Мелисса внимательно посмотрела на него и, пожав плечами, отошла к окну, чтобы собраться с мыслями. Внезапно она резко обернулась и спросила:
– Ты ее любил?
– Но ведь в то время тебе было всего девять лет!
– Ты ее любил? – повторила она.
– Да, я был в нее влюблен, – признался Ник. – Но это была мимолетная, юношеская любовь, иначе я боролся бы за нее до конца, а не подчинился бы приказу своего командира. Он ясно дал мне понять, что моя дальнейшая армейская карьера зависит исключительно от моего поведения. Я предпочел карьеру… – Ник сглотнул ком и, тяжело вздохнув, продолжал: – Но за тебя я сражался! Твой отец считал, что я староват для тебя, а брат полагал, что знакомство со мной отвлекает тебя от тенниса. Однако ни они, ни частые разлуки не остановили меня. Как, впрочем, и тот аборт! Я любил тебя вопреки всем напастям и хотел на тебе жениться.
Мелисса молча обдумывала услышанное несколько минут.
– Но ответь мне, – промолвила наконец она, – ты бы женился на ней, узнав, что она беременна?
– Полагаю, что я вынужден был бы сделать ей предложение, хотя и не хотел этого, – с крайней неохотой ответил Ник. – Это стало бы роковой ошибкой. Ведь как только я встретил тебя, я понял, что именно ты ниспослана мне небом!
– Если бы ты женился на Констанс, то уже никогда бы меня не встретил, – заметила Мелисса.
– Нет, это исключено! – Ник улыбнулся. – Все предначертано судьбой: и наша встреча, и любовь с первого взгляда. – Мелисса закусила губу. – Любимая! – пылко воскликнул Ник. – Я не могу себе простить, что сразу же не рассказал тебе о появлении Констанс! Пойми, я… Мне не хотелось отвлекать тебя от подготовки к турниру. Ведь ты так давно мечтала снова выступить на кортах Уимблдона! Ты вся светилась счастьем, ожидая начала соревнований, и у меня не хватило смелости омрачить тебе настроение. И если быть до конца честным, я боялся потерять тебя! Когда ты сегодня исчезла, я едва не лишился рассудка, гадая, куда ты пропала и вернешься ли снова ко мне. Прошу тебя, не оставляй меня! – взмолился он.
Мелисса подошла и положила голову мужу на грудь. Ник обнял ее и молча прижался к ней щекой, наслаждаясь долгожданным мгновением примирения.
– Давай отложим все разговоры до утра и поспим, – наконец предложил ей он. – Мы оба устали.
– Хорошо, – согласилась Мелисса, едва державшаяся на ногах. – Но только не на этой кровати! – Она вновь так и вспыхнула.
– Констанс не спала здесь со мной! – поморщился Ник. – Как я жалею, что не поселил их в отеле! Но она нуждалась в тишине и покое, не полностью оправившись от операции по удалению матки.
– Так вот что помешало вашему воссоединению! – съязвила Мелисса.
– Прекрати ерничать! – Ник сжал руками её талию. – Я люблю только тебя одну. Мне чертовски жаль, что я невольно тебя обидел, я понимаю твои чувства, разумеется, но ты должна мне верить! Между мною и Констанс ничего в этот раз не было. Мы обсуждали только будущее нашего сына. Ты признаешь, что я должен помогать мальчику?
– Да, конечно. Но только если он действительно твой сын! – упрямо настаивала на своем Мелисса.
– Ты права, – кивнул Ник, окончательно решив настоять на проведении лабораторного исследования, хотя это ему и претило. – Так мы будем спать? Не будить же нам Сюзи, чтобы увезти ее домой!
– Девочки здесь нет, она осталась ночевать у Алекс, – сказала Мелисса.
– Все ясно. – Ник укоризненно покачал головой. – Ты приехала сюда одна, чтобы устроить скандал и выгнать их отсюда. Неужели ты и в самом деле выставила бы этих бедолаг в полночь на улицу?
– Да, если бы это потребовалось, – твердо ответила Мелисса.
– Ты просто прелесть, миссис Леннокс! Я рад, что ты готова за меня сражаться. Значит, ты все-таки любишь меня!
– Я люблю тебя именно за то, что ты всегда поступаешь как настоящий мужчина. Ты перестал бы быть самим собой, если бы не приютил… эту кошелку с ее ублюдком.
Обидные слова Мелисса произнесла с запинкой и уже менее уверенным тоном, но Ник подумал, что пройдет еще немало времени, прежде чем она перестанет называть так этих обездоленных людей.
– Послушай, я валюсь с ног от усталости. Давай перевернем матрац! Нельзя же быть такой упрямой.
– Нет, – покачала головой Мелисса, чувствуя, что не сможет пересилить отвращение, которое она испытывает к ненавистной женщине. – Можно лечь на диване для гостей, он раскладывается. А завтра я куплю новую кровать. Интересно, сколько стоит дезинфекция всей квартиры?
Ник закатил к потолку глаза, но не стал спорить, радуясь, что ему не придется коротать ночь в машине.
Пока он приносил из соседней комнаты спальные принадлежности, Мелисса позвонила родителям, чтобы успокоить их и сообщить, что они с Ником помирились. Уснула она, едва коснувшись головой подушки и, к счастью, не подумав о том, что и та может быть заражена несчастными бродягами.
Ник с нежностью смотрел на жену, борясь со сном, и думал о том, что отныне все у них пойдет на лад. Конечно, она еще не раз напомнит ему об этом случае, но самое страшное уже позади. Он наклонился над ней и нежно поцеловал ее в щеку. Как ни странно, вся эта история с Констанс и Микки уже не казалась ему столь ужасной, как прежде. Уснул Ник со счастливой улыбкой на небритом лице.
ГЛАВА 18
Утром Джинни с трудом заставила себя открыть глаза и лишь спустя несколько минут с ужасом вспомнила все то, что случилось минувшей ночью. Ее тотчас же схватил приступ рвоты. Согнувшись в три погибели, она едва успела добежать до туалета. Потом она долго умывалась холодной водой, пытаясь освободиться от навязчивых картин, всплывающих у нее перед глазами. Как ни странно, сильнее всего расстроило ее не нападение хулиганов, а дикая ярость Сола, с которой он с ними расправлялся, сокрушая своими железными кулаками…
– Джинни, с тобой все в порядке? – просунула голову в ванную Энн.
– Ох, мама! – Джинни вздрогнула. – Ты меня напугала! Я совершено забыла, что ты здесь.
Энн тяжело вздохнула: какая черная неблагодарность! Она до утра проворочалась на диванчике, слишком взволнованная случившимся с дочерью, чтобы уснуть. А на рассвете приняла решение во всем ей покаяться.
– Я приготовила тосты и кофе, – сказала она. – Садись, позавтракай со мной. Нам нужно поговорить.
– У меня пропал аппетит, – простонала Джинни. – Может, отложим этот разговор?
– Нет, больше откладывать нельзя, – твердо произнесла Энн и пошла в кухню.
Джинни не стала есть, но налила себе в бокал холодного апельсинового сока.
– Я не ослышалась вчера ночью, – спросила у нее Энн, – Сол действительно сделал тебе предложение?
– Нет, ты не ослышалась, – вяло подтвердила Джинни. – Но я все равно ему не верю. Он коварный обманщик.
– Почему ты так считаешь?
– Я вижу его насквозь!
– А если он говорил серьезно? – не унималась Энн. – Ты примешь его предложение?
– Я ему не верю! – уныло повторила Джинни.
– Но ты ведь любишь его! – стояла на своем мать.
– Да, люблю! – взорвалась дочь. – И совершенно напрасно! Из-за этого я и хочу улететь в Калифорнию! Мне лучше быть от него подальше. Ты не представляешь, как он со мной обошелся! – жалобно добавила она.
– Я не знаю подробностей, – задумчиво произнесла Энн, – но могу предположить, что он обошелся с тобой так же, как хотел когда-то обойтись со мной. Однако мне показалось, что он заметил существенную разницу между нами. Видишь ли, моя дорогая, у Сола Ланкастера имеются серьезные основания быть осторожным и подозрительным.
– О чем ты говоришь, мама? – Джинни так и вспыхнула. – У него нет никаких оснований считать меня проституткой!
– Мне трудно подобрать подходящие слова, чтобы все объяснить тебе, но я попытаюсь. Только помни, я говорю все это, чтобы ты иначе взглянула на поведение Сола. Мне думается, ты можешь быть счастлива с ним, Джинни. И поэтому я хочу предостеречь тебя от поспешных выводов.
– Нельзя ли говорить яснее?
– Хорошо, постараюсь. – Помнишь, однажды я упомянула некого Билла Таггарта?
– Да, ты сказала, что он совершил самоубийство и что Сол винит в этом тебя. Но ведь на самом деле ты не виновата!
– Боюсь, что это не совсем так, Джинни. Я не рассказала тебе всей правды…
– Я тебя внимательно слушаю, мама!
– Между Биллом и мной был роман. И вот однажды нас застали врасплох в неприглядной ситуации… Я запаниковала и заявила, что Билл напал на меня…
– Как, ты изменяла папе? – нахмурилась Джинни. Супружеская неверность матери казалась ей гораздо более серьезным преступлением, чем оговор незнакомого ей мужчины, пусть тот в отчаянии и наложил на себя руки!
– Да, это так. Я любила твоего отца, Джинни, но порой мне не хватало острых ощущений. Я была рабой своих низменных страстей.
Джинни обожгла ее презрительным взглядом.
– Ты причинила боль папе и довела Таггарта до самоубийства? И все это угоду своим низменным желаниям? Понимаю! Сол все знал о тебе!
– Тогда он ничего не знал. Одна лишь Элис Ланкастер могла кое о чем догадываться, поскольку дружила с женой Билла, как я тебе уже говорила… – Энн пронзительно захотелось закурить, но сигарет под рукой не было, и она сделала глоток крепчайшего черного кофе. – Спустя несколько лет после того, как Билла не стало, – с дрожью в голосе продолжала она, – Сол застал меня с другим мужчиной. – Она перешла на шепот, заметив во взгляде дочери новую волну презрения. – Произошло это во время новогодней вечеринки. Несколько позже в тот же вечер я случайно увидела, как Сол разговаривал с твоим отцом, и совершенно обезумела. Я налетела на Сола и пригрозила, что обвиню его в изнасиловании меня, если он не будет молчать о том, что видел…
– Продолжай, – сказала дочь.
– Конечно, я блефовала! – воскликнула Энн. – Я никогда бы этого не сделала. Но бедный юноша так испугался, что поверил мне. Он тогда был совсем неопытным, только что закончил школу…
– Так вот почему он ненавидит тебя! – прошептала Джинни. – Твой роман с его отцом не единственная причина…
– Мы с Дэвидом навсегда расстались, – поспешно сказала Энн.
Но Джинни уже не слушала мать, охваченная горькими мыслями. Ей стало ясно, почему Сол готов был поверить чему угодно, а уж после того как Джеми подтвердил его подозрения!.. Тяжело вздохнув, она нахмурилась, мысленно отметив, что Сол все равно обязан был почувствовать разницу между ней и ее матерью, которую он всегда считал алчной потаскухой. Для подобного отношения к Энн у него имелись, как теперь выяснилось, веские основания, но это не извиняло его поведения с ее дочерью!
– Джинни, прости меня! – жалостливым голоском воскликнула Энн. – Ведь я могла бы и не рассказывать всего этого! Мне просто захотелось помочь вам с Солом!
От удивления брови Джинни прямо-таки полезли на лоб: уж не ожидает ли мать благодарности за свое покаяние? Не дождавшись ответа, Энн вздохнула и встала из-за стола.
– Полагаю, мне сейчас лучше оставить тебя одну, – сказала она. Джинни упорно молчала. – Я улетаю в Италию. Когда ты отбываешь в Калифорнию?
– В следующий вторник.
– Значит, до твоего возвращения из Америки мы не увидимся. Желаю приятного путешествия! И надеюсь, что мы останемся друзьями.
Джинни пожала плечами. Энн чмокнула ее в щеку и вышла из квартиры, горделиво вскинув голову.
Из задумчивости Джинни вывел телефонный звонок. Оказалось, что Сол уже был в Уэльсе и звонил ей из телефонной будки.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. – Не молчи, меня ждет целый взвод. Я специально попросил водителя машины остановиться, чтобы связаться с тобой.
– У меня все нормально, – безжизненным голосом ответила Джинни. – Как твоя рука?
– Чуточку ноет. Мне наложили пару стежков. Послушай, я хочу тебе сказать, что буду ждать твоего ответа столько, сколько понадобится. Я говорил с тобой вполне серьезно минувшей ночью. Я люблю тебя и хочу, чтобы мы поженились. Подумай над моим предложением! И дай мне знать, когда соберешься вернуться из Штатов! Я тебя встречу в аэропорту.
– Ладно, я подумаю, – сказала Джинни и положила трубку. Она не хотела разговаривать с ним сейчас, потому что не знала, что сказать.
Солу оставалось утешаться ее неопределенным обещанием и скрашивать его радужными воспоминаниями о той чудесной субботе, которую они провели вместе в доме его родителей. Те незабываемые сутки так сильно потрясли его, что он бесповоротно подчинился зову любви и не сомневался, что Джинни испытывает такое же чувство. Она была целиком охвачена искренней страстью, но ее природный темперамент невозможно было спутать с ласками искушенной распутницы.
Когда Ник и Мелисса приехали на Итон-Сквер, чтобы забрать Сюзи, Эйс даже не пытался скрыть насмешливую ухмылку.
– А я-то всегда считал, что навечно прослыл закоренелым грешником! – воскликнул он. – Но оказывается, кое-кто меня перещеголял. Во всяком случае, я не расплодил незаконнорожденных детей.
– Тебе просто пока о них не известно, Делани, – уточнил Ник, упирая на слово «пока», и улыбка сползла с физиономии шутника.
Мелисса была должна перегнать автомобиль Розы в Беллвуд. Ник последовал за ней на своем «ягуаре».
– Как ты себя чувствуешь? – первым делом спросила у дочери мать, бросая подозрительные взгляды в сторону Ника, сидящего в машине.
– Нормально, – сказала Мелисса и обняла ее. – Я скоро тебя навещу. Спасибо за заботу и автомобиль!
– Пустяки! – пробормотала Роза. – Между прочим, Лайза возвращается домой.
– Чудесно! – сказала Мелисса. – Ну, пока!
Сев в «ягуар», она сразу же сообщила эту новость мужу.
– И что ты об этом думаешь? – спросил тот.
– Мне кажется, она скучает по Китти.
– Между прочим, девочкин паспорт почему-то хранится в нашем доме. Тебе об этом известно, я надеюсь?
– Да, это Эйс передал его мне. Лайза намеревалась развестись с Джеком и оставить дочку у себя в Америке. Прошу тебя, ничего не говори Джеку, ему пока лучше оставаться в неведении. Бог даст – они еще поладят. Поглядим, как она поведет себя.
– Почему ты мне раньше об этом не рассказала?
– Ты полагаешь, что только тебе разрешено иметь тайны? Ладно, я пошутила, не сердись! Я не говорила тебе об этом, потому что хотела сберечь репутацию брата. Понятно?
– Да, конечно. – Ник сообразил, почему Мелисса вела себя подозрительно, когда Эйс внезапно наведался в «Девять вязов». Боже, когда он наконец избавится от ревности? Ведь после ее короткого романа с Делани прошло уже много лет, а он все никак не успокоится!
Выбравшись из автомобиля, когда они наконец приехали в свою усадьбу, Мелисса задумчиво огляделась по сторонам. Она испытывала странное ощущение, что не была здесь целую вечность.
– Как приятно вновь очутиться дома. – Мелисса улыбнулась мужу, и Ник крепко обнял ее.
Позже Мелиссе пришло в голову перепрятать паспорт Китти куда-нибудь в более надежное место, где Лайза не смогла бы его найти. Ее опасения были абсолютно абсурдными, она прекрасно осознавала это, но ничего не могла с собой поделать. Разыгравшееся воображение рисовало ей картину коварной невестки, крадущейся по дому. Мелисса поднялась с документом в руке в свою спальню, приподняла обтянутое шелком дно шкатулки для драгоценностей и ахнула: в нижней части ларца лежал браслет, подаренный ей Ником, когда она родила Сюзи!
– Что-нибудь случилось? – спросил Ник, кладя руку ей на плечо. Она даже не слышала, как он поднялся следом за ней.
– Нет, все в порядке! – Она обернулась к нему. – Вот из-за чего я нагрянула на квартиру в Челси, подумала, что браслет остался там. Я очень боялась его потерять!
– А я страшно боялся потерять тебя, – наклонившись к ней, прошептал Ник и поцеловал ее в шею. – Ты больше на меня не сердишься?
– За что мне сердиться на тебя? За твое легкомыслие в юности? Но с тех пор прошло семнадцать лет. Или за то, что ты с полной ответственностью отнесся к неожиданному известию? – улыбнулась Мелисса. – Я прощаю тебя! И тем не менее куплю новую кровать…
Он запечатал ей рот долгим и страстным поцелуем.
Лайза решила не сообщать Джеку время своего прибытия в Хитроу в понедельник вечером и поехала из аэропорта в Беллвуд на такси. Ей хотелось думать, что к ее возвращению в Англию Эйс уже улетел в Америку. Взвинченная до предела, она вся извертелась на заднем сиденье машины, пока добралась до поместья, нервничая перед встречей с Джеком так, словно это было их первое свидание.
– Вы уверены, что вам нужно именно это место? – спросил водитель, принявший ее за туристку по характерному американскому произношению. Усадьба походила на шикарный отель, но никакой надписи, свидетельствующей об этом, он не заметил.
– Да, абсолютно! – ответила Лайза, сама пока не веря, что это так и здесь ее примут.
– Шикарное местечко, должен я отметить! – воскликнул шофер. – Вот только с этими огромными окнами, наверное, у вас много возни, – с улыбкой добавил он.
Лайза тоже улыбнулась и расплатилась, добавив хорошие чаевые за удачную шутку, поднявшую ее настроение. Она оставила чемоданы на дорожке и нерешительно подошла к парадной двери, не уверенная, следует ли ей стучаться. Собравшись с духом, она расправила плечи и вошла внутрь без стука. Первым человеком, которого она увидела, стала ее свекровь.
– Лайза! – с трудом опомнилась от удивления Роза и, подбежав к невестке, поцеловала ее в щеку. – Почему ты нас не предупредила, мы бы встретили тебя! Джек укладывает Китти спать. Боже, как я рада, что ты наконец вернулась! Я здесь загостилась, а меня ждет куча дел! Но сперва нужно заскочить к Мелиссе и Нику в «Девять вязов». После аварии бедняжка еще не пришла в норму, ей не помешает моя поддержка и помощь.
– Передайте ей, что я завтра же ее навещу, – вымучила на лице улыбку Лайза, лелея надежду, что до этого времени не вылетит с треском из дома.
С замирающим сердцем она поднялась наверх, страшась даже представить, что произойдет в ближайшую минуту. А вдруг Эйс рассказал Джеку, что она натворила в Америке? Или муж решил, что ему и дочке будет спокойнее жить без нее? Ей не в чем будет его упрекнуть, она действительно вела себя крайне неуравновешенно…
Помедлив у приоткрытой двери детской, но не обратив внимания на сказочные декорации, выполненные Джинни, Лайза сделала глубокий вдох и вошла в комнату. Китти мирно спала, прижав к груди белого кролика. Джек молча любовался дочуркой, захлопнув книжку, которую ей читал, но не торопясь уйти. Он даже не заметил, как вошла Лайза, и она воспользовалась этим, чтобы рассмотреть его доброе лицо и мысленно убрать со лба прядь русых волос. Какой же дурой она была! Да о таком замечательном муже и отце ребенка можно только мечтать!
Джек наконец встал со стула у кроватки Китти и, обернувшись, увидел жену. В его светло-карих глазах промелькнула радость, но лицо тут же приняло настороженное выражение.
– Не нужно ее будить! – прошептала Лайза. Они вышли из комнаты. – Прости меня! – срывающимся от волнения голосом сказала она, едва сдерживая слезы.
– Не надо плакать, успокойся! – Джек нежно обнял ее за талию, и она прильнула к нему, чтобы излить все накопившиеся у нее в душе чувства.
– Я вела себя как последняя стерва! Не знаю, что на меня нашло. Но я все поняла только в самолете. По-моему, я завидовала Мелиссе: ведь она родилась и выросла в этом доме. Все соседи любят ее и гордятся ею, а ко мне относятся как к «американке, на которой женился Джек Фаррелл». Мелисса стала чемпионкой Уимблдона, она всегда играла в теннис лучше, чем я. Даже в самом начале ее карьеры она меня обыгрывала, хотя к тому времени у меня уже был двухлетний опыт выступления в турнирах. Она разбила сердце моему брату и вышла за Ника. И они так безумно любят друг друга! Ты не поверишь, но, когда я узнала, что они поругались, я сразу же перестала ей завидовать. Я, наверное, несу страшную чушь? – спохватилась наконец Лайза и вытерла слезы.
– Ты стала полноправной хозяйкой в этом доме и одной из Фарреллов, не забывай об этом! – Джек внимательно посмотрел на жену. – Я понимаю, что тебе ближе городская среда. Если хочешь, можем переехать жить в Лондон.
– Но Фарреллы веками жили в Беллвуде! – возразила Лайза. – И вам с Китти здесь очень нравится, верно? Ты ведь не собираешься продавать усадьбу?
– Возможно, Мелисса захочет выкупить ее у нас, – задумчиво сказал Джек. – Так что наше родовое гнездо не перейдет в чужие руки. Беллвуд – всего лишь здание, хотя и прекрасное. Мне же хочется свить наконец собственное уютное гнездо, настоящий дом для нас троих!
– В самом деле?.. Джек, я должна тебе кое в чем признаться…
– Не надо! Если даже ты позволила себе закрутить интрижку с кем-то в Сан-Франциско, я не хочу об этом слышать.
Лайза уставилась на его лицо, искаженное болью, и поняла, что Эйс был прав, предупреждая ее об опасности и бессмысленности признания в супружеской измене.
– Нет, я не об этом, – поспешно добавила она, исправляя свою ошибку. – Впрочем, то, что я хотела сказать, не так уж важно… Джек! Давай сейчас же ляжем в постель! Я страшно по тебе истосковалась…
– Это самые чудесные слова, которые я услышал от тебя за последние месяцы! – Джек просиял и увлек ее за собой в супружескую спальню, довольный, как подросток. Лайза радостно смеялась, едва поспевая за ним.
На следующий день Джинни вместе с Делани улетела в Калифорнию. Ранчо произвело на нее потрясающее впечатление. Такие бесконечные угодья, уходящие за горизонт, она видела только в американских фильмах.
Здесь она действительно нашла всамделишных ковбоев и породистых лошадей, о которых ей рассказывал Эйс, и сделала множество снимков, чтобы потом использовать их в своей работе. Джинни чудесно проводила дни, увлеченно разрисовывая детские комнаты, но по ночам ее покой нарушали воспоминания о Соле, и она долго ворочалась с боку на бок, представляя, что будет, когда она вернется в Англию.
Пребывание Джинни на ранчо супругов Делани затягивалось на неопределенный срок: непоседливые близнецы постоянно отвлекали ее от работы, вызываясь «помочь», а хозяева, обращавшиеся с ней скорее как с гостьей, чем как с нанятым декоратором, регулярно знакомили ее со своими друзьями, среди которых было немало импозантных актеров из Голливуда. Представляя этим донжуанам белокурую англичанку, Эйс, конечно, не столько стремился угодить ей, сколько исподволь подкладывал свинью Солу Ланкастеру.
Не догадываясь о подлинных мотивах его любезностей, Джинни, тем не менее, упорно не выказывала симпатии к его галантным приятелям. Всякий раз, когда она неохотно принимала ухаживания очередного кавалера, ей вспоминался мудрый совет Мелиссы не обольщаться милыми джентльменами, если она однажды уже вкусила истинного наслаждения со своим избранником.
Пытаясь как-то оправдать враждебность и подозрительность Сола, Джинни вновь и вновь восстанавливала в памяти скорбное покаяние матери и смущенное признание Джеми. Однако… Ах, это проклятое словечко! Однако Сол принял ее поначалу за проститутку, и этот неоспоримый факт перевешивал все доводы в его защиту.
Да, он нашел в себе мужество предупредить ее о своих неблаговидных намерениях в ту незабываемую субботу в доме его родителей и сперва даже отступил, сознавшись, что привез ее туда, чтобы соблазнить. Анализируя все дальнейшие события, Джинни скрепя сердце вынуждена была признать, что отдалась ему по любви. Однако… Ох, ну и прилипчивое же словечко! Потягаться с ним может, пожалуй, только оборот «если бы не». Так вот, если бы не дурацкие обстоятельства, при которых она познакомилась с Солом, и если бы ее мать не была любовницей его отца, все могло бы сложиться иначе.
Дни стремительно пролетали, но Джинни так и не пришла к определенному решению. Порой в ее сердце закрадывалось сомнение, что Сол вновь сделает ей предложение, и она сожалела, что так упорно отвергала его. Ведь он рисковал здоровьем и, пожалуй, даже жизнью, защищая ее от насильников, а она поскупилась на благодарность…
Когда Джинни наконец завершила свою работу, Эйс предложил ей погостить у них еще немного.
– Рауль покажет тебе Сан-Франциско, – с подкупающей улыбкой добавил он, подразумевая своего управляющего – жгучего красавца-брюнета, который был без ума от прекрасной блондинки из Англии.
– Эйс, прекрати меня смущать! – зарделась Джинни. – Рауль, безусловно, обаятельный мужчина, однако… – Запутавшись окончательно в хитросплетении своих грез о Соле Ланкастере с реальностью, она захлопала глазами, пытаясь понять, что говорит ей собеседник. А тот продолжал:
– Мне придется слетать на пару дней в Нью-Йорк. И я прошу тебя составить компанию Алекс, чтобы она не скучала. Понимаешь, я непременно должен быть на открытии чемпионата Америки по теннису.
– Разве Алекс с тобой не полетит? – удивилась Джинни.
– Это сугубо деловая поездка, – сказал Эйс, озабоченно поглядывая на Алекс. Пусть и поздновато, он все же выяснил, что ее точит не малокровие, а другой, более серьезный недуг.
Для этого ему пришлось взять за грудки ее врача. Выбив из того горькую правду, он твердо решил создать жене условия для полноценного отдыха.
Ему было немного обидно, что она не поделилась с ним своей бедой, но он хорошо понимал, что у нее были на это веские причины: ведь раньше, до женитьбы, он слыл неисправимым бабником, и теперь, заболев, Алекс боялась, что он ее бросит. Здоровье ее постепенно улучшалось, однако о том, чтобы взять ее с собой в Нью-Йорк в самую жаркую и душную пору, не могло быть и речи. Ему предстояло встретиться там с деловыми партнерами, поговорить с Кэти Оливер, тренером Эллы и Шерли. Все это Эйс намеревался успеть сделать за пару дней, как он и сказал Джинни.
– Я должна поставить в известность своего босса, – уклончиво ответила та на его предложение. – Сама я не могу решить этот вопрос.
На другой день Джинни позвонила Джой.
– Твоя работа в Беллвуде получила высочайшую похвалу многих иллюстрированных журналов! – сообщила ей подруга. – Нас засыпали выгодными предложениями. Но я говорила тебе – можешь немного отдохнуть в Калифорнии.
Терять талантливую художницу ни ей, ни Барни, естественно, не хотелось.
– Я надолго не задержусь здесь, – сказала Джинни, – очень соскучилась по Англии. Ты, случайно, ничего не слышала о Соле Ланкастере? Он, наверное, теперь живет в Челси.
– Он к нам не заходил, – ответила Джой, сомневаясь, что Джинни замучила только ностальгия. Несомненно, ее лишала душевного покоя любовь! – Между прочим, отец Сола победил на промежуточных выборах. А его племянница с большой помпой вышла замуж, о ее свадьбе писали все газеты!
– Понятно, – вздохнула Джинни. Жизнь в Лондоне шла своим чередом и без нее. А может, и личная жизнь Сола? Или он все еще ждет ее?
Спустя пару дней ей позвонила Мелисса. Вместе с Ником и Сюзи она отдыхала на своей вилле в долине Напа. От нее Джинни узнала, что Сол Ланкастер стал полноправным совладельцем охранной фирмы «Леннокс, Купленд и Ланкастер».
В голосе Мелиссы ощущалось легкое раздражение. Тому было несколько причин. Она недоумевала, почему Джинни бездельничает на ранчо Эйса, в то время как ей следует принимать заказы богатых клиентов. Выходит, напрасно она приложила столько усилий, чтобы заманить фоторепортеров в Беллвуд и продемонстрировать им работу талантливого дизайнера. Но главное, Сол бродил по офису словно лунатик, и Ник, озабоченный его состоянием, даже хотел отложить свой отпуск, чтобы дать ему возможность слетать к Джинни в Калифорнию. Однако Сол упорно стоял на том, что дождется ее возвращения в Англию. Вот Мелисса и решила ускорить дело, вызвав Джинни на откровенный разговор. Алекс сообщила ей по секрету, что, на ее взгляд, Джинни вполне для него созрела.
– Тебе не кажется, что Сол уже достаточно наказан? – бушевала Мелисса. Уж если она сама простила Нику его «старую кошелку с приблудным болваном», то Джинни сам Бог велел забыть провинности Сола.
– Но я осталась здесь не для того, чтобы его наказывать!
– Ты в этом уверена? Хочу напомнить тебе, что к вашей размолвке приложила руку и твоя милая мамаша! Да и Джеми изрядно постарался, чтобы вам насолить! Впрочем, поступай, как тебе подскажет сердце! Пока!
Она даже не подозревала, какие последствия будут иметь ее слова.
Спустя двадцать четыре часа Джинни уже сидела в самолете, вылетающем в Англию. Она предупредила о своем прибытии Джой, Барни обещал встретить ее в аэропорту. Сола она решила не просить об этом, в основном из тщеславия. Как она и предвидела, полет изрядно утомил ее. К половине восьмого, когда самолет приземлился в Хитроу, Джинни чувствовала себя отвратительно. Надо хорошенько отдохнуть и привести себя в порядок, прежде чем встретиться с Солом.
Сойдя с трапа, Джинни ощутила в воздухе холодок и сообразила, что лето, перенасыщенное событиями, подходит к концу. В ожидании багажа она рассеянно высматривала в толпе массивную фигуру Барни, но вместо него увидела Сола. Сердце ее дрогнуло, когда он вежливо улыбнулся ей, именно вежливо, а вовсе не радушно и тепло! Она ответила ему ледяной улыбкой.
– Я возьму чемоданы, – сказал он. – Барни пришлось срочно везти жену в родильный дом, и он позвонил мне в самую последнюю минуту. Иначе я бы и не узнал о твоем возвращении.
– В самом деле? – Джинни вскинула брови. Она совершенно забыла, что Джой со дня на день должна родить.
– Барни должен позвонить, как только Джой разрешится от бремени. Я дал ему номер своего мобильного телефона, – пояснил Сол, пробираясь к выходу.
Джинни следовала за ним с удрученным видом, раздосадованная тем, что мысли Сола заняты родами Джой, а не их встречей. Она много раз представляла себе, как он заключит ее в свои объятия и расцелует, после чего снова попросит ее руки.
Сол умирал от желания поступить именно таким образом, но страшно боялся вновь услышать от нее отказ. Ведь встретить ее в Хитроу она попросила почему-то Барни, а ему даже не позвонила. Положив чемоданы в багажник, Сол распахнул перед Джинни дверцу машины.
– Отлично выглядишь, – как бы между прочим отметил он. – Хорошо провела время в Штатах?
– Да, неплохо! – невозмутимо ответила она. – А как ты осваиваешься на новой работе?
