– Что-нибудь из серебра, сэр? – Ювелир показал изящную цепочку, украшенную грушевидными изумрудами в филигранной оправе. – Хорошо смотрится на нежной женской шее.
      Алекс покачал головой:
      – Нет, серебро не нужно. Я хочу что-нибудь этакое в осенних тонах. Золото. Что-нибудь из золота с бриллиантами. Что-нибудь в этом роде. – Он указал на весьма экстравагантное украшение, которое напомнило ему ожерелье дамы на фотографии у кровати Джоселин. – Я хочу поразить ее.
      – Ах, это! – Помощник суетливо убрал с прилавка предложенную безделушку из серебра и передал ювелиру лоток с более дорогими украшениями, чтобы соблазнить возможного покупателя. – Мы, конечно, можем изготовить для вас специальное изделие, но эти украшения, возможно, великолепно подойдут вам, милорд.
      Алекс долго рассматривал украшения и наконец остановил свой выбор на ожерелье с каплевидными топазами и бриллиантами. Он знал, что оно будет великолепно оттенять белую кожу и рыжие волосы Джоселин, и предвкушал ее удивление при виде подарка. Интересно, какой будет ее реакция? Завизжит от радости и всплеснет руками или просто поцелует его…
      – Лорд Коулвик?
      Алекс проглотил грубое проклятие, которое едва не сорвалось с губ, и повернулся на голос.
      – Миссис Престон, какая приятная встреча!
      – Мне тоже очень приятно, милорд. Тем более что Уинифред сейчас со мной.
      С этими словами миссис Престон отступила в сторону, чтобы ее дочь могла присоединиться к беседе. И Алекс еще раз убедился, что прекрасная мисс Престон была в таком же ужасе, как и он, от этой «приятной встречи» и что мать снова подталкивает ее к Алексу. Ее нежелание подчиняться сделало их с Алексом союзниками, и он постарался поддержать мисс Уинифред обнадеживающим взглядом.
      – Мисс Престон, – он слегка склонил голову, – я восхищен.
      Ее мать, вероятно, приняла этот скромный комплимент за хороший знак.
      – Мы пришли забрать брошь, которую я отдавала в ремонт. Фамильная ценность, вы понимаете. Я с удовольствием подарю ее дочери… в торжественный день ее свадьбы, если…
      В этот момент к прилавку вернулся помощник ювелира с украшением, выбранным Алексом.
      – Такой футляр подойдет, милорд? Я взял на себя смелость добавить бархата, чтобы подчеркнуть блеск камней. – С этими словами он открыл футляр с ожерельем. В этот момент изумленная миссис Престон что-то бессвязно пробормотала за спиной Алекса, и он подумал, какое счастье, что он не может дотянуться кулаком до помощника ювелира.
      – Думаю, подойдет. – Алекс повернулся к миссис Престон и ее дочери. Мисс Престон, казалось, равнодушно отнеслась к его покупке, а у миссис Престон, наоборот, на лице было написано откровенное любопытство и недовольство. – Должен покинуть вас, миссис Престон.
      – Д-да, конечно, лорд Коулвик. Всегда приятно… встретиться с вами.
      Алекс вышел на улицу и нахмурился. Будучи разумным человеком, он не мог молиться о том, чтобы стать невидимкой. Но миссис Престон – известная сплетница и, что еще хуже, знакома с его сестрой. У него оставалась единственная надежда, что она по ошибке примет его покупку за подарок Элоизе.
      Чертовски экстравагантный и глупый подарок, чтобы преподносить его сестре! Алекс покачал головой, отвергнув эту нелепую идею. Теперь это только вопрос времени, когда появятся слухи, и он ничего не может сделать, чтобы предотвратить их. Да это и не изменит сейчас ничего. Несколько месяцев назад, возможно, изменило бы. Он жил, следуя определенному набору правил, чтобы опровергнуть нелицеприятную репутацию отца, и угроза скандала была для него просто немыслима. Но тогда у него не было Джоселин, теперь он решил наслаждаться своим бегством из размеренной жизни. Она – как сладкий вкус мятежа, и он не намерен отказываться от нее. Даже если это не продлится…
      Спустя несколько часов он уже находился в личных покоях Джоселин, и все тревоги внешнего мира исчезли, когда они вместе уселись на маленький диванчик в ее гостиной. В представлении Алекса это была сцена из семейной жизни, которая имела место в многочисленных домах города. Они сидели, взявшись за руки, и говорили о всякой чепухе, просто делились мыслями и наслаждались минутами тишины. Его желание обладать ею напоминало легкую, нежную дымку предвкушения, когда он тихо гладил ее напряженные пальцы.
      Джоселин вздохнула:
      – Я не думала, что ты…
      – Мистрис! Еще одна куртизанка найдена мертвой! Девица из «Жадеита», по общему мнению, и…
      – Руми! – Джоселин взволнованно вырвала ладонь из рук Алекса, недовольная, что их прервали. – Сколько раз я просила тебя стучать, прежде чем входишь? Где твое воспитание? У меня гость.
      – П-простите за вторжение, – забормотала несчастная прислуга. – Миссис Брукс услышала от одного из извозчиков, и я просто… – Далее последовало бессвязное бормотание, и Руми вышла, разразившись слезами.
      – Еще одна? Существует какая-то опасность?
      Джоселин повернулась к Алексу, ее волнение выдавал только легкий румянец на щеках.
      – Давай поговорим о чем-нибудь другом. По-моему, ты рассказывал о любви своего друга к картам и связанную с этим забавную историю.
      Алекс покачал головой:
      – Нет-нет. Джоселин, ты умеешь отвлечь внимание, у тебя просто талант к этому. Но сейчас, как мне кажется, не совсем подходящее время.
      Джоселин сложила руки на груди, ее глаза вспыхнули от волнения.
      – Лучшего времени и быть не может.
      – Власти…
      – Не сделают ничего, и никто не сможет обвинить их в этом. – Она резко встала, открыто пытаясь уклониться от неприятной темы. – Ты же понимаешь, дело, которым я занимаюсь, является нелегальным. Но погибшие девушки были не уличными куртизанками, и это несколько осложняет положение Скотланд-Ярда. Власти не пожелают привлекать к этому делу лишнего внимания, особенно если у какой-нибудь девицы был покровитель с большими связями в высшем свете, и у которого нет желания быть допрошенным.
      Алекс тотчас осознал все сложности. Он начинал понимать превратности теневого мира, который занимали Джоселин и ее бордель. Куртизанки открыто похвалялись своей красотой и заработанными тяжелым трудом привилегиями в экипажах и на прогулках верхом по Роттен-роу, а менее удачливых девиц за такие же предложения регулярно арестовывали на улицах. Разницу между ними определяли деньги и связи. Но мужчины, обеспечивающие этим дамам защиту, меньше всего хотели выставлять себя напоказ и подвергаться резкой общественной критике. Это Алексу было хорошо знакомо, и Джоселин знала это.
      – Джоселин, – начал он снова, – если тебе или твоим девицам угрожает опасность, я хочу помочь.
      Джоселин печально улыбнулась:
      – Ты очень добрый. Если хочешь помочь, тогда почему не позволяешь нам провести несколько оставшихся минут наших редких полуденных встреч, беседуя о чем-нибудь приятном? О чем угодно, Алекс, только не о девице из «Жадеита».
      Алекс покачал головой. Если бы он ничего не слышал, он бы уступил ей, зная, что она может быть невероятно упрямой, когда захочет. Но сейчас он не мог так просто оставить эту тему.
      – Хорошо, не хочешь говорить о девушке из «Жадеита», давай поговорим о другой. Служанка сказала, что была еще одна?
      – Мы можем прекратить беседу, если ты желаешь…
      Она замолчала, услышав стук в дверь.
      – Руми! Ты решила извести меня до смерти?
      На пороге появился хмурый, с раскрасневшимся лицом мужчина, и они оба вскочили от неожиданности. Агрессивная поза незваного гостя заставила Алекса инстинктивно спрятать Джоселин за своей спиной.
      – Мистер Марш! Вы явились без доклада и без приглашения! – Джоселин шипела, словно кошка, и Алекс прищурился, чтобы лучше оценить вошедшего.
      – Прошу прощения, милорд, но у нас с мадам Дебурсье остались незаконченные дела, которые требуют срочного обсуждения. Фергус Марш, к вашим услугам. Я являюсь владельцем подобного заведения и, если можно так сказать, наставником этой леди. А вы, должно быть, джентльмен, с которым она встречается. Ручаюсь, вы никогда прежде не пользовались подобными услугами, но мадам Дебурсье всегда гордилась тем, что выполняет любые, даже самые необычные просьбы мужчин.
      От таких слов у Джоселин на несколько мгновений перехватило дыхание, наконец она смогла взять себя в руки.
      – Со своими оскорблениями на этот месяц вы пришли рано, мистер Марш. Могу поклясться, что в моём календаре ваш визит значится только через неделю.
      – Вам лучше уйти, мистер Марш. – Алекс сделал шаг вперед, в его голосе послышалось отвращение, Одна только мысль о том, что такой человек знает о его личных делах, сводила Алекса с ума. А тот факт, что он был из мира Джоселин, только добавлял досады. – Я, естественно, могу проводить вас, если пожелаете.
      – В этом нет необходимости, милорд. Я вернусь, мадам, когда ваш ангел-хранитель исчезнет, расталкивая локтями себе подобных.
      Алекс набросился на Марша прежде, чем тот успел набрать воздуха в легкие, чтобы сказать очередную гадость. Тот взвизгнул, когда его ноги оторвались от пола, и Алекс с глухим стуком прижал неприятеля к стене. Желание наказать мистера Марша за вторжение в покои, которые принадлежали только им двоим, было очень велико, но Джоселин уцепилась за руку Алекса и ослабила его ярость, которой вполне хватило бы на то, чтобы не один раз стукнуть этого человека головой о стену.
      – Вам не следует приходить сюда без официального приглашения, мистер Марш. И если я когда-нибудь услышу, что вы переступили порог этой комнаты без приглашения, вам понадобится свой ангел-хранитель, чтобы выжить после уроков этикета, которые я вам преподам.
      Джоселин уцепилась за рукав его пальто.
      – Алекс, пожалуйста.
      Он поставил Марша на пол и грубо вытолкнул в открытую дверь.
      – Уходите!
      Марш остановился, дрожа от злобы.
      – Это вы сейчас – благородный и могущественный, но подождем и посмотрим. – Он повернулся и хромающей походкой, боязливо оглядываясь через плечо, пошел по коридору. – Подождем и посмотрим! За все всегда надо платить!
      Алекс захлопнул дверь и повернулся к Джоселин:
      – Кто это был, черт возьми?
      Джоселин глубоко вздохнула, и Алекс понял, что она очень осторожно подбирает слова для ответа. Между ними словно выросло новое препятствие, и свидание было испорчено.
      – Тебе не следовало делать этого, Алекс. Я сама могу справиться с Фергусом Маршем. Он – мой презренный знакомый и деловой соперник и, честно говоря, не заслуживает, чтобы ты беспокоился из-за него.
      – Чего мне не следовало делать? Пусть радуется, что я не спустил его с лестницы. – Алекс чувствовал, что задыхается от разочарования. – А о тебе я могу беспокоиться?
      – Мне кажется, ты не за это платил, Алекс. Я ценю твою помощь и заботу, но…
      – К черту, Джоселин! – Алекс взъерошил рукой волосы, стараясь не выйти из себя.
      – Я в совершенной безопасности. Марш залижет свои раны и…
      – О какой безопасности ты можешь говорить, когда любой, кому захочется, может запросто ворваться в эту комнату? Где Рамис и твои лакеи, когда они нужны тебе?
      Джоселин выпрямила спину и сложила руки на груди, готовая защищаться.
      – Я поговорю с Рамисом об этом просчете в системе безопасности нашего заведения и уверена, что такое больше не повторится. Все это пустые угрозы со стороны Марша, и повторяю, я позабочусь об этом. Этот дом – моя забота.
      – А ты – моя.
      Алекс потянулся к ней, стараясь положить конец конфликту.
      Джоселин отошла в сторону и печально посмотрела на него:
      – Кажется, ты говорил мне, что обещал сестре сопровождать ее сегодня вечером на прием?
      Алекс бросил взгляд на часы на камине и понял, что последние драгоценные минуты их времени истекли. Он ужасно опаздывал. Но уйти, так ни о чем и не договорившись, он не мог. Нерешенность раздражала его.
      – Вам будет непросто выйти из этой ситуации, мадам.
      Джоселин пожала плечами:
      – Возможно.
      – Я вернусь сегодня вечером.
      Она кивнула, стараясь сохранить гордый и независимый вид. Взглянув на нее, Алекс почувствовал боль в груди. Вокруг «Колокольчика» сгущались тучи, а она сохраняет бесстрашие и нежелание уступать. Интересно, сколько еще эта прекрасная мадам будет удерживать его на расстоянии?
      – Как хочешь, Алекс. Я буду здесь.
 
      – Ты опоздал. – Элоиза порвала нитку на своем вышивании. Это движение выдавало ее гнев больше, чем тон голоса.
      – Мне надо лишь несколько минут, чтобы переодеться. Скажи Адамсу, что нам нужен экипаж и…
      – Тебе не стоит беспокоиться, Алекс. – Она воткнула иголку в вышивание. – Я уже послала записку, что страдаю от сильной головной боли и прошу извинения за отсутствие на приеме.
      – Не так уж я опоздал, Элоиза. – Алекс обошел комнату, опасаясь, что сейчас последует целая лекция, но утешая себя тем, что ему не придется вести бесконечные пустые разговоры и наблюдать упорные попытки сестры сосватать его. – Мы можем поехать, лорд и леди Чемберс будут рады твоему чудесному исцелению.
      Элоиза одарила его ледяным взглядом:
      – Я не желаю этого чудесного исцеления.
      Алекс сел напротив сестры.
      – Не надо так расстраиваться, Элоиза. Если я правильно помню, несколько дней назад ты жаловалась на дурную привычку леди Чемберс цедить напитки сквозь зубы.
      Элоиза задохнулась от возмущения:
      – Я никогда так не говорила!
      – Должно быть, это говорил Деклан, – уступил Алекс.
      – У него манеры дворняжки, – фыркнула Элоиза. – И не надо, дорогой братец, менять тему. Я ни за что не поверю, что ты просто забыл об обещании сопровождать меня на вечер к Чемберсам. Целыми днями тебя не бывает дома, и я начинаю задумываться, в чем причина твоего расстроенного состояния.
      – Элоиза. – Алекс вздохнул. – Я приношу тебе свои извинения за то, что ты пропустила вечер у Чемберсов и, как я подозреваю, потеряла возможность представить мне мисс Сару Чемберс, но я не собираюсь давать тебе отчет о своем времени.
      Ее игла беспорядочно тыкала в вышивание, и Алекс заметил, что намеченный рисунок уже был нарушен.
      – Даже если бы я хотела надеяться, что мисс Чемберс произведет благоприятное впечатление, с тобой это невозможно, Алекс.
      – Из-за моего отсутствия?
      – Из-за твоего поведения! – В голосе Элоизы слышалось неприкрытое раздражение, она закусила губу.
      – Хорошо, давай поговорим откровенно. Пока ты не совсем испортила свою вышивку.
      – Я… я видела миссис Престон сегодня днем, и она уверена, что… что ты… что, возможно, ты… – Элоиза начала задыхаться от волнения. – Не то чтобы я не хочу, чтобы ты нашел себе кого-нибудь, ты же знаешь, но я не слышала ни о ком… достойном, и… Ох, Алекс! Я не знаю, что сказать.
      Алекс встал, чувствуя себя загнанным в угол.
      – Ничего не говори, Элоиза. Я не хочу, чтобы моя сестра подогревала слухи или верила всякой чепухе. Это мое личное дело. Когда у меня будет что сказать тебе, я скажу.
      Элоиза тоже встала, на щеках загорелся румянец.
      – Ты, конечно, взрослый человек. Я только хотела сказать…
      – В следующий раз, когда я буду опаздывать, либо поезжай одна, либо бери с собой Деклана. У бедняги появится шанс посетить пару светских раутов. – С этими словами Алекс поцеловал сестру в щеку. – Меня сегодня вечером не будет, Элоиза.
      – Но, Алекс…
      – Не дожидайся меня и ложись спать. – Он вышел, оставив ее наедине с вышивкой и вопросами, на которые она так и не получила ответы.
      Алекс знал, когда столкнулся с миссис Престон, что она будет обсуждать эту встречу со всеми, но не предполагал, что эти сплетни так быстро дойдут до Элоизы. Он полагал, что пройдет несколько дней, пока слухи достигнут сестры. Оказалось, хватило нескольких часов. Все это были чистой воды домыслы, рожденные любопытством, для какой таинственной женщины он покупал ювелирное украшение. Но это действовало ему на нервы. Подробности его соглашения никому не были известны, но от воспоминаний о Марше у Алекса свело желудок. Понятно, что в «Колокольчике» его отношения с Джоселин были ясны окружающим, и он не верил в то, что такой человек, как Марш, способен держать язык за зубами.
      В любом случае секреты Алекса скоро будут раскрыты.
      Черт возьми!
      Стоит ли побеспокоиться о том, чтобы действовать осторожно и осмотрительно? Или смело начать встречаться с Джоселин при свете дня на собственном экипаже? Алекс попросил пальто и шляпу, настроение окончательно испортилось. Грешить смело, конечно, прекрасно, но Дрейку не приходилось жить в одном доме с Элоизой!
      «Или с постоянно звенящим в его в ушах пьяным хохотом отца. Неужели это правда, каков отец, таков и сын? И я обманываю себя, думая, что между нами существует разница?»
      Экипаж уже ждал его, поскольку Алекс должен был сопровождать сестру. Назад к Джоселин. «И на этот раз я запру за собой проклятую дверь!»

      Он вернулся быстрее, чем она ожидала. Но Джоселин не выразила недовольства. После кошмарной новости о новом убийстве ее расстроило вторжение Марша, и гнев Рамиса по поводу оплошности в системе безопасности заведения не успокоил ее нервы. Рамис видел причину в ее связи с лордом Коулвиком. Ведь у него был свободный доступ в покои Джоселин, и лакеи настолько привыкли не обращать внимания на посетителя в ее комнатах, что Марш смог проскользнуть мимо них незамеченным. Она назвала эти предположения полной чепухой и настолько рассердилась на Рамиса, что больше не стала разговаривать.
      Когда пришел Алекс, нервы ее были напряжены до предела. Джоселин была расстроена ссорой с Рамисом и не сразу заметила появление Алекса. Он пришел как раз вовремя. Джоселин вдруг сразу поверила, что все неприятности как-то развеются сами собой. Ни слова не говоря, Алекс запер за собой дверь и нежно притянул Джоселин к себе.
      – Алекс, ты…
      – Ты слишком много читаешь, Джоселин. – Алекс встал за ее спиной, мягко положив руки ей на плечи.
      Джоселин тихо рассмеялась:
      – Ты противник женского обучения?
      Он покачал головой:
      – Нет, я никогда так не думал. Особенно зная вас, мадам. Вам необходим учитель.
      Его теплое дыхание щекотало мочку уха, и Джоселин была вынуждена закрыть глаза от прилива желания, вызванного его словами.
      – Я думала, что мне удалось убедить вас в своей блестящей подготовке по этому вопросу, сэр.
      Он протянул руку и осторожно взялся за книгу, которую она держала в руках.
      – Хорошая подготовка не является мерой мастерства. Даже ты, Джоселин, должна понимать разницу.
      Книга могла бы стать хорошим предлогом без особого труда освободиться из его объятий. Но уйти было невозможно. Спиной Джоселин чувствовала тепло его тела, на волосах – его мягкое дыхание, и ей вовсе не хотелось бежать от этого. Она попыталась снова заговорить, получая удовольствие от игры:
      – Я видела больше, чем…
      Слова застряли в ее пересохшем горле. Глупо было делать такое заявление, даже несмотря на то что в ее голове роились тысячи эротических образов, сотканных из всего того, что она увидела за годы управления своим заведением.
      Алекс тесно прижал Джоселин к себе, и Джоселин сразу безошибочно почувствовала всю силу его желания.
      – Этот урок потребует отложить все книги, моя дорогая.
      Джоселин открыла глаза. «Этот урок я получу с открытыми глазами». Она отпустила книгу и повернулась к Алексу, наслаждаясь его близостью.
      – Что это у вас на уме, лорд Коулвик?
      – Это был трудный долгий день для нас обоих, мадам Дебурсье. Сегодня мы забудем о книгах. Сегодня я хочу тебя без всяких прописанных в книгах шагов. Сегодня я хочу, чтобы твой острый ум забыл обо всем.
      Джоселин кивнула:
      – Мне нравится этот урок.
      Он улыбнулся, озорно и многообещающе, и нежно поцеловал ее. Этот поцелуй вызвал в ней жаркую волну желания. Вместо страстного натиска она переживала сладкую пытку, когда Алекс обвел языком контур ее губ, его дыхание смешалось с ее. Он обхватил руками ее лицо и приблизил его вплотную к своему. В его прикосновениях не было ни капли спешки.
      Губы Джоселин раскрылись ему навстречу, ее язык жадно искал его язык, желание делало ее нетерпеливой. Его прикосновения вызывали в ней ответный огонь, но Алекс не поддавался, он словно дразнил ее. Его поцелуи, наоборот, стали мягче, он нежно касался языком уголков ее губ, и Джоселин подумала, что сейчас сойдет с ума.
      – Алекс, пожалуйста…
      Он наконец уступил ее мольбам. Его поцелуи становились все более глубокими и продолжительными, язык принялся терзать ее рот сладостной мукой.
      Пальцы Алекса скользнули к пуговицам ее платья, но он по-прежнему не торопился. Ленивые движения его рук вызывали в ней стоны, она трепетала от безумного желания, скрыть которое не могла. Она хотела его, страстно мечтала, чтобы он утолил томление, терзавшее ее лоно. Джоселин попыталась помочь ему с застежкой, но он мягко оттолкнул ее руку.
      – Я хочу сделать это сам, Джоселин. – Наконец он справился с пуговицами, и его взору предстали сорочка и корсет. – Посмотрим… Где тут эти крючки?
      Джоселин сделала шаг назад, удивляясь, как она до сих пор не сгорела от пламени, полыхавшего у нее внутри.
      – Алекс, скажи ради Бога, чему ты собираешься научить меня?
      – Терпению. – Он рассмеялся, и внезапно игра в медленное раздевание закончилась. От его прикосновений одежда словно таяла на ней. Куда-то исчезла нижняя юбка, волшебным образом расстегнулись крючки на корсете и развязались ленточки на сорочке. Одновременно ее руки соревновались с Алексом в скорости расстегивать и снимать одежду с него. Суета прикосновений, разгоряченные тела в прохладном ночном воздухе, смех и вздохи.
      Джоселин хотела дотронуться до его возбужденной плоти, но он отступил назад, наклонился и подхватил ее на руки.
      – Алекс!
      Он уткнулся носом в ее шею, и она задрожала, чувствуя его дыхание на своей коже.
      – Мне нравится, как ты произносишь мое имя. Мне нравится, как оно звучит в твоих устах.
      – Тогда я – ой! – Она задохнулась, когда он бесцеремонно опрокинул ее на кровать.
      – Подожди здесь. – Он оставил ее на кровати, нагую и бесстыдную. Джоселин лежала, замерев от восхищения перед его мужской красотой, пока он задувал все лампы и выключал газовые светильники. Прекрасно развитые мускулы прибавляли ему еще больше силы и уверенности. Рисунки и иллюстрации, старинные гравюры и даже фотографии представляли много образцов анатомии мужского тела, но такого Джоселин не видела. В нем мужская красота смешивалась со страстью и желанием, Алекс был просто изумителен и всецело принадлежал ей.
      Сегодня вечером.
      Наконец все лампы были погашены, осталась гореть только свеча у изголовья кровати. Алекс вернулся, в глазах его горело желание.
      – О чем ты думаешь, Джоселин?
      – Я не могу думать ни о чем, кроме того, что ты должен поторопиться.
      – Хороший ответ. – Алекс потянулся и обвел пальцем ее лодыжку. – Какая ты все-таки изящная…
      «Изящная? Я не чувствую себя изящной. Я чувствую, что готова выскочить из кожи и получить то, что хочу, Алекс».
      Прежде чем она успела придумать ответ, его руки начали свое путешествие вверх по икрам ног, коснулись колен и достигли мягкого изгиба бедер, обжигая своим прикосновением. Он целовал ее нежную кожу, живот и самую трепетную часть тела.
      Это – рай… и немного ада, подумала Джоселин, пока он исследовал каждый дюйм ее тела. Она ахнула, почувствовав, как его горячее дыхание согревает заветные глубины, где уже скапливалась влага. С ее губ сорвался стон наслаждения, тело конвульсивно содрогнулось, балансируя на грани экстаза. Когда она попыталась потянуться к Алексу, он с легкостью уклонился, ускользая снова и снова, словно ждал чего-то важного.