Суда-ловушки против подводных лодок - секретный проект Америки

      По иронии судьбы всего через пятнадцать дней после этого указания Соединенные Штаты ввели в строй два таких корабля.
      В четверг 12 марта 1942 года Хикс и Легуен встречались со своими командами. Цель встреч - состояние машин и оборудования, ориентирование и подготовка личного состава. Результат встреч был одинаковым на обоих судах. Было решено, что тренировка в условиях "моря и опробование машин и оборудования крайне желательны, а возможно, и просто необходимы для обеспечения хотя бы начальной оперативной и боевой готовности судов и личного состава. Деккелмэн и Шавнер, старшие артиллерийские офицеры, оба считали, что в условиях порта не в состоянии обучить расчеты орудий быстро удалять маскировочные средства. Кроме того, они хотели пристрелять каждое из 4-дюймовых орудий и бросить хотя бы по одной глубинной бомбе - еще из ресурсов верфи. Аналогичным образом, Беккет и Ги Браун Рэй, механики, также совместно решили, что должны опробовать свои старые паровые машины в море, чтобы при необходимости можно было воспользоваться помощью верфи в ремонте.
      Даффи и Нэвилл согласились с предложением офицеров и приняли решение провести двухдневные учения в море, прежде, чем приступить к выполнению оперативного приказа. Они получили разрешение на проведение учений; "Эстерион" должен был провести их 13-14 марта, а "Этик" - 16-17 марта. Выбранный для учений участок моря располагался в сорока пяти милях к востоку от Портсмута и островов Отмели за пределами 100-саженной глубины мели Джеффри. Офицеры обоих судов со всей серьезностью и пониманием важности задачи отнеслись к своим обязанностям. Хикс и Легуен другого от своих офицеров и не ожидали{57}.
      Было запрограммировано и единственное из ряда вон выходящее действие в двухдневных учениях "Эстериона": Легуен хотел взорвать глубинную бомбу, бросив ее с кормы, с установкой взрывателя на 30 футов с тем, чтобы определить, как подействует на сам корабль в целом и на наружные устройства гидролокатора взрыв на малой глубине и небольшом расстоянии от корпуса. Несомненно, позднее это проделать было бы уже невозможно. Поскольку бомбы типа К можно было бросить из бомбомета на мостике, он приказал всему личному составу соблюдать осторожность и отойти вперед за переднюю мачту. И это была единственная предосторожность. А оторвать корму у старушки "Эвелин" он не решился. Бомба была брошена. Трехсотфунтовая бочкообразная бомба, вместе с хвостовым штырем, который вставлялся в бомбомет, пронеслась по воздуху и, как огромный пеликан, плюхнулась в воды залива Мэн. Напряжение нарастало, но не достигло такой силы, какую имел взметнувшийся ввысь гейзер и ударная волна, которую корабль воспринял как физический толчок. Акустик Второго класса Ралф Мосли из Бирмингема, Алабама, подумал, что неплохо бы прослушать в наушниках звук детонации, и проделал это! После этого в течение пяти дней он не слышал больше ничего! Ги Браун и аварийная команда обследовали гребной вал и рулевую машину и донесли, что неисправностей, протечек в сальниках и прокладках или разошедшихся швов не обнаружено. Главная машина с фундамента не сдвинулась. "Эстерион" двинулся вперед, оставив в воде облако ржавчины. В сумерки субботы 14 марта он вернулся на верфь.
      Краткое сообщение Легуена порадовало Хикса. Он готовил "Этик" к выходу в море из Портсмута днем, 16 марта. Более всего его заботила прочность оснований двух 4-дюймовых орудий на кормовых частях надстройки. Поскольку "Эстерион" вернулся без ущерба, он решил убедиться в том, что сварные конструкции из уголкового железа, на которые опирались основания орудий, выдержат выстрел. Когда "Этик" прибыл в назначенный район, Хикс приказал лейтенанту Деккелмэну вызвать расчеты обоих кормовых орудий. Канонир Первого класса Дон Тэйлор, старший расчета, приказал канониру Третьего класса Уиллису Клинкинбэрду нацелить орудие под курсовым углом 90 градусов и с нулевым возвышением, Хикс спустился в низы, чтобы наблюдать за поведением опор оснований орудий. У него и у Деккелмэна имелись наушники, чтобы не оглохнуть от звука выстрела, резонирующего в пустом трюме. По команде Тэйлор произвел выстрел. Изоляция вертикальной перегородки обрушилась, разбилось несколько светильников, но сварка выдержала. Хикс и Деккелмэн проделали то же самое с орудием левого борта и получили аналогичный результат. Хикс и артиллеристы этими результатами были довольны. Во вторник вечером Хикс привел "Этик" в док и поставил его перед "Эстерионом".
      Проведенные перед вводом в строй учения на "Этике" и "Эстерионе" удовлетворили Хикса и Легуена. Однако предстояло еще немало учебы и тренировок личного состава, прежде, чем он сможет встретиться лицом к лицу с закаленным в боях германским противником за пределами залива Мэн. Эту учебу лучше всего было провести в условиях моря - многократными настойчивыми тренировками. Вновь назначенные командиры уже ощущали притягательность моря.
      В конце марта дни становились все длиннее, а время до выхода с верфи все сокращалось. Легуен и Хикс рвались в море и решили, что днем выхода будет 23 марта 1942 года. Но работ в доке оставалось еще немало. Еще предстояло получить запасы со складов верфи и закупленные на рынке. В течение трех дней, с среды 12-го по пятницу 20 марта к кораблям должны были прибывать грузовики верфи и фургоны поставщиков, таких как "Портсмут Фрут энд Продюсе Компани", "Холланд Буттер Компани", "С. С. Пирс Компани", "Свифт Компани", "Рэдио Мэрии Корпорейшн оф Америка", "Бабкок энд Уилкокс Компани", "Сиир, Робэк энд Компани"  - и это еще не все! Когда автофургон "Спирса и Робэка" остановился возле "Эстериона", старшина Кайзер был удивлен тем, что на имя К. М. Бийра по заказу Портсмутской Военно-морской верфи поступило 150 мужских костюмов по 25$. А вскоре от "Марин Клотсинг Компани оф Бостон" поступило на сумму 3114 1/2$ брезентовых брюк, рубашек, прорезиненной одежды, зюйдвесток, овчинных полушубков и других видов моряцкой спецодежды. Кайзер знал о странностях этого флота и поэтому без колебаний подписывал счета. На "Этике", без сомнения, происходил такой же маскарад{58}.
      Сотни видов довольствия и тонны разных материалов должны были быть проверены, либо непосредственно переданы на суда в отделения, которые их заказали, или помещены на склады для использования в будущем. Главные хранители, Джо Кайзер и Пит Гэйд вместе с помощниками должны были расплатиться и убедиться в правильности предъявленных поставщиками счетов, что правильно произведена оплата, что все материалы распределены правильно и чтобы ничто не пропало. Из-за ограниченности объема холодильных камер для хранения свежей провизии температура в обоих "морозилках" была установлена в - 10° по Фаренгейту. Соответственно, все, что было не в консервированном или сушеном виде, требовало замораживания и особого обращения. Об этом побеспокоились коки, старшие Эд Рэган и Фрэнк Калахан, и их помощники шестифутовый "Крошка" Лоу и "Деревянный" Вудсайд.
      Один день был отведен исключительно приемке и укладке остатка снарядов и глубинных бомб. Лейтенанты Деккелмэн и Шванер лично руководили бригадами своих грузчиков. Старшие боцманы Дарлинг и Эрледж следили за работой палубных команд, укладывавших дополнительные запасы швартовых канатов и пополнявших шкафчики запасами краски.
      Плотники Бартон, Плаушак, Паредес и Куелетт запасали фанеру и деревянные брусья 4X4 и 7X7 дюймов для заделки возможных пробоин. Старшины Энди "Док" Фигнар и "Рич" Рос, с помощниками Биллом Чэпменом и Форрестом Бэйли, были ответственными за заготовку лекарств и прочих медицинских материалов.
      Не меньшую важность имела и бумажная деятельность.; Старшие писари Дэнни Космидер и Чарли Кларк занимались личными делами команд, готовили отчеты и сообщения. Теперь требовалось постоянно вести судовые роли каждого корабля и перед выходом в море отправить их в Морское Министерство в Вашингтоне. Кладовщики Уильям Мэрфи и Честер Мапл были одновременно кассирами и должны были вести ведомости на выплату жалования и произвести сами выплаты. Вся эта деятельность раскручивалась с тем расчетом, чтобы закончиться к установленной дате - 23 марта.
      Хикс и Легуен позволили тем своим подчиненным, семьи которых проживали на расстоянии до сотни миль от Портсмутской верфи, 24-часовое увольнение. Хикс, по настоянию Даффи, разрешил посещение верфи женами офицеров. Легуен воспротивился этому. Весь персонал был снова предупрежден о необходимости сохранения тайны предстоящей миссии. Кратковременное увольнение для разных людей означало разное. Для одних - наслаждение домашней едой; для других знакомая постель и уют своей комнаты; для третьих - вечер, проведенный со своими мальчиками или девочками; или возможность поиграть с детьми; близость с женой; или часы, проведенные в обществе отца и матери.
      И лишь немногие переживали факт своего добровольного согласия на неизбежно опасную службу. Одним из них был Арман Р. "Френчи" Куелетт, плотник второго класса на "Этике".
      Френчи Куелетт родился в 1909 году в Нью-Бедфорде, Массачусетс. Родители его были канадцы. Речь и манеры его отражали франко-канадскую культуру его двуязычного католического домашнего обихода. Он поступил на флот в девятнадцать лет и как военный моряк успел "увидеть мир". О том, как Френчи посетил свой дом 21 марта 1942 года, рассказывает его племянница Долорес М. Куелетт из Вестминстера, Массачусетс, которой тогда было 12 лет.
      Как-то я сидела на кухне и занималась домашними делами. Мой дядя подошел к кухонной двери и постучался. Моя мать, очень удивившись, открыла дверь и спросила: "Что ты тут делаешь? Ведь ты был дома совсем недавно!"
      Я увидела его расстроенное лицо и обратила внимание на то, как он протянул руки к моей матери, его любимой сестре. Тут же подошел мой отец и они направились в столовую и сели за стол. Нам, четверым детям, было сказал о оставаться на кухне.
      Он рассказал моим родителям, что согласился на самоубийственное задание и что они видят его в последний рае. Все началось, когда командир корабля приказал построиться на палубе и предложил воем добровольно пойти на службу в особый патруль.
      Мой дядя служил в военном флоте о 1927 года и считался "стариком". И чтобы подать пример более молодым, он шагнул вперед. Обычно в таких случаях находятся и другие, которые выходят вперед и у офицеров появляется возможность выбора. При этом людей, близких к выходу в отставку, редко выбирают в таких случаях - в знак признания их заслуг. Однако на этот раз, кроме моего дяди, никто вперед не вышел. Командир подошел к нему и спросил снова, в самом ли деле он готов идти добровольно на эту службу. Не имея семьи и вдруг осознав, что вернуться к своей прежней должности он уже не сможет и не располагает другим выбором, вынужден еще раз высказать согласие.
      Прежде, чем отправить его в Портсмут, ему предоставили отпуск. Он рассказал моим папе и маме, что через несколько недель пришлет чемодан со всеми своими вещами, и еще сказал матери, что свою страховку он переводит на нее, чтобы использовать эти средства для нашего образования.
      Нечего и говорить, что они старались убедить его в том, что он вполне может выжить, но он не соглашался. Не могу вспомнить, один следующий день или два, но у нас пронеся буквально вихрь визитов и встреч с друзьями и родственниками. Дядя, казалось, постоянно находился в состоянии подпития, и то был полон веселья, то заливался слезами. Расставание было наполнено бесконечными объятьями и поцелуями. Моя мать дала ему четки и просила молиться. После его отъезда мы каждый вечер перебирали свои четки... {59}
      Айрин Сван Беккет, Этель Шоенберг Деккелмэн и Коря Мэй Джойс посетили своих мужей в Портсмуте. Им показалась подозрительной задача этого военного грузового корабля. Кора Мэй и Эд Джойс были женаты менее года. Он хотел попрощаться со своей женой, как боец. Ей предстояло вернуться в Нью-Йорк к своей работе и тягостным мыслям о муже, всегда одолевающих жен военнослужащих, чьи мужья уходят на войну. Некоторые свыкаются с ними. Другие - нет{60}.
      Айрин Сван Беккет была старше других офицерских жен. Она вышла замуж за Гарольда в 1935 году. Детей у них не было. Ее можно было считать своего рода ветераном - она уже знала и горечь разлук, и радость встреч. Гарольд выжил в первую мировую и намеревался дожить до конца второй. Айрин, разумеется, не возражала. Она сама была заинтригована тем опасным предприятием, на которое согласился Гарольд. Она верила в своего мужа, и, кроме того знала Хикса и вполне доверяла его здравому смыслу и способностям.
      Этель Деккелмэн была элегантной и независимой дамой. Муж и годовалый сын были ее главной любовью, но отнюдь не всей жизнью. Она знала о горячей любви к ней Даниэла, но не понимала его любви к морю. Посвященная в суть предстоящего дела, она презирала ВМС за то, что они подвергают своих людей опасности и очень хотела, чтобы Дениел получил другое назначение. Однако, ей пришлось уступить неизбежному.
      К полуночи в воскресенье 22 марта 1942 года на обоих кораблях все было готово к выходу с верфи на следующий день. Закончились отлучки в увольнение на уикенд. Все находились на борту. Последняя почта должна была уйти с судов в 10:00. В 13:00 23 марта 1942 года "Этик" отдал швартовы и - с помощью местного буксира - начал разворачиваться, направляясь в сторону канала реки Пискатекуа. Мощная приливная волна вынесла его на траверз "Эстериона" до того, как судно успело закончить свой маневр. Мы - Легуен, Нэвилл, Шванер и я - стояли на мостике "Эстериона", ожидая, когда "Этик" освободит пространство для разворота. Хикса на мостике и Деккелмэна с якорной командой на баке было хорошо видно за сотню ярдов.
      Когда буксир отцепил канат, Хикс перешел на правое крыло мостика и приказал дать ход вперед на половинной скорости. Затем он повернулся в сторону "Эстериона", с которого мы, четверо офицеров, наблюдали за его отходом, встал по стойке "смирно" и поднял руку к козырьку, отдавая честь. Мы все автоматически тоже приняли стойку "смирно" и ответно отдали честь. Деккелмэн, как и многие из находившихся на палубе "Эстериона", последовали примеру своих командиров. Мы пожелали "Этику" счастливого плавания и удачи. Наши приветствия имели смысл безмолвной демонстрации похвалы и уважения, искренние пожелания доброй охоты, доброй стрельбы и хорошей удачи: а еще содержали молитву о их безопасности и благополучии. Без всякого сомнения, Хикс и Деккелмэн своим жестом отображали такие же чувства - соответственный обмен эмоциями товарищей по оружию перед началом предстоящего дела.
      "Этик" двинулся против течения, обогнул мыс Гендерсон Пойнт на острове Сииви и пошел посредине протока длиной в милю до мигающего зеленого буя, где начал поворот направо вокруг Форт-Пойнт. Командир скомандовал, и выполнявший роль штурмана лейтенант Даффи начал наносить пеленги, выдаваемые старшиной Далтоном. Даффи отыскал пеленг на буй "Ганбоут Шоол" - 174°. Хикс приказал рулевому, квартермейстеру второго класса Рою Бэрджессу, держать курс 174°. Когда "Этик" миновал Киттс-Роккс и мигающий красный буй со свистком, Хикс повернул его на 90° и прошел севернее островов Отмели. Вскоре "Этик" скрылся из виду. Часом позже за ним последовал "Эстерион".
      К 15:00 23 марта 1942 года оба корабля были в открытом море. Находившиеся на палубе - те, кто имел возможность смотреть на воду, молчать и размышлять - испытывали симптом давнишней притягательности моря. Как писал в своей книге "В море на корабле" Ирвин Энтони: "Чары морской лихорадки охватят его и пронесут его над серыми просторами беспокойных вод"{61}.
      Приманчивая способность моря, его сильная непреодолимая притягательность, его очарование, которое охватывает каждого настоящего моряка, будь то древний мореплаватель, мчащийся на всех парусах от попутного ветра, или современный моряк торгового флота, ведущий судно по маршруту сквозь туман и непогоду, или наш военный моряк, в час войны покинувший безопасную гавань, чтобы встретиться с неспокойными волнами и другими воинами, жаждущими битвы.
      В середине девятнадцатого столетия Генри Уэдсворт Лонгфелло писал о мореплавателях:
      Он презирает сон у дымящихся стропил,
      Он своим кораблем утюжит яростную глубь,
      Пусть Повелитель Бурь рычит и ветры воют вслед ему,
      Он лишь смеется им,
      И Повелитель Бурь смех этот любит больше сна
      Многие идут в море, когда их страна призовет в час нужды. Почему?
      По разным причинам, или вообще без причины, а только из патриотизма. Они тоже с уважением относятся к яростной глуби. Они тоже слышат ревущие шторма, их хлещут воющие ветры, а они ищут и встают лицом к лицу с упорным противником. Но смеются не все. И не все возвращаются.
      В Штабе Командующего Морскими Операциями ВМФ, в Вашингтоне, несколько служащих прослеживают движение кораблей. Один из них, после сообщения о выходе из Портсмута двух "таинственных" судов, записал в официальном "Военном Дневнике Командующего Морскими Операциями": "Ушли по ветру и с надеждой на удачу"{62}.
      Глава 6.
      Навстречу судьбе
      "Лучшая защита от вражеского огня - это меткий огонь своих орудий".
      Адмирал Дэвид Глазго Фаррагут, ВМС США 14 марта 1863 года
      Второго марта одновременно в разных местах началась деятельность, которая должна была в конце концов столкнуть лицом к лицу двух смертельных врагов. Капитан-лейтенант Гарри Хикс из ВМС США находился на военно-морской верфи в Портсмуте, Нью-Гемпшир, на борту 3100-тонного грузового судна "Кэролин", которое после некоторого переоборудования войдет в строй ВМС, как корабль "Этик"; а в тридцати одной сотне миль на восток от этого места капитан-лейтенант Рейнгард Хардеген из подводных сил германского военного флота, стоя на мостике находящейся под его командованием подводной лодки U-123 IXB серии, водоизмещением 1050 тонн, выводил ее из бункера "Кероман 3" в заливе Порта-Луи города Лоран в оккупированной Франции.
      Хардеген отправился в Западную Атлантику, чтобы присоединиться к своим когортам в прибрежных американских водах{63}.
      Корабли ВМС США "Этик" и "Эстерион" вошли в строй ВМС 5 марта 1942 года. Оба корабля вышли из верфи Портсмута, Нью-Гемпшир, 23 марта пополудни. Хикс отвел "Этик" в восточном направлении 70° западной долготы примерно на расстояние 35 морских миль по курсу, а в 18:00 местного времени изменил курс на 147° в юго-восточном направлении, чтобы миновать мыс Код, Массачусетс. В 23:00 "Этик" лег на обратный курс, уменьшив ход до 4 узлов. Хикс решил дождаться утра, чтобы затем начать круглосуточные тренировки ради достижения образцовой дисциплины и для практики в артиллерийской стрельбе и бросании глубинных бомб. Он понимал, что только его собственная хитрость и искусство его комендоров определят победу или поражение, жизнь или смерть.
      Хикс, Даффи и Деккелмэн составили расписание занятий и тренировок. А плотники Бертон, Куелетт и Паредес всю ночь сооружали деревянный плот размерами десять на десять футов с парусиновой пирамидой на нем высотой восемнадцать футов, который предстояло спустить на воду для использования в качестве мишени{64}.
      Подъем 24 марта прозвучал в 6:30. Была выдана гражданская одежда, а все предметы военно-морского обмундирования были уложены в мешки и спрятаны под ключ. После обильного завтрака начались учения, продолжавшиеся до самого ужина. На верхней палубе разрешалось находиться одновременно не более, чем двадцати морякам. Деккелмэн, "хозяин" артиллерии, тренировал своих канониров у 4-дюймовых орудий. Хикс дождался сумерек прежде, чем разрешить стрельбу по самодельной мишени. Затем при остававшемся еще свете дня с расстояния в пятнадцать сотен ярдов из каждого орудия было произведено по два выстрела. Потом Хикс подвел судно к белой парусиновой мишени на расстояние пять сотен ярдов для упражнений в стрельбе из крупнокалиберных пулеметов.
      Трассирующие пули должны были показать мастерство стрельбы. Мишень, однако, оставалась не пораженной, и попасть в нее удалось только с небольшого расстояния. Большего в этот первый день сделать не удалось. Рассчитывали, что следующий день будет удачнее. Хикс должен был добиться "меткого огня своих орудий".
      В план занятий следующего дня Хикс добавил борьбу за живучесть, пожарную тревогу и учения по покиданию корабля. Последние были проведены в ограниченном объеме - с использованием всего двух спасательных шлюпок и с участием всего двадцати пяти человек, в основном свободных от вахты матросов и пожарных По установленным правилам офицеров на шлюпках не должно было быть; контакты с командой вражеской подлодки не допускались, а личное оружие должно было иметься только у шлюпочных старшин для поддержания дисциплины. Предложение лейтенанта Даффи на встрече с Легуеном, Хиксом и Нэвиллом в Портсмуте о том, чтобы команды в шлюпках были бы вооружены карабинами, автоматами и ручными гранатами для возможной атаки против артиллеристов и людей на мостике всплывшей подлодки, было отвергнуто, и более к обсуждению подобной тактике не возвращались.
      Пока лейтенант Даффи руководил разнообразными учениями, Деккелмэн продолжал работу с канонирами и их помощниками, назначенными на бомбометы и бомбосбрасыватели глубинных бомб. Хикс завершил артиллерийские учения выстрелом из каждого орудия на расстояние 1000 футов. Хотя глубинных бомб не бросали, лейтенант Деккелмэн настойчиво натаскивал помощников канониров Дона Рэя и Джона Райса и их команды на порядок обращения с глубинными бомбами, в особенности на меры безопасности. Инструкции, которые были розданы всем, требовалось знать наизусть:
      При погрузке и хранении впускной клапан должен быть закрыт плоской защитной крышкой, ввернутой в корпус клапана. Крышка вывертывается вручную при поступлении команды на метание бомб. Снимание крышки обеспечивает поступление воды к спусковому механизму.
      Спусковой механизм Mk. 6 имеет девять положений указателя, обозначенных цифрами 30, 50, 75, 100, ISO, 200, 250 и 300 и надписью SAFE, выбитых на фланце механизма. Цифры обозначают глубину в футах от поверхности воды, на которой произойдет срабатывание механизма, когда указатель установлен против соответствующей цифры. Когда спусковой механизм установлен на SATE, он не может сработать. Для предотвращения сбоя указателя с положения SAFE при ударе от артиллерийской стрельбы, попадания бомбы или от подводных взрывов используется защитный замок в виде куска медной проволоки, продетой в отверстия указателя и стопора ключа установки глубины. Концы проволоки должны быть скручены. Таким образом, указатель зафиксирован в положении SAFE и не может быть сдвинут, пока проволока не будет разорвана. Разрыв проволоки происходит при приложении силы к ручке ключа, установки глубины после поступления команды установки взрывателя на веданную глубину. Если указатель потребуется вернуть в положение SAFE, то должен быть обязательно продет новый кусок проволоки.{65}
      Хикс удовлетворился уровнем подготовки личного состава и готовности к решению новых задач. Дальнейшие интенсивные тренировки вряд ли принесли бы пользу. Хикс чувствовал, что достиг важного психологического перелома в настроении личного состава: напряженные учения отвлекли команду от беспокойных мыслей об обреченности их миссии. А вот как его офицеры и матросы поведут себя под огнем, будет ясно, только когда они окажутся под настоящим огнем. К концу дня капитан-лейтенант Хикс решил, что пора отправиться на поиски врага. Его подгоняли в этом перехваченные сигналы бедствия от пароходов "Эмпайр Стил", "Дикси Арроу" и "Наррангасет", поступившие с юга. В 17:00 Хикс изменил курс со 147 на 180° - на юг. Этим курсом "Кэролин" прошла Большим Южным Каналом между отмелями Нантукет и Джордж-Банк. Хикс по радио сообщил Охране Восточной Морской Границы о своей полной готовности к осуществлению оперативного плана номер 2. Охрана подтвердила свое согласие{66}.
      Капитан-лейтенант Легуен увел "Эстерион" на восток от Портсмута. Он запланировал движение по курсу 90° до 65 меридиана, затем намеревался повернуть на юг, минуя Джордж-Банк, и выйти в Атлантику. От 08:00 до 22:00 24 марта он, находясь к юго-западу от мыса Кейп Сабл, Новая Шотландия, проводил различные учения личного состава, включая артиллерийскую практику. Как и Хикс, Легуен был готов к битве за Атлантику и спешил ввязаться в нее. В 20:00 восточного военного времени, находясь в двадцати морских милях южнее мыса Кейп-Сабл, Легуен передал Командующему Охраной Восточной Морской Границы сообщение об окончании "Эстерионом" учений. В ответ он получил указание приступить к выполнению оперативного плана номер 2.
      Учения на каждом из кораблей выполнялись примерно по одной и той же схеме. Корабли были одинаковы по своим характеристикам и цели у команд были одни и те же. Хикс с Легуеном обсуждали вместе стратегию и тактику борьбы с подлодками. Но каждый из них располагал крайне ограниченным опытом и лишь частицами полезной информации, которую могла предоставить Охрана Восточной Морской Границы. В сущности, вся тактика судов-ловушек сводилась к очень заурядному состязанию в том, чтобы обмануть оппонента. Вариаций конфронтации с опытным и компетентным командиром подводной лодки было бесчисленное множество. Решение состояло только в готовности к любым случайностям и в преимуществе неожиданного ответа. Имея в виду подобную тактику, и Легуен, и Хикс готовили своих офицеров и младших офицеров к возможным физическим лишениям и умственному напряжению и к мысли о необходимости проявлять лидерство и героизм в полном смысле слова. Личный состав следует за сильным руководителем, находится на своих боевых постах, и, пока не придет смена, использует свое оружие, пока он в состоянии это делать. Хикс и Легуен после всего лишь 36 часов учений и тренировок были удовлетворены готовностью своего личного состава вступить в соревнование.
      Оперативный план, выработанный 11 марта капитаном 3 ранга Томом Райаном и капитан-лейтенантом Луисом Фэрли, был сообщен обоим командирам. Согласились, что учения на кораблях завершаются 25 или 26 марта, согласились и с маршрутами, по которым корабли направятся в оперативную зону. План, вкратце приводимый ниже, должен был стать неким общим руководством для обоих командиров:
      1. Действовать независимо друг от друга на расстоянии примерно 800 миль от атлантического побережья США.
      2. Назначение корабля должно скрываться до момента боевого столкновения.
      3. Бой должен начинаться только в случав, когда вражеская подлодка находится на расстоянии, на котором обеспечивается ее поражение превосходящим артиллерийский огнем, за которым должны последовать удары глубинных бомб, если подлодка успевает погрузиться.
      4. Вражеские подлодки нападают в темное время; их редко можно увидеть всплывшими до того, как цель поражена торпедным ударом.
      5. В случав нападения своих судов или самолетов следует обозначить себя как торговые суда "Кэролин" и "Эвелин", принадлежащие компании "А. Эйч. Бюлл Стимшип Компани".
      6. При нападении вражеского корабля обозначить себя как пароход "Вилл Франка", зарегистрированный в Португалии, позывной CSBT - для "Этика"; "Дженераллайф", зарегистрированный в Испании, позывной EAOQ - для "Эотериона".
      7. Для входа в порты информировать предварительно Командующего Охраной Восточной Морской Границы, который свяжется о Морской Комиссией США: ее представитель окажет помощь в решении вопросов снабжения. Оплата будет произведена "Компанией" по чеку в Морскую Комиссию США.{67}
      На совещании 11 марта в Нью-Йорке некоторые пункты оперативного плана, осуждавшегося с Легуеном и Хиксом, были исключены из него. Один из них гласил: "Не рассчитывать на немедленную помощь ВМС США". Второй: "Всеми средствами избегать возможного пленения". Хотя Хикс интересовался статусом военных, замаскированных под гражданских лиц, с точки зрения международных законов, или того, как это предусматривается правилами ведения войны по положениям Женевской Конвенции, прямого ответа он не получил. Обоих командиров беспокоило возможное обращение с попавшим в плен личным составом, как со шпионами или вражескими военнослужащими не в обмундировании вместо того, который предусматривался статусом военнопленного. Некомбаттанты, по утверждению Легуена, подлежали гораздо более суровому суду военного трибунала вместо суда гражданского. Неофициальный ответ Морского министерства был - "избегать пленения". Этот скрытый приказ Легуен и Хикс довели до сведения только офицеров.
      Корабли "Этик" и "Эстерион" теперь избавились от всех внешних признаков военных кораблей и приняли вид невинных торговых судов "сравнительно неприметной внешности". "Эвелин" была первым из таинственных судов, которой пришлось пережить, как записал Легуен в своем дневнике, "несколько сомнительный контакт с подводной лодкой"{68}. В 21:05 восточного военного времени 24 марта 1942 года, когда корабль шел все еще курсом 90°, матрос первого класса Джил Чучевич, гидроакустик, доложил о приеме двух сигналов "писков", пришедших один за другим с небольшим промежутком времени. Легуен объявил боевую тревогу, и все боевые посты были задействованы. В тот момент акустик "Эвелин" не смог определить пеленг цели, поэтому точное направление на источник "писков" осталось неизвестным. Легуен записал:
      Все сомнения в отношении того, что мы встретились о подлодкой, были вызваны приемом двух "писков", пришедших через короткое время один за другим. Через промежутки разной длительности мы приняли еще несколько "писков". Каждый раз их приходило по два о небольшим промежутком между ними. Контакт поддерживался в течение около получаса, но самой лодки мы не видели. В 22:45 мы последовали на юг. Позднее мы получили сведения о наличии подлодки примерно в том районе, где мы ее засекли - на 41°40' северной широты И 65-14° западной долготы.{69}
      Легуен тогда не знал, что германские подлодки той поры еще не имели "активной", излучающей гидроакустической аппаратуры, а следовательно, не могли "пищать". Чучевич, вероятно, слышал сигналы канадских военных кораблей, занимавшихся текущей разведкой. Тем не менее, подлодка U-552 под командованием капитан-лейтенанта Эриха Топпа находилась в этом районе и торпедировала голландский танкер "Окана" на 42°36' северной широты и 6 5° 30' западной долготы примерно через два часа после случившегося на "Эвелин". Хотя контакт с подлодкой и не получился, команда "Эвелин" действовала зрелым и профессиональным образом, что порадовало Легуена и Нэвилла. Теперь "Кэролин" и "Эвелин" двигались на юг параллельными курсами, находясь на расстоянии примерно 250 миль. Теперь они ищут врага, перейдя в новый этап прибрежной атлантической кампании{70}.