Он взял телефон у Космидера и вызвал в машинном отделении лейтенанта Беккета. Деккелмэн сообщил ему о гибели Хикса и Даффи, и что он принял командование на себя. Беккет доложил, что в машинном отделении серьезные проблемы: был поврежден один котел, и главная машина нуждается в остановке для охлаждения греющегося подшипника. Не менее серьезным был прорыв переборки между котельным отделением и трюмом 3. Если воду не остановить, то она затопит все отделение. "Френчи" Куелетт и группа борьбы за живучесть пытались загородить брешь, чтобы уменьшить протечку. Беккет сказал, что хотел бы остановить главную машину минут на пятнадцать-двадцать.
      Деккелмэн согласился. Медленное движение вперед дало бы некоторый выигрыш времени, но ускорило бы затопление судна. Гидроакустическое оборудование судна было разрушено, определить местоположение погрузившейся лодки было невозможно. "Этик" кренился на левый борт, и носовая часть корпуса постепенно погружалась в воду, которая уже достигла настила палубы. Было над чем поразмыслить. На мостик поднялся второй лейтенант Эд Джойс, которого, казалось, не удивил масштаб разрушений. Деккелмэн кратко информировал его о состоянии дел. Если подлодка серьезно не повреждена, она может вернуться, или же немцы могут решить, что игра выиграна и можно покинуть сцену. Знать наверняка, вернется ли лодка, Деккелмэн не мог, но предполагал, что возможна еще одна атака, даже торпедная. Деккелмэн приказал Джойсу подсчитать потери личного состава и как можно полнее определить степень повреждений. Он приказал также группе в спасательных шлюпках находиться поблизости корабля, чтобы примерно через час поднять людей на борт. Джойс отправился по делам. А Деккелмэн мысленно объявил себе, что "время вышло". Требовалось подумать - о мерах и контрмерах, об инициативах и защите.
      Приманка стала новым и неожиданным опытом для капитан-летенанта Хардегена и команды U-123. Хитроумный командир подводной лодки попался в смертельно опасную ловушку. Его самого и его команду от верной гибели спасли его тонкий расчет, терпение и большое везение. Он запланировал свою атаку с использованием преимущества, которое давала темнота, и должен был набраться терпения ждать несколько часов, чтобы выиграть игру. Темнота была его союзником. Хотя он шел за "Этиком" три с половиной часа, для своего следующего хода он дождался наступления ночи. Хардеген так описал подробности атаки и контратаки в своем вахтенном журнале:
      Луна скрылась за плотным слоем облаков. В 02:37 среднеевропейского времени (20:37 местного) я выпустил торпеду из аппарата 2 с расстояния 650 метров. Она попала в районе переднего края ходового мостика. Я предположил, что судно должно затонуть вскоре из-за того, что оно само имело скорость 10 узлов. Оно начало крениться на левый борт и тонуть о диферентом на нос. По радио оно сообщило свое название - "Кэролин" - и координаты местоположения. Дул северный ветер, небо было затянуто тучами. Волнение моря - 2-3 балла (от слабого до умеренного), качка незначительная.
      После торпедного удара я повернул направо, обходя судно вокруг кормы. На воду спускали спасательную шлюпку, вторая готовилась на своих шлюп-балках. Все пока выглядело нормально и не вызывало подозрений. Теперь я решил, что судно начало подруливать, потому что расстояние стало вдруг сокращаться. Я принял еще правее, но судно продолжало поворот тоже. Курсовой угол его составил 90°. Я взял вправо на борт, и в этот момент вдруг все крышки и брезенты отвалились, и о судна начался огонь по крайней мере из одного артиллерийского орудия и двух пулеметов. К счастью, орудие дало сначала недолет, затем перелет и затем в стороны. А двухсантиметровые пули ударили по мостику ив пулеметов и неприятно засвистели возле наших голов.
      Я вовремя ушел полным ходом. Дым от двигателей частично скрывал нас. Я видал, как большие куски летели в воздух. Вскоре сильные взрывы сотрясли лодку. Я заподозрил торпедный удар. Немедленно задраили все переборки. Затем я увидел высокий столб воды и понял, что это глубинные бомбы.
      Я попался! Обдурили, как зеленого новичка! Я попался в ловушку сильно вооруженному судну! Первой же пулеметной очередью был ранен мичман Хёлцер. Втащить его через люк рубки было трудно. Из-за этого, а также многих попаданий в обшивку рубки и близких взрывов глубинных бомб я не мог пойти на срочное погружение. Мне надо было убедиться в отсутствии течи. Тем временем мы вышли из зоны поражения и судно прекратило обстрел. Проверка низким давлением воздуха показала герметичность лодки.
      Хёлцер оказался единственным из пострадавших. Нам удивительно, просто неслыханно повезло. На следующий день я насчитал только в мостике восемь пробоин.
      После выхода из зоны поражения артиллерийским огнем я спустился на нижнюю палубу. Я увидел, что состояние мичмана Хёлцера безнадежно. Очевидно, двухсантиметровая разрывная пуля попала в правую голень и оторвала почти весь мускул. Я не мог определить, насколько раздроблена кость. Нога держалась только на кусочках кожи. Мы, как могли, наложили жгут и обернули рану полотенцем. Но наших мер первой помощи было явно недостаточно. Я понимал, что если бы у меня на борту был доктор, при такой ране он и в нормальных условиях не смог бы помочь.
      Поскольку мы находились за много миль до ближайшего нейтрального порта, я решил по возможности облегчить состояние раненого инъекцией большой дозы морфия. Сам Хёльцер вел себя мужественно. Через час после ранения он был еще в сознании. Он не жаловался и сказал мне, что испытывает сильную боль только после моего вопроса об этом. Он потерял сознание около полуночи.
      Командир отвел лодку на перископной глубине на безопасное расстояние от израненной "Кэролин", приказав фон Шрётеру следить за целью. Он не знал, сбежит ли приманка или останется продолжить бой. Затем он задумался над тем, что если у нее есть гидролокатор, она может пуститься в погоню за ним, но ее скорости недостаточно, чтобы догнать лодку. Еще одного шанса ей оставить нельзя. И он приказал фон Шрётеру, своему первому вахтенному офицеру, подготовить к подводной стрельбе аппарат 1, продолжая наблюдать за целью, пока он не вернется в рубку. Были у него дела и внизу.
      На нижней палубе среди личного состава шел спор. Наиболее шумная часть команды, в том числе кое-кто из младших офицеров, утверждала, что тактика ловушек - подлая, что эту надо утопить без снисхождения, а весь личный состав расстрелять. Меньшая часть склонялась к тому, что у современной войны на море правил немного и честность к ним не относится. Появление командира остановило дебаты. Он покинул собрание, оставив ему для обдумывания вопрос: "А что, создавать опасность для подлодки с помощью приманки менее честно, чем топить невооруженные торговые суда?"
      В 20:44, через 7 минут после торпедного удара Хардегена по "Кэролин", корветтен-капитан Шух на U-105 начал свою атаку на грузовое судно водоизмещением 3000-4000 тонн. В 20:56 он выпустил торпеду с расстояния пятнадцати сотен метров и две минуты спустя - еще одну с расстояния 1000 метров. Корветтен-капитан так описал это в своем вахтенном журнале:
      Незадолго до атаки цель изменила курс право на борт. Поэтому угол огня получился очень большим. Мы слышали, как торпеда ударила в судно. Взрыва не последовало. Неисправность взрывателя? О мостика был видел крен судна на левый борт. Я решил выпустить еще одну торпеду, несмотря на то, что угол был очень большим. С расстояния примерно в 1000 метров я выстрелил из аппарата 2 в 02:58 среднеевропейского времени (20:58 местного). Вторая торпеда ничего не изменила, вероятно, промах. В 03:06 (31:06 местного времени) я сделал разворот, чтобы начать новую атаку, но по курсу 174° обнаружилась новая цель, показавшаяся танкером. Я решил атаковать танкер, как более привлекательную цель. Курс его 40 градусов, скорость 9,5 узлов{77}.
      Итак, корветтен-капитан Шух покинул сцену. Об этой атаке он больше ничего не записал, так же как не дал дополнительного описания цели. Могла ли это быть "Кэролин"/"Этик", которую он атаковал в точке около 270 миль восточнее Нэгс Хэд, Северная Каролина, и в 320 милях южнее острова Нантакет, Массачусетс? Очевидные свидетельства подтверждают это предположение. Ведь он был в районе, точку вблизи которого Хардеген указывает как место своей торпедной атаки. Точное местоположение лодки Шуха было неизвестно, оно определялось методом счисления, который не дает точного результата. Карта движения, приложенная к вахтенному журналу Шуха, отчетливо показывает множество уточнений местоположения, что в целом подтверждает действительное положение лодки несколько севернее, сравнительно с тем, которое считал Шух.
      На основании этого можно полагать, что U-105 могла находиться поблизости от "Этика" во время первоначальной атаки Хардегена. И если это так, мог ли об этом знать Хардеген? Мог и не знать, ведь у него была другая забота - потенциально смертельно опасное судно-ловушка. Его сближение с ним и первая торпедная атака происходили в надводном положении, и гидроакустический пост был не задействован, следовательно, слышать U-105 он не мог. Знал ли корветтен-капитан Шух о U-123 в этом районе? Вероятно, нет, ведь он был занят преследованием цели и пусками торпед. Более того, от цели он находился дальше и, возможно, по другую сторону судна относительно U-123. Слышал ли он, как U-123 ударила по "Кэролин"/"Этику" за девятнадцать минут до того, как начал атаку он на ту же самую цель? Очевидно, что нет. Хардеген отмечал, что взрыв был приглушенный. Это вполне объяснимо - звук мог быть частично ослаблен бревнами, находившимися в носовых трюмах "Кэролин". Шух мог не увидеть и столба воды от взрыва - с расстояния более двух тысяч метров в темноте ночи. Но остается тайной, почему Шух не услышал взрывов глубинных бомб "Этика".
      Через 19 минут после первого попадания Хардегена Шух выпустил в цель свою торпеду. Он слышал, как она попала в корабль, но не слышал взрыва. Он заметил, что "пароход кренится на левый борт". Он также отметил, что "незадолго до атаки цель изменила курс в сторону правого борта". Хардеген тоже записал, что "Кэролин" после того, как в 20:57 его торпеда поразила судно, изменила курс в сторону правого борта, имея крен на левый борт. Совпадение? Уж очень маловероятно одновременное нахождение двух разных грузовых судов по 3000 тонн, идущих одним и тем же главным курсом, делающих поворот направо и имеющих крен на левый борт{78}.
      На борту "Этика"/"Кэролин" создалась атмосфера некоторого затишья. Прошло 23 минуты с начала торпедной атаки. У лейтенанта Деккелмэна было немного времени, чтобы освоиться с огромной ответственностью, которая теперь легла на него. Надо было разобраться с первоочередными делами. Вначале надо было оказать помощь раненым. Второе, что надо было сделать - сохранить состояние боевой готовности. Третье - удержать "Этик" на плаву, если это вообще возможно. И четвертое - сохранить технические средства, обеспечивающие электроэнергию, пресную воду и тепло. Все эти дела были важными.
      На мостик вернулся лейтенант Эд Джойс с оценкой ситуации в низах. Он начал с приблизительного подсчета убитых, раненых и пропавших без вести. Затем рассказал о повреждениях: они были значительны со стороны левого борта в районе трюма 2. Трюм 3 также наполнялся водой. Торпеда попала в борт прямо под столовой, и большинство жертв было именно среди людей, находившихся на этой палубе со стороны левого борта. Пулемет в носовой части на левом борту, исчез, также и обслуживавшие его два человека. Пулемет на правом борту уцелел и был исправен, хотя и был сорван со своего складного кронштейна. Носовое орудие левого борта вышло из строя. Основание его было сорвано и сдвинулось вверх Передняя переборка, отделяющая котельное и машинное отделения от трюма 3, имела протечку воды. Группа борьбы за живучесть пыталась устранить ее. Основные пробоины были заделаны. Джойс рекомендовал спасательные шлюпки с людьми вернуть на борт. Деккелмэн согласился.
      Затем он обернулся к наблюдателю - старшине Космидеру и попросил вызвать на мостик мичмана Леонарда. Декклмэн заметил, что у старшины окровавлено лицо, и спросил, все ли с ним в порядке. Космидер ответил утвердительно и объяснил, что в лицо ему попали осколки стекла от разлетевшихся при взрыве торпеды окон рубки. Мичман Леонард находился в помещении, радиорубке, рядом с мостиком и тут же явился на вызов. Деккелмэн приказал Леонарду передать сообщение SSS SOS: "атака подлодки в надводном положении, значительные повреждения, дифферент на нос, но корабль не тонет, требуется медицинская помощь". По мысли Деккелмэна, это короткое сообщение должно было побудить командира лодки всплыть вновь, чтобы потопить судно артиллерийским огнем. Деккелмэн полагал, что командир, конечно, сглупит, если схватит эту наживку, но по обстоятельствам он все же ее подкинул. После этого Деккелмэн снова обратился к Дэну Космидеру с указанием вызвать на мостик лейтенанта Беккета.
      Через три минуты Хэл Беккет поднялся на мостик и доложил, что котлы еще действуют, но его беспокоит, что из-за сильного дифферента на нос винты будут впустую вращаться в воздухе. Беккет подтвердил, что понадобились большие усилия, чтобы укрепить переборку перед котлом, не допуская ее прорыва. Френчи Куеллет и его группа борьбы за живучесть упорно работали, не допуская затопления котельного отделения. В противном случае корабль остался бы без освещения! Деккелмэн предложил оставить в машинном отделении минимальное число людей. Беккет сказал, что если потребуется, он сам будет находиться там
      Затем Деккелмэн обратил свое внимание на артиллерию и велел старшине Космидеру вызвать на мостик канонира Дона Тэйлора. Канонир первого класса Дон Тэйлор был унтер-офицером такого типа, которого любой артиллерийский командир хотел бы иметь в своем подчинении. Он хорошо знал вооружение. Он мог выполнять любую обязанность при орудии. Он не терпел оставленных без смазки масленок, не допускал ни пыли, ни грязи. Затвор, ствол, прицельный механизм его орудия должны были быть в безукоризненном состоянии и смазаны именно так, как это положено, должным количеством масла или защитной смазки. Его подносчики снарядов были приучены относиться к каждому предмету материальной части, как к ребенку. В его ведении были и глубинные бомбы. Деккелмэн сообщил Тэйлору, что теперь он стал старшим артиллерийским офицером. Он поделился соображениями о том, что командир подлодки теперь уже знает, что "Этик" - ловушка. Камуфляж надо убрать, и у орудий должен находиться личный состав. Очевидно, что у судна значительный крен на левый борт и дифферент на нос. Ствол орудия правого борта требуется поднять под углом 45°, чтобы можно было навести его на цель, но можно ли стволы орудий левого борта опустить достаточно низко, чтобы нацелить их на цель, находящуюся на поверхности воды на близком расстоянии? Это возможно, только если корабль накренится направо при повороте. Деккелмэн предложил Тэйлору потренировать наводчиков. Другой заботой Деккелмэна были глубинные бомбы. Он не думал, что они потребуются снова, поэтому он хотел бы убедиться, что на каждом взрывателе указатель поставлен на "SAFE" и защитные крышки ввернуты. Он не хотел, чтобы бомбы взорвались, если корабль затонет. Деккелмэн убедился, что Тэйлор понял его указания.
      Старшина кузнецов Эрб Макколл находился возле открытого люка грузового трюма, когда ударила торпеда с U-123. Он спустился по трапу трюма, с кислородной маской на лице и с фонарем в руке. Многие бревна были выброшены через левую сторону трюма, другие выплывали наружу по мере заполнения разорванного до самой верхней палубы трюма водой. Некоторые бревна у левого борта еще дымились, но вода вскоре должна была их погасить. Пробоина в борту была длиной не менее 30 футов. Макколл, посветив фонарем вокруг, осмотрелся, чтобы оценить объем разрушений для доклада на мостике. И тут он увидел это. Сначала он не поверил глазам. Затем всмотрелся, разглядывая незнакомый предмет с расстояния около двадцати пяти футов.
      - Торпеда, - подумал он и произнес это вслух громко, хотя знал, что его не услышит никто, но он должен был сказать это вслух, чтобы убедить самого себя.
      Среди бревен у левого борта, частично скрытый ими, лежал длинный цилиндрический объект с гребными винтами.
      - Езус, - сказал он себе, - этого не может быть! Она боевая? Она не взорвалась! Слава богу!
      Его группа борьбы за живучесть ждала его наверху. Он ничего не сказал о находке, отправив людей в столовую, чтобы заняться подготовкой к погребению погибших. Здесь Эдвин Дана уже собирал личные номера и составлял списки погибших и пропавших без вести. Макколл поднялся на мостик, чтобы доложить о торпеде. Деккелмэн внимательно и спокойно выслушал его. Он согласился с тем, что это должно быть, действительно невзорвавшаяся торпеда, что же еще? Он решил, что лодка залпом выпустила две торпеды, и вторая, очевидно, с неисправным взрывателем, успокоилась среди бревен. Пока что она опасности не представляла.
      В 20:53 две радиостанции восточного побережья приняли первое сообщение от "Кэролин". Обе они - в Манаскване, штат Нью-Джерси и Фэйр Айленд, Нью-Йорк, переправили это сообщение в Нью-Йоркский район Береговой Охраны и в общий коммуникационный центр Командующего Третьим Военно-морским Районом и Командующего Охраной Восточной Морской Границы, в 20:57. Обе станции взяли пеленг на сигнал "Этика"/"Кэролин", но расстояние было слишком велико для точного определения места, и они лишь нашли, что место передачи находилось примерно в 300 милях восточнее Норфолка, Вирджиния. Второе сообщение "Кэролин", с временем передачи, указанным, как "00:55 GMT" (по Гринвичу. Прим. авт.) или 20:55 местного, также было зафиксировано двумя береговыми станциями в 21:32 и морской радиостанцией в Сэрфсайде, Массачусетс, в 21:34. Снова были взяты пеленги и снова расхождения были слишком велики, чтобы можно было определить точное местоположение. Второе сообщение пришло в центр связи Охраны Восточной Границы в 21:34. Тридцатисемиминутная разница между временем, указанным "Кэролин" - 00:55 GMT - и временем, в которое это сообщение приняли радиостанции, могла быть вызвана неразберихой на борту судна после торпедного удара.
      Но в обоих случаях Охрана Восточной Границы (ОВГ - Прим. авт.) оказалась глуха к этим сообщениям. В "Военном дневнике ОВГ" отмечено: "На телеграмму от парохода "Кэролин" никаких немедленных действий не последовало". Подумаешь, еще одно торговое судно!{79}
      "Эстерион"/"Эвелин" принял сообщение SSS SOS Хикса в 21:25. Легуен тут же изменил курс. Он сообщил офицерам, что у "Этика" произошел контакт с подводной лодкой и он отправляется в указанное места
      U-123 оставалась в погруженном состоянии после своего спешного бегства от контратаки приманки. Хардеген держал лодку на достаточном расстоянии от противника - так, чтобы можно было следить за "Кэролин", и в то же время суметь успеть отреагировать на какие-то "фокусы" приманки. В 22:00 фон Шрётер, поглядывавший на судно в перископ, сообщил "герру Ка-Лою" (Ка-Лой уважительная сокращенная форма "Капитан-лейтенант" - Прим. авт.), что корабль-ловушка не тонет:
      - Кажется, что у нее груз, придающий плавучесть. Корабль остановился, и команда снова поднялась на борт.
      Хардеген ответил:
      - На этот раз я решил атаковать из подводного положения.
      Он снова взял на себя управление лодкой и подготовил к пуску аппарат 1. Он развернул U-123 так, чтобы пеленг на цель составлял бы 0°, и угол стрельбы тоже 0°: таким образом, он целился прямо в правый борт внешне безжизненной "Кэролин". В 20:30{*15} 26 марта 1942 года с расстояния 500 метров Хардеген выпустил торпеду G7e с номером 21921 для выстрела в упор в машинное отделение "Кэролин". Через 24 секунды "угорь" достиг своей цели{80}.
      На борту "Кэролин" его не видели. При 90-процентной облачности лунного света для обнаружения перископа было недостаточно. U-123 шла осторожным 3-узловым ходом, при котором след от перископа был едва различим. Электрическая торпеда G7e на скорости 30 узлов ударила в машинное отделение. Взрыв одиннадцати сотен фунтов сильного взрывчатого вещества нанес мгновенный смертельный удар по всем, кто был в этом закрытом помещении: это были лейтенант Беккет и его машинная команда, Френчи Куеллет и его группа борьбы за живучесть. Взрыв снес верхнюю палубу со стороны левого борта над точкой удара, убив и ранив многих людей из личного состава артиллеристов и повредив при этом второе орудие. Деккелмэн был поражен, но не удивился. Он ожидал второго торпедного удара, но не так скоро. Он надеялся продолжить бой, хотя и знал, что ни один разумный командир подлодки не примет вызов к бою, если у него закончились торпеды. Хардеген был разумен, и торпеды у него были.
      Очередных сообщений о разрушениях Дэну Деккелмэну не требовалось. Находясь на мостике, он почувствовал взрыв и видел желто-оранжевую вспышку со стороны правого плеча. Он слушал, как сыпались обломки на крышу штурманской и ходовой рубок у него над головой. Он подумал, что поток воды, ринувшийся сверху, никогда не закончится. Потребовалось несколько минут, чтобы глаза снова приспособились к темноте, и он удивился тому, как хорошо он стал видеть. Он начал обшаривать взглядом поверхность воды со стороны правого борта, надеясь, что подлодка всплывет. Затем его охватило беспокойство по поводу увеличения дифферента судна на нос. Он подумал, не будет ли "Кэролин" тонуть, или же бревна, как это и предполагалось, придадут ей достаточно плавучести, чтобы она оставалась на плаву, даже если она будет частично затоплена. Он подумал, можно ли будет использовать орудия, если вода будет на уровне верхней палубы? О дальнейшем думать не хотелось, но ситуация требовала уделить этому все внимание.
      Лейтенант Деккелмэн не собирался бросать корабль. У него было две возможности: бороться или отступить. Его не учили отступать. Пока у него есть орудия и несколько боеспособных людей, он будет биться.
      Из тьмы появился Эдвин Леонард и доложил, что радиосвязи больше нет, даже запасная батарейная рация не работает.
      О своем появлении доложил Эд Джойс и сообщил, что по одному орудию с каждого борта имеет личный состав и готово к бою, и что оба пулемета исправны; жилое помещение в носовой части и жилая палуба заливаются водой. Деккелмэн поблагодарил его и велел проверить спасательные плотики и распределить все, кто не занят на вахтах по двум оставшимся шлюпкам, приказав им находиться вблизи корабля, чтобы принять на борт оставшихся, если корабль пойдет ко дну. Джойс ушел.
      На темном полуразрушенном мостике стояла тишина. Никто не произносил ни слова. Леонард, Космидер, Бэрджесс и Деккелмэн молчали. Из штурманской рубки на мостик проникал слабый свет - это старшина рулевых, квартермейстер Джон Далтон при свете фонаря вел ходовой журнал, многократно проверяя счисленное местоположение. Пока подавалась энергия, он в радиорубке ждал на частоте 500 килогерц сообщений береговых радиостанций, которые могли дать пеленг на последней своей передаче. Затем Далтон присоединился к группе. Мичман Леонард прервал тишину риторическим вопросом: сколько бедствий еще сможет выдержать судно? Он знал, что ответа у Деккелмэна на этот вопрос нет, как ни у кого другого. Все понимали, что старушка и так выдержала столь много лишений, чего невозможно было представить. Палуба была покрыта водой до самой передней настройки, и гребные винты торчали над водой. Деккелмэн, вероятно, намеревался находиться на судне, пока оно на плаву, резонно считая, что уцелевшие будут здесь в большей безопасности, чем в шлюпках и на плотиках в бушующем море. Он рискует получить еще один торпедный удар. Все его беспокойство сосредоточилось на орудиях и их расчетах. И все это беспокойство прекратилось в 23:50 в четверг 26 марта 1942 года. Все рухнуло мгновенно и полностью, и что произошло на самом деле - осталось тайной.
      Капитан-лейтенант Хардеген был встревоженным свидетелем последних мгновений судна-приманки. Он продолжал держать U-123 в погруженном состоянии после своего "удара милосердия" в 22:30, затем отошел от "Кэролин" примерно на 2000 метров. Удар его второго "угря", однако, не стал добивающим жертву "ударом милосердия" - "Кэролин" оставалась на плаву еще целых восемьдесят минут. Он видел в перископ, как команда снова стала пересаживаться в спасательные шлюпки. Он видел, как носовая надстройка ушла глубже в воду и теперь вода подходила к основанию надстройки посредине судна. Было заметно, что крен на левый борт увеличился. Со стороны кормы были видны в воздухе над водой гребные винты. В 23:27 U-123 всплыла, все еще находясь на безопасном расстоянии, ее стройная рубка черно-серого цвета пряталась в темноте безлунной ночи. Хардеген записал следующее: "Пароход выглядел точно так, каким я его видел при наблюдении в перископ".
      В 23:50 Хардеген был свидетелем гибели парохода "Кэролин/корабля ВМС США "Этик". Позднее он записал свои наблюдения в вахтенный журнал:
      "27 марта 1942. 05:50 среднеевропейского времени. Произошел сильный взрыв - либо котлы, либо глубинные бомбы, либо боезапас. Больше я этого судна не видел. Не видел и обломков".
      Хардеген вспомнил три отчетливых взрыва, произошедших в течение часа и двадцати минут после того, как он выпустил вторую торпеду. За двадцать минут до этих необъяснимых взрывов, он видел "Кэролин" на плаву в том же состоянии - носовая надстройка под водой, вода подступает к надстройке в средней части, винт торчит над водой - так она выглядела после его второго торпедного удара. Очевидно, что она не тонула, или же скорость погружения при наблюдения издалека - была незначительной. Он подозревал, что это взорвались котлы, глубинные бомбы или артиллерийский боезапас.
      Это не могли быть котлы, потому что они были уничтожены второй торпедой час назад. Не могли это быть и снарядные погреба, потому что на "Этике" их не было. Снаряды хранились прямо возле орудий в шкафах. Они не могли сдетонировать один или три раза, так же как не могли сами взорваться глубинные бомбы.
      * * *
      Глубинные бомбы сконструированы с расчетом обеспечения безопасности при их хранении. Они взрываются действием гидростатического взрывателя. Глубинные бомбы на "Этике" находились в режиме безопасного хранения на полках или будучи загруженными в бомбосбрасыватели. По Хардегену, корабль находился на плаву во время трех происшедших друг за другом через краткие промежутки времени взрывов: таким образом, при поднятой над водой корме в высоко расположенные на ней бомбы вода попасть не могла и гидростатические взрыватели не сработали бы. Возможное объяснение - закапризничавшая торпеда в трюме 2. Предположительно почти израсходовавшая свой ресурс движения эта торпеда смогла проникнуть в пробоину корпуса "Кэролин", сделанную первой торпедой от U-123, и там остановиться среди раскиданных бревен, не задевающих, однако, взрыватель. Источником этой торпеды могла стать U-105. Корветтен-капитан Шух на U-105 записал, что выпустил две торпеды - в 20:56 и в 20:58. Одна из них ударила в левый борт и не взорвалась, вторая прошла мимо. Это произошло через девятнадцать минут после торпедного удара Хардегена. Есть резон в предположении, что увеличение дифферента на нос или качка от волн приведи к перемещению торпеды или бревен, в результате чего взрыватель был задет и сработал.
      Дальше события могли развиваться в такой последовательности: взорвавшаяся торпеда оторвала кормовую часть по люку трюма 3 или возле него, она взлетела в воздух, затем рухнула в море. Взорвавшаяся торпеда, падающие обломки и резкое смещение силы тяжести могло каким-то образом столкнуть и повредить две из оставшихся глубинных бомб и вызвать взрыв, который разорвал на части корабль и уничтожил или смертельно ранил всех, кто находился на борту и в шлюпках рядом с кораблем. "Этик"/"Кэролин" была бы уничтожена полностью. Никто не уцелел. Хардеген не отметил наличия спасательных шлюпок или плотиков. Дело командира U-123 было завершено, возможно с некоторым участием корветтен-капитан Шуха на U-105.
      Смелые военные моряки с корабля "Этик" и их доблестный старый корабль стали достоянием истории. Их мужество и жертвенность были скрыты тайной их миссии и более удачными и празднуемыми морскими сражениями, происходившими на атолле Мидуэй, в Коралловом море, в Филиппинском море, и конечной победой над подводными лодками.
      * * *
      А на U-123 Рейнгард Хардеген обратил свое внимание на мичмана Рудольфа Хёлцера, лежавшего бездыханным после смерти, наступившей во время второй атаки на "Кэролин".
      Хардеген записал:
      Мы потеряли хорошего товарища. Около 08:00 среднеевропейского времени (02:00 местного) после краткой, но торжественной церемонии мы предали тело морю. Он покоится в морской могиле в 35°38' северной широты и 70°14' западной долготы.
      Понятно, что Хардеген был обеспокоен инцидентом с судном-ловушкой. Кроме записи в вахтенный журнал и краткого радиодонесения командованию о бое с американской ловушкой подводных лодок он никаких других шагов по информированию Деница о подробностях боя не предпринимал. Внутренне Хардеген переживал потерю мичмана и свою неспособность определить в "Кэролин" ловушку. Он терзался самообвинениями, понимая, что только исключительная удача спасла его, лодку и экипаж от судьбы, которую он в конце концов навязал противнику. Внешне же он предвкушал свое прибытие к мысу Гаттерас и к его обильным целям. Он двинулся курсом 270° к своим "охотничьим угодьям".
      На "Эвелин"/"Эстерионе" капитан-лейтенант Гленн Легуен записал, что 26 марта в 21:25 он был проинформирован об атаке на "Этик". Старшина-радист Ричард Тюря вручил командиру "Кэролин" первое сообщение от 00:55 по Гринвичу. Легуен попросил Нэвилла, у которого тоже была копия сообщения, встретиться в штурманской рубке. Легуен рассказал Ги Брауну Рэю, который нес вахту на мостике, что "Этик" подвергся атаке и горит. Он приказал изменить курс на 269° и дал указание в машинное отделение идти полным ходом. Нэвилл, который оставался в штурманской рубке, измерил расстояние до места расположения "Этика": он сказал Легуену, что до указанного "Этиком" места около 275 миль и при скорости 9,5 узлов примерно двадцать девять часов хода. Расчетное время прибытия в этот район - раннее утро 28 числа{81}.
      Тюря вошел в штурманскую рубку с вторым сообщением "Этика" и вручил его лейтенанту Нэвиллу. Нэвилл прочитал его вслух Легуену, который сказал на это, что "Этик", должно быть, был застигнут врасплох парой метко попавших торпед и артиллерийским огнем, иначе он бы стал отбиваться. Он отметил, что если судно не попало в настоящую катастрофу, то оно должно быть на плаву. Он решил, что связываться по радио с Хиксом сейчас не стоит. Там поблизости должны находиться и другие суда, и надо надеяться, что Охрана Восточной Границы направит корабль или самолет к указанному месту. Оба офицера раздумывали над судьбой "Этика" и надеялись на лучшее. Обоих беспокоила дальнейшая информация. Но она не поступала.