Сладкий обман

      – Алекс, – простонала Джоселин, – я не хочу… быть изящной. Я… хочу тебя прямо сейчас!
      – Тогда давай поспешим с уроком.
      Алекс опустился на нее, покрывая тело обжигающими поцелуями, вызывая в ней трепет от ощущения его мускулистого тела. После сладостной муки, которую она переживала от легких, как перышко, поцелуев и прикосновений, Джоселин казалось, что она вошла в раскаленную реку. Она выгнулась ему навстречу, чтобы скорее почувствовать его напряженную плоть внутри себя, но он не торопился.
      Розовые бутоны сосков трепетали от соприкосновения с жесткими волосками на его груди. От избытка чувств Джоселин наклонила голову и укусила его за плечо, потом поцеловала. У нее не было сил сказать хоть слово, чтобы поторопить его, сказать о своем желании.
      Казалось, его губы и руки были повсюду и только усиливали растущее в ней напряжение. Алекс словно читал ее мысли, он умело и уверенно возбуждал ее, но не давал достичь пика блаженства, в последний момент отступая и дразня. Большой палец Алекса проник в глубь тела Джоселин, и она вся задрожала под его настойчивыми толчками, вцепившись пальцами в его спину.
      На мгновение он отпустил ее, но только чтобы перевернуть и поставить на колени и локти. Джоселин смяла в руках простыни, когда поняла, что должно произойти. Удерживая ее бедра в своих руках, он вошел в нее одним мощным движением. Почувствовав первый яростный удар, Джоселин вскрикнула. Он наклонился над ней, искусно лаская руками ее тело, умело используя опыт и чувственность для того, чтобы продемонстрировать ей те способы, которыми мужчина и женщина могут дополнить друг друга в момент любовной страсти. Мощный ритм его крепкого тела привел Джоселин к абсолютно новым, неизведанным вершинам экстаза. Оба достигли пика страсти, и крик Джоселин слился с хриплым стоном Алекса.
      – Итак? – спросил Алекс спустя несколько минут. В темной комнате слышалось их шумное дыхание.
      Джоселин смутилась.
      – Что?..
      – Что ты там читала?
      Джоселин улыбнулась в темноте. Тело ее обмякло и ослабело, но внутри царили ликование и легкость.
      – «Трактат о цветочных композициях».
 
      Спустившись на второй этаж, Алекс решил, что еще довольно рано и не стоит рисковать и уходить из заведения через центральные двери. И потом, найти экипаж на оживленной улице гораздо проще. В этот раз он оставил для Джоселин записку, хоть и не надеялся, что это что-то изменит. Джоселин никогда не говорила о его отъездах или отсутствии, словно за пределами борделя не существовало жизни. Как ни странно, но Алекс начинал рассматривать жизнь вне «Колокольчика» как второстепенную. Просто как неудобство, которое мешало ему постоянно находиться с Джоселин. Он шел по коридору, когда из открытой двери одной из комнат послышался женский голос.
      – Лорд Коулвик! – Этот оклик заставил Алекса замедлить шаги. – Зайдите выпить чаю в этот ранний час.
      Он поклонился, восхищаясь внешностью симпатичной брюнетки в темно-синей накидке, которая рассуждала о чае в пять часов утра как о совершенно обычном явлении.
      – Я должен идти, но спасибо вам за приглашение…
      – Я не кусаюсь! – Сюзанна надулась, потом внезапно дерзко улыбнулась. – Я не такая, как Изабель, милорд. Кроме того, Мойра сказала, что вы истинный джентльмен, и я поклялась ей, что помогу загладить грубость Джез.
      – Не стоит этого делать, все в порядке.
      – Вы, наверное, умираете от голода! Присядьте на минутку, выпейте и съешьте что-нибудь, прежде чем исчезнуть. Не беспокойтесь, я не вмешиваюсь в чужие дела! Пожалуйста, присядьте на пару минут и позвольте мне сказать Мойре, что я согласна с ее оценкой вашего характера.
      Алекс сдержанно перешагнул порог комнаты и был тотчас поражен небрежной элегантностью убранства ее комнат, лазурный цвет обивки и золотистая отделка мебели были гораздо роскошнее, чем у ее госпожи.
      – Только на пару минут.
      Она оставила дверь открытой и, достав чайный сервиз, стала расставлять чашки.
      – Мисс Сюзанна, вы не будете возражать, если я спрошу у вас, как вы попали в «Колокольчик»?
      Ее взгляд был пронизан цинизмом. Казалось, она тысячи раз слышала этот вопрос, но все никак не могла привыкнуть. Сюзанна склонила голову набок.
      – Правда шокирует вас, милорд.
      От волнения у Алекса перехватило горло. Его беспокоила мысль о том, что эти девицы стали жертвой жестокой торговли. Неужели он действительно хочет услышать историю ее падения? Отличается ли история Джоселин от истории этой женщины? Он не хотел представлять прошлое Джоселин. Он с трудом мог думать о ее нынешней жизни, Сюзанна топнула ножкой, и Алекс понял, что отвлекся, и улыбнулся:
      – Это был глупый вопрос. Пожалуйста, простите меня.
      Сюзанна рассмеялась. Сочный веселый смех снял напряжение.
      – Неудивительно, что мадам благосклонно относится к вам. Вы совсем не похожи на тех джентльменов, с которыми мне доводилось встречаться раньше.
      Алекс не знал, стоит ли ему воспринимать сказанное как комплимент.
      – И чем же я отличаюсь от них?
      – Вы беспокоитесь, – без колебаний ответила она. – Вы волнуетесь, что это могло быть трагическим стечением обстоятельств или, что еще хуже, что мадам Дебурсье приложила к этому руку.
      О Боже. Этого он как раз не учел. Вопрос вырвался сам собой, он ничего не успел сделать:
      – Она участвовала в этом?
      У Сюзанны потемнели глаза, но на лице застыло победоносное выражение.
      – Вы с ума сошли? Или ослепли? – Она скрестила руки на груди. Такая не пощадит никого. – Я расскажу вам всю правду. Присядьте, милорд.
      Алекс присел на краешек стула, проклиная себя за то, что задал ей этот вопрос.
      – Мне жаль, что я затронул эту тему…
      – О, расслабьтесь. – Она уселась напротив него, жестом отметая всякие возражения с его стороны. – Это замечательная история, и, если честно, я не со всеми делюсь ею. Я хочу сказать, что мужчины часто интересуются печальной историей появления девушек в этом заведении, но на самом деле их интересуют лишь грязные подробности.
      Алекс затаил дыхание, чтобы не сбивать ее, но Сюзанна продолжала без тени смущения.
      – Но когда об этом спрашиваете вы, я знаю, что это имеет отношение к ней. Вы стараетесь нащупать путь, чтобы обойти препятствия… понять мадам и посмотреть на нее нашими глазами. – Она забавно передернула плечами. – Я думаю, что вы поняли, что мы ничего не скажем о ней, если вы зададите прямой вопрос. Но вы спрашиваете обо мне, чтобы узнать хоть что-то о ней.
      – Вы не сердитесь?
      – А почему я должна сердиться? Если бы вы искали удовольствия, вы бы воспользовались тем широким выбором, который предлагает «Колокольчик». – Сюзанна многозначительно наклонилась к Алексу, кудряшки упали ей на лицо. – Но абсолютно ясно, что ваше внимание привлекают не красавицы этого заведения, а лишь мадам. Слегка романтично, правда?
      У Алекса загорелись щеки, но он не смог сдержать улыбку. Поза Сюзанны стала менее напряженной, она расправила многослойные юбки на стройных бедрах и продолжила рассказ:
      – Я руководствовалась своим чутьем, и оно привело меня сюда.
      – Руководствовались своим чутьем?
      – Начало истории неинтересное. Большая семья, отсутствие денег, отец умер от пьянства. – Она легко и непринужденно рассказывала историю своей жизни, но Алекса невозможно было ввести в заблуждение. Он затаил дыхание.
      – Я работала в пивной моего кузена. И прежде чем вы с сожалением вздохнете, хочу признаться, что мне там нравилось. Я добивалась своего, мужчины не сводили с меня глаз, включая кузена. – Она задумалась, и на лице появилось счастливое выражение, навеянное воспоминаниями. – Но меня всегда опьяняли запахи. Воздух был насыщен парами виски, дымом сигарет и запахом горелого дуба. Я уж не говорю о запахе пота, запахе мужчин. О, я обожала эту атмосферу! – Сюзанна рассмеялась. – Но мне не нравилось, когда болели мышцы от этих тяжелых подносов и бокалов. А некоторые пьяные личности оставляли на моем теле синяки, пытаясь ущипнуть, когда я проходила мимо.
      Алекс выдохнул, с возмущением думая о грубом обхождении, которому подверглась Сюзанна.
      Она снова отмахнулась от его возмущения и продолжила рассказ:
      – Ничего серьезного, только щипки за мягкое место, лорд Коулвик. Кузен Джон не позволял меня обижать. Он всегда громко ругался, если мужчины одолевали меня своим вниманием.
      – Джон оказался здравомыслящим человеком.
      – О, об этом не беспокойтесь! У него было орлиное зрение, когда дело касалось меня, но я и сама далеко не простофиля. У меня были мозги в голове, и я хорошо понимала, что, кроме нудной жизни в таверне и холодных ночей в подвале, существует другая жизнь.
      – Продолжайте. – Алекс понимал, что, как всякому хорошему рассказчику, Сюзанне нужно было только его внимание, а не комментарий. Он сам попросил ее рассказать свою историю, и он выслушает ее, как бы трудно это ни было.
      Из хрустального графина Сюзанна налила им обоим выпить. Она была само воплощение женской грации, которая противоречила нелицеприятному характеру их беседы.
      – Я просто выжидала время, по ночам, на неудобном соломенном тюфяке молясь о том, чтобы что-нибудь изменилось в моей жизни. Чтобы у меня появился шанс получить от жизни… больше. Мне едва исполнилось шестнадцать, и я не знала, чего конкретно хочу. Но я была неугомонной и горела желанием узнать. – Она тихо рассмеялась. – Эти слова подходят и вам.
      – Мне кажется, что такая черта как неугомонность не является недостатком.
      – Согласна. Вообще-то я никогда не ищу недостатки. Это пустая трата времени, лорд Коулвик. По крайней мере я знаю это из своего собственного опыта. – Сюзанна подняла свой бокал. – На чем мы остановились? Ах да, я была неугомонной.
      Алекс поставил бокал, ожидая, когда она снова приступит к рассказу.
      – Я не знала, чего конкретно я жду, но когда шанс наконец представился, это превзошло все мои ожидания. Один из парней, Ролли, обычно обслуживал заказанные наверху отдельные кабинеты таверны, но в тот день его не было. Поэтому когда два джентльмена остановились у нас на ночь, я с легкостью заменила его.
      Она вздохнула.
      – Я стояла у стены и наблюдала за ними. Такой одежды, элегантности и изысканных манер я никогда не видела. А когда я тихонько подошла; чтобы наполнить бокалы и убрать лишние тарелки, я чуть в обморок не упала от запаха парфюма и чистой кожи.
      Алекс удивленно покачал головой.
      Сюзанна заметила его удивление и улыбнулась:
      – Тогда для меня все было в диковинку, но я не совсем растерялась, лорд Коулвик. Когда один из них заметил меня и пригласил присоединиться к ним, усадив на колени и налив бокал вина, я прекрасно понимала, что делаю.
      – Вы уверены в этом?
      – Конечно. Они ведь мужчины, так? Я знала, что у меня есть только призрачный шанс стать не просто развлечением на один вечер, но меня это не беспокоило. Мне хотелось эмоций, веселья, и я решилась. – Она глотнула вина, на лице читалась тоска по тем временам. – У него были ухоженные и мягкие руки, поэтому я дала ему прозвище Лорд Руки. Другой просто наблюдал за нами, поэтому я мысленно назвала его Лорд Глаза. Я пила вино, мило улыбалась, флиртовала и наслаждалась предвкушением того, что должно было случиться. И должна сказать, это того стоило!
      – Наверное, я уже достаточно услышал… – Алекс заерзал на стуле.
      Сюзанна прищурилась, взгляд стал безжалостным. Сладкоголосая серена не хотела заканчивать свою песнь.
      – Но я не рассказала вам, как Лорд Руки покусывал и ласкал мои обнаженные шею и плечи, пока я не распласталась на его груди, готовая на любые игры, какие они пожелают. Я не рассказала, как Лорд Руки обнажил мою грудь, как умело ласкал ее своими мягкими руками и как Лорд Глаза наблюдал за другом, медленно поднимая мои юбки, пока…
      – Достаточно! Сюзанна, пожалуйста, хватит. – Алекс поднял руку. – Прошу вас! Я думал, что вы намеревались опустить эти грязные подробности.
      Она уступила, снова наполнив свой бокал.
      – Как пожелаете. Я просто скажу, что это было падение, которого я страстно желала снова и снова. Я знала, что не хочу возвращаться назад.
      – Назад?
      – На неудобный соломенный тюфяк, к мужчинам, что сидели внизу, к тому, что ждало меня в будущем: грязное совокупление за пару медных монет на заднем дворе или даже приличный брак с каким-нибудь фермером или торговцем. – Она подняла бокал и вдохнула аромат вина. – Я вкусила аромат шелка и парфюма, пудры и масел. И чувственности, конечно. И я не собиралась отдавать это без борьбы.
      – Я не могу себе представить этого.
      – Это не так трудно. Джентльмены больше всего оценили мой девичий восторг, а я не теряла времени даром, умоляя их взять меня в Лондон. Вот как далеко! Я не рассчитывала на место в их шикарных домах, но я слышала, что девушка может сама завоевать положение в обществе и заработать на хорошие вещи. Я проявила решительность в своей просьбе.
      – Значит, они привезли вас в Лондон?
      – Они признались, что знают подходящее место для девушки с моими запросами. Они сменили лошадей в нашей таверне, получили удовольствие от проведенного вечера. Потом, я думаю, им понравилась сама идея немного поразвлечься в дороге. Я уехала, ни с кем не попрощавшись. Я могла бы подробно описать наше путешествие до Лондона, но вы просили этого не делать. Мне не хочется, чтобы вы считали меня бесчувственной особой.
      Алекс благодарно склонил голову:
      – Спасибо, мисс Сюзанна.
      – Скажу только, что к тому времени, как мы приехали в город, меня хорошо обучили и основательно использовали. – Она улыбнулась воспоминаниям и покачала головой. – Не представляю, какое впечатление я могла произвести на мадам. Взъерошенная, спотыкающаяся грязная маленькая девчонка, абсолютно обессиленная и сбитая с толку. Джентльмены не осуществили свой грандиозный план, и я оказалась просто брошенной на углу улицы. Мне пришлось самостоятельно искать дорогу в неизвестный район, о котором я слышала. Поэтому когда я оказалась у двери «Колокольчика», это было похоже на сон.
      – Они просто бросили вас? Они соблазнили вас и просто выбросили?
      – О нет! Они знали мадам Дебурсье и решились замолвить перед ней слово о моем характере и красоте. Лорд Глаза даже согласился профинансировать мой дебют в «Колокольчике».
      – Джоселин согласилась…
      – Ее мать, лорд Коулвик. Я должна пояснить. Это ее мать взяла меня к себе в «Колокольчик» за несколько месяцев до своей смерти. Джоселин унаследовала заведение, а вместе с ним и вашу покорную слугу.
      – Вы не собственность, чтобы передавать вас из рук в руки. – Сказав эту фразу, Алекс понял, что перешагнул границу дозволенного.
      Сюзанна, казалось, получала удовольствие от испытываемого им неудобства.
      – Конечно, нет. Я скорее член необычной семьи. И представьте мое облегчение, когда новая хозяйка дома оказалась еще великодушнее, добрее и заботливее, чем ее предшественница. Я поступаю так, как пожелаю, лорд Коулвик. Всегда. Но «Колокольчик» обеспечивает приют и защиту, и в обмен на часть моего дохода я вольна продавать свое тело, как пожелаю и когда хочу.
      Алекс не знал, что ответить. Он не знал, какую трагическую историю хотел услышать, но перед ним сидела красивая, величественная женщина, абсолютно довольная собой.
      Сюзанна рассмеялась:
      – Как мне хочется, чтобы вы увидели сейчас свое лицо. Очень забавное выражение у вас, сэр!
      – У меня нет слов!
      – Вы уверены, что не хотите услышать ужасные подробности? – Она явно дразнила его.
      Алекс наконец улыбнулся, уступив ей:
      – Нет, никаких подробностей, боюсь, я буду плохо спать, примеряя эти подробности на себя.
      Она наклонилась и погладила его руку, почти по-матерински успокаивая.
      – На улицах Лондона и во многих подобных заведениях столько трагедий, что вы зарыдаете, услышав их. Души людей гибнут, бедняжки попадают в жизненные ловушки, работая ради прибыли других людей, влачат жалкое существование и не задают вопросов. Таких очень много, милорд, и я не отрицаю этого. Это не легкомысленный выбор. Но для многих здесь, в «Колокольчике», это был выбор, который соответствовал нашим характерам и ситуациям. Мы строим будущее и создаем средства, чтобы удержать это будущее.
      – А тем временем?
      Она ухмыльнулась, словно кошка, почуявшая вкус сметаны:
      – Шелк и парфюм, пудра и масла, и… ой, чувственность, конечно, сэр.
      Алекс вышел из комнаты Сюзанны и столкнулся в коридоре с Джез. Увидев его, она изумленно выгнула бровь и явно удивилась, встретив здесь гостя хозяйки.
      – Заблудились, лорд Коулвик?
      – Нет, мисс, не беспокойтесь.
      Она прищурилась, смерила его ледяным взглядом и продолжила свой путь. Ни слова не говоря, Алекс повернулся и пошел по коридору к лестнице. Все его мысли были заняты откровенным рассказом Сюзанны.
      До нее имя мадам Дебурсье носила ее мать. Джоселин родилась в этих условиях. Эта мысль отрезвила его. Он о многом догадался, увидев портрет на туалетном столике, и понял, что пришлось пережить Джоселин, но от услышанного из уст Сюзанны в груди стало больно. Неужели она еще ребенком находилась в этом доме? Что маленькая девочка могла увидеть в таком месте? Как это все не ожесточило ее?
      Она унаследовала бордель от своей матери. Алекс покачал головой, чтобы избавиться от многочисленных вопросов, которые заполонили его голову. Он забыл спросить, сколько лет прошло со дня смерти ее матери и какова роль таинственного Рамиса во всем этом. Пока Алекс пытался осознать услышанное, ему пришло на ум, что, возможно, необходимо побеседовать не с одной или двумя девицами, чтобы хоть в чем-то разобраться. Вместо того чтобы пролить свет, история Сюзанны только добавила неразберихи.
      Если ее мать была хозяйкой борделя и Джоселин выросла здесь, почему ею собрана такая библиотека? Неужели мать не стеснялась поделиться подробностями своего мастерства? Или она хотела оградить Джоселин от этого? Но зачем? Возможно ли, что мадам Дебурсье возлагала большие надежды на свою дочь? И если это так, на каком основании она лелеяла свою мечту, если оставила в наследство только бордель?
      Какой запутанный клубок! Алекс, вздохнув, сел в нанятый экипаж. В данный момент единственной правдой было то, что он не знал, как через несколько коротких недель сможет расстаться с ней.
      «Возможно, сейчас самое время задуматься о будущем, пока я не поставил себя в глупое положение». Алекс покачал головой, цинично рассмеявшись. Казалось, этот смех эхом отозвался в его голове. Слишком поздно об этом волноваться.
      Каждое свободное мгновение он проводил в «Колокольчике», а когда уезжал, тотчас начинал строить планы, как туда вернуться в следующий раз. Он мечтал о том, как оденет Джоселин с ног до головы в меха и ювелирные украшения. Влюбленный до безумия богатый глупец, ослепленный женскими чарами.
      Джез спросила, не заблудился ли он.
      «Я так запутался, что даже не знаю, хочу ли я вообще знать правду».

Глава 10

      Джоселин проснулась в хорошем настроении, но, открыв глаза, сразу поняла, что Алекс опять ушел. Она увидела свернутый листок на его подушке, потянулась, чтобы прикоснуться к нему, почувствовать. Читать записку не было необходимости. Он наверняка выражает сожаление, что пришлось вот так уйти, и искренне обещает поскорее вернуться. Записка была написана для того, чтобы смягчить горечь расставания. Но она не помогла.
      Джоселин прижала записку к груди и осталась в кровати, стараясь привести в порядок мысли. Их соглашение уже значило для нее больше, чем она предполагала, зачем же требовать невозможного. Он не должен прохлаждаться с ней в постели и попусту тратить утреннее время. Ведь его сестра заметит эти длительные отлучки из дома и станет возмущаться.
      Джоселин очень хорошо знала, что Алекс не готов к такому риску. Он уже подвергся незначительному допросу со стороны сестры, как подозревала Джоселин. Скорее всего, пока ничего страшного, иначе он бы признался ей. Выражение его лица в момент встречи с Маршем было весьма красноречиво.
      Джоселин вздохнула, открыла записку и улыбнулась. Она уже достаточно хорошо изучила Алекса. Он – настоящий джентльмен.
      Джоселин отбросила одеяло и постаралась отогнать все мысли о лени. С озорной улыбкой на лице она решила, что освежить голову ей поможет душ. Потом она оденется и просмотрит запись встреч на ближайшие несколько дней.
      Она быстро приняла ванну и, почувствовав прилив сил, присела за стол поработать, но мысли были далеки от дел. Она сидела и представляла себя и Алекса в ванне, в мыльной пене. Однако хватит думать об этом. Эротические образы были немедленно отброшены в сторону, и Джоселин открыла конторскую книгу. Работая, она снова и снова мысленно возвращалась к соглашению, которое заключила с Алексом.
      Может быть, существует возможность продлить это счастье на некоторое время. Возможно, это будет частная договоренность, которая продлится дольше светского сезона. Все это время Алекс будет принадлежать только ей. Они смогут снять свой угол, какие-нибудь апартаменты в Лондоне, подальше от «Колокольчика», или поехать на континент, где никто даже не обратит на них внимания…
      В этот момент раздался резкий стук в дверь.
      – Мадам, вас спрашивает женщина. Она пришла к черному входу. Кухарка пыталась прогнать ее, но она оказалась настойчивой… – В глазах Руми мелькнуло беспокойство, она опять нарушила уединение госпожи.
      Джоселин закрыла кожаный переплет книги, стараясь сдержать вздох. Миссис Брукс была не из тех, кто послал бы за Джоселин, если бы вопрос не был серьезнее, чем могло показаться на первый взгляд.
      – Я сейчас спущусь и разберусь, в чем дело.
      Когда она пришла на кухню, разговоры о характере прошения, с которым пришла женщина, сразу смолкли. Дверь черного входа была приоткрыта, и кухарка разговаривала с кем-то на ступеньках лестницы.
      – Я отправила к ней служанку сообщить о вашем приходе, но вся эта таинственность вам не поможет. Назовите мне цель вашего визита, и я посмотрю…
      – О своем деле я буду говорить только с хозяйкой этого заведения и ни с кем другим!
      – Я здесь, миссис Брукс. – Джоселин сделала шаг вперед и заняла место кухарки у дверей. Выглянув на улицу, она оценивающим взглядом посмотрела на женщину на ступеньках. У нее был неопрятный и изможденный вид. Изношенное платье с обтрепанными краями, хотя фасон был когда-то изысканным и элегантным. Весь вид говорил о том, что незнакомка переживает трудные времена. – Я – хозяйка этого заведения. Чем могу помочь?
      Женщина оглянулась на аллею позади себя, словно хотела убедиться, что никто не преследует и не наблюдает за ней. Когда посетительница снова посмотрела на Джоселин, ее глаза были полны слез.
      – Мне бы хотелось поговорить с вами наедине. Пожалуйста, если можно.
      – Как пожелаете. – Джоселин отошла в сторону, пропуская посетительницу на кухню.
      Еще раз украдкой оглянувшись, незнакомка по приглашению Джоселин прошла к кухонному столу.
      – Может быть хотите чаю? Или что-нибудь поесть?
      Посетительница нервно села на предложенный стул, но отрицательно покачала головой:
      – Нет, ничего не надо, спасибо.
      Джоселин села напротив, любопытство взяло верх.
      – Я не тороплю вас, но какое у вас дело? Моя служанка сказала, что это должно быть что-то срочное, мадам.
      – Д-да, – решительно кивнула незнакомка, явно подбирая слова для разговора. – Я не прошу… об одолжении. Особенно у незнакомых людей. Но я долго думала… молилась даже… И не вижу другого выхода.
      Миссис Брукс, стоя за спиной незнакомки, вопросительно посмотрела на Джоселин, но та сделала вид, что не заметила взгляда кухарки.
      – Одолжение?
      – Мой муж умер. Все мои письма, адресованные семье, вернулись нераспечатанными или остались без ответа. Мне не следовало выходить за него замуж. Мой выбор в семье никогда не одобряли, и я для них уже умерла. – Она говорила тихим голосом и почти без интонаций, словно во сне. Но это была речь образованного человека, и Джоселин задумалась, каково происхождение этой гостьи. – У меня па руках остались шестеро детей, и сейчас я… в затруднительном положении. Работа была… тяжелой, и я сейчас стараюсь преодолеть последствия болезни. Мой старший сын умер на фабрике, младшие дети – очень болезненные. Но если я смогу сохранить хоть одного ребенка… Теперь вы понимаете, почему я была вынуждена прийти.
      Джоселин наклонилась, мягко коснулась ее руки.
      – Я пока не совсем понимаю, но искренне сочувствую вам. Мы сегодня пошлем вам домой продукты и что-нибудь для детей.
      В глазах женщины блеснули слезы.
      – Я не могу отказаться от подарков, но одолжение, о котором я прошу… Это моя дочь, Эдит. Я… я хочу, чтобы вы взяли ее.
      – Взяли? – Джоселин постаралась сохранять спокойствие. В ее душе ледяной ужас смешивался с печалью.
      – Я знаю, что это за заведение. И знаю, что делаю. Вы считаете меня бессердечной, но у дочери будет крыша над головой, еда, хорошая одежда, о ней будут заботиться. Она не сгинет на фабрике и не станет продавать себя на углу улицы.
      Джоселин закусила губу, стараясь успокоиться.
      – Но есть и другие возможности.
      – Нет, других возможностей нет. – Незнакомка проявляла полную покорность судьбе. – Эдит симпатичная, у нее хорошая кожа. Она очень сообразительная, быстро обучается и послушная. Клянусь, с ней у вас не возникнет никаких проблем.
      – Но сколько ей лет?
      – Тринадцать.
      «Наступит ли когда-нибудь день, когда подобный разговор не станет вызывать у меня неприятных ощущений?» – подумала Джоселин, а вслух сказала:
      – Она молода для такого заведения. Дети у нас не работают.
      – Тогда пусть она поработает у вас в качестве служанки, пока не повзрослеет! Пожалуйста… Я бы знала, что она… Она никогда не будет голодать.
      Джоселин бросила взгляд в сторону миссис Брукс, которая с тревогой наблюдала за происходящим. Кухарка уже собирала корзину с хлебом и другими продуктами, узнав о тяжелом положении женщины, но, услышав просьбу матери, замерла у плиты. Никто не собирался отрицать характер подобного заведения, но слышать, какой выбор сделала мать для своей дочери, было нелегко.
      – А если мы откажем ей? – Джоселин пыталась проявить настойчивость. – Вы уверены, что она не сможет найти себе место прислуги в приличном доме? В магазине?
      – Без рекомендаций? В ее возрасте? К тому же я не могу помочь ей устроиться, я не приучила ее к работе, она даже не умеет обходиться с иглой. Дочь быстро взрослеет, и я вижу, что она уже привлекает внимание местных парней. – Женщина опустила глаза. – Если вы откажете ей, тогда… я… выгоню ее.
      Конечно, возможно, это была лишь пустая угроза, но Джоселин почувствовала остроту ситуации. Даже если эта женщина не выгонит дочь на улицу, понятно, что ее отчаяние граничит с безысходностью.
      – Я происхожу из хорошей семьи, – продолжала просительница. – Эдит кое-что передалось по наследству. – Красивая фигура и хорошие манеры, по крайней мере я смогла передать ей это.
      – Она умеет читать?
      – Да! – Чувство гордости озарило лицо посетительницы и на короткий миг вернуло давно утраченную красоту. – Она даже немного знает латынь. Я сама учила ее.
      Джоселин вздохнула. Такие просьбы она слышала не в первый раз и если бы принимала просьбы каждой матери, «Колокольчик» уже давно мог бы превратиться в приют. Она отправляла прочь людей с подобными просьбами и плакала ночи напролет, ужасаясь холодной реальности жизни, которая протекала за тонким барьером кирпичных стен борделя. Но сейчас у Джоселин не было уверенности, что она сможет отказать. Какой в том прок, если она станет такой же бесчувственной, как любой другой, кто откажет этой матери? Или еще хуже, найдется тот, кто с удовольствием наживется на детской невинности. Но «Колокольчик» – далеко не рай, какое будущее может быть у этого ребенка?
      Джоселин откинулась на спинку стула, чувствуя огромную ответственность за свое решение.
      – Вы сказали, что не приучили ее к работе, но хотите, чтобы я взяла ее в качестве прислуги.
      – Пожалуйста…
      – Она слишком мала для работы в борделе, я не торгую детьми. – Джоселин с трудом сглотнула, прежде чем продолжить. – Позвольте мне закончить, мадам.
      Посетительница кивнула, но надежда в ее глазах погасла.
      – Эдит, как вы сказали… сообразительная девочка и быстро учится. Возможно, она поймет, что тяжелая работа не так уж страшна. Она может научиться работе горничной или стать помощницей на кухне. За работу ей будут платить деньги, и она сможет получить образование. Мы нанимаем учителей по многим предметам, включая французский и итальянский языки, историю, литературу. Если она будет усердно заниматься, она сможет получить хорошие знания и впоследствии преподавать сама. А может быть, займется чем-нибудь другим в жизни.
      – Дай вам Бог здоровья! Дай вам…
      – Мы никого не заставляем торговать собой. – Джоселин резко встала, не желая принимать благодарности матери за такой «подарок». – Но не обманывайте себя. Я не могу уберечь ее от искушений этого заведения и поставить ширму, чтобы она ничего не видела. На какое-то время я смогу оградить ее от визитов на некоторые этажи и от гостей нашего заведения, но лишь на время. Если она, как вы сказали, симпатичная… то со временем, если у нее есть склонность… Поймите, это не пансион. Здесь она может получить такие уроки, о которых потом вы будете сожалеть.
      – Я понимаю.
      Джоселин вздохнула:
      – Мне кажется, что вы только думаете, что все понимаете. Я советую вам повременить с решением хотя бы до утра. Если завтра вы по-прежнему сохраните уверенность в правильности такого решения, тогда присылайте дочь утром, после десяти часов.
      Посетительница встала и дрожащими руками приняла от миссис Брукс корзину с продуктами.
      – Я пришлю ее.
      – Если ваша ситуация изменится к лучшему, вы всегда сможете забрать свою дочь. Я не делаю женщин рабами. Если есть какой-то другой путь, пожалуйста, воспользуйтесь им.
      Не поднимая на Джоселин глаз, посетительница вышла. Когда за ней закрылась дверь, Джоселин застыла на мгновение, чтобы собраться с мыслями.
      – Даете крышу бездомным, – тихо сказала у нее за спиной миссис Брукс. – Совсем как ваша мать.