Глава 1

Ни разу за пятнадцать лет своей жизни Сандрин не видела свою мать столь красивой. Проливающая Слезы торжественно и гордо стояла среди своего племени Черноногих. Она возносила благодарственную молитву солнцу. Сандрин гордилась своей матерью. Зимой Маленький Медведь лежал раненый и умирал, и солнце глядело на него с жалостью — и исцелило его, потому что ее мать храбро предложила себя в качестве целительницы и обещала принять участие в Танце Солнца. Маленький Медведь тоже дал клятву солнцу: он проявит смелость и подвергнет себя испытанию в этом танце.

Было уже начало лета, и все поселение готовилось к торжествам. Мать Сандрин особенно тщательно готовилась, чтобы каждая деталь церемонии была совершенна. Сначала мать должна была пройти период испытаний. За это время буквально каждый из племени мог поставить под сомнение годность Проливающей Слезы для этой роли, поскольку лишь женщина абсолютно честная и верная своему мужу может предстать перед солнцем, чистая и могущественная. Но никто не вышел и не сказал ни одного слова против. Сандрин не сомневалась, что так и будет. Все племя уважало ее мать. Проливающая Слезы была известна своим умением исцелять людей, своим добрым и преданным сердцем. Ее мужа. Люка Ренара, люди тоже уважали. Они гордились теми вещами, которыми снабжала их фактория, или, проще, лавка белого человека; любили его за добрый характер; им нравилось, что он приносил им новости из мира белых людей.

После того как племя снова собралось после охоты на буйволов, родные Проливающей Слезы собрали буйволиные языки, которые должны были быть использованы во время торжеств. Целительница прошлого года подняла один язык и воззвала к солнцу, клянясь в верности своему мужу. Другие женщины произнесли такие же клятвы. Языки были разрезаны, высушены; затем их разложили по специальным горшкам в жилище целительницы. Церемония должна была продолжаться четыре дня.

В первый день ритуальных действ Проливающая Слезы начала поститься. Каждый раз, когда племя пускалось в дорогу, она шла впереди. Ее лошадь тянула повозку, на которой лежали принадлежности для Танца Солнца и стояли горшочки со священными языками. В каждый из четырех дней муж Проливающей Слезы и ее отец очищались в парильне, построенной из сотни ив. На четвертый день люди последовали за Проливающей Слезы, чтобы присутствовать при обряде очищения; Сандрин тоже стояла и смотрела на мать.

На заре натянули брезентовый навес — он лежал на балках, которые поддерживали рогатины. Каждая семья воздвигала свой собственный навес вокруг главной хижины.

Целительница прошлого года, ее помощники, муж стояли все вместе рядом с Проливающей Слезы внутри хижины. Сверток с ритуальными принадлежностями положили на землю и аккуратно развернули. Все молчали и внимательно слушали, как целительница молилась. Но вот она закончила молитвы и передала своим помощникам платье и накидку из шкуры лося, головной убор из шкуры буйвола и, наконец, священную палку для копания. Головной убор, одежда и палка были священными предметами, или — узлом.

Церемония продолжалась. Отца Сандрин стали разукрашивать углем; на груди нарисовали полумесяц, на спине — диск солнца, на щеках — линии, означающие солнечных собак. Этими линиями разрисовали также подбородок и лоб. Сандрин заметила, как на лице отца промелькнуло скептическое выражение, но он позволил довести обряд до конца. Отец не разделял верований Черноногих, но знал, что это важно для ее матери.

Пока раскрашивали отца Сандрин, у дверей хижины соорудили алтарь. Небольшую площадку очистили от травы и утрамбовали. На ровной поверхности появились символические знаки-молитвы. Была рассказана история о Лице со Шрамом — легендарном герое Черноногих. В ней говорилось, что Лицо со Шрамом был излечен во время посещения солнца. Но вот историю рассказали до конца и алтарь разрушили, словно солнце стерло с лица героя уродливый шрам.

Затем дедушка Сандрин, Ночное Солнце, повел людей от хижины, произнося на ходу молитвы. Все прошли к открытому месту, к западу от хижины целительницы. Сандрин видела, как туда же потянулись больные — дети и взрослые — в надежде получить благословение святых. В их руках были дары — различные предметы одежды. Мужчины передали их Ночному Солнцу, а женщины и дети — Проливающей Слезы. Она помолилась за каждого пришедшего.

Сандрин тоже преклонила колена рядом с другими женщинами, подняла свой горшочек и открыла его. Взяла в руки кусочек сушеного языка буйвола и повернулась лицом к солнцу, молясь за благополучие всех окружавших ее людей.

Настало время достроить хижину целительницы. Мужчины расстелили на земле шкуру буйвола, которую предстояло натянуть на жерди. Несколько воинов вышли вперед. Сандрин улыбнулась, увидев Штормовое Облако, брата ее подруги Рыжей Оленихи. За последнее время он так преисполнился сознанием собственной мужественности, таким важным стал! Штормовое Облако высоко поднял свой нож и рассказал о четырех самых главных своих подвигах, затем отрезал несколько ремней. Место его поочередно занимали остальные воины, пока вся шкура не была разрезана.

Когда солнце начало садиться, четыре группы мужчин с четырех сторон двинулись к хижине целительницы, неся в руках шесты. Используя их в качестве подпорок, они аккуратно поставили центральный шест в ямку, которая была уже вырыта. Проливающая Слезы стояла рядом, молясь, тело ее напряглось. Сандрин знала, что мать молится, чтобы шест стоял ровно, иначе люди из племени могут обвинить ее в том, что она недостаточно добродетельна.

Нервно сжав руки на груди, Сандрин с тревогой ожидала, когда установят шест. Он встал ровно, поддерживая хижину, и Сандрин увидела, как лицо матери разгладилось. Радость засветилась в глазах Проливающей Слезы, и она позволила увести себя в хижину. Там она прервала пост, съев суп из ягод. Сандрин глубоко вздохнула — ее мать подтвердила свои честь и добродетель.

Сандрин вышла из хижины целительницы и стала искать двоюродного брата. Она нашла Маленького Медведя сидящим в одиночестве в стороне от селения. Скрестив ноги, он не отрываясь глядел на восток. Увидев его, Сандрин улыбнулась. Маленький Медведь был для нее словно родной брат. Когда три лета тому назад убили его родителей, он стал членом ее семьи. Сандрин стояла и молча смотрела на него, зная, что он сам заговорит, когда посчитает нужным.

Ей не верилось, что он так сразу повзрослел. Ему лишь недавно исполнилось семнадцать лет, а он уже проявил себя отважным воином. Завтрашний день покажет, насколько Маленький Медведь храбр на самом деле.

— Ты так и собираешься стоять здесь вечно? — спросил нетерпеливо Маленький Медведь. Сандрин сделала шаг вперед.

— Могу ли я посидеть рядом с тобой, брат?

— Когда это ты спрашивала у меня разрешения, Яркая Звезда? — Маленький Медведь всегда называл Сандрин именем, которое ей дали Черноногие.

Она села рядом, поджав под себя ноги. Натянула юбку, чтобы прикрыть колени.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — заговорила Сандрин на языке Черноногих.

— Я голоден, — ответил Маленький Медведь.

— Завтра тебе предстоят испытания, а ты беспокоишься лишь о своем желудке. — Она с осуждением покачала головой. — Ты всегда только о еде и думаешь.

— Нет, я не только об этом думаю, маленькая сестра.

— Не такая уж я маленькая и знаю, что ты думаешь и о других вещах. Дедушка говорит, что многие девушки заглядываются на тебя.

Маленький Медведь пожал плечами.

— Я еще не готов иметь жену. Достаточно просто иметь женщину.

— Будь осторожен, брат. Не свяжись с женщиной какого-нибудь ревнивого воина.

— Я всегда осторожен, Яркая Звезда. Он продолжал смотреть на нее, и ей вдруг стало неловко от его пристального взгляда.

— Что такое? Почему ты так смотришь на меня?

— Тебе еще не надоело жить в торговой лавке? Почему ты не живешь вместе с нами?

Сандрин нахмурилась и опустила голову. Ее жизнь уже давно служила поводом для раздора между ней и Маленьким Медведем. Отец ее был французом, он приехал в Америку давно, надеясь составить состояние охотой. И едва не погиб. Люди из племени ее матери нашли его. Одна нога его была почти раздавлена капканом для медведя. Они принесли отца в лагерь и вылечили. Здесь он и встретил Проливающую Слезы. Они полюбили друг друга и смогли начать жить — каждый в двух мирах. Люк открыл лавку, в которой индейцы, охотники и путешественники, направлявшиеся на запад, могли купить снаряжение и товары для обмена. Жили они в домике, рядом с лавкой; до деревни племени Проливающей Слезы нужно был ехать целый день.

Когда родилась Сандрин, Люк решил, что его дочь должна получить образование, обучиться французскому и английскому. Проливающая Слезы столь же твердо была настроена на то, — чтобы Сандрин узнала образ жизни Черноногих, ощутила себя их частью. Поэтому Сандрин выросла в двух мирах. В мире своего отца» где научилась читать, писать, говорить по-английски и по-французски; где она жила в доме, спала в кровати, читала при свете лампы. Она ела мясо, овощи, пироги и пирожные, пила чай с сахаром и сливками. Она была настолько образованной девушкой, насколько это было возможно в здешних местах.

И был мир ее матери, где верили в мифы и легенды, где людей порой убивали за малую провинность, где жизнь иногда казалась дикой. В этом мире Сандрин научилась ездить верхом на лошади и стрелять из лука; научилась дубить кожу и шить мокасины; научилась шить одежду из шкур оленей и лосей; научилась нанизывать бусы. Она ходила охотиться на буйволов, помогала забивать животных и готовить мясо. Сандрин чувствовала себя как дома в хижине из шкур, ей было привычно спать на земле рядом с дедом и двоюродными братьями и сестрами. Индейская деревня была ей таким же домом, как и торговая лавка…

— Ты не ответила мне. Яркая Звезда. Голос Маленького Медведя отвлек Сандрин от мечтаний. Она наклонилась вперед, вырвав из земли пучок травы.

— Я никогда не покину мир белых людей, Маленький Медведь. Я не могу.

— Ты хочешь сказать, что не желаешь его покинуть.

— Зачем мне его вообще покидать? Я наполовину белая, наполовину Черноногая.

— Твой отец хочет, чтобы ты была полностью белой.

— Почему ты говоришь о моем отце в таком тоне? Он всегда к тебе хорошо относился, заботится о тебе, как о родном сыне.

— Да, Ренар хорошо ко мне относится, но, вероятно, он заберет тебя отсюда.

Сандрин хотела было возразить, но передумала. Сейчас было не время спорить, не стоило говорить об этом — ведь завтра ее брату предстоит важное испытание.

— Я тревожусь о тебе. Маленький Медведь.

— Я тронут, сестра. На самом деле. — Маленький Медведь положил руку на сердце.

— Не смейся надо мной… Скажи, разве тебе необходимо проделать над собой эту ужасную вещь?

— Я должен. Меня никогда не станут уважать как воина, если я уклонюсь от испытания сейчас.

— Это так ужасно, — сказала Сандрин мягко, смотря в землю. И почувствовала на плече руку Маленького Медведя.

— Со мной все будет хорошо, сестра. Не беспокойся обо мне. Я сильный.

Сандрин продолжала смотреть на землю, рассеянно чертя на ней пальцем какой-то рисунок. Потом все стерла и нарисовала большое солнце.

— Человек Буйвол после пытки уже никогда не был тем же человеком: он так никогда и не исцелился.

— Со мной этого не случится. Ты говоришь так, словно мне завтра суждено умереть. Сандрин резко посмотрела на него.

— Я не хотела, чтобы ты меня понял так, Маленький Медведь. На самом деле.

— Я знаю, ты не хотела.

— Не возражаешь, если я не буду присутствовать при этом?

— Ты должна быть там, Яркая Звезда. Я буду чувствовать твою силу.

— Мне будет тяжело видеть твои страдания. Маленький Медведь тряхнул головой.

— Ты увидишь и сама станешь сильнее. У тебя не будет иного выхода.

— Маленький Медведь…

— Не разочаровывай меня, Яркая Звезда. Я хочу, чтобы ты была рядом.

Сандрин распрямила плечи и поглядела на двоюродного брата. Под его внешней бравадой она почувствовала, что он боится, и ей стало стыдно своего страха.

— Я буду там, Маленький Медведь.

— Хорошо. — Он закрыл глаза и вздохнул. — Ты должна идти, Яркая Звезда. Мне необходимо подумать о завтрашнем дне.

Сандрин кивнула и поднялась. Потом наклонилась и по привычке поцеловала двоюродного брата. Она знала, что Маленькому Медведю не нравился этот обычай белых людей, но, обернувшись, увидела легкую улыбку на его лице. Маленький Медведь сильный, и нельзя позволять дурным мыслям лезть ей в голову. Он храбрый, не подведет. Она тоже не подведет брата.

Сандрин смеялась, наклоняясь за мячом. Две или три девушки были быстрее ее, но другие оказались менее расторопными. Они хихикали и кривлялись, борясь за мяч, сделанный из шкуры оленя. Наконец Сандрин схватила его. Высвободившись, она вскочила на ноги и подбросила мяч высоко в воздух. Девушки сразу разбежались и образовали неровный круг. Они бросали мяч друг другу, задыхаясь и крича. Сандрин заметила, что Рыжая Олениха хочет что-то сказать, и, когда мяч упал на землю и все бросились за ним, две подружки незаметно ускользнули.

Хохоча на бегу, они направились к группе женщин. Те играли в свои собственные азартные игры и освободили место для пришедших. Сандрин взяла свои бусы из красного стекла и, стараясь не отставать, положила их к закладам женщин.

Она с волнением ожидала, когда дойдет ее очередь тянуть меченые кости. Первая женщина выбросила двадцать, значит, выиграет тот, кто приблизится к этой цифре. Сандрин смотрела, как женщина справа от нее подбросила кости вверх. Когда они упали, женщины наклонились, пересчитывая очки. Одиннадцать. Даже близко не лежали, Сандрин взяла горшок с костями, встряхнула, затем резко подбросила их в воздух. Она слышала, как кости стукнулись о землю. Потом наклонилась, чтобы выкрикнуть цифру первой, пока никто не успел подсчитать.

— Семнадцать! — Сандрин откинулась назад. Впервые ей удалось с первого раза так удачно бросить кости.

Она пыталась сдерживать волнение, пока горшочек с костями передавали по кругу. Но никто не приблизился к цифре.

— А! — крикнула Сандрин, входя в круг и собирая выигранные ею яркие разноцветные бусы. Потом засунула их в карманы юбки.

— Куда ты идешь? — спросила Рыжая Олениха, следуя за ней.

— Хочу отдать это матери. Здесь много синих бус, а она всегда ищет именно синие бусы.

— Твоя мать сегодня ночью будет занята, Яркая Звезда. Она все еще будет слушать людей племени.

— Да, ты права, — ответила Сандрин, поглаживая гладкие бусы в кармане.

— Сандрин!

Сандрин вздрогнула, услышав отцовский голос: она узнала интонацию.

— Мне надо идти, — сказала Рыжая Олениха, спеша прочь. Глаза ее перебегали с Сандрин на Люка Ренара.

Сандрин повернулась и направилась к отцу. Люк сидел возле хижины дедушки, черная краска уже была смыта с его тела. Это был коренастый мужчина с широкой грудью и толстыми руками, черноволосый, с ярко-голубыми глазами. Такие же глаза были и у дочери. Он красив, подумала Сандрин, и легко представила его во Франции, одетым в модную одежду, среди веселой толпы.

— Бож жун, пер, — сказала она, наклоняясь к нему и целуя.

— Приятно слышать, что ты не забыла свой родной язык, — ответил Люк, кутаясь в одежду. — Садись.

— У меня много дел, отец. — Она переминалась с ноги на ногу.

— У тебя их так много, что некогда и словечком перекинуться с родным отцом?

Сандрин округлила глаза. Отец всегда повторял одно и то же, когда хотел с ней поговорить, и это всегда действовало одинаково. Сандрин села и полезла к карман, чтобы показать отцу пригоршню бус.

— Погляди, что я выиграла для мамы.

— Я уже говорил, что мне не нравится, когда ты играешь. Это дикость. — Люк покачал головой. — Кроме того, мы можем и купить бусы.

У твоей матери их может быть столько, сколько она пожелает.

Сандрин хмуро взглянула на него и положила бусы обратно в карман.

— Ей нравятся синие, и мы никогда не можем их купить.

— Дело не в этом, Сандрин. Ты ведь и так знаешь, как я отношусь к игре.

— Но в этом же нет ничего плохого. Кроме того, ты же сам научил меня играть.

— Карточная игра для мужчин, а это — совсем другое дело.

— Не вижу разницы.

— Не спорь со мной, Сандрин. Моя дочь не должна играть в кости, как дикарка.

Сандрин вздохнула. Не было смысла спорить. Она никогда не переубедит его.

— Мама сегодня была очень красивой, правда?

— По-моему, твоя мать всегда красива. Сандрин улыбнулась.

— Я горжусь тобой, папа.

— Гордишься мной? Почему?

— Потому что ты был сегодня здесь. Ты позволил, чтобы тебя раскрасили и пошел в парильню вместе с дедом.

— Черноногие всегда ко мне хорошо относились. Было бы оскорбительным не прийти сюда, когда твоя мать проходит столь важное испытание.

— Но если ты считаешь, что Черноногие такие хорошие люди, почему же ты огорчаешься, когда я провожу здесь свое время? — Сандрин пристально смотрела на отца. Он расправил плечи.

— Я не против, что ты проводишь время здесь, Сандрин. Черноногие — тоже твой народ. Просто мне сложно принять некоторые их обычаи.

— Мне тоже сложно принять их. Я не понимаю, зачем Маленькому Медведю завтра подвергать себя пытке. — Сандрин поглядела на отца не в состоянии скрыть своего страха. — Мне тревожно, отец. Что, если он не выдержит испытания?

Люк взял Сандрин за руку.

— Маленький Медведь силен, и у него сердце воина. Он все выдержит.

— Откуда ты знаешь? Может случиться все что угодно. Я видела других людей с ужасными шрамами. Особенно Человек Буйвол. — Сандрин покачала головой. — Я не могу видеть его. Он всегда такой грустный.

— С Маленьким Медведем этого не произойдет.

— Я все равно буду молиться за него.

— Какому же Богу ты будешь молиться, Сандрин?

— Почему ты всегда так говоришь, папа? Ведь это мои люди, мой народ.

— Я знаю, Сандрин, — произнес Люк мягко. — Но я хочу, чтобы ты поехала во Францию. Там — другой мир, которого ты никогда не видела. Кроме того, дедушка и бабушка будут счастливы тебя увидеть.

— Ты не совсем откровенен, папа, — сказала Сандрин. Она опять достала бусы и начала катать их в руке.

— Что ты хочешь сказать? Сандрин строго поглядела на отца своими голубыми глазами.

— Это ты сам будешь очень счастлив, если я поеду во Францию.

Люк медленно опустил голову.

— Я бы солгал, говоря, что буду счастлив, если всю свою жизнь ты проведешь здесь. Мне кажется, ты создана для лучшего, Сандрин.

— Если это так, отец, зачем же ты приехал сюда? Почему ты не остался со своей семьей во Франции?

— Ты знаешь, почему, — ответил Люк резко. — Мой отец хотел того, что меня не устраивало. Он мечтал, чтобы я учился в Сорбонне. Считал, что из меня выйдет большой человек.

— Ты не позволил отцу навязать тебе свою волю, а теперь сам хочешь навязать мне свою. Разве это правильно?

— Ты — другое дело, Сандрин. Ты молодая женщина. Ты не можешь выйти в мир и прокладывать в нем путь сама, как это сделал я. Ты должна продолжить образование. А когда придет время, ты встретишь молодого человека из хорошей семьи и выйдешь за него замуж.

— Мне это все не нравится, — сказала Сандрин, кладя бусы в карман.

— Сандрин, ты знаешь, что я всегда хотел послать тебя учиться во Францию. Там ты сможешь встретиться со своей семьей, сможешь путешествовать, узнаешь, что есть другой мир, кроме этого. — Люк обвел рукой вокруг себя.

— Но мне нравится здесь, — ответила Сандрин упрямо.

Люк грустно покачал головой.

— Я всегда знал, лишь только ты, родилась и я впервые взял тебя на руки, что ты упряма и сильна. Еще когда ты была маленькой, ты вся тряслась, но не плакала — никогда. В твоих глазах тогда появлялось то же выражение, что и сейчас.

Сандрин улыбнулась и, наклонившись, положила ладонь на руку отца.

— Папа, дай мне время. Возможно, в следующем году я буду готова к путешествию, но не сейчас. Мне нравится здесь. Мне нравится мой народ, я люблю тебя и маму. Мне не хочется уезжать.

— Хорошо, — сказал Люк, поднимая руки в знак поражения. — Но когда тебе исполнится шестнадцать лет, мы вернемся к этому разговору.

Сандрин кивнула, зная, что в конце концов ее отец победит. Несмотря на все возражения, ей придется ехать во Францию.

Проснувшись, Маленький Медведь попытался подавить возникший страх. Одетый только в брюки, он пошел в хижину деда, ведя под уздцы лошадь и неся набитую табаком трубку. Привязав лошадь, вошел в хижину и встал перед дедом.

— Вот трубка для тебя, дед. Я привел тебе в подарок лошадь. Пожалуйста, позаботься обо мне сегодня.

— Садись, внук, — произнес Ночное Солнце. — Подожди здесь. — Он вышел из хижины и через несколько минут вернулся с двумя мужчинами, старше его: Пятнистым Орлом и Травяным Лосем. Они сели по обе стороны от Маленького Медведя.

— Мы станем курить в честь моего внука и в честь его храбрости, — сказал Ночное Солнце.

Торжественно он поднес трубку к губам и закурил. Сделав несколько затяжек, передал ее Пятнистому Орлу. Пока три старика курили и молились, Маленький Медведь жевал полынь, которую дал ему дед. Сначала горькие листья заставили его желудок сжаться, но вскоре он забыл о голоде и начал думать о предстоящей церемонии. Потом он почувствовал, что дед положил руку ему на плечо. Маленький Медведь открыл глаза.

— Пора, внук, — тихо произнес Ночное Солнце.

Маленький Медведь поднялся на ноги. Вместе со стариками и остальными они прошли через деревню к хижине целительницы. Его подвели к западной стороне шеста, поддерживавшего навес из ивовых прутьев. Проливающая Слезы в церемониальных одеждах стояла рядом с шестом. Теперь она была уже больше не тетя ему: она — целительница.

— Ложись здесь, внук, — произнес Ночное Солнце, указывая на место под навесом. Маленький Медведь лег на землю. — Ложись так, чтобы голова твоя была направлена на север, — произнес Ночное Солнце мягко.

Маленький Медведь рассеянно посмотрел на деда.

— Все будет хорошо, внук. Но сначала мы должны раскрасить тебя.

Маленький Медведь увидел, как один из стариков передал чаши с краской деду и Травяному Лосю. Ночное Солнце обмакнул пальцы в черное.

— Это краска для слез, — сказал Ночное Солнце. Маленький Медведь почувствовал холодок в тех местах на лице, которых касался дед. — Четыре черные точки, одна под другой — под каждым глазом. Если заплачешь, слезы побегут по ним.

— А я нарисую луну у тебя на лбу, — сказал Травяной Лось, макая пальцы в свою чашу. Он аккуратно нанес рисунок на лоб и вновь погрузил пальцы в краску. Потом сделал двойной круг из шести черных точек на левой руке Маленького Медведя, а Ночное Солнце нарисовал то же самое на правой руке. Такие же круги они нарисовали с наружной стороны каждой ноги юноши.

Маленький Медведь смотрел, как старики разрисовывали его тело и лицо белой краской, но лежал недвижно. Ни единый мускул не дрогнул у него, когда дед, сделав венок из широколистной полыни, возложил его на голову. Скрутив жгуты из пучков полыни. Ночное Солнце обвил ими запястья и щиколотки внука.

— Иди, — сказал дед, ведя Маленького Медведя из-под навеса к северной стороне центрального шеста. — Ложись на это одеяло, — произнес старик и сделал жест остальным мужчинам, чтобы они отошли.

Маленький Медведь почувствовал, как на лице выступил пот. Увидел, как другой старик, Длинный Лук, подошел и встал рядом с дедом. Юноша знал, что он часто участвует в церемониях Танца Солнца.

— Ты помнишь Длинного Лука, внук?

— Да, дед.

— Он пришел помочь тебе. Он введет наконечники стрел.

— А ты, дед?

— Я буду здесь. Маленький Медведь. Я не оставлю тебя.

Маленький Медведь затаил дыхание, когда Длинный Лук приблизился к нему.

— Как мне их нарезать — тонко или толсто? Маленький Медведь мысленно поблагодарил деда, потому что тот предупредил его: человек, делающий нарезки, сделает прямо противоположное тому, о чем его попросят. Маленький Медведь сделал вид, что думает.

— Толстые, — ответил он наконец. И увидел, как Длинный Лук кивнул, вынув острый стальной наконечник из кармана.

Старик ущипнул кожу на груди Маленького Медведя, затем хладнокровно проткнул ее наконечником стрелы. Маленький Медведь не успел издать ни единого звука, как Длинный Лук уже сделал свое дело. Юноша почувствовал, как на глазах выступили слезы, но сдержался даже тогда, когда Длинный Лук проткнул каждый сосок длинной палочкой с крючком на конце. Маленький Медведь скосил глаза вниз: по белой краске текла кровь. Он опять ощутил руки Длинного Лука, когда старик стал поворачивать его на живот. Маленький медведь закусил губы от боли, когда палочки вдавились в его раны, но ему некогда было думать об этом: последовала новая боль. Он почувствовал, как Длинный Лук проткнул кожу на лопатках и вставил туда еще несколько крючков. Маленький Медведь повернул голову и увидел, как дед передает Длинному Луку небольшой щит с перьями. Тот прикрепил его к палочкам на спине.

— Сядь, Маленький Медведь, — произнес Длинный Лук.

Несмотря на боль, Маленький Медведь сумел сесть без посторонней помощи. Его дед держал кожаные ремешки, привязанные к центральному шесту хижины целительницы. Длинный Лук привязал ремешки к каждой палочке, торчащей из груди Маленького Медведя, затем, взяв их в руку, резко дернул. Маленький Медведь зажмурился от боли, но не заплакал.

— Теперь, мальчик, иди к центральному шесту и молись, чтобы твой обет стал правдой.

Маленький Медведь медленно поднялся и пошел вперед. Грудь и спина горели, казалось, что в открытых ранах бьется его сердце. Он увидел Проливающую Слезы в ритуальной одежде — в ее глазах светилась любовь. Она слегка кивнула, когда юноша приблизился к центру. Он поднял голову кверху, к отверстию в крыше хижины, затем повернулся и пошел к группе мужчин, которые стояли, наблюдая за ритуалом. Он искал взглядом деда, искал его поддержки, когда отошел на длину ремней и дернул их. Маленький Медведь почувствовал, как щит на спине разорвал ему кожу и что он не освободился от него. Он опять пошел вперед, с силой натягивая ремни, и вновь дернул. По щекам его текли слезы, и юноша подумал, как хорошо, что его дед нарисовал их там. Он смотрел на лица и вдруг почувствовал облегчение от того, что Яркая Звезда не пришла сюда, как он этого просил вчера. Теперь он не хотел, чтобы она видела его страдания.

Маленький Медведь повернулся и поглядел на центральный шест, закрыв на мгновение глаза. Затем наклонился назад и начал танцевать, двигаясь по кругу с запада на восток. Юноша почувствовал, как натягивается кожа и как вонзаются в нее крючки, но они не вышли из надрезов. Он наклонился назад больше, моля, чтобы крючки вырвались наружу, но кожа крепко держала их. Боль пронзила его, и он громко закричал. В мире не осталось ничего, кроме боли…

— Ты сделал надрезы слишком глубоко, — сказал Ночное Солнце Длинному Луку, подходя к внуку.

Маленький Медведь открыл глаза, когда услышал голос деда. Ночное Солнце стоял перед ним, в руке его был нож.

— Я помогу тебе, Маленький Медведь.

— Нет, дед, — с мольбой сказал Маленький Медведь, но голос его звучал слабо.

— Кожа сама не разорвется, я помогу тебе.

— Нет, дед. Пожалуйста. — Маленький Медведь закрыл глаза и дернулся, почувствовав, как натянулась кожа на груди. Затем встал прямо и быстро повернулся кругом, спиной к центральному шесту. Когда он натянул ремни, то увидел, как в хижину входит Яркая Звезда. Рука ее зажимала рот, а из глаз лились слезы. Маленький Медведь пожалел о ее приходе, несмотря на пронзающую боль. Ей не надо все это видеть. «Уйди», — молил он взглядом. Но Сандрин не двинулась. Она стояла прямо, вытерла слезы и покачала головой. Маленький Медведь закрыл глаза. Ему нужно было собрать все свои силы и до конца пройти испытание.

Сандрин смотрела, как Маленький Медведь повернулся к ней лицом, по его белому раскрашенному телу ручьями текла кровь. Хотелось подойти к центральному шесту, перерезать ремни и освободить его, но он никогда бы не простил ей этого. Поэтому, встретив его взгляд, она приказала себе быть сильной, так как знала, что именно это нужно сейчас Маленькому Медведю.

Грустная, полная страха, она смотрела, как он отчаянно рвется на ремнях, разрывая кровоточащие грудные мышцы. В некоторых местах кожа уже висела клочьями, кровь вытекала из глубоких разрезов, но Маленький Медведь не сдавался. Его призывы к богам оставались неуслышанными, и он продолжал борьбу. Сандрин увидела в другом конце хижины своего деда — боль была в его лице. Увидела также лицо своей матери — это была маска боли.

Маленький Медведь вскрикнул, побежал к центральному шесту, затем вернулся, откинулся так далеко назад, что чуть не упал, удерживаемый лишь ремнями. Сандрин увидела, как дед достал нож.

— Нет! — выкрикнул Маленький Медведь.

Но Ночное Солнце не стал его слушать. Он надрезал мышцы Маленького Медведя и с силой подхватил его, так, что они оба упали. Когда Ночное Солнце поднялся, он подал руку Маленькому Медведю, который поднялся и стоял покачиваясь, а кровь текла у него по груди. Сандрин глубоко вздохнула. Кожа осталась целой, и Маленький Медведь не был свободен.

Сандрин видела, как Ночное Солнце кивнул головой Маленькому Медведю. Вновь тот сделал движение назад, пытаясь своим весом натянуть со всей силой кожаные ремни. На этот раз кожа поддалась и крючки выскочили наружу. Не опозорив Маленького Медведя, Ночное Солнце помог внуку.

Маленький Медведь неуверенно стоял на ногах, но Ночное Солнце обнял его.

— Я должен вырезать мясо из твоей груди, внук.

— Я знаю, дед.

Без колебания Ночное Солнце быстро вырезал неровные куски мышц, которые свисали с груди Маленького Медведя, и отдал их ему.

— Сделай свое приношение солнцу. Маленький Медведь, — произнес Ночное Солнце мягко, ведя его к центральному шесту.

Маленький Медведь бросил куски своей плоти рядом с центральным шестом, затем снял полынный венок с головы, снял полынь с запястьев и со щиколоток и положил их рядом с плотью.

— Пожалуйста, прими эти мои приношения. Я сдержал свое слово.

— Да, ты сдержал свое слово. Маленький Медведь, — произнесла Проливающая Слезы, касаясь плеча своего племянника.