Кузина Джейн

      Саймон издалека посмотрел на Джейн. Та говорила с Лиссой. Джейн все еще была румяной после их встречи, и к горлу Саймона подступил ком, когда он вспомнил ее. Саймон вздохнул. Меньше всего ему хотелось бы закрутить роман с этой упрямой девчонкой, какой бы соблазнительной она ни была.
      Следующие несколько дней Саймону удавалось выполнять свое решение. Он все больше погружался в дела Селуорта, и, насколько он видел, в доме все шло гладко. Он редко встречал Джейн и подозревал, что она тоже его избегает. Это наблюдение не принесло ему ожидаемой радости. Зато Саймон с удовлетворением отметил, что Уинифред и Чарльз стали проводить больше времени друг с другом. Лисса несомненно сохранила свои прежние отношения с Марком, так что он надеялся, что с ними все в порядке.
      Но однажды утром Саймон был неприятно удивлен, услышав разговор в оранжерее.
      – Но ты же обещал, Марк! – голос Лиссы был громким от возмущения.
      – Я так не поступаю, Лисса, – ответил Марк, еле сдерживая гнев. – Это ты почему-то решила, что я должен отказаться от роли Оберона.
      – Ну… я думала, что ты не будешь возражать, – произнесла она и, зная при этом, как восхитительно выглядит, надула губки.
      – Что за скандал? – раздраженно спросил Саймон, подходя к ним.
      Молодые люди заговорили одновременно.
      – Лисса упряма до невероятности, – сказал Маркус.
      – Марк просто невыносим, – сказала Лисса.
      Первым желанием Саймона было повернуться и оставить злополучных любовников с их проблемами, но страх, что Диана и Джеред обвинят его в разрыве Лиссы с Марком, подтолкнул его к примирению парочки.
      – Ну и… – начал он доброжелательным тоном, – о чем спор?
      – Ни о чем, – сухо ответил Марк, – просто ваша сестра считает меня не вправе жить так, как я хочу.
      Лисса поперхнулась:
      – Это неправда! Я просто попросила его выполнить одну мою маленькую просьбу, а…
      – Маленькую просьбу? Ты хотела, чтобы я отказался от невинного развлечения, которое доставляет мне массу удовольствия, только из-за того, что ты пришла к абсолютно ложному выводу.
      – Это не я прихожу к ложным выводам. Ты проводишь все время, когда не спишь, с этой развратной девицей. Только сейчас ты соизволил выделить мне минутку с того самого мгновения, как я появилась здесь!
      – Неправда. Просто каждый раз, когда ты заговариваешь со мной, ты хочешь говорить только о моих «близких» отношениях с Уинифред, и, признаться, я от этого уже немного устал.
      Подняв руку, Саймон сказал голосом, полным рассудительности:
      – Хорошо, Марк, остановись на секунду и подумай. У Лиссы могут быть причины для гм… недовольства твоим поведением. Получив известие о том, что ты уехал по непонятной причине, она появляется здесь и обнаруживает, что ты постоянно находишься в компании очень красивой женщины. Естественно…
      Лисса прервала брата, вцепившись ему в руку:
      – Ты хочешь сказать, что я завидую этой вульгарной девице? – прошипела она.
      – Конечно, нет, – торопливо ответил Саймон. – С другой стороны, Марк сказал тебе, что Уинифред интересует его только в качестве партнера по сцене. Я ему верю и думаю, что тебе тоже стоит ему верить.
      Лисса надулась.
      – Мужчины! – произнесла она с отвращением в голосе. – Вы все одинаковы и все держитесь вместе. Ну что ж, наслаждайтесь обществом друг друга. – Она повернулась, чтобы уйти, но на секунду задержалась, злорадно прошипев: – А что до вас, господин Король фей, то я надеюсь, что вы еще свернете себе шею!
      С этими словами Лисса выбежала из оранжереи. После долгого молчания Марк повернулся к Саймону.
      – Да, здорово получилось. С вашим пониманием человеческой сущности неудивительно, что вы имели такой успех на дипломатической службе, – сказал он с сарказмом, после чего поклонился и вышел, оставив Саймона проклинать свою оплошность.

* * *

      Жизнь в Селуорте шла своим чередом. Репетиции «Сна в летнюю ночь» продолжались, и Саймон, к радости своей, обнаружил, что в роли Лизандра надо учить не так много текста. Уинифред продолжала благосклонно принимать ухаживания Чарльза. Нельзя было сказать, что она флиртовала с Марком, но ее восхищение им как актером явно было чрезмерным. Что касается Марка и Лиссы, то они могли бы быть двумя планетами, вращающимися каждая вокруг своей орбиты, не зная о присутствии друг друга и не желая знать. Джейн Бург, как с грустью заметил Саймон, тоже могла бы с таким же успехом обитать в другой галактике. К собственному ужасу он обнаружил, что с нетерпением ждет репетиций, потому что это была единственная возможность увидеть ее.
      Саймон был совершенно прав, решив, что Джейн его избегает. Она знала распорядок его дня и делала свои дела, не пересекаясь с ним. Она с тревогой обнаружила, что грустит по Саймону. Как можно скучать по человеку, который тебе столь неприятен, недоумевала Джейн. То обстоятельство, что его поцелуй не оставил ее равнодушной, только еще больше разъярило ее. Джейн уверяла себя, что любая девушка может пасть жертвой красивого джентльмена. Прошло, однако, не так много времени, и она признала, что не только внешность Саймона привлекала ее. Джейн импонировала его поистине отеческая забота о близких и дорогих ему людях. А их стычки ее просто веселили. Словесная перепалка с лордом Саймоном оказывала на нее действие подобно бокалу шампанского – делала бодрой, энергичной и слегка кружила голову.
      Предостерегающий голос в глубине ее сознания говорил, что причина ее радости может быть более опасной, чем просто внешняя привлекательность. Поэтому она придерживалась своего намерения не появляться там, где мог оказаться лорд Саймон.
      Джейн обнаружила, что проводит все больше и больше времени с леди Тиг. Джейн частенько заходила в ее комнаты, где та деловито работала иголкой. Очевидно было, что шитье костюмов для пьесы доставляло тетушке Амабель особое удовольствие.
      – Это потому что в Стоунфилде, – серьезно сказала она однажды утром, после завтрака, – я привыкла все время работать. Когда Джеред, брат Саймона, женился на Диане – как вы знаете, она сестра Маркуса, – так вот, Диана взяла на себя мои заботы по дому, но сейчас у нее появился ребенок, и скоро будет второй, поэтому ее время в основном занято исполнением материнских обязанностей. Диана такая душечка, знаете ли. Джейн заколебалась.
      – Мне кажется, в Селуорте лорда Саймона очень недостает, – сказала она после секундной паузы.
      – Еще бы! Тяжело было снова с ним прощаться. Хотя, конечно, в тот раз, когда он был под Ватерлоо, было хуже.
      – Ватерлоо, – прошептала Джейн и почувствовала трепет под ложечкой, подумав о том, какие опасности он пережил и каким ужасам был свидетель.
      – Да, – спокойно сказала леди Тиг. – Когда Саймон вернулся с войны, мы надеялись, что он останется, но, после того как вышел в отставку, он потерял покой в Стоунфилде; с тех пор у него не стало собственного дома. Когда ему предложили должность в персонале Каслри – очень невысокую должность, но с перспективой продвижения, – он тут же ухватился за нее, и еще три года мы его снова не видели.
      – Но теперь он вернулся навсегда, – сказала Джейн.
      – Ну, что касается этого, – со смехом ответила леди Тиг, – он-то утверждает, что стремится к тишине и покою, но он сохранил отношения с людьми Каслри и пообещал брать на себя задания при необходимости. Я же, однако, думаю, что он останется в Эшвуде. У него обширные планы по части благоустройства этого поместья.
      Сердце Джейн упало, и тут же она упрекнула себя. Не ее дело, когда Саймон возьмется за свою жизнь и за поиски послушной жены. С той самой минуты, как они встретились, она знала, что их знакомство будет коротким, и, в конце концов, этого ей и хотелось. Чем скорее она добьется успеха в своих собственных планах, связанных с замужеством Уинифред, тем лучше. Она встала и улыбнулась леди Тиг.
      – Я как всегда была рада побеседовать с вами, миледи, но мне пора идти. Я обещала миссис Рудж обсудить с ней меню на неделю. Боже, когда бедняжка нанималась к нам домоправительницей, она и в мыслях не держала, что ей придется готовить на такую уйму народа.
      Леди Тиг извиняюще улыбнулась:
      – Боюсь, что мы вас разорили.
      – Чепуха, – весело сказала Джейн, нежно обняв тетушку Амабель. – Мы с Уинифред здесь просто умирали со скуки. Вдобавок, если бы Саймон не стал причиной того, что вы все приехали сюда, у меня никогда не появилось бы возможности встретиться с вами, миледи.
      Поцеловав леди Тиг, Джейн выбежала из комнаты.
      Она задумчиво прошла по коридору и спустилась по лестнице в холл. Повернув в служебный флигель, Джейн остановилась, когда из одной из ближайших гостиных с шумом выбежали Герард и Гарри. Круглые синие глаза Гарри стали еще более круглыми и синими, чем обычно, а его светлые волосы, казалось, жили своей собственной жизнью – их непослушные пряди торчали в разные стороны. Глаза Герарда тоже светились от возбуждения, которое вселило в душу Джейн дурные предчувствия.
      – Что такое? – спросила она с дрожью в голосе, но не успела она это произнести, как раздался стук в парадную дверь. Эти двое шалопаев явно наблюдали за тем, кто приближается, потому что, не дожидаясь Феллоуса, Герард кинулся к двери и распахнул ее; Гарри бросился вслед за ним.
      – Дядя Джеймс! – окликнул он джентльмена, который начал спускаться из модной двуколки.
      Должно быть, для характеристики этого джентльмена как нельзя лучше подошло бы слово неопределенный, несколько озадаченно подумала Джейн. Он был выше среднего роста, лет шестидесяти, в старомодном сером жилете и темном костюме. Его движения были неторопливы и аккуратны, когда он повесил кнут на место и бесстрастно направился от экипажа к двери. Его редкие волосы были почти бесцветны, а брови и глаза – самыми невыразительными, какие Джейн когда-либо видела.
      Герард и Гарри наперебой забрасывали его непонятными вопросами, но когда они вошли в дом, Герард обернулся к сестре:
      – Джейн, позволь представить тебе сэра Джеймса Бимиша. Он из Глосестершира, направляется в Лондон и остановился, чтобы навестить Гарри.
      Сэр Джеймс поклонился.
      Джейн радушно протянула ему руку.
      – Какой сюрприз, сэр Джеймс. – Она многозначительно посмотрела на Герарда и с тревогой получила подтверждение своим подозрениям, когда молодой джентльмен виновато покраснел. – Пожалуйста, проходите в Утреннюю гостиную, я распоряжусь, чтобы принесли чай. – С некоторым удивлением она отметила, что сэру Джеймсу ее приветствие показалось странным, потому что при слове «сюрприз» его брови вопросительно приподнялись.
      Когда компания вошла в Утреннюю гостиную, с губ Герарда сорвался фальшивый смех.
      – На самом деле визит сэра Джеймса не такой уж сюрприз для нас, правда, Гарри? – он обернулся к другу.
      – Конечно, – подтвердил тот. – Дело в том, что я переписываюсь со своей матерью, и из ее письма мне стало известно, что дядя Джеймс отправляется в Лондон. Ну, мы всегда были довольно близки, поэтому я и попросил его заехать погостить. Надеюсь, это не страшно, – продолжил Гарри сконфуженно. Сэр Джеймс улыбнулся:
      – Я ужасно извиняюсь, мисс?..
      – Бург, – подсказал Герард. – Моя сестра, Джейн Бург. Она здесь в гостях, так же как и мы с Гарри. Ну, нет, – неловко поправился он, – не совсем в гостях. Она была компаньонкой моей кузины, только она ей больше не компаньонка… – и, не зная, что еще сказать, он в отчаянии замолк.
      Лицо сэра Джеймса исказила гримаса, которую можно было бы назвать выражением доброжелательности.
      – Мне кажется, мисс Бург, что эти два молодых негодника злоупотребляют вашей добротой. Если мое пребывание здесь нежелательно, то двумя милями дальше по дороге есть подходящий отель.
      Несмотря на скромные манеры гостя, Джейн безошибочно почувствовала его порядочность.
      – Чепуха! – рассмеялась в ответ Джейн. – Вам может показаться, что у нас и так уже много народу, но комнат у нас еще больше. Я думаю, мы сможем удобно вас разместить, – и она велела слуге сообщить миссис Рудж о прибывшем госте. А про себя Джейн решила, что она рекомендует лорду Саймону увеличить штат слуг.
      Прошло совсем немного времени, прежде чем появилась миссис Рудж, почтенная женщина в накрахмаленном бомбазиновом платье, чтобы проводить сэра Джеймса в его комнаты. Джейн дождалась, пока за гостем закрылась дверь, и набросилась на Гарри с Герардом:
      – Ну, и что же все это значит? Несмотря на то, что лица молодых людей стали похожи на лица школьников, пойманных на воровстве джема из банки, оба юноши настаивали на том, что визит сэра Джеймса – всего лишь результат приглашения любящим племянником любимого дяди.
      – Не из-за чего так беспокоиться, Джейн, – сказал Герард, взъерошив ей волосы. – Ты же сама говорила, что дом достаточно просторен и в нем можно свободно разместить около двадцати человек.
      – Это-то правда, негодник ты этакий, – произнесла Джейн, отстраняясь от него, чтобы поправить прическу, – но хотелось бы знать, зачем он вам понадобился. Вы явно его ждали, и все же интересно знать, какой еще хитрый план вы, паршивцы, задумали.
      – Дженни! – укоряюще сказал Герард.
      – И, правда, м-мисс Бург, ей-богу, это все получилось совершенно случайно.
      Ни тот, ни другой не отступали от явно тщательно отрепетированной версии, и Джейн пришлось в конце концов сдаться.
      – Ладно, – произнесла она, подходя к двери, – но если сэр Джеймс, находясь здесь, каким-либо образом окажется замешанным в ваших проказах, я буду знать, кто во всем виноват. – Угрожающе бросив на них сердитый взгляд, она вышла из комнаты, чтобы сообщить лорду Саймону, что он как хозяин отвечает теперь еще за одного человека.
      Когда все собрались на ленч в Золотой гостиной, сэр Джеймс был представлен гостям. Он приветствовал всех и каждого в отдельности с непоколебимой учтивостью, а при знакомстве с Уинифред его лицо просияло. Уинифред была явно поражена, но ее взгляд стал задумчивым, когда пожилой господин склонился над ее рукой.
      Саймон сердечно поздоровался с вновь прибывшим, а Маркус поприветствовал гостя радушной улыбкой.
      – Но где же Лисса? – поинтересовался Маркус, когда лакей начал вносить подносы.
      – И Чарльз, – многозначительно добавил Саймон.
      Оглянувшись вокруг, Джейн поняла, что не видела их все утро, и ее охватило чувство тревоги. Очевидно, то же чувство передалось и Маркусу.
      Неожиданно дверь распахнулась, и на пороге, весело смеясь, перепачканные и растрепанные появились Чарльз и Лисса.
      – Лисса! – проревел Марк.
      – Лисса! – эхом вторил ее брат. – Где ты была, черт тебя подери?
      К смятению Джейн и заметному ужасу Марка, прежде чем повернуться к собравшимся, девушка задержалась, чтобы чмокнуть в щеку Чарльза.
      – Это было так весело! – беспечно воскликнула она. – Мы с Чарльзом провели последние три часа в глубокой, темной дыре!

Глава 10

      За что обречена я на мученья?
      Чем заслужила эти оскорбленья?

      – «Как безумен род людской!» Джейн, игравшая роль Пэка, произнесла эти слова, обращаясь к Маркусу, игравшему роль Оберона. Свою ответную реплику Марк произнес с чувством человека, идущего на виселицу.
      «Боже, род людской и впрямь безумен», – мрачно подумал Саймон.
      Компания собралась на южной лужайке Се-луорта, потому что Уинифред решила репетировать на природе. Несколько деревьев в кадках и кусты дополняли пейзаж, так что сцена – дощатый настил, покрытый ковром, – действительно напоминала лесную поляну.
      Чуть поодаль Лисса с Чарльзом весело беседовали в ожидании выхода. С того самого заявления Лиссы, вызвавшего бурную реакцию, прошло уже около недели. Как выяснилось, все происшествие в целом было совершенно невинным. В компании горничной и лакея Чарльз и Лисса отправились исследовать римские развалины сами. Они гуляли по древней вилле и упали в яму.
      Никто не пострадал. Но яма оказалась достаточно глубокой, и лакею пришлось вернуться в дом за лопатой и помощником, а горничная все это время оставалась in situ. Молодые люди тем временем явно развлекались, ища артефакты, и, кстати, вернулись домой с несколькими монетами и черепками от посуды.
      Однако было очевидно, что во время происшествия между ними возникла какая-то тревожная интимность. Хотя Лисса не питала особенных чувств к лорду Уи, она оживленно флиртовала и с Герардом, и с Гарри, и даже с пожилым сэром Джеймсом, которому это явно нравилось.
      Марк мстил ей, посвящая каждый час Уинифред. Лисса, в свою очередь, вела себя так, будто совершенно не замечает очевидной потери мужчины, которого однажды назвала центром своего мироздания.
      Саймон готов был задушить обоих.
      Почти сразу же после появления сэра Джеймса Уинифред приняла его на роль Эгея, отца Гермии. Отрицая наличие у себя какого-либо таланта, сэр Джеймс, которого Джейн прозвала про себя «таинственным дядюшкой», сразу же согласился участвовать в постановке, и на удивление, его игра так понравилась Уинифред, что та приняла его и на роль шута Рыла.
      Большинство актеров уже выучили свои роли, и Саймону пришлось признать, что спектакль удался. Однако Уинифред заявляла, что она в отчаянии. Маркус и Лисса произносили светлые диалоги Шекспира так мрачно, что это походило бы скорее для «Короля Лира». Чарльз, хотя и обнаружил неожиданные способности к комедии, продолжал возмущенно жаловаться на то, что его голова должна быть закрыта ослиной маской, а Герард и Гарри испытывали такие трудности с запоминанием текста, что Уинифред злорадно объявила, что из них получаются замечательные шуты, когда они будут неуверенно шататься по сцене с текстами, висящими на шее.
      Уинифред не произносила и двух строк без того, чтобы не прерваться и не поправить кого-нибудь, и Саймону казалось, что единственным, кого коснулось колдовство, была Джейн, которая вдохнула в роль Пэка легкость, огонь и живость.
      – Нам надо больше работать, – твердо сказала Уинифред как-то раз после обеда. Все собрались на западной террасе, чтобы насладиться поистине волшебным закатом. – В конце концов, никто никогда не выигрывал без усилий.
      Ее слова были встречены с некоторым удивлением, потому что сама она никогда не предпринимала никаких усилий, превышавших те, что требуются, чтобы донести посыпанную сахаром клубнику до рта.
      – Это совершенно верно, – подтвердила тетя Амабель, кивнув головой, в то время как ее руки были заняты очередным костюмом для спектакля. – И я уверена, что если мы засучим рукава, у нас все прекрасно получится. Если каждый просто сосредоточится на том, что он должен делать, то пьесу ждет успех.
      Она энергично почесала нос.
      Джейн громко засмеялась. Кузина Джейн, эта старомодно одетая старая дева. Ее облупившийся нос теперь оказался изысканной формы, потому что уже совсем не был таким розовым, а ресницы образовывали темную кайму вокруг прекрасных серых глаз.
      Саймон постарался переключить свое внимание на кого-нибудь еще. Он отыскал глазами Марка. Тот сидел рядом с Уинифред.
      – Мне кажется, – произнес молодой человек нежным голосом, который годился бы для любовного свидания в укромном уголке, – что я придумал, как вам решить проблему с третьим актом во второй сцене.
      – О! – воскликнула Уинифред. Саймон отметил, что богиня была поглощена своими мыслями. Ей не до заигрываний. – Когда Оберон еще на сцене, а в это время входят Деметрий с Еленой. Незадача, да? Трудновато будет вам стоять в двух местах одновременно.
      – Ну, может, у меня это получится, – улыбнулся ей Марк. Лисса напряглась. Она сидела на скамейке с сэром Джеймсом. – Что если, когда Оберон скажет Пэку встать рядом с собой, он отступит за одно из этих больших деревьев за сценой? Я могу быстро пробраться за кусты, пока Пэк произносит свой текст – ей придется его немного приукрасить, – и накину тогу или что-нибудь еще на свой костюм. Тогда я смогу выйти из-за другого дерева с Еленой и ее вновь обретенным обожателем.
      – М-м-м… – сказала Уинифред. – Может получиться. Надо будет завтра попробовать. Начнем завтра с вашей сцены с Еленой.
      – Боюсь, что это невозможно, – фыркнула Лисса. Она пододвинулась поближе к сэру Джеймсу. – Я не могу завтра играть Елену. У меня есть другие планы.
      Глаза Уинифред расширились.
      – Другие планы? Это же спектакль! Какие могут быть другие планы?
      Лисса встала со скамьи, ее юбки красиво заволновались, и она напомнила Джейн маленькую рассвирепевшую кошку, хвост которой ходит из стороны в сторону.
      – У меня много дел, – сказала Лисса с еле заметной дрожью в голосе. – Завтра мы с сэром Джеймсом едем в его фаэтоне в деревню. Мы с ним еще не видели окрестности, – продолжила Лисса, – и поэтому решили поехать на прогулку.
      Глаза Уинифред сузились.
      – Это невозможно, – сказала она. – Перед ленчем мы будем репетировать первую сцену первого акта, и мне понадобится сэр Джеймс. Он – Эгей, мой, то есть Гермии, отец, и он необходим для этой сцены.
      Лисса приветливо улыбнулась сэру Джеймсу.
      – Что скажете, сэр? – спросила она приятным голосом. – Скроемся ненадолго от тирании ради собственного удовольствия?
      Услышав эти слова, Маркус выступил вперед, сжав кулаки, но сэр Джеймс жестом остановил его. Бросив взгляд на Лиссу, он невыразительно пробормотал:
      – Не сейчас, моя дорогая. В конце концов день длинный. Мы можем отложить наш развлекательный вояж на вторую половину дня. Ведь ни вы, ни я не понадобимся мисс Тимбуртон до самого вечера. У нас будет несколько часов, чтобы побродить по лесным прогалинам и чудесным зеленым полянам.
      Лисса подмигнула сэру Джеймсу, и тот немного покраснел. Маркус, явно раздосадованный, уселся на свое место возле Уинифред.
      – Хорошо, – недовольно сказала Лисса, – так мы и сделаем. – Она быстро взглянула на Маркуса, который сосредоточенно следил за Герардом и Гарри. Казалось, молодой человек не обращал на Лиссу никакого внимания. – С вашего позволения, – продолжила она с присущим ей достоинством, и дрожь в ее голосе усилилась, – день был напряженный, и я, пожалуй, пойду. – Кивнув собравшимся, Лисса быстро удалилась с террасы.
      Сразу после ее ухода Маркус поднялся, сел на балюстраду и уставился в одну точку.
      Джейн, наблюдавшую эту сцену, захлестнули смешанные чувства. Она не могла сознательно пытаться сблизить Марка и Уинифред, если Марк с Лиссой действительно любили друг друга, но совсем другое дело, когда имеешь дело с людьми, которые намеренно задались целью досаждать друг другу. Джейн заметила ненавидящие взгляды, которые Саймон бросал на Маркуса, когда тот стал что-то нашептывать Уинифред на ушко. Она еще раз убедилась, что Саймон все еще считал Маркуса частной собственностью Лиссы.
      Она бросила презрительный взгляд на Чарльза, который занял освобожденное Маркусом место подле Уинифред. «Ясно как день, – подумала Джейн. – Скандальный план Уинифред принес свои плоды. Ее уже считают легкомысленной женщиной».
      И только посмотрите на Саймона – вон он там самодовольно улыбается, как будто наблюдает, как его лошадь на круг обошла остальных. Очевидно, он питает иллюзии, что внимание Чарльза к его подопечной вызвано растущим желанием того взять ее в жены. И правда, Чарльз не разглядывал Уинифред сквозь лорнет, как он поступал с Джейн, и тем более не прикасался к ней, но Джейн была уверена, что огонек в его глазах служил дурным предзнаменованием для добродетели Уинифред.
      Она тяжело вздохнула. Казалось, назревало еще одно противостояние Саймону. На самом деле ее не слишком волновали проблемы Саймона, но если Чарльз и Уинифред будут пойманы в компрометирующей ситуации, то тот факт, что Чарльз ошибался насчет характера Уинифред, не будет принят во внимание.
      Саймон поженит их в мгновение ока, а Джейн твердо решила, что ни подруги, ни сестры ее не будут жить под крышей распутного пэра.
      Компания перешла в Изумрудную гостиную дожидаться чая.
      Расположившись в удобном кресле, Уинифред заговорила с сэром Джеймсом.
      – О да, – сказала она, смеясь в ответ на его вопрос, – я действительно намереваюсь стать профессиональной актрисой.
      – Я слышал, что их жизнь нелегка, – пробормотал сэр Джеймс. – Репетиции начинаются очень рано и заканчиваются порой за полночь. Иногда приходится играть не в Лондоне, а в других городах, только для того чтобы свести концы с концами. – Он улыбнулся Уинифред, и его глаза смотрели на нее испытующе. – Жизнь актера, по-моему, требует самопожертвования.
      Уинифред всерьез задумалась над его высказыванием.
      – Это правда, – сказала она с редкой для нее критической самооценкой, – ведь я никогда не зарабатывала на жизнь и подозреваю, что ужасно испорчена, но я страстно хочу стать актрисой. Кажется, этого никто не понимает. – Она улыбнулась ему в первый раз без тени кокетства. – Я готова делать все, чтобы добиться успеха на сцене.
      В противоположном конце комнаты Герард и Гарри обменялись многозначительными взглядами, а когда несколько мгновений спустя сэр Джеймс встал, чтобы поставить пустую чашку на чайный столик, они присоединились к нему и несколько секунд оживленно беседовали.
      Когда же, в конце концов, все стали расходиться по комнатам, Джейн подняла было руку, чтобы задержать Саймона, но тут же снова уронила ее. Отношение Саймона к ней в тех, все более редких случаях, когда они бывали вместе, было отчужденным почти до грубости, и Джейн вспомнила свой зарок не оставаться с ним наедине. Изумрудная гостиная была просторной, но все же – ночь. Она не хотела и пяти минут проводить с Саймоном с глазу на глаз. Нет, завтра, при ярком свете дня, в его кабинете будет гораздо лучше. Или нет, не в его кабинете, быстро поправила себя Джейн, вспомнив запах роз из окна. Она должна подловить его на нейтральной территории, где-нибудь, где они могли бы поговорить без свидетелей, избегая при этом нежелательной близости.
      У нее было достаточно времени, чтобы обдумать эти детали, потому что, после того как она задула свечку и забралась в постель, прошел не один час прежде чем она уснула. Ее мысленному взору открылось лицо с карими глазами, в глубине которых плясали золотые искорки, прекрасный лоб с ниспадающими на него прядями волос цвета красного дерева. На губах играла зовущая улыбка… Уткнувшись в подушку, Джейн попыталась отогнать от себя образ Саймона и уснуть.
      Несмотря на бессонную ночь, утром Джейн поднялась рано и сразу же полезла в свой шкаф за курткой и брюками. С того неприятного разговора с хозяином дома она теперь каждое утро выезжала верхом в одежде мальчика. Время от времени с расстояния наблюдала за Саймоном – он иногда махал ей рукой, но никогда не приближался к ней и не говорил ей потом, что видел ее. Обычно девушку это устраивало, хотя она и чувствовала какую-то неловкость из-за того, что ее обнаруживают. Однако сегодня утром ей нужно было поговорить с Саймоном. Ненадолго задержавшись на кухне, чтобы выпить кофе и съесть кусочек хлеба, Джейн тут же отправилась в конюшню и вскоре уже сидела верхом на Талавере.
      Ей повезло – она выезжала со двора конюшни как раз в тот момент, когда Саймон возвращался со своей утренней скачки. Он поднял руку в небрежном приветствии и собрался было проехать мимо, но Джейн сдержанным жестом заставила его остановиться.
      – Проехаться с вами? – осторожно спросил Саймон.
      – Да, немного, – слегка рассерженно ответила Джейн. – Я ненадолго отвлеку вас от завтрака.
      Саймон ухмыльнулся:
      – Я беспокоюсь не о своем желудке. Просто опыт общения с вами показывает мне, что, когда вы выражаете желание поговорить со мной, я оказываюсь втянутым в беседу, вести которую у меня нет никакого желания.
      Джейн почувствовала, как по щекам разливается жар. Она не ответила, но дождалась, пока он повернет лошадь. Несколько минут они ехали рядом и молчали. Джейн скользнула взглядом по мускулистому телу Саймона, которое так выигрышно смотрелось в хорошо сидящем костюме для верховой езды.
      – Хорошо ли вы знаете графа Уи? – спросила, наконец, девушка, с трудом подбирая слова.
      – Чарльза? – удивленно переспросил Саймон. – Ну, не могу сказать, что мы закадычные друзья, но я знаком с ним уже несколько лет. – Он задумчиво почесал подбородок. – На самом деле я не очень хорошо его знаю. Одно время мы служили вместе, а позже изредка переписывались. А почему вы спрашиваете?
      – М-м-м… А что привело вас к мысли о том, что он – подходящий супруг для Уинифред? – настойчиво продолжала Джейн.
      Саймон повернулся к ней, и в его глазах девушка прочла неудовольствие.
      – А какое вам дело до моего выбора супруга для Уинифред, мисс Бург?
      «О Боже. „Мисс Бург". Он и правда был недоволен», – вздохнув, подумала Джейн.
      – Уинифред – моя подруга, – мягко ответила она, чуть не добавив: «И будущая хозяйка дома, где будут гостить мои сестры». Затем смущенно опустила глаза. – У меня есть основания подозревать, что граф – не такой человек, каким вы его считаете.
      – А-а. И каким же человеком я его считаю?
      – Чрезвычайно подходящим для Уинифред из-за того, что он богат и имеет титул. И, полагаю, вы считаете его джентльменом.
      – Ну, вероятнее всего… Конечно же, он – джентльменом. Он… – Саймон резко остановился, вспомнив похотливое выражение на лице Чарльза в первый вечер его пребывания в Селуорте, когда тот интересовался положением Джейн в доме.
      Джейн глубоко вздохнула и принялась описывать поведение графа с момента его появления в поместье. Она еще не успела рассказать о событиях предыдущего вечера, когда Чарльз воспользовался возбуждающей близостью Джейн, как Саймон перебил ее.
      – Он действительно хватал ваши… вас руками? – спросил он, и его кулаки сжались так сильно на поводьях Шторма, что голова животного откинулась назад. – Какого черта вы мне не рассказали об этом?
      – Я не хотела поднимать скандал. Лорд Уи – ваш друг и наш гость, и я боялась…
      Саймон фыркнул.
      – Вы наверняка дали ему повод, потому он и вел себя так.
      – Что?! – возмутилась Джейн.
      – Не напрямую, конечно же, – поспешно продолжил Саймон. Его щеки тронул румянец. – Ну, может, что-то необдуманно сказали или сделали, и это позволило ему думать – конечно, абсолютно беспочвенно, – что…