- Только попробуй здесь кого-нибудь убить, и я сверну тебе шею, клянусь, - оборвал его я.
      - Ну и что из того? - пробурчал патан и оттащил тело караульного за бункер.
      Повлиять на ситуацию не было сил - патан мог делать все по-своему, а позже извиниться за непонятливость. Оставалось только надеяться, что у охранника не было с собой ножа. Хотя вряд ли я был прав - другой альтернативы выпутаться из этой передряги не существовало. Я был подавлен мыслью о том, кто сейчас хозяин положения, к тому же этот сумасшедший дьявол опять будет снимать меня с крючка, и, без сомнения, насладится каждой секундой моей беспомощности.
      Минуты уже стали казаться мне долгими часами, как по ту сторону двери звякнул ключ, засов скользнул в сторону, и дверь открылась. В открытый проем упала полоска света из окон госпиталя напротив, выхватив из темноты два силуэта. В голове промелькнула мысль, что план Сафараза рухнул, и охрана пришла меня проверить. Я плюхнулся на пол, христианская терпимость испарилась без следа, а рука сама потянулась к пистолету.
      - Выходи отсюда, да побыстрее, - холодно приказала Клер по-английски.
      На какое-то мгновение я приписал её поведение суматошному напряжению этой ночи и захныкал в ответ на урду про бедного человека, которого все обижают.
      - Хватит валять дурака, - нетерпеливо бросила она. - Кого ты хочешь обмануть, козел?
      Однажды я видел, как гвардеец у Букингемского дворца наступил на развязавшийся шнурок и, как подкошенный, рухнул. Теперь я точно знал, что чувствовал этот бедолага, когда поднимался на ноги.
      - Я осторожно пошел за ключом, как приказал сахиб, - послышался виноватый голос патана, - Но мисс-сахиб уже шла сюда с этими разгильдяями.
      Тут я заметил, что за их спинами переминались с ноги на ногу сикх с тибетцем.
      - Давай, пошли отсюда, - оборвала Клер очередной поток моих излияний, - и, Бога ради, тише, - предупредила она и шагнула в ночную тьму, а мы поспешили ей вслед.
      Она провела нас почти по всему периметру территории госпиталя, держась под спасительным укрытием стен, пока, наконец, не остановилась у небольших ворот в дальнем конце двора, надежно скрытых в толще стены. Обычно она пользовалась ими для уединенных прогулок по окрестным холмам и открывала их своим ключом.
      - Дорога, если мне не изменяет память, тебе известна, - холодно сказала Клер. - Вниз по тропе до реки, три мили влево по берегу, прямо до кашмирской деревушки. Куда ты отправишься дальше, дело твое, но сюда больше не возвращайся... никогда.
      - Но ты, естественно, пойдешь вместе с нами?
      - Нет, забирай этих двоих, оставишь их в деревне. Они вернутся только с моего разрешения. А теперь - в путь, да поскорее. Мне нужно вернуться назад раньше, чем меня хватятся, - она нетерпеливо подтолкнула меня и сердито приказала разношерстной троице поторапливаться.
      - Но, черт побери... - начал я было протестовать, но меня сразу оборвали.
      - Идвал, пожалуйста, не задерживайся, - настаивала Клер. - Там ты найдешь Джеймса. Если он сможет перенести дорогу, захватишь его с собой. Скажи ему, что ничего не изменилось. Он поймет.
      - Рад за него, поскольку мне ни черта не понятно. Послушай, я не понимаю, что здесь происходит, но не надо быть провидцем - у тебя какие-то неприятности, а может и что-нибудь похуже. Неужели ты думаешь, что я вот так, просто уйду? Даже не подумаю.
      - Никакая опасность мне не грозит. Индийские военные патрули и пограничники в этих местах всегда начеку. Если со мной что-нибудь случится, они это дело так не оставят, и эти люди отдают себе в этом отчет.
      - Какие ещё "эти люди"?
      - Не твое дело.
      - Как раз-таки мое.
      - Все, что здесь происходит, тебя не касается. Мне кажется, мы уже давно пришли к такому соглашению.
      - И чья в этом вина? Поверь мне, теперь это мое дело. Меня послал твой отец...
      Любопытно, но только последнее замечание вызвало у неё ответную реакцию. Клер быстро схватила меня за руку.
      - Держи его подальше от этого, - настойчиво попросила она. - Не надо ничего говорить, а ещё лучше передай, что ты меня видел, и все хорошо. Пожалуйста!
      - С ним этот номер не пройдет. Стоит мне открыть рот, как он сразу все поймет. Он кое-что уже знает и именно потому просил меня приехать.
      - Даю тебе слово, что лично мне ничего не грозит.
      - Тогда тебе лучше поехать со мной и сказать ему все самой.
      - Я не оставлю госпиталь, пока...
      - Пока что? - перебил я.
      - Пока... ну, не появится ясность...
      Я взял её за руки. Она тут же попыталась их освободить, но не тут то было.
      - Клер, - просил я, - поверь мне хоть на этот раз. Скажи, что происходит. В чем ты оказалась замешана? Что за немец появился в госпитале? Какую роль играет Уэйнрайт? Обещаю тебе, все останется между нами. В этой истории именно ты беспокоишь меня больше всего...
      - Не стоит так волноваться, - сказала она, но уже не так уверенно. В её голосе сквозила усталость, - Я вполне могу управиться сама, если только мне не будут мешать. Пожалуйста, Идвал, уходи, мне пора возвращаться.
      - Ради Бога, не торопи, - настаивал я. - Неужели непонятно, немец сразу же поймет, кто меня выпустил.
      Но она оказалась весьма предусмотрительной.
      - Я скажу, что тебе удалось подкупить стражу, - ответила Клер, резким движением высвободила руки и вернулась к двери. Мои запоздалые попытки подпереть дверь плечом прежде, чем её удастся захлопнуть, успеха не имели. Только долетел шорох быстро удалявшихся шагов.
      В первую минуту мне хотелось снова перелезть через стену и пойти за ней. Но было ясно, что из этого ничего хорошего не выйдет. Она все равно ничего не расскажет, а сразу убедить её оставить это проклятое место мне не по силам.
      Уэйнрайт? Ну, по крайней мере, я теперь знаю, где его искать. "Если сможет перенести дорогу". Значит он ранен. Может быть, это последствия той стычки в Рамабае, если только с тех пор ему не досталось еще.
      - Надеюсь, голосовые связки не задеты, - во мне закипало раздражение. - Я выбью из него объяснения, даже если для этого придется применить силу.
      Несколько поодаль Сафараз шумно переругивался с охраной. Я приказал ему заткнуться и идти за мной.
      - У этих бездельников, сахиб, есть оружие. Его никто не отбирал, возразил он.
      В чем-то он был прав. Охрана без колебаний отдала мне пистолеты, я разрядил их, в поисках боеприпасов бегло похлопал по карманам и вернул обратно. Сафараз был удовлетворен, но только частично.
      - А мой нож и пистолет, сахиб?
      Я отдал их ему и пошел впереди, а он замыкал колонну. Мне очень не хотелось оставлять Клер здесь, но в тот момент ничего другого не оставалось.
      Глава десятая.
      Я знал эту деревню. Она затерялась в дальнем конце долины, которая выходила на юг и целый день была залита солнечным светом, а горы служили надежной защитой от суровых северо-западных ветров. Набравший силу на перекатах и водопадах горный поток в период снегопадов приносил массу ила, который крестьяне выгребали со дна, грузили на ослов и доставляли на небольшие террасы, где выращивали овощи, персики, нектарины и яблоки. Хотя теоретически эти места находились выше зоны лесов, здесь рос дикий грецкий орех, а форель, если та была размером меньше локтя взрослого мужчины, выбрасывали обратно в реку.
      Именно здесь Клер обычно покупала свежие продукты для госпиталя, а поскольку плата была справедливой и скорой, местные крестьяне жили в достатке. Вполне естественно, что она ещё следила за их здоровьем, и потому отношение к ней местных жителей граничило с поклонением. Это было то место, где мне очень хотелось бы осесть, когда дела в жаркой и суматошной Индии пойдут туго. Забытый уголок вдали от нахоженных троп, мирный и безопасный.
      А сейчас этот ублюдок Уэйнрайт, словно змея, прокрался в мой тайный Эдем!
      Мы попали туда сразу после рассвета и произвели переполох, как стая ястребов над птицефермой. Женщины собрали детей и спешили укрыться в своих жилищах, а мужчины, собравшись группами, искоса напряженно следили за нашими действиями. К счастью они узнали сикха, а когда тот призвал их проявить благоразумие, с недоверием, но все же приблизились к нам.
      Староста деревни, которого я ещё помнил по прошлому визиту, дрожащим голосом приветствовал нас и предложил чай, творог и прочую нехитрую снедь. Заметно было, что меня он не узнал, в чем винить старика не приходилось: если мое лицо выглядело подстать самочувствию, то картина получалась весьма живописной.
      Я сказал, что мисс-сахиб послала нас к сахибу, который остался у них. Его лицо сразу потеряло осмысленное выражение. Сахиб? В их деревне? Нет, сахиб здесь не появлялся. Очевидно, старик получил от Клер хороший инструктаж.
      Я обвел глазами жителей деревни, которые уже начали расходиться по углам. Нет, помощи от них не дождешься.
      Сафараз предложил свои услуги в поисках, но мне пришлось заставить его замолчать. Обыск двух десятков хижин представлялся крайне нежелательным. Здесь жили мусульмане, в жилищах оставались их женщины с детьми, и попытка силой вломиться в дом могла нам чертовски дорого стоить. По такой причине даже самые миролюбивые из них насмерть встанут за свою честь.
      - Уэйнрайт! - в конце концов заорал я. - Если ты здесь, выйди, ради Бога. Это я, Риз.
      Он тут же вышел из-за одной из хижин. Если у меня ещё оставались надежды на теплый прием, они тут же исчезли. Уэйнрайт смотрел на меня не лучше, чем на сборщика налогов с последним предупреждением об уплате в руках. Бледность его перекошенной физиономии, рука на перевязи недвусмысленно говорили о сильном недомогании. При виде моей разбитой рожи он несколько оживился, но ненадолго. В его обращении теплоты также не наблюдалось.
      - Какого черта тебя сюда занесло, Риз?
      Староста почувствовал, что с него сняли всякую ответственность, и успокоился. Я отослал с ним своих спутников за едой, а сам с Уэйнрайтом уселся лицом друг к другу прямо в пыль.
      Пришлось объяснить, что причиной моего появления здесь стал Гаффер. Он послал того к черту, поскольку окончательно и бесповоротно вышел в отставку.
      - Тебе лучше вернуться и самому все это рассказать.
      - Обязательно сделаю, когда сочту нужным, - упрямо набычился он.
      - Не думаю, что такой ответ его устроит.
      - Тем хуже, ничего другого предложить не могу.
      - Ты ставишь меня в дурацкое положение.
      - Ничем помочь не могу, я не просил тебя сюда приезжать.
      - Хватит валять дурака, - раздраженно бросил я. - Тебе нельзя уйти просто так. Ты же государственный служащий, как почтальон, полицейский...
      - Или уборщик мусора. Но мы все можем оставить службу...
      - Собственноручное заявление, уведомление за шесть месяцев и клятва в сохранении государственной тайны, - напомнил я, - а затем тебе придется каждый раз сообщать о своем местонахождении и планах на будущее...
      - Пока я здесь, а куда собираюсь отправиться в будущем, никого, кроме меня не касается.
      - Хватит играть в прятки, Уэйнрайт, - не выдержал я. - Ты прекрасно все знаешь. Номер твоего паспорта будут знать в любом аэропорту, в любой гавани Запада до конца твоих дней. Никогда не узнаешь, следит за тобой тот парень за соседним столиком или нет. Квартиру или гостиничный номер время от времени будут незаметно обыскивать, почту просматривать, а телефон прослушивать. На твоей работе в банке можно поставить крест, а легкий анонимный намек любому из возможных работодателей создаст ту же проблему. Сколько ты сможешь так продержаться?
      - Жил же я до того, как эти ублюдки меня наняли.
      - Мы говорим про "после". Тебе знаком их образ мыслей, а значит можешь себе представить, о чем они думают, если кто-то выпадает из обоймы.
      - Да, мне все известно, - устало выдохнул он. - По полочкам раскладывать не нужно. Они рассматривают такую возможность, даже когда мы задействованы в деле. Только одна эта мысль может отравить всю жизнь.
      - Профессиональный риск, - заметил я. - Нельзя зарабатывать на жизнь ковырянием в дерьме и ждать от своих друзей уверений, что ты пахнешь розами. Конечно, они подозрительны. Так им по штату положено. Черт с ними, ведь в коммерции или на производстве порядки те же - всегда существует возможность обнаружить собственное ноу-хау у соперничающей компании.
      - Коммерсанту или инженеру поручают делать работу, - возразил Уэйнрайт. - Если он не справляется, его увольняют, а не посылают по его следу ищеек, когда тот ещё только приступил к работе.
      - Чушь. Бухгалтеры и аудиторы всегда идут друг за другом,
      - Совсем разные вещи.
      - Ладно, Уэйнрайт, - сказал я. - У меня больше нет желания ввязываться в полемику или выступать в качестве доверенного лица нашего первосвященника. Мне приказали передать тебе послание. Я это сделал. Гаффер требует твоего возвращения.
      - По-моему я уже говорил, что ещё не готов к этому. Как тебе это понравится?
      - Давай пока оставим этот вопрос, - спокойно предложил я.
      Мы замолчали, а он начал здоровой рукой что-то рисовать на пыльной земле, потом поднял взгляд на меня и горько усмехнулся.
      - Ликвидация, да? До меня доходили слухи, что это твой профиль. Ты этим занимаешься собственноручно или оставляешь патану? Пуля в затылок или во сне ножом по горлу?
      Уэйнрайт перестал рисовать и запустил руку под рубашку.
      Ребро левой ладони пришлось ему под подбородком, а другая уже вытаскивала его руку, в которой оказался всего лишь носовой платок. Тело его после такого толчка имело много траекторий для продолжения движения, но он перевалился через спину на свою больную руку.
      Я быстро осмотрелся, но этот инцидент мог видеть только Сафараз, который принес мне чай. Ошеломленный патан передал приглашение старосты остановиться в хижине для гостей. Мы подняли Уэйнрайта на ноги, отнесли его туда и уложили на койку.
      Он пошевелился, затем попытался привстать.
      - Извини, Уэйнрайт, - пробормотал я. - О Боже, мне действительно жаль. Откуда я мог знать, что ты там хотел достать.
      Он не стал отвечать, а только откинулся на спину и закрыл глаза. Мне бросились в глаза свежие пятна крови на его повязке, но при первой же попытке рассмотреть их поближе Уэйнрайт отвел руку в сторону.
      Я стоял над ним и размышлял, чем ему помочь. И тут мне вдруг попалась на глаза небольшая белая деревянная коробка с красным крестом на крышке, которая стояла на полке у изголовья кровати. В ней оказались бинты, марля, несколько пузырьков и написанная рукой Клер подробная инструкция по их применению.
      Сафараз был тут же отправлен за горячей водой, а я склонился над раненым и снова повторил свою попытку. На этот раз Уэйнрайт не только не стал протестовать, но и не проявил к моей деятельности ни малейшего интереса. Рука была в плачевном состоянии: воспалившаяся огнестрельная рана требовала долгого и тщательного ухода. Следуя указаниям Клер, я промыл рану и положил свежую повязку.
      Уэйнрайта лихорадило. В коробке оказался термометр, которым он так и не удосужился воспользоваться. Температура доходила до ста двух градусов, но сказывались здесь последствия ранения или это был результат подхваченной лихорадки, мне не разобраться. К тому же удалось разыскать какие-то таблетки, которые он, несмотря на указания, также игнорировал. Я приподнял его, вложил в рот пару, заставил проглотить, и вскоре мой подопечный погрузился в глубокий сон.
      Рядом с койкой валялся вещмешок, содержимое которого, понятное дело, от меня не ускользнуло. Если не считать браунинга калибра 0, 38 в наплечной кобуре, там оказалось несколько полезных в дороге вещей.
      Итак, мы возвращаемся вместе. На эту тему, что бы там не случилось, у меня сомнений не было. Правда, ещё оставалась надежда, что он проявит благоразумие, а унижать его конфискацией оружия мне не хотелось. Потом я решил его разрядить, но это также не входило в мои планы. В конце концов я снял боек и на этом успокоился.
      С помощью зеркальца для бритья мне удалось немного привести в порядок собственное лицо, тем более, что это было, как удалось разглядеть правым глазом, совершенно необходимо. Потом я поел, уныло шевеля распухшими губами, завалился на соседнюю койку и провалился в темноту.
      Много часов спустя Сафараз все-таки решился меня разбудить.
      - Уже почти ночь, а сахиб так и не дал никаких указаний.
      Да, кругом виноват. Патан устал не меньше меня, но все это время даже не думал об отдыхе. Я отправил его спать до утра, но тут мне попался на глаза вещмешок, который был приторочен к седлу моего пони. Все стало ясно. Сафараз уже успел вернуться к тому месту, где последний раз перед возвращением в госпиталь привязывал пони, и привел их сюда. Крюк миль на двадцать, не меньше.
      Патан довольно улыбнулся и двинулся к выходу, но налетел на дверной косяк. Я посоветовал ему поменьше ударять за женщинами, и тогда ночью он сможет видеть не хуже летучей мыши. От моего замечания у него резко поднялся тонус, а я вернулся к Уэйнрайту.
      Он уже проснулся, жар несколько спал, так что я разыскал старосту и получил от него немного риса и молока. По возвращении в хижину мне удалось впихнуть в него несколько ложек этого щедрого дара.
      - Мы отправимся в обратный путь, как только ты немного оправишься. С первого же телефона свяжешься с Гаффером. Все остальное меня не касается, объяснил я.
      - Как ты узнал, где я?
      - Просто следовал полученным указаниям.
      - Лжешь. Это она послала за тобой, разве не так?
      - Если ты имеешь в виду Клер Калвертон, то нет.
      - Ради Бога, она единственная, кто знает, где я остановился.
      Все шло к тому, что ближайшие несколько дней нам предстояло провести вместе, а значит нужно было прояснить хоть один из вопросов, которые могли стать яблоком раздора. Тем более от моей откровенности большого вреда не случится, а если слегка приоткрыть карты, можно рассчитывать на ответную любезность. И, может быть, узнать о роли в этом деле Клер.
      - Меня послал её отец. Боится, что она попала в какую-то неприятную историю.
      - Понятно. Чисто личный интерес? - в каждом его слове звучало недоверие.
      - Если хочешь, можешь снова обозвать меня лжецом, но до того, как он в Рамабае упомянул твое имя, я даже не подозревал о вашем знакомстве.
      - Мне довелось вести её дела. Мы управляем благотворительным фондом госпиталя в нашем банке.
      - Так ты здесь по поводу перерасхода средств? Какая жалость, что старик мне этого не объяснил. Я мог бы сэкономить массу времени и избежать мордобоя.
      - Ты чертовски умен, но твоя история не вытанцовывается. Сам же говорил, что тебя послал Гаффер.
      - Совершенно верно. Мне совершенно не хотелось вмешиваться в это дело, которое могло оказаться официальным заданием. Я позвонил ему, чтобы прояснить ситуацию.
      - А ты в нашей иерархии находишься выше, чем я мог подумать. Я вот не знаю, куда звонить этому сукиному сыну.
      - Мне тоже. Я сначала связался с Калькуттой и сообщил свой номер, а уже мне он позвонил сам.
      - А ты за словом в карман не лезешь!
      Во мне уже все кипело. Уэйнрайт принадлежал к числу тех, кто мог вывести из себя, даже если разговор шел только о погоде. Называя меня лжецом, когда я говорил ему чистую правду, он явно не способствовал взаимопониманию.
      - Как тебе больше нравится, - парировал я. - но все это правда.
      - Отличная работа. Два задания на одно дело. Старый Калверт тоже тебе платит?
      - Будь уверен. Но в действительности у меня ещё одно задание: она просила освободить тебя от данного обещания. Я ведь ещё и на неё работаю...
      Мне казалось - моя взяла, но Уэйнрайт тут же снова набросился на меня.
      - Ты от неё ничего не дождешься. Она тебя ненавидит.
      - Ты грязный ублюдок из сточной канавы, Уэйнрайт, и та богадельня, что платит за твой липовый британский акцент, напрасно теряет деньги, взорвался я.
      Это его немного позабавило, а я в собственных глазах стал ростом пониже. Блаженно улыбаясь, он откинулся на постели.
      - Сочно... Что-то из шанхайской уличной брани? Знаешь Риз, ты гораздо раньше меня появился на этой сцене, но как-то раз мне пришлось проверять старые записи в гонконгском офисе. Конфиденциальные сообщения и все такое. Случалось видеть и твои отчеты тоже. Господи Иисусе! Неудивительно, что тебя так и не зачислили в штат. У меня тоже нет к тебе доверия. С твоим окружением... Ликвидация - твой потолок.
      - Оставим нашу дискуссию на завтра, может быть, удастся раздобыть конского дерьма, и мы сможем по-настоящему измазать друг друга, - я забрал свой вещмешок, одеяло с кровати и направился к двери. - Между прочим, на твоем месте я постарался бы отдохнуть получше, потому что тебе предстоит обратный путь - в седле или поперек него. Мне все равно.
      В темноте я присел у стены. Меня трясло не от его слов, а из-за того, что позволил ему задеть больные струны моей души. Где тот профессионализм и хладнокровие, которые я пестовал в себе все эти годы? Одна ребяческая перепалка, и я сорвался, как истеричная шлюха в бордельной сваре. В чем дело? Господи, я не первый день живу на этом свете, разве не так? Уж сколько раз меня оскорбляли мастера своего дела, но я всегда держал себя в руках.
      Мне не хотелось себе признаваться, но ответ был известен. Из его слов можно сделать вывод, что они с Клер судачили на мой счет. Неужели она меня ненавидит? Она терпеть не могла мою работу и все, что с ней связано, но ненавидеть лично меня? Что плохого я ей сделал? Что делаю сейчас, если не считать попыток вытащить из того самого болота, в котором сам жил, дышал, зарабатывал на жизнь?
      Да, для этого я использую любую возможность. Из Уэйнрайта мне ничего не вытащить, а работа превратилась в дурно пахнущее политическое варево. Я отвезу его назад, его уволят и поставят под гнет постоянной слежки до тех пор, пока утечка информации, которой он обладает, перестанет представлять какой-либо интерес. Если дела обстоят серьезнее, ему придется столкнуться с тем, что все его записи и счета в банке будут под колпаком, ведь эта контора кишит "нашими" людьми, а уж они раскопают что-нибудь существенное, чтобы повесить над ним дамокловым мечом. В крайнем случае он просто исчезнет, а люди скажут: "Бедный Уэйнрайт! Приличный молодой человек, вы же помните, но стал слишком много пить". В Калькутте несложно избавиться от неугодных, там часто вылавливают из реки их обугленные трупы.
      Что он натворил, оставалось только гадать. А может они предвидят, что он может выкинуть в будущем? Действительно у них есть на него компромат? А не пытался ли Уэйнрайт уйти через границу в Китай или Россию?
      Это был один из возможных маршрутов. Паспортов здесь не спрашивают. Но как в этом оказалась замешана Клер? Неужели он заручился её поддержкой под каким-нибудь благовидным предлогом?
      Эта мысль только напомнила мне, что Клер ненавидит все связанное с Делом. С какой стати ей терпеть в нем то, из-за чего она порвала со мной? И наконец, что сейчас творится в госпитале? Что за немец там появился, и чем он занимается?
      Да, Уэйнрайт здесь мне не поможет. Это можно сказать с уверенностью. Я боролся с искушением отослать его вместе с Сафаразом, а самому вернуться в госпиталь. Но мне известно было, что это невозможно. Люди, с которыми мне предстояло связаться, будут иметь дело только со мной. Нет, я отвезу его, сдам на руки или отпущу (смотря какие получу указания) и вернусь.
      Я укутался в одеяло и предпринял безуспешную попытку заснуть. Мои мысли крутились вокруг одной и той же проблемы, и я обрадовался наступлению рассвета.
      Когда я вернулся, Уэйнрайт стал выглядеть несколько лучше, но не позволил мне осмотреть руку.
      - Хватит, Уэйнрайт, - устало буркнул я. - Это не простая любезность нам предстоит нелегкий путь, и осложнения ни к чему. Будешь благоразумен или мне позвать Сафараза и применить силу?
      Он уступил, и перевязка скоро была закончена.
      - У нас есть пара пони. Я постараюсь раздобыть третьего, а если к вечеру почувствуешь себя лучше, отправимся в дорогу.
      Уэйнрайт, похоже, меня не слышал. Он уставился в одну точку перед собой, и мне оставалось только уйти. Но перед самой дверью он меня окликнул.
      - Одну минуту, Риз. Могу я задать тебе один вопрос?
      - Валяй, но я не могу заранее гарантировать, что отвечу.
      - Ты виделся с Клер или приехал сюда прямо из Рамабаи?
      - Я говорил с ней позавчера, и она послала меня сюда. Говорил же тебе, меня просили отвезти тебя обратно в Индию,
      Уэйнрайт смотрел мне в лицо, ловил каждое слово, явно пытаясь отделить зерна истины от словесной шелухи.
      - Только это, и ничего больше. Она ничего не рассказала, и мне пришлось делать собственные выводы.
      - Например?
      - Там что-то происходит. Она больше не свободна в своих действиях, а посторонних там определенно не жалуют гостеприимством, - я указал на свое лицо. - Вот мои доказательства.
      - Что произошло?
      - Меня поймали, когда я пытался что-нибудь разведать.
      - Кто?
      - Извини, - покачал я головой, - без комментариев. Ты сказал "один вопрос", а это уже четвертый.
      - Она много для тебя значит? - тихо спросил он после некоторой паузы.
      - Пятый. Ответ будет один - "занимайся своим собственным грязным делом".
      - Это мое дело, - возразил Уэйнрайт, - а если я в тебе не ошибаюсь, то и твое тоже.
      Теперь уже настала моя очередь получше рассмотреть его физиономию. Неужели это прелюдия к сделке? Кажется, он готов поделиться со мной информацией в обмен на мое молчание. Не ошибись, с тобой можно договориться, но покупать кота в мешке не велика охота.
      - Расскажи, что тебе известно, - сказал я. - Никаких гарантий дать не могу, но если у неё неприятности, все сделаю, чтобы помочь.
      - Не слишком щедро. Это дело похуже динамита. Можешь заняться им по собственной инициативе... и бросить, если возникнут затруднения.
      В его голосе появилась решимость, но я чувствовал - торг продолжается.
      - Я уже говорил, никаких предварительных условий, но есть небольшая поправка. Даю слово, что прежде всего учту её интересы, но только при условии, что она не работает на них по собственной инициативе.
      - Она работает на них, но скорее против своей воли, сам же говорил, что Клер уже не свободна в своих действиях. Вот так.
      Я получил подтверждение своим самым черным мыслям, которых больше всего боялся. Но мне удалось удержать себя в руках и пожать плечами.
      - Правила тебе известны. Если у неё все чисто - ничто ей не угрожает. Тем более это касается тебя.
      - Да, правила я знаю, - с горечью бросил Уэйнрайт, - Их устанавливает Гаффер, но, если нужно, он же посылает их к чертовой матери. Узнай этот ублюдок всю подноготную нашего дела, тут же составит новый свод правил, по которым тебе придется разыгрывать свою карту, даже если понадобится поставить Клер к стенке. Ты же один из самых преданных ему людей, а я, по крайней мере в данной ситуации, нет. Вот почему мне не хотелось ставить его в известность, когда я ввязывался в эту передрягу. Да, мне снова удалось все поставить с ног на голову, и ты за это собираешься увезти меня отсюда, но что бы ни случилось, предпочитаю оставаться на своем месте и на твое не променяю. Я хоть что-то пытался сделать, а у тебя для этого кишка тонка. Да, мне пришлось покинуть строй, но я помог человеку, который значил для меня больше, чем дерьмовые правила. Нет, у меня нет желания меняться с тобой местами, Риз. Ты - праведный законопослушный козел.
      Глава одиннадцатая.
      Это был настоящий словесный понос. Вся его накопленная злость вылилась словно гной из нарыва под ланцетом хирурга. Выглядело убедительно. В таких делах иногда ложь со слухами постоянно тащатся за тобой, и нет ни единого проблеска правды. Для такой проникновенной игры актерских данных у Уэйнрайта не хватало. В его словах было слишком много чувства, которое я вполне мог понять и разделить. В прошлом его бурная деятельность уже дважды вредила делу, и каждый раз меня посылали расхлебывать кашу. Мне это не доставляло удовлетворения, поскольку ни в одном провале, по моему мнению, его особой вины не было. Просто Уэйнрайт представлял собой обычного неудачника. Но у Гаффера была своя точка зрения. На его взгляд, ошибки были проявлением глупости, и пусть Господь заботится о неудачниках. По моим сведениям, Уэйнрайт в обоих случаях получил хороший нагоняй, хотя неудачами их считать было трудно.
      Теперь он снова по уши увяз и наделал глупостей, а я, как всегда, опять появляюсь на сцене. Можно ли винить его за недостаток братской любви к моей персоне?
      - Ну, ладно, - предложил я. - Теперь, когда ты облегчил душу, может посвятишь меня в детали?
      Уэйнрайт откинулся на постели и закрыл глаза.
      - Сначала гарантии.
      - Хватит с меня твоих идиотских штучек. Какие бы гарантии я не дал, впоследствии всегда можно от них отказаться.
      - Твое слово.
      - Ты мне льстишь. Как ты считаешь, где мы находимся? В лагере бойскаутов? - взорвался я.
      - Я тебе не перевариваю, Риз, - проворчал Уэйнрайт. - И это ещё мягко сказано... Но не думаю, что ты сможешь нарушить свое слово. Это уронит тебя в собственных глазах, а вряд ли ты такое вынесешь. Ведь тут истоки твоего хладнокровного...
      - Ладно, не стоит вновь крутить эту пластинку. Что я должен тебе гарантировать?
      - Две вещи. Во-первых, ты должен дать слово, что, узнав всю историю, не потащишь меня сразу же к Гафферу, бросив Клер на произвол судьбы. Во-вторых, каково бы ни было твое решение, ты поможешь мне вытащить её из этого проклятого госпиталя в какое-нибудь безопасное место, даже если сама она будет против.
      - Давай сойдемся на первом, - предложил я, - а оставшийся вопрос оставим открытым до тех пор, пока я поближе не познакомлюсь с деталями. Так тебя устроит?
      Он кивнул и попытался собраться с мыслями.
      - Мы познакомились два года назад, - начал он. - Как раз тогда меня перевели из центральной конторы в калькуттское отделение... Я имею в виду банк. Она приходила по поводу анонимного пожертвования, полученного на выполнение новой строительной программы. Клер не скрывала своего удовлетворения, но в то же время её разбирало любопытство. Она пыталась вытянуть из меня имя спонсора, но, по вполне понятным причинам, я ничем помочь не мог. В действительности спонсором был Йев Шалом.