9

19 июня 1968 года

6 часов утра

Восемь человек, включая Лона, со скорбными лицами стояли над могилой Белла. Вчерашняя решимость продолжать операцию, пришедшая с выздоровлением Мортона, покинула Флетчера. Мортон был жив, но Белл — мертв. Что случится со следующей жертвой недуга?

Капитан размеренно заговорил, свинцово роняя слова:

— Трое суток, отпущенных нам на проведение операции, истекли. Остались четвертые — резервные. Приказываю: продолжать до двадцати двух часов… То есть до темноты. И тогда, независимо от результата, вызываем вертолет с базы туда, где мы будем, не дожидаясь выхода в безопасную точку.

— И независимо от того… — Мортон не договорил, но Флетчер понял его:

— Болезнь способна внести коррективы в наши планы. Мы можем только молиться, чтобы этого не произошло.

Лон продолжил вести Линдса, О'Тулла, Брауна, Джайлза, Кейсиди, Мортона и Флетчера по следам английской группы. Даже несмотря на смерть Белла, на лицах солдат не было обреченности. Теперь они знали, что спасение возможно.

И снова следы указывали на причудливую траекторию движения англичан, которые ни с того ни с сего сворачивали там, где это как будто никакой необходимостью не диктовалось.

— Меня поражает вот что, — сказал Мортон капитану Флетчеру. — Мы давно миновали этот… Оборонительный пояс, что ли… Мины, ловушки… Но до сих пор не встретили ни одного вьетнамца. На нас никто не пытается напасть, от нас никто не убегает.

— Думаю, если бы они были рядом, но прятались, Лон бы расшифровал их, — подтвердил капитан.

— Этот район словно вымер. Но не вымер, ведь и трупов нет.

Но буквально следующая минута опровергла постулат Мортона. Браун едва не споткнулся о труп коренастого темнокожего человека в сине-зеленой одежде, лежавший лицом вверх. Причину его смерти нетрудно было угадать. Правый глаз застыл темно-красным выпуклым полушарием, левый лопнул из-за избыточного давления крови, и чаша его орбиты напоминала параболоид некоего зловещего локатора.

— Он из этнической группы кор, — определил подошедший Лон. — Вот их тропа, совсем недалеко селение. Но я не слышу ни единого звука.

— Идем туда, — решил Флетчер.

— Зачем? — удивился Линде. — Англичане прошли севернее…

— Выполняйте приказ, сержант.

Селение кор оказалось небольшим — около двадцати построенных на сваях, крытых банановыми листьями хижин. В хижинах обнаружилась незамысловатая утварь, запасы съедобного корня цюутиуп, риса, воды и даже старый американский радиоприемник без батареек. И нигде ни души. Жители ушли так поспешно, что ничего или почти ничего не взяли с собой.

На вытоптанном круге в центре селения, предназначенном для костра, валялась доска с непонятной надписью, вкривь и вкось нанесенной грязно-зеленой растительной краской. Мортон попросил Лона разобрать написанное.

— Это не так-то легко, — сконфузился проводник. — Язык кор сильно отличается от нашего, и алфавит у них свой. Они придумали письменность недавно, в пятьдесят девятом. Попробую… — Лон взял доску и наморщил лоб, всматриваясь в каракули. — Са пам гук… Что-то о лесе и о еде… Не понимаю. Но вот смысл окончания совершенно ясен. «Уходи, иначе умрешь».

— Что-то похожее мы уже читали при входе в зону, — заметил Браун.

— Да, но там надпись дублировалась на английском, чтобы отпугнуть чужаков, — сказал О'Тулл. — А это, видимо, предупреждение для своих. Интересно, когда они покинули деревню — до появления англичан или после?

— После, — безапелляционно заявил Мортон.

— Почему вы так думаете? — спросил капитан Флетчер.

— А это одна из наших загадок. Почему англичане так петляли по лесу? Да потому, что, когда они здесь проходили, тут было полно дикарей. И чтобы избежать встречи с ними, англичанам приходилось делать круги и зигзаги, иногда даже возвращаться…

— Похоже, что так, — произнес Флетчер. — Но что заставило дикарей убраться? Вспышка болезни, эпидемия? Именно здесь — полагаю, у них нет радиосвязи?

— Здесь нет трупов, — сказал Мортон. — Мы нашли только один. Впрочем, это ничего не значит. Они могли успеть похоронить умерших.

— У них есть связь, — сказал Лон. — Это не радио. Вы слышали об африканских тамтамах? Их послания разносятся далеко, а каждая деревня передает еще дальше, для следующей. Похожей звуковой связью пользуются и кор. Из охваченной эпидемией деревни сигнал тревоги могли передать для всего района.

— Значит, они знают, что это за болезнь, и боятся ее? — пробормотал Флетчер.

— Не обязательно, — пожал плечами Мортон. — Если люди умирают один за другим, этого достаточно, чтобы перепугаться, сэр.

— Гм… Ну хорошо, здесь нам больше нечего делать. Вернемся на след англичан.

След вел уже в такие дебри, что парни не переставали чертыхаться.

— Если эти англичане хотели попасть в определенное место, — жаловался Кейсиди, — почему не долетели туда на своем вертолете, дьявол бы их побрал…

— Потому, что траекторию вертолета все-таки можно засечь, — разъяснил Линде. — И они не могли не считаться с этим. Нашим друзьям, по-моему, не улыбалось принимать гостей.

Выбравшись из чащобы, парни зашагали по размокшей глинистой почве, поросшей редкой рыжей травой, между большими деревьями, в дуплах которых виднелись черные наросты смолы.

Пока они вязли в мокрой глине, Лон ушел вперед. Мор-тон собирался позвать его — все должны быть на виду, — и в этот момент раздался душераздирающий вопль проводника:

— Кхон! Кхон! Ньань!

Всегда невозмутимый Лон мчался назад с искаженным от ужаса лицом, размахивая руками и позабыв английский язык.

У ног капитана Флетчера он рухнул на колени:

— Не ходите туда… Там — царство смерти, смерть, смерть… Вы все умрете там… Мы все умрем…

Флетчер оттолкнул его и ободряюще подмигнул морским пехотинцам.

— На царство смерти не мешало бы взглянуть, господа.

Он пошел первым. С открытого возвышения парни увидели деревню — скопление плетеных хижин с крышами из коричневых плотных листьев дерева трун гуан. По размерам эта деревня значительно превышала ту, что была оставлена жителями. И по населению, видимо, тоже… Если судить по сотням трупов, валявшихся там и тут.

— Вот где началась эпидемия. — Флетчер невольно перешел на полушепот, но тут же возвратился к обычному тону: — Давайте-ка побыстрее убираться отсюда. Что бы ни вызывало болезнь, концентрация этой гадости здесь особенно высока. А по поводу англичан…

Он умолк, потому что из дальней хижины послышался слабый, но абсолютно отчетливо различимый, исполненный страдания голос, повторявший по-английски:

— Помогите… Помогите…

Акцент (вернее, характерное интонирование) безошибочно указывал на европейца или американца, да и с какой стати вьетнамец стал бы звать на помощь по-английски?

Линде рванулся вперед. Мортон придержат его.

— Стоп, сержант. Пойду я один. Болезнь не убила меня раньше, не убьет и сейчас.

— Вы мой командир, сэр, — осклабился чернокожий здоровяк, — так что сегодня моя премьера. Первый случай, когда я не подчинюсь вашему приказу. По возвращении можете меня расстрелять.

Лейтенант стоял перед Линдсом, словно на поединке.

— Как угодно. Это ваша шкура, сержант.

— Остальным охранять периферию! — отдал команду Флетчер. — Чтобы и мышь не пропустить ни туда, ни обратно!

Мимо плачущего Лона Мортон и Линде быстро зашагали к хижине. Боковым зрением лейтенант не сразу заметил, что Флетчер идет рядом, чуть позади.

— Сэр… — изумленно начал он.

— Вопросы потом, лейтенант.

В полумраке хижины виднелся врытый в земляной пол столб, к которому был привязан человек лет тридцати пяти в форме ВВС США — по фотографии Мортон и Флетчер узнали сержанта Эйерса. Тело его бессильно повисло на веревках, а налитые кровью глаза свидетельствовали о приближении заключительной фазы недуга.

Штыком Линде рассек веревки, а Мортон и Флетчер осторожно опустили пилота на пол.

— Эйерс! Вы слышите меня? Эйерс! — твердил капитан. Голова несчастного медленно повернулась.

— Я… слышу вас. Но я не вижу вас. Кто вы?

— Спецподразделение морской пехоты. Мы прибыли вам на помощь…

Эйерс горько усмехнулся, и было видно, что это незначительное усилие лицевых мускулов причинило ему боль. Линде торопливо делал инъекции.

— Я заслуживаю не помощи, а расстрела, — прошептал больной.

Мортон подумал, что ослышался. Он заговорил с Эйер-сом, как с ребенком:

— Сержант, эта болезнь необязательно фатальна. Я болел ею и выздоровел. Мы постараемся спасти вас. Вы звали на помощь, и мы пришли…

— Я не звал на помощь.

— Что?

— Я не звал на помощь, — раздельно повторил Эйерс. — Я умираю, но, слава богу, я в своем уме. Мортон и Флетчер переглянулись.

— Здесь есть еще кто-то, — кивнул капитан. — Линде, посмотрите за хижиной, и вообще — снаружи.

Наклонившись в половину своего баскетбольного роста, сержант вышел, на мгновение затмив свет. В хижине снова зазвучал слабеющий голос Эйерса:

— Я предатель, преступник. Они заплатили мне, чтобы я доставил их, куда они скажут, но я не хотел убивать Харгретта, клянусь… Это Андерсон… Я уверен, что имя не настоящее, и я думаю, что они не англичане… они…

Больной хрипел, на губах показалась кровавая пена, кровь потекла из ноздрей.

— Кто они? — Мортон приблизил лицо к лицу умирающего. — Что им нужно? И где они?

Сознание покидало Эйерса. Звуки, вылетающие из его горла, с трудом можно было опознать как человеческую речь.

— Десять тысяч долларов… Но они с самого начала задумали использовать меня для…

— Эйерс!

Поздно. Короткие мощные судороги — и конец.

Снаружи послышался голос Линдса:

— Сюда! Я нашел его!

Мортон и Флетчер покинули хижину. После смрадной атмосферы внутри убогого жилища они с наслаждением вдохнули наружный воздух, забыв на мгновение о том, что он насыщен невидимой, высокоэффективной смертью.

— Что Эйерс? — спросил сержант издалека.

— Мертв, — ответил Флетчер, перешагивая через трупы вьетнамцев, похожие на сломанные куклы из театра кошмаров.

У ног Линдса лежал человек, лица которого не было видно из-за сплошь закрывавшей его маски с респиратором. Одежду составлял белый комбинезон, разодранный на боку от подмышки до бедра, высокие сапоги и хирургические перчатки. Сквозь разрыв проглядывала расцарапанная, окровавленная кожа.

— Помогите, — простонал лежащий. Очевидно, респиратор был специальной конструкции — он не искажал и не заглушал звуки.

— Раз его защитный костюм все равно поврежден, не будет большого вреда, если мы снимем и маску, — проговорил Линде.

— Нет, — сказал Флетчер. — Может быть, респиратор хоть как-то защищает его. Давайте вынесем его отсюда.

— Куда? — саркастически усмехнулся Мортон. — В безопасное место? А здесь такое есть?

— Хотя бы оттащим за границу деревни.

Капитан и лейтенант подняли человека в маске за плечи и ноги и понесли к лесу, где их ждали парни. Увиденное Мортоном, Флетчером и Линдсом заставило их внутренне сжаться.

Он был мертв.

— Это убило его сразу, — мрачно обронил Кейсиди.

Бурное нарастание симптомов. Пятнадцать минут — и все.

Человека в белом комбинизоне уложили на чахлую траву.

— Я не вижу никаких закономерностей, — причитал Джайлз, — почему эта болезнь… такая разная для каждого?!

— Это не самый важный вопрос сейчас, — сказал О'Тулл, наблюдавший, как Лиидс хлопочет возле человека в маске. — Мистер Флетчер, сэр, не думаете ли вы, что пора вызывать вертолет? Мне изрядно надоел этот паноптикум. Я хочу домой!

— Нет, — четко и внятно вымолвил Флетчер.

— Что?!

— Мы не можем вызвать вертолет.

— Почему, черт побери?!

— Потому что существует риск занести болезнь на нашу базу.

Эта очевидная истина, почему-то не осознанная ранее, пронзила всех, будто молния. На лицах остолбеневших парней явственно проступал ужас.

— Боже, — прохрипел Джайлз. — Вы хотите сказать, что все мы обречены?

— Ну, пока что мы живы. — Капитан поочередно оглядел морских пехотинцев. — Пример лейтенанта обнадеживает.

— Да, но что дальше? — настаивал Джайлз.

— Постараемся выбраться за пределы зараженной зоны и вызовем вертолет оттуда. Предупредим их по радио о мерах предосторожности, карантине и тому подобном…

Человек в белом зашевелился. Его рука дернулась к лицу, вцепилась в респиратор и сорвала маску. Мортон мысленно перебирал фотографии. Несомненно, это один из пятерых англичан, но какое имя стояло под снимком? Доктор Хелмс? Холмс?

— Маска не нужна, — высоким голосом сказал англичанин. — Ничего не нужно. Все кончено.

Эти слова исчерпали запас его сил, и он снова впал в забытье.

— Сделайте что-нибудь, Линде! — потребовал Флетчер. — Нам крайне необходимо поговорить с ним. Сержант развел руками:

— Попробую инъекцию стимулятора, сэр. Да нам бы не убить его, уж очень он слаб.

— Пробуйте!

Линде набрал в шприц содержимое ампулы и сделал укол. Флетчер присел на корточки возле англичанина. Мор-тон коротко рассказал парням о судьбе Эйерса и его предсмертных признаниях.

Веки англичанина поднялись, как чугунные заслонки паровозных топок — сходство усиливал пылавший за ними красный огонь. Он пытался заговорить, но безуспешно: губы дрожали, не издавая ни единого звука.

Флетчер чуть не коснулся ухом самых губ больного. Так важно расслышать хоть что-то из бессознательного бормотания англичанина!

Это ему удалось.

— Schutztstaffeln… Нет спасения… — услышал капитан словно из глубины груди умирающего. — Мерц, вы ошибались, но я могу поправить вас… Я знаю формулу, мне кажется, я нашел… Отвезите меня в лабораторию. Гибридная молекула — исцеление… Мерц! В лабораторию! Коадари, чакамае…

Дальше — только тихий стон.

— Он умер? — спросил Мортон.

Флетчер взял англичанина за руку, пощупал пульс.

— Нет. Но пульс очень слабый, тонкая ниточка.

— Что он сказал?

— Что такое Schutztstaffeln?

— Это по-немецки… Охранные отряды, СС.

— Нет спасения от СС? Странно. — Флетчер сдвинул брови. — Но он как будто так сказал. Потом он, кажется, принял меня за какого-то Мерца, говорил, что тот ошибался и что гибридная молекула принесет исцеление…

— Исцеление от этой болезни?

— Не знаю. Рвался в некую лабораторию… Ну и под конец еще какие-то слова, похоже на произвольный набор звуков, бред… Их я не запомнил.

— Ах, если бы он пришел в себя еще хоть на пять минут! Линде, это возможно?

— Вряд ли, — сказал сержант. — Он мертв. Глаза капитана потемнели.

— Проклятье… Но я — то здесь, и я узнаю, что здесь произошло! Вы говорите, он вспомнил об СС, Фрэнк. Не служил ли он в СС? По возрасту подходит. У них там были такие татуировки с группой крови…

Мортон уже рассекал штыком плотную ткань комбинезона только что умершего человека.

— Никаких татуировок нет, — сказал он спустя минуту. — Но вот здесь крохотный шрам. Возможно, ее удалили…

— Идемте обратно в деревню, Фрэнк. Что-нибудь да найдем.

Флетчер, Мортон и Линде вернулись в селение. Они начали с хижины, где лежало тело Эйерса, внимательно обыскали ее, но не увидели ничего проливающего свет на загадочную трагедию. Зато в большом бамбуковом строении, расположенном ближе к восточной границе деревни, сержант наткнулся на непонятные металлические цилиндры, напоминающие газовые баллоны. Покрытый циновками земляной пол был усыпан мелкими стеклянными осколками, будто здесь разбили множество тонкостенных сосудов.

— Не следует ли нам захватить с собой образцы? — вполголоса задал сам себе вопрос капитан. — Но это может быть опасным…

— А я убежден, что те, кто послал нас сюда, они знали, знали! — зло громыхнул сержант. — Могли бы и предупредить… Никто не заставляет их жалеть пушечное мясо, но это не помешало бы выполнению задания!

Флетчер в замешательстве смотрел на Линдса. Он никак не ожидал подобного выпада от всегда сдержанного сержанта.

— Я не думаю, что ваше замечание находится в полном согласии с уставом, — начал он, — однако…

Линде тут же нарушил дисциплину еще раз: прервал капитана на полуфразе, не дав ему договорить:

— Это уже не имеет значения. Я болен, сэр.

Капитан Флетчер не сразу осознал сказанное сержантом — не потому, что туго соображал, а из-за того, что все его существо противилось ужасной правде. Он с болью взглянул в наливающиеся кровью глаза темнокожего великана. Если он и собирался что-то ответить, этому не суждено было случиться.

Грохот вертолетных двигателей обрушился на вымершую деревню со всех сторон сразу, будто боевые машины не пришли издалека, а материализовались прямо из воздуха. Сопровождаемый по пятам сержантом и Мортоном Флетчер выскочил из-под ветхой крыши.

Вертолетов было два, они стремительно снижались. Когда до земли оставалось не более полутора метров, в боках стальных рыбин открылись люки.

То, что вертолеты русские, Флетчер определил сразу — такие состояли на вооружении северовьетнамской армии. Но самым скверным было не это. Посыпавшиеся из люков фигуры с автоматами, несмотря на камуфляжную раскраску лиц, явно не походили на вьетнамцев.

— Русские рейнджеры! — крикнул капитан.

Пояснений не требовалось. Официально русские не принимали участия в этой войне — считалось, что в Ханое находится лишь ограниченное число советников и технических специалистов. Если же дело дошло до открытого столкновения, у русских нет иного выхода, кроме как уничтожить американцев всех до единого, не оставляя свидетелей, — исключается даже плен. Сомнений в их намерениях не возникало — ведь увидев с воздуха группу в составе О'Тулла, Брауна, Джайлза и Кейсиди (тех, кто был в хижине, они, разумеется, видеть не могли), они не предпочли повернуть назад и тем исчерпать инцидент. Если они атаковали, значит, такова поставленная перед ними задача.

Укрывшись за деревьями, парни Нортона открыли ожесточенный огонь. Кто-то даже выстрелил по вертолету из подствольного гранатомета, но промахнулся.

Силы русских составляли, по прикидке Флетчера, около двух десятков человек. Часть из них уже окружали хижину, куда поспешили отступить лейтенант, сержант и капитан. Остальные вели бой с четырьмя парнями на окраине. Стискивая прыгающую рукоятку мгновенно раскалившейся штурмовой винтовки, Мортон поражался тому, что экипажи вертолетов не производят ракетных залпов: тогда они покончили бы с двумя крохотными группами американцев сразу и наверняка. Но размышлять было некогда: если русские выбрали бой, на то у них имеется резон.

Уже изнуренный недугом сержант Линде не мог вести сколько-нибудь прицельную стрельбу, его пули не производили опустошения в рядах противника. Тогда он выхватил гранату и выбежал из хижины. Несколько пуль вонзились в торс гиганта одновременно, когда он проскочил половину расстояния до русских. Линде рухнул на колени.

— По дороге в Алабаму, — вырвались из его обескровленных губ слова песни «Дорз», — теперь пора сказать «прощай»…

Он даже не бросил гранату — на это не хватило сил, — а скорее оттолкнул ее от себя. И еще успел увидеть, как взрыв отбросил двух нападавших, точно кегли.

— Нам не по пути, ребята, — прошептал он, умирая. — Мне наверх, а вам вниз…

Мортон и Флетчер отразили первый натиск русских рейнджеров. Теперь они торопились на соединение с парнями, засевшими в лесу. Краткая передышка, пока противник не опомнился и не перегруппировался, позволяла сделать такую попытку. Проломив заднюю стену хижины, капитан и лейтенант ринулись к соседнему строению.

Флетчер успел, а Мортону повезло меньше. Он лицом к лицу столкнулся с выступившим из-за угла хижины русским парнем. Не дольше четверти секунды они остолбенело рассматривали друг друга. Мортон увидел большие синие глаза, в которых пламенела непреклонная ненависть, коротко остриженные светлые волосы, подбородок с ямочкой, прямой нос. Нет, не походил этот русский на монстра-убийцу! Боже, мелькнуло у Мортона, что ж мы здесь делаем, я и он, на этой чужой, залитой кровью земле?! Ведь совсем иным было бы выражение твоих глаз, приятель, если бы у нас в руках были не автоматы, а кружки с пивом…

Оба понимали, что никто из них не успеет выстрелить: слишком мало расстояние, разворачивать ствол и нажимать на спуск — значит, давать противнику время. Русский бросился на Мортона с ножом. Лейтенант увернулся, провел прием, а прикрывающая очередь из АР-10 Флетчера позволила ему откатиться под защиту гнилых свай. Краем глаза он засек, что не пострадал и русский, успевший скрыться за хижиной, и такой исход молниеносной схватки отнюдь не разочаровал лейтенанта. Если уж убивать, так лучше стрельбой издали по безликим фигурам…

Если бы Мортон встретил этого русского снова когда-либо позже, едва ли узнал бы его… Но Рэнди Стил никогда не забудет этого лица.

Когда лейтенант и капитан присоединились к своим парням, Брауна и Джайлза уже не было в живых. Первому пуля разворотила череп, второму попала в сердце.

Зато отличился О'Тулл. Его точный выстрел из подствольного гранатомета дал американцам шанс при явном неравенстве сил.

Яркий цветок взрыва расцвел на сером топливном баке ближнего вертолета. Машина беспомощно завертелась вокруг вертикальной оси и рухнула как раз туда, где сосредоточились главные силы противника — возле хижины со странными баллонами. Второй взрыв превзошел первый по мощности в добрый десяток раз. Деревня превратилась в сплошное море ревущего пламени. Немногие уцелевшие русские беспорядочно палили в направлении джунглей, отступая ко второму вертолету.

— Они уходят! — возбужденно орал Кейсиди, поливая вражеский десант яростными очередями — двоих он срезал у самого люка. — О'Тулл, еще разок!

Он обернулся как раз вовремя, чтобы подхватить падающего с раной в груди О'Тулла.

— Что же это… — пробормотал Кейсиди, но очередная пуля оборвала и его речь, и его жизнь.

Мортон и Флетчер, которым было некогда перезаряжать гранатометы, вели ураганную стрельбу по русским рейнджерам, не давая тем подняться в зависший над самой землей вертолет. Двое или трое все же проскочили в люк. Мортону показалось, что среди спасшихся был и тот белобрысый, сцепившийся с ним в рукопашной, но лейтенант не поручился бы за это.

Люк захлопнулся, боевая машина поднялась, однако вместо того, чтобы убираться восвояси, летчик заложил вираж и нацелил нос вертолета на позицию американцев. Вот теперь-то наверняка шарахнут ракетами, понял Мортон. Что или кого бы они ни оберегали раньше, сейчас терять им явно нечего.

По импульсивному движению Флетчера лейтенант догадался, что капитан думает о том же самом. Американцы бросились прочь, сжимая в руках оружие, — успеть бы добежать до траншей, пунктиром окружающих деревню…

Они упали в тухлую воду на дне траншеи в момент, когда ракеты превратили в пламя и пепел останки их товарищей, а также Лона и человека в белом комбинезоне. Уничтожено было снаряжение, боеприпасы… К счастью, радиопередатчик был прицеплен к поясу капитана.

Резервуары ранцевых огнеметов лопнули. Адская смесь с достаточной для плавки металла температурой растеклась вокруг, дожигая то, что еще оставалось. Вертолет дважды облетел пылающую пустошь, недавно бывшую деревней, и унесся к северу, в направлении Ханоя.

Бой, к которому так трудно было бы применить понятия победы или поражения, завершился. На краю огненной пустоши остались стоять плечом к плечу два человека в обгоревшей одежде, с почерневшими от копоти лицами. Только двое из тринадцати…

Инцидент на плато Тайнгуен послужил поводом к прекращению перемирия на девятнадцатой параллели. Северовьетнамские власти выступили с заявлением о вероломном нападении американской рейдовой группы на перевозившие мирный груз гражданские вертолеты. Вслед за тем бомбардировщики Вьетконга атаковали базы ВВС США в окрестностях Сайгона. В ответ стартовавшие с авианосцев Седьмого флота F-4X и F-8 нанесли сокрушительные удары по Хайфонской верфи и военным объектам на острове Бат-лонгви. Война вспыхнула с новой силой.

10

21 июня 1968 года

14 часов

Вторые сутки Флетчер и Мортон брели по труднопроходимой глуши под непроницаемыми для солнечных лучей древесными сводами, питаясь малознакомыми плодами и утоляя жажду из редких лужиц чистой воды среди сплошной болотной жижи. Они оба походили на гротескные привидения, у них больше не было даже противомалярийных таблеток, но лейтенант едва замечал лишения: он потерял своих людей — вот единственное, что важно. Как он вернется в Корат — если вернется! — как посмотрит в глаза остальным!

Не легче приходилось и Флетчеру, но груз ответственности не давал капитану раскиснуть. Во время коротких привалов они говорили о происшедшем. Выводы и наблюдения каждого из них должны были стать общими — на случай, если выживет только один.

Флетчер дал команду к передышке, и они уселись рядом на трухлявый ствол огромного дерева, не рискуя и на секунду расстаться с оружием. У капитана сохранились три сигареты: понятно, что он не слишком налегал на курево.

— Мы вызовем вертолет сразу, как только найдем подходящее место для посадки, — сказал он. — Прошло уже достаточно времени, и никаких признаков болезни. Вам, наверное, это вообще больше не грозит, а мне… Повезло? Или я заговоренный? Но как бы то ни было, думаю, опасная зона позади.

Лейтенант молчал, глядя на дымок сигареты Флетчера.

— Эти чертовы англичане, — проговорил он только тогда, когда капитан выбросил окурок. — Эти чертовы англичане или кто они там… И эпидемия.

Капитан Флетчер пожал плечами:

— У нас слишком мало данных.

— А Харгретт! А что они сделали с Эйерсом?! Я уверен, что это Эйерс, защищаясь, порвал комбинезон того типа. А русские — что, они случайно летели мимо и решили заглянуть? И о чем умолчал полковник Данбэр? Сержант был прав, он умолчал о чем-то… Нас втянули в грязную историю, сэр, нами пожертвовали, как пешкой в шахматной партии. Вы не согласны со мной?

Флетчер слабо улыбнулся:

— Какая разница, согласен я или нет… Это война, лейтенант. И права моя страна или не права, это моя страна. Вы думаете иначе?

— Если бы я думал иначе, я бы дезертировал, нет? — Мортон встал. — Лучше не забивать себе этим голову. Мы обязаны вернуться и доложить обо всем. Десять отличных парней погибли, чтобы мы сделали это.

— Так-то оно так. — Флетчер тоже поднялся, всматриваясь в зеленоватый сумрак джунглей. — Но задание мы не выполнили, англичан не нашли, кроме одного… Живы они или мертвы? Где они?

Мортон не ответил. Шагая след в след за капитаном среди зарослей дикой маниоки, похожих на скопление громадных растопыренных вееров, он что-то угрюмо насвистывал себе под нос, чтобы отвлечься от мыслей — всех мыслей, любых… Ибо неизбывное чувство вины за гибель парней давило на него свинцовой плитой. Не важно, что их подставили; он, Мортон, их командир, отвечал за них.