, робко прижимаясь к ее бедру. — Как раз ты ошибаешься.

— Я? — Голос Уинна дрогнул, когда Зоя возобновила ласку.

— Да, ты, — подтвердила она. — Потому что ты украл у меня сердце.

— Зоя!

— Что?

— Ты, точно, слишком много болтаешь, — прошептал он.

Его руки тоже исчезли под одеялом, чтобы доказать, что и они на многое способны.

— Уинн!

— Что?

— Я должна вернуться. Поэтому я пробралась на корабль.

Уинн прижал ее к себе. Зоя почувствовала, как дрожат его руки.

— Знаю, Принцесса. — Он поцеловал ее. — Я понял это в тот момент, когда ты заговорила о детях.

— Значит, ты поможешь мне? Вернешь в Рейвенскорт? — Он кивнул. — Я должна попытаться, Уинн, должна. Но как я могу оставить тебя, когда только что нашла? Я не вынесу страданий!

Уинн погладил ее по голове и глубоко вздохнул.

— Тебе не придется страдать, Зоя.

— Ты как будто не слышишь, о чем я говорю: я должна вернуться. — Она едва не плакала.

— Естественно, ты должна вернуться к детям. Ты нужна им. — Он поднял ее лицо и впился в ее губы жарким, страстным поцелуем. — Но тебе не придется возвращаться одной.

— Что ты имеешь в виду? — Зоя ждала ответа, затаив дыхание, надежда вспыхнула в ней робким огоньком.

— Когда ты отправишься домой, Принцесса, я последую за тобой. Если нам не удастся перебраться тем же путем, каким ты попала сюда, обещаю тебе, мы не прекратим поиски, пока не найдем другой путь. Я никогда по собственной воле не отпущу тебя от себя.

— Я когда-нибудь говорила, что люблю тебя? — поинтересовалась Зоя и весело засмеялась.

— Сотни раз, Принцесса, но мне все равно этого мало.

— А вот сейчас я покажу, как люблю тебя.

Зоя села на его бедра и принялась гладить его. Дыхание Уинна участилось. Зоя чувствовала, как его сердце бьется в груди, и видела, как пульсирует его напряженная плоть. Решив единолично управлять ситуацией, Зоя приподнялась и впустила Уинна в свое горячее и жаждущее его лоно.

Она издала стон, а потом, наклонившись к Уинну, прошептала:

— Я должна уведомить тебя, что прекратила разговоры.

— Аминь. — Это было единственное, что он мог произнести.