Глава 3

Когда Сандрин закончила уроки и домашние дела, она выскользнула из дверей лавки, где ее отец был занят разговором с кузнецом, мистером Килером. Она глубоко вдохнула и улыбнулась. Уже почти середина лета, и скоро сюда прибудет обоз, чтобы люди могли немного передохнуть.

Сандрин пошла медленнее. Рядом с конюшней стояли два Черноногих. Она не знала их: они были не из племени ее матери. Родители всегда предупреждали ее, чтобы она была осторожна. В жесткой действительности были и верные друзья, и малоприятные враги. Хотя эти два воина выглядели достаточно миролюбиво, но никогда нельзя знать, вернулись ли они из разведки, с охоты, или скрываются от своих собственных врагов.

Проходя мимо них, Сандрин опустила глаза и ускорила шаг. По крайней мере от них не разило виски. По натуре Черноногие были страстными и непостоянными в зависимости от настроения — под влиянием виски они могли совершить насилие и жестокость, которую никогда бы не позволили себе в трезвом состоянии.

Сандрин гордилась своим отцом. Люк Ренар был одним из немногих торговцев, не продававших алкоголь индейцам. Многие торговые компании использовали виски как приманку, чтобы выменивать на него одежды из шкур буйвола, меха, лошадей и даже женщин. Когда отец Сандрин женился на ее матери и открыл лавку, он обещал Ночному Солнцу, что никогда не станет продавать виски индейцам. Ночное Солнце много раз видел, как пьяные воины убивали друг друга. Правда, они все равно находили где-то алкоголь и, напившись, обычно совершали что-то ужасное.

Отец Сандрин даже обнаружил однажды труп индейца, который замерз зимой пьяным рядом с оградой.

Хотя фактория и не была крепостью, но ее окружала изгородь. Еще до рождения Сандрин ее отец прекратил заниматься охотой и начал торговать с людьми Ночного Солнца, поставляя им необходимые товары. По мере того как дело его расширялось. Люк начал доставлять им товары, плавая на лодке вверх по Миссури и обменивая необходимые вещи на шкуры буйволов, меха, лошадей. Больше всего индейцам были нужны мука, рис, сахар, хлеб, одеяла, теплые рубашки и ситцевые ткани. Даже Проливающая Слезы ценила, когда он привозил ей нитки, иглы, белые и синие бусы. Жестяные кружки, медные чайники, кастрюли, ножи для разделки мяса, железные вертела — все это пользовалось спросом. Женщины Черноногих особенно любили гребни, зеркала, киноварь, которой они раскрашивали себе лица.

Сандрин помахала рукой одному из работников на конюшне. Ей нравилось здесь — как в маленьком городе. Изгородь была построена из тяжелых бревен, были здесь угловые бастионы и бойницы, расположенные на определенном расстоянии друг от друга на случай нападения. На всех трубах были решетки, чтобы через них не могли проникнуть в дом индейцы или другие непрошеные гости. Были здесь и тяжелые дубовые ворота, через которые могли бы проехать фургоны, но их можно было и накрепко запереть. Если они были закрыты, оставалась небольшая калитка, через которую легко мог пройти Люк или любой другой, чтобы отогнать пьяного индейца или охотника.

За изгородью находилась лавка отца. Их дом стоял рядом с ней. Были здесь также и кузница, и кухня, и конюшни, и жилые помещения для всех людей, склад для товаров, для одежды и мехов, полученных от индейцев. Большинство военных построек назывались фортами, а гражданские — крепостями. Но уже давно это место, окруженное изгородью, называли Форт Ренар.

Сандрин оглянулась. Два Черноногих воина ушли. Ей стало как-то легче, но любопытство осталось. Самый высокий из двоих был красив и, казалось, смотрел прямо на нее. Ей было неловко, но внимание польстило. Ее родители все еще обращались с ней как с маленькой девочкой, но высокий воин смотрел на нее, как на взрослую женщину. Бессознательно Сандрин провела рукой по длинным волосам и поправила лиф платья. За последний год она выросла. Красивый воин был не первым мужчиной, обратившим на нее внимание. Ее отец хотел, чтобы она ехала во Францию, мать хотела, чтобы она занималась тем, что сделает ее счастливой. Но в этом-то и была проблема: Сандрин не знала, что именно сделает ее счастливой.

— Сандрин!

Она повернулась и улыбнулась, когда услышала голос Джозиа. Джозиа хозяйничал на кухне с тех времен, когда она была совсем маленькой девочкой. Он шел с семьей на запад, но в пути потерял почти всех: родные умерли от оспы. После их смерти Джозиа долгое время пил, затем встретил Ренара, и с тех пор они вместе.

Сандрин поднялась по деревянным ступеням.

— Доброе утро! Чем так аппетитно пахнет? Джозиа засунул пальцы за подтяжки и улыбнулся. Он был небольшого роста, ниже Сандрин, и у него был круглый животик. Сандрин любила, когда он смеялся, и считала, что он самый милый человек, которого она знала.

— Булочки с корицей, — ответил Джозиа, покачиваясь на каблуках.

— Я обожаю твои булочки, Джозиа.

— Покрытые глазурью. Сандрин улыбнулась.

— А по какому случаю? Ты обычно печешь такие булочки по особым дням.

— Мне кажется, сегодня-то нам и предстоит нечто необычное. Совсем скоро сюда прибудет обоз.

— Кто-то уже видел его? — Сандрин не могла сдержать волнения.

— Один из Черноногих, пришедших сюда утром, сказал, что видел его в нескольких милях отсюда. — Джозиа повернулся и пошел в дом, который служил одновременно и кухней.

Сандрин пошла следом. Внутри было тепло, и запах корицы приятно щекотал ноздри. Мать Сандрин сделала здесь печку и сохранила все необходимое, как для готовки в хижине. Джозиа жил на кухне. Кроме большой железной печки, здесь был еще очаг с треногой для котла, а также гриль, расположенный над очагом. У Джозиа был один большой стол для приготовления любой еды, но было еще два маленьких стола, на которых он охлаждал пироги и жареное мясо. Горшки, кастрюли, всевозможная кухонная утварь свисала с крюков над очагом. Здесь же стоял буфет, занимавший всю стену от пола до потолка. Он был забит стаканами, кувшинами и прочей посудой. У Джозиа были даже небольшие баночки для чая и баночки для специй, которые он получил из Китая.

— Думаю, ты не откажешься отведать этого китайского чая, — сказал он. Не дожидаясь ответа Сандрин, он достал чашку из буфета и кинул в нее несколько чайных листов. Затем наполнил горячей водой и поставил чашку на большой стол. — Вот и готово.

— Спасибо.

Сандрин поднесла дымящуюся чашку к лицу и глубоко вдохнула аромат экзотического напитка — он ей очень нравился.

— И наверняка тебе захочется отведать и вот этого, — сказал Джозиа, снимая с противня поджаристую булочку с корицей и кладя ее на тарелку.

Сандрин откусила от мягкой сладкой булочки и закрыла глаза: в жизни мало что может сравниться с булочками Джозиа.

— Ты волнуешься перед встречей с Уэйдом? Сандрин закончила жевать и отхлебнула чаю.

— Уэйд всегда рассказывает мне интересные истории.

— Я не об этом тебя спрашиваю. Сандрин пожала плечами.

— Мне кажется, немного волнуюсь. Джозиа поглядел внимательно на Сандрин.

— Этот бедный мальчик весьма удивится, когда увидит тебя.

— Почему?

— Потому что ты совсем выросла. Больше ты не маленькая девочка.

Сандрин почувствовала, как заливается краской смущения. Даже Джозиа это заметил.

— Уэйд не смотрит на меня так. Мы просто друзья.

— Ты тоже на него так не смотришь.

— На Уэйда? — Сандрин покачала головой. — Он милый, но не за такого человека я выйду замуж, — За кого же? — Джозиа сунул в печку еще один противень булочек.

— Еще не знаю, — пожала плечами Сандрин. — Но он будет красив и, вероятно, богат.

— Тебе так важно богатство? — Джозиа налил себе чашечку кофе и уселся за стол.

Сандрин села рядом с ним, доедая булочку с корицей.

— Не очень, но это важно моему отцу. Он хочет, чтобы я вышла замуж за богатого человека и жила где-нибудь в экзотическом месте, вроде Франции.

— Твой папа любит тебя и желает тебе только добра.

— Для меня лучше всего жить здесь.

— Но ты только что сказала, что хочешь выйти замуж за богатого. Неужели ты думаешь, что богатый человек захочет жить с тобой здесь, в этом никому неизвестном месте?

Сандрин допила чай, поставила чашку на стол, стала вертеть ее в руках.

— Я не знаю, чего мне хочется, Джозиа. Я еще так мало где была и так мало кого видела, чтобы решить, чего же мне надо. Поэтому мне всегда нравится, когда приезжает Уэйд. Он рассказывает интересные истории. Ведь он уже не один раз пересек страну с востока на запад. Он встречал много интересных людей, видел немало больших городов.

— Я думаю, что Уэйд нравится тебе значительно больше, чем ты это думаешь.

Сандрин поджала губы и поднялась.

— Мне только пятнадцать лет, Джозиа. Слишком скучно так рано выходить замуж. — Сандрин пошла к двери, но вдруг повернулась, подошла к Джозиа и поцеловала его в щеку. — Спасибо за булочки. Людям из обоза они понравятся.

— Завтра вы вместе с Уэйдом можете прийти ко мне, — сказал Джозиа шутя.

Сандрин не обратила внимания на намеки Джозиа и пошла к двери, улыбаясь. Она решила, что для его кухни нужно выбрать и заказать что-то особенное из каталога ее отца. Если она сделает это сейчас, то к Рождеству товар прибудет сюда.

Сандрин пересекла двор и подошла к огромным дубовым воротам. Она была уверена, что отца нет рядом. Ей не нравилось выходить одной за ограду, но порой она это делала. Большинство Черноногих знали ее, а если сюда приходили за покупками индейцы из других племен, то они просто не обращали на нее внимания. Сандрин выскользнула из ворот и обошла вокруг изгороди, пока не оказалась с противоположной стороны. Здесь был небольшой родник — ручеек бежал среди корней дубов и осин. Это было самое лучшее место для сбора лесных цветов.

Она опустилась на колени, сорвала синие цветы шпорника, пурпурные и белые цветы шалфея. Ей хотелось подарить букеты женщинам из обоза — они всегда были такими усталыми. Сандрин наклонилась, чтобы сорвать еще цветов, когда на руку ее легла тень. Она подняла глаза. Рядом с ней стоял высокий Черноногий, его друг немного поодаль придерживал лошадей под уздцы. Сандрин уронила цветы и медленно поднялась. Она поглядела на мужчину, который находился рядом с ней. Он был высок, стоял очень прямо. Волосы спадали на плечи двумя тонкими косами по обе стороны головы. В ушах — серебряные серьги, а на шее — тоже серебряный медальон, рубаха из шкуры оленя была украшена ожерельем из медвежьих зубов. Сандрин подумала, что он красив, но что-то пугало ее.

Воин шагнул вперед и коснулся руки Сандрин. Инстинктивно она отступила назад, отдернув руку. К ее удивлению, Черноногий указал на нее, затем на себя: он хотел, чтобы она пошла вместе с ним.

— Нет, — сказала она, направляясь обратно в форт.

Но на этот раз Черноногий схватил ее за руку, и Сандрин была вынуждена остановиться.

— Я — Гроза Медведей из племени Кровавых, — сказал он Сандрин, не отпуская ее руки.

Сандрин взглянула на зубы медведя, висевшие вокруг шеи воина, и поняла, что имя свое он получил по праву. Она бросила взгляд мимо него на изгородь — никого не было видно и на крепостных вышках: люди не ожидали беды. Она поглядела в глаза воину.

— Я Яркая Звезда из племени Северных Черноногих. Я внучка великого вождя Ночное Солнце. — Сандрин почувствовала, как рука воина разжалась.

— Для белой женщины ты хорошо говоришь на нашем языке.

— Я только наполовину белая, — ответила Сандрин, мысленно благодаря свою мать за то, что та научила ее говорить на языке Черноногих.

Воин кивнул.

— Это хорошо, что ты Черноногая. Мне нужна жена.

— Я не хочу выходить замуж, — ответила Сандрин так вежливо, как только могла.

— Твои люди здесь? — спросил Гроза Медведей, кивая в сторону изгороди.

— Да, они там, и другие тоже. Они защитят меня.

Воин тронул пальцами ожерелье из медвежьих зубов.

— У меня есть это ожерелье. И еще такие же. Они очень дорогие. Я мог бы дать их твоим людям в обмен на тебя.

— Нет, — ответила Сандрин твердо, освобождая руку. — Я не хочу выходить замуж, Гроза Медведей, — сказала она спокойно.

И опять поглядела на изгородь: по-прежнему никого не было видно. Гроза Медведей и его приятель могли спокойно ее похитить и скрыться. — Мы по-иному решаем такие вопросы.

— Но ведь ты — Черноногая.

— Я еще и белая и не пойду против воли своего отца.

— А чего же хочет для тебя твой отец. Яркая Звезда? — спросил Гроза Медведей, протянул руку и взял в пальцы локон Сандрин.

Сандрин попыталась скрыть страх.

— Мой отец хочет, чтобы я оставалась здесь. Я еще слишком молода. Ему нужна моя помощь.

— Ты уже достаточно взрослая, чтобы выйти замуж, — ответил Гроза Медведей, окидывая Сандрин взглядом с головы до ног.

Сандрин почувствовала, что краснеет, но по-прежнему не сводила глаз с воина.

— Мой дед — очень могущественный вождь, — сказала Сандрин медленно, — и я его единственная внучка. Если что-то случится со мной, его месть и его ярость не будут знать границ. — Голос ее был твердым, несмотря на охвативший ее страх.

Гроза Медведей кивнул.

— Я понял тебя, Яркая Звезда. Но послушай меня — однажды мы с тобой встретимся снова. — Он протянул руку и погладил волосы Сандрин. Затем резко повернулся и направился к своей лошади.

Сандрин смотрела, как Гроза Медведей уезжает прочь. Она обхватила себя руками и поняла, что вся дрожит. Индеец напугал ее, но и заставил почувствовать нечто такое, чего она ни разу не ощущала. Она поняла, что, хотя его прикосновение и напугало ее, но оно вызвало странное томление, которое и вызвало эту дрожь. Сандрин быстро наклонилась, подобрала цветы и поспешила в форт. Она не станет рассказывать отцу о Грозе Медведей. Она никому не расскажет о нем.

Сандрин стояла на вышке рядом с матерью и следила, как приближается обоз. Они улыбались друг другу в предвкушении этой встречи. И обрадовались, когда обоз остановился. Это была их единственная возможность увидеться за изгородью с другими людьми. Из рассказов новых людей они узнавали неизвестные им стороны жизни и буквально упивались этими рассказами: узнавали, откуда пришли эти люди, где жили раньше, что это такое — путешествовать в обозе. И Сандрин, и Проливающей Слезы всегда было мало этих разговоров.

Когда фургоны приблизились, Сандрин с матерью вышли за изгородь и стали ждать. Их форт не был таким большим, как некоторые другие. Поэтому фургоны не смогут войти внутрь, если только на них кто-нибудь не нападет.

Сандрин рукой прикрыла глаза от солнца. Насчитала двадцать пять повозок и, когда различила фигуры Уэйда, капитана и Клинта, идущих впереди обоза, не смогла сдержать улыбки. За фургонами вилась пыль: как всегда, некоторые люди шли рядом, ведя за собой коз и коров. Группа детей играла в догонялки, бегая среди повозок. Отдавая приказы и сопровождая их жестами, капитан показывал место, где надо разбивать лагерь. Сандрин смотрела, как выстроили из фургонов огромный круг. Из-под копыт лошадей поднималась пыль, а колеса с металлическими ободами скрипели и стучали на твердой сухой земле. Сандрин попыталась разглядеть Уэйда в этой толпе, но не смогла даже различить его голоса. Она отряхнула юбку и поправила волосы. Люди уже вылезали из фургонов и направлялись к форту. Ее мать шла рядом с улыбающимися женщинами, провожая их внутрь.

— Сандрин, пойди и помоги матери! — Отец стоял у дверей, лицо его было озабоченным и нетерпеливым.

Она знала, что последующие несколько дней и ночей ему предстоит много работать, принимая заказы от людей из обоза. Она повернулась было к нему, потом оглянулась назад, пытаясь разглядеть Уэйда.

— Сандрин! Она подошла к отцу и взяла его под руку.

— Я помогу маме, но сначала я хочу увидеть Уэйда и остальных, ладно? — Сандрин подняла глаза на отца. Он молча кивнул, похлопал ее по руке и пошел обратно в дом.

— Посмотрите на себя, мисс Сандрин. Вы красивы, как картинка.

Сандрин улыбнулась, когда услышала голос Клинта, и повернулась к нему:

— Привет, Клинт.

— Надеюсь, мы устроим здесь неплохую вечеринку?

— По-моему, отец что-то затевает.

— Я могу рассчитывать на танец с вами?

— Конечно, — ответила Сандрин, и глаза ее скользнули мимо Клинта: Уэйд верхом на лошади приближался к ним. Он ехал как индеец — уверенный и свободный. Девушка едва не задохнулась от радости, когда он спрыгнул с лошади. Как он изменился с тех пор, когда они виделись в последний раз! Стал выше Клинта, и мускулы его обозначились. Белокурые волосы доходили до плеч. Шляпа была надвинута на лоб, но Сандрин все равно смогла увидеть его глубоко посаженные серые глаза. Уэйд не просто стал красивее, он превращался в мужчину.

Подойдя к ней, он снял шляпу.

— Привет, Сандрин.

Сандрин заметила, что его голос стал ниже.

— Привет, — сказала она, не в силах оторвать от него глаз.

Уэйд улыбнулся, и она почувствовала, что краснеет.

— Малыш, у нас еще много дел. Ты сможешь поухаживать за леди и попозже, — сказал Клинт, сидя на лошади.

Уэйд покачал головой, когда Клинт уехал:

— Извини его, он любит пошутить.

— Все нормально. Мне все равно нужно помочь матери. Может быть, мы сможем поговорить позже, у ручья.

— Я приду в лавку. Мне хочется увидеть твоих родителей. — Уэйд снова надел шляпу и вскочил на лошадь, улыбаясь Сандрин.

Сандрин тоже улыбнулась и, глядя ему вслед, столкнулась в воротах с толпой женщин, входивших в форт.

— О, простите меня, — сказала она, пережидая, пока женщины войдут внутрь. «Уэйд так изменился, — подумала она. — А заметил ли он изменения во мне?..»

Сандрин прошла мимо женщин, которые уже перебирали рулоны ситца, пробовали на запястья духи, переговариваясь друг с другом, открывая для себя в лавке новые и новые сокровища. Ее мать разговаривала с одной женщиной, показывая ей фланель и бархат, которые недавно были получены, равно как и банки с засахаренными грушами и вишнями. Молодая женщина с маленьким ребенком взглянула на Сандрин. Похлопывая малыша по спине и пытаясь его успокоить, она стояла и смотрела на мужские рубашки. Сандрин подошла к ней.

— Могу я вам помочь, мэм?

Женщина повернулась, и Сандрин была поражена, насколько та была красива и утонченна. Но лицо ее было грустным.

— Нет, спасибо, я просто смотрела. Ребенок начал плакать, и Сандрин протянула руки.

— Можно мне подержать вашего малыша? Женщина кивнула и передала ей ребенка:

— Его зовут Даниэл.

Сандрин взяла ребенка и начала ходить с ним взад-вперед, похлопывая по спинке. В деревнях Черноногих она возилась с младенцами, будучи еще сама маленькой девочкой. Ей нравилась мягкость их кожи и тот особенный запах, который исходил от их головок.

— Вы хорошо с ним обращаетесь, — сказала женщина, откидывая пряди белокурых волос с лица. — Меня зовут Роуз Маршалл.

— Меня зовут Сандрин Ренар. Приятно с вами познакомиться. — Она прижала малыша к плечу и поглядела на Роуз. — Могу я вам чем-нибудь помочь?

— Да нет.

— Может быть, отрез на новое платье? У нас есть и готовые платья из Сент-Луиса. Есть одно — прямо ваш цвет.

— А какой мой цвет? — спросила Роуз, устало улыбаясь.

— К вашим светлым волосам и глазам, по-моему, подойдет голубой цвет. — Сандрин подошла к одной из полок и протянула руку на самый верх. Достала оттуда сложенное платье из голубого хлопка.

— Почему вы не хотите посмотреть на него?

— У меня совсем немного денег.

— Пожалуйста, поглядите на него. Я думаю, вам оно понравится.

Роуз пожала плечами и развернула платье, примеривая к себе.

— Что вы думаете об этом?

— Я думаю, оно вам идет.

— И сколько оно стоит?

Сандрин быстро огляделась, убедилась, что поблизости нет отца, и сказала тихо:

— Я хочу, чтобы вы его взяли просто так.

— Нет, я не могу этого сделать, — ответила Роуз, складывая платье и кладя его обратно на полку. — Дайте мне моего сына, пожалуйста.

Сандрин неохотно вернула ребенка.

— Извините, я не хотела вас обидеть.

— Все нормально, я ценю вашу доброту. Просто я немного устала. Вот и все.

— Вы голодны? Роуз кивнула.

— Тогда пойдемте со мной и попробуйте самые лучшие булочки с корицей. Наконец-то Роуз улыбнулась:

— Вы настойчивы, правда?

— Да, мэм. Просто мне кажется, что вам нужна помощь, поэтому я здесь. Можно я опять подержу это чудное дитя? — Сандрин вытянула руки, и Роуз отдала ей ребенка. — Пойдемте за мной, мэм.

— Называйте меня Роуз.

Сандрин прошла через склад на кухню.

— Джозиа, я привела кое-кого, кто с удовольствием попробует твои булочки с корицей.

— У вас есть десять центов? — спросил Джозия шутливо.

— Да, — сказала Роуз, стоя в дверях. Джозиа поднял глаза.

— Я просто шучу с девочкой, мэм. Все знают, что эти булочки я пеку специально для тех, кто приезжает с обозом. Капитан Эверетт сам съедает по крайней мере четыре штуки. — Джозиа положил булочку на тарелку и передал ее Роуз.

— Спасибо, вы очень добры.

— Почему бы вам с Сандрин не выйти на воздух? Там прохладнее.

Они вышли из кухни, уселись на доски и стали смотреть на людей. Сандрин взяла поудобнее Даниэла.

— Какой симпатичный малыш — Да, — согласилась Роуз, откусывая булочку. Потом глубоко вздохнула. — Неужели я так плохо выгляжу?

— Извините?

— Сначала вы, потом повар заметили, что я неважно выгляжу.

— Это усталость, вот и все. Роуз положила тарелку, откинула волосы назад.

— Вам нравится здесь жить?

— В форте? Да, нравится.