Сладкий обман

      «Возможно, я, без преувеличения, сижу на самом ценном имуществе и не догадываюсь об этом».
      Джоселин рассмеялась и закончила осмотр. Она и так уже много времени потеряла в утренних мечтах, а до вечернего приезда гостей предстояло сделать много дел. Она выбрала простое зеленое платье, оделась и позвонила в колокольчик, вызывая одну из служанок.
      – Передай это миссис Брукс и напомни ей, чтобы на камине не было роз. Мистер Деррингтон предпочитает лилии. – Джоселин передала Руми меню со своими пометками. – Напомни служанке Сюзанны, что она должна подготовить комнату таким образом, чтобы он сам мог выбрать дамское белье.
      – Можно поговорить с вами, госпожа? – на пороге стояла Амелия.
      Джоселин улыбнулась и взмахом руки отпустила служанку.
      – Конечно, заходи и прикрой дверь. – Джоселин встала, подвинула несколько подушек, чтобы освободить для Амелии место на диване. – Как прошла твоя встреча с епископом?
      Амелия хихикнула, присаживаясь на диван рядом с Джоселин.
      – Восхитительно и странно, как всегда, но разве я могу жаловаться? Он всегда такая вежливая душка, даже мизинцем до меня не дотрагивается, пока я завариваю ему крепкий чай, и мы обсуждаем его последнюю проповедь. Я перед ним – в чем мать родила, а он – просто истинный джентльмен.
      Джоселин пожала плечами, решив немного подразнить девицу.
      – Может быть, он набирается храбрости, чтобы подержать тебя за руку.
      – Но это длится уже три года, мадам. Мне кажется, он просто получает удовольствие от беседы и от обстановки. – Амелия рассмеялась, но тут же замолчала, вспомнив о причине своего визита. – Что касается времени…
      – Ну-ну, – с нескрываемым любопытством поторопила ее Джоселин.
      – Я нахожусь в «Колокольчике» уже четыре года, я многому научилась здесь… Вы были так великодушны. Но вы всегда говорили, что если мы захотим уйти… – Амелия глубоко вздохнула, явно пытаясь справиться с волнением.
      – Вы всегда свободны в своем выборе. – Джоселин прикоснулась к ее руке, пряча сожаление по поводу потери такой хорошенькой девицы. – Причем без каких-либо обид и злости. Таково было мое обещание, Амелия, и я его выполняю.
      Амелия облегченно вздохнула.
      – Не то чтобы мне было плохо здесь, но… пришло время попробовать что-нибудь еще, пока я в силах.
      – Какие у тебя планы?
      – Хочу посмотреть Америку. Я слышала, что в этой стране можно найти удачу и приключения.
      Джоселин подавила вздох. Источником информации для Амелии служили дешевые романы, и их правдоподобность была под большим вопросом. Но невозможно удержать человека, идущего за своей мечтой.
      – Америка. Звучит как-то… опасно.
      – И захватывающе! – Амелия даже хлопнула в ладоши, не в силах сдержать свой восторг. – Там я могу остановиться где угодно. Я собрала немного денег и попробую открыть небольшой магазинчик в маленьком городке или даже стану школьной учительницей.
      – Школьной учительницей? – Джоселин не смогла скрыть удивление. – Ты действительно хочешь стать школьной учительницей?
      Амелия покраснела.
      – Ну, мне придется избавиться от страха перед детьми…
      Джоселин оправилась от удивления и взяла Амелию за руки.
      – У тебя есть деньги, чтобы уехать и поступать так, как пожелаешь. Деньги твои я сохранила, как и обещала, и ты можешь потравить их как вздумается. Я просто хочу, чтобы ты знала, что здесь для тебя всегда найдется место.
      Амелия кивнула, но голубые глаза сияли предчувствием перемен.
      – Я еще молода и хочу уйти, пока еще возможно… Пока есть шанс найти свое место за пределами этого дома.
      Дешевые романы.
      – У тебя все будет хорошо, – Джоселин отпустила ее руки. – Давай проверим твои сбережения и определим самый верный способ перевода денег в Америку. Сначала переведем деньги в банк на восточном побережье, а потом ты сможешь перемещать их дальше по своему желанию.
      – Я буду писать вам письма и рассказывать о Диком Западе. Мне так хочется увидеть настоящего ковбоя.
      Джоселин скрыла свое волнение за грустной улыбкой. Она слышала подобные рассказы о крепких мужчинах и о буйной природе, которая формировала ковбойские характеры. Получить письмо от Амелии будет замечательно, но еще интереснее будет получить письмо от одного из этих ковбоев, который поделится своими впечатлениями от английской красавицы, любящей закалывать цветы в волосы. У ковбоев не будет ни единого шанса устоять перед ней. Джоселин надеялась только, что американки терпеливее, чем их англичанки, отнесутся к доброму и веселому характеру Амелии.
      – Я могла бы открыть школу для мальчиков…
      Джоселин опять улыбнулась:
      – Ручаюсь, что посещаемость будет отменной, без опозданий. Ладно, хватит об этом. Когда ты уезжаешь? Мне прямо сейчас заняться твоими сбережениями или время еще есть?
      – Я уезжаю через три дня. Не хочу тянуть и поднимать суматоху.
      – Прощальный завтрак хотя бы!
      – Нет. Я не хочу, чтобы остальные были подавлены. Лучше уйти, когда все будут заняты и времени на слезы не останется.
      Джоселин была согласна с Амелией.
      – Сердце епископа будет разбито.
      – Джиллиам займет мое место. Я ей все расскажу и передам список его любимых тем для разговоров. Я уверена, он полюбит ее.
      – Как скажешь.
      Они встали и коротко обнялись. Джоселин ненавидела прощания и не могла обвинять Амелию за то, что; она хотела избежать этого. Но подруги Амелии в любом случае будут горевать по поводу ее отъезда, и Джоселин опасалась этого. Они будут беспокоиться за судьбу Амелии и за свою собственную. Уйдут они или останутся, судьба уже пометила их, и вряд ли бегство станет для них спасением.
      Они могут покинуть бордель, но смогут ли они когда-нибудь забыть свое прошлое?
      Меланхоличные мысли были отброшены в сторону, когда Амелия с улыбкой, думая о своем будущем, покинула комнату. Джоселин снова опустилась на подушки, стараясь успокоиться. Всякий раз, когда кто-то вот так уходил, она чувствовала себя покинутой.
      Только не завидовать! Она выпрямила спину и вернулась к столу, чтобы просмотреть записи и инструкции на вечер. Жалеть себя просто некогда, надо думать о завтрашнем дне. Кроме того, теперь она с нетерпением будет ждать визитов Алекса. Теперь, но как долго это продлится?
      Джоселин закрыла глаза и постаралась выбросить из головы эти мысли. Это деловое соглашение, и она должна быть настороже. Как она может страшиться его отъезда, если они провели вместе только одну ночь? Девицы в ее заведении имеют десятки любовников, которые приезжают и уезжают, и она ни разу не слышала их жалоб. Это смехотворно! Нельзя так легко терять самообладание.
      Джоселин открыла глаза и заставила себя сосредоточиться на лежавших перед ней бумагах. «Первый раз и должен быть особенным, – решила она. – Очень скоро я буду чувствовать себя как прежде».
      Пока он снова не придет.
 
      – Меня не интересует, что ты скажешь, Алекс. – Деклан с шутливым тостом поднял свой бокал. – Но я заметил несколько цыпочек, которые могли бы тебя заинтересовать.
      Бал маркиза Трекстона был тем самым помпезным и душным сборищем, которого опасался Алекс. Даже бегство в библиотеку, где собралось несколько любителей политики и сигар, было невозможно, поскольку рядом с ним была Элоиза.
      Элоиза победоносно улыбнулась Алексу, открыто игнорируя Деклана и продолжая сватать брата.
      – Это же Маркемы, а эта молодая девушка с ними – их племянница, недавно закончившая школу. Она станет хорошей партией, когда ей исполнится двадцать один год…
      – Я обещал, что буду сопровождать тебя, Элоиза, – пробурчал Алекс. – Но я не говорил, что позволю тебе весь вечер подыскивать для меня недозрелых девиц.
      – Разве? – Деклан был, как всегда, весел. – Как же прикажешь успокаивать всех отвергнутых, если ты не проявляешь даже притворного внимания и разбиваешь сердца?
      Элоиза бросила на Деклана злобный взгляд, потом опять обратилась к брату:
      – От одного или двух танцев ты, дорогой братец, не умрешь. Но предупреждаю: если ты сегодня вечером поставишь меня в неудобное положение, я не буду такой милостивой.
      – Миссис Уодли! – Деклан шепотом произнес ее имя, комично имитируя испуг. – Тебе лучше ублажить ее, дружище, мне кажется, она собирается применить к тебе силу.
      – Мистер Форрестер, не развеселить ли вам какую-нибудь даму, оставшуюся без кавалера? Не выпить ли чего-нибудь? – Элоиза криво усмехнулась.
      Алекс отвел от них взгляд, заставив себя расслабиться. Оживленные беседы и музыка должны были поднять ему настроение. Но, глядя на толпу, он вспоминал тишину комнаты и Джоселин, сидящую на кровати и смеющуюся от удовольствия.
      – Вот вы где! – Пронзительный голос миссис Престон вывел Алекса из задумчивости, и он вежливо улыбнулся, приготовившись увиливать от ответа.
      Миссис Престон широко улыбнулась, с треском закрыв веер.
      – Как приятно знать, лорд Коулвик, что вы – человек слова!
      – Разве в этом были какие-то сомнения? – проворковала Элоиза, протягивая руку. – Как приятно снова видеть вас, миссис Престон! Разве ваша очаровательная дочь сегодня не с вами?
      На один короткий миг Алекс подумал, что Бог пощадил его.
      – Конечно, она здесь! – Миссис Престон повертела головой в разные стороны, как мать-гусыня, потом оглянулась, чтобы призвать свою дочь. Деклан подмигнул Алексу и сделал несколько шагов назад, чтобы исчезнуть в библиотеке и оставить друга наедине с судьбой. – Уинифред, дорогая! Я хочу познакомить тебя со своими друзьями!
      На голос миссис Престон из толпы вынырнула симпатичная молодая девушка в ужасном бледно-желтом платье с многочисленными оборками. Высокая, с гибкой и тонкой фигурой, она производила впечатление скаковой лошади, которую заставили идти шагом, а она предпочитает галоп. В отличие от своей дородной матери мисс Уинифред Престон оказалась изящным созданием, и Алекс только порадовался, что Деклан не стал комментировать эту разницу между матерью и дочерью.
      – Лорд Коулвик, позвольте представить вам мою единственную дочь, Уинифред.
      Алекс наклонился к ее руке:
      – Вы очаровательны.
      Элоиза без устали принялась расхваливать ужасное платье мисс Уинифред, а Алекс лихорадочно соображал, как ему поскорее ретироваться. Но когда миссис Престон начала хвастаться о расходах и времени, которое ушло на подготовку дочери к выходу в свет, Алекс заметил, что был не единственным, кто мечтал сбежать отсюда. У мисс Уинифред Престон был такой вид, словно она размышляла, не упасть ли ей в обморок, чтобы поскорее закончить все это.
      Странный поворот судьбы. Мисс Престон была именно тем типом замечательной девушки, который искал Алекс, он заметил ее открытую неприязнь к кокетству, но сердце почему-то противилось этой предсказуемости.
      – Я выбирала для нее всю одежду, ведь у меня великолепный вкус! – не успокаивалась миссис Престон.
      – Мисс Престон, – Алекс глубоко вздохнул, – может быть, вы хотите…
      – Подождите! – прошипела миссис Престон.
      Эта заминка застала Алекса врасплох. Неужели человек не может просто подвигаться в такт музыке и заставить скучный вечер пролететь поскорее?
      Только что закончился вальс, и Алекс проследил за ледяным взглядом миссис Престон. Все покинули танцевальный зал, и только одна пара оставалась на площадке, словно забыв, что надо уйти. В зале слышался шепот, как будто шуршали на ветру осенние листья. Герцог Суссекс не торопился отпускать свою жену, что стало сенсацией для присутствующих.
      Прежде чем Алекс смог отвлечь внимание миссис Престон, Дрейк поднял голову и заметил его. Широко улыбнувшись, он повел свою жену прямо к нему:
      – Рэндалл, мы не виделись сто лет!
      Миссис Престон, тяжело дыша, стремительно отступила и буквально утащила за собой свою драгоценную дочь, чтобы избежать встречи с имеющим дурную репутацию герцогом и его новой женой.
      Некоторые истории никогда не забываются.
      Дурная слава Дрейка за последний год не только не уменьшилась, а, наоборот, увеличилась благодаря его необычному ухаживанию и женитьбе. Алекс поборол желание немедленно обнять друга в благодарность за его скандальное появление здесь.
      – Мы не виделись гораздо дольше! – Алекс поцеловал руку Мерриам. – Ваша светлость, вы прекрасны!
      – О, перестаньте! – Новая герцогиня Суссекс вырвала свою руку и прильнула к Дрейку. – Кажется, мы распугали всех ваших друзей.
      Элоиза сделала реверанс, ее лицо стало пунцовым явно не из-за многочисленности гостей в зале.
      – Ну что вы, ваша светлость. Миссис Престон отправилась… за пуншем для дочери.
      Дрейк бросил на нее изумленный взгляд.
      – Мой Бог, Алекс. Неспособность врать у вашей семьи в крови. – За эти слова он получил от жены толчок локтем в бок и тут же постарался исправиться: – Почему бы нам не оставить дам немного поболтать? Вы не возражаете, миссис Уодли?
      – Конечно-конечно. – Элоиза сдалась, вынужденная отпустить Алекса.
      Друзья вышли на узкий балкон с видом на сады Трекстона, и Алекс, освободившись от сестры, вздохнул с облегчением:
      – Господи, у нее такая хватка, как у бульдога, Дрейк.
      – Даю слово, до окончания сезона ты женишься.
      Алекс одарил его убийственным взглядом, и Дрейк усмехнулся.
      – Ну, полно, Святой Алекс! – Дрейк рассмеялся. – Разве я когда-нибудь давал хоть грош за людские сплетни?
      – Я ненавижу это прозвище, Содертон.
      Дрейк безразлично пожал плечами:
      – Это потому, что ты неверно толкуешь его, Рэндалл.
      – Последний раз повторяю, я – не святой.
      – Но всякий раз, когда я стою рядом с тобой, ты выглядишь как образец добродетели. В конце концов, ты определенно стремишься к совершенству, Алекс. Я никогда не слышу сплетен, намекающих на обратное. – Дрейк криво ухмыльнулся; – Это было бы скучно, если бы я не был абсолютно уверен, что большинство святых достигли святости, пережив тяжелые ситуации или приняв мучительную смерть.
      Алекс вздохнул:
      – Мне от этого не легче.
      – Должно быть легче. Возможно, ты захочешь избежать мучительного конца, но мне кажется, жизнь проходит мимо, если не нарушать хоть какие-то правила. И к черту последствия, Алекс. По-моему, еще Мартин Лютер говорил о том, что грешить надо смело.
      – Какая мудрость! Уверен, что он имел в виду другое, совсем не то, о чем ты сейчас толкуешь.
      – Я направлю англиканской церкви подарок в качестве извинения. – Дрейк похлопал приятеля по спине. – Я должен идти к жене. Мерриам не любит переполненные залы почти так же, как я ненавижу толпу.
      – Конечно, Дрейк. Сделай одолжение, найди Деклана и попроси его отвезти Элоизу домой.
      – Ты не останешься на балу?
      Алекс улыбнулся:
      – У меня есть прозвище, и я должен действовать согласно ему. Скажи жене, мне было очень приятно встретиться с ней.
      – Скажу. – Дрейк улыбнулся. – В конце концов, я должен поддерживать свою репутацию.
      Они расстались в дверях, и Алекс без колебаний направился в фойе, чтобы забрать пальто и шляпу. Грешить надо смело.
      Это был самый лучший совет, который он когда-либо получал.

Глава 7

      – Я все время думаю о тебе.
      Джоселин улыбнулась в ответ на сердитое признание, его слова доставили ей большее удовольствие, чем она ожидала. Она сама считала часы после его ухода и понимала, что даже вопросы «Колокольчика» не отвлекают ее от мыслей об Алексе. «Это вполне естественно, что он будет думать обо мне, – решила Джоселин. – За десять тысяч фунтов я бы тоже ни о чем другом не думала».
      – Это, наверное, из-за того зелья, что я подсыпала в твой бокал.
      – Я ничего не пил, когда последний раз был здесь. – Алекс поставил стул напротив нее, чувствуя себя свободно в этой обстановке и ослабляя ворот вечернего наряда.
      – Ага! Я совсем сбила тебя с толку! – Джоселин дразнила Алекса, удивляясь, как быстро она привыкла к его присутствию в своей комнате.
      Алекс вытянул ноги, и Джоселин позволила себе восхититься прекрасно сложенной фигурой и скрытой силой ног и тела.
      – Будете и дальше рисковать, милорд? Могу я предложить вам виски?
      Алекс покачал головой:
      – Я хочу, чтобы у меня была ясная голова.
      Джоселин подвинулась к маленькому столику и налила себе небольшую рюмку хереса, чтобы подавить волнение. Она никак не могла понять, почему Алекс оказывает на нее такое действие. В конце концов, она добровольно отдала ему свою девственность. Так почему же она стесняется его теперь?
      – Вы очень благоразумны, лорд Коулвик.
      – Алекс, – мягко поправил он.
      – Алекс. – Она покорно повторила имя, смакуя каждый звук. – Ты очень благоразумен, Алекс.
      – Ничего подобного. – В его взгляде блеснул знакомый огонь желания. – Особенно когда это касается тебя. Расскажи мне о себе, Джоселин. Как случилось, что ты сохранила девственность?
      – Как? Я считала, что этот способ достаточно известен.
      – Ты знаешь, что я имел в виду. – Алекс сложил на груди руки. – Как тебе удалось сохранить ее здесь?
      Джоселин пожала плечами, возвращаясь с рюмкой на свое место.
      – Возможно, я была слишком занята. Таким домом управлять трудно, надо заботиться о его обитателях, о безопасности и о том, чтобы запросы клиентов выполнялись безукоризненно. На все это уходит уйма времени.
      Она понимала, что вряд ли Алекс поверит такому простому ответу. И подозревала, что он не позволит сбить себя с толку.
      – Джоселин…
      – Почему ты не спросишь о том, о чем действительно хочешь спросить?
      Алекс опустил руки, явно заинтригованный ее словами.
      – И что же я хочу спросить?
      – Ты хочешь узнать, как вообще девственница могла управлять таким домом?
      Алекс улыбнулся:
      – Возможно.
      – Прежде чем я раскрою вам мои секреты, лорд Коулвик, вы должны поклясться хранить их.
      Он мгновенно соскользнул со стула, опустился перед ней на колени и, отставив рюмку в сторону, сжал руки Джоселин.
      – Я клянусь хранить все твои секреты, Джоселин.
      – Все? – Джоселин пыталась поддеть его, хотя от такого поворота беседы дыхание ее сбивалось с ритма. С его стороны это был флирт, но, заглянув в глаза Алекса, она почувствовала острую потребность в настоящем друге, необходимость доверять кому-нибудь в этом мире и чувствовать себя в безопасности.
      – Все, – как эхо повторил Алекс и поцеловал ее руки. Потом, повернув их, прильнул губами к мягким ладошкам.
      – Ну, тогда… – Джоселин потеряла ход мыслей, почувствовав прикосновение его губ. – Я забыла вопрос.
      – Расскажи мне, как невинной девушке удается зажечь огонь в моей крови. Откуда тебе известно искусство обольщения? Как ты могла обучать кого-то премудростям любви, если сама не имеешь в этом ни малейшего опыта?
      – Это… не столько искусство, сколько наука, мне кажется. – Джоселин встала и заставила Алекса подняться. – Я покажу тебе.
      Он ничего не сказал, но позволил проводить себя к ней в кабинет. Новая волна застенчивости накрыла ее, и Джоселин почувствовала, как предательски запылали щеки. Она отодвинула тяжелый гобелен, за которым обнаружилась скрытая ниша с полками от пола до потолка, мягкое кресло и лампа. – Моя секретная библиотека, милорд. Вы поймете, что невинная девушка может многому научиться, если рядом умные учителя.
      Алекс сделал шаг, пробежал пальцами по корешкам книг, выражая открытое удивление содержимым ее крошечного кабинета.
      – Библиотека? Так говоришь, что Руссо, Святой Августин и Шекспир дают мадам необходимые уроки?
      Джоселин шагнула за ним следом, гобелен опустился. Его близость мешала думать о том, как объяснить подбор книг в ее библиотеке. В замкнутом пространстве Алекс возвышался над ней, придавая уюту крошечной комнаты совершенно новую атмосферу. Джоселин указала на две нижние полки:
      – Конечно, дают, но я считаю, что эти тексты – наиболее важны и значимы.
      Алекс выбрал наугад один из тонких переплетов.
      – «Рассказ наложницы»?
      Джоселин взяла у него книгу и поставила ее на место.
      – Вымысел, конечно, но там есть несколько интересных моментов. Восточные тексты более ценны с образовательной точки зрения, но они очень редки. Не все переводы выполнены точно, но я постаралась найти надежные материалы. Даже по прошествии многих лет они сохраняют свою ценность.
      – Неужели? – Его взгляд выражал скептицизм.
      Джоселин медленно наклонилась к Алексу, принимая вызов и прислушиваясь к взволнованному стуку своего сердца. Она сделала шаг вперед, почувствовала тепло его груди и словно ненароком коснулась рукой лица, прежде чем достать книгу из-за его плеча.
      Алекс тихо рассмеялся, а она взмахнула книжкой за его спиной, словно давая ему возможность вдохнуть аромат распустившегося цветка.
      – Мне показать, как работает наука, сэр?
      – Конечно. – Алекс наклонился, чтобы коснуться губами ее щеки и разбудить желание.
      – Видишь ли, – начала Джоселин, пытаясь угадать, как далеко может зайти эта игра, – правила… совсем простые. Как написано в «Камасутре», акту любви можно научиться. Просто нужно следовать указанным правилам.
      – Любовь по книге! – Алекс наклонился к одной из полок, удерживая Джоселин рядом. – Расскажи мне эти правила, и давай посмотрим, насколько точна твоя наука.
      Джоселин знала все наизусть. У нее не было необходимости листать страницы или обдумывать, какие цитаты могли бы дать ей преимущество. Она сделала глубокий медленный вдох, чтобы успокоить волнение, и бросила книгу на стул.
      – Все, что делает мужчина, чтобы доставить удовольствие женщине, называется работой мужчины.
      Алекс удивленно изогнул брови, всем своим видом выражая шутливый протест.
      – Работа? Я бы не называл это работой, мадам.
      Джоселин рассмеялась:
      – Мы еще даже не начинали, а ты уже ведешь себя как непослушный ученик, Алекс.
      Алекс тотчас принял серьезный вид.
      – Так о чем мы говорили?
      Джоселин повернулась и, взяв его за руку, повела через всю комнату к кровати.
      – Работа мужчины заключается в следующем… – Джоселин потянула его за собой на кровать. – Пока женщина лежит у него в кровати и отвлечена беседой, мужчина должен освободить ей застежки на нижнем белье.
      Ее непослушный ученик криво ухмыльнулся, выражая полное повиновение. Он коснулся пуговиц на ее декольте, но Джоселин взяла его за запястье.
      – Вряд ли я отвлечена беседой, сэр.
      – Чепуха. – Он слегка прижал ее к мягкой перине. – Я как раз собирался изумить вас рассказами о своем мальчишеском героизме, чтобы вызвать у вас симпатию и восхищение. – Пока Алекс говорил, его проворные руки продолжали делать свое дело.
      Джоселин захихикала:
      – Хорошо. Невозможно устоять перед вашим обаянием.
      – Совершенно верно. – Алекс колебался, получая удовольствие от открывшегося обилия шелка и кружев. – Я освободил застежки, мадам. Что дальше?
      – Далее по тексту я должна спорить с тобой. – Джоселин вздохнула и задрожала, почувствовав тепло его пальцев, проникших сквозь тонкий слой одежды. У нее даже мысли не было спорить с ним, вместо этого она поняла, что снимает с него галстук и белоснежную рубашку.
      – Мужчина обожает хороший спор. – Голос Алекса звучал хрипло, а руки нашли узелок шнуровки под грудью. – И как мне следует противостоять?
      Джоселин закрыла глаза, намереваясь доказать мудрость древних народов.
      – Ты должен… осыпать меня поцелуями.
      – Есть какие-то конкретные места, которые по желанию женщины должны быть покрыты поцелуями?
      Джоселин кивнула, не доверяя своему голосу. Кончиками пальцев она прочертила путь от шеи до груди, наблюдая за его реакцией. Потом ее рука взметнулась вверх, коснулась ключицы, на мгновение пальцы замерли на губах, и по телу пробежала дрожь.
      Он наклонился, чтобы поцеловать грудь, скрытую за тончайшим шелком. Прикосновение губ обожгло нежную кожу, кончик языка коснулся обнаженных плеч и шеи, и Джоселин задохнулась от пронзившего ее сладостного чувства. Наконец его жаждущий рот приник к ее губам с такой страстью, что у Джоселин закружилась голова.
      – Ну и? – глухим от волнения голосом произнес Алекс.
      – Ну и-и? – Джоселин коснулась губами его шеи.
      – У меня получилось… осыпать тебя поцелуями?
      О да, Господи, да!
      – Я… я в совершенном смущении.
      Он поцеловал ее снова, на этот раз более настойчиво, и спазмы сладчайшей муки пронзили все тело Джоселин. Это были поцелуи завоевателя, и она растворилась в них без остатка, понимая, что готова отдать ему все.
      – Ну и? – снова переспросил ее Алекс.
      Ее рука скользнула за пояс брюк, и на лице Джоселин отразился восторг.
      – Теперь необходимо прикоснуться ко мне и ласкать мое тело в самых разных местах.
      – Ты не могла бы… поточнее определить эти места?
      Она рассмеялась, новая волна страсти разлилась по ее телу.
      – В тексте об этом ничего не сказано. Но может быть, я угадаю. На нас слишком много одежды.
      – Я сейчас же исправлю ситуацию, мадам.
      Алекс легко справился с крючками и застежками на ее платье, от прикосновения его рук тело словно пронзили миллионы крохотных иголочек. Так же быстро он сбросил свою одежду, и Джоселин задохнулась от красоты мужского тела, нависшего над ней:
      – Какие будут предположения? – Алекс коснулся губами обнаженного плеча.
      Джоселин облизнула губы. Каждая клеточка ее тела ждала его ласк и изнывала от безумного возбуждения.
      – Было бы… логично…
      Логика исчезла, как только он прикоснулся губами к ее губам.
      – Скажите же, мадам.
      Джоселин почувствовала прилив сил и уверенности. «Он играет роль студента. Я – учительница. Я могу получить все, что хочу. А я хочу этого!»
      – Грудь, живот, бедра, но больше всего, Алекс, я хочу, чтобы ты коснулся…
      – Я понял… – У него сбилось дыхание, оставалось лишь блаженство прикосновений, от которых по телу пробегала сладостная дрожь.
      Его рука исследовала влажные лепестки трепещущей плоти. Джоселин застонала, по телу ее пробежала судорога, и она вскрикнула от наслаждения. Его прикосновения были пьянящим вином, черной магией, сладким обжигающим пламенем, Руки – уверенные и ласковые, безжалостные и неумолимые – легко скользили по ее телу, которое таяло и стонало от дикого желания.
      – Алекс, пожалуйста!
      Его пальцы проникли во влажную глубину ее плоти, у Джоселин было такое ощущение, что она готова раствориться, она вздрогнула, балансируя на грани экстаза. Ее тело задвигалось медленно и волнообразно, а бедра сделали легкое движение навстречу. Но Алекс в точности следовал полученным от Джоселин указаниям, пуская в действие только свои губы и руки.
      Он наклонил голову и вобрал жадным ртом пульсирующий ореол соска. Одновременно его руки вновь проникли в глубь ее тела, и она уже больше не сдерживала восторженных стонов и криков. Он пытал ее самой сладостной пыткой на свете, не давая достичь пика блаженства. Он зажигал ее, а после искусно прерывался на самом интересном месте. Она была уверена, что от вершины блаженства ее отделяют секунды…
      – Ну и?
      – Алекс! – Джоселин вскрикнула от разочарования и укусила его за плечо, когда Алекс вдруг замер в ожидании дальнейших инструкции.
      – Хочу напомнить, что это была ваша идея, мадам! – Он проигнорировал наказание и нежно поцеловал ее ухо.
      Проклятие!
      Она выгнулась ему навстречу, стараясь вернуть к работе его руки, а мозг придумывал следующий этап любовной игры.
      – Ты должен делать то, что подобает в данной ситуации.
      – Ты издеваешься. – Алекс хихикнул, и Джоселин вздрогнула, ощутив его теплое дыхание.
      – Нет! – Джоселин сжала его руку. – Алекс, пожалуйста!
      Он закрыл ей рот поцелуем, потом склонился к груди, нежно и легко касаясь ее губами.
      – Как я могу отказать в такой убедительной просьбе?
      Одна рука скользнула вниз, лаская обнаженную кожу и проникая в заветные глубины, истекавшие влагой. Весь мир перестал для нее существовать, оставалось лишь блаженство прикосновений, от которых по телу пробегала сладостная дрожь.
      Он накрыл ее тело своим и стремительно вошел в нее. Она вскрикнула, обвила ногами его талию, и все ее тело устремилось ему навстречу. Она взлетала все выше и выше, куда-то в неведомое, молясь, чтобы они вместе достигли пика блаженства. Мощный ритм движения привел ее к новым неизведанным вершинам экстаза. Джоселин услышала, как ее собственный стон слился с хриплым стоном Алекса. Хлынувший в нее с силой прорвавшейся плотины поток заставил ее содрогнуться и, подхватив, понес прочь.
 
      Когда Джоселин уснула, Алекс осторожно, чтобы не разбудить ее, выскользнул из постели, собрал свою одежду и оделся. Ему не нравилось, что он уходит, не попрощавшись; но будить Джоселин не хотелось. Она была так прекрасна во сне. Чуть припухшие губы выдавали ночные забавы. Его взору предстали изящные линии ее тела, локоны рыжих волос, растрепавшихся по подушке, они ждали его прикосновения. Джоселин притягивала его к себе даже во сне, поэтому Алекс позволил себе несколько минут посидеть на краешке кровати и полюбоваться спящей красавицей, утомленной любовными играми, прежде чем тихонько выйти из комнаты.
      Алекс старался как можно скорее пройти по незнакомым холлам и коридорам здания, чтобы успеть до рассвета, и нечаянно наткнулся на легкую женскую фигурку в кружевном пеньюаре, которая спешила ему навстречу.
      – О, простите, милорд!
      – С вами, все в порядке? – Алекс не столкнулся с ней в прямом смысле этого слова, но хорошие манеры обязывали задать такой вопрос, даже если он был адресован полуодетой даме.
      – Ничего страшного, просто испугалась. – Она отступила на шаг назад, наклонила голову набок и с любопытством посмотрела на Алекса: – А вы друг мадам Дебурсье?