Пусть сердце скажет

Однако через несколько недель такого каторжного труда его мускулы окрепли, привыкли к нагрузке, и он уже не чувствовал себя таким усталым к концу дня.

Итан еще раз съездил в Криппл-Крик, чтобы пополнить запасы, и привез оттуда жестяное корыто для Элли, удивляясь собственной глупости. Ведь он прекрасно понимал, что стоило ему представить, как она моется в нем обнаженная, и он не устоит.

Эти его опасения оказались не напрасными. Элли воспользовалась корытом прошлым вечером, когда он готовил ужин. Плеск воды и ее веселое пение, доносившееся до его слуха, вызвали у него острые воспоминания о ее роскошном теле. Казалось, он ощущал губами ее тугие соски. Это было выше его сил.

Итан уже не раз видел желание в ее глазах. Однако никак не мог преодолеть в себе недоверие к ней. Что если она решила использовать постель только для того, чтобы он, удовлетворившись, не передумал и остался помогать ей дальше? Они договорились провести здесь год, и, конечно, он не нарушит своего обещания, но поддерживать с ней только дружеские отношения становилось уже невмоготу.

Он вспомнил, как она выглядела вчера за ужином. На ней была байковая ночная рубашка, а мокрые волосы она зачесала назад, открыв свое прекрасное лицо. Он еще ни разу не видел ее такой красивой и женственной с тех пор, как перебрался сюда.

— Черт! — выругался Итан себе под нос, размахнувшись, чтобы нанести новый удар по камню, показавшемуся ему мягче тех, которые он уже пробил насквозь за эти недели. К его ногам упало еще несколько осколков, однако он не заметил ничего, сколько-нибудь интересного. У него еще будет время рассмотреть их повнимательней.

Итан остановился, чтобы вытереть лицо платком, и глотнул воды из кувшина, стоявшего неподалеку. Он углубился в гору еще почти на четыре фута, не считая тех четырех, которые успел пробить Джон Себастьян. В общей сложности глубина шурфа приближалась к восьми футам, и он подумал, что пора уже поставить подпорки.. Бросив кирку, Итан выбрался из своей рукотворной пещеры и направился в дом за топориком.

— Я пойду срублю и обтешу несколько сосен для подпорок, — крикнул он Элли.

Помахав, она поглядела ему вслед. Тяжелый труд сделал его стройное тело еще более мускулистым. Она украдкой любовалась Итаном. Неужели на свете есть мужчины, более красивые, чем он, с сомнением подумала она. Интересно узнать, какие чувства теперь он испытывает к ней, действительно ли он не хочет близости с ней или в нем просто говорит его гордость. Он держится как настоящий джентльмен и не делает ни малейших поползновений. Неужели он не испытывает к ней никаких чувств? Может быть, он просто боится… Боится точно так же, как и она? Элли тяжело вздохнула.

А может быть, все-таки он твердо решил расстаться с ней? Если она бросится к нему на шею и потащит его в постель, не покажется ли ему, что она вновь пытается обвести его вокруг пальца? Он ни за что не поверит, что он ей нужен, что она боится потерять его больше, чем свой участок.

Итан вернулся часа через два, весь мокрый от пота. Он вошел в ручей, лег на спину, брызгая водой себе на грудь, сопровождая эти действия диким боевым кличем восторга.

Сегодня Элли казалась ему особенно соблазнительной. Может, всему виной была эта проклятая кофта? Стоило расстегнуть еще одну пуговицу, и тогда его глазам уже точно кое-что откроется. Неужели ей на самом деле было так жарко, или она нарочно дразнила его? Поднявшись, Итан направился к пещере. Он не должен смотреть на нее.

— До вечера я хочу покопаться еще немного. Элли посмотрела ему вслед. Мокрые брезентовые брюки плотно облегали его крепкие бедра и ягодицы, а потемневшая от солнца кожа блестела от капель воды, темные густые волосы рассыпались по широким плечам. Итан заметил, что она смотрит на него. Элли покраснела и отвернулась. Может быть, он сейчас так же мучается, как и она. Вскоре до ее слуха донеслись ритмичные удары кирки. Она начала перебирать песчинки, осевшие на дне решета, когда услышала голос Итана, заставивший ее выпрямиться.

— Элли! Иди сюда!

Бросив решето, Элли, с бешено колотящимся сердцем, побежала к нему. Оказавшись в маленькой пещере, она увидела струйку воды, вытекающую из стены, по которой Итан только что бил киркой.

— Посмотри! — воскликнул он. — Это самый большой кусок с золотом, который нам попадался. — Он протянул крупный обломок камня, блестевший в нескольких местах вкраплениями, напоминавшими золото.

— Может, это пирит? — неуверенно сказала Элли. Итан достал из кармана складной нож и выковырнул из породы одну из блестящих частичек, попробовал ее на зуб и улыбнулся.

— Это золото, — сказал он, показывая Элли следы зубов. Элли бросилась в пещеру с фонарем, чтобы получше рассмотреть свежую породу, и увидела новые блестки.

— Итан, я еще не находила такого куска с золотом! Там дальше, наверное, проходит жила. Иначе просто быть не может! — Поставив фонарь на землю, Элли кинулась Итану на шею. — О Итан, спасибо тебе! Я бы ни за что не смогла пробить такой глубокий шурф. Теперь мы разбогатеем, я в этом не сомневаюсь! — Элли радовалась, словно ребенок.

От прикосновения ее грудей к его обнаженному телу Итан ощутил приступ физической боли. Он подхватил ее на руки и понес к выходу. Внезапно они оба перестали улыбаться, их взгляды встретились.

— Элли, может быть, мы сейчас кашли кое-что подороже золота, — тихо сказал он.

— Итан, я…

Он не дал ей договорить, с жадностью припав к ее губам. На его долгожданный поцелуй Элли ответила таким же страстным поцелуем. Обхватив ногами талию Итана, она уже не отрывала своих губ от его, пока он нес ее в дом.

Глава 25

Элли трепетала в объятиях его сильных рук, гладила его плечи, волосы, с готовностью отвечала на его поцелуи, смотрела в его потемневшие от страсти глаза.

Потом она просто лежала на спине, а он, наклонившись, осыпал поцелуями ее лицо и шею. Его губы двигались все ниже. Он быстро сорвал с нее тонкую кофту, высвободив ее груди, и теперь стонал от наслаждения, смакуя розовый сосок.

Элли вцепилась в его волосы и выгнулась ему навстречу. Страстное желание насытить его делало ее более откровенной и раскованной. Ведь это был Итан, единственный мужчина, прикасавшийся к ней. Она ощущала сейчас какую-то безвольную покорность, каждое его прикосновение, каждый поцелуй, даже слабое движение его языка, отзывались в ней сладостной истомой. Элли лежала совсем обнаженная, и ей почему-то не было стыдно. Она даже не пыталась свернуться клубочком, чтобы прикрыть интимные места. Вместо итого она не отрываясь смотрела на него, подложив руки под голову. Все ее тело трепетало от нетерпения. Страстное желание требовало удовлетворения, ей хотелось, чтобы этот мужчина вновь овладел ею. Она безумно хотела этого.

Итан разделся и встал около кровати. Элли, впервые увидев красоту его обнаженного тела, почувствовала прилив самых разнообразных эмоций. Со смешанным чувством страха и любопытства она рассматривала мужскую плоть, сгорая от всепоглощающего желания испытать это снова. Интуиция проснувшейся в ней женщины подсказывала ей, что боль, которая так испугала ее в первый раз, теперь доставит ей удовольствие.

Итан накрыл ее своим телом, и она приготовилась принять его. Она закрыла глаза, глубоко вздохнув, когда он вошел в нее. Наклонившись. Итан прикоснулся языком к ее губам, потом, опершись на локти, начал ритмичными толчками двигаться внутри нее, заставив Элли стонать от наслаждения при каждом его движении. Она целовала его грудь, гладила его мускулистые руки, дрожащими пальцами дотрагивалась до его сосков.

Его кожа казалась совсем темной в сравнении с белизной ее рук. Его черные волосы щекотали лицо и плечи Элли. Она тонула в неудержимом потоке новых ощущений, но никак не могла вплотную приблизиться к тому огню, который пожирал ее. Элли еще энергичнее подалась навстречу Итану и почувствовала, как его семя брызнуло в нее.

Казалось, он не собирался прекращать свои мощные ритмичные движения.

— Наслаждайся, Элли, — прошептал Итан, наклонившись к ней еще ближе и крепко сжав ее ягодицы. Через какое-то время она вновь ощутила в себе его мужскую плоть. Она ласкала и целовала его мощные плечи, ей казалось, что это блаженство никогда не кончится. Иган, почувствовав взрыв в глубине ее тела, старался как можно дольше продлить наслаждение.

* * *

Они проснулись, когда солнце уже опускалось за гору, бросавшую тень на маленький участок.

Элли шевельнулась и открыла глаза, увидев Итана, смотревшего на нее с выражением сильного беспокойства.

— Мы напрасно сделали это, да? — проговорила она скорее с утвердительной, чем вопросительной интонацией.

Итан изучающе посмотрел в ее синие глаза. Он ненавидел себя за слабость, которую допустил, не устояв перед Элли.

— Нет.

Вздохнув, Элли положила руку ему на плечо:

— Что мы теперь будем делать? Итан поцеловал ее в висок.

— Будь на то моя воля, я бы продал все прямо сейчас и отправился в Вайоминг. Элли вся напряглась.

— Итан, нам только что попалась самая большая наша находка. Сейчас никак нельзя все бросать, пока мы не узнаем, что спрятано в этой горе! — воскликнула она.

Итан печально улыбнулся, но Элли не видела этой улыбки, потому что ее голова лежала у него на груди.

— Я не сомневался, что твой ответ будет именно таким.

Элли почувствовала разочарование в его голосе.

— Но это вовсе не означает, что я не люблю тебя и мне не хочется того, чего хочешь ты. — Она поцеловала его в плечо. — Давай все-таки проживем здесь год, как договорились. Ведь прошло только шесть недель. Конечно, мы здесь вкалываем в поте лица, но что нам мешает быть вместе, любить друг друга.., или вновь пожениться?

— Элли, я бы хоть завтра отвез тебя в Криппл-Крик и женился на тебе, если бы точно знал, что ты через год согласишься все бросить и поехать со мной в Вайоминг, неважно, что за это время попадется нам на этом участке.

— Я обещала это сделать, Итан, если мы опять обретем нашу любовь. И теперь мы ее нашли. Только, пожалуйста, не говори, что это была лишь животная потребность.

Элли закрыла глаза, чтобы не видеть его недоверчивого взгляда.

— Ты до сих пор не доверяешь мне до конца, да? Итан убрал волосы с ее лица.

— По-твоему, я в этом виноват?

— Нет, конечно, — Элли схватила его руку и поцеловала ладонь. — Мне остается только умолять тебя, чтобы ты поверил моим словам. Сейчас.., сейчас это было по-настоящему. — Она почувствовала, что краснеет. — Мне захотелось стать твоей еще до того, как ты прикоснулся ко мне. Я испытала ни с чем не сравнимое наслаждение. Я не сомневаюсь в том, что люблю тебя, Итан, и хочу поехать с тобой в Вайоминг, но мне страшно. Я так долго противилась этому чувству только потому, что боялась привязаться к тебе, чтобы потеряв, опять страдать.

Итан вздохнул и заключил Элли в свои объятия.

— Я тоже боюсь привязаться к тебе. Ведь ты однажды уже предала мою любовь, ты дала мне понять, где мое место. Как метису мне с детства приходилось метаться между моими разноплеменными родичами, и ни те и ни другие не признавали меня своим. Я всегда чувствовал свою неполноценность, особенно остро я ощутил ее после того, как мы расстались.

Элли положила свою узкую ладонь на его руку.

— Итан, я поступила ужасно, женив тебя на себе только ради того, чтобы сохранить то, что мне принадлежало. Я считала, что это будет выходом из положения, и поэтому не смогла скрыть своего разочарования, когда Сай Джекобс заявил, что индеец по закону не (может владеть землей. И только после того, как мы расстались, я поняла, что люблю тебя. Но ты был так оскорблен и зол, что я была не вправе умолять тебя вернуться. Потом я старалась убедить себя, что так лучше, что мы не созданы друг для друга.

— Не исключено, что так оно и есть. — Он продолжал гладить ее волосы.

Элли провела пальцем по углублению между двумя мышцами на его предплечье.

— Я только знаю, что не хочу с тобой расставаться и когда ты рядом, я превращаюсь в какую-то развратную женщину, которой постоянно хочется заниматься любовью или просто лежать в твоих объятиях, как сейчас. Когда ты уехал, я не могла избавиться от мыслей о тебе.

Итан слегка дотронулся до ее упругой груди.

— Со мной было то же самое. Я ненавидел тебя и в то же время любил. Интуиция подсказывала мне не ехать сюда с тобой, тем не менее я здесь и даже в твоей постели.

— И что же мы теперь будем делать? — Элли поцеловала его руку.

— Поженимся, продадим участок и уедем в Вайоминг.

— Итан! — Элли нахмурилась, встретившись с его взглядом. — Ты же понимаешь, что с этим придется подождать. Я еще никогда не видела столько золота сразу, сколько в том куске, который попался тебе сегодня.

Вздохнув, Итан сел на кровати.

— А что если мы нападем на жилу и окажется, что золота тут хоть пруд пруди? Понадобится ли тебе старый добрый Итан, когда ты сделаешься богатой и независимой женщиной, о чем ты всегда мечтала? Захочешь ли ты тогда стать женой владельца какого-то ранчо в Вайоминге?

— Итан, тогда нам вообще не понадобится ранчо. У нас будет свой золотой рудник. Мы сможем открыть какое-нибудь дело в Денвере, построить дом…

Итан покачал головой:

— Я не создан для такой жизни, Элли. Каким бы богатым я ни стал, для меня всегда будет предпочтительнее простая жизнь на свободе подальше от шума, грязи и от таких людных мест, как Денвер.

Я люблю природу, простор, мне нравится работать под голубым небом, дышать свежим воздухом. Я люблю животных, люблю делать все сам своими руками, а не нанимать кого-то только потому, что у меня есть деньги. — Он посмотрел ей в глаза. — Мы по-прежнему мечтаем о жизни в разных мирах, да?

Элли почувствовала, как ее охватывает отчаянный страх от того, что она может снова потерять его.

— Это не совсем так, Итан. Мы знаем, что нужны друг другу, что любим друг друга. Мы не ожидали, что так получится, однако это произошло.

Какими бы разными мы ни были, каждый из нас нуждается в другом. Единственное, о чем нам необходимо договориться, так это о том, как каждому из нас осуществить свою мечту и в то же время остаться вместе. У нас еще будет время, чтобы решить, как нам быть. Кроме того, мы оба знаем, что на атом участке нам не найти настоящего подарка.

— И все-таки ты не теряешь надежды, так ведь?

— Конечно. А ты разве нет?

— Отчасти только ради тебя, — горько усмехнулся Итан. — Меня меньше всего волнует, если этот участок никогда не окупится. Дело в том, Элли, если так получится и мы через год продадим участок и ты согласишься поселиться со мной в Вайоминге, ты воспримешь это как поражение, как признание того, что проиграла и что я помешал тебе достичь твоей мечты. Как, по-твоему, я должен себя при атом чувствовать?

Элли села на кровати и, поймав на себе его откровенный взгляд, закрыла грудь байковым одеялом.

— Этого никогда не будет, Итан.

— Нет, именно так и будет. — Он отвернулся к стене. — Мы опять оказались там, откуда начали, не так ли? — Его взгляд выдавал внутреннюю боль.

— Нет, теперь у нас все по-другому, Итан! Я не знаю, что нас ждет на этом участке, чем я займусь, если вдруг разбогатею, но твердо знаю только одно: я не хочу жить без тебя. Это единственное, в чем я не сомневаюсь сейчас. Неужели мы не можем жить только сегодняшним днем и не думать о том, что будет с нами через год?

Итан подошел к полке и взял кусок мыла.

— Нет! Мы не можем спать вместе, не решив, стоит ли нам опять жениться. Что если ты забеременеешь?

Элли вспыхнула. Забеременеет?! Такая мысль ей до сих пор не приходила в голову, н сейчас она сама этому удивилась. Как она могла выпустить это из виду. Ведь именно этим заканчиваются интимные отношения мужчины и женщины.

— Ну, я.., тогда у нас не будет выбора. Итан молча смотрел на нее. Ни одна женщина, даже его первая жена, не волновала его так, как Элли. И он корил себя за то, что проявил малодушие и последовал за этой женщиной, упрямой, непредсказуемой и жадной до денег, и даже оказался с ней в постели…

— Идем, искупаемся в ручье, — неожиданно сказал он.

— В ручье? Он же холодный!

— И хорошо. Может, он поможет нам немного остыть.

Элли не успела возразить, как Итан, отбросив одеяло, взял ее на руки. Элли протестующе взвизгнула, но он только крепче обхватил ее и бегом направился к ручью. Она закричала еще громче, когда Итан опустил ее в холодную воду, обрызгал с головы до ног, а потом и сам вошел в ручей с мылом в руке. Элли хотела было выбраться из воды, но Итак со смехом потянул ее обратно и начал изо всех сил тереть мылом.

— Это довольно приятно, если привыкнуть, — объяснил он.

Элли уже не сопротивлялась, когда Итан, прижав ее к своей груди, начал гладить ее груди намыленными руками, постепенно спускаясь к животу и ниже.

— Ты просто дьявол, Итан Темпл, — прошептала она хриплым от страсти голосом. — Может, я дура, тебе никогда не приходило в голову такое? Не думай, что я забыла ту ночь в моей палатке в Гатри.

Итан сжал ее груди обеими руками, ощущая соски.

— Виски творит чудеса, не правда ли? — усмехнулся Итан.

Элли встала на колени на мягкое песчаное дно ручья и начала смывать с себя мыло, наблюдая за выражением лица Итана. Потом, взяв у него мыло и намылив руки, наклонилась и стала осторожно мыть ту часть его тела, которая однажды повергла ее в неописуемый ужас, сама возбуждаясь от этих прикосновений. “Может, мне тогда было нужно вовсе не виски, а мужчину, способного научить меня, как избавиться от страха?” — подумала Элли.

Итан затаил дыхание, ощутив нежное прикосновение ее рук.

— Если я дьявол, то ты — дьяволица, — прошептал он.

Она гордо вздернула подбородок.

— Может, так оно и есть. — Она посмотрела на его мужское естество, продолжая брызгать водой, чтобы смыть мыло, с любопытством заметив, каким маленьким сделался его член от холода. Наконец Итан поднялся.

— — Идем домой, вдруг, чего доброго, сюда кто-нибудь заявится, — сказал он.

Элли присела на корточки, не в силах удержаться, чтобы не потрогать ту часть мужского тела, которая всегда внушала ей такой ужас. Как хорошо быть женщиной, чувствовать себя дерзкой и отчаянной! Она нежно поцеловала Итана, с удивлением заметив, что его член тут же начал твердеть и подниматься.

— Элли, — простонал Итан, вцепившись в ее волосы. — Нам больше нельзя этим заниматься…

Она целовала его, медленно двигаясь по его груди и животу. Итан больше не сопротивлялся, не в силах противостоять этой женщине. Он взял ее на руки и понес в дом, покрывая на ходу жадными поцелуями.

— Почему ты решил… — новый поцелуй, — что нам с тобой… — еще поцелуй, — не нужно этим заниматься? — наконец спросила Элли. — Почему?

Он осыпал поцелуями все ее тело — плечи, грудь, живот, бедра, икры, ступни, задержавшись несколько мгновений на маленьком треугольничке мягких рыжих волос, прикрывавших ее самое сокровенное место, которое принадлежало только ему.

От наслаждения Элли находилась на грани обморока. Она шептала его имя, с восторгом отдаваясь ему до тех пор, пока вновь не ощутила то сладостное пульсирующее удовлетворение, которое уже не раз испытывала с этим единственным для нее мужчиной на свете. Он снова вошел в нее. Элли выгнулась ему навстречу, охваченная сладостной истомой. Она, казалось, грезила, погруженная в ощущения, рождавшиеся в ее теле.

* * *

Вэйн Трэпп провел присмиревшего Тревора Гейла в кабинет Роя Холлидэя.

— Садись, Тревор, — предложил Холлидэй с улыбкой, выдававшей его радость от одержанной победы.

Бросив на него мрачный недоверчивый взгляд, Тревор направился к одному из кожаных кресел, стоявших неподалеку от стола Холлидэя. Прежде чем сесть, он осмотрелся, заметив, что вся мебель была изготовлена из отличного красного дерева. В кабинете пахло табаком и прекрасно выделанной кожей. Лежавший на полу восточный ковер делал шаги Тревора совсем неслышными. Он пристально посмотрел на Холлидэя, пытаясь понять, зачем его позвали сюда. За четыре месяца он не смог наняться ни на одну из шахт, прекрасно понимая, по чьей вине. Увидев, что Тревор получил волчий билет, шахтеры побоялись объединяться в профсоюз. Что теперь замыслил Холлидэй? Выгнать его из города?

— Что вам от меня нужно, мистер Холлидэй? — спросил Тревор, решив не унижаться до того, чтобы о нем-то просить. Он заметил, что Трэпп внимательно наблюдает за ним из другого конца кабинета.

— Я только хочу узнать, как дела у твоей жены и детей, Тревор. — Холлидэй уселся за стол, крутя в пальцах толстую сигару и с наслаждением глядя на выражение негодования, появившееся на лице Тревора. Его ирландская кровь сразу ударила ему в голову, заставив Тревора мгновенно покраснеть.

— Вы прекрасно знаете, что ни мне, ни моим братьям не удалось найти приличную работу. Нам нужна шахтерская зарплата, чтобы мы могли жить по-человечески. Один из моих сыновей косолапит, и ему нужна операция. У моих братьев нет семьи, зато у меня четверо, которых надо кормить. Вашими стараниями меня нигде не берут на работу, и им теперь грозит голод. Я не привык просить подаяние, но мне, как видно, придется этим заняться.

— Ты бы мог уехать из Криппл-Крика в Денвер или куда-нибудь еще.

— Не так-то просто сорвать с места сразу всю семью, к тому же вы отлично знаете, что сейчас кризис, а значит — безработица. Я ездил в другие шахтерские города, но меня нигде не берут. Вы успели распустить слух, что от меня одни только неприятности. Признайтесь, ведь у вас еще не было такого подрывника, как я, но вы выгнали меня с волчьим билетом из-за какой-то стычки с этим чертовым индейцем. Холлидэй покачал головой:

— Ну, Тревор, ты же не будешь отрицать, что у нас не раз возникали проблемы из-за твоей пьянки. Это была последняя капля. Я же должен думать о безопасности моих рабочих.

Тревор сдвинулся на самый край стула:

— Если даже я напьюсь в стельку, то все равно заложу снаряд лучше, чем любой другой, будь он трезвый как стеклышко, уж вы-то это знаете!

Холлидэй поднял руку, как будто хотел остановить Тревора.

— Конечно, мне это известно, а вот другим — нет.

Они могли возмутиться, что тебя пустили в шахту в таком виде. И индеец был прав. Тревор презрительно усмехнулся:

— Индеец! Эта сволочь унизила меня при шахтерах. Надо мной до сих пор насмехаются. Я долго искал этого гада, чтобы все убедились в том, что, когда я трезвый, ему лучше не тягаться с Тревором Гейлом!

Холлидэй взглянул на Вэйна и ухмыльнулся, потом вновь посмотрел на Тревора:

— А что если у тебя будет случай свести с индейцем счеты?

Тревор резко подался вперед, с недоверием посмотрев на Холлидэя:

— Что вы имеете в виду?

Холлидэй глубоко вздохнул, затем положил сигару в пепельницу и наклонился вперед, опершись локтями на стол.

— Я хочу тебе кое-что предложить, Тревор. Ты сделаешь это дело, а я позабочусь о том, чтобы тебя “новь взяли на работу и платили на доллар в час больше. Разумеется, это должно остаться между нами. Никто не должен знать, что я опять взял тебя к себе.

Тревор нахмурился:

— — Я что-то не понимаю. А как же индеец? Он, кажется, работает у вас?

— Больше не работает. Мы с ним повздорили. Тревор опустился в кресло всей тяжестью своего грузного тела, так что оно заскрипело под ним.

— И теперь вам захотелось убрать его по какой-то причине, и вы решили это сделать моими руками? — Тревор посмотрел на Вэйна. — А как же тогда ваш прихвостень? Или у него кишка тонка? — Он слегка усмехнулся, увидев замешательство и злобу во взгляде Трэппа. Вэйн хотел было подняться.

— Сиди, Вэйн, — приказал Холлидэй, по-прежнему глядя на Тревора. — Вэйн хороший парень, но для этого дела лучше подойдешь ты. Ведь ты умеешь обращаться со взрывчаткой.

Тревор потер свой квадратный подбородок.

— Почему вы выбрали именно меня? Я работал у вас и подбивал шахтеров объединиться. Я же ваш враг, вы разве забыли?

Холлидэй улыбнулся:

— Люди становятся врагами из-за непонимания и неуважения, Тревор. По-моему, мы с тобой понимаем друг друга, и я уважаю тебя за твое мастерство. Ты, в свою очередь, уважаешь меня как человека, который способен покончить с тобой или сделать тебя богатым. Что из этого ты бы предпочел?

Тревор заглянул в темные угрожающие глаза Холлидэя:

— Я же сказал, что мне нужно кормить семью. Я бы предпочел поскорее разбогатеть, Холлидэй вновь усмехнулся:

— Ты разумный малый, Тревор. Ты не только станешь богатым, но и рассчитаешься с Итаном Темплом за свое унижение.

Тревор глубоко вздохнул, почувствовав волнение.

— Я должен взорвать его динамитом?

— Чем хочешь, лишь бы прикончить. — Холлидэй покрутил ус. — Итан Темпл помогает этой женщине на ее участке в горах, который я собирался у нее купить. Итан Темпл погибнет в результате обычного несчастного случая, и если эта бабенка отправится на тот свет вместе с ним, тем лучше. А если нет, то оставшись без помощника, может быть, сломается после этого. Она приползет сюда и станет умолять меня купить ее участок.

Тревор на минуту задумался:

— Вы сказали — женщина? Вы имеете в виду ту рыжеволосую девчонку, про которую говорят все ребята? Которая появилась здесь несколько месяцев назад и работает на участке Джона Себастьяна?

— Ту самую.

— Она живет там вместе с индейцем?

— Она паршивая шлюха, — вмешался Вайи. — Не беспокойся насчет ребят, которые ей симпатизировали. Они уже не будут заступаться за нее после того, как узнали, что она была его женой, а теперь живет с ним там, в горах.

Тревор продолжал тереть подбородок.

— Черт бы меня побрал. — Он в упор посмотрел на Холлидэя. — Не знаю, шлюха она или нет, но у меня нет желания убивать женщину.

— Она сама виновата. Наверное, этого можно будет избежать, но если нет, я не стану переживать. Вэйн проводит тебя туда, чтобы ты разобрался на месте, но только чтобы тебя никто не заметил. Постарайся устроить все так, будто это несчастный случай, например, обвал такой мощности, что камни засыпали весь участок и разрушили лачугу. Хорошо, если это произойдет, когда они оба будут в ней. Все уже давно привыкли к тому, что в горах каждый день что-то взрывают.. Так что очередной взрыв никого не удивит. Когда об этом “несчастном случае” станет известно, мы подкинем версию, что из-за взрыва на одной из шахт в горах произошел оползень, под которым погибли эта несчастная женщина и индеец, работавший вместе с ней на участке. Я подам заявку на его приобретение, и дело будет сделано.

Тревор встал, сделал несколько шагов и отрицательно покачал головой.

— Мне это не нравится. Если станет известно, что все произошло не случайно, у меня могут быть большие неприятности. Все знают, что я ненавижу этого парня, и всем известно, как я обращаюсь с динамитом. — Он в упор посмотрел на Холлидэя. — Если вам так хочется прибрать к рукам этот участок, значит, он чего-то стоит, И я хочу получить спою долю, — нагло заявил он.

Холлидэй нахмурился, удивленный и возмущенный таким неожиданным нахальством. Он хотел было возразить, но, подумав, решил не делать этого. Как бы там ни было, Тревор согласился сделать это. Он покончит с Итаном и этой женщиной, а Тревор Гейл больше не станет подбивать шахтеров к объединению. Он будет работать на него, и как только сделает то, что он ему предлагает, Холлидэй будет держать Тревора мертвой хваткой.

— Ладно, — ответил Холлидэй к немалому удивлению Трэппа, — пять процентов от дохода.

— Я хочу, чтобы мне показывали счета, — дерзко добавил Тревор. Он напустил на себя важный вид, прежде чем вновь приблизиться к столу Холлидэя.

— Только те, которые будут касаться этого участка, — раздражаясь, уточнил Холлидэй.

— Я хочу закрепить это письменно. В этом деле я рискую больше всех, поэтому дайте мне официальный документ, подтверждающий мое право на пять процентов, после того, как вы приберете участок к рукам.

— Хорошо. — Холлидэй встал и, открыв ящик стола, протянул Тревору пять десятидолларовых банкнот.

— Этого тебе хватит на несколько дней, за это время я обдумаю, как нам все это организовать. Когда все будет готово, я пришлю за тобой Вэйна. А ты пока сделай вид, что все еще ищешь работу. Я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, что ты работаешь на меня. Тогда, прежде чем отправиться в горы, ты сможешь сказать жене, что уезжаешь в другой город наниматься на работу. Это будет твое алиби. Когда все будет позади, я снова возьму тебя к себе. Но наш уговор о твоих деньгах и доле в прибыли должен остаться между нами.

— Как мне объяснить, откуда у меня деньги, которые я буду получать?

Холлидэй пожал плечами:

— Я объявлю шахтерам, что ты получил повышение; ездишь по моим шахтам и проверяешь, как там работают со взрывчаткой. Тебя это устраивает?

Тревор взял деньги и пересчитал их, ухмыльнувшись.

— Меня это очень устраивает, мистер Холлидэй.

Теперь я ваш человек.

Холлидэй разразился саркастическим смехом. “Вот ты и попался”, — подумал он, протягивая руку. — Поздравляю с возвращением, Тревор.

Тревор кивнул и надменно посмотрел на Вэйна.

— Похоже, мы теперь союзники. — Он негромко хохотнул, пряча деньги в карман, и снова посмотрел на Холлидэя. — Я буду ждать известий от вас, — с этими словами он вышел.

— Пять процентов с шахты? Вы никогда не предлагали мне такого! — зло сказал Вэйн, вплотную подходя к Холлидэю.

Холлидэй усмехнулся.

— Успокойся, Вэйн. Ты проводишь туда Тревора, и как только дело будет сделано, застрелишь его. В городе всем известно, что он ненавидит Итана Темпла лютой ненавистью. Поэтому нам не составит труда убедить всех в том, что Тревор отправился туда покончить с индейцем. Я послал тебя поговорить с мисс Миллс о продаже ее участка, и в этот момент произошел взрыв. Ты увидел убегающего Тревора Гейла и застрелил его. Все будет просто как дважды два. Тревор хотел убить Итана Темпла и попался. Так мы избавимся от индейца, от этой бабы, а заодно и от Тревора Гейла, единственного, кто может указать на нас. — Холлидэй поднял руку и похлопал Вэйна по плечу. — Кстати, насчет твоей доли. Я дам тебе эти пять процентов.

Вэйн удивленно заморгал глазами, до него не сразу дошли слова босса. Потом его лицо медленно искривилось в ухмылке.