Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Лето секретов

ModernLib.Net / Беллами Кэтрин / Лето секретов - Чтение (Весь текст)
Автор: Беллами Кэтрин
Жанр:

 

 


Кэтрин Беллами
Лето секретов

Об авторе

      Кэтрин Беллами родилась в 1953 году и получила прекрасное образование в Королевской школе города Хорнкасла, графство Линкольншир. Отличные результаты экзаменов обеспечили ей работу в банке, однако болезнь спустя некоторое время вынудила ее выйти на пенсию. Кэтрин помогала в работе своему супругу, видному экономисту, и писала романы, в основном – для души. Сейчас Кэтрин Беллами живет в Линкольне и с увлечением занимается теннисом и йогой. Мы с радостью представляем вам ее новую книгу в серии «Скарлет», некоторые герои которой уже знакомы многим читателям по романам «Игры профессионалов» и «Смешанная пара».

ГЛАВА 1

      Резко затормозив, так что машину слегка занесло, Джинни выскочила из нее и побежала к ярко освещенному входу в больницу, готовая к худшему. Толкнув дверь, она шагнула в приемный покой и застыла, ошеломленная тишиной и теплым воздухом, пропитанным запахом антисептиков. Быстро опомнившись, Джинни решительно направилась к регистратуре, досадуя на громкий цокот своих высоких каблуков, нарушающий благоговейную атмосферу.
      – Простите, – выдохнула она. – Сегодня к вам доставили мою мать, миссис Синклер, Энн Синклер! Она попала в аварию на дороге…
      – Одну минуточку! – Дежурная медсестра заглянула в журнал, подняла голову и улыбнулась: – Она в палате, вы сможете навестить ее, но придется подождать!
      – Она в сознании? – обрадовалась Джинни. – Значит, травма не слишком серьезная?
      – Ваша мама отделалась легкими ушибами!
      Джинни облегченно вздохнула. После гибели отца в море три года назад, кроме мамы, у нее не осталось близких родственников. Жалость к матери и угроза остаться одинокой ее основательно потрясли. Как хорошо, что все обошлось!
      – Можете посидеть вон там. – Сестра указала авторучкой на стул напротив стойки. – Вас пригласят.
      – Большое спасибо!
      Джинни подхватила сумочку и обернулась, собираясь сесть и ждать, сколько потребуется. Враждебные взгляды двух пар зеленых глаз болотного оттенка вынудили ее потупиться и поспешно отойти к стулу в углу, подальше от странных людей – матери и сына, судя по их схожей внешности. Ощущая на себе их неослабевающее внимание, Джинни уставилась на сцепленные в замок пальцы. Томительно медленно тянулись минуты, в вестибюле становилось все жарче.
      Собравшись с духом, она исподлобья покосилась на незнакомцев. Вздернув подбородок и поджав губы, женщина – элегантная седоволосая дама средних лет – уже не глядела на нее. Ее резко очерченный профиль выдавал сильный характер. Но мужчина таращился на Джинни с нескрываемой неприязнью. Под его взглядом ей даже стало зябко.
      Чем вызвано его недовольство? Или, может, все это ей померещилось? Метнув на него взгляд исподтишка, она убедилась, что все-таки права: встретившись с ней глазами, он усмехнулся, скривив чувственный рот, совершенно не гармонирующий с его строгой внешностью. Джинни вспыхнула от возмущения: он нахально рассматривал ее с головы до пят!
      Расправив плечи, она открыто посмотрела ему в глаза. Он как раз изучал вырез ее платья, несколько глубоковатый для больницы. Подавив инстинктивный порыв прикрыть грудь руками, Джинни прищурилась. Разумеется, ее наряд не соответствовал обстановке приемного покоя, куда она примчалась, узнав об автокатастрофе, прямо с вечеринки, в коротком синем платье и с вечерним макияжем. Но разве это такой уж непростительный грех?
      Джинни попыталась внушить себе, что люди нервничают и не контролируют выражение лица, ожидая известий о состоянии родных…
      Ее мысли невольно переключились на маму: виновата ли она в этой аварии? Не пострадали ли по ее оплошности родственники этих сердитых незнакомцев? Может, услышав, как она представилась сестре, они не сумели скрыть раздражение к человеку, носящему фамилию Синклер? Джинни раскрыла было рот, чтобы прямо спросить об этом у сурового мужчины, но передумала и подошла к стойке.
      – Я могу позвонить?
      Она решила поговорить с Джой – хозяйкой ее квартиры и совладелицей дизайнерской фирмы, в которой Джинни работала под руководством ее мужа Барни. Между ними сложились чудесные отношения, Джинни советовалась с Джой, как со старшей сестрой, делилась с ней своими проблемами. Вот и сегодня, узнав от полицейских тревожную новость, она тотчас оповестила ее.
      – Это ты? – Джой узнала подругу по голосу. – Как мама? Что говорят врачи?
      – Жива и находится в обычной палате! Мне сказали, что мама родилась в рубашке – она отделалась ссадинами и синяками. – Джинни суеверно скрестила пальцы. – Меня не ждите, останусь в больнице, пока не разрешат свидания.
      Несмотря на беременность, Джой порывалась поехать с ней, но она настояла, чтобы подруга осталась дома. После двух выкидышей за последние годы той рисковать не стоило.
      – Ладно! Но умоляю: будь хоть ты повнимательнее за рулем! – вздохнула Джой.
      – Не волнуйся! Все будет в порядке. Пока! – проворковала Джинни, улыбнувшись.
      Положив трубку, она повернулась лицом к недружелюбным незнакомцам и вновь встретилась с их угрюмыми взглядами. На этот раз ей показалось, что агрессивности в них даже прибавилось. Джинни уставилась на мужчину с не менее выразительной миной, чтобы и он почувствовал себя в шкуре раба на невольничьем рынке.
      Резкие черты, унаследованные от мамаши, не портили его внешность. Черные волосы гладко зачесаны назад, темные брови подчеркивают прямизну носа и чувственность рта, плохо сочетающуюся с холодными глазами и непослушным локоном, упавшим на лоб. Если бы не ухмылочка, прилипшая к физиономии, его вполне можно было бы назвать красавцем. Но надменного покорителя женских сердец ее разглядывание совершенно не волновало: поймав ее взгляд, он осклабился еще шире, в глазах сверкнули озорные искры.
      Джинни справилась с желанием провалиться сквозь пол и, вздернув подбородок, продолжила оценку «товара». Хотя он и сидел, она сумела определить, что он высок, не менее шести футов ростом. Незнакомец снял пиджак, утомленный жарой и духотой; сквозь тонкую сорочку проглядывали великолепные мускулы.
      Джинни прикусила губу и посмотрела на часы: сколько еще ей здесь торчать? Она потерла виски, пытаясь унять боль от переутомления и стресса, а когда подняла голову, то заметила, что теперь он изучает ее. Не желая сдаваться, она выпрямила спину и сделала непроницаемую мину: не хватало только, чтобы этот наглец почувствовал ее слабость! Плевать она на него хотела!
      Джинни не привыкла к такой реакции мужчин, ей впервые попался нахал, возненавидевший ее с первого взгляда! Она давно усвоила, что обладает импозантной внешностью, и была уязвлена тем, что этот высокомерный брюнет не оценил по достоинству ее соблазнительную изящную фигуру, огромные голубые глаза, обрамленные густыми, длинными ресницами, и золотистые, с медовым оттенком, волосы, подчеркивающие – она это знала – привлекательность ее лица.
      Сол Ланкастер, однако, вовсе не остался равнодушен к ее телесным прелестям, как ей показалось, – он был нормальным здоровым мужчиной тридцати двух лет с отличным зрением. Он узнал Джинни еще до того, как она назвала свою фамилию работнице регистратуры, и невольно содрогнулся. Вирджиния и Энн Синклер были похожи как две капли воды, а фамилия, которую они носили, вызывала у него исключительно неприятные ассоциации: там, где Синклеры, – жди беды!
      Когда матушка позвонила ему в казарму и попросила срочно приехать, Сол не поверил своим ушам. Вернее, он сам догадался по ее тону, что ему следует это сделать: мать никогда не признавалась в беспомощности и никого ни о чем не просила. Впрочем, на этот раз вряд ли стоило удивляться, что мать нуждается в моральной поддержке. После всего того, что натворил его папаша!.. Не будь этот безбожник таким идиотом, вряд ли Энн Синклер посмела бы вести себя столь вызывающе.
      Он только что вернулся из охваченной гражданской войной Боснии, где ему изрядно потрепали нервы, и надеялся расслабиться и отдохнуть. А вместо этого очутился в приемной больницы! Сол тяжело вздохнул, раздраженно передернул плечами и с неприязнью взглянул на Джинни Синклер. Как и ее мамаша, эта взрывоопасная блондинка излучала удивительную ауру, смущая мужчин поразительной смесью сексуальности и невинности. Но за такой личиной – Сол Ланкастер знал это наверняка – скрывалась расчетливая и агрессивная хищница.
      При звуке шагов, приближающихся к ним по длинному больничному коридору, все трое сидящих в приемном покое разом повернули головы, а Сол даже вскочил со стула, с легкостью и быстротой бывалого спортсмена. Джинни тоже встала, однако врач лишь скользнул по ней оценивающим взглядом и заговорил с двумя другими посетителями, ожидавшими его появления. Джинни тяжело вздохнула и снова села. Но ждать ей пришлось недолго: сестра за стойкой улыбнулась и, окликнув по фамилии, сказала, что она может поговорить с матерью.
      – Пойдемте, я провожу вас. – Медсестра вышла из-за перегородки и повела Джинни в палату. – Но только не более пяти минут!
      – Ну, как она? – на ходу спросила Джинни. – Долго ее здесь продержат?
      – Не более двух дней. У нее трещины в нескольких ребрах, так что некоторое время ей придется терпеть неудобства, как вы понимаете. Она получила легкое сотрясение мозга, ну и, конечно, множественные ушибы. Но в целом ее состояние не вызывает опасений, можете не волноваться. – С этими словами она распахнула дверь в палату.
      – Мама! – Джинни бросилась к больничной койке, вновь заволновавшись при виде матери, бледное лицо которой украшал лиловый синяк на виске.
      – Со мной все в порядке! – вымучила улыбку Энн Синклер, но ее выдавал тихий дрожащий голос. Она сжала дочери руку. – Я рада, что ты примчалась меня проведать! Прости, Джинни!
      – Но в чем ты виновата? – Джинни нахмурилась. – Я ничего не понимаю! Разве авария случилась по твоей вине? Кто-то по… страдал? – запнувшись на слове «погиб», застрявшем в горле, спросила она. Ей страшно было подумать, что мать стала виновницей чьей-то смерти.
      – Не я вела автомобиль, – отведя взгляд, чуть слышно выдохнула Энн. – За рулем сидел Дэви! Ему пришлось резко повернуть, чтобы не сбить мотоциклиста, и мы врезались в столб. Кроме нас, никто не пострадал. Но я не знаю, как чувствует себя Дэви! Я пыталась узнать у сестры, но та ничего мне не ответила.
      – Дэви? – переспросила Джинни. Вот это новость!
      – Ты ведь знаешь, кого я имею в виду, – отвела взгляд Энн. – Сэр Дэвид Ланкастер любезно согласился подвезти меня домой, и по дороге…
      – Тот самый Ланкастер, у которого работал отец? Но что между вами общего? Как ты оказалась в его автомобиле? – Джинни отметила, что мать явно смущена ее вопросами. Решив пойти на хитрость, она скорчила смешную гримаску: – Глупый вопрос, не так ли?
      – Пожалуй, слегка наивный, – кивнула Энн. – Поверь, я собиралась все тебе объяснить. Жаль, что так получилось… Не думай, что я скрывала что-то от тебя, просто не подворачивался удобный случай… И не нужно обо мне плохо думать, дорогая! Тебе известно, что я любила твоего отца. Но вот уже три года как его нет с нами. Ты меня понимаешь?
      – Все нормально, мама! – торопливо успокоила мать Джинни, не желая ничего больше слышать об этом, во всяком случае до тех пор, пока не свыкнется с тем, что сейчас узнала. Однако не выдержала, вспомнив, как смотрели на нее те двое в вестибюле больницы: – Разве сэр Дэвид не женат, мама?
      – Женат, – помолчав, кивнула Энн. – Но я не совершила ничего такого, что могло бы стать причиной его ссоры с женой. Их брак никогда не был удачным. В свое время твой отец рассказывал мне массу пикантных историй о любовных похождениях Дэви…
      – И теперь ты решила, что настал твой черед стать одной из его многочисленных любовниц! – резко закончила за нее Джинни. – Прости, я не хотела тебя обидеть! – спохватилась она, сообразив, что сейчас не время для упреков.
      – Постарайся выведать у сестер, в каком он состоянии! – попросила Энн, понизив голос до шепота. – Обещаешь?
      – Я попытаюсь, – неуверенно сказала Джинни. – Вряд ли медперсонал даст мне какие-либо сведения. К тому же здесь находятся его жена и сын – так мне, во всяком случае, показалось.
      Вот, значит, почему те двое глядели на нее с откровенным презрением! Им все известно об отношениях между Энн Синклер и сэром Дэвидом.
      – Элис, конечно же, оповестили, в конце концов, она ему не чужая. Признаться, я не ожидала от нее такой резвости – встать с постели и помчаться куда-то среди ночи не в ее это привычках! Хочет, как обычно, соблюсти приличие! Она ведь большая притворщица. Но как здесь очутился Сол? Дэвид говорил, что сын вообще вряд ли когда-нибудь вернется домой…
      – Он был в заключении? – в ужасе спросила Джинни.
      – Ну, не нужно так плохо о нем думать! – Энн улыбнулась. – Он офицер, находился в зарубежной командировке. Кажется, в этом году собирается выйти в отставку.
      – Жаль! – пробормотала Джинни, подумав, что военная база самое подходящее для него место, где-нибудь на Фолклендских островах или еще подальше.
      – Почему ты настроена против него? Он тебе нагрубил? – поинтересовалась Энн.
      – Нет, – покачала головой Джинни, – он не произнес ни слова. Послушай, может быть, тебе нужны какие-то вещи? Я принесу! – перевела она разговор на другую тему.
      – Да, сделай милость! – Энн продиктовала список нужных ей вещей и дала ключи от квартиры.
      – Я зайду завтра, – сказала Джинни. – Вернее, уже сегодня, но попозже. – Она посмотрела на часы и удивленно вскинула брови: почти три утра! – И конечно, попытаюсь узнать, как дела у сэра Дэвида. А ты постарайся уснуть, мама! Тебе нужно отдохнуть!
      Поцеловав Энн в щеку, Джинни выбежала из палаты, спеша скрыть слезы, выступившие у нее на глазах. Она отчаянно заморгала – что это вдруг на нее нашло?
      – Запоздалая невротическая реакция, – услышала она за спиной густой баритон.
      Джинни обернулась и вздрогнула: менее всего ей хотелось, чтобы этот мужчина заметил ее слабость! Коротко кивнув, она вежливо осведомилась:
      – Как чувствует себя сэр Дэвид? Мама очень волнуется…
      – Еще бы! – Сол Ланкастер усмехнулся. – Можете ее успокоить: кормилец жив, хотя и не совсем здоров, и вскоре снова примется ее обхаживать и лелеять.
      – Да как вы смеете так говорить о моей матери! – оборвала наглеца Джинни, с трудом сдерживая желание влепить ему пощечину. Его физиономия стала ей ненавистна.
      – Смею, потому что это правда! И вы сами это знаете! – невозмутимо парировал он. – Она натуральная паразитка, предпочитающая существовать за счет мужчин, а не трудиться ежедневно, как все порядочные люди. А теперь она присосалась к женатому джентльмену, – ехидно добавил он.
      Джинни сжала кулаки, впившись ногтями в ладони, и мысленно сосчитала до десяти, прежде чем спросила:
      – Вы знакомы с моей мамой?
      – Да, – спокойно ответил он, презрительно оттопырив губу.
      Джинни моментально утратила боевой задор: видимо, они уже давно недолюбливают друг друга. И зачем матери было связываться с женатым? Как верная и любящая дочь, Джинни следовало занять сторону Энн, но она чувствовала, что почва уходит у нее из-под ног. Тем не менее она расправила плечи и заявила:
      – Мой отец позаботился о том, чтобы его вдова ни в чем не нуждалась! Маме не нужны деньги сэра Дэвида! И уж если на то пошло, это он нарушает брачные обязательства, а мама от них свободна! Ей было всего тридцать девять лет, когда погиб отец! Она красивая женщина, не оставаться же ей монашкой до конца своих дней! Лично я ей этого не желаю, и папа наверняка согласился бы со мной, что мама имеет право на личное счастье.
      Выпалив эту тираду, Джинни взглянула в холодные глаза Сола и по их выражению поняла, что ее слова не произвели на него ни малейшего впечатления. Он глядел на нее с прежней брезгливостью и явно не собирался извиняться за высказывание в адрес Энн. Спорить с этим самоуверенным нахалом было бесполезно, поэтому Джинни повернулась и пошла к выходу, расстроенная неприятным разговором.
      Она шла не оглядываясь до самой двери, но спиной чувствовала, что он следует за ней. У нее похолодело между лопаток: ей почудилось, что он вот-вот воткнет ей нож в спину. Ноги плохо слушались ее, пока она добиралась до своего автомобиля. Лишь нащупав в сумочке ключ, Джинни облегченно перевела дух.
      – Это ваш «порше»? – раздался у нее над ухом его язвительный голос.
      Вздрогнув, она раскрыла рот, намереваясь объяснить, что машина принадлежит не ей, а Барни Феррису: шеф одолжил ей свою любимицу на время, поскольку самого его на три месяца лишили водительских прав за неоднократное превышение скорости. Но Сол Ланкастер из ее короткого молчания сделал собственные выводы.
      – Этого и следовало ожидать – дочь пошла в мать! Как же ты заработала такую кругленькую сумму, крошка? Сдается мне, что тем же путем, что и мамаша: лежа на спине! У нее ведь тоже есть престижный автомобиль, да и одевается она исключительно шикарно!
      Джинни даже не обернулась в его сторону, испытывая острое желание поскорее исчезнуть. После нескольких неудачных попыток вставить ключ в замок, она попала наконец в скважину и потянула дверцу на себя.
      – Не торопись, малышка! – не унимался Сол. – Я еще не все сказал! – Он сжал ей локоть и рывком повернул лицом к себе.
      – Отпустите! – вскрикнула она, пытаясь высвободиться из его железной хватки, но он прижал ее спиной к машине и не отпускал. Сердце Джинни ушло в пятки: в его глазах читалась откровенная угроза. Она обмякла и пролепетала: – Не понимаю, о чем вы говорите! Я же сказала, что отец оставил нам состояние…
      – Хватит врать! – хрипло оборвал ее Сол. – С меня довольно болтовни о честной одинокой вдове, не причиняющей никому вреда! Тебе не хуже меня известно, что она вцепилась коготками в моего отца, не дожидаясь смерти мужа! Может, будешь уверять меня, что ты никогда не задумывалась, как случилось, что такой опытный моряк, как твой отец, угодил в шторм и утонул?
      Выпалив сгоряча эти слова, Сол пожалел об этом, но слово не воробей! Ему не оставалось ничего иного, как скрепить сердце под гневным взглядом Джинни и внушать себе, что точно так же изображает оскорбленную невинность и ее мамаша, ненавистная ему Энн Синклер, вечно пытающаяся переложить вину за свои грязные делишки на порядочных людей.
      Джинни казалось, что она провалилась во временную дыру и там над ней завис, пригвоздив к месту взглядом, этот злобный тип. Все куда-то вдруг исчезло, оставив ее наедине с этим лицом, искаженным ненавистью, и чувственным ртом, извергающим злые слова, разъедающие ей мозги, словно соляная кислота. Наконец их смысл достиг ее сознания, и ее охватила такая слабость, что, не держи он ее за руки, она наверняка бы упала в обморок.
      – Это ложь! Здесь нет ни капли правды! – хрипло прошептала она. – Я вас ненавижу и презираю! Отпустите меня!
      – Не я, малышка, а такие, как ты и твоя мамаша, заслуживают презрения! Это из-за вас мир катится в тартарары!
      Неожиданно он отпустил ее запястья и отпрянул, как от прокаженной. Не поднимая глаз, Джинни упала, словно тряпичная кукла, на сиденье «порше» и повернула дрожащими пальцами ключ зажигания. Чудом включив нужную скорость и выехав с парковочной площадки, она помчалась по шоссе, даже не взглянув в зеркало на мужчину, лишившего ее душевного равновесия.
      Она упрямо твердила, что все это ложь, не замечая, что летит по спящему городу на бешеной скорости. Нет, это неправда! Мама не могла обмануть отца! Ей не нужны деньги сэра Дэвида! Сол Ланкастер возводит на нее напраслину! Да какое право он имеет извергать свою ненависть на невинную женщину! Будь проклят этот надменный, злобный негодяй, свалившийся на ее голову! Он даже не желает поинтересоваться, обоснованы ли его обвинения, мерзавец! Ведь все это сплетни! Наслушался домыслов своей ревнивой мамаши и принял их за чистую монету, глупец!
      Рассудив таким образом, Джинни ощутила облегчение. Но сколько бы ни уверяла она себя, что Сол Ланкастер – либо лгун, либо, в лучшем случае, впал в заблуждение, его обидные слова не выходили у нее из головы, напоминая о погибшем отце. Три года минуло после его трагической смерти, но былая боль внезапно пронзила ей сердце с удвоенной силой, причинив ей непереносимые страдания. Только теперь ей уже не удавалось утешиться, думая, что отец погиб легко и быстро, занимаясь любимым делом, а не в результате продолжительной тяжелой болезни. Этот спасительный самообман у нее украл Сол Ланкастер!
      Между тем за ней уже давно мчалась, подавая сигналы, патрульная машина. Обратив на нее внимание, Джинни, уступая дорогу, прижалась к тротуару и лишь тогда сообразила, что полиция преследовала именно ее. Эта горькая капля переполнила чашу ее терпения: она уронила руки на рулевое колесо и разрыдалась.
      – Слезами нас не проймешь, крошка! – строго заметил полицейский, подойдя к боковому окошку.
      Джинни отчаянно заморгала и судорожно вздохнула:
      – Я плачу не потому, что вы меня задержали! Я только что была у мамы в больнице… – Придумать иное объяснение своим слезам она не смогла.
      – Если будете мчаться на такой скорости, то быстро вернетесь туда, но уже в карете «скорой помощи», – покачал головой полицейский. – Здесь действует ограничение до 30 миль в час, а вы ехали со скоростью 50! И вдобавок – проскочили перекресток на красный свет.
      – Боже! Неужели! – ахнула от неподдельного изумления Джинни, не заметившая светофора, и стала лихорадочно соображать, что сказать в свое оправдание, когда страж порядка потребует документы. Она закусила губу, чтобы не разразиться истерическим хохотом. Будь здесь Сол Ланкастер, он бы снова ехидно заметил, что у нее «запоздалая невротическая реакция». Проклятый доморощенный диагност!
      – Извините, ради Бога! – пролепетала она, роясь в сумочке, и с ужасом вспомнила, что оставила водительские права дома. Но едва она тонюсеньким голоском покаялась в этом полицейскому, как, к своему облегчению, увидела, что тот ее не слушает. Его внимание переключилось на водителя спортивного автомобиля с открытым верхом. Промчавшись мимо них на огромной скорости, машина развернулась и двигалась в обратном направлении. Трое юнцов, вскочив на ноги, что-то горланили, а четвертый – тот, что сидел за рулем, – беспрерывно нажимал на сигнал.
      – Отстань от нее! – нахально крикнул один из хулиганов. – Не приставай к девчонке!
      – Я их не знаю! – торопливо заявила Джинни.
      Полицейский мрачно кивнул.
      – Верю! Но в следующий раз следите за спидометром, милочка!
      Он козырнул и побежал к машине, собираясь проучить юных наглецов.
      Джинни глубоко вздохнула и убралась восвояси, послушно поглядывая на спидометр. Добравшись до дома, она с трудом вылезла из «порше» и взглянула на окна верхнего этажа, где снимала квартиру у Барни и Джой.
      Барни на несколько дней улетел в Рим по делам фирмы, а Джой предпочла остаться дома. В ее квартире на первом этаже горел свет – значит, она еще не ложилась. Джинни зевнула, мечтая лишь о том, чтобы поскорее доползти до кровати и забыться сном, но все же нашла силы и проведать Джой.
      – Ты почему не спишь? – спросила она у хозяйки, когда та вышла ей навстречу, накинув шаль поверх халата.
      – Не спится! Ты виделась с мамой?
      Они прошли в гостиную, и Джой нахмурилась, заметив, что у подруги усталый вид, глаза ее припухли от слез, а на щеках остались характерные подтеки.
      – Она скоро поправится, – сказала Джинни, плюхнувшись в кресло и вытягивая ноги. – Отделалась трещинами в ребрах и легкими ушибами головы. Но, судя по тому, что она попросила меня принести ей косметику, она чувствует себя неплохо.
      Джинни попыталась улыбнуться, но вместо этого расплакалась. Джой принялась успокаивать ее, поглаживая по спине и приговаривая:
      – В чем дело, дорогая? Почему ты плачешь, если с мамой все в порядке? – Ее большие карие глаза светились искренним участием.
      – Извини. – Джинни шмыгнула носом и полезла в сумочку за бумажной салфеткой. – Со дня смерти папы я ни разу так не плакала!
      Она потупилась и принялась выкладывать содержимое сумочки на столик. Джой молча протянула ей чистый носовой платок. Джинни громко высморкалась и продолжила, расправив плечи и вытирая мокрые глаза и нос:
      – С мамой все в порядке! Меня вывел из себя один жуткий тип! Я его ненавижу!
      – Да кто же он такой? – всплеснула руками Джой, встревоженная до глубины души. – Виновник автокатастрофы?
      – Нет… – Джинни поморщилась. – Этот наглец говорил ужасные вещи о маме! Он сказал, что мой отец… Джой, неужели все это правда?
      Ее губы задрожали, а на глазах выступили слезы. Джой терпеливо ждала, пока подруга успокоится и сможет внятно объяснить, что с ней приключилось в больнице. Поборов волнение, Джинни рассказала ей все по порядку – и о романе матери с женатым мужчиной, и о гнусном намеке его сына на то, что ее отец свел в море счеты с жизнью…
      Услышанное о похождениях Энн Синклер совершенно не удивило Джой: эта мелочная и эгоистичная дамочка никогда не нравилась ей. На свою дочь она походила только внешне. Но слова, вырвавшиеся у Сола Ланкастера в порыве гнева, ввергли ее в смятение. Да как же он посмел говорить такие вещи! Это ведь неслыханная жестокость, особенно если все действительно так обстояло…
      – После гибели твоего отца проводилось официальное расследование? – невозмутимо спросила она. Хладнокровие являлось ее отличительной чертой.
      – Разумеется! – кивнула Джинни. – Коронер написал в заключении, что его смерть наступила в результате несчастного случая. Шторм налетел совершенно внезапно и застал папу врасплох!
      – Тогда какие могут быть сомнения? – воскликнула Джой. – Сол Ланкастер несет несусветную чушь! Выбрось ее из головы, малышка. Мало ли на свете идиотов.
      – Но я плачу вовсе не из-за того, что он мне наговорил! – поспешно возразила Джинни. – Мне обидно от одной мысли, что папа заподозрил маму в неверности и… Он ее очень любил… Представляю, как бы это его потрясло! И если он из-за этого не заметил признаков надвигающейся бури, выйдя в море на катере, то… – Она заплакала.
      – Не нужно терзать себя ужасными догадками! – Подруга обняла ее за плечи. – Я бы застрелила этого мерзавца! Наверняка повторяет болтовню своей мамаши – жуткой лицемерки, которая вечно несет какую-то блажь. Ты знаешь эту семейку?
      – Немного наслышана, – пожала плечами Джинни. – Отец работал главным бухгалтером в фирме «Ланкастер электроникс», и я пару раз встречалась с сэром Дэвидом, когда заходила к папе в офис. Он произвел на меня приятное впечатление: интересовался моими успехами в школе и даже как-то раз сунул мне в карман пятифунтовую банкноту!
      – Не рекомендую рассказывать об этом его сыночку, – сухо заметила Джой, чем вызвала у Джинни слабую улыбку.
      – Да уж, он и так считает меня охотницей за богатыми мужчинами, а может, и кем-то похуже! Видела бы ты его, когда я садилась у него на глазах в «порше»! – Джинни брезгливо поморщилась, вспомнив отвратительную сцену на автостоянке возле больницы.
      – А раньше вы с ним не встречались?
      – Нет, слава Богу! И надеюсь, что никогда впредь его больше не увижу! Ненавижу мужланов!
      – Кстати, раз уж мы заговорили о мужчинах… – Джой, решила сменить тему. – Ты вернулась с вечеринки одна. А что случилось с Джеми?
      – Мы поругались, – скорчила недовольную мину Джинни. Джеми Калверт, ее ухажер, стал в последнее время просто невыносим: его обходительность и мягкий юмор моментально сменялись раздраженным брюзжанием, когда она в очередной раз уклонялась от его настойчивых предложений лечь в постель. Теперь, после пережитых потрясений, эта ссора представлялась ей малосущественной: казалось, что и случилась-то она не вчера вечером, а давным-давно. – Боже, посмотри на часы! – спохватилась Джинни. – Тебе пора отдохнуть, Джой! Я дала Барни слово, что буду следить, чтобы ты соблюдала режим.
      – Спасибо, я прекрасно себя чувствую. А вот ты едва стоишь на ногах! Ступай спать, милочка. И не вздумай утром поехать в контору!
      – Ладно! – Джинни была не в силах спорить. – Спокойной ночи! Ты меня успокоила.
      Чмокнув на прощание Джой в щеку, Джинни побрела к себе – сперва по длинному коридору, а потом – наверх по лестнице. Очутившись наконец в своей квартирке, она сбросила на пол одежду, торопливо почистила зубы и нырнула под одеяло.

ГЛАВА 2

      Проснулась Джинни в полдень, медленно и неохотно. И тут же застонала, вспомнив случившееся минувшей ночью. Чувствуя себя совершенно разбитой, она посидела, спустив ноги с кровати, пока не прояснилось в голове, и первым делом позвонила в больницу. Ей ответили, что миссис Синклер выздоравливает. Попросив медсестру передать Энн, что она навестит ее несколько позже, Джинни встала под горячий душ. Пара чашек черного кофе окончательно привели ее в норму.
      Можно было отправляться в Сент-Джойнз-Вуд – престижный район шикарных апартаментов, в котором Энн Синклер обитала с тех пор, как стала вдовой. Обидные упреки Сола Ланкастера не шли у Джинни из головы, и она задумалась, войдя в прихожую квартиры матери. Как часто здесь бывал сэр Дэвид Ланкастер? Оставался ли на ночь? И не он ли оплатил это гнездышко?
      Встряхнув головой, Джинни постаралась отбросить нелепые подозрения: в конце концов, они получили приличную сумму, продав дом в Кингстоне, ее вполне хватило бы на покупку такой квартиры. Времена, когда богатые джентльмены скрывали любовниц, покупая для них жилище, давно миновали.
      Она принялась собирать в сумку вещи, которые Энн просила привезти в больницу, и невольно обратила внимание на следы обитания здесь мужчины: в ванной рядом с розовым халатиком мамы висел большой махровый халат кофейного цвета, на полочке лежали бритвенные принадлежности, а на столике – детективный роман в бумажной обложке. Мама не любила подобного чтива.
      Значит, перед визитами дочери Энн тщательно уничтожала следы пребывания у нее любовника? Или раньше они не бросались Джинни в глаза? Но коли она столь невнимательна, то могла не заметить и то, что брак ее родителей дал трещину? Особенно, если они скрывали свой разлад от дочери!
      Судорожно вздохнув, Джинни прошла в гостиную, чтобы отыскать там конверты, писчую бумагу и чековую книжку матери. Все это лежало в ящике старинного письменного стола вместе с банковским поручением, подписанным сэром Дэвидом Ланкастером. При виде его подписи у Джинни неприятно засосало под ложечкой, ей показалось, что буквы вот-вот подпрыгнут со страницы и вопьются ей в лицо. Поборов угрызения совести, она двумя пальцами взяла документ.
      Черным по белому в нем говорилось то же самое, что Сол Ланкастер с презрением бросил ей в лицо: сэр Дэвид переводил ее матери со своего счета деньги – помимо пенсии, которую та получала после смерти мужа от фирмы «Ланкастер электроникс». Очевидно, за оказанные ему услуги, за что же еще?!
      Проглотив ком, Джинни опустилась на диван, испытывая головокружение от такого открытия. Взгляд ее скользнул по дорогой мебели, шикарному ворсистому ковру и бархатным шторам. Ей стало душно от этой роскоши. Вскочив с дивана, она подхватила сумочку и вылетела из квартиры. Мучиться неизвестностью у нее больше не было сил, и Джинни решила поговорить с матерью по душам, причем чем скорее – тем лучше.
      Она отправилась в больницу, даже не купив фруктов и цветов, как собиралась.
      Энн сидела в кресле возле окна. Увидев дочь, она тепло улыбнулась.
      – Хорошо, что ты отпросилась с работы! Я с ума здесь сойду от одиночества, словом не с кем перекинуться. Отдельные палаты очень уютны, но в них так тоскливо!
      Заметив суровое выражение физиономии Джинни, она замолчала.
      – Я принесла тебе все, что ты просила! – сказала дочь, поставив пакет на кровать: – Тебе еще что-нибудь нужно? – В голосе ее звучало неприкрытое раздражение.
      – Какая муха тебя укусила? – прищурилась Энн. – Почему ты разговариваешь со мной таким тоном? Тебя что-то расстроило?
      – Ты угадала! – Джинни поджала губы. – Я хочу знать, как долго все это будет продолжаться! Почему ты скрываешь от меня свои отношения с сэром Дэвидом Ланкастером?
      – Я опасалась, что ты превратно истолкуешь мои слова! И не ошиблась!
      – Вы давно с ним встречаетесь?
      – Относительно недавно, – уклонилась от ответа Энн, прикидывая, кто смутил ее дочь. Если что-то наболтала Элис, тогда это еще не так страшно, можно все списать на ее болезненную ревность и подозрительность. Но если вмешался Сол… Его откровения будет нелегко опровергнуть! – Мы с Дэви долгое время были друзьями. Но со временем наши отношения изменились. После смерти твоего отца Дэви стал уделять мне больше внимания и заботы, и мы полюбили друг друга…
      – Это точно? – перебила ее дочь. – Только после того, как папы не стало?
      – Разумеется! Как ты могла подумать… – Энн задохнулась от негодования. – И вообще, я не давала тебе повода так со мной разговаривать! Я тоже имею право на личную жизнь!
      – Естественно!
      – Смени тон, девчонка! – В порыве гнева Энн привстала с кресла, но тотчас же бессильно упала в него, поморщившись от боли в ребрах. – С меня довольно! Я позволяла тебе самой выбирать себе кавалеров, а теперь прошу признать и за мной такое же право! – Она гордо вскинула подбородок.
      – Я не связываюсь с женатыми мужчинами! – возразила Джинни. – И не беру денег за любовь! Пусть сэр Дэвид сам решает свои проблемы с женой. Но какого черта ты принимаешь от него вознаграждение? Как ты смогла так поступить, мама? – с отчаянием воскликнула она.
      – Откуда тебе все это известно? – побледнев, спросила Энн.
      – Я видела банковские документы!
      – Ты шпионишь за матерью! Как не стыдно!
      – Ты просила привезти чековую книжку, чек с подписью «Ланкастер» лежал на ней. Я не могла его не увидеть. Выходит, Сол Ланкастер не лгал, обвиняя тебя в продажности! – крикнула Джинни. – Ты содержанка его отца!
      Она потупилась, вспомнив, как больно задели ее слова Сола, брошенные им в запальчивости. Но еще сильнее ранило презрение, читавшееся в его глазах. Она с трудом перенесла встречу с ним минувшей ночью, когда считала, что он клевещет на ее мать. Каково же будет ей теперь посмотреть ему в лицо? Ведь он оказался прав! Боже, какой позор!
      – Я вполне могу жить и на пенсию за твоего отца, – холодно заметила Энн. – К тому же, у меня имеются сбережения. Мне нет никакой надобности становиться чьей-либо содержанкой, как ты выразилась.
      – Зачем же ты принимаешь от него деньги? – не унималась Джинни.
      – А что в этом плохого? – пожала плечами Энн. – Дэви состоятельный человек, ему приятно видеть меня в дорогой одежде и бриллиантах, когда мы с ним выходим в свет. Но пусть это тебя не волнует, дочка! Мне только сорок два года, и я не намерена спрашивать у тебя, как мне жить. Ты молода и сможешь сделать карьеру! Тебе легко осуждать других! А я двадцать лет просидела дома как примерная супруга и мать! Но теперь, когда ты выросла, а я стала вдовой…
      Она выразительно шмыгнула носом и промокнула платочком глаза, поглядывая из-под ресниц на дочь.
      – Прости меня, мамочка! – воскликнула Джинни и, опустившись на колени, порывисто прошептала: – Я была так занята собственными делами, что не задумалась, насколько тебе одиноко… Я не имела права нападать на тебя! Это Сол Ланкастер заморочил мне голову! Он так разозлил и напугал меня…
      – Напугал? – Энн поправила локон на лбу у дочери, пытливо заглянув ей в глаза. – Что же он такого сказал, негодяй? – участливо спросила она, ликуя, что ей удалось взять инициативу в свои руки.
      – Он сказал, что ваш роман начался еще до гибели папы, – пролепетала Джинни.
      – Это ложь! – поморщилась Энн. – Но даже если так, почему ты испугалась? Что в этом ужасного? Может быть, Сол еще что-то сказал?
      – Он… – Джинни судорожно вздохнула. – Он предположил, что папа узнал о твоих отношениях с сэром Дэвидом и умышленно пошел в море в шторм, чтобы погибнуть…
      Она отчаянно заморгала, скрывая слезы.
      – Какое чудовищное предположение! – Энн, похоже, была потрясена услышанным. – Но ты ему, естественно, не поверила?
      – Я в полной растерянности, мама! Он говорил все это настолько уверенно…
      – Он заблуждается! Послушай, дорогая, отец любил нас обеих, ты это знаешь не хуже меня! И даже если между нами порой и возникали проблемы, он не стал бы лишать себя жизни, потому что обожал тебя. И довольно об этом! Обещай, что все забудешь!
      – Хорошо, мама, обещаю…
      Энн успокоилась и начала рассуждать о пустяках. Постепенно атмосфера в палате утратила прежний накал. Джинни провела с матерью еще полчаса и ушла, когда Энн сказала, что устала и хочет вздремнуть.
      Улица встретила ее ласковым послеполуденным солнцем. Джинни глубоко вздохнула, радуясь хорошей погоде, но в следующую секунду глаза у нее полезли на лоб: из лакированного черного «ягуара» выбирался Сол Ланкастер, поставив свой автомобиль рядом с ее «порше»! Он был в армейском мундире и выглядел еще более агрессивным, чем накануне.
      Первым импульсивным желанием Джинни было удрать не оглядываясь, чтобы избежать новой стычки. Увы, Сол заметил ее, так что ей не оставалось ничего другого, как приготовиться к бою: не могла же она показать ему, что до смерти напугана! Ощущая легкую дрожь в коленях, Джинни вскинула голову, застыв на месте и наблюдая с замирающим сердцем, как приближается ненавистный ей мужчина. От него можно было ожидать любой выходки – новых оскорблений и язвительный намеков, холодного презрения и откровенной враждебности. Но женская интуиция подвела ее, Сол отреагировал чрезвычайно оригинально.
      Он с трудом узнал в ней ту кровососку, на которую наорал со злости минувшей ночью. Несмотря на солидный возраст Джинни – ей уже перевалило за двадцать, – ее лицо, не испорченное макияжем, кокетливый хвостик белокурых волос, джинсы и тенниска придавали ей сходство с подростком лет шестнадцати. Не давая ей опомниться, Сол подбежал к ней и, сжав руками талию, подбросил ее в воздух:
      – Джинни, крошка! Чертовски рад тебя видеть!
      При этом он покосился на человека, издали наблюдающего за ними.
      Джинни настолько опешила, что даже осмелилась взглянуть в его темно-зеленые глаза, обрамленные длинными ресницами.
      – Не произноси ни слова! – сквозь зубы пробормотал Сол и, неожиданно нагнувшись, поцеловал ее, видно, решив, что это не худший способ заткнуть ей рот.
      Обняв Джинни за плечи, он вместе с ней вошел в приемный покой и только там бесцеремонно оттолкнул. Девушка споткнулась и с трудом сохранила равновесие.
      – Вы ненормальный? – прошипела она, вытирая ладонью губы.
      Поцелуй – если можно так назвать то, что он сделал, – был грубым и совершенно бесчувственным, больше смахивающим на укус.
      – Тише! Не нужно кричать! – Сол сжал ей локоть, и тоже не совсем дружелюбным образом. – Снаружи крутится репортер, я устроил эту сцену для него! – пояснил он. – Нам надо поговорить, но только не здесь, где-нибудь в спокойной обстановке. Скажите, – улыбнулся он медсестре, проходившей мимо них в этот момент, – здесь есть кафетерий?
      – Да, прямо по коридору и направо!
      Сол одарил ее еще одной улыбкой и благодарным взглядом. Джинни едва не стошнило.
      – Веди себя прилично, – сурово буркнул Сол и потащил ее за собой в направлении буфета.
      Джинни пришлось подчиниться, чтобы не лишиться кисти. Однако в ней уже проснулось любопытство, поэтому она особенно и не пыталась сопротивляться. Молча указав ей рукой на столик в нише, за которым их никто не мог услышать, Сол сходил за кофе и плюхнулся на стул напротив нее.
      – Сколько я вам должна? – полезла Джинни в сумочку, когда он, едва не расплескав горячий напиток ей на колени, поставил чашку на стол. – А то еще подумаете, что я хочу полакомиться за чужой счет, – добавила она медовым голоском.
      – Слушай меня внимательно! – насупил брови Сол. – Разговор пойдет о репортере, который помог отцу сразу же после аварии.
      – И что же в нем особенного?
      – А то, что он снабжает скандальными новостями газету «Пост»! Он сразу же узнал моего папашу и смекнул, что женщина, сидевшая в его автомобиле, не моя мать! Ты следишь за ходом моих мыслей?
      – Разумеется, но пока я, признаться, не совсем понимаю, почему…
      – Сейчас поймешь! Я уверен, что в сегодняшнем вечернем номере появится заметка, намекающая на «загадочную» спутницу известного предпринимателя, угодившую вместе с ним в автокатастрофу, причем – глубокой ночью! Я знаю, как положить конец сплетням, но для осуществления моего плана мне необходима твоя помощь.
      – И не подумаю вам помогать! – фыркнула Джинни. – Мне хватает своих забот!
      – В таком случае, дорогая, твоей мамаше не избежать скандала, – холодно произнес Сол. – Все станут указывать на нее пальцем и называть не иначе как «очередной любовницей сэра Дэвида».
      – Какое дело бульварной газете до руководителя промышленной компании? – удивилась Джинни. – Он же не звезда тенниса!
      – А такое, что отец занялся политикой! – Собеседник поморщился. – Ты разве не знаешь, что он намерен стать членом парламента?
      – Нет, – покачала головой Джинни.
      – Так вот, представь, в июле он будет участвовать в промежуточных выборах, – сказал Сол, все больше мрачнея.
      – Да, действительно, скандал ему сейчас совершенно не нужен, – Джинни вздохнула. – И все же вряд ли ему поверят, что он просто подвозил знакомую до дома после полуночи. Ведь медперсонал наверняка обо всем догадывается!
      – Врачи будут держать язык за зубами, – уверенно заявил Сол. – Не в их интересах откровенничать с репортерами.
      – А каковы ваши собственные интересы? – Джинни вскинула брови. Она полагала, что Сол собирается заставить сэра Дэвида порвать с ее матерью, припугнув его разоблачением в печати.
      – Он мой отец! И мне кажется, что он станет хорошим политиком, если воспользуется предоставившейся ему возможностью, – ответил Сол. – Но больше чем это обстоятельство, меня волнует репутация матери. Она очень гордая женщина и…
      – И терпеть не может мою маму! – взорвалась Джинни.
      – Да, причем – не без веских на то оснований! – добавил Сол, теряя терпение, но быстро взял себя в руки. – Она изрядно поистрепала нервы, заставляя себя примириться с прихотью отца. Она бы терпела и дальше, зная, что никто из друзей и родственников не догадывается о ее позоре. Но если интрижка станет достоянием общественности, мама не выдержит. Я говорю это вполне серьезно, Джинни! И еще: приближается свадьба!
      – Какая свадьба? – Джинни нахмурилась, окончательно запутавшись в хитросплетениях этой интриги.
      Сол тяжело вздохнул и, закатив глаза к потолку, запустил пятерню в волосы. Черная прядь упала на лоб, сделав его похожим на рассерженного мальчишку. На душе у Джинни потеплело – значит, еще есть надежда, что со временем он станет нормальным человеком. Она улыбнулась, а Сол раздраженно спросил:
      – Разве мама тебе ничего не рассказывала?
      – Нет, – пожала плечами Джинни, раздосадованная тем, что мало знает о личной жизни родной матери. – А у кого все-таки свадьба?
      – Моя кузина Аманда выходит за виконта Мэллори! Ты не читала об этом в газетах?
      – Нет!
      – В высшем обществе это станет большим событием: его родители – граф и графиня Роузмонт. Поэтому на торжественной церемонии будут члены королевской фамилии. Лично мне наплевать на злые языки, но для матушки важно иметь право идти с гордо поднятой головой, не ожидая перешептываний за спиной. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю? – Сол пристально посмотрел на Джинни.
      – Да, пожалуй, – вздохнула та, не испытывая ни малейшего сочувствия к леди Ланкастер, с ее каменной физиономией. – Однако любопытно, при чем здесь я?
      – Боже, это ведь и дураку понятно! Я хочу, чтобы ты пошла со мной на вечеринку в ночной клуб!
      – Куда? – Джинни подумала, что не расслышала.
      – Ты все прекрасно поняла! – укоризненно взглянул на нее Сол. – Аманда и ее жених завтра устраивают вечеринку для друзей в связи со свадьбой. Там будет полно репортеров, нужно, чтобы наши снимки попали в газеты.
      – Зачем?
      – Слушай меня внимательно! Я сказал репортеру «Пост», что ты и твоя матушка ужинали вчера с нами по случаю моего возвращения из Боснии. А потом отец повез ее домой, и по дороге они попали в аварию.
      – Кто же в это поверит? – возразила Джинни. – Меня-то в машине не было! А я должна была бы поехать вместе с ними!
      – Нет, потому, что тебя вызвался проводить я! – чуть слышно сказал Сол. Джинни так и раскрыла рот. – Это вполне нормально! Я хотел познакомить родителей со своей девушкой и ее мамой!
      – Да, я была права: вы ненормальный! – констатировала Джинни.
      – Это почему же? Все будет выглядеть вполне убедительно. Нужно лишь, чтобы нас увидели вместе на вечеринке, вот и не будет никаких сплетен. Итак, завтра мы идем в клуб, а потом, возможно, и на свадебную церемонию, – самоуверенно закончил он.
      – Неслыханная дерзость! – выпалила Джинни, покраснев до корней волос. – Еще вчера ночью вы с вашей мамашей смотрели на меня, как на грязную попрошайку из трущоб, а теперь просите сделать вам одолжение! Я должна строить из себя вашу подружку, изображать чуть ли не без пяти минут невесту, а после свадьбы вашей кузины вы забудете, как меня зовут! Нет уж, увольте!
      – Есть прекрасное решение и этой проблемы, – невозмутимо возразил Сол. – Можно разыграть ссору в общественном месте. Ты даже можешь влепить мне пощечину, если захочешь!
      – Да, я с наслаждением посадила бы тебе фингал под глазом, – пробормотала Джинни, сверкнув глазами. Их блеск не укрылся от наблюдательного Сола, но он принял его за согласие.
      – Значит, решено? Ты согласна мне помочь?
      – Не знаю, – пожала она плечами, потупившись. После всех гадостей, которые он наговорил накануне, ей следовало бы послать его ко всем чертям. Но, с другой стороны, такой поворот событий будет на руку Энн…
      – Итак? – нетерпеливо спросил он.
      – На завтра у меня запланировано другое дело, – покачала она головой, – встреча с одним моим знакомым.
      – Так отмени встречу!
      – Знаете, вы и в самом деле чересчур… – не выдержала Джинни, но Сол перебил ее, взмахнув рукой:
      – У меня тоже были другие планы! – сурово сказал он. – Однако порой приходится идти на вынужденные жертвы. В конце концов, эту кашу заварила твоя матушка!
      – Ах, так вот оно что! – вспылила Джинни. – А ваш папаша, значит, вообще здесь ни при чем? Я его видела только пару раз, но он не произвел на меня впечатление безвольного идиота!
      – Это так, он совсем не глуп, – кивнул Сол. – И знает, чего хочет.
      – Он создал компанию «Ланкастер электроникс» на пустом месте, верно? – распалялась она все сильнее. – Для этого нужно иметь сильный характер и целеустремленность.
      – Не понимаю, к чему ты клонишь?
      – Да к тому, что он не позволит собой вертеть, как игрушкой! А я постоянно слышу упреки в адрес моей матери, хитрой интриганки, которая водит его за нос!
      – Не за нос, а за… другую часть тела.
      Джинни густо покраснела.
      – Нельзя ли без пошлостей?
      – Оказывается, ты способна смущаться, крошка! – Сол расплылся в улыбке. – Так мы никогда ни о чем не договоримся, – перешел он на серьезный тон. – Ты пойдешь со мной завтра на банкет или нет?
      – Пожалуй, пойду.
      – Прекрасно! Тогда нужно придумать легенду нашего романа! Аманда излишне любопытна, начнет приставать ко мне с расспросами. Итак, последние четыре месяца мы видеться не могли, потому что я был в служебной командировке. Чем не объяснение того, что раньше она о тебе ничего не слышала? Предлагаю сказать, что мы познакомились на Рождество, перед самым моим отбытием в Боснию, а потом переписывались.
      – Звучит убедительно.
      – Мне тридцать два года, я намерен выйти в отставку и поступить на работу в охранное бюро в Лондоне, которым руководят Леннокс и Купленд. Эта фирма обеспечивает клиентов водителями-телохранителями и выполняет различные поручения особого свойства… А еще я собираюсь купить дом, тебе это нужно знать на всякий случай. Ну, обо мне довольно! Расскажи немного о себе. Разумеется, лишь то, что я смогу повторить Аманде!
      – Хорошо, опустим сомнительные детали моей биографии, – приторно улыбнулась Джинни в ответ. – Перейдем к главному. Итак, мне двадцать два года, я дизайнер по интерьерам…
      – Специализируешься по спальням, насколько я понимаю? – язвительно заметил Сол.
      – Точно, – невозмутимо согласилась с ним Джинни, – но только, к вашему разочарованию, я занимаюсь спальнями детей, а не их папаш.
      – Какая жалость! Ну, а как обстоят дела с увлечениями?
      – Помимо вытряхивания денег из мужчин, меня интересуют оздоровительная гимнастика, теннис, плавание…
      – Вполне достаточно, – прервал ее он. – Кстати, бой-френду неплохо иметь твой адрес и телефончик! Итак, – взглянув на полученную от Джинни визитную карточку, воскликнул Сол, – я заеду за тобой завтра в восемь!
      – Прекрасно. – Джинни кивнула и встала из-за стола.
      – Выйдем отсюда вместе. Репортер, я надеюсь, ушел, но не помешает и подстраховаться на случай, если он все еще крутится у подъезда.
      Они молча пошли по коридору, и с каждой секундой раздражение, испытываемое Джинни оттого, что он идет рядом, усиливалось. Как же она вытерпит его в течение целого вечера? Может быть, хотя бы его кузина окажется приятной личностью? Она тяжело вздохнула, удрученная этими мыслями, и вежливо поинтересовалась, чтобы как-то нарушить затянувшуюся томительную тишину:
      – Долго еще ваш папа пробудет в больнице?
      Вопрос был, разумеется, лишь проявлением формальной вежливости. Никакой симпатии к людям, носящим фамилию Ланкастер, она не ощущала.
      – Примерно с недельку, – флегматично отозвался Сол, выглядывая спрятавшегося репортера. – Правда, потом ему предстоит ползать на костылях некоторое время. Это, пожалуй, даже поможет ему собрать десяток-другой дополнительных голосов на выборах. – Он усмехнулся – не без издевки, как отметила Джинни, исподтишка покосившись на него.
      Пожалуй, пора объявить перемирие, подумалось ей. Их обоих тяготят грехи родителей. Его не оставляет в покое поведение отца, она озабочена выходками матери. Но благостная мысль увяла, не успев обрести силу. Едва Сол взглянул на ее «порше», губы его моментально вытянулись в нахальной ухмылке.
      – Даже не подозревал, что оклейка стен детских комнат так хорошо оплачивается!
      – Эта машина не моя, она принадлежит Барни Феррису, моему боссу.
      – Меня это нисколько не удивляет, крошка! Вы нашли с ним общий язык, насколько я понимаю? – Сол ернически подмигнул ей.
      – Да, мы прекрасно поладили с боссом, – в тон ему ответила Джинни. – Я даже живу в его доме.
      Стрела попала точно в яблочко, Сол помрачнел и спросил:
      – Он не будет возражать против того, чтобы мы провели с тобой вместе завтрашний вечер?
      – Он в отъезде по делам фирмы. Да и вообще, это достаточно терпимый человек.
      Джинни отперла дверцу автомобиля и села за руль. Сол проводил ее машину долгим взглядом, насупив густые брови. Она улыбнулась, взглянув в зеркальце на его физиономию, и вдруг почувствовала, что ей хочется познакомить этого человека с Барни и Джой. Какая жалость, что они не смогут пойти на предстоящий званый ужин! У Сола точно испортился бы аппетит!
      Мысленно послав ей вдогонку непечатное напутствие и перебрав косточки ее мамаше, а заодно и всем Синклерам вообще, Сол переключился на размышления о собственном папаше, явно переживающем мужской климакс. До встречи с Джинни он собирался заглянуть к нему в больничную палату, но теперь передумал и, сунув руку в карман, стал нащупывать ключи от машины. Сейчас ему больше хотелось повыдергивать у сэра Дэвида ноги, и здоровую, и сломанную, а не справляться о его самочувствии.
      – Что ты собираешься сделать? – переспросила на другое утро Джой, когда Джинни поведала ей о своих планах на этот вечер.
      – Появиться в высшем обществе вместе с Солом Ланкастером, – терпеливо повторила Джинни. – Ничего, если я подожду его здесь? Мне хотелось бы познакомить тебя и Барни с этим человеком!
      Джой насторожилась, уловив в ее голосе странные нотки.
      – Что ты задумала? – спросила она, глядя на подругу с подозрением.
      – Ровным счетом ничего! – Джинни сделала большие невинные глаза.
      Подруга недоверчиво хмыкнула, но не стала вдаваться в подробности. Она торопилась к парикмахеру: сегодня приезжал Барни.
      – Не забудь, Барни прилетает в половине третьего! – напомнила она, выбегая из комнаты.
      – Я все помню, – сказала ей вслед Джинни и взглянула на часы.
      Вот черт, она ведь собиралась заскочить в больницу до этого времени. Как же это могло выскочить у нее из головы. А ей еще нужно новое платье! Наконец, пора позвонить Джеми и отказаться от свидания с ним сегодня. Кстати, Джеми Калверт тоже вполне может оказаться приглашенным на этот банкет. Джинни набрала номер его телефона. Хозяина не оказалось дома, но она оставила ему сообщение на автоответчике.
      Открыто заявить надоевшему ухажеру, что она больше не желает его видеть, было бы чересчур поспешным шагом. Джинни предпочла осторожно извиниться, сославшись на происшествие с Энн. Сделав это, она мысленно вычеркнула один пункт из списка дел, намеченных на этот день, и отправилась в больницу.
      – Куда ты собираешься? – переспросила Энн, подозрительным тоном, глядя на дочь с еще большим изумлением, чем Джой всего лишь час назад.
      Тяжело вздохнув, Джинни невозмутимо изложила ей план Сола.
      – Нет, мне не нравится эта затея! – Энн поморщилась.
      – Я тоже не вижу в этом ничего забавного, – возразила Джинни, раздраженная черной неблагодарностью мамаши. – Но иду на эту авантюру ради тебя! Или ты в душе хочешь, чтобы всему свету стало известно о твоих отношениях с сэром Дэвидом? Тогда извини! Однако подумай: не вынудит ли его такой поворот ускорить принятие решения…
      Интуиция подсказывала ей, что сэр Дэвид Ланкастер устал сидеть на двух стульях и созрел для того, чтобы выбрать одну из двух женщин в своей жизни, окончательно и бесповоротно. Джинни не стала скрывать свои соображения от матери, однако та напрочь отвергла подобное предложение.
      – Нет! – пронзительно взвизгнула она. – Развод Дэви не в моих интересах, я не хочу выходить за него замуж! Он всю жизнь изменял жене и вряд ли избавится от этой укоренившейся привычки на склоне лет. Мужчин не переделаешь! Он мне симпатичен, но я не стану его законной женой ни за какие коврижки! От всей души желаю Элис и впредь оставаться леди Ланкастер и – Бог им в помощь! – супругой члена парламента. Пусть лебезит перед избирателями и целует младенцев! Брр! – Она содрогнулась от омерзения, но тотчас же вернулась к насущным проблемам: – Ты ведь не станешь петь под дудку Сола, я надеюсь? Он способен наплести обо мне любые небылицы. Уж Элис наверняка настроила его против меня! Представляю, что она ему наговорила!
      – Он уже достаточно откровенно высказался о нас обеих, мама, – успокоила ее Джинни. – Пойми, это не любовное свидание, а отвлекающие маневры. Послушай, мне надо бежать, я должна встретить в аэропорту Барни! – Она чмокнула Энн в щеку и умчалась.
      – Не забывай меня! – крикнула ей вдогонку мать, машинально изобразив радушную улыбку.
      Но едва за дочерью закрылась дверь, она нахмурилась: ситуация легко могла выйти из-под ее контроля. От непринужденной болтовни недалеко и до ненужных откровений… После напряженных размышлений Энн взяла телефонную трубку и набрала номер домашнего телефона Ланкастеров в Ричмонде. Ей ответила Элис.
      – Здравствуйте, – спокойно спросила Энн, – говорит Энн Синклер.
      – Я вас слушаю! – раздался ледяной голос.
      – Речь пойдет об отношениях между нашими детьми. Нужно положить их знакомству конец – и как можно скорее. Вы согласны?
      На другом конце провода помолчали.
      – Похоже, вы там добрались до шкафчика с наркосодержащими пилюлями, – сдавленно выдавила из себя наконец Элис. – С чего вы взяли, что мой сын…
      – Вечером Сол идет с моей Джинни на банкет, – перебила ее Энн. – Он заявил репортерам, что Дэвид отвозил меня домой после семейного ужина в четверг. Таким образом он хочет погасить возможные сплетни. Что вы на это скажете?
      – Если так, – облегченно вздохнула Элис, – то я ничего страшного пока не вижу!
      Ты, естественно, и не можешь ничего видеть дальше собственного носа, подумала Энн, зато я все прекрасно себе представляю! Джинни росла папочкиной дочкой, и если Сол Ланкастер выложит ей всю историю без утайки, Джинни может навсегда отвернуться от матери. Стараясь не выдать голосом волнения, она продолжила:
      – Сол наверняка заметил, насколько Джинни привлекательна! И хотя ко мне он и не питает теплых чувств, очень скоро поймет, что у моей дочери чудесный характер, она пошла в отца в этом плане. А к нему, насколько я знаю, Сол всегда относился с уважением.
      На этом слове, произнесенном с ударением, Энн прикусила язык, чтобы, не дай Бог, не переборщить и не насторожить собеседницу чрезмерной озабоченностью и прозорливостью. Элис должна претить сама мысль, что ее сын может увлечься дочерью любовницы ее супруга! В конце концов, это ведь граничит с кровосмешением! А она так нравственна, так осторожна…
      – Я возьму ситуацию под контроль и приму все необходимые меры, если сочту нужным, – сказала, помолчав, Элис и положила трубку, не попрощавшись.
      Энн медленно откинулась на подушки, охваченная тревогой. Она уже давно не чувствовала себя такой уязвимой. С тех пор как погиб Ричард, рядом с ней в трудную минуту всегда была Джинни. А кто утешит ее теперь?
      Ах, Джинни! Какая недальновидность – связаться с Солом! И зачем ей самой, если быть до конца откровенной, нужно было путаться с Дэвидом Ланкастером? Нет, на нее определенно нашло тогда затмение! В первое время опасность разоблачения их связи сыном любовника щекотала ей нервы и будоражила кровь, придавая дополнительную сладость интриге. Разве могла она представить, что в один прекрасный день во все это окажется втянутой ее дочь? Нет, такое ей не могло присниться и в кошмарном сне! Энн покачала головой и печально улыбнулась.
      Разве Джинни могла понять, что творится в душе у матери? Она слишком наивна, чтобы знать, что помимо чистой любви существует тяга к острым ощущениям, жажда риска. Мудрый Ричард Синклер смирился скрепя сердце с эпизодическими выходками супруги, полагая, что легкий флирт с очередным мужчиной не скажется на их отношениях.
      Энн тяжело вздохнула, смахнула слезу со щеки и скрестила на груди руки. Да, если Джинни узнает, как все обстояло на самом деле, она возненавидит мать и будет презирать ее всю жизнь. Мало того, она вполне может поверить, что Сол прав, подозревая, будто Ричард совершил самоубийство, не вынеся ее измены.
      У нее защемило в груди, но причиной тому были невеселые размышления, а не поврежденная грудная клетка. Энн грустно усмехнулась: кажется, она научилась молча терпеть и эту боль… Но вынесет ли ее дочь?

ГЛАВА 3

      Незадолго до восьми вечера Джинни еще раз проверила содержимое любимой сумочки, расшитой бисером, и взглянула в зеркало, стоящее в спальной комнате. Темно-лиловое платье прекрасно сочеталось с ее голубыми глазами, придавая им фиалковый оттенок. Но вот с макияжем она, кажется, перестаралась: чересчур сильно подчеркнула тенями цвет глаз, густовато наложила помаду и румяна и переборщила с тональной пудрой. Правда, все это скрашивалось золотистыми волосами, уложенными в хитроумном беспорядке так, чтобы они казались еще привлекательнее. Джинни внесла последний штришок – добавила на губы глянца, счастливо просияла, оставшись довольна собой, и, захлопнув входную дверь, застучала высокими каблучками по железным ступенькам.
      Возле кухни она остановилась и легонько постучалась, прежде чем войти. Джой, готовившая еду для себя и Барни, обернулась и спросила:
      – Будешь с нами ужинать?.. Ба, да у тебя сногсшибательный вид, подруга! У него глаза на лоб вылезут!
      – Так и задумано! Как, по-твоему, это не слишком вульгарно?
      – О чем ты говоришь? В этом мини-платье ты неотразима, оно прямо-таки создано для твоей шикарной фигуры! – искренне сказала Джой. – Пожалуй, оно подчеркивает все твои прелести не хуже купальника.
      – Благодарю за комплимент! – Джинни улыбнулась. – Ты тоже неплохо сохранилась, – пошутила она.
      Вид у Джой действительно был цветущий, а сейчас еще и очень довольный – по причине встречи с мужем после непродолжительной разлуки.
      Порой Джинни по-доброму завидовала Джой и Барни. Они искренне и сильно любили друг друга, прямо-таки излучая взаимную заботу и нежность. И, глядя на эту счастливую пару, тоже мечтала о таком же безупречном браке, свободном от лицемерия и обмана. Джинни готова была побиться об заклад, что семья Феррис не распадется ни под какими ударами судьбы, что ни один из супругов не пойдет на измену.
      – Смотри, сглазишь! – смутилась Джой и, подтолкнув Джинни к дверям гостиной, предложила: – Ступай, промочи горло для храбрости, пока не приехал Сол!
      Барни, вальяжно устроившийся в своем любимом кресле, держал в одной руке бокал с виски, а в другой вечернюю газету. Высокий, широкоплечий мужчина с пушистой бородой и карими смеющимися глазами-бусинками, он смахивал на добродушного медведя. При появлении дам он поднял глаза и уставился на Джинни с раскрытым ртом: в ней трудно было узнать ту девушку-простушку в джинсах, которая привезла его из аэропорта.
      – Это платье определенно не назовешь приличным, – наконец изрек он. – Надеюсь, что парень, которого ты ждешь, не страдает гипертонией.
      – Ничего, он скоро ее получит, – съязвила Джой. – По-моему, становится прохладно. Ты не хочешь накинуть жакет?
      – И слегка замаскировать им декольте? А чем прикрыть голые колени? – В голосе Джинни прозвучала легкая ирония.
      – Пожалуй, я напрасно задала этот глупый вопрос. – Джой слегка покраснела. – Извини, я слишком консервативна и рассудочна. Поступай, как подсказывает тебе интуиция.
      Барни встал, чтобы налить вина Джинни и томатного сока – жене, и сказал, снова усевшись в кресло:
      – Настала моя очередь задать дурацкий вопрос. Признайся, этот молодой Ланкастер тебе не по душе? Насколько я понимаю, ты едешь с ним на ужин исключительно ради того, чтобы заморочить голову представителям прессы?
      – Именно с этой целью, – в один голос подтвердили Джой и Джинни.
      – В таком случае для чего этот маскарад?
      – Хочу слегка пощекотать этому снобу нервы, – пояснила Джинни. – Легкая встряска пойдет ему на пользу.
      – Если только его не хватит удар, – пробормотал Барни.
      В следующий миг прозвонил дверной звонок.
      – Это он! – воскликнула Джинни, приходя в возбуждение. – Барни, прошу тебя, впусти его!
      – Почему я? Впрочем, как угодно. – Он кивнул и пошел встречать гостя.
      Тем временем Джинни вытащила Джой на кухню.
      – Не нужно, чтобы он сразу же тебя увидел! – прошептала она заговорщицким тоном.
      Джой пожала плечами и послушно скрылась из виду. Сердце Джинни бешено заколотилось, она нервно оглянулась по сторонам, выбирая позицию, чтобы видеть лицо Сола, когда Барни откроет ему. Но было уже поздно: дверь распахнулась, и хозяин дома зарокотал густым баритоном:
      – Дверь прихожей квартиры Джинни находится под аркой, ее не так-то легко заметить. Ее спальня наверху, но сама она в данный момент здесь, забежала к нам на минутку перед уходом. Может быть, выпьете чего-нибудь с нами? Проходите, прошу вас!
      – Выходи! – скомандовала Джинни, махнув подруге рукой. Сама она припала глазом к щели между дверью и косяком, наблюдая за происходящим в передней. Наконец Сол появился в поле ее зрения. В темном костюме и белой сорочке, он выглядел торжественно и невозмутимо. Однако не смог скрыть изумления, когда ему навстречу вышла хозяйка дома. Ее супруг ухмыльнулся и сказал:
      – Я Барни Феррис, а это моя супруга Джой. – Он ласково обнял за талию жену и привлек ее к себе, засветившись от счастья.
      – Рад познакомиться, – протянул руку Сол.
      – И я рада. – Джой пожала ее и радушно улыбнулась.
      Тем временем Сол мысленно отметил два существенных обстоятельства – что Джинни обитает в отдельной квартире и что ее босс ожидает прибавления в семействе. Зачем же Джинни морочила ему голову, утверждая, что он не только разрешает ей пользоваться его автомобилем, но и живет с ней под одной крышей? Сосредоточиться на разрешении этой загадки ему помешало появление самой обманщицы: при одном лишь взгляде на нее у Сола все мысли перемешались.
      Сексуальная штучка! – невольно подумал Сол, ощущая во всем теле волнение. В его темных глазах вспыхнули плотоядные искорки, но моментально потухли, сменившись холодным безразличием. Джинни это слегка покоробило, однако она не подала виду.
      – Добрый вечер! – Сол чопорно поклонился ей.
      – Привет! – едва кивнула в ответ Джинни. Сол повернулся к ней спиной и заговорил с Барни. Тема нашлась весьма подходящая для светской беседы: они стали обмениваться впечатлениями от своих командировок на континент. Лишившись мужского внимания, Джинни вдруг ощутила неуверенность. Может, она действительно одета слишком вызывающе и даже призывно?
      – Что с тобой? – встревожилась Джой, заметив, как изменилось ее лицо.
      – Ничего, все нормально! – через силу улыбнулась Джинни.
      – Потрясающий мужчина! – прошептала подруга. – Желаю успеха!
      Джинни молча кивнула, косясь исподлобья на хозяина дома и гостя – те как раз говорили о происшествии, случившемся с ней в четверг ночью по дороге из больницы.
      – Меня на три месяца лишили права садиться за руль за превышение скорости! – возмущался Барни. – А эта маленькая мисс Aнютины Глазки уронила пару слезинок – и отделалась предупреждением! Да плачь я хоть до второго пришествия, полицейских мне не разжалобить!
      Он говорил это с таким суровым видом, что Сол вполне мог принять его слова за чистую монету.
      – Боюсь, что и мне тоже, – мрачно кивнул он, метнув на Джинни укоризненный взгляд, от которого у той мурашки побежали по коже. – Но следует отметить, что мы не обладаем её даром убеждения! – Он многозначительно вскинул брови.
      Джинни похолодела. Черт бы его побрал! Кажется, он решил, что я соблазнила полицейского, чтобы избежать наказания! Она судорожно допила вино и поставила бокал на стол, едва не разбив его от злости.
      – Ты готова идти? – осведомился Сол. – А где же твоя накидка?
      Джинни растерянно оглянулась на Джой, чувствуя настоятельную потребность надеть что-то вроде долгополого пальто. Подруга моментально пришла к ней на выручку:
      – Возьми ту, которую я собиралась тебе одолжить! – сказала она и, сбегав в соседнюю комнату, вернулась с замечательной шалью из шелка чудесной розовато-сиреневой расцветки, словно специально созданной для платья Джинни.
      – Ты просто волшебница! – прошептала та, накинув шаль на обнаженные плечи. – Я так тебе признательна!
      – Желаю приятно провести вечер! – улыбнулась им на прощание Джой и, закрывая за ними дверь, многозначительно посмотрела на мужа.
      – Какого черта ты не сказала, что у Ферриса есть жена, да к тому же беременная! – раздраженно спросил Сол у Джинни, доставая ключи от машины.
      – А ты и не спрашивал! – сердито огрызнулась она, усаживаясь на сиденье. Хлопнув дверцей, Сол обошел автомобиль и сел за руль, даже не думая извиняться за резкий тон. – Я же не виновата в том, что ты делаешь выводы, даже не дослушав, что я тебе говорю! – В ответ он лишь хмыкнул.
      Вплоть до момента, когда они, добравшись до места, вышли из машины, оба не проронили ни слова. И только у входа в ночной клуб Сол озабоченно спросил, не забыла ли она легенду, которую должна рассказать его кузине.
      – Нет, разумеется! Мы познакомились на Рождество, и с тех пор я по тебе чахну. – Джинни саркастически усмехнулась.
      – Прекрасно! – рассеянно кивнул он. – Постарайся притвориться влюбленной в меня по уши!
      – Предупреждаю: актриса из меня плохая!
      В следующий миг оба вымучили улыбку: рядом сверкнула фотовспышка.
      Заведение, в котором жених Аманды устроил званый ужин, было хорошо знакомо Джинни, поэтому она быстро расслабилась и даже улыбнулась нескольким завсегдатаям, пока Сол выискивал кузину среди собравшихся.
      – Да вот же она! – Он указал рукой на шумную компанию в дальнем углу зала и, подхватив Джинни под локоть, потащил ее сквозь толпу, бесцеремонно расталкивая танцующих. Симпатичная рыжеголовая девушка вскочила с места при их появлении и поцеловала Сола в щеку.
      – Рада тебя видеть! Как дядюшка Дэвид?
      – Ему уже значительно лучше, но он все еще в постели.
      – Печально! Радует лишь то, что он немного отдохнет от женщин, пока не срастется кость. – Аманда хихикнула. – Между прочим, я случайно услышала, как мама разговаривала с тетей Элис. Из того, что я поняла, можно сделать вывод, что его последняя пассия – еще та штучка!
      – Заткнись! – оборвал ее Сол, подавив улыбку. – А то Джинни подумает, что никому из Ланкастеров вообще нельзя верить! Познакомься, это Джинни Синклер!
      Девушки обменялись улыбками. У Джинни она вышла слегка кривоватой, хотя она и не сердилась на Аманду: ведь та лишь повторяла домыслы вздорной Элис Ланкастер.
      – Миленькое платье! – заметила Аманда, с грустью подумав, что ей не дано носить облегающие наряды.
      – А мне нравится то, что внутри!
      Джинни удивленно обернулась на мужской голос. Перед ней стоял, широко улыбаясь, молодой человек приятной наружности и бесстыдно рассматривал ее с головы до пят.
      – Отвали, Найдж, – посоветовал незнакомцу Сол добродушным тоном, – она со мной. Джинни, этот наглец – младший брат Аманды. Прошу любить и жаловать!
      – Рада познакомиться! – протянула ему руку Джинни.
      – Взаимно! – Он поцеловал ее запястье и добавил: – Сол немного староват для тебя! Может, потанцуем?
      – Это вряд ли, – ответила Джинни, помня, что сегодня нужно строить из себя «девушку Сола, которую тот уже познакомил со своими родителями, поскольку имеет самые серьезные намерения».
      Жених Аманды Чарлз, виконт Мэллори, оказался исключительно любезным молодым человеком, совершенно не похожим на самовлюбленного аристократа из высшего света, каким его представляла себе Джинни. Она с удовольствием болтала с ним о разных пустяках, пока Сол ходил за прохладительными напитками. Чарлз делился с ней планами на медовый месяц, разумеется по секрету, и поэтому попросил ее ничего пока не рассказывать Аманде. Сол принес Джинни по ее просьбе бокал вина и подсел за столик. Чарлз удалился.
      – О чем это вы тут секретничали? – спросил Сол, услышавший обрывок их разговора. – Ты что-то замышляешь, Джинни? Оставь виконта Аманде! Или тебе не дают покоя успехи твоей мамаши?
      – Подонок! – выдохнула Джинни, сжимая пальцами бокал. Ее так и подмывало выплеснуть вино ему в лицо – вот уж тогда все наверняка обратят на них внимание!
      – Нам лучше пойти потанцевать, – поспешно сказал Сол. – Не забывай, для чего мы здесь!
      – Естественно! – Она встала. – Мне смотреть влюбленными глазами на тебя постоянно или только время от времени?
      – Как хочешь, – безразлично ответил он, и она скрипнула зубами. – Делай, как тебе нравится!
      – Мне все это совершенно не нравится! – огрызнулась Джинни. – Меня вот-вот стошнит от твоей рожи! Ясно?
      – В чем дело, крошка? – Сол раздраженно нахмурился. – Расслабься, ради Бога! Пошли, на нас уже обращают внимание.
      Он вывел Джинни на танцевальную площадку и попытался обнять ее, но она его оттолкнула, начиная терять терпение.
      – Спокойно! Это же танец!
      Она слегка расслабилась, и он тотчас же провел ладонью по ее спине, обняв другой рукой за талию. Джинни инстинктивно расправила плечи и невольно уперлась грудью в его грудь. Отступать было некуда! Сол нахально ухмыльнулся ей в раскрасневшееся от гнева лицо, и она поняла: он все это делает специально, чтобы разозлить ее, черт бы его подрал! Нет, с ним опасно расслабляться…
      Она внушала себе, что это не более чем танец, но запах мужчины щекотал ей ноздри и будил чувства. Она таяла в его сильных объятиях и сама льнула к нему, такому большому и мускулистому, надеясь, что он не почувствует, как бешено стучит ее сердце.
      Его рука случайно коснулась ее голого плеча. От этого мимолетного прикосновения ее будто током пронзило – и приятные волны мягко прокатились по всему телу. Джинни с ужасом подумала, что Сол может заметить ее необычное состояние.
      Но Сол был занят собственными мыслями: ему не давал покоя вопрос, насколько он похож на своего папашу. Если уж Энн Синклер лишила старика остатков разума, подтолкнув его на безрассудство, то что же ему ожидать от ее дочери, такой нежной и сексуальной? Он крепче прижал к себе податливое тело и коснулся губами ключицы.
      Джинни вздрогнула и затравленно оглянулась, выискивая, чем бы отвлечь Сола, хотя бы ненадолго, и высвободиться из его объятий.
      – Сол! – прошептала она с придыханием.
      – В чем дело? – пробормотал он, касаясь подбородком ее щеки.
      – Какой-то тип наблюдает за нами.
      Джинни обратила на незнакомца внимание, еще когда разговаривала с Чарлзом Мэллори, но не придала его поведению никакого значения. Сейчас она уже почти не сомневалась, что тот не спускает с них глаз: всякий раз, когда их взгляды встречались, он склонял голову или отворачивался.
      – Ну и что? – хмыкнул Сол. – Большинство мужчин в этом зале пялится на тебя, крошка!
      – Да нет же, он смотрит совсем не так, как остальные! – раздраженно воскликнула Джинни, способная отличить взгляд заинтересованного самца от подозрительного внимания настороженного незнакомца. – Он, не сходя с места, сидит за стойкой, все время один, и следит за каждым нашим шагом. Может, это репортер какой-нибудь бульварной газеты?
      – Вполне возможно, – ответил Сол, поворачиваясь лицом к бару. – А как он выглядит?
      – Бородатый блондин, лет сорока, сидит ближе к краю…
      – Вижу. – Сол скользнул взглядом по странному человеку и взглянул на Джинни. – Не дергайся! Думаю, он проверяет, насколько я был искренен с его коллегами по работе. Но мы его успокоим!
      С этими словами Сол неожиданно нагнулся и поцеловал ее в губы, не дав возможности возразить против столь смелого отвлекающего маневра. Джинни не стала сопротивляться, предпочтя насладиться его умелыми действиями.
      Более того, едва лишь язык Сола углубился в ее рот, она ответила на его призывные движения и сама заработала язычком, сладко постанывая от удовольствия. Прильнув к нему всем телом, Джинни перестала замечать, что творится вокруг, и, обвив руками его шею, приподнялась на цыпочках, прижимаясь к нему животом.
      Ее соски встали торчком, едва лишь она почувствовала, как напрягается его мужское естество. Подобная реакция со стороны любого другого партнера по танцу наверняка оттолкнула бы ее. Но сейчас она, как ни странно, не ощутила в душе протеста. Ей даже казалось, что иначе и быть не могло, только так она и Сол Ланкастер могли отреагировать друг на друга…
      – Какого дьявола? – раздался вдруг у Джинни за спиной злой голос.
      Так и есть – Джеми Калверт! Причем явно до сих пор уверенный, что он имеет на нее больше прав, чем Сол. Схватив Джинни за руку, он потащил ее за собой, гневно сверкая глазами. Его вид не сулил ничего хорошего. Вырвав руку, она тупо уставилась на него, шокированная моментальной переменой ощущений и обстановки.
      – Джеми… – только и смогла вымолвить Джинни.
      – Ты еще помнишь, как меня зовут? Огромное спасибо! – рявкнул тот.
      – Это кто такой, Джинни? – зарычал Сол, и Джинни поежилась: события принимали нежелательный поворот.
      Соперники враждебно набычились. Сол мрачно ухмыльнулся; Джинни поймала себя на мысли, что этот жесткий рот только что нежно целовал ее… Боже, нужно же что-то сказать!
      – Это Джеймс Калверт! Познакомься, Джеми, это Сол Ланкастер! – пролепетала она, встав между мужчинами, готовыми, похоже, скорее задушить, чем по-дружески приветствовать друг друга. Джинни судорожно проглотила ком в горле, отчаянно хлопая ресницами.
      – Меня не интересует, как его зовут! – закричал Джеми и вновь схватил ее за руку. – Как чувствует себя твоя бедненькая больная матушка? – язвительно поинтересовался он.
      – Убери руки! Я не люблю повторять, понял? – сказал Сол ледяным голосом, угрожающе надвигаясь на соперника. Презрительно усмехнувшись, тот подчинился. – Джинни, объясни же мне наконец, что происходит? – мягче спросил Сол, не сводя с Джеми внимательных глаз.
      – Это… тьфу ты, черт! – воскликнула Джинни, досадуя и на самое себя – за то, что впуталась в эту авантюру, и на Сола, выставившего ее в дурацком свете, и на Джеми, устроившего сцену ревности у всех на виду. Какой позор! Она встряхнула головой и напомнила Солу: – Я ведь говорила тебе, что на этот вечер у меня было назначено свидание! Ты сам настоял на том, чтобы я его отменила! Я так и поступила! Так что теперь сам расхлебывай последствия…
      После такой тирады она ретировалась в спасительный дамский туалет, бесцеремонно протиснувшись сквозь толпу. Вокруг все с интересом ждали дальнейшего разворота бурных событий. Физиономии двух разгневанных мужчин обещали если не уличную драку, то по крайней мере джентльменский английский бокс.
      Джинни заперлась в кабинке и глубоко вздохнула, пытаясь унять охватившую ее дрожь. Вот влипла! Трудно винить Джеми за то, что он разъярился, она сама во всем виновата, нужно было бы поговорить с ним, а не оставлять ему сообщение на автоответчике. Впрочем, нет худа без добра: объяснений уже не потребуется. После всего того, что Джеми здесь увидел, он не станет продолжать этот неудачный роман.
      Она залилась румянцем, снова вспомнив, как Сол страстно ее целовал у всех на виду. Казалось, этот поцелуй еще жег ей губы! Она провела по ним пальцем: губы действительно набухли. Слава Богу, что им помешали! Еще бы немного – и она отдалась бы ему прямо на танцевальной площадке! Но как получилось, что едва знакомый ей мужчина, которого она возненавидела всей душой с первой встречи, возбудил ее так, как никто другой в жизни?
      – Ты здесь, Джинни? – послышался из-за дверцы голос Аманды. – Я принесла твою сумочку!
      Джинни неохотно вышла из кабинки, пунцовая от стыда и внезапных сексуальных эмоций.
      – Все утряслось! Он ушел! – сказала Аманда.
      – Кто – Сол? – обомлела Джинни.
      – Нет, другой парень. Сол сопроводил его до выхода, если можно так выразиться. – Аманда хихикнула. – Послушай, а кто он такой? Ты наставила с ним Солу рога? Я понимаю, что нелегко терпеть одиночество целых четыре месяца, но Сол не станет закрывать глаза на измену! – серьезно добавила она.
      – Ничего подобного не было! – махнула рукой Джинни. – Я встречалась с Джеми пару недель до того, как познакомилась с Солом. – Она смущенно потупилась, стыдясь своего поведения.
      – Тогда все в порядке! – успокоилась Аманда. – Расскажи, как ты позавчера поладила с тетушкой Элис! Умираю от любопытства!
      Джинни тяжело вздохнула: все-таки без вранья не обойтись!
      – Она показалась мне очень строгой и солидной. – Перед ее мысленным взором возникла леди Ланкастер, сидящая в приемном покое, как мумия, ее ледяные глаза, полные презрения.
      – Да я сама всегда теряюсь в ее присутствии, – призналась Аманда. – Но тетя одобрила мой выбор, так что за жениха я ей должна быть благодарна! – Она наморщила носик.
      – Кстати, прими мои искренние поздравления! – спохватилась Джинни. – Я разговаривала сегодня с Чарлзом, он мне показался неординарным человеком.
      – Мне с ним всегда хорошо и спокойно, – кивнула Аманда. – От него не нужно ожидать никаких чудачеств, он вполне предсказуем. Не то что Сол! Жаль, что ты убежала и не видела, как он разобрался с твоим бывшим кавалером. Нет, такого мужчину, как Сол, больше не найти, это штучный экземпляр! Все его личные качества начинаются с буквы «в» – взрывоопасный, вспыльчивый, великолепный… Ты со мной согласна?
      – Пожалуй, да… – Джинни замялась, не решаясь задать вопрос. – Он очень разозлился? – наконец спросила она.
      – Лицо его показалось мне достаточно угрюмым, когда он велел мне забрать тебя из туалета, – ответила Аманда. – Послушай, лучше сходи и успокой его сама! Объясни, что между тобой и тем парнем все кончено.
      – О'кей! – неохотно воскликнула Джинни и поплелась за нею следом, взглянув на себя в зеркало и на ходу поправив прическу.
      Из дамской комнаты она вышла с гордо вздернутым подбородком, уповая на то, что в присутствии своей кузины Сол не осмелится ее отчитывать. Но она ошиблась.
      – Исчезни, Аманда! – сурово приказал тот двоюродной сестре и, больно сжав Джинни запястье, потащил ее к выходу из зала.
      – Извини, я не хотела! – залепетала Джинни.
      – Это и так ясно, – не оборачиваясь, бросил через плечо Сол.
      Джинни попыталась высвободиться, но он обнял ее за талию и поднял в воздух.
      – Знаешь, давай обойдемся без этих приемчиков пещерных людей! – воскликнула Джинни. – Я тоже хочу поскорее выбраться отсюда!
      Он опустил ее на пол и стал ждать, пока она заберет из гардероба свою шаль, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Лицо его обрело цвет грозовой тучи, брови насупились, а глаза… Взглянув в них, Джинни содрогнулась: они были холоднее свежего ночного воздуха на улице. Вздохнув полной грудью, она решила, что пора пойти в контратаку. В конце концов, желанный для него эффект получен, репортеры обратили на них внимание. Так какие у него основания метать громы и молнии?
      – Не понимаю, какая муха тебя укусила! – сказала она, как только они вышли из ночного клуба. – Все получилось прекрасно!
      – Не понимаешь? – вскинул брови Сол. – Очевидно, тебе нравится, когда двое взрослых мужчин дерутся из-за тебя! Дамочка обожает скандальные спектакли? А вот мне совершенно не по душе подобные приключения в общественном месте! Пожалуй, зря я отвадил этого скандалиста от тебя, он подошел бы тебе больше, чем добропорядочный джентльмен, такой, например, как я. Теперь он вряд ли захочет восстановить с тобой прежние отношения.
      Внезапно он отчетливо вспомнил, что на прощание Калверт пожелал ему удачи «с этой фригидной стервой», как он выразился. В пылу ссоры Сол не придал его реплике особого значения, но сейчас она его озадачила. Джинни не испытывает оргазма? С такими глазами, с таким телом? А как она отреагировала на поцелуй!..
      – Я ведь предупредила тебя, что он назначил мне свидание на этот вечер! – повторила она раздраженным тоном.
      – И ты, разумеется, ему позвонила и предупредила, что будешь занята! – Сол нервно запустил пятерню в свою шевелюру. – Послушай, почему ты честно ему все не рассказала? Зачем ты морочила парню голову?
      – Честно? – раскрыла от изумления рот Джинни. – И это говорит человек, обманувший не только репортеров, но и свою кузину! Весь этот вечер был фарсом, и устроил его ты, между прочим! И после всего этого я должна стоять здесь и как дура выслушивать твои упреки?
      – Потише, пожалуйста, – с беспокойством оглянулся по сторонам Сол, опасаясь вездесущего бородатого соглядатая. Этот тип вышел из клуба следом за Калвертом и как сквозь землю провалился. Внезапно Сол напрягся и взял Джинни под локоть.
      – Тихо, за нами снова наблюдают! – пробормотал он и для пущей надежности запечатал ей рот поцелуем.
      Эффект превзошел все его ожидания. Слегка поупрямившись, Джинни вздохнула и обмякла в его объятиях. Он попытался убедить себя, что делает это лишь для отвода глаз репортера, но самовнушения ему хватило ненадолго. Его властно тянуло к этой девушке, безумно хотелось, исследовав языком и пальцами все выпуклости, изгибы и углубления ее волшебного тела, ощутить ее бархатистую кожу, вновь и вновь слышать стоны и вздохи, вырывающиеся из ее горла. Он забыл, что она дочь Энн Синклер и почему они вдруг очутились ночью в этом месте. Ему было наплевать на то, что она выжимает из мужчин все соки, у него хватит на нее денег, уж если на то пошло! Пусть возьмет все его кредитные карты, ценные бумаги, ключи от «ягуара»…
      – Мне кажется, нам пора перебраться в более укромное местечко, – пробормотал он, прервав поцелуй. – А ты что об этом думаешь?
      Джинни растерялась и уставилась на него, похолодев от осознания того, что согласна на все. Она напомнила себе, что он ее не любит. Попыталась убедить себя в том, что он просто хочет воспользоваться ее телом, чтобы хоть как-то утешиться после провала своего плана. Но, как ни старалась она произнести в ответ слово «нет», из горла вырвалось лишь частое дыхание. Приняв ее молчание за согласие, Сол направился к автомобилю. Освободившись от чар его объятий, она чуть слышно произнесла:
      – Нет! – Отказ прозвучал весьма неубедительно.
      – Нет? – переспросил Сол, глядя на нее с недоверием.
      – Нет! Я не шлюха! – уже увереннее заявила она.
      – Разве я это говорил? – нахмурился он, кривя губы в нервной ухмылке.
      – Не говорил, но намекнул! – уточнила она, все больше смелея. – Да и как же еще, по-твоему, следует назвать девицу, готовую прыгнуть в постель к малознакомому мужчине?
      – Отзывчивой, например! – наугад предложил подходящее слово Сол.
      Джинни пригляделась к нему повнимательнее и заметила смешинки в его глазах. А губы… Нет, она не могла злиться на этого человека!
      – Сол, я хочу вернуться домой! Одна!
      – Ты уверена в этом? Еще в больнице я заподозрил, что ты весьма сексуальная чертовка. А сегодня ты развеяла все мои сомнения на этот счет. Возникает логичный вопрос: зачем? Отвечаю: чтобы заставить меня захотеть тебя! Ты коварная стерва! – Джинни отчаянно замотала головой, но Сол был неумолим. Его понесло, как это всегда с ним случалось в подобных обстоятельствах. – Да! – упрямо повторил он. – Что ж, тебе это удалось. Ты довольна? – Он сжал ей ладонями голову и заглянул в глаза. – Отвечай!
      – Я этого не хотела! – пролепетала она.
      – Маленькая лгунья! Только твой план обернулся так, как ты и сама этого не ожидала: ты внезапно почувствовала ко мне влечение! – В его голосе не было ни капли сомнения.
      – Нет, я… – прошептала Джинни, но умолкла, едва он погладил ее по щеке.
      – Не нужно врать! Я прав! – улыбнулся Сол. – Если бы этот паяц Калверт не помешал нам в самый неподходящий момент, мы давно лежали бы в постели, – грудным баритоном добавил он.
      – В таком случае я даже рада, что Джеми нас увидел! – сделала она последнюю, слабую попытку уклониться от его предложения, явственно представляя, как все это происходило бы, и оттого едва не теряя сознания.
      – Не нужно меня обманывать, Джинни! – ласково, как разговаривают с ребенком, повторил Сол, всем своим видом и поведением внушая ей, что она целиком в его власти.
      Он снова поцеловал ее в губы, Джинни поняла, что пора что-то предпринять, иначе ей не отряхнуть с себя умопомрачительного сексуального желания, и, сжав кулачки, воскликнула:
      – Нет! Не надо! Пожалуйста, не делай этого! – К концу ее мольбы голос сел, перейдя в шепот.
      – Боюсь, я просто обязан это сделать! – возразил Сол.
      – Нет! Тебе не доставит большой радости мимолетное развлечение. Ты меня не любишь, а я не люблю тебя. Отпусти меня, пожалуйста!
      Джинни решительно шагнула вперед и взмахнула рукой, пытаясь остановить проезжающее мимо такси. Но машина промчалась мимо, даже не притормозив. Сол успокоил ее:
      – Не устраивай спектакля! Раз ты действительно хочешь вернуться домой, я отвезу тебя. Бросать девушку на дороге, если она не отвечает взаимностью, не в моих привычках.
      Уловив в его голосе досаду, Джинни пожала плечами: может, нужно еще и извиниться перед ним? Сол взял ее за локоть и повел к «ягуару».
      В Челси они возвращались молча, погруженные в невеселые мысли. Сол то и дело с тревогой поглядывал в зеркало: им на хвост прочно сел таинственный бородач. Видимо, тому позарез требовалась какая-то информация. Когда же папаша нажил политических врагов, которые хотят погубить его карьеру прежде, чем она началась?
      Пока Сол искал ответ на этот вопрос, Джинни лихорадочно соображала, как ей выйти из сложившейся ситуации. Ну зачем нужно было надевать такое сексуальное платье? Прикинулась бы лучше скромной овечкой! Сол прав: ей хотелось его заинтриговать, чтобы потом расхохотаться ему в лицо. Но она не учла, что желание порой бывает и взаимным…
      Едва лишь они остановились у ее дома, Джинни потянула ручку дверцы. Но Сол предостерег ее:
      – Спокойно! За нами наблюдают!
      – Не может быть! – Джинни обернулась. – Тот же репортер? Какого дьявола ему надо?
      – Может, он извращенец: балдеет, подсматривая за влюбленными парочками, – пошутил Сол, хотя ему сейчас было не до шуток. В сердце его вкралось подозрение, что незнакомец выжидает, пока они вместе войдут в квартиру, чтобы сфотографировать их. Сол нахмурился, не зная, как поступить.
      – Мне уже на все наплевать, – устало сказала Джинни.
      Ей действительно стало безразлично, что напишут газеты о дорожном происшествии с участием сэра Дэвида. В конце концов, не он основал традицию заводить любовниц. Если бы в парламенте сидели ангелы, репортерам было бы нечем заполнять бульварную прессу. Ее уже не волновало и то обстоятельство, что на ее маму навесят ярлык «очередной любовницы» сэра Дэвида. Тяжело вздохнув, она с издевкой заявила:
      – Свою роль я исполнила! Разбирайся с ним сам.
      – Тогда я, пожалуй, шепну ему пару слов, – сказал Сол. – Например, навру, что мне нужно обязательно вернуться к утру в казарму. Но сперва хочу убедиться, что ты в полной безопасности. Я тебя провожу.
      – Хорошо! – кивнула Джинни и, выбравшись из автомобиля, направилась через арку к металлической лестнице с другой стороны дома.
      Она вошла в квартиру и, включив свет, обернулась к Солу, стоящему в дверном проеме. Ее белокурые волосы растрепались, под глазами от переутомления залегли тени, губы слегка дрожали. Сол протянул руку и нежно погладил ее по щеке указательным пальцем. Потом поцеловал ее и, отступив на шаг, улыбнулся:
      – Спокойной ночи, Джинни! И сладких снов!
      С этими словами он повернулся и сбежал вниз по ступенькам. Джинни подошла к окну, выходящему на улицу, посмотреть, что там происходит. Сол направился было к машине-преследовательнице, но бородатый шпион, видимо, предпочел вовремя ретироваться: его авто резко сорвалось с места. Джинни задернула занавеску, чтобы не видеть, как Сол уедет. Взревевший мотор «ягуара» болью отозвался в ее сердце. Когда шум стих, на душе у Джинни стало темно, как за окном.

ГЛАВА 4

      Утром в воскресенье Элис Ланкастер с удовольствием пила четвертую чашку крепкого черного кофе, удобно расположившись в элегантной и тщательно убранной гостиной. На ней был темно-синий костюм, удачно сочетающийся с нитью крупного жемчуга; в этом строгом наряде она собиралась отправиться в церковь. Но мысли ее сейчас были далеки от религии, поскольку она наконец решилась поговорить начистоту с сыном.
      Она лежала в постели, но не спала, когда Сол вернулся домой – поздно, как она отметила. Ее беспокоило, что он не посвятил мать в свой план предотвращения скандала в прессе по поводу происшествия с его отцом и мадам Синклер. Впрочем, времена, когда она еще могла повлиять на сына, давно прошли. Тяжело вздохнув, Элис крикнула:
      – Сол! – Ее побудил к этому звук легких шагов на лестнице.
      – Да, мама? – Сын появился в дверях, одетый в черный тренировочный костюм.
      – Хочешь кофе?
      – Нет, спасибо! Решил перед завтраком немного побегать.
      – Кстати, как прошла вчерашняя вечеринка? – будничным тоном поинтересовалась Элис.
      – Вполне нормально, мама! Как и ожидалось, там было полно фоторепортеров. Остается только ждать, что напишут в газетах, – Сол улыбнулся, пока не чувствуя подвоха.
      – Значит, никакой необходимости снова встречаться с дочерью Синклер больше нет? – запустила пробный шар Элис.
      – Да, пожалуй, – неохотно согласился Сол с матерью.
      – Вот и чудесно! – облегченно вздохнула та. – По-моему, ты сделал уже вполне достаточно, чтобы выручить отца из беды.
      – Я старался и ради тебя, между прочим, – напомнил ей сын, – впредь ему придется быть осмотрительней. Да и пора наконец осознать, что его частная жизнь будет постоянно «под колпаком» прессы, когда он станет депутатом.
      Зазвонил телефон, и Сол взял трубку.
      – Алло! Да, она дома… – Он передал трубку матери: – Это тебя! Кто-то по фамилии Доусон.
      – Благодарю! – слегка покраснела Элис, однако не стала начинать разговор, а спросила: – Какие у тебя на сегодня планы?
      – После разминки заскочу в больницу к отцу, а потом поеду в Олдершот, – пожал плечами Сол.
      – В таком случае, мы вряд ли вновь увидимся, – сказала Элис. – Я собираюсь обедать у Эштонов.
      – Пока, мама! Я пошел! – Сол кивнул и отправился выгонять скопившийся пар пробежкой. Ни у него, ни у матери не возникло мысли поцеловаться или обняться на прощание.
      Выждав, пока за сыном захлопнулась входная дверь, Элис заговорила с мистером Доусоном. Сол искренне удивился бы, узнав, что это тот самый бородатый «репортер», который наблюдал за ним и Джинни накануне вечером. Элис наняла частного детектива, чтобы тот пошпионил за Джинни Синклер и предупредил ее о малейшем намеке на роман между нею и сыном.
      Элис Ланкастер уже почти потеряла мужа из-за Энн Синклер и не собиралась оставаться безучастной к интригам ее дочери вокруг Сола. Она считала всех мужчин полными идиотами, моментально теряющими рассудок при виде смазливой мордашки и соблазнительной фигуры.
      – Это вы, мистер Доусон? Ну, докладывайте, что вам удалось узнать об этой девчонке!
      Детектив коротко поведал ей всю подноготную Джинни: где работает, где живет, с кем контактирует…
      – Я опросил соседей: она живет одна и не имеет постоянного любовника. Правда, один молодой человек едва не устроил скандал, приревновав ее к вашему сыну. Но тот вышвырнул его на улицу, довольно бесцеремонно, должен я сказать… – Элис вздрогнула: Сол уже влип из-за этой вертихвостки в историю! – Зовут того парня Джеймс Калверт, – продолжал Доусон. – Я поговорил с ним и на всякий случай записал его адрес.
      – Правильно! Он может нам пригодиться, – похвалила Элис, надеясь в душе, что никакой необходимости впутывать в семейные дела постороннего человека все-таки не возникнет. – Благодарю вас, мистер Доусон. Понаблюдайте за мисс Синклер еще некоторое время.
      Закончив разговор, она взяла перчатки и молитвенник, надела шляпку и вышла из дома. Чтобы осенить себя Божьей благодатью в близлежащей церкви, которую посещала каждое воскресенье.
      Пресса откликнулась на происшествие в ночном клубе даже активнее, чем предполагали Сол и Джинни: их фотография появилась в понедельник сперва в «Пост», а потом – в нескольких бульварных газетках. На снимке они стояли в обнимку возле ночного клуба – сын сэра Дэвида Ланкастера и дочь «таинственной леди», оказавшейся в четверг ночью в автомобиле кандидата в депутаты парламента. Содержание статей вполне устраивало заговорщиков, чего нельзя было сказать о комментариях к фотографии…
      Джинни чувствовала себя неловко и подвергалась едким репликам со стороны знакомых; особенно донимала ее Джой. Леди Ланкастер пришла в ужас и тотчас же усомнилась в полезности мистера Доусона – у нее сложилось впечатление, что ситуация вот-вот выйдет из-под ее контроля. Сэр Дэвид посмеивался и не мог понять, почему расстроилась Энн. Ему казалось, что следует радоваться роману их детей.
      Сол не сомневался, что экземпляр газеты с его фотографией имеется у каждого его подчиненного, и лелеял надежду, что завтра разразится третья мировая война: только она заставит солдат забыть о его скандальных похождениях.
      Один из бывших сослуживцев Сола, Ник Леннокс, увидел пресловутый снимок в газете, когда кормил завтраком свою дочь Сюзи. Именно в его фирму, поставляющую телохранителей богачам и знаменитостям, и собирался поступить на работу Сол, уволившись из армии.
      – Это Сол? – заглянула через плечо мужа в газету Мелисса, бывшая чемпионка Уимблдона. – Похоже, это серьезно! Насколько мне известно, он не имеет обыкновения знакомить своих девушек с родителями!
      – Он вообще не имеет обыкновения часто навещать родителей, – пробурчал Ник, куда более недоверчивый, чем его жена.
      – В самом деле?
      – Да, представь себе! Он не распространялся о своей личной жизни, но мне всегда казалось, что детство его было невеселым. Отец много работал, а мать по натуре холодная и чопорная женщина. А девчонка-то у него симпатичная…
      Мелисса выхватила у мужа газету, раздосадованная такой репликой, и он, улыбнувшись, спросил:
      – Может нам пригласить их погостить немного у нас? Сол давно собирался устроиться в нашу фирму! Пожалуй, Куп и будет рад с ним увидеться. Ведь мы несколько лет служили в одном полку. Вспомним прошлое, поговорим о будущем…
      Куп – Дейл Купленд – был совладельцем их охранного агентства и старинным приятелем семьи Леннокс.
      – Не возражаю, – сказала Мелисса. – Но если можно, пусть приезжают на этот уик-энд. Потом я буду занята, начну тренироваться к следующему Уимблдону.
      Ник поморщился, но ничего не сказал: он знал, как любит жена спорт и как тоскует по участию в основных теннисных состязаниях, особенно – в Уимблдонском чемпионате. Недавно она уговорила своего брата Джека Фаррелла, в прошлом тоже профессионального спортсмена, сыграть с ней в паре в смешанном разряде. Пять лет тому назад они победили в этом турнире, но потом Джек был вынужден уйти из большого тенниса, повредив ногу в автокатастрофе.
      Ник взял телефон и набрал номер гарнизона в Олдершоте.
      – Майора Ланкастера, пожалуйста, – сказал он дежурному офицеру, живо представив себе помещение, в котором тот находился в данный момент.
      Обитые деревянными панелями стены украшали картины сражений, в которых принимал участие этот полк. Столы из красного дерева сверкали отполированными столешницами, огромные кожаные кресла сулили комфорт. Ник вздохнул, вспомнив годы службы, и подумал, что Мелисса напрасно считает, что только она одна скучает по славным минувшим дням. Но, взглянув на красавицу-жену и чудесную дочурку, утвердился в решении ни за что не менять свою жизнь. Разве что завести второго ребенка…
      – Ланкастер на проводе! – раздался в трубке голос Сола.
      – Привет, старина! Говорит Леннокс. Ну, рассказывай, каково оказаться знаменитостью?
      – У тебя жена – чемпионка Уимблдона, спроси сам у нее.
      – Это верно. Послушай, мы приглашаем вас с Вирджинией к нам в усадьбу на следующий уик-энд!
      – Все зовут ее просто Джинни, – автоматически поправил его Сол и поспешно добавил: – Спасибо, Ник, но боюсь, что у нас ничего не выйдет.
      – Очень жаль! Нам хотелось бы с ней познакомиться. А заодно потолковали бы о твоем будущем. Надеюсь, ты не передумал работать в нашей компании? Кстати, я пригласил Купа…
      – Из армии я точно увольняюсь, вероятно, в августе, – сказал Сол.
      – Да, женатому человеку следует подыскать работу посолиднее, – поддержал приятеля Ник.
      – Но я еще холостяк, черт подери! – сорвался Сол. – И жениться в ближайшее время не намерен!
      – Ну, не принимай мои слова так близко к сердцу, старина… Минуточку! Вот тут Мелисса интересуется, сколько вам нужно гостевых комнат – две или хватит одной?
      На другом конце провода Сол почесал в затылке и неожиданно хитро усмехнулся, решив принять приглашение четы Леннокс.
      – Нам будет довольно и одной спальни, – ответил, наконец, он. – Зачем напрасно утруждать Мелиссу, у нее и так полно хлопот!
      Ник расхохотался.
      – Спасибо за заботу о моей супруге! Итак, когда вас ожидать? В пятницу вечером или в субботу утром? – спросил он.
      – Пожалуй, вечером в пятницу, – подумав, ответил Сол. – Я согласую этот вопрос с Джинни и перезвоню тебе позже!
      Они поболтали еще пару минут о том, о сем и закончили разговор. Положив трубку, Сол достал блокнот и, отыскав номер телефона Джинни, набрал его, еще не представляя, что он ей скажет.
      – Джинни?
      – Я вас слушаю! – раздался в трубке ее мелодичный голос. – Кто говорит? – Разумеется, она сразу же узнала голос Сола, но не хотела, чтобы он догадался об этом.
      – Сол Ланкастер.
      – Ах, это ты? Привет! – непринужденно воскликнула она и решила сразу же отбросить шутки в сторону. – Знаешь, тот репортер все время крутится возле меня. Даже не представляю, что мне делать!
      Постоянное подтрунивание знакомых и коллег изматывало ей нервы, но еще больше злило то, что она не могла рассказать им, как все обстоит на самом деле. Матушка впала в истерику, увидев фотографию и статью в газете. Когда же Джинни заметила на парковочной площадке напротив своего дома знакомого бородача в машине, она окончательно утратила самообладание.
      – Я дошла до того, что готова убежать, куда глаза глядят! – призналась она Солу жалостливым голоском. Тот расплылся в довольной ухмылке.
      – Да, я предполагал, что у тебя возникнут неприятности. И вот что я придумал: если снова увидишь того парня, подойди к нему и скажи, что ты собираешься провести этот уикэнд вместе со мной за городом!
      – Что? Повтори!
      – Ты все прекрасно поняла, малышка! Помнишь, я говорил, что хочу поработать в фирме моих армейских приятелей? Так вот, один из них, Ник Леннокс, прочитал в газете заметку о нас и…
      – Кто ее только не читал! – обреченно вздохнула Джинни.
      – Мне ты можешь об этом не напоминать! – упрекнул ее Сол. – У нас все заборы в гарнизоне были оклеены этими проклятыми газетами. Ты не представляешь, что значит постоянно ощущать на себе насмешливые взгляды шестисот солдат и слышать за спиной их смешки и ехидные намеки! – тяжело вздохнул он.
      Джинни злорадно захихикала, успокоенная тем, что не одной ей приходится страдать. Сол улыбнулся и решил, что пора брать быка за рога: объект расслабился.
      – Так или иначе, Ник пригласил нас с тобой к себе на пару дней… – сообщил ей он словно бы между прочим.
      – Что это ему вдруг взбрело в голову? – насупилась Джинни.
      – А что тебя не устраивает? Он подумал, что ты – моя девушка, и захотел с тобой познакомиться. Я буду обсуждать с друзьями деловые проблемы, а тебе составит компанию хозяйка. Ты ведь играешь в теннис? – развивал Сол наметившийся успех.
      – Да, в свободное время!
      – И жена Ника тоже. Вот и поиграете в свое удовольствие. – Он умышленно не стал называть девичью фамилию жены Ника, чтобы не отпугнуть Джинни. Чемпионку Уимблдона Мелиссу Фаррелл знала вся Англия. – Правда, после родов она долго не брала в руки ракетку, – добавил Сол, – но ты ведь сделаешь ей снисхождение? Дашь фору?
      – Пожалуй, я согласна! – сказала Джинни, взвесив все «за» и «против». Стояла жара, в Лондоне было душно и пыльно, поэтому отдых на загородной вилле представлялся весьма привлекательным. Если бы там еще и не было Сола Ланкастера… – Ладно, договорились! Но лишь при условии, что ты не будешь отпускать двусмысленных замечаний в адрес моей мамы.
      – Это я тебе обещаю! – обрадовался Сол. – Я заеду за тобой часов в восемь в пятницу! – И положил трубку, прежде чем она успела бы передумать.
      Джинни поделилась этой новостью с Барни и Джой, но матери не решилась рассказать о предложении Сола. Энн перебралась к себе в Сент-Джойнз-Вуд, однако пребывала в скверном настроении, сетуя на боль в ребрах.
      Не упомянула Джинни о предстоящей встрече с Солом и в пятницу, когда днем заскочила ненадолго к Энн, накупив для нее по пути всякой всячины, чтобы мать ни в чем не нуждалась до понедельника. Наученная горьким опытом свидания в ночном клубе, закончившегося фотоснимками в газетах и бурным возмущением Энн, Джинни зареклась впредь произносить его имя. К тому же она сама пока не понимала, почему согласилась снова встретиться с Солом, и не надеялась услышать толкового объяснения этому от других.
      – В эти выходные меня не будет дома, – предупредила она мать. – Если тебе что-нибудь понадобится, позвони Джой, она поможет. – С этими словами Джинни поспешно ретировалась, торопясь закончить все свои дела до приезда Сола.
      Жара не спадала, и она взяла с собой не только костюм для тенниса, но и купальник, а также вечернее платье, джинсы и несколько маек разных фасонов. Ехать она собралась в розовом сарафане: в этом наряде ее и увидел Сол, подкативший в «ягуаре» к ее дому. А она ощутила странную робость, увидев его из окна своей спальни, и вздохнула с облегчением, когда ему навстречу вышел Барни. Тяжело вздохнув, Джинни в последний раз спросила себя, не поступает ли чересчур легкомысленно, и, подхватив сумку, бегом спустилась вниз.
      – … Я не хотел говорить об этом Джинни, – услышала она конец фразы, произнесенной Барни, – но тот репортер опять крутился вокруг нашего дома.
      – В самом деле? – Сол нахмурился. – Придется заняться им всерьез. Сделай милость, передай этому типу, если увидишь его, что Джинни уехала со мной за город. По-моему, это он и хочет услышать, – сказал Сол.
      – Ладно, передам… Привет, крошка! – воскликнул Барни, заметив Джинни.
      Сол потупился и повернулся к ней спиной, смущенный неожиданно возникшим у него желанием обнять ее и расцеловать. Джинни выглядела очень соблазнительно в коротком сарафане, подчеркивающем стройность ее загорелых ног. Он также отметил, что она зачесала волосы назад и не надела бюстгальтера. Взяв себя в руки, он небрежно поприветствовал ее и забросил ее сумку в машину.
      Огромные фиалковые глаза Джинни, унаследованные ею от Энн Синклер, светились той же обманчивой невинностью, что и у матери. Ну да ничего! Он, Сол Ланкастер, сделан из жаропрочного сплава и не растает под ее взглядом.
      – Ты готова ехать? – Его голос прозвучал нарочито вежливо.
      – Да, если твои планы не изменились… Вместо ответа Сол распахнул перед ней дверцу машины.
      – Желаю приятного отдыха! – крикнула им из окна Джой.
      Джинни помахала ей рукой:
      – Пока, Джой! Пока, Барни!
      – Счастливого пути, малышка! – закричал Барни. – Ты оставляешь меня на выходные без водителя! – с укором добавил он, обращаясь к Солу.
      Джинни улыбнулась, вспомнив, как Барни однажды пытался научить водить машину Джой и что из этого вышло: жена выскочила из автомобиля на перекрестке и, хлопнув дверцей, ушла, взбешенная, домой. Это была их первая и последняя ссора, как потом призналась Джой, но с тех пор она никогда больше не садилась за руль. Джинни смеялась от души, но потом, когда полиция отобрала у Барни права и ей пришлось стать его шофером, она поняла, почему Джой так остро реагировала на придирки мужа. Всегда мягкий и вежливый, Барни превращался в невыносимого зануду, оказавшись в роли пассажира в собственном «порше».
      – Можно подумать, что он живет в пустыне, а не в Лондоне. Отсюда рукой подать до стоянки такси.
      Не услышав ответа на свою реплику, Джинни покосилась на Сола и тотчас же пожалела об этом. Их взгляды встретились, и она первая отвернулась и потупилась. Сол снова уставился на дорогу. Наконец, не выдержав затянувшегося молчания, Джинни спросила:
      – Почему ты не объяснил Нику, с какой целью мы вместе очутились в ночном клубе?
      – Он звонил мне в гарнизон, и я не мог особо распространяться, вокруг было слишком много солдат. Да и зачем вводить посторонних в курс дела? Чем меньше будет разговоров – тем скорее забудется эта история, – невозмутимо ответил Сол. – Не волнуйся, крошка, тебе там понравится. Мои друзья – чудесные люди, у них растет замечательная дочурка. Ты любишь детей?
      – Вообще-то люблю, но временами они бывают невыносимо капризными. Я имею печальный опыт! – Она потянулась и глубоко вздохнула: в салоне стало жарковато.
      Сол засмотрелся на ее соски, обозначившиеся под материей, и едва не врезался в резко затормозившую впереди машину. Чертыхнувшись, он нахмурился, проклиная себя за рассеянность, и потянулся к «бардачку» за буклетом риэлтерской компании, у которой покупал дом, и как бы случайно дотронулся до ее колена. Дрожь пробежала по его телу, но Джинни резко отстранилась, и от его внезапного желания не осталось и следа. Сунув ей буклет, он холодно произнес:
      – Извини! Я хотел ознакомить тебя с этим: Ник и его жена, возможно, подумают, что ты уже видела мой дом.
      С трудом поборов волнение, Джинни пообещала пролистать брошюру позже.
      – Между прочим, дом стоит на набережной Виктории, – заметил Сол.
      Она удивленно вскинула брови – это место считалось одним из красивейших в Лондоне – и начала изучать буклет. В цокольном этаже строения располагались подсобные помещения и гараж, над ним – гостиная, столовая и кухня, а наверху – три спальни, – гостевые или в расчете на будущих детей? – ванные и спальня хозяина с видом на Темзу. Взглянув на цену, Джинни кашлянула, но тактично промолчала.
      – А в какой цвет окрашена кухня? – наконец спросила она.
      – Что? – нахмурился Сол, подумав, что она шутит.
      – Супруга Ника – кстати, как ее зовут? – может заинтересоваться деталями.
      – Дай Бог память, – задумался Сол, сам не знающий деталей, поскольку покупкой занимался его поверенный. – Кажется, в синий.
      – Значит, стены кухни выкрашены в суровые, холодные тона? – поморщилась Джинни. – Синий и голубой цвета вгоняют человека в тоску…
      – От которой можно повеситься, – удачно вышел из положения Сол, переведя разговор в шутку, и широко улыбнулся.
      Джинни рассмеялась, но вскоре вновь загрустила, подумав, что из их отношений все равно ничего не выйдет, потому что познакомились они при неблагоприятных обстоятельствах. Она вновь уткнулась в буклет и запомнила все основные особенности дома: расположение комнат, расстановку мебели, цвет обоев и панелей.
      Когда они выехали из Лондона, машин на дороге поубавилось, и Сол прибавил скорость. Ласковый ветерок, ворвавшийся в салон через открытый люк, освежил их лица. Джинни откинулась на спинку сиденья, наслаждаясь прохладой, видом окрестностей и мелодией Брюса Спрингзтина, и мысленно отметила, что они едут в Южный Даунс – холмистую живописную местность в графстве Суссекс.
      – Мы почти приехали, – сказал Сол. Джинни полезла в сумочку за зеркальцем, чтобы слегка подправить растрепавшуюся прическу, но ее волосы, стянутые в хвостик на затылке, оказались в порядке.
      Особняк Ленноксов «Девять вязов» находился на краю поселка. С первого же взгляда он понравился Джинни, как успел заметить по ее лицу Сол, выруливая на подъездную дорожку. Навстречу им вышел высокий блондин лет тридцати пяти с маленькой белокурой девочкой на руках. Этот мускулистый мужчина и девочка в клетчатой пижамке, нежно обхватившая его шею, смотрелись со стороны очень мило. Джинни улыбнулась малышке, вспомнив, как в детстве ее саму точно так же носил отец.
      – Рад вас видеть! – Ник Леннокс протянул Солу руку и улыбнулся Джинни. Та кивнула в ответ.
      – Никак не могу уложить дочь вовремя в постель! – посетовал он. – Темнеет сейчас поздно, и мне приходится повсюду носить ее с собой! Вы уж меня извините!
      – Все ясно, старина! – вздохнул Сол. – Привет, Сюзи! – Девочка застенчиво прижалась к плечу отца и ничего не ответила. – Познакомься, Ник, это Джинни!
      – Очень приятно! – пожал ей руку хозяин дома. – Проходите, Мел… – но Сол перебил его, не дал произнести имя жены полностью.
      – Ба! Едва не забыл! Ведь Джинни – заядлая теннисистка. Она пообещала кое-чему обучить твою супругу на корте, если та согласится сыграть с ней.
      Ник вытаращился на гостью с нескрываемым изумлением. Джинни растерялась и оглянулась на Сола: что она сделала, вызвав такое удивление? Но долго оставаться в неведении ей не пришлось. К ним уже спешила молодая женщина, в которой Джинни моментально узнала Английскую Розу – Мелиссу Фаррелл, чемпионку Уимблдона!
      – О Боже! – пробормотала Джинни, покраснев до корней волос, и метнула в Сола ненавидящий взгляд. Обернувшись к Нику, она извинилась и добавила: – Я не знала…
      – Все в порядке, не переживайте! – успокоил ее Леннокс, с подозрением покосившись на армейского друга.
      Все вошли в дом, и Мелисса предложила гостям по бокалу вина. Залпом осушив его, Джинни успокоилась и начала с интересом оглядываться по сторонам. Просторные комнаты были обставлены со вкусом, во всем ощущался домашний уют, лишенный мишурного лоска. В гостиной повсюду валялись игрушки, сама же виновница беспорядка бесцеремонно вскарабкалась на бежевый диван, весьма довольная собой.
      Мужчины завели деловую беседу, и Мелисса повела гостью по комнатам. Джинни не преминула еще раз перед ней извиниться.
      – Ерунда! Выбрось это из головы! – отмахнулась Мелисса, перейдя с ней на «ты». – Откуда же ты могла знать, кто я такая, если Сол не предупредил тебя? Пошли, посмотрим твою комнату! Надеюсь, она тебе понравится. Прими душ, приведи себя в порядок перед ужином.
      Она распахнула дверь спальни, выдержанной в пастельных тонах, и показала Джинни, где находится ванная и туалет.
      – Можешь проваляться здесь с Солом хоть весь завтрашний день! Тебя никто не потревожит! – улыбнулась она.
      Едва оправившись после первой оплошности, Джинни с ужасом уставилась на двуспальную кровать и покраснела.
      – Извини, но… – с трудом выговорила она, проглотив ком.
      – В чем дело? – спросила Мелисса, с любопытством наблюдая, как лицо гостьи вдруг побледнело и снова залилось краской.
      – Нельзя ли мне переночевать в другой комнате? – прошептала она. – Мы с Солом пока еще не…
      – Вы ни разу не спали вместе? Боже, настала моя очередь извиняться! Вот и верь после этого мужчинам! Ну ничего, я лично во всем разберусь! – Джинни повеселела. – Переночуешь здесь! – сказала Мелисса. – А Сол – в комнате в конце коридора. Ему придется пользоваться одной ванной с Купом, который приедет утром. Кстати, а с ним ты знакома?
      – Нет, – Джинни покачала головой. – Я и Сола не так уж давно знаю. Может, мне лучше вернуться в Лондон? – жалобно спросила она, жалея, что приехала на уик-энд к незнакомым людям.
      – Ни в коем случае! – воскликнула Мелисса. – Мужчины будут целый день вспоминать армейскую службу и разговаривать о делах, а я с ума сойду без собеседника.
      – Ладно, я остаюсь, – неуверенно согласилась Джинни.
      – Мы можем съездить в Брайтон, если хочешь. Пройдемся по антикварным магазинам!
      – С удовольствием!
      – Вот и отлично. Договорились! Примешь душ или поможешь мне уложить Сюзи? Я уже дважды пыталась это сделать, но безуспешно.
      – Я пойду с тобой! – поспешно воскликнула Джинни, не желая оставаться в спальне, пока Мелисса не договорится с мужем о расселении гостей. – А сколько лет твоей крошке?
      – В следующем месяце ей исполнится два года! – ответила Мелисса, спускаясь вниз, чтобы забрать дочь из гостиной.
      Мужчины пили виски, удобно расположившись в кожаных креслах.
      – Нет, ты можешь себе такое представить? Он не сумел организовать оргию в борделе, – раздраженно поморщился Сол, рассказывая Нику какую-то историю.
      – Сол! Следи за выражениями! – упрекнула его Мелисса. Взяв на руки Сюзи, она приторным голосом сказала: – Кстати, Джинни будет спать в большой спальне одна, а ты займешь комнату поменьше в другом конце коридора. И не перепутай двери! Ник, я все объясню тебе позже.
      С этими словами женщины вышли. Очутившись за дверью, Джинни облегченно вздохнула, надеясь, что Сол не станет устраивать ей сцену в присутствии хозяев.

ГЛАВА 5

      За ужином в уютном внутреннем дворике Джинни выпила несколько бокалов чудесного легкого вина и слегка расслабилась. Хозяева были с ней чрезвычайно любезны, Мелисса оказалась гостеприимной и дружелюбной женщиной, а не заносчивой особой, избалованной успехом и вниманием. Правда, рядом с ней Джинни чувствовала себя серой мышкой, но зато экс-чемпионка Уимблдона проявила неподдельный интерес к ее работе.
      – Если у нас будет время, – сказала она, – я непременно отвезу тебя в Беллвуд – старинную усадьбу, в которой я родилась и выросла. Там сейчас живет мой старший брат с семьей, Джек. Он хочет сделать перепланировку дома и заново отделать его. Старинная архитектура и пышное внутреннее убранство не по вкусу его жене-американке. Но мы не можем допустить, чтобы Лайза дала волю фантазии! Лондон – не Нью-Йорк, здесь другие порядки. Лучше перехватить у нее инициативу.
      – Мелисса! – одернул ее Ник. Мелисса пожала плечами: ведь Лайза действительно постоянно портила кровь Джеку, нельзя же терпеть это до бесконечности!
      – Если хотите дать нам подряд, позвоните Джой Феррис, совладелице нашей компании, я дам номер телефона. А пока я с удовольствием ознакомлюсь с этим старинным особняком, из любопытства.
      – Отлично! – обрадовалась Мелисса. – Я поговорю с Джеком. Все будут пить кофе? – Она встала из-за стола и пошла на кухню. Раздался телефонный звонок, и Ник тоже побежал в дом.
      – Не рекомендую проявлять излишний интерес к Беллвуду! – наклонившись над столом, прошептал Сол. – Джек женат! Впрочем, для вас, Синклеров, это никогда не являлось препятствием…
      Джинни молча уставилась на него, обиженная и очень расстроенная. Она хотела было объяснить, что просто интересуется старинной архитектурой, но передумала: зачем зря стараться, если он все равно ей не поверит? А будь он прав, ей тем более не следует пускаться в объяснения. И не ему строить из себя святого: ведь он пытался заманить ее в постель, негодяй!
      – Ты прав, – согласилась она. – Мы, Синклеры, столь же щепетильны в вопросах брака, как и твой папочка. И хватит злиться на меня за то, что провалился твой хитроумный план!
      – Не понимаю, – нахмурился Сол.
      – Ты все прекрасно понимаешь и даже не злишься, а просто взбешен! – расхохоталась Джинни, чем подлила масла в огонь. – Зачем ты наврал Нику, что мы с тобой любовники?
      Сол взглянул на нее, как на умалишенную.
      – Что ты несешь! – взорвался он. – Я собирался завершить то, что мы так успешно начали в минувшую субботу!
      – Это твое личное дело. У меня нет таких намерений, – фыркнула Джинни. – И не забивай себе голову нелепыми фантазиями.
      – Обманщица! – ласково произнес он, кладя ладонь на ее руку. Джинни и бровью не повела, но его улыбка показала, что он чувствует, как участился ее пульс. Она почти с отчаянием оглянулась. – Не рассчитывай на них, – угадал он ее мысли. – Эта парочка наверняка уже в кровати. И нас постель, по-моему, тоже заждалась, – интимным тоном добавил он.
      Хорошо еще, что Джинни сидела, иначе у нее от этих слов подкосились бы колени. Грудь ее часто вздымалась, а в низу живота возникло странное томление. Собравшись с духом, она выдавила:
      – Не надо, Сол! Прошу тебя, так нечестно!
      Он отпустил ее руку, но продолжал смотреть прямо в глаза, как удав на кролика, и Джинни показалось, что внутри у нее запорхали бабочки. Судорожно сжав бокал, она глотнула вина, умоляя Бога послать ей избавление.
      Джинни наверняка стало бы легче, знай она, что хозяева дома не улеглись в кровать, как не без оснований предположил Сол, прекрасно их изучивший, а задержались на кухне, чтобы за приготовлением кофе обсудить непростую ситуацию.
      – Что за игру затеял Сол? – сердито спросила у Ника Мелисса, когда тот закончил телефонный разговор.
      – Он ясно мне сказал, что им хватит одной двуспальной кровати.
      – Но бедняжка едва не разрыдалась! – не унималась Мелисса. – Может, они поссорились?
      – Возможно, у них что-то разладилось! Он умышленно выставил ее в дурацком свете, сказав, что она прекрасно играет в теннис и даже может преподать тебе урок. Пошли, похоже, мы засиделись, – сказал Ник, беря поднос. – Не дай Бог, они там поубивают друг друга!
      Несмотря на поздний час жара почти не спала. Сол и Джинни, однако, сидели с таким видом, словно их сковала арктическая стужа. Ник и Мелисса многозначительно переглянулись.
      – Звонил Куп, – непринужденно заметил Ник, присаживаясь к столу. – Завтра утром он проводит одну нашу клиентку в аэропорт и сразу же поедет сюда.
      – Он работает телохранителем? – удивился Сол, полагавший, что совладелец фирмы руководит подчиненными.
      – Иногда, в виде исключения, – неохотно пояснил Ник. – Эта дама проявила настойчивость и выразила готовность переплатить за услуги, если их ей окажет лично Куп. Он пошел ей навстречу. Ему пришлось проявить завидную изворотливость, уклоняясь от выполнения ее некоторых специфических просьб.
      – Кто она? – оживился Сол, предвкушая, как будет подтрунивать над своим армейским другом, когда тот появится в доме Ника.
      – Актриса, и, по-моему, даже не слишком известная, – усмехнулся Ник. – Вбила себе в голову, что ее похитят, как только она появится на публике без охраны. А для нас важно, что у нее есть деньги и она готова щедро оплачивать свои прихоти.
      – Ей порекомендовал наше охранное агентство Эйс, – сказала Мелисса. – Так что это его нужно «благодарить».
      – Эйс Делани? – вскинул брови Сол: он знал, что между одиозным американцем и Ником пробежала черная кошка. – С чего это он так печется о процветании вашей фирмы?
      – Пару лет назад мы опекали его жену, – пояснил Ник. – Ей действительно требовалась защита. И с тех пор все знакомые Эйса, занятые в шоу-бизнесе, стали нашими постоянными клиентами. Он убедил их, что без нашей помощи им и шагу в Лондоне не сделать.
      Джинни слушала этот разговор с нарастающим возбуждением: Эйс Делани, в прошлом известный американский теннисист, когда-то был ее кумиром. Его смуглая физиономия снилась ей, когда она была молоденькой девушкой. Как, впрочем, и миллионам ее ровесниц, влюбленных в этого «потомка апачей», виртуозно владеющего теннисной ракеткой.
      – Когда-то я была от него без ума, – призналась она, не подозревая, что в молодости Мелисса тоже потеряла голову из-за Эйса.
      – Могу тебя с ним познакомить, – покосившись на мужа, предложила Мелисса. – У нас здесь сформировался своеобразный клуб его поклонниц. Будем рады его пополнить! Эйс до сих пор дружит с Джеком, а в следующем месяце обязательно прилетит на Уимблдонский турнир. Он женат и больше не разбивает женские сердца!
      – Горбатого могила исправит! – фыркнул Ник.
      – Нет, я знаю это наверняка! – возразила Мелисса.
      – Не повезло тебе, Джинни! – усмехнулся Сол. За столом воцарилась напряженная тишина. Первой ее нарушила Мелисса.
      – У них с Алекс, его супругой, двойня, мальчик и девочка. Их зовут Энди и Липпи. Им исполнилось полтора годика. Они просто великолепны! Не знаю, как Алекс управляется с ними: дети растут отчаянными шалунами! Я и за одним ребенком не успеваю углядеть! Конечно, ей помогает няня, но все же… – Она замолчала и покосилась на мужа, намекая, что и ему пора подключиться к исправлению неловкости, возникшей по вине его друга.
      – А разве у Сюзи нет няни? – спокойно спросила Джинни, хотя была готова наорать на своего обидчика и даже поколотить его.
      – Нет, хотя иногда я и жалею об этом, – ответила Мелисса. – Когда она была еще крохой, ее нянчила моя мама. Она и сейчас с удовольствием занимается с внучкой, которая, в свою очередь, обожает бабушку. Они часто ездят вдвоем в Беллвуд, когда там бывает Китти, кузина Сюзи. Девочки подружились.
      – Мне тоже хочется проводить побольше времени с Сюзи, – вступил в разговор Ник, поглядывая на Сола: тот блаженно улыбался, словно и не был виновником напряженности, возникшей за столом. – Потому-то я и пригласил Сола в нашу фирму. Теперь у меня наконец-то появится возможность почаще бывать с семьей.
      Он лучезарно улыбнулся Мелиссе, и та с иронией изрекла:
      – Именно так и выражаются политиканы, желая оправдаться, когда их застают со спущенными штанами! – Джинни едва не поперхнулась, а Сол встал и быстро ушел в дом. – Что я такого сказала? – удивилась Мелисса.
      Ник пожал плечами и последовал за другом. Он был сыт по горло его выходками и собирался без обиняков заявить, что если он намерен и дальше ссориться с Джинни, то пусть подыщет для этого другое место.
 
      Леди Ланкастер, обычно спокойная и собранная, рвала и метала, когда ей позвонил частный детектив Доусон.
      А случилось следующее. Барни, уверенный, что возле его дома днюет и ночует ретивый репортер, из наилучших побуждений подошел к его машине и добродушно сообщил, что мисс Синклер сегодня не вернется домой, поскольку уехала на уик-энд за город с Солом Ланкастером.
      – В самом деле? – вежливо спросил Доусон, стараясь не выдать волнения. Леди Ланкастер, как он предполагал, не предвидела такого решительного поворота событий. – И когда же они вернутся?
      – В воскресенье вечером, часиков в семь! – ответил Барни, четко следуя инструкциям. – Солу придется потом ехать в Олдершот.
      – Ясно. Спасибо за информацию, – кивнул Доусон и завел мотор.
      – Извините, а в какой газете вы работаете? – поинтересовался Барни.
      – Я свободный журналист! – ответил Доусон и помахал ему рукой.
      Завернув за угол, он, однако, остановился и достал мобильный телефон.
      Его звонок весьма раздосадовал Элис: она как раз играла в бридж с именитыми гостями, среди которых была и графиня Роузмонт, будущая свекровь Аманды, племянницы леди Ланкастер. Услышав сообщение Доусона, она так рассвирепела, что позабыла о гостях. Еще бы! Сол увез эту юную вертихвостку за город на весь уик-энд! Какой кошмар! Тем не менее она быстро спохватилась и, сделав непроницаемое лицо, стала деловито уточнять у детектива детали и отдавать ему распоряжения.
      – Того юношу, о котором вы мне рассказывали, зовут, кажется, Джеймс Калверт?
      – Совершенно верно, мадам. Он актер. Во всяком случае, именно так он мне представился.
      – А вам не показалось, что он увлечен этой девицей?
      Она не смогла заставить себя сказать «влюблен», так как это слово давным-давно выпало из ее словаря, а именно – после того как она родила мертвую девочку, спустя два года после рождения Сола. Сперва она охладела к мужу, но он быстро нашел себе утешительницу на стороне. А потом забросила сына, что, впрочем, не помешало тому вырасти сильным и самостоятельным мужчиной. Он отказался от роли наследника отцовского богатства, предпочтя пойти своим путем. Она гордилась тем, что Сол быстро продвигается по службе, зарекомендовав себя блестящим офицером. Но события минувшей недели поколебали ее мнение о нем. Неужели и он ее предал, как когда-то его отец?
      – Калверт зол на Сола, потому что он увел у него подружку, – сказал Доусон.
      – Актер, говорите? – задумчиво произнесла Элис. – Пусть мне позвонит, я хочу с ним поговорить! Он может оказаться мне полезен.
      – Хорошо. Я свяжусь с ним и перезвоню вам, – сказал Доусон и, помолчав, добавил: – Мне думается, он не станет сотрудничать с вами бесплатно.
      – Это меня не удивит, так уж устроен мир!
 
      В субботу Джинни проснулась поздно: ей до рассвета мешали уснуть непривычная обстановка и сознание того, что Сол спит всего в десятке шагов от нее. Тот тоже почти не сомкнул глаз. К счастью для Джинни, она не догадывалась об этом, иначе окончательно лишилась бы душевного равновесия.
      Злой и расстроенный, Сол всю ночь ворочался с боку на бок в холостяцкой постели, вздыхая по рухнувшим мечтам о более плодотворном времяпрепровождении с Джинни на двуспальной кровати. Она ведь тоже этого хотела! Так какого же черта тогда настояла на том, чтобы им предоставили две спальни? Почему она отвергла его?
      Ломая голову над этим сакраментальным вопросом, он время от времени морщился. Замечание, сделанное Ником в связи с его некрасивым поведением за столом, тоже не способствовало поднятию настроения, хотя и было справедливым. Славное начало уик-энда! Но почему все пошло кувырком?
      Спустившись вниз, Джинни пошла на звук голосов и манящий аромат кофе, доносившиеся из кухни. За столом сидели Мелисса, Сюзи и незнакомая ей женщина средних лет, явно мать хозяйки дома: они были поразительно похожи.
      Роза Фаррелл сохранила былую привлекательность, во многом благодаря своим блестящим черным волосам и пронзительно синим глазам. Увы, ее фигура, некогда изумительная, утратила прежнюю стройность: после пятидесяти лет Роза отказалась от строгой диеты и стала злоупотреблять шоколадом, оправдывая свою слабость тем, что она якобы сполна компенсируется уходом за внучками, отнимающим массу сил и энергии.
      – Доброе утро, Джинни! – Мелисса улыбнулась гостье. – Как спалось?
      – Спасибо, прекрасно! – ответила Джинни. – Извини, что я встала так поздно!
      – Пустяки, садись с нами завтракать! Познакомься с моей мамой! Она любезно согласилась побыть с внучкой, пока мы с тобой побродим по антикварным магазинам.
      – И я с вами! – пропищала Сюзи.
      – В другой раз, моя куколка! Сегодня бабушка отведет тебя к осликам. Ведь ты их любишь, моя прелесть? Вы с ней уже ходили на эту ферму, и тебе там понравилось! Ослики по тебе наверняка соскучились!
      Джинни намазала повидло на гренок, Мелисса разлила горячий кофе по чашкам. Заметив использованную посуду, Джинни спросила:
      – А где же мужчины? Неужели позавтракали одни, без нас?
      – Они отправились на верховую прогулку, – понизив голос и отвернувшись от Сюзи, пояснила Мелисса. – Ник обычно берет дочь с собой, но ради Сола он сделал исключение и оставил ее дома. У мужчин свои причуды!
      Подкрепившись, они сели в голубой пикап Мелиссы и помчались в Брайтон. Объехав несколько магазинов, они чудесно пообедали в ресторане, непринужденно болтая о том, о сем, и Джинни, желая сделать новой подруге приятное, заплатила по счету. Мелисса не осталась в долгу, после обеда она под невинным предлогом заманила ее в лавочку, где торговали модной одеждой, и, заметив, что Джинни понравилась дорогая замшевая куртка, купила ее. Джинни пыталась вернуть ей деньги, но Мелисса просто разорвала чек и закончила ненужный спор.
      Чем сильнее проникалась Джинни симпатией к ней, тем острее были угрызения совести за спектакль, в котором ее уговорил участвовать Сол. Пару раз она порывалась рассказать Мелиссе о подоплеке их отношений, но так и не решилась. Заподозрив по ее смущенному виду неладное, Мелисса не касалась этой болезненной темы.
      Вернувшись в «Девять вязов», они увидели рядом с домом «ягуар» Сола и еще чей-то серебристый «мерседес».
      – Приехал Куп! – обрадовалась Мелисса. С пакетами в руках они вошли в прихожую.
      Джинни лихорадочно прикидывала, как ей намекнуть Мелиссе, чтобы она не говорила о замшевой куртке мужчинам. Ей страшно было представить, какую презрительную мину скорчит Сол, если узнает, что куртка досталась ей даром, ведь он по-прежнему считал ее пиявкой. Не обращая внимания на ее замешательство, Мелисса направилась в кабинет мужа, говоря на ходу:
      – Пойдем, я познакомлю тебя с Купом! Он отличный парень. Даю голову на отсечение, что они сейчас вспоминают, как вместе воевали в Ираке. – Последние слова она произнесла нарочито громко.
      Услышав знакомый голос, Ник скорчил страшную физиономию и, встав из-за стола, поцеловал жену, не смущаясь присутствия посторонних. Джинни потупилась: она, в отличие от Купа, не привыкла к столь откровенному проявлению чувств. Сол наблюдал за ней с иронической ухмылкой, одетый, как она успела заметить, в черные джинсы и белую сорочку, подчеркивающие его суровую красоту.
      – Привет, Джинни! – наконец обратил на нее внимание Ник. – Позволь представить тебе Дейла Купленда, моего друга и компаньона!
      Куп, познакомься с Джинни Синклер, подругой Сола.
      – Очень приятно! – Она улыбнулась, пожимая протянутую руку. Не столь яркий, как Сол, Куп обладал приятной внешностью и смотрел на Джинни карими глазами вполне доброжелательно.
      – Я слышал, вы дизайнер! – сказал он. – С удовольствием воспользуюсь вашими услугами, если только вы согласитесь отделать и мою квартиру. Не стесняйтесь, соглашайтесь! Мне так не хватает уюта!
      Его грубоватая шутка окончательно расположила к нему Джинни. Она терпеть не могла экивоков и заумных двусмысленностей. Но Сол все испортил, бесцеремонно вмешавшись в их разговор.
      – Предупреждаю, она тебе дорого обойдется! – произнес он ледяным тоном. И хотя его реплика вполне могла относиться и к оплате ее труда, все почувствовали в ней оскорбительный намек на нечто совершенно другое. Ник нахмурился, Куп спрятал довольную улыбку: если эта роскошная блондинка Солу уже надоела, он с радостью возьмет на себя заботу о ней. Для начала можно вызваться подвезти ее до Лондона!
      – А где же Сюзи и мама? – первой нарушила неловкую тишину Мелисса.
      – Укатили в Беллвуд, – ответил Ник.
      – Понятно. – Мелисса обернулась к Джинни. – Если хочешь, мы можем прокатиться туда после чая. Отсюда до Беллвуда всего пять миль.
      – С удовольствием взгляну на ваш знаменитый дом! – обрадовалась Джинни. – Он ведь старинный, не правда ли?
      – Да, там выросло не одно поколение нашей семьи. Но сначала предлагаю всем подкрепиться. Кто хочет чаю?
      – Спасибо, мы предпочитаем иной напиток! – Ник поднял бокал с виски. Мелисса недовольно вскинула брови и, посмотрев на часы, увела гостью в соседнюю комнату.
      Усадьба Беллвуд служила семье Фаррелл родовым гнездом на протяжении трех столетий. Справедливости ради следует отметить, что некоторое время им владели чужие люди: это случалось в периоды, когда кто-нибудь из Фарреллов испытывал финансовые затруднения. Так, например, Дэниел, отец Мелиссы и Джека, вынужден был выставить имение на аукцион, оказавшись перед угрозой банкротства.
      В то время Джек, зарабатывавший теннисом приличные деньги, мог позволить себе выкупить усадьбу. Но сумма, в которую ее оценили, смутила даже его: выложить два миллиона фунтов стерлингов из сентиментальных побуждений он не мог. Однако на это ради престижа решился его друг Эйс Делани. Выходец из трущоб Лос-Анджелеса, а ныне – молодой и честолюбивый миллионер, давно уже мечтал обзавестись домом, пропитанным духом английской истории.
      Правда, роль владельца старинной усадьбы быстро наскучила беспокойному американцу. Насладившись ею сполна, он продал ее исконным хозяевам. Джек, вынужденный уйти из профессионального спорта после автомобильной аварии, к тому времени женился и поселился в Беллвуде вместе с женой и ребенком.
      Все это Мелисса поведала Джинни, пока они добирались до усадьбы на машине. В ее голосе гостья уловила ностальгию.
      Усадьба и в самом деле была великолепна. Джинни осознала это, взглянув на нее с подъездной дорожки и невольно позавидовав Мелиссе, спокойно называющей своим домом столь грандиозное сооружение.
      Сверкая стеклами окон и ослепляя белизной стен, старинный особняк под двухскатной крышей уютно угнездился в живописной долине, окаймленной лесистыми холмами, и, млея под полуденным солнцем, манил путников своим теплом.
      Глаз радовало изобилие ухоженных газонов и лужаек, удачно сочетающихся с цветочными клумбами, тенистыми аллеями, декоративными беседками, вечнозеленой колючей изгородью и традиционным английским лабиринтом из подстриженных кустов, посаженных причудливым образом опытным садовником. Но главной достопримечательностью усадьбы был, разумеется, шикарный теннисный корт. Именно на нем с раннего детства тренировались будущие победители многих международных турниров – Джек и Мелисса Фаррелл, выдающиеся английские спортсмены, обязанные своим успехом исключительно таланту и упорному труду.
      Вот и теперь Джек находился на корте, придирчиво осматривая покрытие. Заслышав шум мотора, он поднял голову и расплылся в улыбке. В тридцать один год он еще не утратил юношеского задора и мальчишеского обаяния, когда-то снискавших ему тысячи поклонниц среди любительниц большого тенниса. А легкий характер и врожденное спокойствие помогали русоголовому спортсмену с карими смеющимися глазами урезонивать и остужать своего горячего партнера по теннису – Эйса Делани, в паре с которым он завоевал почти все главные спортивные трофеи и титулы. Как однажды заметил Эйс, их альянс продолжался дольше, чем среднестатистический брачный союз. Джинни не раз видела Джека на экране телевизора, поскольку, перестав играть, он стал работать спортивным комментатором, завоевав всеобщее уважение и на этом поприще. Его любовь к теннису и неиссякаемый энтузиазм отмечали миллионы телезрителей, за свои репортажи со спортивных площадок многих стран мира он удостоился специальных премий. Его любили все спортсмены – в жестокой среде профессионального тенниса это само по себе уже редкость! К нему в его студию постоянно приходили именитые гости, чтобы рассказать болельщикам об интересных случаях в их карьере и личной жизни: никому не удавалось устоять перед обаянием Джека Фаррелла!
      – Корт в отличном состоянии, – отметила Мелисса.
      – Раз уж ты подбила меня вновь взять в руки ракетку, – проворчал Джек, – я решил содержать площадку в полном порядке. Она не хвалилась, что мы с ней решили выступить в пар турнире Уимблдона? – спросил он у Джинни, оторопевшей от неожиданного общения с двумя звездами тенниса.
      – Нет, – удивленно сказала Джинни.
      – Нас наверняка победят в первом же туре, – вздохнул Джек. – Но Мелиссу это не смущает.
      Затея сестры ему не нравилась, он собирался принять участие в менее утомительном соревновании – чемпионате для спортсменов, перешедших тридцатипятилетний возрастной рубеж, для тех, кто «перешел перевал», как выражались молодые теннисисты.
      – Не паникуй, все будет отлично! – упрямо заявила Мелисса, умолчав о том, что по ночам ей часто снится, как после позорного поражения зрители провожают их свистом и улюлюканьем.
      – Ты не состязалась с профессионалами три года! – не унимался Джек. – А я вообще забыл, когда в последний раз играл в турнире.
      – Я не рассчитываю войти в число фаворитов, но уверена, что зрители встретят нас великолепно! – воскликнула Мелисса. – Попытка – не пытка. Я полагаю, нам удастся перехитрить опасных соперников и без особых усилий выйти в четвертьфинал. Так или иначе, для меня главное – участие в Уимблдоне.
      – Я предпочел бы сидеть в кабинке телекомментатора и наблюдать, как потеют другие, – Джек улыбнулся. – Но коль скоро ты закусила удила, ступай, переоденься и потренируемся!
      – Я мигом! – обрадовалась Мелисса. – А где мама и Сюзи?
      – Наверху, отдыхают после прогулки.
      – Я к ним загляну. Пошли, Джинни, я покажу тебе дом!
      – Это удобно? – Джинни растерянно взглянула на Джека, не уверенная, что обитатели Беллвуда не расценят ее внезапное появление как наглость.
      – Не стесняйся, все нормально, – успокоил ее он. Хорошо, что Лайза уехала в Лондон. Вряд ли бесцеремонность гостьи понравилась бы ей: бесконечные наезды в Беллвуд друзей семьи Фаррелл сводили спесивую американку с ума, и она постоянно закатывала мужу скандалы.
      Следом за Мелиссой Джинни вошла в дом. Большая гостиная поражала высотой потолка и резьбой деревянных панелей, в огромном – во всю стену – камине поместился бы не только олень, но и бык. Возможно, когда-то они и жарились здесь на вертеле.
      Дубовый паркет пола устилали персидские ковры розовых и фиолетово-красных оттенков. Наверх вела лестница с резными поручнями, ступени которой посередине слегка осели, истертые ногами за несколько столетий. Стены украшали дорогие картины.
      – Потрясающее зрелище! – воскликнула Джинни, оглядываясь по сторонам. – Я тоже хотела бы вырасти в таком месте!
      Она бывала в домах этой исторической эпохи, но уже не жилых, открытых для широкой публики. Лишенные заботы и ухода своих обитателей, они выглядели не так уютно, как Беллвуд.
      По длинному коридору Мелисса провела гостью в детскую. Обшитая деревом, просторная и светлая, она смотрела двумя огромными окнами на лес. Джинни поймала себя на мысли, что готова бесплатно изменить отделку и обстановку комнаты, если ее об этом попросят.
      – Привет, куколка! – воскликнула Мелисса. – Ты весело провела день?
      Поцеловав Сюзи, она обернулась к девочке постарше. Китти Фаррелл была выше своей двоюродной сестры ростом, темноволосой и с такими же синими глазами и густыми ресничками, как у ее тети и бабушки.
      – Здравствуй, Китти! – обняла Мелисса племянницу. – Поздоровайся с Джинни, она погостит у меня пару дней.
      – Привет! – нараспев сказала Китти. Она чувствовала себя с незнакомцами раскованнее, чем Сюзи, – застенчивая блондинка имела обыкновение внимательно рассматривать их своими серыми глазищами, прежде чем решить, понравились они ей или нет. Китти же ко всем относилась одинаково дружелюбно и безмерно удивлялась, когда отец пытался ей внушить, что не все посторонние – милые люди и что в общественных местах лучше держаться поближе к взрослым, приглядывающим за ней.
      – Привет! – ответила Джинни. – Китти очень на тебя похожа! – добавила она, обернувшись к Мелиссе. В разговор тотчас же вмешалась Роза.
      – Не дай Бог это услышит ее мать! Пожалуйста, никогда не повторяйте этого при Лайзе, она болезненно к этому относится.
      – А к чему она относится нормально? – усмехнулась Мелисса. – Проклятая психопатка!
      – Мелисса! – одернула ее Роза, покосившись на Китти: та могла случайно передать все Лайзе.
      – Извиняюсь, я погорячилась, – спохватилась Мелисса и стала рассматривать детские рисунки.
      – Это ослик! – похвалилась Сюзи, ткнув пальчиком в разноцветную композицию неопределенной конфигурации.
      – Очень похоже! – Мелисса улыбнулась. – И ты, Китти, тоже прекрасно рисуешь! – сказала она, взглянув на хаотичную мазню на другом листе бумаги.
      – Они замучили меня просьбами взять ослика из питомника в нашу усадьбу! – пожаловалась Роза. – Закатили мне скандал и разревелись. А это фотографии их любимца по кличке Недди.
      – Я могла бы нарисовать для малышек их любимого ослика, – сказала Джинни. – Может, тогда они повеселеют.
      – Это было бы замечательно! – обрадовалась Роза и вручила ей фотографии. – Дерзайте!
      Спустя минуту обе девочки с восхищением наблюдали, как она делает набросок их любимого ослика. Глядя на них, Джинни сообразила, что ей придется нарисовать двух Недди, иначе вечером сестры передерутся, отнимая друг у друга рисунок, чтобы положить его под подушку.
      – Как хорошо у тебя получается! – сказала Мелисса. – Для меня это открытие! Сол не говорил, что ты прекрасная художница.
      – Я не привыкла работать мелками, – сказала Джинни, никак не отреагировав на упоминание о Соле. – Если бы вы дали мне фотографии домой, я бы сделала более качественные рисунки и послала бы их вам по почте.
      – Замечательно! Девочки придут в восторг. Поблагодарите Джинни за любезность, дети! – Мелисса помолчала и спросила: – Ты не обидишься, если я немного поиграю с братом в теннис?
      – Нет, ради Бога!
      – Джек скоро уедет во Францию по делам, поэтому нужно использовать любую возможность для тренировки, – добавила Мелисса.
      – Я все понимаю, работа есть работа.
      – Увидимся позже, я побежала! Мама, не покажешь ли ты нашей гостье дом вместо меня?
      – Естественно, не беспокойся. Джек, наверное, тебя заждался, ступай!
      – Спасибо! – Мелисса тотчас же испарилась, и спустя пять минут со стороны корта послышались удары ракеток по мячу.
      Роза подошла к окну и задумчиво улыбнулась: казалось, она вместе с Мелиссой и Джеком вновь очутилась в прошлом, в том далеком времени, когда ее дети упорно тренировались, мечтая стать известными и богатыми.
      Они осуществили свою мечту, но какой ценой! Карьеру сына перервала досадная автокатастрофа, он лишь чудом остался жив. А Мелисса…
      Роза тяжело вздохнула, заново ощутив тревогу и боль, которые она испытала, когда ее девятнадцатилетняя дочь сделала аборт. Бывший муж Розы Дэниел в ярости был готов уничтожить корт бульдозером. И порой она жалела, что он не решился на это.
      Из раздумий ее вывел смех Сюзи. Роза обернулась и расплылась в счастливой улыбке: девочки весело играли, не подозревая, какие мысли одолевают порой взрослых. Слава Богу, подумалось Розе, что Ник справился с гневом и помирился с Мелиссой.
      Да, горькие воспоминания порой давали о себе знать. Вот и сейчас ей пришло в голову, что тому, не родившемуся, малышу исполнилось бы шесть лет. Но Господь послал всем им в утешение Сюзи, и грех было постоянно сокрушаться по неисправимому. Роза отогнала грусть и стала любоваться рисунками Джинни, радуясь, что малышкам они понравились.

ГЛАВА 6

      Мелисса и Джек не покидали корта до самых сумерек. К этому времени из «Девяти вязов» приехал Ник с друзьями, и они привезли гостинцы – мороженое и пиццу.
      Лайза Фаррелл, в девичестве – Ренуик, тоже бывшая профессиональная теннисистка, вернулась в Беллвуд приблизительно в это же время. Присутствие в усадьбе родственников мужа и незнакомых людей, моментально испортило ей настроение. Холодно поздоровавшись с Джинни, она занялась своим ребенком. Джинни с недоумением наблюдала за этой высокой хмурой блондинкой, гадая, чем же она ей не угодила: ведь ослик на картинке получился довольно-таки симпатичным.
      Сол тоже взглянул на ее рисунок, но ничего не сказал, а лишь коротко ей кивнул. Обиженная его равнодушием, она села подальше от него. Кухня, где все собрались перекусить, не могла состязаться интерьером с великолепной обеденной залой, но была просторной и вполне комфортабельной. В ее обстановке удачно сочетались элементы старинного и современного декора, впрочем, как и во всем доме, как позже заметила Джинни. У нее перехватывало дыхание от одной лишь мысли, что по этим ступенькам когда-то поднималась королева Елизавета. Роза, с которой она поделилась своими ощущениями, сухо промолвила:
      – После визита ее величества первый владелец этого дома разорился.
      – Лайза, – спросила Мелисса, – ты поедешь с Джеком в Париж?
      – А тебе-то какое дело? – огрызнулась невестка.
      – Хотела тебе предложить оставить Китти у нас и немного развеяться.
      – Нет, я не поеду во Францию! Все равно Джек будет занят на работе. Я собиралась провести это время с Китти у родителей в Сан-Франциско… – будничным тоном сообщила Лайза всем сидевшим за столом, благоразумно умолчав о том, что она, возможно, не вернется из Штатов.
      Джек обжег жену укоризненным взглядом и помрачнел: она не говорила ему о своих намерениях. Но выяснять с ней сейчас отношения было бы некрасиво. Поэтому он погладил дочку по головке и промолчал. Но Мелисса не обладала таким терпением.
      – Ты только недавно оттуда вернулась! – резко заметила она. – Для ребенка частые путешествия через океан весьма утомительны.
      – Неправда! – вспыхнула Лайза. – Мы были в Америке давно, в январе! И что плохого в том, что девочка будет чаще видеться с моими родителями? Ведь ты не возражаешь, Джек?
      Джек возражал, и еще как, но сказать жене ему было нечего. Она была права: Джошуа и Ханна Ренуик видели внучку довольно редко.
      – И как долго ты собираешься там пробыть? – спросил он.
      – Пока ты будешь в Париже, – опустив глаза, солгала она. – Китти, ведь ты соскучилась по бабушке и дедушке?
      – Вот моя бабушка! – пролепетала девочка, указав пальчиком на Розу, и широко улыбнулась. Лайза раздраженно поджала губы.
      – В таком случае в ваше отсутствие Джинни немного изменит здесь отделку и обстановку, – паточным голоском произнесла Мелисса. Ник метнул в нее предупреждающий взгляд, но она его проигнорировала и продолжала: – А мама проследит за работой и внесет в нее последние штрихи: у нее в этом большой опыт!
      – Это точно! Она не преминула проявить его, когда хозяином усадьбы был Эйс Делани! – съязвила Лайза, подло напомнив о том, что и свекровь крутила роман с этим знаменитым сердцеедом и даже жила у него на правах экономки. Роза густо покраснела.
      – Эйс знал, что ей можно доверить любое ответственное дело, – вступилась Мелисса за мать. – Но с тех пор, как мы с братом выкупили у него усадьбу, ее не ремонтировали.
      – Прекрасно! – фыркнула Лайза. – Поступайте, как вам угодно, мне плевать! – Она встала из-за стола и забрала дочь у Джека. – Пора спать! Скажи всем: «Спокойной ночи!»
      Китти неохотно подчинилась.
      – Сюзи тоже пора в кроватку! – напомнил Мелиссе Ник, и все дружно встали из-за стола.
      Джинни направилась было к автомобилю Мелиссы, но Сол схватил ее за руку и потащил к «ягуару».
      – Нас должны видеть вместе! – рявкнул он, пресекая ее возможные возражения. Она подумала, что ему самому не помешало бы уделять ей больше внимания, но прикусила язык и вежливо спросила:
      – Ты окончательно решил устроиться в фирму «Леннокс и Купленд»?
      – Речь шла не о работе, а о моем долевом участии в их предприятии, – уточнил Сол. – Мой бухгалтер проверит всю документацию, разумеется, но в целом я полностью доверяю ребятам, ведь мы вместе воевали.
      Все погрузились в молчание.
      Приехав в «Девять вязов», Джинни отказалась от предложенного Ником бокала вина и пошла помогать Мелиссе укладывать Сюзи. Затем, сославшись на недомогание, она ушла в спальню, но не сомкнула глаз, пока на лестнице не заскрипели ступени под ногами Сола. Пожелав Мелиссе доброй ночи, он невозмутимо прошел к себе по коридору, даже не замедлив шага у двери спальни Джинни. Она внушила себе, что именно этого она и хотела, и, поправив подушку, попыталась уснуть. Однако ей это долго не удавалось.
      В воскресенье жара напомнила о себе уже на рассвете. Хозяева и гости усадьбы лениво слонялись по дому и саду, пили кофе и листали газеты. Ник возился с барбекю, а Джинни развлекала Сюзи рисунками: изображала цветы, птичек, бабочек, порхающих по саду, пятнистого кота, стадо коров.
      Восхищенная Сюзи требовала от нее все новых и новых рисунков. Джинни запечатлела на бумаге все ее игрушки – плюшевых медведей, клоунов и кукол. На рисунке они, взявшись за руки, весело танцевали, к полному восторгу их владелицы.
      Джинни охотно проводила время с маленькой девочкой: во-первых, из благодарности Нику и Мелиссе за их гостеприимство, а во-вторых, спасаясь от Сола. В присутствии малышки он не осмелился бы сказать или сделать какую-нибудь пакость. Во всяком случае, она на это надеялась…
      Страдая похмельем, Сол наблюдал за ними, отсиживаясь в теньке. Одетая в простенькое платье, с волосами, стянутыми в хвостик, и без грима, Джинни походила на шестнадцатилетнюю девчонку, смешливую и невинную. Но все это – обманчивая маска, убеждал он себя и хмурился.
      Раскрыв газету, Сол не стал ее читать и недовольно прищурился: к Джинни подсел Куп – чуточку ближе, чем необходимо. Он не слышал, о чем они разговаривают, но догадывался, что Куп обольщает его девушку: за годы совместной службы Сол изучил все хитрые Куповы приемчики.
      – Спасибо! – воскликнула Джинни. – Это было бы чудесно!
      Сол вскочил, перевернув стул.
      – Начинается, – пробормотал Ник, обернувшись. Мелисса с любопытством наблюдала, как Сол решительно приближается к Джинни и Купу.
      – Так ему и надо, – усмехнулась Мелисса. – Он так отвратительно с ней обращается! По-моему, Куп ей подходит больше.
      – О чем это вы сговариваетесь? – с угрозой спросил Сол.
      – Привет, старик! – небрежно бросил ему Куп.
      – Привет, Сол! – равнодушно промолвила Джинни, словно бы и не замечала его до этого. – Куп любезно вызвался подвезти меня до Лондона. Так что у тебя поубавится хлопот, поедешь прямо в Олдершот.
      – Как мило! – рявкнул Сол. – Только его об этом никто не просит!
      Куп удивленно посмотрел на него, встал и выразительно подбоченился.
      – Этого нам только не хватало! – прорычал Ник, предчувствуя драку. Приглашая Сола в компаньоны, он не предполагал, что ему придется разнимать их с Купом.
      – Прошу всех к столу! – весело крикнула Мелисса. – Куп, будь другом, принеси льда! Сегодня чертовски жарко.
      Смерив Сола недобрым взглядом, Куп взял пустое ведерко и побрел на кухню. Ник облегченно вздохнул.
      – Разве я не говорил тебе вчера, что ты должна изображать мою девушку? – прошипел Сол.
      – По-моему, в эту сказку уже никто не верит. – Она фыркнула. – Если, разумеется, ты и с другими девушками ведешь себя, как свинья.
      За столом она сидела, потупившись, от стыда не решаясь взглянуть в глаза хозяевам дома. Ник молча поставил перед ней тарелку с жареным мясом, а Мелисса подбодрила, с радушной улыбкой предложив выбрать прохладительный напиток. Сославшись на отсутствие аппетита, Джинни лишь притронулась к угощению и подсела поближе к Мелиссе, которая увлеченно рассказывала забавные истории из жизни профессиональных теннисистов. Постепенно все успокоилось.
      – Однажды Эль Монтойа до утра просидел в стенном шкафу у любовницы, прячась от ее мужа, внезапно вернувшегося из командировки. На другой день бедняга с трудом стоял на ногах, но ему дьявольски повезло: соперником на корте оказался Эйс Делани, тоже изрядно утомившийся ночью. Их встреча стала притчей во языцех: оба буквально ковыляли по площадке, едва ли не опираясь на ракетки и выжидая, что соперник упадет первым.
      – Неужели такое возможно? – перестав смеяться, спросила Джинни у Ника.
      – Бывает и хуже, – серьезно ответил он. – И скоро ты сама в этом убедишься.
      – О чем это вы секретничаете? – насторожился Сол.
      – Я дам Джинни билеты на Уимблдонский турнир, – ответила Мелисса за мужа. – Она будет смотреть матчи из ложи для участников.
      – Ясно! – сказал Сол и, подкладывал жаркого в тарелку, прошептал Джинни на ухо: – Ты очутишься среди богатых молодых джентльменов. Какая редкая возможность! Поздравляю!
      – Благодарю! – с вызовом ответила она. – Да уж, я не растеряюсь.
      – Я в этом не сомневаюсь! – усмехнулся он. – Прихвати с собой мамашу, может, она подыщет там замену моему папаше!
      – С радостью последую твоему совету, если пообещаешь оставить меня в покое! – огрызнулась Джинни.
      После обеда она устроилась в шезлонге и притворилась спящей. От любезного предложения Купа подбросить ее до Лондона она решила отказаться, чтобы снова не разыгралась возмутительная сцена, подобная утреннему инциденту.
      Мотивы вызывающего поведения Сола были ей не ясны. Не заманив ее в постель, Сол перестал с ней разговаривать, тем самым дав все основания полагать, что он обрадуется, избавившись от необходимости делать большой крюк, подвозя ее до дома. Но, вероятно, заупрямился и решил не отдавать девушку приятелю. Пусть их роман – спектакль, подумала Джинни, но потеря ударила бы по его мужскому самолюбию.
      Они уехали после традиционного чаепития, дождавшись, пока укатит Куп. Ник, Мелисса и Сюзи вышли их проводить. У девочки слипались глаза, а ее мама едва сдерживала зевоту.
      – Сегодня ляжете спать пораньше! – строго сказал Ник. – Обе!
      Мелисса покраснела и улыбнулась.
      Заметив, как супруги обменялись понимающими взглядами, Джинни пробормотала, садясь в «ягуар»:
      – Какие они счастливые! Я им завидую!
      Сол решил, что под счастьем она подразумевает материальное благополучие: он с силой захлопнув за ней дверцу, включил магнитофон на полную мощность и не проронил за всю дорогу ни слова.
 
      – Приближается «ягуар» Ланкастера! – Доусон ткнул Джеми Калверта локтем в бок, заметив автомобиль, который они давно поджидали. – Ты уверен, что справишься?
      – Естественно! – усмехнулся Джеми и собрался вылезти из машины, но детектив удержал его.
      – Не спеши! Пусть девчонка войдет в дом. Зачем вступать с ней в перебранку? Одному Солу тебе будет легче навешать лапшу на уши!
      – Но он может все выяснить у нее завтра! – возразил актер.
      – Ну и что? Пусть сам решает, кому из вас верить! Но, по-моему, он ей ничего не скажет, хотя бы из гордости. О'кей, теперь действуй!
      Проводив Джинни взглядом, Сол задержался возле багажника, откуда он доставал ее сумку, и нахмурился, мысленно подытоживая события минувших дней. В этот момент к нему и подошел Джеймс Калверт.
      – Какого черта тебе здесь нужно? – рявкнул Сол, увидев его.
      – Иду проведать свою подружку, – сказал Джеми, стараясь не выдать волнения: в глазах соперника он прочел ярость.
      – Она уже послала тебя к дьяволу! – усмехнулся Сол.
      – Но потом мы помирились, – непринужденно ответил Джеми, держась на безопасном расстоянии. – Разве она тебе не говорила? Она любит одного меня, поэтому ты можешь отчаливать, приятель. Побереги время и деньги!
      – Но выходные Джинни провела со мной! Разве она тебе не говорила? – передразнил его Сол.
      – Нет, отчего же! – пожал плечами Джеми. – Она всегда делает так, как того захочет ее мамаша! Джинни – послушная дочь.
      – При чем тут ее мать? – прищурился Сол.
      – А при том, что Энн советует Джинни выйти замуж за богача и развлекаться на стороне, с кем ее душе угодно.
      – Замуж? – переспросил Сол. – Неужели Энн Синклер подумала, что я собираюсь жениться на Джинни?
      – Не ты, так другой богатый дурачок! Какая разница? Любит она все равно только меня!
      – Врешь! Сам говорил, что Джинни фригидна!
      Джеми не растерялся: пожав плечами, он с улыбкой произнес:
      – Я соврал, чтобы ты отвязался от нее. Она так темпераментна, что ей всегда хочется больше, чем я могу дать. Мы с ней славно кувыркаемся, приятель! Только с тобой она в постель не ляжет, пока не выкачает из тебя кругленькую сумму. Заруби это себе на носу!
      – Так зачем она тебе, если ты знаешь, что она собирается замуж за другого? – спросил Сол, с трудом сдерживая желание врезать Джеми по физиономии. – Разве это не унизительно?
      – А почему я должен расстраиваться из-за того, что другой парень оплачивает ее счета? – возразил Джеми.
      – Боже мой, как вы с ней похожи! Но от меня ей не получить ни пенса! – Сол с отвращением поморщился и сел за руль.
      – Ты в этом уверен, приятель? – хохотнул Джеми. – Она доведет тебя до безумия своими бабскими фокусами, и ты не заметишь, как отдашь ей любые деньги. Чем чаще Джинни Синклер говорит «нет», тем сильнее мужчины ее хотят! Послушай, оставь ее в покое! Я неплохой актер и рано или поздно добьюсь успеха. И тогда Джинни уже ни в чем не будет нуждаться.
      Даже не взглянув на жалкого клоуна, Сол завел мотор и рванул «ягуар» с места, злой как черт. Джеймс Калверт снова подтвердил, что ему не стоит связываться с Джинни Синклер. Зачем зря трепать себе нервы? Только законченный идиот не поймет, что скрывается за маской робкой девственницы. И не такая уж она невинная, как выяснилось! И уж совсем не фригидная… Сол заскрежетал зубами, едва ли не с такой же силой, с какой он дернул рычаг передачи.
      Тем временем Джеми, вполне довольный собой, подошел к Доусону.
      – Задание выполнено! – важно сообщил он, протягивая руку за вознаграждением. Доусон положил ему на ладонь конверт с деньгами.
      – Ты нам еще понадобишься!
      – Я всегда к услугам леди Ланкастер! Только в другой раз ей придется доплатить мне за риск: он едва не вырвал мне кадык!
      – Не жадничай, приятель! – нахмурился Доусон.
      – Ладно-ладно, я пошутил, – пошел на попятную артист, боясь перегнуть палку и лишиться легкого заработка. Он с радостью насолил бы молодому Ланкастеру и даром: ведь Сол вытолкал его взашей из ночного клуба. – Может, позвонить Джинни? – спросил он. – Выяснить у нее, пытался ли Сол с ней связаться…
      – Оставь ее пока в покое, – Доусон поморщился. – Когда будет надо, я сам тебя найду.
      – О'кей, – кивнул Джеми и ушел, что-то весело насвистывая.
      Доусон немедленно позвонил миссис Ланкастер.
 
      Обстоятельства сложились так, что до среды Ланкастер не смог выбраться из Олдершота. За это время он оправился от потрясения и хладнокровно обдумал дальнейшие шаги. Сол нашел в себе мужество признать, что пока не избавился от желания уложить Джинни в постель, а потому еще рано вычеркивать ее из своей жизни. Значит, нужно купить эту продажную тварь! Это, конечно, унизительно, но имеет и свою положительную сторону: получив за деньги то, что ему требуется, он потом легче ее забудет. Просто побалует себя, в виде исключения приобретя неприличную женщину. Что же в этом предосудительного?
      Когда в среду вечером он постучался в дверь квартиры Джинни, она заканчивала картину, на которой, чуть ли не в натуральную величину, изобразила ослика по кличке Недди. Она посвятила ему все свободное время в минувшие дни. Работа принесла ей огромное удовлетворение и умиротворение. Ослик Недди стоял на зеленом поле, задумчиво созерцая ворота конюшни, как его запечатлела на снимке Роза Фаррелл. Джинни внесла в его портрет новый штрих – вывела золотыми буквами его кличку на уздечке.
      Услышав стук в дверь, она нахмурилась и сперва решила не отвлекаться: гостей она не ждала. Но посетитель проявил настойчивость и постучал громче. Когда Джинни распахнула дверь, у нее брови удивленно взлетели на лоб, но не потому, что на пороге стоял Сол Ланкастер, а потому, что он улыбался.
      Сол был в мундире цвета хаки, и Джинни отметила, что он идет к его волевому лицу и зеленым глазам. Ей вспомнилась подружка по колледжу, всем парням предпочитавшая гвардейских офицеров. Только сейчас она поняла, в чем причина ее увлечения. Мало того, гость явился с подарками!
      – Я должен перед тобой извиниться, – были его первые слова, от которых она совершенно растерялась и подумала, что перед ней стоит не Сол, а его близнец. – Я могу войти? – вежливо спросил он.
      – Входи, конечно.
      Сол вошел в переднюю и увидел за ее спиной картину, приколотую к стене гостиной.
      – Это для Сюзи Леннокс?
      – Да…
      – Девочка будет в восторге! Но Китти расхныкается. Ты не собираешься нарисовать вторую картину?
      – Для Китти я задумала кое-что получше! – ответила Джинни. – Завтра я повезу в Беллвуд Джой: Джек Фаррелл сообщил мне по телефону, что решил заново отделать дом. Вот почему я торопилась закончить эту картину: хочу по пути забросить ее Сюзи.
      – В таком случае продолжай работать. Это, надеюсь, не помешает нам разговаривать?
      – Да, наверное. – Она пожала плечами.
      – Я поставлю цветы в воду. Где кухня? – спросил Сол.
      – Вон там, – взмахнула она кистью и улыбнулась, когда он осуществил свою идею буквально – бросил букет в раковину и пустил воду. Коробку бельгийского шоколада он положил на кофейный столик, рядом с каким-то продолговатым свертком.
      – А что там? – нахмурилась Джинни.
      – Подарок! Должен же я искупить свою вину! – улыбнулся Сол.
      – Говори, я слушаю! – сказала Джинни и, повернувшись к нему спиной, снова начала рисовать. – За что же ты извиняешься?
      – Во-первых, за то, что не предупредил тебя, что Ник женат на Мелиссе Фаррелл. В результате ты попала в нелепое положение. Во-вторых, я не должен был говорить Нику, что мы обойдемся одной спальней. Ты почувствовала себя очень неловко. Мне жаль, что все так получилось.
      Джинни хмыкнула и попыталась сосредоточиться на деталях ворот. Сол тем временем сел на диван и молча уставился на ее округлую попку и стройные ноги, обтянутые трико.
      – Я перенес на тебя свое презрение к твоей матери, – наконец произнес он. – Конечно, я не имел на это никакого права… Пожалуй, лучше оставить эту скользкую тему! – воскликнул он, заметив, как напряглись ее плечи. – Как она себя чувствует? Надеюсь, вполне оправилась после аварии?
      – Да, мама в полном порядке, – скороговоркой ответила Джинни, вспомнив, какой скандал закатила ей Энн Синклер, узнав, что Сол познакомил ее с Мелиссой Фаррелл.
      – Теперь твоя очередь, – сказал он.
      – Моя? – нахмурилась Джинни. – Ах, да! Как себя чувствуют твои родители? – приторным голоском спросила она.
      – Спасибо, прекрасно! Папа выписался из больницы, но все еще скачет на костылях. Слава Богу, его нога хорошо заживает. Предлагаю оставить родителей в покое и переключиться на нас самих! – благодушным тоном произнес Сол. – Я приглашаю тебя в ресторан! Или, если хочешь, в театр!
      – Я даже не знаю, что ответить, – призналась Джинни, опасаясь, что растает от такой вежливости и не устоит перед его неотразимой внешностью. А для капитуляции она пока не созрела. Но, с другой стороны, разве ей не хотелось, чтобы они познакомились случайно, не обремененные идиотскими интрижками своих родителей? Фактически Сол ей сейчас и предлагал именно это.
      – Так как же? – не унимался тот. – Ты согласна? Или у тебя уже есть постоянный парень? Не помирилась ли ты с Джеми?
      – Нет, что ты! Я даже не видела его после вечеринки в ночном клубе.
      Услышав наглую ложь, Сол поджал губы и, подавив желание рассказать о встрече с ее дружком в воскресенье, решил, что уже не удовлетворится банальной физической близостью с этой лгуньей. Нет, он очарует ее, заставит влюбиться в него и отвергнуть Джеймса Калверта и остальных кавалеров. И только потом, получив свое, заявит, что он вполне насытился и более в ней не нуждается…
      – Если у тебя нет постоянного парня, то почему бы тебе не дружить со мной? – спросил он.
      Джинни готова была ответить, что боится сейчас же упасть в его объятия, но ей мешали правила приличия. И потому она спросила:
      – По-твоему, это настолько просто? А как же наши родители?
      – Я забыл, что без них мы ничего не можем решить! – пошутил Сол. – Может, пригласим твою мамочку на ужин?
      – Неплохая мысль, – улыбнулась Джинни, – я подумаю. – Сол невозмутимо кивнул, хотя его так и подмывало обозвать ее надменной стервой. Тут Джинни как раз внесла последний штришок в картину и с довольным видом обернулась: – Готово! Как ты полагаешь, Сюзи она понравится?
      – Несомненно! Мелисса однажды сказала мне, что первым словом, которое Сюзи произнесла, было «осел», а не «отец», как считает Ник.
      – По-моему, Сюзи любит отца больше, чем мать, – сказала Джинни. – А Ник в ней просто души не чает!
      – Ты ведь тоже обожала отца, не так ли?
      – Да, папа был нежным и заботливым и никогда меня не наказывал, потому что не переносил моих слез. Когда я совершала какой-то проступок, он убегал в гольф-клуб, чтобы не присутствовать при экзекуции, которую устраивала мне мама.
      Воспоминания растрогали Джинни до слез, и она перевела взгляд на картину.
      – Пожалуй, пусть повисит здесь до утра! Так она быстрее высохнет. Ты завтракал? Я как раз собиралась приготовить салат и омлет. Если хочешь, можешь ко мне присоединиться!
      – С удовольствием! – улыбнулся Сол, и ее сердце затрепетало. – А не купить ли вина? Бутылочка нам не помешает! – Он вскочил с дивана.
      – Магазин за углом.
      – О'кей, я мигом туда слетаю!
      Едва Сол ушел, Джинни быстренько умылась, причесалась, сделала макияж и только потом занялась приготовлением завтрака, решив, что розы могут полежать еще немного в раковине.
      Сразу же обратив внимание на макияж, Сол мысленно отметил, что без косметики Джинни выглядит моложе и симпатичнее, и нахмурился, подумав, что некоторые женщины имеют скверную привычку мазаться всякой пакостью даже перед тем, как открыть посыльному из молочного магазина.
      Заметив, как насупилась его физиономия, Джинни испуганно спросила:
      – Что-нибудь не так?
      – Нет, все в порядке! – расцвел в улыбке Сол. – Просто задумался о работе. Штопор у тебя есть?
      – Конечно! – Джинни порылась в ящике кухонного стола. – Вот, пожалуйста! Я достану бокалы! – Она привстала на цыпочках и потянулась к верхней полке.
      – Позволь, я тебе помогу! – Сол встал у нее за спиной и, беря посуду, невольно прижался к ней, согрев жарким дыханием ее щеку.
      – Благодарю! – выдохнула Джинни, чувствуя сердцебиение, и отошла к тостеру, чтобы проверить, готовы ли гренки.
      Она решила, что одного салата с омлетом Солу недостаточно, ведь салат – пища кроликов, а не мужчин. Впрочем, напрасно последние пренебрегают им: кролики славятся повышенной половой активностью… Сообразив, что унеслась чересчур далеко в своих фантазиях, она покраснела и поспешно предложила Солу сесть за стол.
      – Завтрак готов!
      Ее крохотная кухня оказалась тесноватой для двоих. Беря солонку или перечницу, Сол то и дело прижимался к ней бедром или касался ее пальцев. А наливая ей вина в бокал, он как бы случайно задевал рукой ее грудь. Джинни так перевозбудилась, что мало ела, но много пила.
      – Пропал аппетит? – удивился Сол. – Позволь мне доесть твой омлет. – Он чуть коснулся локтем ее груди, потянувшись к тарелке. Джинни поспешно встала.
      – Кофе будешь? – Голос ее звенел как натянутая струна.
      – Спасибо, нет, – тактично отказался Сол, предчувствуя, что она не станет пить возбуждающий напиток. – Все очень вкусно!
      Он был приятно удивлен, обнаружив у Джинни кулинарные способности, пусть и в зачаточном состоянии. Раньше ему казалось, что она из той категории женщин, которые едят раз в сутки – вечером и, разумеется, исключительно за счет мужчин.
      – Спасибо за букет! – сказала Джинни. – Розы великолепны! Я найду им подходящее место, у меня есть чудесная ваза.
      – А если ее и нет, можно использовать молочную бутылку, – улыбнулся Сол. – Почему ты не полюбопытствовала, какой еще я сделал тебе подарок?
      – Ты хочешь конфет? Хорошо, я открою коробку, – сказала Джинни.
      – Нет, я подразумеваю другую, продолговатую! – Он взял со столика третий сюрприз, о котором Джинни совершенно забыла, и протянул его ей: – Открывай!
      Джинни с опаской взяла аккуратный сверток и встревоженно спросила:
      – Что это?
      – Откроешь – увидишь! – ответил Сол. Джинни с подозрением покосилась на него и надорвала упаковку. На дорогом футляре золотыми буквами значилось название известной ювелирной фирмы. Она вздрогнула и решительно затрясла головой:
      – Я не могу это принять!
      – Ты же не знаешь, что внутри! – вскинул брови Сол.
      – Вещь явно дорогая! – сказала Джинни. – Забери ее, умоляю!
      Поколебавшись, Сол взял футляр, но лишь для того, чтобы его открыть. На темном бархате сверкнули бриллиантами и сапфирами изящные женские часики с браслетом.
      – Ну, разве они не прелестны? – спросил он, надеясь увидеть алчный блеск в ее глазах. Но она покачала головой:
      – Вещица прекрасная, но я не приму ее!
      Этого Сол не ожидал, однако с улыбкой спросил:
      – И что же мне, по-твоему, с ними делать? Носить самому?
      Он надел часы на запястье. Джинни рассмеялась: они смотрелись довольно нелепо на его волосатой ручище, да и золотой браслет не застегивался.
      – Вот видишь! – вздохнул Сол. – Мне они не годятся. Зато тебе придутся впору! – Ловко стянув часы, он надел их на руку Джинни, которая даже прикусила губу, борясь с соблазном принять подарок.
      – Нет, не могу, – чуть слышно сказала она, надеясь, что он не обидится. – К тому же я испорчу их краской, мне нельзя носить дорогие украшения!
      – Я думал, они станут символом нашего примирения. – Он погладил ее по руке. – А когда у тебя день рождения?
      – Ты опоздал! Я родилась в марте. Пожалуйста, оставь часы у себя. Если мы не поссоримся, я, возможно, и приму их в подарок к Рождеству. Договорились?
      – Хорошо, – сдался Сол: по его плану ей следовало бы к этому моменту оставаться только в часах… – Может, мне забрать и цветы? И конфеты? – насмешливо спросил он.
      – Нет, их я возьму в качестве компенсации за твое прежнее плохое поведение! – дрогнувшим голосом ответила она.
      – Слушаюсь, мадам! – галантно поклонился Сол, решив изменить свой стратегический план. Ему пришло в голову, что Калверт, возможно, уже рассказал ей об их разговоре. Поэтому-то она и вела себя так осторожно: отказалась от дорогой вещи, отклонила предложение сходить в ресторан или в театр. – Мне нужно вечером быть в гарнизоне, – сказал он. – Я позвоню тебе завтра, и мы договоримся об ужине. О'кей?
      – Ладно, – согласилась Джинни, предвкушая интригующую завязку романа с красивейшим из всех мужчин, с которыми она встречалась. Вот если бы еще родители оставили их в покое! Тогда они бы точно стали друзьями! Нет, нельзя быть такой наивной! Они бы стали любовниками! Представив себе это, она поспешно открыла входную дверь.
      – Ты продрогла! – воскликнул Сол, заметив, что она дрожит, и, коснувшись пальцем ее щеки, наклонился и поцеловал ее в губы. Потом резко повернулся и сбежал по лестнице в темноту.
      Джинни подождала, пока взревет мотор его автомобиля, заперла дверь и обхватила руками плечи. Блаженная улыбка блуждала по ее губам. Но в сердце рядом с радостью затаилась тревога. Лучше бы он не покупал ей часов! Зачем было так торопиться? Может, он, по примеру сэра Дэвида, решил пойти ва-банк? Она содрогнулась и, нахмурившись, пошла греть чайник: озноб усиливался.

ГЛАВА 7

      Утром в четверг, по пути в Беллвуд, Джинни рассказала Джой о визите Сола и поделилась своими опасениями. Подруга уже заметила необычный блеск в ее глазах и странную упругость походки, нехарактерные для этой замкнутой и стеснительной девчонки, которая словно воды в рот набрала после недавней поездки за город. Джой, естественно, попыталась развеять ее подозрения.
      – Нам такой широкий жест, естественно, кажется странным. Но не забывай, он богат и вряд ли обеднел, заплатив за часики несколько сотен фунтов. Я подозреваю, что он привык делать подобные сюрпризы своим подружкам. Твой отказ наверняка его удивил.
      – Я это заметила. Но ведь мы-то с ним не любовники!
      – В самом деле? И больше не увидитесь?
      – Он обещал позвонить и пригласить меня в ресторан, – призналась Джинни. – Сегодня вечером.
      – Ты пойдешь?
      – Пожалуй, да. Если только он снова не перевоплотится в злодея! – Она скрестила пальцы, боясь сглазить свое пожелание увидеть обновленного Сола, а не прежнего чванливого наглеца, исполненного враждебности и презрения.
      Подруги заехали в «Девять вязов», чтобы вручить букет цветов Мелиссе в знак благодарности за ее гостеприимство и подарить картину ее дочке. Сюзи была в детском саду, и хозяйка дома разбирала документы и письма.
      Фасоны одежды для тенниса и спортивное снаряжение, которые она когда-то рекламировала, все еще не вышли из моды. Более того, она разработала новый стиль и собиралась продемонстрировать его во время своего предстоящего выступления в турнире смешанных пар в Уимблдоне.
      Картину повесили над кроватью Сюзи.
      – Я помещу ее потом в раму, – сказала Джинни. – Мне хотелось поскорее сделать девочке этот подарок.
      – Ослик вышел как живой! – похвалила картину Мелисса. – Сюзи придет в восторг. Пожалуй, отныне она начнет торопиться лечь спать! Но Китти будет ей жутко завидовать.
      – Сол тоже так сказал, – воскликнула Джинни и тотчас же прикусила язык. Но было поздно…
      – Так он ее уже видел? Я думала, ты не будешь больше с ним разговаривать! – удивилась Мелисса.
      – Вчера он сам заявился ко мне без приглашения и извинился за свое поведение!
      – Вот чудеса! Он, похоже, приревновал тебя к Купу!
      – Возможно. – Джинни нахмурилась: об этом она как-то не подумала. И, честно говоря, ей было безразлично, что именно побудило Сола извиниться: главное, что отныне они станут друзьями! – Хочешь взглянуть на эскизы к картинам, которые я собираюсь нарисовать для Китти? – спросила она, меняя тему.
      Откровенничать с Мелиссой ей не хотелось, та наверняка рассказала бы все мужу, от которого ничего не скрывала, а Ник мог проболтаться Солу. Джинни сбегала к машине и принесла этюдник. Она хорошо запомнила комнату Китти, обшитую деревом, и придумала любопытную сказочную композицию: из-за развесистых деревьев выглядывали феи и эльфы, играющие в их густых кронах в прятки.
      – Задумано прекрасно, – похвалила эскизы Мелисса. – По-моему, тебе стоит подумать о собственной фирме! Я помогу тебе с рекламой и заказами. У нас в Беллвуде частенько бывают репортеры.
      – Она довольна своей работой, – вмешалась в разговор Джой, которой совершенно не импонировала эта идея.
      – Да, меня вполне устраивает твердая зарплата, – согласилась с ней Джинни.
      – Между прочим, нам пора! – напомнила Джой. – Я обещала мистеру Фарреллу приехать до одиннадцати!
      – Джек повез Лайзу и Китти в аэропорт, – сказала Мелисса, – но вас встретит мама. Она и покажет вам усадьбу.
      – Ну, мы пойдем! – Джинни улыбнулась. – Еще раз спасибо за гостеприимство.
      – Всегда рада вас видеть! Приезжайте в любое время! Так или иначе, мы увидимся на чемпионате. Я заказала для тебя билеты.
      – Большое спасибо! Надеюсь, я получу отпуск на эти две недели? – обернулась Джинни к Джой. Та кивнула, не желая портить отношения с художницей.
      Едва лишь взглянула на Беллвуд, Джой пришла в неописуемый восторг.
      – Я готова работать бесплатно! Пусть оплатят только стоимость материалов, – воскликнула она.
      – Хорошо, что этого не слышал Барни! – пошутила Джинни. Джой отвечала за исполнение подряда, а ее муж – за его финансовую часть.
      Пока Роза Фаррелл показывала им усадьбу, Джинни продемонстрировала ей образцы отделочных материалов. Только что проводив любимую внучку в Америку, Роза с особой радостью занялась отделкой ее комнаты. Идея Джинни придать детской сказочный облик пришлась ей по душе.
      – Хорошо бы все закончить к ее возвращению! – воскликнула она. Джой покосилась на Джинни:
      – Заказ Морли завершен, не так ли? Можешь приступать к работе с понедельника или со вторника.
      – Да, конечно! – кивнула Джинни.
      – А почему бы вам не пожить пока у нас? – сказала Роза. – Джек вечером улетит в Париж, и мне одной будет одиноко в огромном доме. Я буду для вас готовить.
      – И сэкономишь время на ежедневных поездках из Лондона и обратно! – одобрила ее предложение Джой.
      Но Джинни колебалась: ведь ей обещал позвонить Сол!
      – А далеко ли отсюда до Олдершота? – спросила Джой, догадавшись о причине ее сомнений.
      – А точнее, до гарнизона, в котором служит Сол Ланкастер, не так ли? – смекнула Роза. – Он доберется до нас быстрее, чем до центра Лондона. Я не буду мешать вашим встречам, Джинни!
      Все трое дружно расхохотались.
      – Уговорили! Остаюсь, – сказала художница.
      – Отлично! Я подготовлю для вас комнату, которую раньше занимала Мелисса. Она хранит там ракетки и другой инвентарь, но возражать, надеюсь, не станет!
      Пока Джой обсуждала с ней детали подряда, Джинни прошла в детскую и начала ее измерять, чтобы потом сделать эскизы.
      Полная творческих замыслов, она увлеченно трудилась, когда в комнату вошел Джек Фаррелл. Не заметив ее, он плюхнулся на диван и погрузился в раздумья.
      – Джек, что с тобой? – окликнула его художница.
      – Кто здесь? Ах, это ты… Извини, Джинни! Дом как-то опустел без дочки… – Он судорожно вздохнул. – Бедняжка посинела от крика, когда поняла, что я не полечу в Америку.
      – Боже, какой кошмар!
      – Надеюсь, девочка уже успокоилась, – продолжал Джек. – А прилетев в Сан-Франциско, придет в полный восторг, она обожает кататься на фуникулере. Родители Лайзы сильно ее избаловали… Нет, определенно с ними ей будет хорошо! – Джек оглянулся по сторонам. – Если я мешаю, то могу уйти. Мама даст тебе все необходимое!
      И, переключившись на дела, которые ему требовалось завершить до отлета во Францию, он с задумчивым видом вышел.
      Джек надеялся, что Лайза вернется в Англию через пару недель, как и обещала. Но он вынужден был признаться себе, что жена не прижилась в Беллвуде. Горожанка до мозга костей, она негодовала, когда местные фермеры, знавшие Фарреллов много десятков лет, проявляли дружеское участие и любопытство к Джеку и Мелиссе, своим знаменитым землякам.
      Конечно, порой они становились излишне назойливыми, но всегда поддерживали своих любимцев, если тех осаждали репортеры. Так случилось после автокатастрофы, когда пресса буквально набросилась на Джека, и позже, когда стало общеизвестно, что Мелисса тайно сделала аборт. Никто из соседей не сказал о них дурного слова и не продался журналистам, пытавшимся за вознаграждение получить сведения о происходящем в семье Фаррелл. Джек понимал и ценил такую преданность, но Лайза только презрительно фыркала.
      Весь вечер Джинни металась по квартире, то и дело поглядывая на телефон и проверяя, работает ли он. Она жалела, что не условилась с Солом, в котором часу ей ждать звонка, и надеялась, что он позвонит ей в добром расположении духа.
      Звонок раздался только в половине десятого. Она тотчас подняла трубку, забыв, что в таких случаях девушкам не рекомендуется проявлять нетерпеливость, а следует выждать, пока телефон прозвонит раз десять, и лишь потом ответить ухажеру спокойным и скучающим тоном. Услышав свое имя, произнесенное знакомым задушевным баритоном, Джинни расслабилась и, потеряв самоконтроль, уже не сомневалась, что теперь все у них сложится хорошо.
      – А я уж решила, что ты не позвонишь, – ляпнула Джинни и прикусила губу, сообразив, что после таких слов он возомнит, что ей нечего делать, кроме как слоняться по комнатам и ждать его звонка. Он, естественно, отметил этот факт, но благоразумно промолчал.
      – Я собирался позвонить тебе раньше, – выждав паузу, ответил Сол. – Но закрутился на дежурстве. Двое моих солдат подрались с местными хулиганами. Кстати, завтра я тоже занят, как это ни печально. Но есть и радостное известие: купчая на дом оформлена, и в субботу у меня будут ключи. Не хочешь помочь мне выбрать мебель? Предупреждаю: это титанический труд! Я пошел в армию со школьной скамьи и до сих пор жил в гарнизонах, не помышляя о собственном жилье, поэтому у меня нет никакого домашнего имущества.
      – Я с удовольствием тебе помогу! – воскликнула Джинни.
      – В самом деле? Значит, ты подберешь для меня занавески и постельные принадлежности?
      При упоминании о постели у Джинни участился пульс.
      – Конечно! Только вряд ли мы управимся за день, – сказала она.
      – Тогда я ангажирую тебя на все твои выходные, вплоть до моего увольнения из армии, – сказал он. – Мне кажется, нужно начать со спальни. А ты как считаешь?
      Джинни мысленно поблагодарила Бога за то, что Сол сейчас в казарме, а не в ее квартире, и не видит, как она зарделась.
      – По-моему, ты нарочно вынуждаешь меня краснеть!
      – Значит, сейчас ты похожа на вареного рака? – Он рассмеялся.
      – Ты просто невыносим! – не сдержала улыбку и она.
      – Надеюсь, это не помешает нам встретиться в субботу утром, часиков в десять. Договорились? – деловито спросил Сол.
      – О'кей, – воскликнула она, радуясь, что пока все складывается наилучшим образом.
      До пятницы Джинни пребывала в радужных мечтах, но Джой одним вопросом опустила ее на грешную землю:
      – А тебе не кажется, что следует посоветоваться с мамой?
      – Ни в коем случае! – испугалась Джинни. – Она закатит мне истерику, если узнает, что я с ним встречаюсь!
      – Почему она его не переносит?
      – На то есть особые причины… Дело в том, что мама – любовница его отца. Она боится, что Сол со зла настроит меня против нее и их отношений.
      – Может быть, причина не только в этом? – прищурилась Джой. – По-моему, этого ей опасаться не стоит, раз уж тебе и так все известно. Нет, наверняка у нее есть и другая причина для неприязни к нему. Может, он знает что-то такое, чего не знаешь ты? И она не хочет, чтобы он поставил тебя об этом в известность?
      – Он убежден, что мой отец покончил жизнь самоубийством! – воскликнула Джинни. – Но я точно знаю, что он погиб в результате несчастного случая.
      – Я, конечно, не об этом, – сказала Джой, проклиная себя за бестактность. – Но нет ли какой-то другой тайны? Чего-то такого, что Сол пока тебе не говорил, но может сказать, если захочет?
      – Не знаю, – Джинни растерялась. – И не желаю знать! – добавила она, вспомнив, с каким презрением взглянул он на нее в больнице, когда разговор зашел о ее матери… – Сегодня вечером мы с ней не увидимся.
      – Если у тебя не работает телефон, можешь воспользоваться нашим, – предложила ей Джой.
      – Это не телефонный разговор, – вздохнула Джинни. – Мне важно видеть ее лицо…
      – Ты боишься, что она не будет откровенна?
      – Да, – Джинни потупилась. – Я могу воспользоваться вашей машиной?
      – Разумеется!
      Джинни позвонила Энн и предупредила ее о своем визите, не желая застать у нее сэра Дэвида Ланкастера.
      – Жду тебя к ужину! – обрадовалась та. – Приезжай!
      Она застала мать взвинченной: выпив бокал вина, Энн беспокойно расхаживала по гостиной, опасаясь, что Сол Ланкастер настроил дочь против нее.
      – Джинни, ты замечательно выглядишь! Я еще не видела тебя в этом платье. Хочешь вина?
      – Нет, спасибо, я за рулем, – ответила дочь, прикидывая, насколько мать пьяна.
      – Могу предложить тебе апельсиновый сок.
      – Это другое дело.
      – Проходи, садись и рассказывай все новости! – воскликнула Энн, выливая в высокий бокал остатки вина. – У тебя что-то стряслось? – Она встала и пошла на кухню взять из холодильника банку сока.
      Проводив мать внимательным взглядом, Джинни отметила, что ее спина слишком напряжена. Это не предвещало ничего хорошего.
      – Я знаю, ты станешь возражать, мама, но завтра я снова встречаюсь с Солом Ланкастером.
      – В самом деле? А мне казалось, что ты раздражена его поведением в минувший уик-энд. Не понимаю, как можно с ним разговаривать после этого!
      – Он извинился, – пояснила Джинни. – И потом беседовал со мной по телефону очень любезно.
      Она не сказала, что Сол вогнал ее в краску своими прозрачными намеками, как и умолчала о том, что она возбудилась от одного его бархатистого баритона.
      – Тебе не требуется мое разрешение на это свидание, – Энн усмехнулась. – Выкладывай, что у тебя на уме! Он снова вылил на меня ушат помоев? – Ей вдруг захотелось курить, и она пожалела, что недавно бросила.
      – Ничего подобного! – вспыхнула Джинни. – Мы решили, что впредь не будем касаться твоих отношений с его отцом! Но я хочу знать, мама, почему Сол тебя так ненавидит! Причина, по-моему, кроется не только в твоем романе с сэром Дэвидом!
      – Ты угадала! – Энн встала с дивана и подошла к окну. Момент, которого она опасалась, настал. Глубоко вздохнув, она обернулась и сказала:
      – Я много думала о столь странном отношении ко мне Сола. И поняла, в чем дело: разгадку мне подсказала ты сама, рассказав, что он подозревает, что твой отец покончил с собой. Тебе что-нибудь говорит имя Билл Таггарт?
      – Ровным счетом ничего!
      – Естественно! В то время тебе было четыре года. Любопытно, не вспоминал ли о нем Сол?
      – Нет. – Джинни пожала плечами.
      – Билл был членом совета директоров компании «Ланкастер электроникс». Он увлекся мной, хотя я этого не поощряла, посылал мне букеты цветов, маленькие подарки. Это ставило меня и твоего отца в некрасивое положение: в то время он работал под началом Таггарта. Поползли грязные слухи, разумеется, абсолютно беспочвенные. А его супруга дружила с Элис Ланкастер. Она стала жаловаться ей, что муж к ней охладел. Представляешь, чем все это пахло?
      – С трудом…
      – Но это лишь цветочки! Как я уже говорила, Билл был тогда начальником отдела. Он пытался плести интриги, но Дэвид быстро сообразил, что к чему, и уволил его, назначив на его место твоего отца. А Билл потерял и работу, и семью: жена развелась с ним и запретила ему видеться с детьми. – Энн помолчала и, тяжело вздохнув, тихо промолвила: – Билл не перенес этого и наложил на себя руки.
      – О Боже! – охнула Джинни.
      – Печальная история, – кивнула Энн, сохраняя хладнокровие. – Его жена и, естественно, Элис Ланкастер обвинили во всем меня. Сол, тогда еще подросток, мог слышать об этом. Но, Джинни, я ни в чем не виновата, уверяю тебя! Ты, кажется, сомневаешься? А вспомни-ка, не случалось ли и с тобой нечто подобное? – Она присела на диван рядом с дочерью и продолжила, заглядывая ей в глаза: – Ты, наверное, забыла, как однажды вернулась из школы в слезах, когда твоя подруга заявила, что ты отбила у нее парня! А позже, в колледже? Разве там один юноша не увивался за твоей знакомой только ради того, чтобы познакомиться с тобой? Девушки винили во всем тебя, но виноваты были парни!
      – Не нужно об этом, мама! – поежилась Джинни. Ей было больно вспоминать, как подруги перестали с ней дружить из-за того, что она нравилась ребятам больше них. – Извини, что я испортила тебе настроение своим вопросом, мама, – упавшим голосом сказала она.
      – Ну, все это давно быльем поросло! – Энн махнула рукой. Джинни этот жест показался бессердечным: разве время способно навсегда унять душевную боль?
      – Скажи мне лучше, – спросила мать, – ты, случайно, не влюблена в Сола?
      – Возможно, – призналась Джинни.
      – Ах, доченька, – встревожилась Энн. – Будь осмотрительна!
      – Мама! – вспыхнула Джинни.
      – Я не о том, – начала было Энн, но тотчас поправилась: – Впрочем, и это не следует сбрасывать со счетов. – Ей живо представилось, что у нее с супругами Ланкастер появится общий внук, и она поежилась: вот будет сюрприз! С ума можно сойти. – Хочу предупредить тебя насчет матери Сола, милая. Вряд ли она одобрит вашу связь.
      – Это ее трудности, – легкомысленно воскликнула Джинни.
      – Уверяю тебя, скоро ты сама поймешь, что Элис Ланкастер привыкла втягивать в свои проблемы других людей, – вздохнула Энн. – Пожалуй, я попрошу Дэвида оставить меня в покое, это умиротворит старую перечницу, – пробурчала она себе под нос, зная, впрочем, что уговаривать Элис не вмешиваться в дела молодых людей бессмысленно, что она наверняка проявит норов и сделает все, чтобы их разлучить.
      – Решай сама, – сказала Джинни, – но только не надо приносить свою жизнь мне в жертву. Продолжай встречаться с сэром Дэвидом, как раньше, и не принимай эту историю близко к сердцу.
      – Я тревожусь не только о вас с Солом! Ведь если Дэвида изберут депутатом, все станет еще запутанней. Возможно, настало время больших перемен. Я подумываю над тем, чтобы устроиться на работу.
      – Ты серьезно?
      – Вполне. Тебе будет небезынтересно узнать, что и я наделена художественным даром. Конечно, я рисовала только для души, но ведь никогда не поздно подучиться и стать профессионалом.
      – Конечно! Прекрасная мысль! – тепло улыбнулась Джинни и порывисто обняла мать. – Ох, извини, ради Бога! Я совершенно забыла про твои сломанные ребра! Они еще побаливают?
      – Иногда напоминают о себе, – обнимая дочь, сказала мать, радуясь, что они нашли взаимопонимание. – Желаю тебе приятно провести выходные! Прости, что я наговорила глупостей о Соле. Но теперь ты знаешь, чего я опасалась.
      – Не волнуйся, мама, береги нервы! Пока, увидимся на следующей неделе!
      – До свидания, доченька! – Энн медленно затворила дверь и припала к ней спиной. Она поведала Джинни далеко не всю историю и теперь могла уповать лишь на то, что Сол неравнодушен к ней – только в этом случае он не расскажет девочке досадные подробности, способные причинить ей страдания.
      В субботу утром Джинни чувствовала себя настолько взвинченной предстоящей встречей с Солом, что не усидела в квартире и спустилась в сад. Она решила подождать его на скамейке под окном кухни Феррисов, тем более, что день выдался чудесный – ясный, солнечный, но не жаркий.
      – Бьюсь об заклад, ты не завтракала! – раздался голос Джой, появившейся из дома с подносом в руках. – Я приготовила для тебя гренки и кофе.
      – Спасибо! Пожалуй, я выпью кофе, но есть не стану.
      – Бережешь фигуру? Потому-то ты такая стройная, в отличие от меня, – вздохнула подруга и впилась зубами в кусочек поджаренного хлеба, щедро намазанного маслом и джемом. – Какие у тебя планы?
      – Пройдемся по магазинам!
      – Ты нашла себе мужчину, любящего это занятие? Я тебе завидую.
      – Сол собирается обставлять новый дом, сегодня он получит ключи!
      – Все равно – это хороший знак! Вот Барни не помогал мне выбирать мебель, я сама… – Джой запнулась, обнаружив, что ее никто не слушает: Джинни поднялась навстречу Солу, позабыв обо всем на свете, едва его увидела.
      – Доброе утро! – Взгляд Сола замер на Джинни, и, судя по выражению его глаз, он остался удовлетворенным увиденным. В незамысловатом розовом платье из шелка, белокурыми волосами до плеч и юным лицом, не испорченным макияжем, девушка выглядела просто чудесно.
      – Привет! – Она улыбнулась пухлыми губками, слегка обведенными розоватым блеском.
      Сол был неотразим в черных джинсах и белой сорочке с распахнутым воротником и закатанными до локтей рукавами. Легкий загар подчеркивал его силу и мужественность.
      – Здравствуй, Сол! – сказала Джой. – Хочешь кофе?
      – Нет, спасибо, – с улыбкой отказался тот, – у меня мало времени: я оставил машину в неположенном месте.
      В этот момент из окна выглянул заспанный Барни. Джой молча сунула ему в рот тост с джемом, он пробормотал что-то нечленораздельное насчет женщин, сплетничающих под окнами и морящих мужчин голодом, и исчез.
      Джинни накинула на плечо ремень сумочки, и они с Солом направились к машине.
      Ну, а Джой побежала кормить разгневанного мужа.
      – Он часто так ворчит? – спросил Сол.
      – Только когда голоден. – Джинни рассмеялась. – Он пошутил.
      – Понятно, – рассеянно произнес Сол и, с тревогой посмотрев на приближающегося полицейского, в одно мгновение запихнул Джинни в «ягуар» и сорвал машину с места.
      – Извини, – сказал он, когда они отъехали на приличное расстояние. – Я тебя не помял? Дорожная полиция не дремлет по утрам, в отличие от мужа Джой. Движение сегодня просто сумасшедшее, лучше оставить машину возле дома и воспользоваться такси.
      – А ключи уже у тебя? – спросила Джинни. – От дома, разумеется.
      – Так точно! – по-военному ответил он. – Конечно, до увольнения я не собираюсь вселяться туда основательно, но хочу пока завезти в дом все основное.
      – А когда ты окончательно распрощаешься с армией?
      – Не раньше августа. Так что буду избавлен от повинности как участвовать в промежуточных выборах, так и присутствовать на свадьбе Аманды. Скажу, что занят по службе или уезжаю на учения.
      Джинни удивленно покосилась на него, но промолчала, поскольку они уже подъезжали к тому самому дому на набережной Виктории, который она видела в рекламном проспекте. Заехав в гараж, они вышли из «ягуара» и очутились перед дверью, ведущей в прихожую. Сол порылся в кармане и извлек из него ключ и обрывок бумаги с записанным на нем цифровым кодом.
      – Когда у тебя день рождения? В марте? – спросил он.
      – Да, восемнадцатого числа, – ответила Джинни, польщенная тем, что он помнит хотя бы месяц, в котором она родилась.
      – Теперь буду использовать комбинацию 1803, – сказал Сол. – И если спьяну забуду ее и позвоню тебе посереди ночи, ради Бога, не бросай трубку! Иначе мне не отключить сирену. Что ж, прошу! – взмахнул он рукой, приглашая ее войти в свое новое жилище. – Можешь осмотреть и оценить.
      – Да, с удовольствием! – оживилась Джинни, обожавшая это занятие.
      Переходя из комнаты в комнату, она мысленно подбирала мебель и картины, представляя, каким уютным вскоре станет этот пустой особняк. Из спальни открывался замечательный вид на Темзу. Джинни позавидовала Солу, получившему возможность любоваться им каждое утро…
      – Кровать, – раздался в тишине его хрипловатый голос.
      – Что?
      – Кровать – первая вещь, которую нужно купить, – невозмутимо пояснил Сол, и Джинни покраснела.
      – Ну да, конечно… – Она запнулась, потеряв нить, и выпалила первое, что взбрело ей в голову. – Нет, первым делом нужно повесить шторы! Пустые окна привлекают квартирных воров. Не нужно их провоцировать, если только не хочешь проверить надежность своей охранной сигнализации.
      – Отличная мысль, мистер Шерлок Холмс! – похвалил Сол. – Поехали в магазин!
      Они взяли такси и отправились на Найтсбридж. Сол подошел к выполнению поставленной задачи по-военному, серьезно и решительно. По магазинам он ходить не любил, Джой заблуждалась на этот счет. Он молча и стремительно водил Джинни из отдела в отдел, отдавая короткие приказы. Покупка штор не доставила ей особого удовольствия.
      Зато когда дело дошло до выбора кровати, Сол преобразился, перестал торопиться и обрел мечтательно-задумчивый вид. Ему нравилось наблюдать, как она смущенно краснела, разговаривая с продавцом, предложившим ей снять туфли и самой испытать различные матрацы на упругость.
      – Не робей, дорогая, – подбодрил Сол. – Нам нужно удобное ложе! – Он лег на широкую двуспальную кровать и потянул ее за руку. – Ну, нравится? По-моему, нам будет хорошо вдвоем!
      Джинни захихикала и еще больше покраснела.
      Когда они наконец вышли из магазина, Сол заявил, что на сегодня покупок сделано достаточно и пора обедать.
      – По-моему, вполне можно перекусить бутербродами в открытом кафе, – сказала Джинни.
      – Я собирался пригласить тебя в ресторан.
      – В такой чудесный день грех сидеть в помещении.
      – Будь по-твоему, обойдемся бутербродами. А вечером пойдем в какой-нибудь уютный ночной клуб, с интимной обстановкой и площадкой для танцев. – Он как бы невзначай обнял ее за талию, улыбнулся и поцеловал. – Ты не возражаешь?
      Им приглянулся тенистый уголок в парке. Шелковистая трава под раскидистым каштаном, как им обоим показалось, была создана именно для того, чтобы, расположившись на ней, с аппетитом съесть сэндвичи с копченой семгой, клубнику и запить все это лимонадом.
      Сол устроился на газоне с полным комфортом, вытянувшись в полный рост и смущая Джинни своими мускулами. Насытившись, он стал внимательно ее разглядывать, изнывая от желания немедленно овладеть ею, но внутренний голос запрещал ему даже прикасаться к ней. Однако его рука непроизвольно дотронулась до ее мягких волос, а пальцы сами скользнули по ее щеке и шее. Джинни невольно склонила голову ему на грудь, не в силах сопротивляться его ласкам, да и не желая этого.
      – Ты пахнешь клубникой и солнцем, – целуя ее, сказал Сол, незаметно прижимаясь к ней всем телом. В его объятиях Джинни почувствовала себя на удивление комфортно.
      Слившись в долгом поцелуе, оба задрожали от возбуждения. Она издала тихий стон, ее соски набухли и затвердели, а живот втянулся под напором его напрягшейся мужской плоти. Джинни резко отстранилась, напуганная бурным шквалом нахлынувших чувств, и села, дрожащими руками пытаясь навести порядок на салфетке с продуктами.
      – Как ты намерен провести остаток дня? – Придя в себя, хрипло спросила она.
      – А что бы тебе хотелось услышать в ответ? – коварно спросил Сол, наслаждаясь ее растерянностью.
      – Что-нибудь разумное, – ответила она.
      – Может, поиграем в теннис?
      – В теннис? После того как я посмотрела в Беллвуде на игру Джека и Мелиссы, я вряд ли осмелюсь взять в руки ракетку.
      – Но их же рядом не будет! А потом поплаваем в бассейне.
      – Звучит заманчиво!
      – Тогда вперед! – Сол легко вскочил на ноги и протянул ей руку. Джинни доверилась ему, и он рывком поднял ее и уже не отпускал, пока они шли по аллее к выходу из парка.
      – Предлагаю заехать за моей машиной, – сказал Сол, – потом я подброшу тебя домой, и ты возьмешь все необходимое.
      Возле ее дома Сол остановился на запрещенном для стоянки месте: свободной парковочной площадки поблизости снова не оказалось. Сзади ему сигналили разъяренные водители. | – Я объеду вокруг дома, – сказал он, высадив Джинни.
      – Я быстро!
      – Не забудь взять вечернее платье! Лучше всего – сиреневое, в котором ты была на вечеринке в ночном клубе!
      Джинни вспыхнула от радости и помчалась в дом, на бегу помахав Джой и Барни отдыхавшим в саду. Поднявшись к себе, она переоделась, натянув вместо белья купальник-бикини. Затем побросала в кофр платье, смену белья, туфли и костюм для тенниса, полотенце, помаду и лосьон для загара и, мельком взглянув на себя в зеркало, выбежала на улицу.
      – Пока! – крикнула она семейной парочке.
      – Зачем ей сумка? – вскинул бровь Барни, проводив Джинни взглядом до «ягуара», появившегося из-за угла.
      – Это ее дело. – Джой пожала плечами. – Она не маленькая.
      – Мне казалось, этот парень ей не нравился, – пробурчал Барни.
      – Похоже, теперь все обстоит совершенно иначе…

ГЛАВА 8

      Джинни предполагала, что Сол повезет ее в один из ближайших спортивных клубов, но он поехал в сторону, противоположную центру Лондона.
      – Куда мы едем? – наконец спросила она.
      – К моим родителям, – спокойно ответил он.
      – Что? – вскричала Джинни, от возмущения притопнув, словно по воображаемой педали тормоза. – Останови машину.
      – Расслабься, – усмехнулся Сол. – Они укатили на выходные в Нортумберленд, в усадьбу жениха Аманды, их пригласили его старики.
      – А тебя? Или ты наврал им всем, что занят в гарнизоне? – угадала она.
      – Так точно! – Он расплылся в ухмылке. – Я нашел себе занятие получше.
      Джинни судорожно вздохнула, охваченная нарастающим волнением. Она не была уверена, что готова остаться с Солом наедине, но возвращаться к себе ей не хотелось, а потому она попыталась утешиться надеждой, что их времяпрепровождение ограничится игрой в теннис и плаванием. Но тут Сол как-то особенно проникновенно взглянул на нее своими темно-зелеными глазами, и все ее надежды отделаться беганьем по корту и бултыханьем в бассейне мгновенно улетучились. Рассудок упорно твердил ей, что она утрачивает контроль над собой и лучше вернуться, но язык так и не повернулся приказать ему отвезти ее домой.
      Сола одолевали почти аналогичные мысли и чувства. Его бесило, что она чересчур глубоко засела у него в печенках. Однако он продолжал гнать «ягуар» в прежнем направлении.
      Вскоре автомобиль замедлил бег и свернул на подъездную дорожку. Джинни распрямила плечи и откинулась на спинку сиденья, с удовольствием посматривая на ухоженные газоны, цветущий кустарник и аккуратные цветочные клумбы. Трехэтажный особняк из красного кирпича, увитый до самой крыши разросшимся плющом, выглядел обжитым и уютным.
      Сол остановил машину на гравийной площадке, и Джинни вылезла из салона, не замечая, что он пристально наблюдает за ней. Слишком поздно поймав на себе его взгляд, она покраснела и попыталась вести непринужденную беседу:
      – По-моему, однажды, давным-давно, я была здесь вместе с отцом. Он завозил твоему отцу какие-то документы.
      – Я, видимо, был в тот момент в школе, – сказал Сол. – А возможно, уже служил в армии. Проходи внутрь! – Он отворил и распахнул перед ней парадную дверь. Поколебавшись мгновение, она вошла в прохладный холл. – В комнате Аманды ты найдешь все, что необходимо, – добавил он, проводя ее в спальню по широкой лестнице. – Я жду тебя внизу через десять минут.
      Джинни одобрительно оглядела интерьер, выдержанный в розово-кремовых тонах, и, заглянув в ванную, стала переодеваться в спортивный костюм. Вскоре, полностью готовая для игры в теннис, она робко спустилась в гостиную, встретившую ее таинственным безмолвием, манящей мягкостью диванов, обитых бежевым плюшем, чопорностью камина и уютом журнального столика с аккуратной стопкой газет, которые так удобно просматривать, сидя в широком кресле.
      Удивляло отсутствие в доме цветов, хотя вокруг особняка их было море. Ей стало жалко Сола, выросшего здесь, и невольно подумалось, а намного ли счастливее чувствовал он себя в школе-интернате.
      – Все посмотрела? – вывел ее из раздумий голос Сола. – Может, устроить тебе маленькую экскурсию?
      Джинни зарделась и обернулась.
      – Извини, – смущенно пробормотала она, отводя глаза от его мускулистой фигуры в белой спортивной форме, подчеркивающей загар. Джинни мысленно похвалила себя за то, что дважды в неделю истязает себя на занятиях аэробикой.
      – Прошу сюда! – сказал он и, повернувшись, пошел по коридору в другую гостиную, створные окна которой выходили на террасу, такую тихую и спокойную, что здесь легко было впасть в томную негу и утратить способность сопротивляться.
      – Наверное, требуется много прислуги, чтобы содержать сад и дом в порядке? – предположила Джинни.
      – Всю работу выполняют приходящие работники, – ответил Сол. – Мама сторонится общества посторонних, предпочитая одиночество. Сегодня и мы с тобой здесь совершенно одни.
      Джинни глубоко вздохнула и вышла на террасу. Сол последовал за ней, сделав вид, что не заметил ее негодующего взгляда.
      Плетеные кресла и растения в кадках располагали к беззаботному отдыху. Но Джинни миновала эту ловушку и, сбежав по ступеням, прошла прямо на корт, по пути поборов еще один соблазн – окунуться в прохладную воду бассейна. Шаловливые солнечные зайчики весело скакали по его голубой плитке при малейшем дуновении ветерка, словно приглашая принять участие в их игре.
      Сол отпер дверь павильона, выкрашенного белой краской, и взял из него ракетки и две коробки мячей.
      – Я вряд ли стану тебе достойной соперницей, – робко сказала Джинни.
      – Ничего, если игра не сложится, займемся чем-нибудь поинтереснее, – беззаботно ответил Сол.
      Джинни с подозрением покосилась на него и вышла на травяную площадку, которая, судя по ее прекрасному покрытию и свежей краске оградительной сетки, содержалась в хорошем состоянии. Об этом же свидетельствовали четкие линии разметки.
      Они начали разминку с обмена ударами с задней линии, и Джинни слегка успокоилась: теперь Сол находился от нее на приличном расстоянии, да и сами размеренные движения снимали охватившую ее скованность, требуя значительной затраты энергии.
      Вскоре Джинни почувствовала, что он бьет по мячу в полсилы, раскрывая все свои возможности только при крайней необходимости.
      – Все, достаточно! – воскликнула она, в очередной раз проводив взглядом «мертвый» мяч, отразить который даже не пыталась.
      – Не сдавайся без боя, – с улыбкой отозвался Сол. – Для девушки ты играешь неплохо.
      Стиснув зубы, Джинни продолжила неравный поединок, но в конце концов сдалась, измученная и вся мокрая от пота.
      – Может, хватит? – спросила она, задыхаясь.
      – Как угодно, – сказал Сол и стал собирать мячи. Она отметила, что он даже не запыхался.
      – Ты выглядишь так, словно тебя вот-вот хватит инфаркт, – уколол ее Сол, – хотя победил я.
      – Зато ты жульничал, заступал за линию при подаче! – отчаянно заявила Джинни, пытаясь хоть как-то оправдаться. – И вообще, ты просто не хочешь признаться, что я играю не хуже тебя!
      В его глазах сверкнули лукавые искорки, и, подзадоренная ими, Джинни внезапно сорвалась с места и пустилась бежать, весело хохоча.
      Сол бросился ее догонять. Возле дома он ее, конечно же, поймал и, обняв за талию, повернул к себе лицом.
      – Не смей меня целовать! – предупредила она, стесняясь собственного запаха пота.
      – Я и не собирался, – ответил он, сжимая ее талию, и неожиданно подбросил в воздух.
      Описав дугу, Джинни очутилась в бассейне, уйдя с головой в воду. Ей стало холодно и страшно, она закричала:
      – Сол, я не умею плавать! – Джинни наивно полагала, что он бросится ее спасать, и была страшно разочарована его невозмутимым ответом:
      – Не бойся, там не настолько глубоко, чтобы утонуть!
      С этими словами он повернулся и пошел на террасу.
      – Ах, вот ты какой! – Она забылась и в несколько гребков достигла лесенки.
      Сол рассмеялся и обернулся, чем поверг ее в смущение. Покраснев, она спросила:
      – Как ты догадался, что я умею плавать? А что, если бы я утонула?
      – Ты, видно, забыла, что говорила мне о своем увлечении плаванием. И сегодня не стала возражать, когда я предложил поплавать в бассейне, – с улыбкой объяснил он.
      – Все равно, ты мог бы помочь мне выбраться из воды! – упрекнула она, откидывая со лба мокрые волосы.
      Сол протянул ей руку, она сжала ее и резко дернула на себя. Однако он устоял и рывком вытянул ее на бортик.
      – Неплохо, Джинни Синклер! Но я предвидел такую шутку!
      – Какая самонадеянность! – воскликнула она, пытаясь держаться с достоинством, что выглядело нелепо: вода текла с нее струями, теннисный костюм прилип к телу, волосы собрались в слипшиеся пряди.
      – Поделом тебе, не нужно было обвинять меня в жульничестве, – наставительно заметил Сол. – Я принесу тебе полотенце. – Однако не сдвинулся с места. В его взгляде она прочла страсть. – Джинни! – тихо произнес он, и у нее пересохло во рту, а ноги стали ватными. Она ничего не соображала и только молча смотрела на него, дрожа от желания броситься в его объятия.
      Сол видел, что Джинни не станет упрямиться, прояви он настойчивость. Но не лукавит ли она, искусно заманивая его в свои сети? Джеймс Калверт сказал, что она опытна и страстна в постели. Он, конечно, хватил через край, этот хвастливый паяц, но любопытно, почему он все же ранее обронил в сердцах, что она фригидна? Плоть толкала Сола к действию, но смущенный рассудок сковывал.
      – Я схожу за полотенцем, – глухо повторил он.
      – Раз уж я промокла, почему бы и не поплавать вволю? – Джинни усмехнулась. – Купальник на мне.
      – Плавай сколько угодно, бассейн в твоем полном распоряжении! Но полотенце все равно пригодится!
      – Спасибо, – кивнула Джинни, удивленная внезапной переменой его настроения. Она стянула теннисный костюм, носки и туфли и нырнула в воду, ослепив Сола белым купальником-бикини.
      Наплававшись, она перевернулась на спину, наслаждаясь прохладой и давая мышцам отдых, и увидела, что он наблюдает за ней с террасы, удобно устроившись в шезлонге.
      – Восхитительно! – крикнула она. – Не хочешь присоединиться?
      Сол был слишком возбужден, чтобы снять шорты и остаться в плавках, и знал, что, едва он приблизится к ней, это станет очевидно до неприличия. Подумав, он решил попытаться охладить свой пыл и, сняв кроссовки и носки, с разбегу прыгнул в бассейн прямо в шортах.
      – Одной мне здесь скучно, – улыбнулась Джинни, подплывая ближе. Сол почувствовал, что холодная вода ему не помогает, и хрипло предупредил:
      – Не дразни меня!
      – Я и не думала.
      – Тогда не смотри на меня так!
      – Боишься переступить грань приличия?
      – Ты так считаешь? – прищурился он. – Если честно, я пригласил тебя, чтобы совратить.
      – Я так и подумала.
      – Однако пришла?
      – Да!
      Сол обнял ее за талию и поцеловал. Джинни жарко ответила на этот порыв. Он легко вытолкнул ее на бортик бассейна и, выкарабкавшись следом сам, увлек ее в дом, оставляя мокрые следы на коврах и паркете. Они поднялись наверх и первое, что бросилось ей в глаза, была его широкая кровать. Свет едва проникал сквозь синие шторы, и полумрак усиливал аскетизм обстановки, состоящей лишь из ночного столика, стульев, комода красного дерева и, конечно же, этого необъятного ложа, действовавшего на Джинни завораживающе. Сол принес из ванной полотенце и накинул его ей на плечи.
      – Ты дрожишь, – хрипло сказал он.
      – Здесь прохладно.
      – Это нервное! Тебя что-то беспокоит?
      – Да, – призналась она, краснея, – я не настолько опытна в любви, как тебе показалось.
      – В самом деле? – спросил он, прищурившись. Если это игра, то она достойна Голливуда!
      Ему вдруг захотелось преподать ей урок. Он пристально взглянул ей в глаза и погладил ее по плечу. Джинни бросило в жар.
      – Я ужасно выгляжу, – смутилась она, ощутив мокрые волосы, прилипшие к ее щекам и шее.
      – Ты похожа на русалку, – бархатисто произнес Сол. – Хотя я всегда представлял их себе обнаженными.
      Кровь забурлила в ее жилах.
      – Значит, на мне много лишнего, – прошептала Джинни и скинула на пол полотенце, оставшись только в купальнике.
      – Позволь мне снять и это! – Сол развернул ее к себе спиной и, расстегнув бюстгальтер, сжал ей грудь.
      Джинни застонала, выгнувшись дугой. Легкие поцелуи в шею и плечи возбудили ее так, что соски набухли и отвердели. Он коленом раздвинул ей ноги, и она прижалась к нему еще плотнее, ощущая сказочную легкость во всем теле.
      – Ты готова принять меня! – почти прохрипел он.
      – Да, да! – прошептала она.
      Сол повернул ее к себе лицом и, обняв, впился в полуоткрытый рот. Потом прервал поцелуй и стянул с себя мокрую одежду. Они упали на кровать и слились в еще более страстном поцелуе. Джинни обняла его плечи, млея от упругой мускулатуры и бархатистой кожи этого великолепного образца мужской породы. Его волосы щекотали ей грудь, горячее дыхание согревало шею. Ее ноги непроизвольно раскинулись в стороны, торс изогнулся, она прошептала.
      – Возьми меня! Немедленно!
      Сол плавно вошел в нее, заполнив томительную пустоту лона, и стал энергично усиливать натиск. Джинни закрыла в экстазе глаза, чувствуя, как волшебный жар охватывает ее. Головокружительное наслаждение лишило ее самоконтроля, и она исступленно закричала, но тут же, сообразив, что чересчур раскрепостилась, до крови закусила губу.
      – Не стесняйся, любовь моя, мы одни! – прошептал Сол и страстно поцеловал ее набухшие губы.
      Это распахнуло створки шлюза ее терпения. Содрогнувшись, она изогнулась дугой, исторгнув утробный стон, порожденный бурным оргазмом. Сквозь пелену забытья до нее донесся вопль Сола, и она победно улыбнулась. Обессиленный, он распластался на ней и чуть слышно прошептал:
      – Отныне ты принадлежишь мне одному!
      Джинни послушно кивнула. Не выпуская ее, Сол перекатился на бок. Она зажмурилась, фиксируя в памяти этот чудный миг. Что бы ни произошло с ней, ей никогда не забыть его сильных рук и диковатых зеленых глаз, почему-то вселяющих такое спокойствие, такую уверенность, такое чувство безопасности…
      В соседнем саду стрекотала газонокосилка, ей мелодично вторил дрозд, легкий ветерок благоухал сладковатым ароматом жимолости.
      – Боже, продли навечно этот чудесный миг! – прошептала Джинни.
      – Думаешь, он никогда уже не повторится? – укоризненно спросил Сол.
      – Нет, я имела в виду другое: мне не хочется вылезать из постели, – призналась она.
      Он улыбнулся и принялся целовать ее. Страсть снова вспыхнула в них, хотя минуту назад оба чувствовали полное умиротворение. Она погладила Сола по спине, прижимаясь к нему животом. Он сжал ей руки, раскинув их в стороны, и поцеловал так, что она едва не задохнулась.
      – Почему ты мешаешь мне ласкать тебя?
      – Ты доводишь меня до безумия! А мне хочется спокойно изучить каждый изгиб твоего тела и самому свести тебя с ума!
      И он доказал, что его слова не расходятся с делом. Прикосновения его рук и языка вынуждали Джинни стонать и кричать, ее набухшие соски подрагивали от возбуждения. Сол припал к ним, как шмель к цветку, и стал жадно сосать нектар, обдавая ее горячим дыханием. Джинни затрепетала и впилась ногтями в его плечи. Сол стремительно вошел в нее. Тихо вскрикнув, она обхватила и сжала ногами его бедра, словно пришпоривая, и вскоре они одновременно достигли пика блаженства.
      Когда судороги ликующей плоти прекратились, Джинни открыла глаза: Сол пристально смотрел на нее. У нее хватило сил лишь мягко ему улыбнуться. Она уснула…
      Подперев кулаком голову, Сол размышлял о метаморфозе, случившейся с ним. Еще недавно он хотел соблазнить ее и бросить, а теперь уже не представлял себе, что никогда больше не увидит ее, не услышит ее звонкого счастливого смеха.
      Беспокоил его лишь один вопрос: насколько подвержена Джинни влиянию Энн. Как ни пытался он отогнать эту мысль, застрявшую в голове, та не уходила. Сол решил подвергнуть ее тщательному анализу.
      Первое, что пришло на ум, было предпочтение, которое Джинни всегда отдавала отцу. Следовательно, мать не могла влиять на нее так же сильно, как отец. А Ричард Синклер был честным, глубоко порядочным человеком…
      Во-вторых, следовало принять во внимание, что Джинни долго жила вне дома, в общежитии колледжа, а закончив его, стала совсем самостоятельной. В отличие от Энн Синклер, нуждавшейся в мужчине, который содержал бы ее! Следовательно, ее дочь принадлежит к иному разряду людей, чем мать, и по-другому относится к действительности, к людям, к жизни.
      Это открытие чрезвычайно обрадовало Сола. Ему стало стыдно, захотелось засыпать Джинни подарками и цветами, окружить вниманием, говорить только приятные слова. Он встал и достал из пиджака часы, которые она отказалась принять.
      Почувствовав кожей холод металла, Джинни открыла глаза. Сол надевал ей на руку золотой браслет.
      – Зачем?
      – Молчи? Я их могу потерять, таская повсюду в кармане. К тому же я испортил твои часы, швырнув тебя в бассейн.
      – В самом деле? Но мои часы идут, посмотри!
      – Стекло запотело!
      – Это пустяки. Высохнут – будут как новые!
      – Почему ты упрямишься? Мой подарок тебе не нравится?
      – Нравится! Однако…
      – Прекрати! Бери, или я обижусь! – Он запечатал ей уста поцелуем. И Джинни сдалась, обняв его в знак капитуляции.

ГЛАВА 9

      Наконец жажда и голод подняли их с постели. Когда Джинни вышла из ванной, Сол принесший в спальню прохладительные напитки, спросил:
      – Будем ужинать в городе или закажем еду по телефону?
      Он откровенно любовался Джинни, пока та причесывалась перед зеркалом, обмотавшись полотенцем. Жаль, что его дом еще не обустроен! Как славно было бы видеть ее каждый вечер в домашнем интерьере! А ведь совсем недавно он не испытывал такого желания…
      – Лучше поужинаем здесь, – улыбнулась ему в зеркало Джинни. С какой бы радостью она приготовила ему ужин, если была бы в этом доме хозяйкой! – Ты уверен, что родители внезапно не вернутся?
      – Абсолютно! А почему ты спрашиваешь? По-моему, тебя это не волнует.
      – Верно. Но согласись, что получилось бы некрасиво. – Она вспомнила, что мать предупреждала ее о тяжелом характере Элис Ланкастер.
      – Пожалуй, – кивнул Сол. – Но мне плевать, если им что-то не нравится, это их проблема! Мы взрослые люди, имеем право на личную жизнь и не обязаны подстраиваться под других. Я прав?
      Она кивнула, хотя и не совсем уверенно: ведь не случайно мама говорила, что Элис Ланкастер привыкла втягивать всех в свои проблемы…
      День незаметно перетек в ночь. Хотя они и остались дома, Джинни переоделась в фиолетовое платье, чтобы порадовать Сола, пожелавшего видеть ее в этом наряде за ужином. Впрочем, она не долго щеголяла в нем.
      Они ели пиццу, пили вино и смотрели видеофильм. Вернее, начали смотреть, но вскоре Джинни напрочь о нем забыла…
      Уснула она в объятиях Сола, обессиленная и умиротворенная.
      Проснувшись на другое утро, они думали, что проведут и воскресенье так же славно, как и субботу. Но внезапный звонок разрушил их планы. Сол вернулся на террасу, где они пили кофе, хмурый и озабоченный. Джинни подняла глаза от газеты и с испугом спросила:
      – Неужели они все-таки вернулись?
      – Нет, хуже! – сказал Сол. – Извини, любимая, но мне срочно нужно возвращаться в гарнизон, сегодня вечером я вылетаю на Кипр.
      – Что стряслось?
      – На острове состоится совещание командующих войсками стран – членов Содружества, и наш батальон обеспечивает там безопасность.
      – Понятно. – Джинни закусила губу, чуть не расплакавшись.
      – Надеюсь, что совещание не затянется надолго, – вздохнул Сол. – Но если такое случится, я с радостью встречусь там с тобой в свободные от дежурства дни. Надеюсь, Кипр тебе понравится. Я оплачу номер в гостинице и билет на самолет. Можешь захватить подружку, приятеля для нее я найду.
      – Я приглашу Клэр, она обожает офицеров!
      – А ты?
      – Отныне я тоже! Правда, пока только одного…
      – Это меняет дело! Не хочу ссориться с коллегами.
      Сол обнял Джинни, проклиная судьбу: почему именно сейчас она позвала его в дорогу? Слава Богу, мучиться осталось недолго, скоро – в отставку. Он уткнулся в ее мягкие волосы и горько усмехнулся, вспомнив, как неделю назад Ник сказал, что армия – не лучшее место для семейного мужчины. Тогда он лишь поморщился при одной мысли о брачных узах. Ему снова захотелось овладеть Джинни, но он подавил этот соблазн, не желая смазывать торопливостью удачное начало романа.
      – Собирайся! Я отвезу тебя в Челси.
      – Раз ты спешишь, мне лучше взять такси.
      – Спешу, конечно, но не настолько, чтобы не отвезти тебя.
      – А тебя не накажут?
      – Вряд ли, но лучше поторопиться!
      Джинни быстро собрала вещи, разбросанные по спальне. Не прошло и пяти минут после телефонного звонка, как Сол уже запирал входную дверь дома. Воскресным утром на шоссе было достаточно свободно, и они быстро добрались в Челси. Барни и Джой как раз возвращались с прогулки за газетами.
      – Привет! Какая приятная неожиданность! – улыбнулся Барни, помогая Джинни выбраться из «ягуара».
      Он коротко кивнул Солу, заметив, что тот даже не выключил мотор. Барни познакомился с Джинни, когда она начала подрабатывать в его фирме во время каникул. Видя, как тяжело девушка переносит гибель отца, он проникся к ней сочувствием, и теперь считал своим долгом ее защитить, полагая, что мать Джинни слишком эгоистична и легкомысленна, чтобы опекать дочь, а ее покойный отец не одобрил бы такую ситуацию. Этот наглец сперва увез доверчивую Джинни с собой, а теперь выкидывает из машины, как мешок с грязным бельем, словно говоря ему: «Забирайте!»
      – Кстати, вчера к тебе наведывался гость, кажется, по имени Джеймс. Джой, ты не помнишь его фамилию? – нарочито громко сказал Барни.
      – Джеймс Калверт? – угадал Сол. – Что ему нужно, Джинни?
      – Понятия не имею, – смутилась та.
      – Если он снова появится, передай, чтобы проваливал! Я не делюсь своими девушками!
      – Он меня не волнует! – обиженно воскликнула Джинни. – Ты это прекрасно знаешь!
      – Извини, я погорячился, – спохватился Сол и поцеловал ее. – Жаль, что не могу взять тебя с собой на Кипр.
      – И мне тоже, – прошептала она, краснея.
      – Позвоню, как только прилечу на остров!
      – Буду ждать твоего звонка!
      Проводив его «ягуар» печальным взглядом, она тяжело вздохнула, словно Сол уезжал на войну. Объяснив ситуацию Барни и Джой, Джинни поднялась к себе, сварила кофе. Поглощая чашку за чашкой, она с тоской размышляла о грядущих унылых буднях. Желая отвлечься от грустных мыслей, начала собирать чемодан к поездке в Беллвуд, когда внезапно в дверь постучали. Открыв ее, Джинн изумленно уставилась на Джеми, стоящего на пороге, не сразу сообразив, что это невежливо.
      – Заходи, не стой столбом! – наконец спохватилась она.
      – Спасибо! – Джеми вошел в квартиру и, заметив открытый чемодан, спросил: – Ты уезжаешь?
      – Да, в командировку.
      – Я тоже скоро уеду, получил ведущую роль в Голливуде! Мой агент наконец-то подписал контракт.
      – Поздравляю! – искренне обрадовалась Джинни. – Ты долго к этому стремился. Будешь сниматься в боевике?
      – Нет, в сериале! – похвастался актер. – В Англии, правда, его не покажут, но в Штатах, уверен, успех обеспечен. Мне дали роль лощеного сердцееда из высшего света. Контракт на год, представляешь? Но я смогу его продлить, если понравлюсь американкам. – Джеми шутливо подкрутил воображаемый ус, задрал нос и надул щеки. – Похож я на ловеласа? Кстати, хочу кое в чем тебе признаться, – виновато добавил он. – Знаешь, в последнее время я сидел на мели и поэтому согласился сыграть одну скверную роль за пятьсот фунтов… Надеюсь, я не навредил тебе?
      – Кто тебе заплатил?
      – Леди Ланкастер!
      – Откуда ты ее знаешь?
      – Она наняла частного детектива, чтобы он шпионил за тобой. Он-то и предложил мне эту работу.
      – Частный детектив! Боже мой! За что же именно заплатила тебе леди Ланкастер?
      – За то, чтобы я поссорил вас с Солом! – поколебавшись, сказал Джеми. – Честно говоря, дело было не в деньгах, Сол публично унизил меня, вышвырнув из ночного клуба! Я хотел ему отомстить.
      – Довольно об этом! – перебила его Джинни. – Когда вы разговаривали с Солом в последний раз? И что ты ему наплел?
      – Вечером в прошлое воскресенье, когда вы вернулись в Лондон. Леди Ланкастер обо всем пронюхала и решила положить конец вашему роману. Я сказал Солу, что мы с тобой любовники, а с ним ты якобы встречаешься ради денег. И посоветовал ему не скупиться, если он хочет переспать с тобой! – Выпалив все это, Джеми готов был провалиться от стыда сквозь пол.
      Побелев как мел, Джинни взяла себя в руки и спросила:
      – Значит, ты намекнул ему, что я – продажная женщина?
      – В общем, да, – пролепетал Джеми. – Надеюсь, ты не влюблена в него?
      – Влюблена? – повторила Джинни, взглянув на золотые часики, стоящие целое состояние. Так вот что значит этот подарок и вот почему ей не хотелось его принимать! – Сол мне абсолютно безразличен! Хорошо, что ты все честно мне рассказал, Джеми! Я могла бы наделать глупостей…
      Здесь она слукавила: Джеми опоздал ровно на сутки.
      – Я сожалею о своем поступке, – пылко воскликнул актер. – Если хочешь, я позвоню ему!
      – Не нужно! – без колебаний ответила она. – Выброси это из головы! Ты сказал ему то, что он и мечтал услышать, – горько прошептала она. – Удачи тебе в Голливуде!
      – Спасибо! Но ты уверена, что…
      – Прощай, Джеми! – распахнула дверь она, желая побыстрее избавиться от него, и с силой захлопнула ее, едва лишь он вышел. Разрыдавшись, Джинни убежала в спальню и, упав на кровать, дала волю слезам.
      – Джинни, что с тобой? – Кто-то дружески дотронулся до ее плеча.
      – Кто здесь?.. О Джой! – Джинни подняла голову, и Джой вздрогнула: так сильно она изменилась. Ее губы дрожали, по щекам текли слезы, лицо исказила жалкая кривая улыбка.
      – Что случилось? – спросила Джой. – Я услышала твои рыдания и перепугалась. Слава Богу, нашла связку запасных ключей. Кто тебя обидел?
      – Никто! Сама во всем виновата! Решила, что я ему понравилась, но оказалось, что это пустые иллюзии!
      Джинни вдруг стала яростно стаскивать часы с руки, словно ненавистный браслет раба.
      – Я помогу! – воскликнула Джой, испугавшись, что подруга может испортить дорогую вещь. Она была права: Джинни готова была выбросить часы в окно.
      – Сколько, по-твоему, они стоят? – спросила Джинни.
      – Понятия не имею, – пожала плечами Джой. – Сотни, возможно, тысячи фунтов! Камни отличного качества, но я не разбираюсь в них настолько, чтобы верно оценить.
      – По крайней мере, он принял меня за дорогую проститутку, – с горечью прошептала Джинни.
      – Побойся Бога!
      – Он сполна получил все, что хотел! Четыре раза вчера и один – сегодня под утро.
      – Прекрати немедленно! – Джой нахмурилась.
      – Но это правда! Какая я дура, ведь знала, что он думает обо мне! Когда в прошлое воскресенье мы возвращались из Суссекса, он всю дорогу молчал, словно воды в рот набрал. Я тогда решила, что мы расстанемся. И зачем только я поверила ему, когда он позвонил мне в среду вечером? Бойтесь военных, дары приносящих! – фыркнула Джинни.
      – Объясни мне наконец, что произошло! – спросила Джой, не заметившая, как приходил к Джинни ее старый знакомый. – Почему ты решила, что он хотел тебя купить?
      Джинни поделилась с ней историей, которую поведал ей Джеми, и расплакалась. Глядя на нее, Джой тоже разревелась.
      – Вот почему Сол вернулся ко мне! – сказала Джинни сквозь слезы. – Джеми наврал ему, что я вертихвостка, падкая на деньги! Вот он и затащил меня в постель, купив за часы!
      – Ты уверена, что он хотел только этого? – спросила Джой. – Мне показалось, что он тобою увлекся! Может, лучше позвонить ему и обсудить все спокойно?
      – Нет, ни за что! Но даже если бы я решилась, уже ничего не исправить – Сол упорхнул на Кипр! Впрочем, я и в этом сомневаюсь, он сам говорил, что армия помогает ему избегать ненужных встреч и нежелательных людей. Возможно, он мною пресытился и решил от меня отделаться, наврав мне с три короба про командировку.
      – Прости, дорогая, но что ты намерена делать?
      – Не знаю! – воскликнула Джинни. – Понятия не имею!
      Сол позвонил Джинни, как только разузнал, какой из отелей поблизости от базы считается лучшим, зарезервировал для нее номер. Начальство не пришло от всего этого в особый восторг, но Солу было уже безразлично, ведь в августе он собирался навсегда снять форму.
      Джинни долго не подходила к телефону, злясь на мать, которая недавно звонила ей и откровенно обрадовалась известию о ее разрыве с Солом. Она пыталась вытянуть из дочери подробности, Джинни потеряла терпение и, швырнула трубку. Возможно, это было грубо и нелогично, но часть вины за случившееся она возлагала на мать. Ведь та брала у сэра Дэвида деньги, так разве мог он доверять дочери пиявки?
      – Алло? – наконец бросила Джинни в трубку, устав от настойчивых резких звонков.
      – Джинни? Я, случайно, не вытащил тебя из ванны? Уж и не ожидал, что ты отзовешься!
      – Я собираю чемодан, – равнодушно сообщила Джинни. Представив себе ее обнаженной, Сол не заметил ее странного тона.
      – Ах, да, ты переезжаешь в Беллвуд, – вспомнил он. – Но ты ведь прилетишь на Кипр? Я страшно соскучился!
      – Неужели? – съязвила Джинни.
      – Что с тобой, милая? Ты ведь знаешь, что я улетел не по своей воле! Военные должны исполнять приказы.
      В ответ она лишь фыркнула, сомневаясь, что он на Кипре.
      – Рядом с тобой кто-то есть? – заволновался Сол. – Это опять Джеймс Калверт? Дай ему трубку, я скажу ему пару ласковых слов!
      – Здесь его нет, – усмехнулась Джинни.
      – Но он был у тебя? Что ему нужно?
      – Он приходил сказать, что улетает в Голливуд. Ему наконец-то повезло, он получил роль и наверняка станет звездой телеэкрана. – Джинни судорожно вздохнула и будничным голосом добавила, желая отомстить Солу за причиненную боль и отстоять свою гордость: – Джеми предложил мне уехать в Америку вместе с ним, и я согласилась.
      – Черта с два! – закричал Сол.
      – Это почему же? Он станет богатым, а я, как ты знаешь, не упущу лакомый кусок!
      Голосок Джинни совсем сел, но взбешенный Сол этого не заметил.
      – Ты же уверяла меня, что не живешь с ним! – заорал он. – Значит, это очередная ложь?
      – Конечно! Я давно поняла, что мужчины, особенно те, кто старше меня, охотно верят моим сказкам о неопытности в любви, и успешно пользуюсь этим. Вам ведь нравится казаться всезнайками в постели, верно?
      Слезы катились по щекам Джинни, когда она произносила эти слова, а сердце, казалось, вот-вот лопнет. Но она упорно старалась убедить Сола Ланкастера, что тот для нее ничего не значит. Это было сомнительным утешением, но ей казалось, что так лучше для них обоих. И чтобы не выдать себя, она прикрывала микрофон трубки ладонью, приглушая свои всхлипы.
      – Прощай, Джинни! – оборвал Сол разговор, его голос сменили монотонные гудки. Она положила трубку и тяжело вздохнула: все было кончено, толком так и не начавшись. Еще совсем недавно она понятия не имела ни о каком Соле Ланкастере. А что ждет ее завтра? И почему ей так больно?
      Обхватив руками колени, Джинни задумалась, пытаясь унять растревоженное сердце.
 
      В то время как Джинни старалась забыть Сола, с головой уйдя в работу в Беллвуде, а сам он нещадно муштровал на Кипре солдат, Лайза Фаррелл в Сан-Франциско решала, как ей лучше жить дальше. Она давно бы определилась в своем выборе, если бы не Китти, которая постоянно спрашивала у нее о Джеке.
      – Я сегодня увижу папу? – с надеждой повторяла девочка по утрам и плакала, моргая голубенькими глазенками, когда мать отвечала ей, что папа работает. Разумеется, Джек ежедневно звонил им и просил их быстрее возвращаться в Англию.
      Пробыв у родителей в Калифорнии одиннадцать дней, Лайза надумала поделиться наболевшим с братом. Оставив дочь под присмотром дедушки и бабушки, она помчалась в пригород Санта-Барбары, где Хэл преподавал в теннисной академии.
      На кортах Лайза увидела множество юношей и девушек, неустанно оттачивающих технику в надежде обрести славу и богатство с помощью теннисной ракетки. Понаблюдав за ними, Лайза почувствовала себя чуть ли не старухой. А ведь совсем недавно и она была быстра и резва, как эта молодежь со светящимися энтузиазмом глазами!
      Ее подмывало сказать самонадеянным юнцам, что жизнь профессионального спортсмена не сахар, что эта жизнь изматывает и доставляет физические страдания, даря успех лишь немногим баловням удачи. Но она лишь скромно поинтересовалась, как найти офис Хэла Ренуика.
      Случилось так, что в то же время и в том же направлении спешила Элла Кортес. В свои восемнадцать лет девушка стала восходящей звездой большого тенниса, но внезапная напасть – грипп, переросший в затяжной бронхит, – помешала ее стремительному взлету. Вынужденная лечиться, она пропустила все европейские соревнования на кортах, с глинопесчаным покрытием, главным из которых считается открытый чемпионат Франции.
      Теперь ее тренировала Кэти Оливер, бывшая наставница Мелиссы Фаррелл. Но та сейчас находилась в Париже с другой американской спортсменкой, предоставив Эллу заботам Хэла.
      Обе подопечных Кэти добились высоких результатов в одиночных турнирах и неплохо проявили себя в парных разрядах. Этот спортивный дуэт всегда радовал зрителей, обожающих стройную брюнетку Кортес и блондинку Шерли Дуглас, обладательницу завидного бюста. Эйс Делани, дядя Эллы, умело опекал их обеих, обеспечивая девушек выгодными контрактами с фирмами, заинтересованными в рекламе своих товаров. Поставив на двух юных красавиц, он не ошибся: деньги от заказчиков рекламы поступали регулярно. В начале своего спортивного альянса ни Эйс, ни Элла не подозревали, что их связывают кровные узы. Лишь позже случайно выяснилось, что они родственники по материнской линии. Это обстоятельство укрепило удачный союз молодости и опыта.
      Оправившись от недуга, Элла захотела обговорить с Хэлом некоторые организационные вопросы ее поездки в Англию, где открывался сезон игр на травяных кортах. Но, услышав в открытое окно громкие голоса, девушка решила подождать на скамейке, пока он освободится.
      Задумавшись о насущном, Элла поначалу не прислушивалась к спору в кабинете, но постепенно некоторые слова, произнесенные выразительно и с чувством, привлекли ее внимание. Очень скоро она поняла, что Хэл обсуждает с сестрой ее семейные проблемы. Элла знала жену Джека понаслышке, его самого – немного лучше, поскольку он долго играл в паре с Эйсом Делани. Лайза собиралась развестись с ним и забрать дочь.
      Навострив уши, Элла дослушала разговор до конца и потихоньку вернулась в общежитие, чтобы позвонить своему любимому дяде и поделиться с ним потрясающей новостью.
      Женившись на англичанке Алекс Кейн, Эйс поселился с ней и с двумя детьми-двойняшками, Липпи и Энди, на ранчо в предместье Санта-Барбары. Элла обожала своих племянников и частенько навещала их. Эйса она, конечно тоже любила, но Алекс, наследницу миллионного состояния ее покойной матери, всю жизнь наслаждавшуюся роскошью и комфортом, просто боготворила – за несвойственную для богатых, по мнению Эллы, доброту, отзывчивость и простоту в обхождении. Сама она получила шанс выбиться в люди только благодаря Эйсу, заметившему ее способности к теннису. А если бы фортуна ей не улыбнулась, она бы так и прозябала в трущобах Лос-Анджелеса.
      – Алло! – раздался в трубке голос англичанки, гордящейся своим прекрасным великосветским произношением.
      – Привет, Алекс! Это я! Можно поговорить с Эйсом? Дело срочное! – затараторила Элла.
      – Здравствуй, милая! Не знаю, дома ли он… Подожди минуту, я справлюсь у горничной! Ты меня разбудила, я только что прилегла, – недовольно добавила хозяйка ранчо.
      Элла взглянула на часы и завистливо вздохнула – богатые люди могут позволить себе вздремнуть после обеда! Впрочем, у Алекс была веская причина для сиесты: сексуальная неугомонность Эйса стала легендой у почитательниц его многогранного дарования.
      – Привет, крошка! – услышала она знакомый баритон. – Что стряслось? Выкладывай!
      – Я невольно слышала разговор Лайзы Фаррелл с Хэлом! – заговорщицким тоном ответила Элла, оглянувшись по сторонам. – Она сказала, что хочет развестись с Джеком и забрать себе Китти, причем планирует провернуть это в Штатах, а не в Англии: американские законы полностью на стороне матери.
      – Ты ничего не напутала, крошка? Вчера я разговаривал по телефону с Джеком, он говорит, у них все в порядке, если не считать того, что очень соскучился по дочери, – пробасил Эйс.
      – Естественно, он же пока не знает о предательстве жены! – горячо прошептала в трубку Элла. – Меня все это, конечно, не касается, но не стоит ли его предупредить? Он твой друг и заслуживает лучшего отношения. А Лайза, по-моему, коварная мерзавка!
      – Я с тобой согласен, крошка! – Эйс понизил голос. Если бы племянница видела в этот момент его физиономию, она бы испугалась: черные глаза сверкнули недобрым блеском, а губы искривились в хищной усмешке. – Спасибо за звонок! Я приму меры.
      Эйс положил трубку и обернулся к своему семейству. Заметив, что отец сердит, близнецы притихли, и Алекс удалось, наконец, прилечь. Никогда не отличавшаяся завидным здоровьем, она так и не восстановила прежнюю форму после родов. Беспокойные двойняшки отнимали у нее все силы, как, впрочем, и любвеобильный муж.
      Алекс понимала, что с ней творится неладное, и тайком от мужа договорилась о консультации с опытным врачом из Сан-Франциско. Обращаться к семейному доктору она не решилась, помня, как страдал ее отец из-за недуга ее матери, скончавшейся совсем молодой. Измученный ссорами и постоянной неудовлетворенностью, Филип нашел утешение на стороне. Заведи и Эйс себе любовницу, Алекс не пережила бы этого…
      Не подозревая, какие кошки скребут у нее в душе, Эйс закрылся в кабинете и задумался.
      Сначала он порывался позвонить Джеку и уведомить его о коварстве Лайзы. Однако быстро передумал: прямодушный Джек тут же начал бы выяснять с супругой отношения. А этого делать как раз и не следовало – Лайза играла по другим правилам.
      Эйсу всегда казалось, что Джек женился в силу стечения обстоятельств, а не по любви. Так что вряд ли он станет убиваться из-за развода. А вот разлучение с любимой дочерью…
      Радостный смех Липпи, донесшийся сквозь притворенные двери кабинета, вывел Эйса из задумчивости и помог принять твердое решение – сделать все возможное, чтобы Китти вернулась к отцу в Англию. Оставалось только отшлифовать детали. Спустя четверть часа он, злодейски ухмыляясь, взял телефон и набрал номер. Над Лайзой Фаррелл сгущались грозовые тучи.

ГЛАВА 10

      Лайза вернулась в Сан-Франциско совершенно обескураженная разговором с Хэлом. Вопреки ее ожиданиям тот не только не поддержал ее затею, а, напротив, так возмутился, что хотел немедленно позвонить Джеку. С большим трудом она отговорила его от этого. Вот вам и преданность брата! Лайза всю дорогу кипела праведным гневом.
      Звонок Келли, школьной подруги, пришелся как нельзя кстати. Та предложила сходить в ночной клуб, и настроение у Лайзы моментально улучшилось. Уложив дочку спать, она переоделась, сделала макияж и на такси помчалась на встречу. В клубе Лайза сразу почувствовала себя раскованно и пустилась напропалую танцевать и флиртовать.
      – Эй, кто это? – Келли толкнула Лайзу локтем в бок. – Какой красавец! Кажется, он один.
      Она принялась строить глазки мускулистому мужчине, который, войдя в зал, остановился в проходе, оценивая обстановку. Тот заметил ее интерес, осклабился и подошел к подругам. Высокий, темноволосый, с карими глазами и маленькой бородкой, он показался Келли знакомым. Особенно эта золотая серьга в ухе и темный загар – пират, да и только!..
      – Ба! Да я его знаю! – воскликнула она. – Это Джонни Дансер, актер.
      – Но что он подумает о нас? – смутилась Лайза. – Нет, я не хочу с ним знакомиться, он приятель Эйса Делани!
      Но захмелевшая Келли уже встала навстречу Джонни.
      – Привет! Я – Келли, а она – моя подруга Лайза!
      – Очень приятно! – Джонни улыбнулся, посчитав, что ему представляться не нужно, он достаточно знаменит. – Я вас знаю, вы теннисистка Лайза Ренуик. Рад познакомиться!
      – Вы правы, я действительно когда-то играла в теннис, – покраснела Лайза, пожимая ему руку. – Но теперь я только мать и домашняя хозяйка.
      – Не скромничайте! – ласково взглянул на нее Джонни. – Могу я вас угостить?
      – Разумеется! – обрадовалась Келли.
      – Лучше не нужно, – сказала Лайза, к огорчению подруги. – Не обижайтесь, но я не общаюсь с приятелями Эйса Делани.
      – Боже, никакой он мне не друг! – поморщился Джонни. – Мы с ним шатались вместе по барам, когда снимались в одном сериале, но потом он нас предал. У него была главная роль, а ему все вдруг осточертело! И плевать он хотел на контракт и на других актеров! Из-за него я отказался от многих заманчивых предложений, а он даже не предупредил меня о своем намерении. В результате я лишился заработка и распрощался с машиной и домом на побережье: все забрали за неуплату долга. Нет, Эйса Делани я с тех пор знать не хочу.
      – Это вполне в духе Эйса, – Лайза вздохнула, теплее взглянув на Джонни. – Он законченный эгоист. Спаивает своих женатых друзей, заваливается в чужой дом, когда ему вздумается, подавая дурной пример другим. Глядя на него, все начали приходить к нам без приглашения! Впору распахивать двери усадьбы и брать входные билеты.
      – Ты ведь жена Джека Фаррелла, не так ли? Эйс рассказывал, что они с ним славно погудели в свое время. – Лайза нахмурилась. – Ты надолго к нам в Штаты? – спросил Джонни, меняя тему.
      – Пока еще поживу здесь немного, – уклончиво ответила Лайза.
      – А муж?
      – Он в Париже, комментирует матчи открытого первенства Франции по теннису для Британского телевидения.
      – Чудесно! – пробормотал Джонни, поближе подсаживаясь к Лайзе. – Так ты решительно отказываешься выпить со мной?
      – Уговорил, – сдалась она, – угощай!
      Лайза решила, что имеет полное право слегка развлечься, тем более с таким красавчиком. На нее с завистью поглядывали девушки с соседних столиков, а Келли от досады кусала губы.
      Джонни Дансер уступал в искусстве обольщения только Эйсу Делани и в этот вечер превзошел самого себя. Он не скупился на выпивку и комплименты, превозносил достижения Лайзы в теннисе и намекал на то, что Джек, скорее всего, занят в Париже не только работой. Его слова и ухищрения так вскружили ей голову, что она опомнилась лишь в его номере обнаружив, что лежит голая в постели, а ее одежда разбросана по ковру.
      – Нет, я не могу! Я замужем! Я ни разу не изменила Джеку! – сбивчиво запричитала она, ужаснувшись своему падению.
      – Ты все равно разведешься с ним, – напомнил ей Джонни, прижимаясь к ней и мешая сосредоточиться на трезвых мыслях.
      Лайза не устояла перед его ласками: ее голова сама откинулась на подушку, когда язычок коварного обольстителя коснулся ее сосков. Джонни проворно облизал ей грудь и живот, подразнил пупок, и двинулся ниже. Она вцепилась пальцами в его плечи и закричала:
      – О Боже!
      Оргазм сотряс ее тело, истосковавшееся по мужчине, едва лишь его язык проник в лоно. Она совершенно забыла, что долгое время сама лишала себя наслаждения, уклоняясь от супружеских обязанностей, чтобы позлить Джека.
      Тем временем Джонни сбросил одежду, лег на спину и рывком усадил ее верхом на себя. У Лайзы помутилось в голове от нахлынувших ощущений, и спустя короткое время она вновь взмыла на пик блаженства, смутно почувствовав, что партнер не отстает от нее, – горячая струя семени добавила оргазму пикантной остроты. Он погладил ее волосы и, вместе с ней повернувшись на бок, хрипло произнес:
      – Оставайся в Сан-Франциско. Тогда мы сможем регулярно так развлекаться, крошка!
      – Время покажет, – пробормотала Лайза, не желая думать о будущем. Но Джонни не унимался, и она в сердцах высказала ему накопившееся в душе раздражение.
      – Люди принимают Китти за дочку Мелиссы! Порой и мне кажется, что это так, ведь они с ней похожи как две капли воды!
      – Думаешь, Китти будет счастлива в Калифорнии, если ты отсудишь ее у мужа? – спросил Джонни.
      – Ей всего два с половиной года, – поколебавшись, ответила Лайза, – она быстро освоится здесь и забудет Беллвуд. – Голос ее прозвучал неуверенно, а слова были неубедительны даже для нее самой. – Это старинная усадьба, родовое гнездо семьи Фаррелл, – пояснила она, прочитав в глазах Джонни вопрос. – Китти обожает его, но ведь это всего лишь дом!
      – А как она относится к другим членам этой семьи? – поинтересовался Джонни, словно бы между прочим.
      – Она любит бабушку Розу, мою свекровь, уделяющую ей много времени. Они часто ходят с ней на ферму отца Джека, которая находится всего в двух милях от Беллвуда. Китти и Сюзи, ее двоюродная сестра, без ума от животных.
      – Девочка будет по ним скучать…
      – Разве в Калифорнии мало животных? – возразила Лайза. – Главная трудность в другом – как забрать ее от отца? Она папочкина дочка, то и дело спрашивает меня, когда мы вернемся домой. Видел бы ты, какой скандал устроила она в аэропорту, когда поняла, что Джек не полетит с ней в Америку! Было море слез. Я боялась, что люди подумают Бог знает что и позовут полицию.
      – Бедняжка! – сказал, не без упрека в голосе, Джонни. – Надеешься, что суд оставит дочь тебе? По-моему, Джек будет за нее бороться и не отдаст без боя. Я слышал, он настойчивый.
      – Не знаю… – Лайза смутилась, внезапно ощутив острый приступ стыда за то, что обсуждает семейные проблемы, лежа в постели постороннего мужчины. Какой срам! Она спрыгнула с кровати и стала собирать разбросанные по полу вещи. – Пожалуй, я пойду, родители меня заждались.
      – Да, конечно!
      Джонни заботливо помог ей найти под креслом туфли. А на прощание обнял ее и жарко поцеловал.
      – Придешь ко мне завтра?
      – Не уверена, что мне следует это делать, – пробормотала Лайза, тая в его объятиях. – Подумаю…
      – Жду тебя в девять вечера, о'кей?
      – О'кей, – кивнула она. – Ровно в девять!
      – Поужинаем в постели, – добавил Джонни интимным тоном.
      Сердце Лайзы учащенно забилось. Она уже считала часы, оставшиеся до того, как вновь ляжет с ним в постель.
      Лайза пребывала в смешанном настроении, испытывая одновременно и стыд, и сладостное возбуждение. Сперва она дала себе слово порвать с Джонни, но тотчас же передумала, убедив себя, что с мужем почти развелась и смело может завести любовника.
      Едва дождавшись заветного часа, она прошмыгнула мимо портье на лестницу, боясь быть узнанной в родном городе, и, низко склонив голову, устремилась вверх по ступенькам, едва ли не бегом. Дверь номера Джонни оказалась приоткрытой. Он ждал ее! Лайза все же постучала и вошла, не дождавшись ответа. Высокий брюнет, стоящий к ней спиной у окна, обернулся на звук шагов, и Лайза обомлела.
      – Ты! – выдохнула она, готовая потерять сознание.
      – Как видишь! – усмехнулся Эйс Делани. – Ты влипла по самые уши, милашка! – Он бросил на кровать видеокассету.
      Лайзу охватил ужас: она сообразила, что именно запечатлела скрытая камера. Как же могла она забыть, что Эйс, как рассказал ей Джек, однажды тайком снял порнофильм о своих развлечениях с Мелиссой Фаррелл и потом пытался с его помощью помешать ее примирению с Ником. Значит, Джонни выкинул такой же фокус? Ее подставили, и как!
      – Там… – проглотив ком, спросила она.
      – Разумеется, крошка! Радуйся, ты – восходящая порнозвезда Сан-Франциско! – добродушно сказал Эйс. – Уверен, фильм пойдет нарасхват. Джонни пользуется у зрителей успехом, а ты когда-то была знаменитостью…
      – Ты не посмеешь выдать мою тайну! – выпалила Лайза и неожиданно опустилась на пол: у нее подкосились колени. Она живо представила себе, что будет, если фильм увидит Джек и ее чуть не стошнило от стыда и страха.
      – Все будет зависеть от твоего поведения, крошка! – продолжал Эйс, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди. Его черные глаза внимательно следили за ней, и на мгновение она почувствовала себя цыпленком под взглядом коршуна. – Если потребуется, я предъявлю его суду…
      – Суду? – глухо повторила за ним Лайза, вздрогнув от догадки, еще более жуткой, чем ее прежнее предположение.
      – Да, во время слушания дела о твоем разводе с Джеком! – раздельно произнес Эйс.
      Лайза нервно облизала губы: о ее планах знал только Хэл…
      – Откуда тебе известно об этом?
      – Разве это имеет какое-то значение? Главное – ты собираешься развестись с мужем и забрать дочь к себе в Америку.
      – Чего ты хочешь? – уныло спросила она, уронив голову.
      Эйс смерил ее ликующим взглядом и четко сказал:
      – Хочу, чтобы ты отослала ее в Англию. В конце этой недели мы с Алекс и детьми как раз летим туда и можем взять ее с собой. Доставим Китти в Беллвуд целой и невредимой, можешь не сомневаться.
      – Нет! Этому не бывать! Ты не отнимешь у меня дочь! – закричала Лайза.
      – Только без сцен! Джек позволит тебе время от времени встречаться с ней. Он не такой бессердечный, как ты, он добрый и великодушный. Уверен, что вы с ним договоритесь.
      – Вряд ли, если он просмотрит эту видеозапись, – упавшим голосом произнесла Лайза. Лицо ее исказила гримаса отчаяния.
      – Будь благоразумной, и он ничего не узнает, – сказала Эйс.
      – Но ведь ты намерен показать это в суде!
      – Непременно, если только этого потребуют обстоятельства. Пойми: не в твоих интересах обострять ситуацию, крошка. Послушай, почему ты не хочешь возвращаться домой? – спросил он.
      – В Англию? После всего, что произошло? Нет, я не смогу! Джек мне этого никогда не простит. – Она закусила губу.
      – Если узнает, – уточнил Эйс.
      – Ах, вот что! – вскричала Лайза. – Я вернусь к нему, а ты всю жизнь будешь меня этим шантажировать!
      – Нет, крошка! Зачем? Я только хочу, чтобы ты не забирала Китти из семьи, к которой она привыкла. Не забывай – она носит фамилию Фаррелл, а Беллвуд – ее родной дом. Что же касается вашего брака… Эту проблему ты обсудишь с Джеком. Не уверен, что он по тебе соскучился, – хладнокровно заявил Эйс. – Возможно, он потерпит тебя до тех пор, пока дочь не станет взрослой. Но, на мой взгляд, ее могут воспитать и Роза с Мелиссой. Впрочем, это не мне решать…
      – Как же я посмотрю Джеку в глаза? – вздохнула Лайза. Она покраснела, вспомнив, что Эйс видел то, что записано на кассете, и ей опять стало дурно.
      – Не принимай близко к сердцу эту историю с Джонни Дансером! Выбрось ее из головы! У кого в жизни такого не случается? Я бы не стал так убиваться.
      – Вот это уж точно!
      – Прикуси язычок, крошка! – Эйс сверкнул глазами. – Советую не забывать, в каком ты положении!
      – Извини меня, я погорячилась. – Она потупилась, опустив плечи. Эйс с нескрываемым удовольствием окинул победным взглядом ее унылую фигуру и назидательно продолжил:
      – Рекомендую ничего не рассказывать Джеку о Джонни. Этим ты только причинишь ему боль, хотя и облегчишь душу. Если хочешь сохранить семью – побольше помалкивай!
      – Нет, я пока не могу к нему вернуться, – сказала Лайза, обхватив колени руками. – Признайся, это все ты устроил?
      – Конечно, – кивнул Эйс, – Джонни всегда готов услужить мне за вознаграждение.
      – Ты заплатил ему? – вытаращилась на него Лайза, вновь ощутив под ложечкой тягостное томление, какая же она дура! На глазах у нее выступили слезы, она часто заморгала, пытаясь их скрыть.
      – Я ему заплатил, – уточнил Эйс, – чтобы он с тобой переспал и снял все это скрытой видеокамерой.
      – Но как он меня нашел? Или ему помогла Келли? – Ей стало страшно от мысли, что ее предала школьная подруга, с которой она много лет дружила.
      – Кто такая Келли? – Эйс пожал плечами. – Все гораздо проще. Я сообщил Джонни телефон твоих родителей, он им позвонил, и они подсказали ему, где тебя найти. Вот и все.
      – Понятно. Но как ты узнал, что я собираюсь развестись с Джеком? Об этом знал только Хэл!
      Лайза не хотела верить, что родной брат предал ее. Да еще кому – своему давнему недругу! Эйс промолчал, предоставив ей самой решать эту загадку. Зато впредь она сто раз подумает, прежде чем решится рыть кому-то яму!
      – Не будем терять попусту время! – наконец прервал он ее размышления. – Итак, что ты решила? Станешь новой порнозвездой? Поверь, я знаю, как распространить копии фильма по всей Америке! А если его просмотрит судья, вряд ли он сочтет возможным доверить тебе воспитание малолетней дочери. И на алименты рассчитывать тебе тоже не придется… Если все это тебя не очень вдохновляет, предлагаю немедленно снять телефонную трубку и позвонить мужу. Скажешь ему, что Китти возвращается в Англию в конце этой недели вместе со мной.
      – Хорошо, я так и сделаю, – хрипло сказала Лайза.
      – Тогда вперед! – сказал Эйс и протянул ей телефон.
      Лайза облизнула губы и начала набирать номер. Джек должен был в это время находиться в отеле. Она оказалась права. Он взял трубку после первого же звонка. Лайза глубоко вздохнула и бодрым голосом произнесла:
      – Привет, Джек! Я разговаривала с Эйсом, он сказал, что в пятницу летит в Англию и может захватить с собой Китти. Она страшно по тебе соскучилась!
      – Великолепно! Я тоже по ней скучаю! – обрадовался Джек. – А как же ты, Лайза? Разве ты не прилетишь вместе с ней?
      У Лайзы ком подкатил к горлу, и она едва не разрыдалась. Вернуться домой – вот самое верное решение! Но пока она к этому не готова.
      – Мне хочется еще немного пожить у родителей, Джек! Надеюсь, ты не возражаешь?
      – Нет, можешь оставаться там столько, сколько захочешь, – ответил он. – Отдыхай, развлекайся!
      – Я так и сделаю, раз ты мне это советуешь, – уколола его она, раздосадованная таким ответом. – Эйс сам позвонит тебе и уточнит, каким рейсом он вылетает. Хорошо?
      – Ладно! Я пробуду в Париже до воскресенья, но он может отвезти девочку прямо в Беллвуд, мама будет дома, – сказал Джек. – Или же за ней заедет в аэропорт Ник, если так удобнее для Эйса.
      – Я ему все передам, – сказала Лайза.
      – С тобой все в порядке? – спросил Джек. – У тебя странный голос.
      – Все прекрасно! – заверила она, тронутая его вниманием. Ей хотелось бы многое добавить, но она стеснялась Эйса. – Я тебе еще позвоню. Пока! – Лайза положила трубку и взглянула на Эйса. – Ну, ты удовлетворен?
      – Мы заберем Китти по дороге в аэропорт, – пропустив этот вопрос мимо ушей, сказал он. – Собери вещи и подготовь ребенка к десяти часам. И не вздумай случайно «потерять» ее паспорт!
      Сказав это, он прикусил язык, пожалев, что подал ей такую мысль. Конечно, она сломлена морально и вряд ли сейчас решится на сопротивление, но на всякий случай он еще раз кивнул в сторону кассеты, лежащей на кровати.
      – Можешь оставить ее себе! Пусть она станет тебе напоминанием о твоей глупости и предостережением на будущее! Конечно, это всего лишь одна из многих копий.
      Лайзе было противно брать в руки кассету, но не оставлять же в номере опасную улику! С трудом поднявшись, она двумя пальцами взяла проклятую вещь, словно та могла ее укусить, сунула в сумочку и шаткой походкой удалилась из номера.
      Эйс судорожно перевел дух, чувствуя потребность выпить виски. Успех операции следовало обмыть!
      Узнав, что улетает в Англию, Китти очень обрадовалась. В пятницу после завтрака она выбежала на улицу и стала ждать, усевшись на чемодан, когда ее заберут. Увидев машину Эйса, девочка тотчас же вскочила и расплылась в счастливой улыбке. Близнецы тоже повеселели и замахали ей руками в знак приветствия.
      Липпи и Энди унаследовали от отца темные волосы и смуглую кожу, но Липпи пошла в мать тонкой костью. В свои полтора года крепыш Энди – который, впрочем, предпочитал, чтобы его называли Дрю, – порой ухмылялся так же зловеще, как Эйс, приводивший в свое время своей ухмылкой в ярость судей на теннисных кортах. Китти это не смущало, она всегда вела себя с ним так, как и полагается старшей по возрасту. Вот и сейчас она взяла инициативу в свои руки и начала что-то непринужденно рассказывать двойняшкам.
      Лайза молча отдала Эйсу чемодан дочери, не смея смотреть ему в глаза. Алекс не была посвящена в детали случившегося, но знала подоплеку в общих чертах, и ей тоже было неловко. Конечно, Лайза хотела поступить с Джеком слишком жестоко, но как мать Алекс в душе разделяла ее чувства к дочери.
      – Мы позаботимся о Китти, можешь быть спокойна! – сказал Эйс. – Кстати, познакомься с Корали, нашей няней, она летит в Англию вместе с нами.
      – Спасибо! – сказала Лайза. – Я очень рада.
      – Может, ты тоже полетишь? – спросила Алекс, поддавшись внезапному чувству. – Возможно, найдется свободное место в этом же самолете. В крайнем случае, поменяем билеты на следующий рейс.
      – Нет, мы торопимся! – перебил ее Эйс, кладя чемоданчик Китти в багажник.
      – Я прилечу чуточку позже, к началу Уимблдонского турнира! – ответила Лайза, находясь под сильным впечатлением от просмотра видеокассеты. Ей было страшно представить себе, что испытал бы Джек, увидев эту запись. Она наклонилась и обняла на прощание дочь.
      – Я скоро тебе позвоню, Китти! Папы еще не будет дома, когда ты вернешься. Если хочешь, попроси бабушку или тетю набрать мой номер телефона. Договорились?
      – Прилетай сама поскорее, мама!
      – Обязательно прилечу, как только смогу! – Лайза с трудом вымучила улыбку. Китти радостно рассмеялась и уселась поудобнее рядом с близнецами на заднем сиденье. Мать с грустью наблюдала за ней, вспомнив, какую истерику девочка закатила в аэропорту, расставаясь с отцом, и как потом еще долго не могла успокоиться и плакала на протяжении всего полета. Интересно, будет ли она спрашивать у отца, скоро ли вернется мама? Эйс прав, Китти папочкина дочка и будет лучше чувствовать себя в Беллвуде. Но как поступить ей самой?
      Узнав о скором возвращении Китти, Джинни удвоила свои усилия по обустройству детской комнаты. К концу дня она так изматывалась, что засыпала, едва положив голову на подушку. Видя это, Роза терзалась угрызениями совести, ведь это она предложила художнице перебраться на время в Беллвуд. Но как ни уговаривала она Джинни поберечь себя, та ее не слушала. Все равно по вечерам делать ей было нечего, а идти – некуда.
      В усадьбе работала не покладая рук не только Джинни. По всему дому суетились маляры и декораторы, грузчики расставляли новую мягкую мебель, изготовленную на заказ в Лондоне. Регулярно, дважды в неделю, сюда наведывалась Джой и проверяла, как идет работа.
      Детская комната, преображенная Джинни, привела ее в неописуемый восторг, но внешний вид младшей подруги насторожил и огорчил, та на глазах худела и бледнела.
      – Поговори же с Солом! Прошу тебя! – убеждала Джой.
      – Зачем? – вяло спрашивала Джинни и умолкала, не желая разговаривать на эту тему.
      Джой наконец отстала от нее, но продолжала беспокоиться. В конце концов она поделилась своими тревогами с Барни. Муж, раздраженный хамским, как ему казалось, отношением Сола к его подопечной, занял сторону Джинни и велел жене не лезть в чужую жизнь.
      Но взгляд Сола, исполненный любви к Джинни, не давал Джой покоя. Она не сомневалась, что, уже приглашая Джинни на вечеринку в ночной бар по случаю помолвки Аманды, он был неравнодушен к ней, хотя и взирал на девушку свысока. Страсть, этот безжалостный противник, исподволь брала верх, пока целиком не овладела им. Вероятнее всего, это случилось в минувший уик-энд. Иначе как еще объяснить его нежелание расставаться с ней? Очевидно, Сола пленила не только физическая привлекательность Джинни, он наверняка, в этом Джой не сомневалась, разглядел в ней нечто большее…
      – Все это твои романтические фантазии! – поморщился Барни, выслушав ее аргументы. – Этот негодяй хотел затащить бедняжку в постель, позабавиться и бросить. Лучше бы он вообще не встретился на ее пути, жила бы себе спокойно и чувствовала себя счастливой!
      Джой улыбнулась и кивнула, притворившись, что согласна с ним. Но сомнения продолжали точить ее душу.
      После очередной встречи с подругой тревога Джой усилилась. Девушка, похоже, была на грани нервного срыва. В таком состоянии неуравновешенные люди идут на самоубийство, склонность к которому, как читала в какой-то статье Джой, передается по наследству. Ей вспомнилось, что Ричард Синклер, отец Джинни, погиб при загадочных обстоятельствах, а кое-кто подозревал, что он сам свел счеты с жизнью…
      Джой поняла, что ей самой следует срочно связаться с Солом Ланкастером, иначе не миновать беды. Но насколько он может быть полезен в такой ситуации? Измученная сомнениями, она решила посоветоваться с Мелиссой и в один из своих приездов в Беллвуд спросила ее:
      – Вы не могли бы уделить мне несколько минут?
      – Я должна забрать Сюзи из детского сада. – Мелисса озабоченно посмотрела на часы. – О чем вы хотите поговорить?
      – О Джинни, – призналась Джой. – Она в последнее время сама не своя. Вот я и подумала, что вы могли бы мне кое-что разъяснить. Ваш муж служил с Солом Ланкастером в армии, не так ли? Скажите, его действительно недавно командировали на Кипр?
      – Разумеется! – удивленно воскликнула Мелисса. – А разве Джинни не знает? Или ей кажется, что он отправился в отпуск с другой красоткой?
      – Не думаю, что это вообще пришло ей в голову, – криво усмехнулась Джой. – Скорее, она подозревает, что он больше не желает встречаться с ней, а командировка – только отговорка.
      – Неужели? – вскинула брови Мелисса. – Они поссорились? Что послужило причиной конфликта?
      – Мне не хотелось бы углубляться в подробности, – смутилась Джой, не имея ни малейшего желания объяснять собеседнице, что Сол считает Джинни чуть ли не проституткой. – Но им обязательно нужно все выяснить! Не могли бы вы передать Солу, что Джинни сейчас в Беллвуде?
      – Думаете, он этого не знает? – спросила Мелисса. – Где же еще ей находиться?
      – Он полагает, что она улетела в Голливуд с другим мужчиной, своим бывшим приятелем.
      – Боже мой! – всплеснула руками Мелисса. – Вот чудеса!
      – Да, но это совсем не смешно. – Джой вздохнула. – Я так боюсь, что Сол ее обидит! Если он действительно только заигрывал с ней, лучше ничего ему не говорите. Забудьте об этом разговоре, – поспешно добавила она.
      – Я посоветуюсь с мужем. Он знает Сола лучше, чем я, ему и карты в руки!
      К величайшему разочарованию Мелиссы, Ник наотрез отказался встревать в чужое дело. На все доводы жены он отвечал категорическим «нет!». Но ближе к ночи мудрая красавица-жена растопила сердце упрямого мужа, и он дал ей слово разобраться в этой истории. Решающую роль сыграл тот аргумент, что заинтересован в этом в первую очередь сам Ник, поскольку Сол намерен стать вскоре его партнером, а к Джинни проявил живой интерес другой совладелец фирмы – Куп.
      Когда Мелисса уснула, Ник потихоньку встал и спустился в кабинет, чтобы позвонить Солу. Для этого ему пришлось сначала дозвониться до дежурного по гарнизону в Олдершоте и узнать его номер на базе в Кипре.
      – Ты можешь подумать, что я свихнулся, но я беспокою тебя по поводу Джинни Синклер, – взял быка за рога Ник.
      – А в чем, собственно, дело? – холодно осведомился Сол.
      – Между вами все кончено? – спросил Ник.
      – Похоже на то, раз она в Америке, а я торчу здесь!
      – Она в Беллвуде, старик! – усмехнулся Ник.
      – Значит, задержалась немного, – заметил Сол, проглотив ком. – А может быть, Джеймс Калверт нашел ей замену в Голливуде и дал от ворот поворот.
      – Что ты несешь? – вздохнул Ник. – Насколько мне известно, она не намерена никуда уезжать из Беллвуда в обозримом будущем. И между прочим, пребывает в угнетенном настроении, что очень беспокоит всех, кто ее знает и ценит. Джой, босс Джинни, сказала моей жене, что Джинни считает тебя обманщиком, подозревая, что тебя и не думали посылать на Кипр. Что, она тебе наскучила?
      – Она не может так думать обо мне! – возмутился Сол, задетый за живое. – О Боже, ведь я сам ей говорил, что нередко пользуюсь тем, что служу в армии, чтобы уклониться от скучных семейных мероприятий! Похоже, ты прав, Ник! Но я и в мыслях не имел уклоняться от встреч и разговоров с Джинни, поверь мне!
      – В самом деле?
      – Ну… может, и не совсем так. – Сол нервно хохотнул. – Все довольно сложно, старина! Это очень запутанная история…
      В следующий миг он принял решение возобновить борьбу за Джинни Синклер и смести любого, кто встанет на его пути. Однако ему придется учитывать и такие серьезные факторы, как интриги Энн Синклер, тотчас же спохватился он, развивая свою идею. Что ж, с ней он справится, а что касается отца, тот вряд ли наложит на себя руки из-за этой особы, чтобы она ни вытворяла. Другим препятствием наверняка станет мать, которая никогда не одобрит его выбор… Размышления Сола прервал новый вопрос Ника:
      – Когда ты вернешься?
      – Не раньше чем через пару недель! Впрочем… – Сол прижал трубку плечом к щеке и, порывшись в карманах, извлек расписание авиарейсов, которое раздобыл, лелея надежду, что Джинни прилетит к нему на Кипр. – Звонить ей я не буду, мне необходимо лично встретиться с ней. Я непременно вырвусь отсюда, пусть даже ненадолго!
      – Твой автомобиль в Олдершоте?
      – Да, но я возьму такси!
      – Я заеду за тобой в аэропорт и довезу до Беллвуда, а потом доставлю обратно, – предложил Ник. – Позвони мне, когда решишь вылететь с Кипра, и сообщи время прилета!
      – Спасибо, старина! – обрадовался Сол. – Ты мне очень помог.
      – Благодарить следует не меня, а Мелиссу. Честно говоря, я поначалу не хотел ввязываться в это дело.
      – В любом случае я твой должник. Не говори пока Джинни, что я скоро прилечу. Договорились? Тогда до встречи!
      – Счастливо! Удачи тебе!

ГЛАВА 11

      После утомительного перелета все трое детей совсем раскапризничались. Эйс усадил их в лимузин и повез в дом своего тестя в Белгрейвии, решив отвезти Китти в Беллвуд на следующий день. Все равно Джек еще не вернулся из Парижа, подумал он, а Роза вполне может потерпеть еще немного. Либо пусть сама приезжает за своей драгоценной внучкой! Усталый и злой, Эйс разделся и завалился в кровать рядом со спящей Алекс.
      Ее отец, Филип Кейн, боготворил близнецов, но его любимицей была Липпи. Дрю слишком походил на своего папашу, который в свое время крепко насолил старику. Но дочь любила мужа и была с ним счастлива, да и сам Эйс, вопреки предсказаниям многих злопыхателей, оказался преданным супругом и отцом.
      На другое утро, когда жена еще спала, утомленная перелетом через океан, а Филип пестовал двойняшек, Эйс повез Китти в Беллвуд. Девочка без умолку тараторила о чудесном преображении ее комнаты, о чем Роза успела рассказать ей по телефону, и вся искрутилась на сиденье, возбужденно ожидая встречи с эльфами и феями. Джинни в это утро, несмотря на протесты Розы, продолжила работу сразу же после завтрака. Она была довольна делом своих рук. Детская волшебным образом изменилась: обшитыe деревом стены и потолок превратились в чудесный фон для сцен чарующей сказки в волшебном лесу. Увлекшись своим колдовством, Джинни не услышала, как подъехал автомобиль Эйса, и едва не упала с раздвижной лестницы, на которой стояла, разрисовывая потолок, когда у нее за спиной раздался густой баритон с американским акцентом.
      – Да, здесь стало гораздо приятнее, – оглядываясь вокруг, одобрительно сказал Эйс. – Есть на что посмотреть!
      Джинни взглянула в черные глаза мужчины, когда-то бывшего ее кумиром, и густо покраснела. Может, это замечание относится к ее облику? – Она знала, что в шортах и тенниске выглядит достаточно сексуально. Растерявшись, Джинни сразу не подобрала слов для достойного ответа и предпочла отвлечься на Китти, застывшую на пороге с глазами, полными изумления и восторга.
      – Тебе нравится? – спросила она у девочки. Та молча кивнула и подбежала к стене, чтобы разглядеть ее вблизи.
      – Только не трогай! – крикнула Джинни, чуточку громче и резче, чем следовало, и Китти испуганно отпрянула. – Потрогаешь позже, прелесть моя, когда все высохнет, – поспешно добавила художница, спеша исправить свою оплошность. Она наклонилась, насколько это было возможно, со стремянки к девочке и ласково спросила: – Не хочешь мне помочь?
      Китти так и просияла неподдельной радостью.
      – Тогда изобрази что-нибудь вон на той стене! Ты сможешь нарисовать цветы? Мне кажется, красная краска будет чудесно смотреться! Ее-то как раз здесь и не хватает!
      Джинни спустилась со стремянки, дала девочке кисточку и немного краски, и та начала увлеченно рисовать.
      Находчивость стройной блондинки и ее ласковое обращение с Китти приятно удивили и обрадовали Эйса, внимательно наблюдавшего за ней. Ему подумалось, что Лайза многим рискует, намереваясь остаться в Калифорнии, чтобы затеять бракоразводный процесс. В ее отсутствие Джеку будет чем заняться в Беллвуде, если эта красотка задержится здесь.
      Он отметил, что она не носит обручального кольца, хороша собой и сексуальна. Это было сделано автоматически, по старой привычке, и, естественно, без какой-либо задней мысли: Эйс не собирался изменять любимой жене.
      – Вы здорово это придумали! – сказал он, кивнув на Китти. – Но вот ее отца это вряд ли бы обрадовало: первый опыт легко может перерасти в стойкую привычку!
      – Бог мой, об этом я даже не подумала!
      – Я пошутил! – Эйс улыбнулся. – Моим близнецам ваши творения понравятся! Не согласились бы вы совершить путешествие в Калифорнию и разукрасить схожим образом их комнаты? У меня ранчо под Санта-Барбарой.
      – В самом деле? – опешила Джинни, пораженная его предложением. По странному стечению обстоятельств она сказала Солу, что улетает в Калифорнию. Может быть, это судьба? Она никогда не была в Америке, так почему бы не совместить приятное путешествие с выгодной работой? Ей так или иначе полезно сменить окружающую обстановку. – Я отвечу вам, когда поговорю со своими работодателями.
      – Надеюсь, они сполна оплачивают ваш труд, – заметил Эйс. – Вы работаете с редким вдохновением! Не хотите иметь собственное дело?
      – Мелисса тоже спрашивала об этом, – смутилась Джинни. – Но я боюсь рисковать.
      – Без риска в жизни не обойтись. – Эйс пожал плечами. – Я берусь покрыть все ваши расходы и за каждую комнату обязуюсь заплатить двадцать тысяч долларов. Этого хватит?
      Джинни едва не упала на пол, услышав сумму гонорара, которую Эйс, привыкший подписывать контракты на миллионы, взял с потолка.
      – Вы собираетесь заплатить мне сорок тысяч долларов за разрисовку двух комнат? – с недоверием переспросила она, успев сообразить, что это больше, чем она зарабатывает за год.
      – Уверен, что ваш труд этого стоит. Подумайте над моим предложением! – небрежно произнес Эйс. – Никакой спешки нет, мы пробудем в Англии до конца Уимблдонского турнира. Так что если решитесь, в Америку можете полететь вместе с нами…
      – Привет! – неожиданно звонко сказала кому-то Китти тонюсеньким голоском.
      Эйс и Джинни разом обернулись, чтобы посмотреть, кого она приветствует. Эйс увидел темноволосого мужчину в военной форме цвета хаки, недружелюбно глядящего на него с порога. Джинни, застыв от изумления, робости и обиды, нахлынувших на нее одновременно, узнала в нем Сола.
      Эйс все еще держал руку на ее бедре, куда машинально положил, увлекшись беседой с очаровательной художницей. Джинни, ошарашенная колоссальной суммой вознаграждения, не придала этому значения. Зато это увидел Сол. Эйс ощутил волнение, охватившее девушку, и намеренно не спешил убрать ладонь с ее напрягшегося тела.
      Этот парень ему был незнаком, но по мундиру Эйс догадался, что перед ним кто-то из друзей Ника Леннокса. Одного этого было достаточно, чтобы возбудить в нем желание подразнить офицера. К тому же он вообще не слишком привечал мужчин, добровольно обрекших себя на муштру и дисциплину, абсолютно чуждые его свободолюбивой натуре. И вот теперь он созерцал еще одного представителя угрюмой плеяды британских солдафонов. Уж не специально ли разводят эту породу в Беллвуде?
      Оправившись от потрясения, Джинни резанула Сола откровенно враждебным взглядом. Тот демонстративно распахнул дверь пошире, предлагая Эйсу добровольно покинуть поле боя. Эйс усмехнулся, размышляя, стоит ли ввязываться в потасовку, но решил, что разумнее ретироваться.
      – Не забудь о моем предложении, крошка! – фамильярно бросил он художнице и, дружески похлопав ее по аппетитной попке, удалился вместе с Китти.
      Сол сжал кулаки и тяжело засопел, провожая Делани суровым взглядом. Когда тот завернул за угол коридора, он – уже растерянно – посмотрел на бледную Джинни, не зная, что сказать: ведь она явно не обрадовалась его появлению.
      В телефонном разговоре Ник утверждал, что Джинни расстроена его внезапным отбытием на Кипр. Однако он только что видел собственными глазами, как она мило любезничала с Эйсом Делани. Что общего у нее со скандально известным бабником? О каком предложении напомнил он ей?
      – Что тебе от меня нужно? – резко спросила Джинни. – Не видишь, я занята?
      – Извини за беспокойство, но мне любопытно, что предлагал тебе этот негодяй? – прищурился Сол.
      – Не твое дело! – невозмутимо ответила Джинни, демонстративно макая кисть в растворитель. – Хорошо, я скажу: он предложил мне полететь с ним в Штаты за сорок тысяч долларов. Ты знаешь, сколько это будет в английских фунтах?
      – Приблизительно… – машинально начал подсчитывать в уме Сол, но тотчас же взорвался: – Плевать я хотел на все это! Никуда ты с ним не поедешь!
      Сол еще не закончил свою тираду, а уже понял, что это скверное начало задушевной беседы. Но спохватился он слишком поздно.
      – Ты в этом уверен? – подчеркнуто спокойно спросила Джинни. Какое право он имеет считать ее своей собственностью? Почему так убежден, что навсегда овладел ее душой и телом? Особенно телом, с горечью подумала она, потому что душа, похоже, его не интересует. – Если я надумаю поехать с ним, то сделаю это! А твоего мнения никто не спрашивает! И попрошу здесь не командовать, мы не на военной базе.
      Сол раскрыл рот от обиды и растерянности, машинально ощупывая в кармане футляр с дорогим подарком. Вряд ли она примет его при сложившихся обстоятельствах! Выходит, напрасно он обегал весь остров, прежде чем купил этот кулон – цейлонский сапфир на золотой цепочке.
      Он по-детски радовался своему приобретению, и вот теперь!.. Джинни совсем не рада ему, Ник и Мелисса, видимо, не разобрались, в чем причина ее уныния. Скорее всего, она расстроилась из-за отъезда Джеймса Калверта в Голливуд. Но как в таком случае расценивать наглый тон, которым она с ним разговаривала, когда он позвонил ей с Кипра?
      – Ник сказал, что ты думаешь, будто я обманул тебя насчет командировки. Это правда? – спросил он. Джинни с безразличной миной лишь передернула плечами. – Я прилетел с Кипра сегодня утренним рейсом и скоро улетаю назад, – продолжал Сол. – Хочешь покажу тебе билет?
      – Благодарю, не надо!
      – Почему ты так со мной разговариваешь?
      – Как умею, так и разговариваю!
      – Ты хочешь принять предложение Делани, чтобы насолить Калверту? Да или нет?
      – Нет!
      – Джинни, от тебя с ума сойти можно! Объясни же наконец, что здесь происходит! И если ты снова мне нагрубишь, я…
      – И что же ты тогда сделаешь? – презрительно взглянула на него Джинни, неотразимая в своем безразличии.
      Сол тяжело вздохнул и запустил в волосы пятерню, не зная, как ему себя вести – то ли расцеловать, то ли задушить ее. Его затравленный взгляд едва не смягчил ее сердце, но она не могла позволить ему вновь приблизиться к ней, обида еще не утихла в ее сердце.
      – Ты действительно собираешься улететь с Калвертом в Голливуд? – с трудом спросил Сол.
      – Он уже улетел, – спокойно ответила она. – Но я, возможно, подцеплю рыбку покрупнее!
      – Как это понимать? – прищурился Сол.
      – Лайза Фаррелл решила пока остаться в штатах, – сказала она, не моргнув и глазом. У Сола засосало под ложечкой.
      – Уж не хочешь ли ты этим сказать, что имеешь виды на Джека Фаррелла? – Он с недоверием посмотрел на нее.
      – Не исключено и такое. Однако ты сам только что слышал, что Эйс Делани сделал мне еще более выгодное предложение! Он приглашает меня погостить у него на ранчо в Калифорнии. Конечно, он женат, но разве такой пустяк мешал когда-нибудь нам, женщинам семьи Синклер, наслаждаться жизнью? – Она с деланной наивностью захлопала длинными ресницами.
      – Я тебе не верю! – вскричал Сол. – Ты все врешь, – вдруг перешел он на спокойный тон, впившись в нее глазами так, словно хотел прочитать ее мысли. Джинни потупилась и стала смешивать на мольберте краски. – Не мог же я так ошибиться в тебе! – глухо произнес Сол.
      Сердце Джинни бешено заколотилось.
      – А не поздновато ли менять свое мнение обо мне? – сказала она. – Ты с первого же взгляда на меня решил, что я алчная шлюха! Разве не так?
      – Не стану этого отрицать, но я изменил свое отношение к тебе! – попытался протестовать Сол. – И ты это знаешь!
      – Мне известно, что ты ловко обвел меня вокруг пальца, – парировала она. – Ты умелый притворщик!
      – Но я не притворялся, Джинни! Объясни, что за черная кошка пробежала между нами? Я поймаю ее и оторву ей хвост!
      – Вряд ли теперь можно что-либо исправить! – презрительно оттопырила она губу. – Просто оставь меня в покое!
      Они молча уставились друг на друга.
      Джинни искренне желала, чтобы Сол ушел, пока она не бросилась ему на шею и окончательно не погубила себя. Она нарочито поджала губы и сделала непроницаемое лицо, пытаясь скрыть истинные чувства. В этот момент она напомнила Солу его мамашу. Он машинально вынул коробочку с подарком из кармана и задумчиво повертел ее в руке, понимая, что делать этого ему не следует. Увидев футляр от ювелирного изделия, Джинни пришла в ярость. Он что, хочет повторить попытку купить ее как наложницу?
      – Если это предназначается мне, можешь не суетиться! – бросила она Солу в лицо. – Прибереги его для следующей бедной девчонки, которую захочешь совратить!
      Терпение Сола лопнуло.
      – Замечательно, – прохрипел он, – именно так я и поступлю! – И, четко повернувшись на каблуках, вышел вон. Джинни уронила руки и прошептала ему вслед:
      – Сол!
      Но он ее не услышал.
      Китти, сжимающая в кулачке кисточку, бросилась к Розе – ей так много надо было рассказать бабушке! А Эйс тем временем подошел к Нику, ожидающему Сола, и невозмутимо спросил:
      – Ты без Мелиссы?
      – Она дома, – ответил Ник.
      – Пожалуй, я навещу ее. Надеюсь, не возражаешь?
      Ник пожал плечами, хотя и не был в восторге от этого наглого замечания. Он доверял жене, но совершенно не верил Эйсу, слишком хорошо зная его натуру.
      Довольно осклабившись, Эйс направился к выходу, чрезвычайно гордый собой. Сегодня он ловко поддел темноволосого офицера, готового съесть глазами симпатичную художницу потом еще и насыпал соли на старую рану Нику Ленноксу. Америка победила Великобританию со счетом 2: 0!
      Приехав к Мелиссе, он поцеловал ее в щечку:
      – Привет, малышка! Я доставил Китти в Беллвуд и решил заскочить сюда. У тебя найдется для меня минутка? Нам нужно поговорить.
      – Конечно! Проходи в гостиную! – Мелисса провела гостя в комнату и спросила: – Надеюсь, Алекс и близнецы здоровы?
      – Вполне, спасибо! – сказал Эйс, мягко улыбнувшись. – Жена немного устала с дороги, но обязательно навестит тебя через пару дней.
      – Я ей позвоню, – пообещала Мелисса. – Так о чем ты хотел поговорить со мной?
      – Вот об этом! – Эйс вынул из кармана и протянул ей паспорт Китти.
      – Почему он остался у тебя? Ты должен был отдать его Розе! – удивилась она.
      – Я не хочу, чтобы он оказался у Лайзы! – ответил он. – Она собиралась оставить девочку в Калифорнии навсегда, подав на развод в Штатах и отсудив у Джека права на воспитание дочери. И провернуть все это она хотела втайне от него…
      – Ты шутишь? – ахнула Мелисса. – Впрочем, от этой стервы можно ожидать чего угодно! Она всегда вела себя по-свински! Минуточку! Ты сказал: «хотела». Почему в прошедшем времени? Что-нибудь изменилось? Она передумала?
      – Не без моей помощи. – Эйс скромно потупился. – Я убедил ее отпустить Китти с нами домой.
      – Каким образом? – подозрительно прищурилась Мелисса.
      – Не спрашивай, тебе лучше этого не знать, – отмахнулся он, и она помрачнела, невольно пожалев Лайзу: Эйс был опасным противником. – Я обещал не рассказывать Джеку о ее кознях, – продолжал Эйс. – Полагаю, она вскоре приползет домой, поджав хвост. Присматривай за ней.
      – Да уж, придется. – Мелисса усмехнулась. – Бедный Джек! Он заслуживает иного отношения. Ты уверен, что мне не следует ему ничего говорить?
      – Ни в коем случае! Сейчас, по крайней мере, ведь не исключено, что они все-таки поладят. Если же дело дойдет до развода, у меня припасены свидетельства в его пользу. Но до тех пор держи язык за зубами!
      – Мне никогда не удавалось долго хранить тайну от брата, – призналась Мелисса.
      – В самом деле? – насмешливо вскинул бровь Эйс. – Помнится, несколько лет назад мы вполне успешно скрывали от него наши весьма близкие отношения!
      – Это совсем другое, – покраснела Мелисса, – его мои проблемы не касаются.
      – Я не могу повесить тебе замок на рот, но подумай, стоит ли его огорчать? Пусть супруги сами решают свои дела. А коли заподозришь, что Лайза снова что-то замышляет, немедленно позвони мне!
      – Хорошо! – сказала Мелисса. – Но как быть с паспортом? Вдруг Джеку вздумается взять Китти с собой в Штаты на Открытый чемпионат Америки?
      – Я понимаю. Будем надеяться, что к тому времени все уже утрясется. Кстати, я видел в Беллвуде какого-то незнакомца в армейской форме. Кто это? – спросил Эйс.
      – Приятель Ника, Сол Ланкастер.
      – Что у него с юной художницей? Роман?
      – Они и сами этого пока не знают, – сухо ответила Мелисса. – Надеюсь, что теперь они наконец поладят и перестанут ссориться.
      – Сомневаюсь.
      – Почему?
      – Этот парень взбесился, увидев меня рядом с ней. Не знаю, что на него вдруг нашло! – Эйс скорчил невинную физиономию.
      – А чем вы с ней занимались, когда он застал вас вместе?
      – Просто разговаривали. Она спускалась с раздвижной лестницы и чуть было не упала. Я помог ей устоять, придержав за бедро, и в этот момент он вошел.
      – О Боже! – вздохнула Мелисса.
 
      – Поехали в аэропорт! – бросил Сол Нику, выбежав из дома.
      Ник хотел было вспылить, оскорбленный его приказным тоном, и напомнить, что он не нанимался к нему в шоферы, но прикусил язык, взглянув на мрачное лицо друга. Поцеловав Розу и Китти, он повез Сола назад в Гатуик:
      – Теперь я понял, почему ты недолюбливаешь Эйса Делани, – прервал молчание тот, глядя в окошко. – Его гнусная рожа сама напрашивается на кулак. Я бы с удовольствием его отделал.
      – Только после меня, – заметил Ник. – Послушай, разве у тебя мало других забот? Сдался тебе этот Делани! Насколько я понимаю, вы с Джинни так и не помирились?
      – Нет, – Сол нахмурился и вновь погрузился в молчание.
      В ожидании вылета самолета на Кипр приятели зашли в бар, где Ник взял Солу виски, а себе пива. Он невозмутимо сел за столик, надеясь, что Сол объяснит ему, что произошло. Сол залпом осушил бокал, облизнул губы и сказал:
      – Ты можешь ехать домой. А я, пожалуй, выпью еще порцию.
      – Я не спешу, посижу немного с тобой, – ответил Ник. – Жаль, что ты впустую потратил время и деньги!
      – Это точно, – вздохнул Сол и нетерпеливо помахал бармену.
      Ник хотел было посоветовать ему не злоупотреблять спиртным, зная по личному опыту, что пьянство не приводит ни к чему хорошему, кроме похмелья, но воздержался от добрых советов, вспомнив, как напивался сам, когда поссорился с Мелиссой.
      – Я думал, она не такая, как ее мать, но оказалось, что зря! – наконец промолвил Сол. – Джинни – точная копия Энн Синклер. Я бы рассказал тебе о ней, старина, но это долгая история…
      – Мне все равно некуда торопиться, – напомнил ему Ник, чувствуя, что другу необходимо выговориться.
      Сол собрался с мыслями и стал рассказывать.
      – Кажется, я говорил тебе, что отец Джинни, Ричард, работал в компании «Ланкастер электроникс»?
      – Да, – кивнул Ник.
      – Так вот, он был приличным человеком, а мать Джинни, Энн… В общем, в молодости она была такой же красоткой, как теперь ее дочь. Ты меня понимаешь?
      – Неужели ты был влюблен в нее в юности? – улыбнулся Ник.
      – Да, в некотором роде ты угадал, старик. В четырнадцать лет она казалась мне идеальной женщиной. В то время Ричард работал в отделе, возглавляемом неким Биллом Таггартом, финансовым директором компании. Я не знаю всех подробностей, но после одной вечеринки, устроенной сотрудниками, разразился страшный скандал: Энн обвинила Билла в том, что он ее изнасиловал. От того ушла жена, забрав с собой детей. Отец пришел в ярость, уволил Билла и на его место назначил Ричарда.
      – Ты подозреваешь, что Энн оклеветала Таггарта? – спросил Ник.
      – Я в этом уверен. – Сол усмехнулся. – Правда, в то время я так не считал, мне она тогда казалась очень славной и невинной, и когда Билл Таггарт повесился…
      – Он повесился? – переспросил Ник.
      – Да. Все решили, что он так поступил от стыда за содеянное, и мало кто о нем горевал. Полиция в это дело не вмешалась, потому что Энн отказалась писать заявление, не желая якобы выносить сор из избы. А много позже я понял, что она просто-напросто боялась, что следователь выведет ее на чистую воду. Самоубийство Билла объяснили его хандрой после ухода жены и потери высокооплачиваемой работы, – сказал Сол.
      – И когда же ты изменил свое мнение об Энн? – спросил Ник.
      – Спустя много лет, после одной любопытной сцены, свидетелем которой я случайно стал. Однажды отец пригласил меня на вечеринку по случаю Рождества. Я пришел позже других и случайно услышал шум в одном из кабинетов, подумал, что в этот кабинет забрались воры. Когда я распахнул дверь, моим глазам предстало пикантное зрелище: Энн Синклер лежала в оригинальной позе на письменном столе, а над ней склонился один из членов совета директоров фирмы, Джеральд Смайт. Но только он явно не насиловал ее…
      – Из этого не следует, что она оклеветала того бедолагу, – заметил Ник.
      – Увы, я знаю это наверняка, – Сол помрачнел. – Когда я ушел из того кабинета, охваченный стыдом и смущением, как никогда прежде, мне встретился Ричард Синклер. Он стал расспрашивать меня, как идут мои дела в военном училище. И в этот момент нас увидела Энн. Она подумала, что я расскажу все ее мужу, и закатила истерику. К счастью, все так напились, что никто не придал ее выходке особого значения. Энн отвела меня в сторонку и начала убеждать, что Джеральд Смайт ее изнасиловал. Я дал ей понять, что все ясно видел, и тогда она пришла в неистовство и попыталась запугать меня: пригрозила, что заявит во всеуслышание, будто бы я тоже ее домогался!
      – Вот чертовка! – воскликнула Ник.
      – И еще какая! – добавил Сол. – Вот тогда-то мне и стало ясно, что она возвела напраслину на Билла Таггарта. Я надавил на нее и вынудил в этом сознаться. Вернее, она проговорилась, воскликнув в сердцах, что Билл сам во всем виноват, потому что у него не хватило ума обойтись без лишнего шума. Потом она снова мне пригрозила, и я испугался. Мне было всего девятнадцать лет, я ничего не смыслил в таких делах, как судебно-медицинская экспертиза и сбор доказательств, и подумал, что разумнее будет помалкивать. Мне не хотелось вылетать из училища, как ты сам понимаешь. Не говоря уже об угрозе очутиться в тюрьме за изнасилование! Так что я набрал в рот воды и внушил себе, что все это меня не касается.
      – И поступил вполне благоразумно.
      – Я понимаю, старик, но все же мне следовало попытаться вернуть Биллу Таггарту доброе имя… А я струсил!
      – Представь, что случилось бы, если бы ты предал ту историю огласке, – возразил ему Ник. – Доказательств у тебя не было, свидетелей – тоже, а тот парень, Смайт, мог взять ее сторону. И ничего бы у тебя из твоей затеи не вышло, мой друг. Да и семье Таггарта ты бы не помог: ведь его вдове вряд ли стало бы легче оттого, что она узнала о тайных изменах покойного мужа.
      – Пожалуй, ты прав, – согласился Сол. – После того случая с Энн я больше не встречался. И вот, когда я почти забыл ту мерзкую историю, я случайно узнал, что ее супруг погиб в результате несчастного случая.
      – Ты подозреваешь самоубийство?
      – Не знаю! В заключении коронера записано, что он погиб в результате несчастного случая. Возможно, я ошибаюсь. Так было бы лучше для Джинни, – с грустью в голосе добавил он.
      – Я совсем о ней забыл за разговором! – сказал Ник. – Кстати, а как вы с ней познакомились?
      – Это случилось месяц тому назад… Боже, мне самому не верится, что прошло так мало времени! – пробормотал он. – Мне позвонила мать и сказала, что отец попал в аварию. В его машине находилась Энн Синклер. Мне стало ясно, что они любовники: ведь несчастный случай произошел глубокой ночью!
      – Значит, газета, намекнувшая на это, не лгала? – спросил Ник. – Почему же ты опроверг то сообщение?
      – Потому, что я хотел уберечь от позора свою мать, – признался Сол. – Представляешь, каково ей было бы терпеть насмешки и сплетни? Я предложил Джинни заявить репортерам, что она – моя девушка, а в тот вечер, когда произошла авария, мой отец подвозил ее маму до дома после совместного семейного ужина. Мне показалось, что это гениальная мысль, но я не учел, что Джинни перещеголяла Энн Синклер в искусстве обольщения и коварства! Почему я сразу этого не понял, когда увидел ее в больнице? Она показалась мне такой невинной и такой сексуальной, что мне захотелось одновременно и защитить и совратить ее… Боже, как же она похожа на Энн!
      – Мелисса тоже внешне похожа на свою мать, – заметил Ник. – Но по натуре это совершенно разные люди. Подумай хорошенько, Сол, всегда ли ты правильно вел себя в отношении Джинни. Тогда, у нас в особняке, ты позволил себе немало грубостей.
      – Ты прав, извини меня, старик, – сказал Сол. – Мне самому теперь неловко за свое поведение в те выходные. Я не должен был впутывать твою семью в свою затею. И если честно, то у меня тогда было желание переспать с Джинни и потом бросить ее, – неожиданно выпалил он. Ник поморщился.
      – Если так, тогда мне понятно, почему Джинни не желает разговаривать с тобой, – холодно произнес он.
      – Но позже я изменил свое отношение к ней! – воскликнул Сол. – Я понимаю, что вел себя чудовищно, но все это происходило со мной потому, что я все больше и больше влюблялся в нее, хотя и не мог себе этого позволить… Мы с ней поговорили и решили оставить наших родителей в покое, чтобы попытаться начать наше знакомство как бы заново…
      Он умолк, охваченный воспоминаниями о прикосновениях и запахе ее тела, страстных ласках и смехе. Встряхнув головой, он с горечью продолжил:
      – Потом все пошло кувырком! Меня отправили на Кипр, я позвонил ей оттуда, ни о чем не подозревая, и она вдруг мне заявила, что улетает в Голливуд с одним своим знакомым актером!
      – В обозримом будущем она туда не собирается, – сказал Ник. – Ей нужно выполнить еще много работы в Беллвуде, а кроме того, она намерена взять отпуск на время чемпионата по теннису в Уимблдоне. Мелисса заказала для нее билеты.
      – Это точно? – встрепенулся Сол, обрадовавшись тому, что Джинни пока не уедет в Америку.
      – Да, абсолютно! – заверил его Ник.
      – Но в Беллвуде она останется с Джеком Фарреллом, жена которого в Штатах, – вновь приуныл Сол, вспомнив слова Джинни о том, что она рассчитывает отловить рыбку покрупнее, чем актер.
      – Там постоянно будет находиться Роза! – напомнил ему Ник. – Да и Джек не станет флиртовать, оправдываясь семейными неурядицами. Послушай, а вдруг она не верит по той же причине, по которой ты не доверяешь ей? – спросил он.
      – Как тебя понимать? – изумился Сол.
      – Ей известно, что твой отец изменяет жене. Не следует ли из этого, что и ты не далеко от него ушел? Ведь сам же твердил, подразумевая Джинни и Энн, что яблоко от яблони недалеко падает! Вот она и подумала, что ты такой же бабник, как и папаша.
      – Это мне даже не приходило в голову! – почесал затылок Сол. – Правда, как-то раз она вскользь заметила, что ее мать – вдова, свободная женщина, а мой отец изменяет жене…
      – Подумай над этим хорошенько! – посоветовал ему Ник. – И вот еще что: не забывай, что она моложе тебя!
      – Да, на десять лет! – кивнул Сол.
      – Значит, она была совсем крохой, когда происходили все эти дрязги – шантаж, самоубийство и все такое прочее… Не думаю, что она знает об этой скверной истории. А как по-твоему?
      – Пожалуй, ты прав. Если только Энн не изменила ее выгодным для себя образом. Джинни знает, что я презрительно отношусь к ее матери, но считает, что причиной тому – ее любовная связь с моим отцом. Да, именно так все и обстоит! Черт, объявили посадку на мой самолет, – спохватился Сол. – Мне пора! Послушай, Ник, окажи мне одну услугу!
      – Всегда готов!
      – Присмотри здесь за ситуацией, пока я не вернусь. Не дай Джинни улететь в Голливуд или еще черт знает куда с Эйсом Делани.
      – Прикажешь мне ее украсть? – Ник нахмурился.
      – Да, если потребуется, – осклабился Сол. – Спасибо тебе за все!
      К выходу для улетающих пассажиров он направился слегка повеселевшим.

ГЛАВА 12

      Сев за руль, Ник временно забыл о проблемах Сола, вспомнив о том, что Мелисса осталась дома наедине с Эйсом Делани. Ему самому претили ревность и злость, которые вызывал у него этот американец, но избавиться от них никак не удавалось. Он познакомился с Мелиссой, когда ей было семнадцать лет. В то время она была очарована знаменитым другом и партнером своего старшего брата и сперва даже не обратила на Ника внимания, как ему показалось.
      Со временем все, разумеется, изменилось, однако тот же Делани устроил Мелиссе аборт. Утрата первого их ребенка до сих пор грызла Ника, хотя он и простил Мелиссе тот поступок, совершенный в порыве отчаяния. Но забыть и простить Эйсу его неблаговидную роль в этом Ник не смог.
      Делани не только соблазнил Мелиссу, воспользовавшись тем, что она поссорилась с Ником, но и пытался помешать их примирению. И даже теперь, спустя четыре с половиной года, прожитых с Мелиссой в любви, Ник ощущал ревность, когда Эйс находился рядом.
      К счастью, американец уже уехал из «Девяти вязов», когда туда примчался Ник. Поборов соблазн распахнуть окна настежь, чтобы проветрить после Делани помещение, он пошел разыскивать Мелиссу.
      Она сидела в гостиной и разговаривала по телефону с журналистом, пожелавшим взять у нее интервью. Накануне теннисного турнира репортеры всегда вспоминали о чемпионах Уимблдона, а в этом году пресса проявляла к Мелиссе особый интерес, поскольку она собиралась выступить в парном турнире вместе с Джеком.
      Разлив по бокалам прохладительный напиток, Ник дождался, пока жена положила трубку, и присел рядом с ней на диван.
      – Спасибо, – сказала Мелисса, принимая бокал и устраиваясь поудобнее. – Ну, как дела у Сола и Джинни?
      – Лучше не спрашивай! – поморщился Ник.
      – Настолько скверно?
      – Боюсь, что да. Джинни тебе ничего не говорила о своем намерении поехать в Голливуд? У нее там, как я слышал, живет какой-то знакомый актер, – спросил Ник самым невинным тоном.
      – Нет, впервые слышу от тебя об этом! Она так сказала Солу?
      – Да! Может быть, она хотела возбудить в нем ревность? А тут еще и Эйс внес свою лепту в их раздор…
      – Каким образом?
      – А он сам тебе ничего не говорил? Ведь он здесь был, не так ли?
      – Заезжал на минуточку, чтобы поприветствовать меня, и вскоре уехал, – ответила Мелисса.
      – Он так торопился? – не поверил ей Ник.
      – Да, у него свои дела, он семейный человек, как тебе известно, – Мелисса пожала плечами, решив не рассказывать мужу о позоре брата, который она восприняла, как собственный.
      Вот если Лайза все же решится подать на развод, тогда она обо всем расскажет Нику. Но пока есть надежда на сохранение брака Джека с Лайзой, лучше помалкивать. На душе у нее было бы спокойнее, если бы она вообще не знала о подлом замысле Лайзы. Но она понимала, что побудило Эйса посвятить ее в эту таинственную историю: он опасался, что Лайза вновь заберет Китти в Калифорнию и получит преимущество перед Джеком в суде, когда будет решаться вопрос о том, с кем останется девочка. Мелисса горой стояла за брата и готова была любой ценой предотвратить это злодейство. Вспомнив о любимой племяннице, она спросила у мужа, как та себя чувствует.
      – Замечательно! – ответил Ник. – Рада, что снова дома, скучает по Джеку и в восторге от творения Джинни.
      – Ты видел детскую? Нет? Жаль! – воскликнула Мелисса. – Джинни наделена уникальным даром. По-моему, зря она растрачивает свой талант, подбирая мебель и обои для людей, обделенных художественным вкусом. Если Джек не будет возражать, я устрою в комнате, которую она превратила в сказку, пресс-конференцию. Наверняка репортеры сфотографируют это произведение искусства и опубликуют снимки.
      – Сюзи уснула? – блеснув глазами, вдруг спросил Ник.
      – Разумеется! – улыбнулась Мелисса, прочитав страсть в его пристальном взгляде. – Ты тоже хочешь в кроватку?
      – Угадала! – Ник взял ее за руку и увел наверх.
      Очутившись в спальне, он не стал торопиться, а медленно и нежно начал ее раздевать, исподволь наслаждаясь прелюдией любви – ее томными вздохами и легкими стонами в ответ на его прикосновения, учащающимся дыханием и мурашками на ее коже, трепетной готовностью принять его в свои объятия и подарить радость. Страсть не угасала в нем ни на один день их супружества, но сегодня Ник овладел женой с особым пылом. Не только утверждаясь в своем исключительном праве на нее, но и испепеляя жаром любви тень воспоминаний об ее шалостях с Эйсом Делани до замужества.
      – Не пора ли нам завести второго ребенка? – спросил Ник, когда они успокоились и лежали, прижавшись друг к другу.
      Мелисса напряглась: она очень любила Сюзи, но пока не созрела для принятия решения о новой беременности. Ей казались странными заявления некоторых женщин, что они обожают рожать.
      – Мне только двадцать шесть лет, – напомнила она мужу.
      Ник сообразил, что выбрал неподходящую минуту для серьезного разговора. Сейчас Мелисса была занята подготовкой к теннисному турниру и переговорами с фирмами по производству спортивной одежды, которую она рекламировала.
      – Я тебя не тороплю. – Он поцеловал ей плечо. – Мне, конечно, легко рассуждать. Скажешь сама, когда будешь готова.
      Мелисса слегка расслабилась.
 
      Когда утром в понедельник Ник вошел в офис, Куп, живущий неподалеку, уже разбирал почту. Увидев партнера, он поднял голову.
      – Тебя ждут! Я проводил гостью в твой кабинет и угостил ее кофе. Она представилась как мисс Салливан.
      – Салливан? – переспросил Ник, наморщив лоб. – Спасибо!
      В кабинете он действительно нашел темноволосую даму, рассеянно смотрящую в окно. При звуке его шагов она резко обернулась, прижав ладони к горлу.
      Они молча уставились друг на друга, и Ник не без труда узнал в женщине Констанс Салливан, которую не видел много лет. Посетительница опомнилась первой.
      – Здравствуй, Ник! – с мягким ирландским акцентом произнесла она. – Ты совсем не изменился!
      – Ты тоже, – солгал он, не желая обидеть ту, которую когда-то любил. Волосы Констанс подернулись серебристой паутинкой седины, морщины тронули лицо, но синие глаза светились прежним живым интересом. Однажды он сравнил их с сапфирами, но это было так давно…
      – Спасибо за милосердие, я знаю, как выгляжу на самом деле, – вздохнула она. – Как жестоко устроен мир! Мужчины с возрастом хорошеют, а женщины – увядают. Это несправедливо!
      Она замолчала, не зная, как перейти к главному, ради чего явилась сюда.
      – Ну, как ты живешь? – спросил Ник, почувствовав, что пауза затягивается.
      – Мне теперь намного лучше, но я все еще болею, – сказала Констанс. – Собственно говоря, потому-то я и пришла к тебе.
      – В самом деле?
      – Дело в том, Ник, что я давно собиралась с тобой поговорить, но не была уверена, что ты правильно меня поймешь. Время летело, я прочла в газете, что ты женился на Мелиссе Фаррелл и занялся серьезным бизнесом. Так я узнала адрес твоего офиса.
      – Что-нибудь случилось? – нахмурился Ник. – Тебе нужна моя помощь.
      – Да, но в не совсем обычном смысле этого слова. – Она нервно облизнула губы. – Знаешь, когда мне сказали, что предстоит серьезная операция, я подумала, что это может печально закончиться, и написала письмо сыну…
      – У тебя есть сын?
      – Да, Майкл. Я волнуюсь за его судьбу: кто побеспокоится о нем, если со мной что-нибудь случится? Поэтому я и сообщила ему твой адрес.
      – Мой?
      – Понимаешь, я не хотела, чтобы он читал письмо, если в этом не будет надобности. Но так случилось, что сестра все перепутала и отдала его Майклу раньше срока. Теперь он все знает. Прости меня! – Констанс смущенно потупилась.
      – Но что именно ты ему написала? Сколько лет Майклу?
      – Шестнадцать.
      – Он… мой сын?
      – Да. Ты сердишься на меня?
      – Сержусь?
      Ник глубоко вздохнул, не находя подходящих слов, и молча уставился на нее. В его душе всколыхнулось множество противоречивых чувств, но он затруднялся определить, какое из них берет верх. Гнев? Да, безусловно: потому что она чересчур долго утаивала от него правду. Чувство вины? Было и оно, обусловленное сознанием собственной легкомысленности: как можно забыть о возможных последствиях интимной близости, ни разу не поинтересоваться ее самочувствием? Имелось и любопытство, желание увидеть сына. Но самое отвратительное заключалось в том, что явственно закопошился гнусный страх. Пожалуй, именно он и беспокоил Ника сильнее всего, но не за свою репутацию, а за то, чем все это чревато для Мелиссы и Сюзи, его самых близких, родных людей, которых он любил больше жизни.
      Ник поймал себя на мысли, что предпочел бы ничего не знать. Но коль скоро Констанс ему все рассказала, отвергнуть ее и своего сына он уже не имеет права. Ему не оставалось ничего иного, как надеяться, что Мелисса все правильно поймет.
      – Ник? – подала голос Констанс. – Прости меня, для тебя это известие явилось сильным ударом. Но я должна была прийти к тебе, я дала Майклу слово. Если бы я его не сдержала, он сам бы тебя нашел.
      – Он в Лондоне?
      – Да, мы прибыли минувшей ночью. Но я сумела убедить его, что будет лучше, если сперва я пойду к тебе одна.
      – Боже, – пробормотал Ник. – Я не знаю, как я взгляну ему в глаза. Он ведь думает, что я подлец, бросивший вас на произвол судьбы.
      – Нет, он так не думает, Ник, я все ему объяснила! – встрепенулась Констанс. – Он знает, почему я до сих пор не поговорила с тобой. Но я опасаюсь, что он не в восторге от того, что его отец – солдат английской армии.
      На ее лице Ник прочел смятение, но догадался, что она принудила себя рассказать ему все до конца, чтобы предотвратить возможное недоразумение при их личной встрече.
      – Понимаю, – вздохнул Ник. Ирландцы во все времена косо смотрели на своих девушек, встречающихся с английскими солдатами. – Ты уехала тогда жить к своей тетушке в Дублин, – вспомнил он. – И все это время ты никуда оттуда не уезжала?
      – Нет! Мора скончалась несколько лет назад, и, кроме меня, у Майкла никого не осталось.
      – Но он интересовался, кто его отец?
      – Разумеется! Я сказала ему, что ты погиб во время беспорядков в Белфасте. Кстати, мой отец, проживающий там, наотрез отказался с нами знаться, поклявшись, что не пустит ни меня, ни Майкла на порог своего дома. Впрочем, он больной старик… Я не поддерживаю с ним отношений вот уже много лет, но знаю от своей старой подруги, что он до сих пор не желает ничего о нас слышать, – с грустью сказала Констанс.
      – Мне очень жаль. Я испортил тебе жизнь, прости! Ты так и не вышла замуж?
      – Нет. Встречалась с одним мужчиной, но когда он узнал о Майкле, то передумал на мне жениться. Значит, я в нем ошибалась.
      – О Господи! – в сердцах воскликнул Ник. – Как же я могу тебе помочь? Может быть, ты нуждаешься в деньгах? Ты ведь не совсем здорова. Нет, не отвергай мою помощь, я твой должник… Где вы остановились?
      – Не беспокойся, мы хорошо устроились. Люди мы с сыном скромные, потребности у нас маленькие, да и пробудем мы в Лондоне недолго, – заверила Констанс. – У тебя есть семья, но Майкл такой любопытный и… – Она замялась, стесняясь сказать правду. – Знаешь, он очень гордый.
      – Он затаил на меня обиду? – угадал Ник.
      – И на меня тоже, – печально улыбнулась Констанс. – Но он впервые попал в Лондон и немного повеселел, увидев город.
      – Вот и чудесно! – оживился Ник. – Если он не будет возражать, я все ему здесь покажу. И более того, я хочу заботиться о нем и в будущем! Он ни в чем не будет нуждаться, я оплачу его учебу в университете, если он намерен учиться. У меня есть квартира в Челси, мы практически не пользуемся ею теперь, переехав за город. И вряд ли она понадобится нам в ближайшие несколько недель. – Мелисса сказала ему, что намерена ездить в Уимблдон из усадьбы. Этот маршрут был намного спокойнее, чем более короткая, но перегруженная транспортом дорога через Лондон. – Можете пожить там, если хотите! – предложил он Констанс, понимая, что ей легче принять такое предложение, чем взять у него деньги на оплату их проживания в гостинице.
      – Это было бы действительно очень удобно…
      – Можете сегодня же переехать туда! – воскликнул Ник, обрадовавшись, что угодил ей. – Поезжай в отель собирать вещи, я заеду за вами в четыре часа. Тебя это устроит?
      – Конечно! – Констанс встала, и Ник проводил ее на улицу, не обращая внимания на подозрительный взгляд Купа.
      Он остановил такси и заплатил за ее проезд до гостиницы, которая, как ему и представлялось, находилась на окраине. Тепло попрощавшись с Констанс, Ник медленно вернулся в офис, ломая голову над тем, что сказать Мелиссе. С Констанс он встречался, когда будущей жене было всего девять или десять лет, но вряд ли она примет это в расчет.
      – Ты ничего не хочешь мне сообщить, Ник? – пристально взглянул на него Куп, выждав, пока он выпил виски. – Ник молча пожал плечами. – Брось! Я вспомнил, откуда знаю ее фамилию. Ты рассказывал мне когда-то о Констанс Салливан, с которой познакомился в Северной Ирландии и закрутил роман. Тебя из-за нее чуть было не уволили со службы, верно?
      – Да, это та самая девушка, – тяжело вздохнул Ник. – Мы познакомились с ней случайно, я проводил ее до дома и назначил свидание. Все складывалось великолепно, мы тайно встречались какое-то время, но потом об этом узнал ее отец и рассвирепел. Он пожаловался моему командиру, и меня загнали на границу. А когда я вернулся в Белфаст, Констанс уже там не было.
      – Так что же привело ее к тебе спустя столько лет?
      – Могу я доверить тебе тайну? Извини, мне не следовало даже спрашивать об этом, я полностью тебе доверяю, старина! Дело в том, что Мелисса ничего не знает о существовании этой женщины. Но теперь мне придется ей все рассказать… Констанс была беременна, когда папаша отослал ее в Дублин. У меня есть шестнадцатилетний сын!
      – Вот это да! – ахнул Куп. – Мелисса с ума сойдет!
      Он встал из-за стола и плеснул себе виски в бокал.
      – Я понимаю, – кивнул Ник, – но мне все равно придется ей все объяснить.
      – Я бы не стал торопиться, – заметил Куп. – Ты ведь еще не знаешь, чего Констанс от тебя хочет.
      – Не думаю, что она чего-то добивается, – ответил Ник. – Если бы ей требовались деньги, она бы уже давно обратилась ко мне. Нет, все произошло только из-за того, что наш сын случайно узнал о моем существовании. Раньше он был уверен, что я давно мертв.
      – Когда ты намерен встретиться с ним? – спросил Куп. – И о чем вы будете разговаривать?
      – Увижусь уже сегодня и, надеюсь, как-нибудь справлюсь, – ответил Ник, решив воздержаться от второй порции виски. – Меня больше волнует, что я скажу Мелиссе. Вот тут мне остается только уповать на Бога…
      – Советую просто дать им денег и отправить поскорее восвояси, – Куп поморщился. – Возможно, это грубо, но я не стал бы рисковать распадом семьи.
      – Мелисса меня не оставит, – уверенно заявил Ник. И еще более однозначно добавил: – Без нее мне не жить.
 
      – Папа! Папочка!
      Китти со всех ног кинулась навстречу отцу. Джек, заключив ее в объятия, подбросил в воздух.
      – Я так соскучился по тебе, малышка! Мне следовало взять тебя с собой в Париж.
      Мелисса, наблюдавшая эту сцену, нахмурилась: в памяти всплыл неприятный разговор с Эйсом Делани. Но, памятуя и об их уговоре, она изобразила на лице улыбку и стала расспрашивать брата о закулисных событиях открытого первенства Франции.
      В последующие дни Джек с головой окунулся в работу – Уимблдонский чемпионат был на подходе. Он вел репортажи с кортов Королевского клуба, где проводились отборочные соревнования, брал интервью у знаменитых спортсменов и, разумеется, использовал любую свободную минуту, чтобы потренироваться: ему почти передался настрой сестры на успех их совместного выступления в турнире смешанных пар.
      Уйдя из профессионального спорта, Мелисса играла исключительно в показательных и благотворительных матчах, ради удовольствия и поддержания хорошей формы. И теперь, ощущая груз взятой на себя ответственности, порой долго не могла уснуть, думая о том, не совершает ли она ошибку. Ведь после ухода из большого тенниса с титулом чемпионки в одиночном женском разряде вылететь из соревнований уже в первом туре было бы стыдно и обидно.
      В Беллвуд зачастил Эйс, он помогал Мелиссе и Джеку готовиться к выступлению. В паре с ним несколько раз сыграла Кэти Оливер, бывшая наставница Мелиссы, обладавшая ценным опытом подготовки спортсменов к международным турнирам. Несмотря на занятость, Кэт нашла время для своих друзей, решивших тряхнуть стариной, тем более, что она была когда-то влюблена в Джека. Мелисса подозревала, что в ней еще не остыли прежние чувства, но они уже не бурлили, как прежде, и не угрожали душевному равновесию брата.
      – Напрасно Лайза оставила Джека без присмотра, – сказала однажды ей Кэти. – На него посматривают многие молоденькие теннисистки, они готовы броситься ему на шею.
      – Это ее трудности, – ответила Мелисса, не желая развивать скользкую тему. – По мне, так пусть вообще не возвращается из Америки, главное, что Китти с нами.
      – Джек тоже так считает?
      – Не знаю. Мы с ним об этом не разговаривали.
      В четверг Алекс отправилась вместе с Эйсом в Беллвуд, оставив близнецов под присмотром няни. Ей хотелось поболтать с Розой Фаррелл, которую она любила, как родную мать, и взглянуть на работу дизайнера.
      Детская, отделанная и разрисованная Джинни, произвела на Алекс глубокое впечатление. А вот сама художница вызвала у нее чувство иного рода, ей до сих пор не верилось, что муж может спокойно пропустить такую сексуальную блондинку. Он не давал ей пока ни малейшего повода для ревности, однако его прежние достижения на поприще покорения женских сердец не так-то легко было забыть. Порой Алекс сомневалась, что действительно пленила его навеки и получила на него исключительные права. Она нуждалась в постоянном подтверждении его любви к ней, чем порой озадачивала Эйса: он обожал жену и был ей верен, чего же более?
      – Алекс осунулась, – сказала Мелисса Эйсу, когда они остались одни. – Она здорова?
      Всегда стройная и хрупкая, Алекс выглядела сейчас больной. Об этом свидетельствовала нездоровая бледность, неестественная для молодой женщины, большую часть года живущей в солнечной Калифорнии.
      – Она прошла медицинское обследование, – ответил Эйс. – Врачи нашли у нее малокровие и прописали ей лекарство. – Он потупился, скрывая нарастающее раздражение.
      – Она устает от близнецов, – вздохнула Мелисса.
      – У нас есть экономка, две служанки и няня! – рявкнул Эйс, сытый по горло замечаниями о скверном внешнем виде его жены. – Ей самой ничего не приходится делать по хозяйству! Почему всем кажется, что она перетрудилась?
      – Я понимаю, – сказала Мелисса, – однако как мать должна заметить, что лично меня постоянно тянет к Сюзи. Думаю, с Алекс происходит то же самое. Только на ее долю выпали двойные заботы, благодаря твоей плодовитости!
      – Это от Бога! – улыбнулся Эйс, моментально повеселев.
      – Ты будешь играть в теннис? – крикнул Мелиссе Джек. – Раз уж втянула меня в эту затею на старости лет, прошу покорно на корт!
      Он до сих пор не мог простить сестре, что она убедила его принять участие в соревнованиях. В прошлом тоже неоднократный чемпион многих международных состязаний, он дрожал от мысли о возможном поражении.
      – Подожди меня минуточку! – крикнула Мелисса и, понизив голос, спросила у Эйса: – Не пора ли все ему рассказать о Лайзе? А что, если она ему позвонит? Лучше пусть будет во всеоружии!
      – Пока не стоит. Посмотрим, как поведет себя Лайза. Если мы все расскажем Джеку, мы тем самым сожжем мосты.
      – Хорошо. – Мелисса пожала плечами и пошла на другую сторону корта, где ее поджидал Джек.
      Алекс понаблюдала за игрой минуту-другую из окна комнаты на втором этаже, но дольше не выдержала: у нее закружилась голова от их пушечных ударов по мячу и стремительного передвижения по площадке. Даже тренируясь, они играли в полную силу.
      Тяжело вздохнув, она отвернулась и стала рассматривать волшебные картины, украшающие стены. Джинни сидела, скрестив ноги по-турецки, на полу и что-то аккуратно красила.
      – Почему бы вам не попробовать рисовать картины? У вас так здорово получается! – воскликнула Алекс.
      – Можно подумать, что салоны и галереи ждут не дождутся моих творений! – усмехнулась художница.
      Алекс не ответила, и Джинни, встревоженная неожиданным молчанием собеседницы, обернулась. Бледная как мел, та дрожащей рукой указывала ей на сумочку, лежащую на столе. Вскочив на ноги, Джинни схватила ее и подала Алекс.
      – Воды! – прохрипела та, доставая таблетки.
      – Я мигом! – Джинни выбежала в коридор, едва не сбив с ног Розу, держащую в руках поднос с кофе для всех.
      – Алекс плохо! – выпалила Джинни. – Она чуть было не упала в обморок!
      – Неужели? – улыбнулась Роза и спросила: – Дорогая, ты забеременела?
      – Нет, – едва слышно отозвалась Алекс, – просто от запаха краски у меня закружилась голова.
      Она взяла у Джинни стакан и запила пригоршню таблеток. Роза и Джинни переглянулись: особого запаха они не чувствовали, он давно выветрился. Во время работы художница всегда открывала окна, а сегодня покрасила лишь маленький участок стены.
      – Если хочешь, полежи у меня в спальне, – предложила Роза и, подойдя к больной, помогла ей встать с детской кроватки, на которой она сидела. В огромных зеленых глазах Алекс светился испуг, лицо ее страшно побледнело.
      – Ты уверена, что не забеременела? – повторила Роза, уложив ее на широкую кровать в своей комнате.
      – На все сто процентов, – прошептала Алекс, закрыв глаза. Сердце ее стучало подозрительно учащенно.
      – Может, позвать Эйса?
      – Ни в коем случае! Только не это, умоляю! Не говорите ему, что я упала в обморок, он разволнуется и заставит меня снова идти к врачу.
      – Ты была недавно у доктора? – озабоченно посмотрела на нее Роза, присаживаясь на кровать и беря ее руку, холодную как лед. – Ты болела?
      – Нет, это переутомление, не волнуйтесь! Анализы показали, что у меня малокровие. Врач прописал мне лекарство, оно помогает.
      Роза не поверила ни одному ее слову. Неужели это очередная проделка Эйса? Что он затеял? И что за подозрительные пилюли она глотает пригоршнями? Они совершенно не похожи на таблетки от анемии! Уж не пристрастилась ли она к наркотикам?
      В глазах Алекс сверкнули слезы.
      – Что с тобой, дорогая? – участливо спросила Роза. – Могу я как-то тебе помочь?
      – Нет, мне уже никто не поможет, – судорожно всхлипнула Алекс. – Если вы пообещаете, что никому не расскажете, я открою вам свой секрет. Но только не говорите ничего, ради Бога, ни моему отцу, ни Джеку, ни Мелиссе, ни Эйсу!
      – Клянусь!
      Смерив Розу изучающим взглядом, Алекс наморщила лоб, собираясь с мыслями, и прошептала:
      – Я консультировалась у двух врачей – в Сан-Франциско и в Лондоне. Оба – прекрасные специалисты, они поставили один и тот же диагноз: наследственный порок сердца. От него умерла моя мама, как вам известно. После родов болезнь проявилась у меня особенно остро.
      – Насколько она опасна? – тихо спросила Роза.
      – Врачи говорят, что она не смертельна, однако я должна постоянно принимать лекарство и не переутомляться. Но как уберечься, когда ты замужем за Эйсом? – Алекс вяло улыбнулась.
      – По-моему, ты должна поставить его об этом в известность! – помрачнела Роза.
      – Нет, тогда он перестанет брать меня в свои поездки, и я не перенесу одиночества. Но еще хуже, если из-за меня от откажется от тенниса, путешествий и друзей. Эйс не создан для тихой семейной жизни! Покой и уют ему быстро осточертеют, он возненавидит меня и начнет искать отдохновения на стороне. А я умру, если он мне изменит! Впрочем, мне так или иначе суждено умереть…
      – Типун тебе на язык! – в сердцах воскликнула Роза.
      – Извините, мне не следовало вам этого говорить! – вздохнула Алекс. – На самом деле это пустяковая хворь, врачи сказали, что современные лекарства успешно ее лечат, если принимать их регулярно. Мама скончалась двадцать лет назад, в тридцатилетнем возрасте, но в то время этих таблеток еще не было. С Божьей помощью как-нибудь воспитаю близнецов…
      – Ты увидишь и внуков, моя дорогая! – ободрила ее Роза. – А я буду тебе помогать их нянчить, – с улыбкой добавила она.
      – Спасибо. – Алекс повеселела от этой шутки. – Я вполне довольна жизнью, у меня все есть – муж и дети… Они такие замечательные! Вот облегчила душу, и мне сразу полегчало. Я вам очень признательна! И страх совершенно исчез…
      – Я рада, – сказала Роза. – Послушай, мужу ты можешь ничего не рассказывать, но зачем утаивать свою беду от отца? – Когда-то Роза была влюблена в Филипа Кейна и до сих пор навещала его раз в неделю, они ужинали вместе и вспоминали былое. – Если бы заболели мои дети, – продолжала она, – я бы огорчилась, попытайся они утаить это от меня. Мне думается, твой папа согласился бы со мной. Если ты сама не хочешь, я могу с ним поговорить!
      – Не надо! – Алекс покачала головой. – Он все передаст Эйсу. Ведь отец до сих пор сердит на него и если узнает, что я больна, то начнет суетиться и учить Эйса, как лучше со мной обращаться… Вы же знаете, как мой муж воспринимает любые советы и поучения! Начнется скандал… Роза, вы же обещали молчать! – напомнила она.
      – Да, я все помню! Я не скажу никому ни слова! – заверила ее Роза. – Если хочешь, можешь отдохнуть здесь до обеда, дорогая! – предложила она, желая сменить тему.
      – Да, пожалуй, я еще немного тут полежу.
      – Ты не проголодалась? Принести тебе легкую закуску или освежающий напиток?
      – Благодарю, мне ничего не нужно. – Алекс улыбнулась, тронутая заботой и вниманием. – Вы так добры ко мне!
      Роза поцеловала ее в лоб и вышла из комнаты, мучительно соображая, под каким предлогом ей лучше избежать очередного визита к Филипу Кейну: несмотря на свое обещание она боялась не выдержать и проболтаться. Ну конечно же, ей следует сослаться на чрезвычайную занятость в связи с участием Мелиссы и Джека в Уимблдонском турнире! Теперь все ее время будут занимать малышки Сюзи и Китти. Бедняжка Филип! Он и так страдает от одиночества, отдав единственную дочь замуж за американца. А ведь на старости лет человеку не надо ничего, кроме как знать, что его дети здоровы и счастливы…
      Роза вздохнула, с грустью подумав о Джеке: как-то еще поведет себя строптивая Лайза? Слава Богу, у Мелиссы и Ника пока все в порядке и за них можно не волноваться!

ГЛАВА 13

      В воскресенье, накануне открытия теннисного чемпионата в Уимблдоне, Беллвуд распахнул свои ворота для многочисленных гостей. По случаю завершения ремонта и предстоящего дня рождения Сюзи в усадьбу пригласили гостей со всей округи и журналистов. Фоторепортерам не терпелось запечатлеть костюмы для тенниса новых фасонов, предлагаемых Мелиссой – прославленной чемпионкой, возвращающейся в большой спорт.
      – Ты не хочешь выступить завтра в роли модели? – спросила она в субботу у Джинни. – Я буду в красном, а ты – в голубом.
      – Какая же из меня манекенщица? – смутилась Джинни, испугавшись самой мысли о том, что попадет на страницы газет. Однажды в юности она уже имела неосторожность участвовать в демонстрации одежды на вечеринке для учащихся и преподавателей своего колледжа, но с тех пор зареклась трепать себе нервы.
      – У меня тоже нет профессиональных навыков! – пожала плечами Мелисса. – Но представь, как эффектно мы будем выглядеть в паре, блондинка и брюнетка!
      Чувствуя себя в долгу перед ней, Джинни уступила: в конце концов, ради билетов на трибуну для участников чемпионата не грех и поволноваться. Однако ее смущало одно немаловажное обстоятельство, о котором, впрочем, Мелисса догадывалась.
      – Надеюсь, что Сол здесь не объявится? – спросила Джинни на следующее утро. Перспектива встречи с ним страшила ее настолько, что она готова была отказаться и от участия в общем веселье, и от демонстрации спортивных костюмов.
      – Он пока на Кипре, – невозмутимо ответила Мелисса и украдкой взглянула на часы. Нет, она не покривила душой, самолет Сола еще не взлетел.
      Погода их не подвела, день выдался ясным и солнечным, к радости Розы, опасавшейся, что в случае ливня все гости разом хлынут в дом. Длинные столы с угощением накрыли в саду, а для Сюзи заготовили сюрприз – огромный шоколадный торт, испеченный по особому заказу. Мелисса пригласила фокусника, трех клоунов и затейника, переодетого обезьяной, – ему вскоре стало дурно от бананов, которыми угощали его дети. По просьбе Китти и Сюзи взрослые устроили всем ребятишкам прогулку верхом на осликах.
      Джек отнесся к этой затее скептически, не уверенный в миролюбивом нраве животных. Руководство аттракционом взяли на себя Ник и Дэниел Фаррелл, отец Джека и Мелиссы. Они следили, чтобы никто из юных наездников не упал, и обеспечивали равные возможности всем желающим прокатиться. Исключение Ник сделал только для Сюзи, разрешив ей кататься на своем любимце сколько душе угодно.
      Наблюдая за дочерью, он украдкой вздыхал, видя, как мало нужно малышке для полного счастья: покататься на ослике верхом, вволю полакомиться мороженым, ощутить ласку и доброжелательность окружающих. Нет, определенно Сюзи не вырастет необщительной и угрюмой девицей, в отличие от ее единокровного братца Микки, о существовании которого она пока не подозревала.
      Ник уже несколько раз встречался с этим унылым юношей, но так и не свыкся с мыслью, что он – его сын. Микки не поддержал ни одну из идей отца. Он отверг его предложение учиться в университете, не имел никаких собственных соображений о возможной карьере и обрадовался лишь однажды, когда получил деньги на карманные расходы во время своего пребывания в Лондоне. Натянуто улыбнувшись, Микки торопливо пробормотал слова благодарности и поспешно удалился.
      Констанс вела себя совершенно иначе, она рассыпалась перед Ником в благодарностях за его помощь. Он понимал, как ей тяжело было растить одной непослушного сыночка, но в глубине души сожалел, что она не осталась с ним в Дублине.
      Стыдясь этого и осознавая свою ответственность за юношу, Ник мысленно упрекал Констанс в том, что она спохватилась чересчур поздно. Он сотни раз пытался обо всем рассказать жене, но не мог подобрать подходящих слов и постоянно оправдывал свою нерешительность разными объективными причинами. Сейчас ему казалось, что возлагать новую заботу на Мелиссу, когда у нее масса других неотложных дел, просто нечестно.
      Он твердо решил ей во всем признаться после праздника. Но вот праздник наступил, а нужных выражений Ник так и не нашел… Отчаявшись, он снова отложил этот серьезный разговор – теперь до окончания Уимблдонского турнира, имеющего для Мелиссы особую значимость. Усыпив таким образом свою совесть, Ник целиком отдался развлечению дочери и гостей.
      Тем временем Джек и Мелисса успели дать интервью в связи с их выступлением в турнире смешанных пар, после чего пригласили журналистов на демонстрацию новых моделей спортивных костюмов и аксессуаров. Словно ненароком, Мелисса протянула Джинни ракетку и предложила ей сфотографироваться на корте. Джинни стала отказываться, но Мелисса и ее знакомый фотограф все же убедили художницу попозировать перед камерой на фоне сетки.
      Сол, застав их на площадке за этим занятием, решительно направился к Джинни. В последнее время он постоянно ломал голову над тем, что послужило причиной их внезапного раздора. Ведь расстались они перед его отлетом на Кипр счастливыми влюбленными. И вдруг в одночасье все его радужные мечты и надежды рухнули. Что же произошло? Сол потерял сон и покой, мучительно размышляя над этим.
      Неужели Джинни восстановила прежние отношения с Джеймсом Калвертом? Чутье подсказывало Солу, что такое вряд ли возможно после бурного начала их романа, вспыхнувшего в субботу в доме его родителей. В равной мере ему не верилось, что она способна всерьез заняться обольщением Джека Фаррелла или Эйса Делани. Об этом свидетельствовали ее оскорбленный тон и разъяренное лицо, когда она приводила ему свои доводы. Во всяком случае, Солу хотелось в это поверить. И сейчас он стремился любой ценой узнать от нее правду. Но к тому моменту, когда он достиг корта, его кураж иссяк.
      – Вы удивительно фотогеничны! – с добродушной улыбкой говорил репортер Джинни. – Если надумаете делать альбом, позвоните. Вот вам моя визитная карточка…
      – Не беспокойтесь, она ей не понадобится, – грубо вмешался в разговор Сол, чем моментально испортил Джинни настроение. Ее лицо вытянулось и помрачнело, превратившись в непроницаемую маску. У Сола екнуло сердце.
      Мелисса выразительно взглянула на фотографа и направилась к выходу с корта. Джинни отчаянно боролась с нахлынувшими воспоминаниями о последней игре в теннис с Солом Ланкастером и особенно о том, что за ней последовало.
      – Опекуны мне не требуются, – ледяным тоном заметила она. – Благодарю за трогательную заботу, но я уже не маленькая.
      Она шагнула было к калитке, но Сол ее удержал, схватив за локоть.
      – Прости, я не предупредил тебя о том, что чертовски ревнив! – прохрипел он.
      Джинни потупилась, пытаясь не замечать отчаянного сердцебиения. Одного лишь прикосновения его руки хватило, чтобы ввергнуть ее в смятение. И зачем судьба свела ее с этим мужчиной? За какие провинности наказывает ее Провидение?
      – Это твое личное дело! – огрызнулась она. – Только я тебе не принадлежу! И не смей командовать!
      Дрожь в ее голосе не ускользнула от его внимания, но он, на свою беду, объяснил это не страстью, а злостью.
      – Всего лишь месяц назад ты принадлежала только мне одному! – напомнил он.
      – Никто не застрахован от ошибок, – натянуто улыбнулась она. – Прости, но мне нужно переодеться.
      Сол молча поплелся следом за ней. Джинни думала, что он проводит ее до самой спальни, и затрепетала, живо представив себе, что может случиться, если они останутся одни рядом с кроватью. Ее спасла Роза Фаррелл, вышедшая им навстречу. Однако мимолетное облегчение Джинни мгновенно сменилось ужасом, едва лишь она увидела, кто идет рядом с Розой.
      – Как ты здесь оказалась, мама?
      – Миссис Фаррелл пригласила меня на день рождения внучки! Ты была так занята, что не брала трубку… – Энн умолкла, узнав Сола Ланкастера в спутнике дочери и едва не упала в обморок.
      – Привет, Энн! – фамильярно поздоровался тот, отмечая поразительное внешнее сходство матери и дочери. За двенадцать лет, которые они не виделись, Энн почти не изменилась. Почему же он презирает одну из этих женщин и сходит с ума по другой? – А я и не узнал тебя без костылей. – Он усмехнулся, чем привел Джинни в ярость.
      – Не смей так разговаривать с моей мамой! – воскликнула она, досадуя на себя за то, что, злясь на весь мир и особенно на Энн, которую считала виновной во всех свалившихся на нее напастях, она не подходила к телефону. Не будь она так упряма, мать, возможно, и не приехала бы в Беллвуд.
      – Все в порядке, Джинни! – вмешалась Энн. – У него есть основания говорить мне гадости.
      – Какие, хотелось бы мне знать? – спросила Джинни, рискуя разворошить осиное гнездо. – Он винит тебя в том, что ты сбила его папашу с истинного пути? Ерунда! Всему свету известно, как любвеобилен сэр Дэвид. Так не лучше ли призвать его одуматься на старости лет, чем укорять невинную женщину? Впрочем, Господь свидетель, имея такую твердокаменную жену, как у него, любой начнет искать себе отзывчивую любовницу!
      Выпалив все это, Джинни сообразила, что перегнула палку, и поспешно ретировалась в спальню, провожаемая испуганным взглядом побледневшей Розы. Посмотрев на Сола и на Энн, враждебно уставившихся друг на друга, та тоже потихоньку исчезла, сожалея, что пригласила Энн Синклер на праздник. Правда, спустя минуту Роза уже забыла о нежеланной гостье, переключившись на детей, поссорившихся из-за мороженого. Наделив драчунов изрядной порцией, Роза отвела их к фокуснику. Счастливые и довольные, ребята угомонились.
      Эйс вышел на свободный корт и стал перекидываться мячами с детьми старшего возраста. С тех пор как он стал отцом, его отношение к детям резко изменилось: если раньше он избегал их, то теперь с удовольствием занимался с ними в свое свободное время. Дети его боготворили. Мелисса считала, что им нравится его серьезное с ними обращение. Эйс действительно всегда разговаривал с детьми как со взрослыми и не расспрашивал об их успехах в школе. Он скорее предложил бы им закурить сигарету и выпить по глотку виски, чем стал бы нудно распространяться о вреде пагубных привычек.
      Тягостная тишина зависла над Энн и Солом, когда они остались одни. Со времени их яростной ссоры минуло уже двенадцать лет, но воспоминания о ней не утратили прежней яркости. Им обоим показалось, что погожий летний день внезапно сменился студеным рождественским сумраком, что комнаты наполнены не свежим теплым воздухом и радостными криками детворы, а сигаретным дымом, звоном бокалов и хрипловатым смехом подвыпивших мужчин, танцующих с захмелевшими женщинами.
      – Я знаю, что ты меня ненавидишь, – наконец промолвила Энн срывающимся голосом. – Умоляю, только не рассказывай Джинни о том, что я тогда натворила! Я не перенесу утраты дочери!
      Сол едва не разразился истерическим хохотом: ведь он тоже боялся потерять Джинни…
      – Нам не о чем разговаривать, – холодно бросил он. – Но никаких обещаний я давать не намерен!
      Он попытался уйти, но Энн схватила его за рукав. Сол обжег ее гневным взглядом, словно к нему прикоснулась змея, и она отдернула руку, густо покраснев, как Джинни в минуты волнения.
      – Выслушай меня! – выпалила она. – Когда я угодила в больницу после аварии и узнала от Джинни, что ты пригласил ее на вечеринку по случаю помолвки твоей кузины, я сильно перепугалась и не придумала ничего лучшего, как позвонить твоей матери.
      – Кому? – переспросил Сол, не веря своим ушам.
      – Элис, – повторила Энн. – Она тоже не пришла в восторг от услышанного и пообещала взять ситуацию под свой контроль. Мне жаль, что все так вышло, – поспешно добавила Энн, заметив, что Сол помрачнел.
      – До сих пор я помалкивал о твоих удивительных способностях упрятывать мужчин за решетку, возведя на них напраслину, или же толкать их на самоубийство, – холодно заявил он. – Я держал язык за зубами только ради Джинни, а на тебя мне плевать! Если ты снова окажешься на моем пути, имей в виду: я все расскажу отцу, и вряд ли похоть затмит ему рассудок, когда он узнает правду о Билле Таггарте. А если вздумаешь поделиться грязными воспоминаниями о вашем романе с репортерами бульварных газет, рекомендую не забывать, сколько грязи я могу вылить на тебя в ответ.
      – Я не побегу к репортерам! – воскликнула Энн.
      – Не верю, – покачал головой Сол. – Наверняка побежишь, как только он тебя бросит. Так что заруби мой совет у себя на носу! – Сол пристально взглянул ей в глаза и ушел.
      Энн осталась стоять на том же месте, тихо плача. Немного придя в себя, она с опаской оглянулась по сторонам и тяжело вздохнула: Роза как сквозь землю провалилась, а где искать Джинни – не известно!
      – По-моему, вам срочно требуется выпить чего-нибудь неразбавленного, – услышала она незнакомый мужской голос и, подняв глаза, увидела перед собой мужчину лет пятидесяти, но довольно-таки привлекательной наружности. – Я Дэниел Фаррелл, отец Джека и Мелиссы, – с улыбкой представился он.
      – Очень приятно познакомиться. – Она пожала ему руку. – Меня зовут Энн Синклер, я мама Джинни. Меня пригласила ваша жена.
      – Бывшая, должен я уточнить, – поправил ее Дэниел, и Энн сразу же повеселела. – Ну, так как насчет виски?
      – С удовольствием составлю вам компанию! – ответила Энн и позволила Дэниелу сопроводить ее в столовую.
 
      Джинни переоделась в тенниску и джинсы и, крадучись, как вор, потихоньку спустилась вниз, по пути выглянув в окно, чтобы проверить, стоит ли еще «ягуар» Сола возле дома. Ей и в голову не пришло, что тот приехал из аэропорта на такси, и потому она вздохнула с облегчением, убедившись, что его автомобиля нет на площадке.
      Бесцельно побродив по газону, она стала смотреть выступление клоунов. Затейник в костюме гориллы гонялся за ребятишками по игровой площадке и, поймав кого-то из них, подбрасывал в воздух. Дети с визгом убегали от обезьяны, но не настолько далеко, чтобы лишиться главного удовольствия – испытать страх, попав в лапы лохматого и зубастого чудовища. Одна маленькая девочка испугалась не на шутку и расплакалась, когда горилла приблизилась к ней, колотя себя кулаками в грудь.
      – Прекрати! – встала на пути артиста Джинни, закрыв собой малышку. – Лови кого-нибудь другого, повзрослев и посильнее!
      Вместо ответа он схватил ее за руку и, бесцеремонно взвалив на плечо, потащил в кусты.
      – Отпусти меня, грубиян! – закричала она, стуча кулачками по его мохнатой спине.
      Ребятишки решили, что происходящее – часть представления, и дружно рассмеялись. Джинни сперва тоже подумала, что это шутка, и не обеспокоилась, пока не очутилась в зеленом лабиринте, где легко можно было заблудиться.
      – Ни шагу дальше! – испуганно завопила она. – Я не знаю, где выход!
      Но нахальный похититель продолжал идти вперед, не обращая на ее крики внимания. Лишь достигнув середины лабиринта, он опустил ее на землю.
      – Идиот! Я же говорила, что… Ой! – Джинни даже притопнула ножкой от злости, когда шутник стянул с лица маску. – Надень ее сейчас же, в ней ты гораздо симпатичнее! – воскликнула она, глядя на раскрасневшуюся физиономию Сола. – Надеюсь, ты знаешь, как отсюда выбраться!
      – Рано или поздно нас все равно разыщут, – ухмыльнулся он.
      – Вряд ли только нас до утра спохватятся! – гневно возразила она, радуясь в душе, что он все-таки остался в усадьбе после их ссоры. – Так что и не надейся, будто нас скоро станут искать! Впрочем, вход расположен, по-моему, как раз напротив окон столовой! А выход, видимо, вон там!
      Она побежала по проходу между кустами, но вскоре очутилась в тупике. Сол невозмутимо улегся на траву и миролюбиво предложил ей последовать его примеру. Джинни угрюмо посмотрела на него и села на безопасном расстоянии.
      – Если ты ждешь извинений, то напрасно, – промолвила наконец она.
      – Я их и не жду, – беззаботно ответил он.
      – В этом дурацком наряде ты ужасно смешон!
      – Предлагаешь мне раздеться?
      – Да! То есть нет! А что еще на тебе надето? – растерялась Джинни.
      – Все то же, что и раньше, – мягко улыбнулся Сол. – Так что я не оправдаю твоих надежд, сняв обезьянью шкуру. Но лучше все же от нее избавиться: в ней чертовски жарко. Боже, как же меня обкормили сегодня бананами!
      – Я готова выцарапать тебе глаза! Век бы их больше не видеть! Какого дьявола ты затащил меня в эти дебри?
      – Так ведь добровольно ты бы сюда не пошла! А мне нужно с тобой поговорить. Садись на шкуру, земля холодная, можно простудиться.
      – Ни за что! – Джинни гордо скрестила руки на груди.
      – Малышка, пойми! Нам все равно придется выяснить отношения, – Сол вздохнул. – И чем раньше мы это сделаем, тем лучше! Ведь до сумерек нам нужно выбраться из этого лабиринта! Ну, смелее, Джинни! Говори!
      – Нам нечего выяснять!
      – Это не так! Я хочу знать, почему ты расстроилась, когда я улетел на Кипр!
      – И вовсе я не расстраивалась. Просто решила, что мне лучше полететь в Голливуд с Джеми, чем к тебе – на Кипр.
      – Не делай из меня идиота! Ты не собиралась в Америку, потому что подписала подряд в Беллвуде.
      – Верно! Однако никто не запретит мне улететь в Штаты, когда работа выполнена!
      – Я, Сол Ланкастер, запрещаю тебе это!
      – Какой ты, однако, самоуверенный! Не любишь, когда тебя оставляют в дураках! А мне вот вздумалось променять тебя на Джеми. Досадно?
      – Скорее обидно: ты разбила мне сердце!
      – Только не надо бросаться такими словами! Это нечестно! – Джинни отвернулась, густо покраснев. – Существуют определенные правила игры!
      – В любви и на войне правил нет, главное – победа! – возразил Сол. – Но воевать с тобой я не намерен!
      Сол встал и подошел к Джинни, но не дотронулся до нее даже пальцем. Мысли ее, однако, смешались.
      – Посмотри мне в глаза и скажи, что ты любишь Джеймса Калверта. Я сейчас же уйду и навсегда оставлю тебя в покое.
      Джинни открыла было рот, чтобы выпалить спасительную ложь, но не осмелилась, испугавшись выражения его лица: его губы сжались, а в темно-зеленых глазах застыла мольба. Она потупилась и прикусила нижнюю губу. Сол облегченно вздохнул, но, как выяснилось, рановато.
      – Тебе здесь нечего делать! – скучным голосом промолвила Джинни, собравшись наконец с духом. – Зря ты вернулся! Уходи!
      – Ладно, но сперва объясни, что случилось! – потребовал он. – Ну, говори же! Я жду!
      – Это не так легко, как тебе кажется. Вернее, это просто невозможно! – Она с отчаянием вздохнула.
      – Но почему, дорогая? – не унимался Сол, чем только разозлил ее, потому что слово «дорогая» сбивало ее с мысли, особенно когда он произносил его своим сексуальным бархатным баритоном. Джинни упорно отмалчивалась, и тогда Сол спросил:
      – Ты разговаривала с моей матерью? Это она тебя огорчила?
      – Со мной поговорить она не удосужилась, – фыркнула Джинни, упирая на начало фразы.
      Это насторожило Сола.
      – Значит, она говорила с кем-то другим? С кем именно?
      – Ладно! Ты победил, я все расскажу! – Она не выдержала и обернулась к нему лицом, искаженным обидой. – Помнишь репортера, который показался нам слишком настырным?
      – Конечно! Я прекрасно его запомнил!
      – Так вот, никакой он не репортер! Он частный детектив, нанятый твоей матерью следить за мной. Когда ты вышвырнул Джеми из ночного клуба, этот тип подошел к нему и предложил кое-какую работу, естественно, по поручению твоей мамочки!
      – Продолжай, я слушаю!
      – Она заплатила ему пятьсот фунтов, чтобы он наплел тебе обо мне всяких небылиц. Но ты ему поверил, потому что услышал то, что хотел! Он ведь сказал, что я торгую своим телом, верно?
      Голос Джинни дрожал от негодования, она задыхалась от злости, но продолжала говорить. Она боялась, что он ее перебьет, приведя собственные аргументы или, что еще хуже, признав ее доводы.
      – Твоя мамочка надеялась навсегда отбить у тебя охоту встречаться со мной, но добилась обратного эффекта! Слова Джеми распалили тебя! Ты ведь давно мечтал затащить меня в кровать! А Джеми подсказал тебе, как быстрее это сделать. Разве я не права? Не прошло и двух дней, как ты объявился в моем доме, рассыпаясь в комплиментах, и обворожил меня улыбками и подарками. Ты заплатил мне аванс! – Ее голос сел, и она отвернулась, пряча слезы.
      – Джинни! – Сол попытался обнять ее, но она резко вывернулась, крикнув:
      – Не прикасайся ко мне! Отойди!
      – Хорошо, только успокойся. – Он отступил на шаг, чтобы не разозлить ее еще сильнее.
      – Слава Богу, ты хотя бы не отрицаешь того, что я сказала! – слегка успокоившись, пробормотала Джинни.
      – Мне нечего тебе сказать, – признался Сол, стараясь говорить спокойно и тихо. – Я действительно вознамерился любой ценой переспать с тобой. Но вскоре я изменил свое отношение к тебе! Мне стало мало одного твоего тела, захотелось настоящей, глубокой любви! Я понял, что нас объединяет нечто большее, чем плотская страсть! И это произошло значительно раньше, чем мы занялись любовью…
      – Мы занимались чистым сексом! – поморщилась Джинни. – Я расплачивалась с тобой за часики. О какой любви ты говоришь?
      – Нет, дорогая! – не уступал Сол. – Это была прелюдия нашей будущей любви! Я раскусил Джеми и понял, что он хотел отвадить меня от тебя, чтобы ты досталась ему. Потом, когда мы с тобой сблизились, все его жалкие интриги выскочили у меня из головы. Я думал только о тебе, любимая! Вспоминал божественные мгновения нашего короткого счастья.
      – Все это в прошлом, Сол! – уныло сказала Джинни.
      – Нет, я никому тебя не отдам! Мы всегда будем вместе, ты принадлежишь лишь мне одному!
      – Я никому не принадлежу! – Она покачала головой. – И пойми, уже нельзя ничего исправить! Представь, какие страшные муки я испытала, услышав покаяние Джеми! Каково мне было узнать, что ты купил меня, словно продажную девку! Я почувствовала себя уличной шлюхой, высматривающей богатого клиента. Ты полагаешь, что я смогу отделаться от этого мерзкого ощущения, услышав, что ты изменил ко мне отношение?
      Джинни перешла на крик, и Сол понял, что она впала в истерику. Сегодня он явно проиграл сражение, но рано или поздно непременно возьмет реванш. Сейчас же ему ничего другого не оставалось, как проклинать себя за свое легкомыслие и молча ждать, пока уляжется шквал ее бурного возмущения. Он не винил в случившемся ни Джеймса Калверта, ни свою мать, ни Энн Синклер. Сердце подсказывало ему, что только он сам обязан рассчитаться за все сполна. Взглянув на Джинни, он сообразил, что лучше ее не утешать, и, подхватив с земли костюм гориллы, негромко сказал:
      – Пошли!
      Она покорно последовала за ним, даже не сообразив, что выход из лабиринта ему хорошо известен. К их искреннему удивлению, солнце еще не село, когда они выбрались из густого кустарника, и праздник продолжался, хотя им и померещилось, что мир погрузился во мглу, после того как рухнуло их счастье.
      – С тобой все в порядке? – тихо спросил Сол, заметив, что она бледна и дрожит как осиновый лист.
      – Не беспокойся, я вполне здорова. – Джинни отвела взгляд.
      – Я хочу тебе сказать кое-что еще. – Он дотронулся до ее плеча. – Вспомни, разве почувствовала ты себя, хоть на миг, потаскухой, когда мы были близки? Был ли я груб с тобой? Заботился ли я исключительно о своем удовлетворении? Подумай над этим! Я позвоню тебе! – И, не дожидаясь ответа, быстро ушел.
      Джинни застыла, раздираемая обидой и желанием окликнуть Сола, остановить. Сомнения терзали ее сердце. Его слова звучали вполне искренно, однако могла ли она поверить ему после того, как он однажды уже усыпил ее бдительность своими любезными улыбками, притворными извинениями, букетом роз, коробкой шоколада и бутылкой вина? И где гарантия, что он действительно стал к ней относиться иначе? Эта «любовь», продолжавшаяся с вечера субботы до утра воскресенья, всего лишь обыкновенный спектакль. Он ублажил свою похоть и расплатился с ней часиками с сапфирами и бриллиантами, чтобы потом не мучиться угрызениями совести. Впрочем, тут она хватила через край: о какой совести может идти речь в подобной ситуации?
      Охваченная такими размышлениями, Джинни добрела до особняка. Она решила немедленно собрать чемодан и вечером уехать в Лондон, чтобы утром взять двухнедельный отпуск и провести его с Мелиссой в Уимблдоне.
      Проходя мимо распахнутых дверей столовой, она услыхала знакомый смех и заглянула в комнату. Мать мило болтала с Дэниелом Фарреллом, сидя с ним на диване. Эта сцена окончательно вывела Джинни из равновесия. Стала бы ее мамаша тратить на него свое драгоценное время, если бы знала, что он далеко не так богат, как его дети, и вынужден был продать усадьбу, чтобы не обанкротиться.
      Почувствовав пристальный взгляд дочери, Энн встала и натянуто улыбнулась. Но, заметив в ее глазах недобрый блеск, с опаской спросила:
      – Что случилось, милая?
      – Ничего, кроме того, что ты разрушила мою жизнь! – крикнула Джинни. – Если бы сэр Дэвид Ланкастер не купил тебя с потрохами, вряд ли бы Сол подумал, что и он сумеет проделать со мной нечто подобное.
      – Джинни! – ахнула Энн, а Дэниел с отвращением отпрянул от нее.
      – Оставь меня в покое! – воскликнула Джинни и побежала к лестнице, ощущая некоторое облегчение. Пусть мать теперь попытается переубедить мистера Фаррелла, что ее дочь наговорила ей гадостей в запальчивости. Энн разлучила ее с Солом Ланкастером, но поссорить Джинни с Фарреллами никому не удастся!

ГЛАВА 14

      Отпуск взяла не одна Джинни. Сол тоже получил в свое распоряжение несколько свободных суток и в понедельник после полудня выехал из гарнизона в Ричмонд. Отперев родительский дом своим ключом – в последний раз, поскольку уже твердо решил немедленно перевезти все пожитки в собственное жилье, – он мысленно попрощался с этим зданием навсегда: предстоящий разговор с матерью наверняка сожжет все мосты.
      Собственно говоря, никакого его имущества здесь и не скопилось. С восьми лет он воспитывался в интернате, потом поступил в военное училище в Сандхерсте, а став офицером, тринадцать лет прослужил на военных базах в различных странах мира. Армейская служба ему нравилась, если не принимать во внимание отдельных мелких неудобств и действительно жутких эпизодов войны в Персидском заливе.
      С мундиром Сол расставался без особого сожаления, обретя четкую перспективу в охранной фирме и встретив Джинни на своем пути. Впрочем, пока она временно выпала из его жизни, но осталась в сердце, и Сол не терял надежды ее вернуть. Он понимал, что ему предстоит заново отвоевывать ее доверие. Оставалось нащупать кратчайший путь к решению этой задачи, одновременно простой и сложной.
      Но прежде требовалось завершить еще одно важное дело…
      Сол сложил книги, диски, кассеты и одежду в картонные коробки, упаковал стереосистему и отнес все это в автомобиль. От приходящей работницы он узнал, что леди Ланкастер ушла в парикмахерскую, и уселся дожидаться возвращения матери.
      Он не знал, радоваться ему или огорчаться, когда первым появился сэр Дэвид, все еще опирающийся на трость. Сол предпочел бы выяснить отношения с матерью с глазу на глаз, но присутствие отца его не смущало – тому тоже не мешало понять, что происходит. В конце концов, это касалось и Дэвида Ланкастера, хотя он вряд ли осознавал, сколь пагубными последствиями для всех чревата его интрижка с Энн Синклер.
      – Я забираю свои пожитки! – заявил Сол и бросил на стол ключи.
      – Оставь их себе, – мягко возразил отец. – Они тебе пригодятся, если захочешь в наше отсутствие воспользоваться бассейном или кортом.
      Сол поморщился, вспомнив Джинни, весело прыгающую по корту и резвящуюся в воде.
      – Нет уж, благодарю покорно! Проще сходить в спортивный клуб.
      Покоробленный его тоном, сэр Дэвид нахмурился, но не успел ответить: в комнату вошла Элис Ланкастер.
      – Сол! Как славно, что ты нас навестил! – проворковала она. – Сейчас будем пить чай.
      – Без меня, – отрезал Сол, мрачно наблюдая исподлобья, как мать стягивает перчатки. Ну кому еще взбредет в голову носить их в середине лета? Леди Ланкастер аккуратно положила перчатки рядом с сумочкой, невозмутимо села на стул и улыбнулась сыну, как всегда холодно и неестественно.
      – Мы понятия не имели, что ты вернулся с Кипра! – промолвила она. – Означает ли это, что ты наверняка придешь на свадьбу Аманды?
      – Вряд ли, – многозначительно помолчав, ледяным тоном ответил Сол. – В приглашении сказано, что я имею право привести с собой знакомую. Но, похоже, что девушка, которую я выбрал, не встретит там радушного приема. Поэтому я лучше воздержусь, во избежание недоразумений.
      Элис выслушала его монолог с бесстрастным лицом.
      – О чем ты говоришь, Сол? – изумился сэр Дэвид. – Какие могут быть недоразумения? В нашей семье всегда рады всем твоим друзьям.
      – И еще, – не реагируя на его слова, продолжил Сол. – Вы можете вызвать меня сюда, только если случится нечто исключительное. Но имейте в виду, что сегодня я навсегда покидаю ваш дом и впредь не намерен поддерживать с вами постоянные отношения.
      – Да что это ты несешь! – возмутился сэр Дэвид и гневно посмотрел на жену. – В чем дело, Элис? Может, ты мне объяснишь?
      – Кажется, я догадываюсь, в чем дело, – спокойно сказала жена. – Сол говорит о дочери твоей последней шлюхи, Джинни Синклер.
      – Это правда? – обомлел сэр Дэвид. – Ты встречаешься с ней?
      – Так или иначе, Джинни не в восторге от взаимоотношений между нашими семьями, – ответил Сол и выразительно уставился на мать.
      – Лично я, – заерзал на стуле сэр Дэвид, – лично я буду рад с ней познакомиться! Но мне не понятно, почему ты решил расстаться с нами!
      – Пожалуй, ты действительно объяснишь ему это лучше, чем я, – обратился к матери Сол.
      Элис передернула плечами и встала, чтобы взять сигарету из серебряного ларца на изящном кофейном столике. Руки ее дрожали, когда она закуривала, но голос оставался спокойным.
      – Речь о Джеймсе Калверте, насколько я понимаю. – Она выпустила струйку дыма.
      – Поразительная проницательность! – Сол улыбнулся лишь уголками рта, его глаза оставались холодными. – Бедняжку замучила совесть? Или он проболтался в постели?
      У Сола непроизвольно сжались кулаки.
      – Да кто он такой? – взорвался сэр Дэвид.
      – Бывший любовник Джинни, – нажимая на слово «бывший», пояснил ему сын. – Мама наняла его через одного частного детектива, чтобы он навешал мне лапши на уши. Этот паяц хотел убрать меня со своего пути, но не собирался вредить своей девушке. Сообразив, что перегнул палку, он сам ей все рассказал.
      – Ты наняла провокаторов, Элис? – ахнул сэр Дэвид.
      – А что в этом особенного? Разве ты не оплачиваешь услуги Энн Синклер? Любопытно, по какой графе налоговой декларации ты списываешь свои расходы на нее? Оплата личной секретарши? Оч-чень личной, как я понимаю…
      – Довольно! – Сол вскочил со стула. – Я сыт вашими разговорами по самое горло. Прощайте!
      Он направился к выходу. Элис молча кивнула ему вслед. Сэр Дэвид, волоча ногу в гипсе, заковылял за сыном, умоляя остановиться. Обидеть калеку Сол не мог.
      – Я ничего не знал о ее проделках! – пробормотал отец.
      – Верю, – кивнул Сол, не выказывая намерения продолжать нелепый спор.
      – У тебя возникли какие-то проблемы? Ты поссорился с Джинни?
      – Пустяки, я сам все улажу!
      – Ты, конечно, имеешь право больше не приходить в этот дом, но почему бы нам иногда и не пообедать вместе? Ведь контора фирмы, в которой ты собираешься работать, расположена неподалеку от моего офиса!
      – Это исключено! Во всяком случае, до тех пор, пока ты не порвешь с Энн Синклер. Я не блефую, папа…
      – Не понимаю! Ты не маленький и не впервые сталкиваешься с леди, поддерживающими со мной дружеские отношения. Раньше ты почему-то терпел моих подруг!..
      – Верно! Но дело в том, что Энн Синклер не леди!
      Сол зло усмехнулся, вышел из дома и укатил.
      Сэр Дэвид вернулся к Элис. Ее волнение выражалось, пожалуй, лишь в том, что она курила уже вторую сигарету подряд.
      – Ты потеряла сына! – с укором бросил ей супруг. – Зачем ты наняла сыщика? Что за блажь ударила тебе в голову?
      – А сам ты этого не понимаешь? – вскинула бровь леди Ланкастер. – Мало мне того, что Энн постоянно тебя дурачит! Так не хватало еще, чтобы Сол попал под каблук ее дочки! Кто из нас блаженный?
      – Прекрати строить козни! – рявкнул сэр Дэвид. – Немедленно откажись от услуг частного детектива!
      – Что еще?
      – Делай, как я говорю! Иначе будешь кусать себе локти!
      – И что же ты сделаешь?
      – Разведусь с тобой и женюсь на Энн. И плевать мне на скандал! Пусть газеты смешают наш брак с грязью!
      – Ты погубишь свою политическую карьеру! – Слова мужа повергли Элис в ужас.
      – Я к этому готов. А вот готова ли ты к самостоятельной жизни? Подумай хорошенько!
      И, не дожидаясь ответа, сэр Дэвид стал подниматься по лестнице.
      Оставшись одна, Элис задумалась. Воображение нарисовало ей печальную картину. Очевидно, теперь ей придется пойти одной на свадьбу племянницы и терпеть там косые взгляды окружающих, перешептывающихся за ее спиной об их неминуемом разводе… Ее уже никогда не пригласят на Даунинг стрит, 10, как жену вновь избранного депутата… Ее место в резиденции премьер-министра займет Энн. Схватив сумочку и перчатки, Элис торопливо взбежала по ступенькам и припала ухом к двери спальни Дэвида: супруги уже много лет обитали в разных комнатах. Подозрительный шум насторожил ее: сэр Дэвид раздраженно хлопал дверцами шкафов и ящиками комода. Собравшись с духом, Элис без стука вошла к нему.
      – Собираешь саквояж! – констатировала она очевидный факт.
      – Да, – мельком взглянув на нее, кивнул сэр Дэвид, – я переезжаю в квартиру при офисе.
      Элис слегка успокоилась и с издевкой спросила:
      – Надеюсь, у тебя хватит ума не поселиться там вместе с Энн? Эта дамочка не станет варить тебе обеды и гладить сорочки!
      Сэр Дэвид посмотрел на нее с любопытством, замешенном на сочувствии, и укоризненно покачал головой:
      – Разве она разрушила нашу семью? Почему ты всегда винишь в этом других женщин, Элис? Разве ты когда-то не дала мне понять, что больше не желаешь исполнять супружеские обязанности? Так чего же ты после этого от меня ожидала?
      – Да, ты повел себя именно так, как я и предполагала! – Элис горделиво вскинула голову. – Но я рассчитывала на твое благоразумие и осторожность. Ты мог бы проявить щепетильность в выборе любовницы!
      – Я соблюдал осторожность. Что же касается щепетильности… – Сэр Дэвид пожевал губами. – Вряд ли это слово уместно, когда речь заходит о постели. Мужчине не нужна там льдышка.
      – Неужели? – раздула ноздри Элис. – Может, просветишь меня в этой области? У тебя ведь колоссальный опыт!
      – Это бесполезно, Элис. Секс всегда вызывал у тебя только отвращение! Решай сама эту проблему. Удивительно, как мы только умудрились произвести на свет Сола! – Он пожал плечами.
      – У нас родилось двое детей, Дэвид, – упавшим голосом напомнила ему жена.
      – Я знаю! Я ничего не забыл! Эта боль и теперь порой сжимает мне сердце. Особенно, когда я вспоминаю, как ты переменилась, родив мертвого ребенка. Я пытался все забыть, окунувшись в работу, надеялся, что со временем все изменится к лучшему. Но этого не произошло! Мы оба забыли о Соле и теперь должны расплачиваться за это! Он не пожелал стать моим преемником, отказался продолжить бизнес, которому я посвятил всю жизнь, надеясь, что сын по достоинству оценит мои усилия. А теперь он решил вычеркнуть нас обоих из жизни! Ты удовлетворена плодами своего настырного опекунства?
      – Нет… – Элис понурилась.
      – В таком случае советую тебе тщательно обдумать свои дальнейшие шаги, – наставительно сказал сэр Дэвид. – Хочешь вернуть сына – смирись с его избранницей, будь то Джинни Синклер или другая девушка. До свидания, Элис. Я тебе позвоню! – Он поднял саквояж и заковылял из комнаты, опираясь на палку.
      Леди Ланкастер ушла в свою спальню в другом конце коридора, плюхнулась в кресло возле окна и стала наблюдать, как муж садится в такси. Но вот машина отъехала, и, тяжело вздохнув, она встала, подошла на негнущихся ногах к трюмо и уставилась на фотографии Сола в серебряных рамках. Сын был запечатлен на них младенцем, школьником и кадетом Сандхерста… Жаль, что у нее нет фото мертворожденной дочурки! Она однажды где-то прочитала, что теперь матерям позволяют снимать таких детей и даже дают подержать их. Но тридцать лет назад горе-психологи рекомендовали ей поскорее забыть постигшую ее трагедию.
      – У вас еще будут здоровые дети! – ободряли ее врачи, словно она провалилась на экзамене по вождению автомобиля…
      Элис вздохнула. Теперь поздно было гадать, как сложилась бы ее жизнь, родись та девочка живой. Но тогда ей претила сама мысль о попытке компенсировать утрату новым младенцем. А к тому времени, когда она все же оправилась от потрясения и стала готова снова забеременеть, Дэвид уже нашел себе утешение… Гордая Элис не стала бороться за него, предпочтя замкнуться в себе и притвориться, что ничего не замечает. Так она лишилась мужа.
      Ей вспомнился и день, когда она поняла, что потеряла своего сына. Солу было тогда четыре года. Он упал с велосипеда и больно ушибся. Элис и бабушка, сидевшие на террасе, одновременно вскочили со стульев, готовые броситься ему на помощь. Сол подошел именно к бабушке, зная наверняка, что та его успокоит и приласкает. Элис осталась стоять с распростертыми руками…
      Она вновь тяжело вздохнула и встряхнула головой, отгоняя бесполезные сожаления. У нее хватало увлекательных дел, таких, например, как гольф, бридж или благотворительность. А если Сола интересует дворняжка вроде Джинни Синклер, он может вообще не показываться ей на глаза. Элис вытянула ящик трюмо, смела в него фотографии и с шумом захлопнула, навсегда покончив с этой проблемой.
 
      В понедельник Джинни, пройдясь по магазинам, купила Сюзи в подарок огромное чучело ослика. Потом она пообедала с Джой. Та, расстроенная, что ее попытка помочь подруге не только не увенчалась успехом, но и навредила, старалась не упоминать в разговоре Сола, за что Джинни была ей очень признательна. Включив телевизор, они уселись перед ним, сытые и веселые, и стали угощаться клубникой со сливками.
      – Ты завтра едешь в Уимблдон? – спросила Джой, отправляя в рот сочную ягоду. – Я была там однажды и большую часть времени провела в очередях – сперва в кассу, затем – к проходу на трибуны, а затем – в женский туалет. Теннис я смотрела ровно десять минут, пока не хлынул ливень!
      – А я всегда ходила туда со своими школьными подружками, – сказала Джинни. – Мы надевали спортивную форму и брали с собой ракетки, чтобы все нас принимали за участниц соревнований. Теперь и вспоминать об этом смешно! Какими же мы были все-таки притворщицами!
      – Но ведь на сей раз ты будешь гостьей самой Мелиссы Фаррелл! – напомнила Джой. – Если бы не моя беременность, я непременно составила бы тебе компанию. Приятно побывать среди мускулистых теннисистов! Между прочим, ты подумала над предложением Эйса Делани?
      – Признаться, нет. В конце концов, решать вам с Барни, – беззаботно ответила Джинни, словно это ее совсем не волновало. На самом деле возможность поездки в Штаты не выходила у нее из головы. С одной стороны, разумнее было сразу же уехать куда-нибудь подальше от Сола, поскольку он уже вернулся в Англию и намеревался обосноваться в Лондоне, выйдя в отставку. Но, с другой – ей почему-то совершенно не хотелось уезжать от него чересчур далеко…
      – Если ты сама не горишь желанием ехать, то и мы с Барни не будем настаивать, – тактично сказала Джой. – Ну а коли все-таки поедешь, и Делани щедро оплатит работу, ты, разумеется, получишь приличную премию. И еще – мы не станем возражать, если после выполнения контракта тебе захочется отдохнуть недельку-другую в Калифорнии. Мне кажется, эта командировка пошла бы тебе на пользу. Одно меня смущает: сомнительная репутация Эйса Делани. Как бы ты не попала из огня да в полымя… – Она хитро прищурилась.
      – Мелисса утверждает, что Эйс стал совсем другим человеком! – заверила ее Джинни, слегка покраснев.
      – Неужели? Боже, какая досада! – покачала головой Джой.
      Подруги дружно рассмеялись.
      Размолвка с Солом не мешала Джинни с нетерпением ожидать Уимблдонского чемпионата. Она внимательно изучила расписание встреч, отметив в буклете те из них, которые решила посмотреть. И даже поинтересовалась прогнозом погоды: синоптики обещали болельщикам безоблачное небо.
      До Уимблдона Джинни доехала на метро. На станции ее встретила Мелисса. Переулки и улицы, прилегающие к Всеанглийскому теннисному клубу, были запружены болельщиками. Многие из них заняли очередь в кассы еще с вечера, захватив с собой палатки, спальные мешки и рюкзаки со снедью и спиртовками.
      – Вот бы не стала так страдать ради билета! – поморщилась Мелисса.
      – А я чувствую себя важной персоной, – воскликнула Джинни, окидывая взглядом толпу. – Ник придет?
      – Нет, он насмотрелся на теннис, пока я играла в турнирах. – Мелисса усмехнулась. – Правда, ради нашего с Джеком матча, он все же, надеюсь, выберется в Уимблдон. У него сейчас жаркая пора, много заказов, а персонала не хватает. Ждет не дождется, когда Сол наконец уволится со службы и приступит к работе в их фирме. Кстати, как у тебя с ним? – покосилась она на Джинни.
      – Мне бы не хотелось сегодня говорить об этом, – потупилась Джинни. – Только не сердись, ради Бога!
      – Не хочешь – не надо, это твое личное дело, – сказала Мелисса слегка обиженным тоном.
      – Понимаешь, я пока сама толком не разобралась в наших отношениях, – сбивчиво пояснила Джинни. – Меня обуревают сомнения. Поначалу мне казалось, что он всерьез увлекся мной, но потом я поняла, что он мне лгал, чтобы уложить меня в постель… – Она густо покраснела и попыталась пошутить: – Пожалуй, впредь я буду встречаться только с милыми и приличными джентльменами.
      – Увы, – вздохнула Мелисса, нам, женщинам, этого мало. – Во всяком случае, тем, кто испытал то особенное, пронзительное наслаждение, которое дарует близость с любимым…
      Она замолчала, сомневаясь, что ей следует сейчас откровенничать. Ник уже посвятил ее в некоторые детали настоящего и прошлого Энн Синклер, о которых ему поведал Сол. Но ей было искренне жаль Джинни, поэтому она все же решила дать ей один дельный совет, поскольку, несмотря на разницу в возрасте всего в четыре года, чувствовала себя значительно старше и опытнее этой робкой девчонки.
      – Не настраивайся на «милых джентльменов», если Сол Ланкастер сумел заставить тебя трепетать от одной лишь мысли о вашей предстоящей встрече! – сказала Мелисса. – Я чуть было однажды не совершила такую ошибку, когда Хэл Ренуик, мой тренер и друг, хотел на мне жениться. Он искренне меня любил и наверняка помог бы мне сделать блестящую карьеру, но… – Мелисса улыбнулась и пожала плечами.
      – Я тебя понимаю! – вздохнула Джинни. – Но ведь Ник настоящий джентльмен, он не вел себя столь ужасно, как Сол!
      – Должна тебя разочаровать, – усмехнулась Мелисса. – Наш путь к семейному счастью был весьма тернист. Мы оба совершали поступки, о которых нам хотелось бы забыть. А взять того же Эйса Делани! Ты не представляешь, сколько доброжелателей пыталось отговорить Алекс выходить за него! Даже родной отец пытался сосватать ей своего коллегу…
      – Весьма милого и приличного, насколько я понимаю? – улыбнулась Джинни.
      – А как же! Спроси сама при случае, что о нем думает Алекс! И она ответит: он всем хорош, но с ним умрешь от скуки! Нет, Эйса она ни на кого не променяет! – уверенно заявила Мелисса. – Между прочим, я обещала поболеть за Эллу Кортес, – взглянув на часы, сменила она тему. – Ее матч состоится в полдень на втором корте. Если хочешь, посмотрим его вместе.
      – С удовольствием! – ответила Джинни.
      Мелисса уверенно повела ее к лучшим местам на трибуне – как бывшая чемпионка Уимблдона она имела на это полное право. Джинни робко семенила следом, бормоча извинения зрителям, занявшим свои места.
      Кэти Оливер, тренер Эллы, а в прошлом – и Мелиссы тоже, приветствовала их веселой улыбкой.
      – Хорошо, что вы пришли! – сказала она, когда Мелисса и Джинни уселись рядом с ней.
      – Я всегда держу слово! Вы, кажется, встречались с Джинни в Беллвуде, – сказала Мелисса, переводя взгляд с одной подруги на другую.
      – Да, естественно. – Кэти рассеянно кивнула и сосредоточилась на спортсменках, разминающихся перед матчем.
      Против Эллы сегодня играла ее соотечественница, но американки впервые мерились силами на корте.
      – Я слышала, что Шерли Дуглас одержала вчера победу, – заметила Мелисса, подразумевая другую соперницу Эллы.
      – Пока они обе выступают весьма неплохо, – обронила скупую похвалу Кэти, прикидывая шансы своих учениц на успех. И Шерли, и Элла вышли в четвертьфинал в Истбурнском турнире на минувшей неделе, а в парном разряде даже пробились в полуфинал. Хорошее начало для новичков на травяных кортах!
      Болельщики узнали бывшую чемпионку Уимблдона, кое-кто из них стал просить у нее автограф. Мелисса подписала несколько программок, но остальным подбежавшим решительно отказала, сославшись на близкое начало партии. Разочарованно ворча, поклонники расселись по своим местам, похожие в этот момент на пристыженных шаловливых детей. Те немногие, кому повезло, довольно улыбались.
      Игра началась, и Джинни притихла, как мышь в норке. Кэти и Мелисса шепотом обменивались впечатлениями. Наблюдать за ними было довольно забавно, особенно за тренером, делающим загадочные пометки в блокноте. Более того, Кэти, как заметила Джинни, исподтишка подавала Элле условные сигналы.
      – Ты ей подсказываешь, как лучше играть? – простодушно спросила она.
      – Говори громче, иначе судья на вышке тебя не услышит! – саркастически поморщилась Кэти.
      – Извини! Значит, это запрещено правилами? – сообразила Джинни.
      – Будь же наконец благоразумна! – уже совсем недовольно пробурчала Кэти.
      – Ой, прости! – пролепетала Джинни.
      – Юбка у Эллы явно коротковата, – Мелисса вставила эту шпильку Кэти, желая немного разрядить обстановку.
      – Боже, кто это говорит! – закатила та глаза к небу. – Да ты сама постоянно сверкала на корте ягодицами!
      По трибуне прокатился сдержанный ропот: зрители заметили Эйса Делани, пришедшего взглянуть на игру Эллы. Кэти даже не обернулась к нему, он тоже делал вид, что не замечает ее: опытные мастера ракетки, они испытывали друг к другу неприязнь, хотя и отдавали должное таланту и способностям коллеги. Эйс ценил Кэти как играющего тренера и бывалого менеджера, иначе не доверил бы ей таких перспективных спортсменок, как Шерли и Элла, в обучение которых он вложил свои деньги. Кэти была вполне удовлетворена отведенной ей ролью, прекрасно понимая, что Эйс лучше, чем она, знает деловую сторону большого спорта. И действительно, Делани обеспечивал обеих девушек выгодными контрактами с производителями спортивной одежды и обуви, безалкогольных напитков, косметики и прочего.
      – Привет, крошка! – фамильярно помахал Эйс рукой Мелиссе и, улыбнувшись Джинни, радостно воскликнул: – Мои дети в полном восторге от комнаты Китти! Липпи хочет иметь точную ее копию, но Дрю мечтает об индейцах и ковбоях. Как вы думаете, это можно будет устроить?
      – Да, вполне! – сказала Джинни. – С заказом девочки трудностей не возникнет, а вот с сюжетами для мальчика мне пришлось бы повозиться…
      – У нас на ранчо есть лошади, – поспешно добавил Эйс, – а значит, и ковбои. Индейца же вы можете нарисовать с меня! Договорились? Я облачусь в национальный костюм апачей…
      – Отстань! – перебила его Мелисса, видя, что Джинни колеблется. – У нее сейчас достаточно своих забот, в основном из-за мужчин!
      – В самом деле? – Эйс наморщил лоб, ликуя в душе: солдатик, кажется, получил от ворот поворот! – Вы говорили с боссом о моем предложении?
      – Да, она не возражает. Весь вопрос в том, возникнет ли у меня желание, – ответила Джинни.
      – А оно у вас возникнет? – прищурился Эйс, понизив голос.
      Джинни покраснела под его взглядом, внезапно ощутив волну мужской сексуальности, исходящую от него, и поймав себя на том, что невольно сравнивает Эйса с Солом. Пора было принимать решение.
      – Да, пожалуй, я согласна, – выпалила она, стыдясь своей нерешительности.
      – Отлично! После завершения чемпионата мы улетаем. Дайте мне номер вашего телефона, я позвоню вам и уточню детали.
      Эйс протянул ей визитную карточку, Джинни нацарапала на ней свой адрес и телефон и вернула ему. Мельком взглянув на запись, Эйс опустил карточку в карман рубашки и вновь уставился на корт.
      Когда спортсменки завершили первый сет, закончившийся победой Эллы, Джинни встала, намереваясь покинуть трибуну: профессиональные разговоры соседей и быстрый темп игры ее слегка утомили.
      – Пожалуй, я прогуляюсь и посмотрю, что происходит на других площадках, – сказала она.
      – Хорошо, увидимся позже! – ответила Мелисса. – Только не потеряй пропуск.
      Они встретились в баре спустя несколько часов, и за чашкой чая Джинни поделилась с Мелиссой впечатлениями. Она была в восторге от выступления своих любимых спортсменов. Ее приятно удивило огромное количество бывших теннисных чемпионов, прилетевших в Уимблдон со всего света. Некоторые из них участвовали в турнире для тех, кому перевалило за тридцать пять лет, другие работали комментаторами в различных телевизионных компаниях, как Джек Фаррелл. Взволнованная оживленной суетой, царящей вокруг, Джинни даже хотела начать собирать автографы знаменитостей, но воздержалась от этого шага, вспомнив, как раздраженно отреагировала на назойливые просьбы своих поклонников Мелисса.
      Домой она возвращалась одна: Мелисса осталась на стадионе, чтобы участвовать в вечерней спортивной передаче, которую вел ее брат. Когда Джинни выходила из станции метро, ей показалось, что она увидела Ника Леннокса, проезжающего мимо на машине вместе с каким-то подростком. Мысленно отметив, что в Челси ему вроде бы нечего делать, она вскоре забыла этот эпизод.
      Барни и Джой предложили ей отведать пиццы. Она с удовольствием согласилась и засиделась с ними за столом до полуночи. Супруги были приятно удивлены как ее отменным аппетитом, так и отличным настроением. Наконец Джинни почувствовала усталость и, подавив зевок, воскликнула:
      – Пожалуй, мне пора спать! Я весь день провела на воздухе, меня так и тянет ко сну.
      – Завтра тоже поедешь в Уимблдон? – спросила Джой.
      – Обязательно! Ведь завтра Мелисса и Джек играют свой первый матч в турнире смешанных пар! Надеюсь, они победят, – ответила Джинни, хлопая слипающимися глазами.
      – Нисколько в этом не сомневаюсь, – кивнула Джой. – Я просто в восторге от Мелиссы Леннокс, она добивается всего, за что бы ни взялась!

ГЛАВА 15

      В то время когда Джинни благоденствовала в Уимблдоне, Энн не находила себе покоя после постыдной сцены, разыгравшейся в Беллвуде в минувшее воскресенье. Ища утешения, она позвонила в среду сэру Дэвиду и напросилась на встречу. Они условились пообедать в ресторане. К приходу туда сэра Дэвида Энн уже пропустила несколько бокалов джина с тоником и слегка повеселела.
      – Что-то случилось, дорогая? – участливо спросил он. – У тебя был очень расстроенный голос, когда мы утром разговаривали по телефону. Прости, что я не навещал тебя в последние дни, совсем закрутился! Эти выборы – крайне хлопотливое дело!
      – Понимаю, можешь не оправдываться, причина моей печали не в этом, – махнула рукой Энн и без обиняков выпалила: – Мне кажется, нам пора расстаться, Дэвид!
      После ссоры с сыном сэр Дэвид и сам терзался этой мыслью, однако был неприятно удивлен, что Энн склоняется к такому же выводу.
      – Может быть, все же отобедаем сперва? – любезно осведомился он, подумав, что после выпитого Энн не мешает закусить.
      – Прекрасно! – Она заказала салат и еще порцию джина и погрузилась в задумчивое молчание, ожидая, пока официант отойдет от стола.
      – Итак, что стряслось? – спросил сэр Дэвид, не в силах больше созерцать ее трясущиеся губы.
      – Джинни возненавидела меня! – грудным голосом пожаловалась Энн. – Она и Сол страстно влюблены друг в друга, но их отношениям мешает наш роман… Похоже, исправить уже все равно ничего не удастся, но все же нам лучше расстаться. – Она умоляюще посмотрела на сэра Дэвида, но он лишь хмурил брови, ничего не говоря. Энн отхлебнула из бокала и продолжила: – Меня приняли на художественные курсы. Занятия начнутся осенью, и я решила провести лето с этюдником в Италии: мне нужно потренироваться, я давно не брала кисть в руки. В конце этой недели я улетаю.
      – Понимаю. Не стану переубеждать тебя, дорогая. Пусть все будет так, как ты решила! – сдержанно сказал сэр Дэвид.
      – Так будет лучше, поверь! Признайся, ведь у тебя словно камень упал с души, верно? Только не обманывай меня, умоляю!
      – Мне будет тебя не хватать, – сказал он, уклоняясь от прямого ответа.
      – Мне тебя тоже! – воскликнула она. – Все началось так чудесно, нам было очень хорошо вместе! Но теперь радость ушла, и нужно в этом признаться, Дэвид, как это ни грустно…
      Он сжал ей руку и спросил:
      – Но ведь мы были счастливы, не так ли?
      – Да, – проглотив ком, промолвила она. – Знаешь, я не голодна и, пожалуй, пойду! Мне еще нужно успеть завершить массу дел до отлета в Италию. Ты не рассердишься?
      – Хорошо, Энн. Ступай! Счастливого пути! Береги себя! – Сэр Дэвид встал и поцеловал ее в щеку.
      – И ты тоже! – Она поцеловала его в ответ. – Успеха тебе на выборах. Из тебя выйдет отличный депутат парламента. Ты замечательный человек, Дэвид!
      Энн улыбнулась через силу и поспешно вышла из ресторана, пряча слезы, застилающие ей глаза. Ну зачем она ввязалась в игру с огнем? Зачем увлеклась этим мужчиной? Ответ ей был прекрасно известен: она дала волю чувствам! Что ж, непродолжительное блаженство может стоить ей дочери…
      Сэр Дэвид проводил ее взглядом со смешанным чувством горечи и облегчения. Ему было, конечно, жаль расставаться с этой жизнерадостной, умной и веселой женщиной, доставлявшей ему истинное наслаждение в постели. Интересно, испытывает ли Сол подобные чувства к Джинни?
      Смущенный такими мыслями, сэр Дэвид поспешно отогнал их и погрузился в раздумья о будущем, особенно – о своих отношениях с сыном. Стоит ли сейчас рассказывать ему о разрыве с Энн? Ведь Сол наверняка решит, что отец отказался от любимой женщины не ради него, а под нажимом обстоятельств. Но еще обиднее было осознавать, что ни сыну, ни Элис не было никакого дела до его личной жизни…
      Впрочем, следовало смотреть правде в глаза: Сол всегда был эгоистом. Ушел служить в армию, не вняв увещаниям отца и наплевав на дело, которому тот отдал все силы и лучшие годы. А теперь ему не нужна стала и мать…
      Сэр Дэвид вздохнул и, расплатившись, отправился назад в офис. По пути он заглянул в ювелирный магазин, чтобы купить Энн прощальный подарок – бриллиантовое колье.
      – Оно наверняка понравится вашей жене, сэр! – обворожительно улыбнулась ему хорошенькая продавщица.
      – Это не для жены, моя племянница выходит замуж, – сказал сэр Дэвид, почти не покривив душой. – Послушайте, вы не согласитесь сегодня вечером поужинать со мной?
 
      После тренировки Мелисса заглянула в клуб, чтобы выпить чашку чая и поболтать с Джинни. Она сильно волновалась перед матчем, чему в значительной мере способствовал ажиотаж вокруг него, проявившийся уже тогда, когда она с Джеком и Кэти с Эйсом вышли на тренировочный корт. Их встретила восторженными криками огромная толпа болельщиков, с нетерпением ожидающих выступления своих кумиров. Мелисса злилась на себя за неумение подавить нервозность и не преминула посетовать на это подруге:
      – Понимаю, что веду себя глупо, но ничего не могу с собой поделать! Меня колотит от страха точно так же, как и перед моим первым матчем в турнире смешанных пар Уимблдонского чемпионата. Но тогда мне было только восемнадцать лет!
      – Твоим партнером был Джек? – спросила Джинни.
      – Да. Тот матч был очень важен для меня, поскольку я не участвовала в соревнованиях одиночного разряда. Мы должны были играть на второстепенной площадке, и вдруг в последний момент встречу перенесли на центральный корт. От страха я поначалу с трудом попадала по мячу!
      Мелисса поежилась, вспомнив отвратительное ощущение, охватившее ее тогда перед лицом неминуемого позора.
      – Но вы же победили! – воскликнула Джинни.
      – Игру спас Джек, я лишь старалась не мешать ему. С той поры я и влюбилась в центральный корт Уимблдона… Мне нужно переодеться, – спохватилась она. Хотя до начала матча и оставалось еще много времени, Мелиссе хотелось поскорее окунуться в атмосферу раздевалки, поговорить с Кэти и другими участниками соревнований, стать неотъемлемой частицей турнира, а не посторонней наблюдательницей. – Ты не будешь скучать без меня? – спросила она.
      – Нет, не беспокойся обо мне! – заверила Джинни. – Я чудесно провожу время! Непременно приду болеть за вас с Джеком.
      – Вот и прекрасно! Ник тоже обещал приехать.
      – Он возьмет с собой Сюзи? Или она еще маловата для подобного мероприятия?
      – Я решила, что ей лучше остаться в Беллвуде с Китти и бабушкой. Она ведь может выбежать на корт, увидев меня и Джека. А попытайся Ник ее удержать, она наверняка начала бы плакать. Ну, до встречи!
      Мелисса направилась к двери, но остановилась, столкнувшись с Эйсом.
      – Привет, малышка! – воскликнул тот.
      – Привет! Я думала, ты смотришь матч Шерли, – удивилась она.
      – Он уже закончился. За сорок минут Шерли разгромила соперницу в пух и прах, – без особого восторга сообщил Эйс, почему-то не радуясь успеху своей подопечной. – И после этого вы, женщины, еще стенаете о неравных денежных призах!
      – Мы имеем право на равные условия! – возразила Мелисса. – Продолжительность встречи не имеет к этому никакого отношения! На тренировках все мы выкладываемся одинаково, а зрителей на женские матчи собирается не меньше, чем на мужские. Когда я выступала в турнирах, на трибунах не было свободного места! – не без гордости совершенно справедливо отметила Мелисса. – Я уже не говорю о жертвах, которые женщины приносят спорту. Они просто не сравнимы с легкими неудобствами, выпадающими порой на долю мужчин. Если бы ты, к примеру, продолжал играть в турнирах, то Алекс с близнецами вполне могла бы тебя сопровождать. Тебе не пришлось бы выбирать между карьерой и семейной жизнью!
      Эйс взглянул на нее с сочувствием и сожалением, понимая, что этот взрыв эмоций никак не обусловлен разницей в размере призовых фондов для мужчин и женщин. В ту злополучную пору, когда Мелисса неожиданно забеременела и Кэти Оливер обратилась к нему за содействием, он без зазрения совести быстро устроил ей аборт. И, только сам став отцом, Эйс осознал, на какое грехопадение он ее тогда толкнул. Однако, оправдывал он себя, обрюхатил-то ее Ник, а не я.
      – Желаю удачи! – воскликнул он, решив оставить эти мысли при себе.
      – Спасибо! – пробормотала Мелисса, устыдившись, что и тут не сдержалась, наговорила Эйсу в сердцах лишнего, и бегом устремилась в раздевалку.
      Переодевшись, Мелисса начала разминаться, непринужденно болтая со всеми своими знакомыми. Однако мысленно она отмечала время матча на корте номер два, где им с Джеком затем предстояло играть. Наконец, вся в смятении, она вышла на площадку, но приветственные выкрики и горячие аплодисменты зрителей быстро успокоили ей сердце и укрепили боевой дух. Они с Джеком приступили к традиционному легкому обмену ударами с соперниками – американской парой, которая выглядела так, словно случайно попала в эту подгруппу из турнира для юниоров.
      Ник появился точно к началу матча. Заметив его, Мелисса радостно улыбнулась, а Джек закатил глаза: дескать, извини, старина, это твоя жена втянула меня в авантюру! Ник улыбнулся в ответ, но мысли его были далеки от Уимблдона. По дороге сюда он заехал в Челси проведать Констанс и Микки. Она держалась дружелюбно и, как обычно, всячески старалась подчеркнуть свою признательность ему, но юноша, тоже как обычно, был угрюм, насторожен и явно не желал менять своих дурных манер.
      Ник уже отчаялся найти с ним общий язык и не знал, как поделикатнее затронуть эту проблему в разговоре с Констанс. Он понял, что напрасно поселил их в своей квартире: они не выказывали намерения освободить ее, а намекнуть им, что пора бы и честь знать, Ник не осмеливался. Куп настойчиво советовал дать им денег и спровадить из Лондона как можно скорее. Но он чувствовал себя виноватым перед Констанс за то, что оставил ее без всякой помощи одну на много лет. Да и отцовский долг перед Микки нельзя было искупить только деньгами. Смущало Ника, пожалуй, лишь то, что он до сих пор не почувствовал в мальчике родную кровь и при всем старании не находил в нем никакого сходства с Ленноксами.
      Тяжело вздохнув, Ник уставился на корт и попытался сосредоточиться на игре. В этот момент теннисисты сражались возле сетки, обмениваясь мощными ударами с лёта, пока американка не послала мяч в середину корта. Джек и Мелисса растерялись, словно новички-любители, и даже не двинулись с места. Эта глупейшая оплошность, однако, не только не вышибла Мелиссу из равновесия, но, наоборот, рассмешила ее.
      Странно, что до сих пор жена не заметила признаков его душевного смятения. Ник нахмурился, в очередной раз пожалев, что сразу же не рассказал Мелиссе о Констанс. Ему думалось, что он все уладит сам, но время показало, что он просчитался.
      Ситуация разрешилась бы значительно быстрее, попроси Констанс у него денег. Но она не обременяла его подобной просьбой. У Ника сложилось впечатление, что, утратив влияние на сына, вступившего в трудный подростковый возраст, она отчаянно надеялась решить все проблемы, познакомив его с отцом. О Мелиссе она ни разу не вспоминала с тех пор, как внезапно появилась в его офисе. Казалось, что Констанс вообще забыла, что Ник женат….
      Зрители громко захлопали, и Ник машинально последовал их примеру, не сообразив, что аплодисменты предназначены сопернице жены. Мелисса удивленно взглянула на мужа, недоумевая, почему тот обрадовался ее ошибке на своей подаче, после которой счет стал 1: 3.
      – Трухлявые старикашки! – крикнул какой-то шалопай-янки.
      Уязвленный гнусным выпадом, Джек моментально собрался и заиграл с удвоенной силой. Позабыв о том, что сегодня вечером ему предстоит вести телевизионную передачу, ветеран спорта стал выделывать такие невероятные кульбиты, вытягивая из углов «мертвые» мячи, что американцы лишь провожали их удивленными взглядами и пожимали плечами. Он не только ослабил их натиск, но и сократил разрыв до минимума. А после четырех его четких подач счет стал 3: 3.
      Решимость брата передалась Мелиссе, и она тоже начала действовать активнее. Поддерживаемые английскими болельщиками, брат и сестра Фаррелл за час обыграли американцев со счетом 6: 3 и 6: 1. На радостях Джек обнял Мелиссу и поднял ее в воздух, прежде чем подойти к сетке и пожать руки соперникам. Он просто сиял от счастья, радуясь, что наглядно опроверг упрек в старческой слабости, брошенный ему с трибуны незадачливым юнцом. Мелисса тоже испытывала облегчение, ведь они оправдали доверие организационного комитета, допустившего их к состязаниям в качестве независимых спортсменов. Миновав самый трудный рубеж, она расслабилась, намереваясь в последующих матчах играть исключительно в свое удовольствие.
      В четверг у Сюзи был день рождения. Уже с воскресенья девочка начала получать подарки, ее комнату заполнили бесчисленные коробки в красивой оберточной бумаге. Усевшись рядом с дочкой на пол, Мелисса помогала ей вскрывать упаковки. Ник молча наблюдал за ними, ощущая на сердце камень. Его мучила мысль, что у Микки в детстве не было такого изобилия подарков, что мальчик вообще вырос без отца. Но тягостнее всего был страх за собственное благополучие: семейное счастье, всегда воспринимаемое Ником как нечто незыблемое, оказалось под угрозой разрушения.
      – Мелисса, – внезапно произнес он.
      – Да? – Она улыбнулась мужу, и, взглянув в ее лучистые глаза счастливой матери, умиленной беззаботным смехом Сюзи, Ник почувствовал, что не может омрачить им праздник. Вымучив улыбку, пробормотал:
      – Вчера звонил Сол. В субботу он свободен и хочет встретиться с Джинни. Я сказал, что она в Уимблдоне, а после завершения чемпионата улетит с Эйсом в Америку. Мне показалось, что его это не обрадовало.
      – Вам с Солом пора организовать клуб недругов Эйса. – Мелисса укоризненно покачала головой. – Кстати, вот подарок от Джинни! – Она разрезала ленту на свертке, чтобы дочке было легче его развернуть. Сюзи вытаращила глаза, увидев чучело ослика, и прижала любимца к груди. – Взгляни-ка сюда, – таинственным голосом сказала Мелисса, указывая на золотые буквы, тисненные на кожаной уздечке. – Ты знаешь, чье это имя?
      – Недди! – угадала Сюзи. – Посмотри, папа!
      Ник просиял и, взяв дочь на руки, прижал к груди. Сладкий запах малышки вскружил ему голову. Поцеловав Сюзи в пухлую щечку, он опустил ее на пол рядом с матерью и пробормотал, что ему пора идти.
      Мелисса проводила его озадаченным взглядом. Помахав вместе с дочкой вслед его машине, она отошла от окна и оглядела хаос, царящий в детской: повсюду валялись игрушки, ленты, пустые коробки и клочки бумаги.
      – Пожалуй, лучше оставить все, как есть, до прихода миссис Купер. Верно, Сюзи? – Женщина, упомянутая ею, дважды в неделю убиралась в доме. – Китти и бабушка Роза нас уже наверняка заждались! Они тоже припасли для тебя какой-нибудь подарок. Поехали к ним!
      Мелисса собиралась оставить дочь до вечера в Беллвуде. Но синоптики обещали в этот день в Уимблдоне проливные дожди, и она решила остаться с матерью и детьми. Вечером Роза, уставшая от хлопот с Китти и Сюзи, спросила:
      – Эти негодницы в самом деле бегают быстрее, чем когда-то вы с Джеком, или я старею?
      – Тебе действительно нужен правдивый ответ? – улыбнулась Мелисса.
      – Признаться, нет! – Роза горько вздохнула. – Ты поедешь завтра в Уимблдон?
      – Собиралась. А что, ты не хочешь сидеть с внучкой?
      – Нет, дело не в этом. Слава Богу, Алекс привезет к нам близнецов вместе с их няней, та мне поможет. Просто я подумала, что и тебе не мешало бы остаться здесь.
      – Понимаю. Но я должна уточнить, когда у нас с Джеком следующий матч. Между прочим, на прошлой неделе я видела Алекс. Вид у нее болезненный…
      – В самом деле? – нахмурилась Роза. – Кстати, не пора ли нам отведать праздничного торта? – покраснев, спросила она, резко меняя тему.
      – В чем дело, мама? – пристально взглянула на нее дочь. – Что ты от меня скрываешь?
      – Ничего… – растерялась мать. – Ладно, ты угадала. Но это чужой секрет, я поклялась никому его не раскрывать. Прости!
      – Ладно, – помрачнела Мелисса, – не буду допекать тебя вопросами. Но, похоже, Эйсу следует уделять больше внимания собственной жене, а не Джека… Ой! – Она зажала рот рукой.
      – Продолжай! – потребовала Роза. – Какое отношение имеет Эйс к Лайзе? Неужели он…
      – Нет! Он ее не соблазнил, если ты об этом хотела спросить. Во всяком случае, мне так кажется, – добавила Мелисса и нахмурилась. – Эйс сказал, что раздобыл какие-то улики против Лайзы на случай, если та подаст на развод. А Джек не собирается с ней разводиться?
      – У него такого и в мыслях никогда не было! – воскликнула Роза, но ее голос выдал сомнение. – Боже, от всего этого с ума можно сойти! Хорошо, что мне не нужно волноваться хотя бы за вас с Ником.
 
      Дожди не прекратились и в пятницу. Однако игры на чемпионате возобновились, несмотря на скверную погоду. Корты то и дело покрывались брезентом, раздевалки, бары и кафе регулярно наполнялись зрителями, пережидающими ливень, а участники соревнований бесцельно слонялись по всему комплексу, надеясь расслабиться за время вынужденных перерывов.
      Мелисса поболтала с Кэти и пошла в телевизионную студию давать интервью. Выйдя оттуда, она очутилась в толпе поклонников и была вынуждена отвечать на вопросы и раздавать автографы. В конце концов все это ей до чертиков надоело, и, убедившись, что их матч, намеченный на сегодня на центральном корте, не состоится, она разыскала Джинни и вызвалась подвезти ту домой.
      – Спасибо, я прекрасно доберусь сама, – поблагодарила ее Джинни, – не хочу тебя затруднять.
      – Ведь ты живешь в Челси? У нас с Ником там тоже есть квартира. Мне кажется, я оставила в ней свой браслет. Не хочу, чтобы муж подумал, что я его потеряла. Ник подарил мне эту вещицу, когда родилась Сюзи, – сказала Мелисса.
      – Если так, охотно составлю тебе компанию, в метро полно народу. Знаешь, по-моему, я однажды мельком видела Ника возле станции на Кингз-роуд! – неожиданно вспомнила Джинни.
      – В самом деле? Наверное, он проверял, все ли в порядке в квартире… Да, чуть было не забыла поблагодарить тебя за ослика! Сюзи отказывается без него ложиться спать.
      Она отвезла Джинни домой и поехала на свою квартиру, надеясь обнаружить свой браслет в ванной целым и невредимым. Ей страшно было даже представить себе, что она скажет Нику, если его подарок не отыщется.
      Открыв своим ключом дверь подъезда, она легко взбежала по лестнице, вспоминая, с какой нежностью смотрел на нее Ник, когда она очнулась от глубокого послеродового сна. Он стоял возле ее кровати и счастливо улыбался. В тот момент она забыла и муки схваток, и сожаление о загубленной спортивной карьере, готовая на любую жертву ради одного лишь взгляда этих любящих глаз.
      Улыбаясь, Мелисса отперла входную дверь и остолбенела: из кухни вышел, с пакетом молока в руке, незнакомый юноша. Она решила, что это вор, и закричала:
      – Как ты сюда попал? Почему забрался в чужое жилище?
      – Мама! – испуганно позвал подросток, и Мелисса изумленно раскрыла рот – может, в их квартире поселились бродяги?
      Из спальни – их с Ником супружеской спальни! – спокойно вышла немолодая женщина, одетая в махровый халат.
      – Здравствуй, Мелисса! – невозмутимо сказала она, потуже затягивая пояс. – Меня зовут Констанс Салливан.
      – Плевать мне на то, как тебя зовут! – прошипела Мелисса. – Живо одевайся и убирайся вон, пока я не вызвала полицию.
      – Он ей ничего не сказал! – усмехнулся мальчишка.
      Мелисса гневно обернулась к нему, пораженная его нахальством и самоуверенностью.
      – Ник разрешил нам временно пожить в его квартире, – пояснила Констанс, метнув в сыночка недовольный взгляд.
      – Так что же мне должен был сообщить Ник? – ледяным тоном спросила Мелисса.
      Подросток осклабился, предвкушая забавное развлечение. Сейчас эта богатенькая стерва получит у него по заслугам!
      – Что он мой отец, – раздельно произнес Микки, наслаждаясь каждым слогом.
      – Ты лжешь! – воскликнула Мелисса и с отвращением вгляделась в его мамашу. Седеющая, с морщинами под глазами, эта женщина среднего возраста выглядела малопривлекательно. Нет, все это вздор и чепуха! Ник не мог увлечься такой старой кошелкой!
      – Он говорит правду, – подтвердила Констанс. – Мы с Ником познакомились много лет тому назад в Белфасте. Извините, что все так получилось… – В ее глазах читалось искреннее сожаление.
      Этого Мелисса не выдержала. Резко повернувшись на каблуках, она пулей вылетела на лестничную площадку, сбежала вниз и остановилась лишь на улице, с жадностью глотая свежий воздух. Сердце ее колотилось так, словно она пробежала марафонскую дистанцию.
      Отдышавшись, Мелисса взяла себя в руки и, сев за руль, тронулась с места, не отдавая себе отчета в том, куда едет. Рой мыслей гудел в ее голове.
      У Ника есть внебрачный сын? Нет! Это ложь! Этого не может быть! Мальчик абсолютно на него не похож. Да и Ник сам давно бы ей все объяснил! Но почему же он не сказал, что в их квартире гости? Зачем скрывал все это от нее?
      Ярость и боль смешались в ее душе. Она пыталась успокоиться, но назойливая чудовищная мысль не покидала ее. У Ника есть сын! И все это время Ник утаивал от нее правду!
      Внезапно Мелисса, словно наяву, услыхала голос мужа, уговаривающего ее родить еще одного ребенка… Означает ли его просьба, что он хотел именно сына? Как долго он вел двойную жизнь? А может, он один из тех двоеженцев, скандальные статьи о которых время от времени публикуют воскресные газеты?
      Лишь минут двадцать спустя она сообразила, что боль, пульсирующая в висках, и круги, плывущие перед глазами, не что иное, как грозные признаки приступа мигрени. Нет, только не это! Мелисса застонала от отчаяния вспомнив, как долго она не могла оправиться после подобного приступа, возникшего в результате нервного срыва из-за размолвки с Ником и вынужденного аборта…
      Держа руль одной рукой, она порылась в сумочке, надеясь найти таблетки, но их там, как назло, не оказалось. Между тем пронзительная боль усиливалась. Почти ничего не различая, Мелисса замешкалась на перекрестке, соображая, куда следует повернуть. Мысли ее путались, и она слишком поздно сообразила, что пропустила поворот. Импульсивно нажав на педаль газа, она резко сорвалась с места и, не справившись с управлением, врезалась в стену. Последовал страшный удар – и под скрежет металла она провалилась во мрак.
 
      Едва Мелисса выбежала из квартиры, Констанс набросилась на сына с упреками.
      – Зачем ты ее напугал, болван! У тебя нет ни сердца, ни мозгов! Какой же ты идиот! Взял и все испортил!
      Микки невозмутимо пожал плечами.
      – Откуда мне было знать, что он ее не предупредил?
      – Что ж, по твоей милости нам придется отсюда съехать!
      Констанс набрала номер телефона в офисе Ника. Но того не оказалось на месте, и она сообщила секретарю, что просит мистера Леннокса срочно позвонить ей в Челси.
      Настроение и самочувствие у нее были самые отвратительные. Ей стало стыдно, что она долгие годы ревновала Ника к его хорошенькой молодой жене. Выражение лица Мелиссы в тот момент, когда она узнала, с кем имеет дело, навсегда врезалось Констанс в память. Чтобы успокоиться, она заварила чай, но руки ее тряслись, когда она подносила чашку ко рту. Микки, все это время молчавший, не выдержал:
      – Тебе нужно отдохнуть, мама, ложись в постель!
      – Ты прав, мой милый… Спасибо за заботу! – Она потрепала сына по щеке и пошла в спальню.
      Микки тяжело вздохнул и отключил телефон.
 
      Разбитый автомобиль Мелиссы был обнаружен спустя несколько минут после того, как она потеряла сознание. Человек, притормозивший у места аварии, увидел, что дверца со стороны водителя распахнута настежь, а сама пострадавшая лежит на дороге. Видно, не пристегнулась ремнем безопасности…
      Мужчина, вызвав по мобильному телефону карету «скорой помощи» и полицию, присел на корточки возле несчастной женщины, не зная, что ему делать. Боясь навредить, он не решился ее трогать и лишь накрыл пиджаком.
      Вскоре появились врачи и оказали пострадавшей первую помощь. Затем подоспела полиция. Офицер узнал дочь Дэниела Фаррелла, с которым был давно знаком, и поехал к нему на ферму, чтобы сообщить о случившемся. Потрясенный отец Мелиссы поспешил в Беллвуд.
      – Что стряслось, дорогой? – Роза побледнела, взглянув на хмурое лицо Дэниела.
      – Мелисса разбилась на машине, ее увезли в больницу!
      – Нет, только не это! В каком она состоянии?
      – Без сознания.
      – Я должна быть рядом с ней! Но кто присмотрит за малышами? Алекс, подойди сюда! – воскликнула Роза. – Послушай, милая, Мелисса попала в больницу, побудь с детьми, пока я съезжу к ней.
      – Разумеется! Не волнуйтесь, все будет в порядке, – сказала Алекс. – Я позвоню Эйсу, он разыщет Джека. А где Ник?
      – Попробуй дозвониться ему в офис или по мобильному телефону! Номера записаны в телефонной книге, что на столе в прихожей. Я побежала!
      Роза села в машину Дэниела и разрыдалась.
      – О Боже! Я не переживу этого во второй раз! – сквозь слезы говорила она, вспоминая, как не спала трое суток, пока Джек не пришел в себя после автомобильной аварии, случившейся пять лет назад.
      – Успокойся, все обойдется, – утешал ее Дэниел, чувствуя, что и сам на грани срыва. – Она выкарабкается, вот увидишь!
      Алекс срочно связалась с Эйсом, находившимся в Уимблдоне, и тот бросился на поиски Джека и Ника. Брата Мелиссы он нашел сразу, но Ник упорно не отвечал на звонки. Как потом выяснилось, он отключил мобильный телефон, отправляясь на встречу с клиентом, и потом забыл его включить.
      Вернувшись вечером в «Девять вязов», Ник удивился, что жены нет дома, но, подумав, что она задержалась в Уимблдоне, принял душ, переоделся и лишь после этого на всякий случай прослушал записи автоответчика…
 
      Мелисса приходила в сознание болезненно и медленно. Свет показался ей чересчур ярким, она зажмурилась от боли в глазах и застонала, сжав ладонями виски.
      – Все обошлось синяками, милочка! – раздался голос сиделки. – Вам повезло!
      – Это мигрень, – пробормотала Мелисса.
      – Нет, последствия ушиба. Вы еще не полностью пришли в сознание.
      – У меня мигрень! – не понимая толком, где она находится, настаивала Мелисса: автокатастрофа совершенно выпала у нее из памяти. – Где мои таблетки?
      – Вот неугомонная! – покачала головой медсестра и пошла за врачом, который беседовал в это время с ее родственниками. Выслушав сиделку, тот спросил у Джека, сохранившего, судя по всему, самообладание и рассудок, в отличие от убитых горем родителей:
      – Она подвержена приступам мигрени? Ей прописывали лекарство? Вы не помните, какое именно?
      – Нет, к сожалению. Мелисса давно им не пользовалась, – пожал плечами Джек. – Ты не знаешь, какие пилюли пила Мелисса?
      Роза похлопала глазами и полезла в сумочку.
      – Минуточку! Возможно, они у меня с собой… Я хотела их выбросить, но подумала, что они еще могут пригодиться… Вот, нашла! – Он протянула таблетки врачу.
      Он взглянул на дату истечения срока годности, нахмурился и сказал что-то вполголоса сестре. Та побежала выполнять его указания.
      – Больная останется на ночь у нас, – сказал врач. – Не волнуйтесь, поезжайте домой все обойдется.
      – Нельзя ли нам сперва взглянуть на нее? – спросила Роза.
      – Можно, но только не всем сразу. И не долго! Пойдемте, я провожу вас к ней.
      Первой вошла в палату мать. Мелисса изо всех сил старалась не расплакаться.
      – Со мной все в порядке, – уверяла она Розу. То же самое услышали от нее отец и Джек.
      Наконец приехал Ник, бледный как мел. Дэниел сообщил ему, что опасность миновала.
      – Мы с ней только что разговаривали. Врачи проведут обследование и завтра утром выпишут ее домой.
      – Слава Богу! – облегченно вздохнул Ник. – Но как все это случилось?
      – Полиция утверждает, что она сама съехала с проезжей части и врезалась в дом. Возможно, возникла поломка в системе управления. Серьезных травм, к счастью, нет, но в результате ушиба головы у нее начался приступ мигрени.
      – Я думал, она избавилась от этой напасти, – досадливо поморщился Ник, бывший свидетелем нескольких тяжелейших приступов. – Извините, я должен с ней увидеться!
      – Ник! – окликнула его Роза. – Сюзи переночует у нас.
      – Хорошо, большое спасибо. – И он быстро пошел по коридору.
      Поговорив с врачом, Ник потихоньку вошел в палату. Мелисса слышала его голос за дверью, но так на него была зла, что притворилась спящей. Терпя боль, она закрыла глаза и задышала ровнее. Ник шепотом окликнул ее, но не дождался ответа. Мелисса упорно молчала и наконец уснула под воздействием снотворного.
      Проснувшись на другое утро, она осторожно открыла глаза и боязливо повела головой. Боль ушла, оставив после себя густой туман, сквозь который из глубин подсознания всплыли картины минувшего дня. Итак, у Ника есть сын!
      Мелисса не притронулась к завтраку, ограничившись стаканом апельсинового сока, чашечкой кофе и горстью пилюль. Перед выпиской из больницы она позвонила матери и попросила заехать за ней.
      – Джек не будет возражать против того, чтобы я немного пожила в Беллвуде?
      – Нет, но…
      – Пожалуйста, мама, ни о чем меня не спрашивай. Так надо!
      – Я приеду через полчаса, – сказала Роза.
      Позвонив дежурной сестре, чтобы узнать может ли он забрать жену домой, Ник был немало удивлен, услышав, что пациентку увезла ее мать. Он подумал, что они приедут в «Девять вязов», и стал спокойно их ждать. И лишь потом он вспомнил, что Констанс просила позвонить ей.
      Ник набрал номер телефона своей квартиры в Челси, но в трубке уныло звучали монотонные гудки. Аппарат либо испортился, либо был выключен. Ник прекратил бесплодные попытки дозвониться и уставился в окно, выглядывая машину Розы. Прошло двадцать минут, она не появлялась, и он забеспокоился. А что, если теперь они обе угодили в аварию? Внезапно раздался резкий звонок. Ник схватил трубку.
      – Ник, я привезла Мелиссу в Беллвуд, – сказала Роза. – Ей сегодня гораздо лучше, хотя голова еще и побаливает. Бедняжка очень ослабла, и я уложила ее в постель. Дэниел забрал Сюзи и Китти на ферму, чтобы дать Мелиссе возможность спокойно отдохнуть.
      – Но почему вы не отвезли ее домой?
      – Она сама этого не захотела.
      – Я сейчас к вам приеду! – воскликнул Ник и швырнул трубку.
      Он гнал машину по узкому проселку со страшной скоростью и ворвался в особняк без стука. Роза как раз поднималась по лестнице, держа в руке кувшин с водой. Она испуганно обернулась и замерла на ступеньке. В наступившей тишине было слышно, как позвякивают в сосуде кубики льда: рука у тещи дрожала.
      – Это для Мелиссы? – спросил Ник.
      – Да. Она ничего не ест, но много пьет…
      Ник подбежал к Розе, забрал у нее кувшин и быстро поднялся наверх. Поколебавшись секунду-другую, Роза пошла следом.
      Когда Ник вошел в спальню, Мелисса лежала с закрытыми глазами, бледная как смерть. Зашторенные окна подсказали ему, что ее терзает мигрень. Полагая, что пришла мать, она даже не пошевелилась.
      – Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил Ник.
      Мелисса открыла глаза и смерила мужа ледяным взглядом.
      – Паршиво, – чуть слышно ответила она.
      – Бедняжка! – Ник поставил кувшин на стол сел на край кровати.
      Мелисса отвернулась лицом к стене.
      – Почему ты не захотела вернуться домой?
      – Я решила, что это тебя затруднит!
      – Как прикажешь тебя понимать?
      – Я подумала, что наш дом может тебе понадобиться, если потребуется срочно поселить куда-то еще одного ублюдка!
      – О Боже! – прохрипел Ник. Роза тихо охнула у него за спиной.
      – Уйди, Ник! Прошу тебя! Просто уйди, – прошептала Мелисса.
      – Нет, нам нужно поговорить! Я уже давно хотел все объяснить, но…
      – Я сейчас не в силах ничего выяснять! – Мелисса сжала виски ладонями. – Прочь с моих глаз, сейчас же!
      – Оставь ее в покое, Ник! – вступилась Роза за дочь. – Не тронь ее, уходи!
      Ник неохотно встал. Мелисса закрыла глаза.
      – Хорошо, – глухо произнес он. – Но я скоро вернусь и все тебе объясню. Вы с Сюзи самые дорогие для меня люди на этом свете, а люблю тебя и не хотел причинять тебе боль, пожалуйста, не забывай об этом!
      Не дождавшись от жены ответа, он вышел из комнаты. Роза, бросив на дочь испуганный взгляд, робко пошла следом за ним.
      – Это правда? – тихо спросила она у него. – О внебрачных детях? Они у тебя есть?
      – Да, один шестнадцатилетний сын. Но я сам только недавно узнал о его существовании и долго не решался рассказать об этом Мелиссе, – уныло ответил Ник.
      – Очень жаль, – поджала губы Роза. – Уж лучше бы ты что-нибудь наврал, чем доводить дело до скандала. Но как она-то обо всем узнала?
      – Понятия не имею! – развел руками Ник. – Разве что случайно заехав по какой-то надобности на квартиру в Челси.
      Лишь теперь его осенило: так вот почему его разыскивала Констанс – она хотела его предупредить!
      – Мальчик живет в вашей квартире? – обмерла Роза. – Один? Без присмотра?
      – Нет, вместе с матерью, – вздохнул Ник.
      – Ну и дурак же ты, Ник! – не выдержала Роза. – Какого дьявола ты поселил их туда?
      – Не поселил, а временно приютил! – попытался оправдаться Ник. – Согласен, это неосмотрительно с моей стороны. Но я подумал, что у Констанс маловато денег, чтобы жить в отеле, и предложил ей остановиться у меня. Она ограничена в средствах.
      – Дай ей столько денег, сколько потребуется, и избавься от них! Причем как можно скорее! – воскликнула Роза. – Вряд ли Мелисса станет выяснять с тобой отношения, пока в ее квартире живет другая женщина, да еще с твоим ребенком!
      – Я сегодня же окончательно все решу!
      – Теперь понятно, почему она врезалась в стену! С ней случился приступ мигрени после милой встречи с твоим сыночком и его матерью. Она могла стать калекой! Или вообще погибнуть! – Роза уставилась на зятя так, словно видела потенциального убийцу своей дочери. Ник готов был провалиться сквозь землю.
      – Передайте Мелиссе, что я ее люблю! – взмолился он. – Мне не хотелось никого обижать, и вот что из этого получилось…
      – Все ясно, – кивнула Роза. – Ступай и действуй решительно. Мелисса пока поживет у меня.
      Ник поднял глаза к потолку и тяжело вздохнул.
      – Я вернусь, как только все улажу, – глухо произнес он и медленно вышел из дома.

ГЛАВА 16

      Известие о несчастье с Мелиссой быстро стало достоянием общественности. Узнав о нем из телепрограммы новостей, Констанс забеспокоилась. Молчание Ника усиливало ее волнение. Наконец она решилась позвонить ему и обнаружила, что аппарат отключен.
      – Зачем ты это сделал, Микки! – набросила на сына она.
      – Разве я виноват, что эта дуреха разбилась на машине, – с вызовом пробормотал тот и поспешил улизнуть из дому.
      Констанс поняла, что отныне не может быть и речи о поддержании теплых отношений с Ником. Смирившись, с этим, она стала собирать чемоданы. Ник объявился к полудню, бледный и унылый.
      – Я пыталась предупредить тебя, – поспешно сказала Констанс.
      – Я знаю, но мне не удалось до тебя дозвониться!
      – Микки отключил телефон, извини.
      – Зачем?
      – По-моему, он хотел досадить Мелиссе и поссорить с ней тебя, – пожала плечами Констанс. – Он видел, как я сразу же попыталась связаться с тобой, и отключил телефон умышленно. Микки и Мелиссе вчера нагрубил. Кстати, как она? Я слышала, что с ней произошло несчастье…
      – Физически она почти здорова, но крайне подавлена… А где Микки?
      Взглянув на его мрачную физиономию, Констанс в душе порадовалась, что сын вовремя исчез.
      – Пошел прогуляться. Все случившееся, конечно же, потрясло его, но он храбрится и не хочет этого показывать. Я собрала вещи, сегодня вечером мы уедем из Лондона. Билеты уже заказаны.
      Ник кивнул, радуясь, что она приняла такое решение.
      – Мне следовало бы сразу все рассказать Мелиссе. – Он крепко потер ладонями лицо. – Я не отказываюсь от тебя и Микки и буду вам помогать. Мальчик будет всем обеспечен, я позабочусь об этом. Но ничего другого, кроме финансовой помощи, я ему пока предложить не могу…
      – Я все понимаю, – кивнула Констанс. – Спасибо.
      – Остается надеяться, что Мелисса тоже все поймет, – глухо сказал Ник.
 
      Услышав о случившемся с Мелиссой, Сол Ланкастер позвонил «Девять вязов», но никто не брал трубку. И тогда он связался с Купом.
      – С Мелиссой все в порядке, она уже выписалась из больницы, – сообщил ему компаньон Ника, не подозревая, что ее встреча с Констанс и Микки резко изменила ситуацию в семье Леннокс. – Кстати, Сол, Ник говорил тебе, что Джинни Синклер скоро улетает в Калифорнию с Эйсом Делани? – с налетом злорадства в голосе поинтересовался он. Отбивать девушку у приятеля он не собирался, но устал постоянно утешать кого-то из этой ненормальной парочки.
      – Да, он мне сообщил. – Сол поморщился. Затея Джинни ему совершенно не нравилась, у этого нахального американца, точно, было не все в порядке с головой, как и говорил Ник. Со времени его последней встречи с Джинни в Беллвуде не прошло и недели, но Сол уже истосковался по ней.
      Из Олдершота он выехал ранним вечером, решив заявиться к Джинни без предупреждения. На всякий случай все же позвонил ей из телефонной будки, когда был всего в двух милях от ее квартиры. Но как только она ответила, положил трубку, чтобы не дать ей уклониться от встречи, отказав ему в ней или же уйдя из дому до его прихода.
      По дороге Сол купил цветы, но вспомнил, как отреагировала она на его попытку преподнести ей сюрприз, и швырнул букет на заднее сиденье. Сердце его бешено колотилось, когда он, припарковав автомобиль, поднимался по железным ступеням в ее квартиру, проклиная отзвук своих шагов. При этом он постоянно повторял в уме заготовленные вежливые выражения: сперва он собирался извиниться, затем заверить ее в своей искренности, потом принести сожаления о случившемся недоразумении, после этого – попытаться объяснить причину своего поведения, сопроводив это новыми извинениями. Но едва лишь Джинни открыла ему, как он выпалил:
      – Ты не поедешь с Эйсом Делани в Калифорнию!
      Джинни уставилась на него еще сонными глазами и собралась было захлопнуть дверь у него перед носом, как Сол вдруг зарычал и начал биться лбом о косяк.
      – Ты, случайно, не пьян? – спросила она, хлопая ресницами.
      – Нет! Но я тупой и самонадеянный ревнивец, который…
      – Как мне приятно это слышать! – услышал он паточно сладкий голосок. – Продолжай, пожалуйста! Ты назвал еще не все свои пороки!
      – Я нуждаюсь в любви порядочной женщины, чтобы наконец стать хорошим, – с вялой улыбкой попытался он обратить все в шутку.
      – Так что же тебе мешает ее найти? Отправляйся на поиски!
      – Я уже ее нашел! Но, к сожалению, не понял этого при первой же встрече. Прости меня, идиота!
      Джинни посмотрела на него с недоверием: ее вера в свои способности разбираться в мужчинах существенно поколебалась после того, как он однажды ловко ее провел. Уловив в ее взгляде сомнение, Сол с воодушевлением продолжил:
      – И вот теперь эта чудесная женщина не желает верить, что я ее просто обожаю!
      – Разве она в этом виновата? – спросила Джинни.
      – Нет. Но я не отстану от нее, пока она не согласится дать мне еще один шанс, – не без угрозы в голосе заявил Сол.
      Джинни была слишком смущена, чтобы сообразить, чем чревата такая настойчивость, и дипломатично ответила:
      – Возможно, ему придется долго обхаживать эту женщину, чтобы смягчить ее сердце!
      – Я готов на любые жертвы ради нее! Я буду терпелив! – Сол выдержал паузу и с ухмылкой добавил: – Но это не помешает нам сходить сегодня в бар? Или ночной клуб? И напиться там до поросячьего визга!
      – Ты настоящая свинья! – сказала Джинни, уже готовая расхохотаться.
      – Так ты согласна? – Он так обворожительно улыбнулся, что она дрогнула.
      – Я подумаю! Может быть…
      – Могу я подождать ответа в квартире? – спросил Сол, делая шаг вперед, но Джинни твердо заявила:
      – Нет! Лучше подожди там, где стоишь! – И захлопнула дверь.
      Припав к ней спиной, она посмотрела на часы – не те, которые он ей подарил, а собственные, недорогие – и задалась вопросом, надолго ли ему хватит терпения.
      Убеждая себя в том, что согласие пойти с ним куда-либо – это верный повод обратиться к психиатру, она прошла в спальню и стала изучать свой гардероб, прикидывая, в каком наряде он ее еще не видел. Затем приняла душ, продолжая внушать себе, что не следует выходить на лестничную площадку…
      Прежде чем облачиться в голубое платье и жакет, подходящий к нему по цвету, Джинни выглянула в окно: «ягуар» Сола стоял возле дома. Улыбнувшись уголками губ, она уселась перед трюмо и начала делать макияж, внушая себе, что занимается этим просто так, а идти никуда не собирается…
      И, даже открывая спустя час дверь, Джинни убеждала себя, что она останется дома. Сидевший на ступени Сол взглянул на нее с тоской.
      – Ты еще здесь? – Она изобразила удивление и раздраженно фыркнула.
      Сол оглядел ее наряд и макияж, но благоразумно сказал о другом:
      – Могла бы дать мне подушечку, ступеньки-то холодные!
      Однако Джинни не собиралась поддаваться на его уловки. В тот вечер, заявившись к ней с подарками, он тоже внушал доверие… Она поджала губки, не зная, как лучше поступить, но в конце концов спустилась и села в машину.
      – Это для Мелиссы? – заметив цветы, спросила Джинни.
      – Что именно? Ах, цветы… Нет, они для тебя! Я не решился сразу подарить, опасаясь, что ты швырнешь их мне в лицо.
      – Ах, вот оно что! Кстати, как чувствует себя Мелисса? Я позвонила в Беллвуд, как только узнала об этом ужасном случае, и Роза сказала, что через пару дней Мелисса совершенно поправится. Это правда?
      – Да, Куп сказал мне то же самое. Странно, что я не дозвонился до Ника… Как тебе понравился теннисный турнир? – рассеянно спросил Сол, осторожно вливаясь в транспортный поток.
      – Я от него в восторге! – воскликнула Джинни. – Отличные места, не нужно стоять в очереди, прекрасное обслуживание…
      – Я рад за тебя. А когда ты улетаешь в Калифорнию? – безмятежно спросил он. – Или ты пока не решила?
      – Через десять дней, – спокойно ответила она. – Совершенно точно.
      – Замечательно! – И Сол завел разговор о теннисных матчах, которые она смотрела. Он тоже урывками наблюдал их по телевизору, поддавшись общему настроению.
      В баре им удалось занять свободный столик у окна, хотя посетителей было довольно много. Люди беззаботно смеялись и болтали о пустяках, наслаждаясь выходными. Сол чувствовал, что Джинни сердится на него уже не так сильно, как во время их последней встречи. Это вселяло оптимизм и давало ему повод надеяться, что со временем лед отчуждения между ними растает окончательно. И когда это произойдет, он вновь обретет ее доверие и любовь, тогда уж никогда ее не обидит и никуда не отпустит, такую нежную, красивую, утонченную… Ему хотелось покрыть поцелуями каждый ее пальчик, потом – кисть и…
      – Почему ты не носишь часы, которые я подарил тебе? – рявкнул он.
      – Меня вполне устраивают и мои, – сухо ответила Джинни. – Чем они, по-твоему, плохи? – Она сжалась в комок от его вопроса, и Сол это почувствовал.
      – А где мой подарок? – смягчил тон он.
      – Они у Джой, – отрезала она.
      – С какой стати?
      – Она забрала часы у меня, видимо, опасаясь, что я их разобью или выброшу!
      – Ах, вот оно как! – Сол уже жалел, что задал этот бестактный вопрос. Джинни наблюдала за сменой эмоций на его лице, радуясь, что утерла ему нос.
      – Ты не смогла бы на днях посмотреть мой новый дом? Мне потребуется консультация дизайнера! – поборов неуверенность, сказал Сол.
      – В самом деле? – недоверчиво спросила Джинни.
      – Да, я окончательно решил там обосноваться, но без женщины мне будет трудно свить уютное гнездышко.
      – А пирожки печь ты меня потом не заставишь? – Она иронически прищурилась.
      – Ты меня неправильно поняла! – поспешно воскликнул он. – Я подразумевал совсем другое… Я имел в виду… – Сол покосился на свой пустой бокал: добрый глоток ему сейчас не помешал бы! Глубоко вздохнув, он накрыл ладонью ее руку и сказал: – Джинни! Я прошу тебя помочь мне облагородить мой дом. Без тебя мне все равно там жизни не будет…
      – Ты предлагаешь мне стать твоей сожительницей?
      – Да! То есть, нет! Не сожительницей, а женой. Чтобы рожать детей. В общем, я предлагаю создать семью! – неуклюже выпалил Сол.
      Джинни уставилась на него в совершеннейшем смятении, не зная, то ли ей радоваться услышанному, то ли расценить его предложение как изощренный подвох. Ну как можно ему доверять после всего того, что случилось? Он просто хочет снова затащить ее в постель или же помешать ей улететь в Калифорнию с четой Делани. Он ловко играет на ее чувствах и доверчивости, вот и все! Этот Сол Ланкастер – опасный обольститель и обманщик. С ним лучше не связываться!
      – Нет, я никогда не стану твоей женой, – холодно сказала Джинни и поднялась из-за стола.
      – Постой! – Он сжал было ей руку, но она отдернула ее, торопясь уйти из бара, пока не утратила решительность.
      – Нет! Не прикасайся ко мне! Я вернусь домой на такси. И непременно поеду в Америку с Эйсом Делани!
      Очутившись на улице, Джинни почувствовала, что силы покидают ее, и торопливо свернула в безлюдный переулок. Там она прислонилась к стене, уткнулась лицом в ладони и разрыдалась, не обратив внимания на троих мужчин, распивающих бутылку виски в другом конце переулка. А они на нее внимание обратили…
      Сол остался в баре, оглушенный ответом Джинни настолько, что перестал слышать смех и веселые возгласы окружающей публики. Она даже не обещала подумать, сразу же отказала, лишив его всякой надежды! Он сам все себе испортил дурацкой поспешностью. И выразился настолько неудачно, что она могла подумать, будто бы нужна ему как домохозяйка или, в лучшем случае, как дизайнер.
      Да, все дело в его косноязычии, решил он и направился к стойке, чтобы пополнить бокал. Он ведь даже не сказал, что любит ее. Надо же уродиться таким идиотом! Стыд и срам тебе, Сол Ланкастер, ты даже предложение девушке сделать не сумел! Впрочем, у него имелось смягчающее обстоятельство: он впервые в жизни делал предложение. Но почему она повторила, что обязательно уедет в Штаты? Уж не подумала ли она, что он хочет ей помешать? Нет, нужно пропустить еще порцию виски, успокоиться и потом непременно догнать Джинни и все выяснить! Где же бармен? С кем он так заболтался на другом конце стойки? Нет, определенно сегодня неудачный вечер. Ну и черт с ней, этой выпивкой!
      Махнув рукой, Сол вышел из бара и, нащупывая в кармане ключи, направился к «ягуару». В этот момент раздался сдавленный женский крик. Кто-то отчаянно звал на помощь. Женщина снова закричала, и Сол узнал голос Джинни. Резко обернувшись, он побежал на него и чуть было не проскочил мимо начала переулка, но, краем глаза увидев ее белокурые волосы, свернул в темный узкий проход.
      Незнакомцы затащили свою жертву в укромный угол и там прижали ее к стене. Двое негодяев держали ее за руки, а третий запустил лапу ей под жакет. Джинни отчаянно сопротивлялась, задыхаясь от смрадного перегара из слюнявого рта, пытавшегося поцеловать ее.
      Мерзавцы так увлеклись своим гнусным делом, что не услышали его шагов. Сол рывком оторвал от Джинни того, что стоял к нему спиной, и отшвырнул его далеко в сторону. Двое других в испуге отпрянули. Сол воспользовался их замешательством и, оттолкнув Джинни, встал между ней и хулиганами.
      – Беги! – крикнул он Джинни, не сводя глаз с разъяренных мужланов, и, не оборачиваясь, кинул ей ключи от машины. Она ловко поймала их, но не сдвинулась с места, обессиленная упорной борьбой и загипнотизированная страшным зрелищем. Сол не боялся за себя, но не решался даже подумать, что сделают эти скоты с Джинни, если одолеют его. Троица приближалась все ближе, обступив дерзкого заступника Джинни полукольцом. Алкоголь притупил их реакцию, но одновременно и прибавил им куража, сделав их менее восприимчивыми к боли. Сол, однако, не терял надежду справиться с этими хамами, пока в руке у одного из них не блеснуло лезвие ножа…
      Тихо чертыхнувшись, Сол сосредоточился на главной опасности. Покачнувшись в сторону, он резко повернулся и ребром ладони стукнул по руке, сжимавшей нож. Пальцы разжались от удара и выпустили смертоносное оружие.
      Один из нападавших обхватил Сола со спины руками, так, чтобы его сообщникам было легче колотить по нему, как по боксерской груше. Но Сол двинул ему локтем в брюхо, развернулся и сокрушил ударом кулака в челюсть. На какое-то время противников осталось двое. Однако в руке одного из них вновь блеснул нож. Сол отскочил в сторону, но лезвие задело его предплечье. Брызнула кровь.
      Вил крови вывел Джинни из оцепенения, и она стремглав побежала по переулку, надеясь найти на улице помощь. Прохожие в страхе шарахались от растрепанной девицы и ускоряли шаг, не понимая, что происходит.
      – Пожалуйста, помогите! – отчаянно закричала Джинни. – Там мужчина с ножом!
      Этот призыв подействовал на тех, кто его услышал, не лучшим образом: люди бегом бросились прочь. Наконец двое мужчин крепкого телосложения все-таки остановились и побежали вместе с ней в переулок. Их глазам предстало любопытное зрелище. Двое насильников лежали на земле без движения, а третий пятился от Сола.
      – Я все понял, – прошептал он, загнанный в угол. – Я больше не буду.
      – Нет, ты еще ничего не понял! – рявкнул Сол и четко провел два удара – в солнечное сплетение и в нижнюю челюсть. Хулиган упал как подкошенный. – Вот сейчас ты понял, – прохрипел Сол, взглянув на него, и пошел прочь, с трудом подавив желание двинуть ему ботинком под ребро.
      – Сол! – окликнула его Джинни. – У тебя кровь!..
      И в самом деле, вся сорочка Сола пропиталась кровью. Рана начала саднить.
      – Все нормально, – сказал он. – Почему ты не убежала? Ты представляешь, что могло бы произойти… Впрочем, извини!
      Он обнял ее здоровой рукой и, прижав к своей груди, почувствовал, что она вся дрожит.
      – Нужна помощь, приятель? – спросил один из парней, приведенных Джинни на помощь.
      – Нет, спасибо! Все в порядке, ребята, – сказал Сол, и парни ушли.
      – Будем вызывать полицию? – спросила Джинни.
      Ей живо представилось, как ее будут допрашивать в полицейском управлении, а потом – в суде. Как вы там очутились, мисс Синклер? На вас была короткая юбка? И вызывающий макияж? Вам не кажется, что вы сами спровоцировали нападение? Она зажмурилась от отвращения. Но Сол, к ее облегчению, твердо заявил:
      – Нет, ни в коем случае! Ведь я армейский офицер и не должен бить мирных прохожих в темных переулках.
      – Эти свиньи сами напросились! – возразила она. – Так им и надо!
      – Успокойся, милая!
      – Я отвезу тебя в больницу!
      – Не надо, оттуда сообщат в полицию о ножевом ранении, – покачал головой Сол. – Рана не опасная, лучше я обращусь к врачу, когда вернусь в гарнизон.
      – Но как же ты поведешь машину? – воскликнула Джинни. – Ты потерял много крови и можешь отключиться за рулем.
      – Тогда тебе придется приютить меня у себя на ночь, – улыбнулся Сол.
      – Ты неисправим! – Она вздохнула и повезла его к себе, чтобы перевязать рану.
      Джинни удивлялась собственному спокойствию, ей следовало бы уже давно впасть в неконтролируемую истерику. Она решила, что это случится с ней позже, – и окончательно успокоилась.
      – Не шуми! – прошептала она, когда они подошли к железной лестнице.
      – Чего ты боишься? – спросил Сол, только теперь сообразив, что сильно ослаб и вряд ли сумеет подняться по ступенькам. Помощь Барни пришлась бы ему как нельзя кстати.
      – У Джой подскочило давление, врач запретил ей волноваться, – пояснила Джинни.
      Сол тяжело вздохнул и стал карабкаться по лестнице. Последние ступени он одолел только благодаря помощи Джинни и, дойдя до дивана, упал на него, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. К горлу подкатывала тошнота, голова кружилась. Джинни принесла в тазике горячей воды и дезинфицирующие средства и сказала:
      – Дай-ка я сниму с тебя сорочку!
      Сол ухмыльнулся, и Джинни покраснела.
      – Прекрати немедленно!
      Несмотря на легкое головокружение при виде крови, она невольно залюбовалась его мускулистой фигурой и плечами атлета. Сжав зубы, она осторожно обмыла рану и смазала ее йодом. Он едва не закричал от боли и покосился на левое предплечье: из разреза длиною в два дюйма все еще текла кровь. На мгновение ему показалось, что рука вот-вот вообще отвалится.
      – Нужно наложить шов, – с тревогой заметила Джинни, сомневаясь, что ей удастся остановить кровотечение.
      – Затяни бинт потуже, как-нибудь доберусь до гарнизона, а там мне окажут помощь, – сказал Сол.
      – Я постараюсь, – кивнула Джинни, накладывая на рану чистую салфетку, сложенную вчетверо, и обматывая ему руку поверх нее бинтом. Завязав узел, она распрямилась и перевела дух.
      – Молодец! Мне стало намного лучше. Спасибо! Как насчет чашки чая? – спросил Сол, заметив, что ее вновь затрясло.
      – Сейчас приготовлю! Боюсь только, что у меня нет ни капли спиртного.
      – И слава Богу! Мне ведь еще ехать в Олдершот. Сойдет и крепкий чай.
      Джинни пошла на кухню. Откинувшись на спинку дивана, Сол закрыл глаза и попытался не замечать пульсирующей боли в руке. Его бросило в жар – не столько из-за физической боли, сколько от волнения за Джинни. Останься он тогда в баре, он бы не успел ей помочь…
      Между тем на кухне с Джинни действительно творилось что-то неладное. Ожидая, когда закипит вода в чайнике, она ощутила крупную дрожь во всем теле и сердцебиение – верные признаки запоздалой невротической реакции на насилие. Надеясь, что приступ скоро пройдет, она разлила чай по чашкам и отнесла их в комнату, правда, не сразу, а по одной, держа обеими руками.
      Едва взглянув на ее лицо, Сол сообразил, что она нуждается в утешении и поддержке.
      – Сядь рядом со мной, – тихо сказал он и обнял ее за плечи здоровой рукой.
      – Грязные свиньи! Подонки! – прошептала она трясущимися губами и разрыдалась, уткнувшись ему в грудь головой.
      – Все уже позади, тебе ничего не угрожает! – приговаривал Сол, поглаживая ее ладонью по спине и с наслаждением вдыхая запах ее волос. – Не надо плакать, дорогая! Все кончено.
      Он нежно поцеловал ее в мокрую от слез щеку.
      – Ненавижу мужчин! – сказала она. – Лучше уж стать лесбиянкой!
      – Пожалуйста, не надо! – мягко попросил Сол, едва не добавив, что это вряд ли уменьшит ее привлекательность в глазах мужчин. – Выпей чаю!
      Джинни тряхнула головой и, судорожно схватив чашку, сделала несколько глоточков. Взгляд ее упал на испачканный жакет, и она вдруг почувствовала себя не только больной и несчастной, но и грязной.
      – Я хочу принять ванну! – Она выбежала из спальни, пока ее не стошнило на ковер. Он проводил ее сочувственным взглядом.
      Открыв кран и пустив горячую воду, Джинни стала срывать с себя одежду и швырять ее в угол, зная, что уже никогда не наденет вещи, к которым прикасались руки насильников. Добавив в воду ароматической соли, она с удовольствием погрузилась в нее и попыталась расслабиться. Дрожь вскоре стихла, но слезы продолжали струиться по ее щекам.
      Сол выпил чай, осмотрел повязку и, оставшись ею вполне доволен, огляделся по сторонам, ища телефон, чтобы позвонить в гарнизон. Рано утром его подразделение отбывало на десятидневные учения в Уэльс. Веселенькая же предстояла ему ночка!
      Найдя аппарат, он набрал номер дежурного офицера.
      – Это ты, Джереми? Сол беспокоит. Послушай, я в Лондоне. Ты не мог бы сделать так, чтобы меня до утра не хватились?
      – Не волнуйся, я все устрою, старина! У тебя все в порядке?
      – Почти. Я вынужден немного задержаться, но обязательно вернусь.
      – Ты не забыл, что рано утром мы выезжаем?..
      – Я все помню. До встречи.
      Положив трубку, Сол вздохнул, представив, что творится сейчас на душе у Джинни. Она наверняка возненавидела всех мужчин, в том числе, конечно, и его! Так с кем же ее оставить? Джой вот-вот родит, ее нельзя волновать. Кому же позвонить?
      Сол взглянул на записи в телефонном блокноте: в нем, к счастью, преобладали женские имена. Кого же из ее подруг можно вызвать среди ночи? Напротив цифры «шесть» значилось слово «мама». Сол нажал на шестую кнопку автоматического набора, запрограммированного на десять самых часто употребляемых номеров, и покосился на часы. Стрелки показывали час ночи. Вот будет фокус, если трубку поднимет его отец!
      – Алло? – услышал он мелодичный голос Энн Синклер, в котором ему почудилось легкое раздражение.
      – Это Сол Ланкастер. Извини, Энн, я тебя не разбудил?
      – Нет. Но я уже выходила, когда раздался звонок. Мне нужно мчаться в аэропорт, говори быстрее, что случилось!
      – Ничего. Раз ты спешишь…
      – Но ты не стал бы звонить мне среди ночи, чтобы поболтать! В чем дело? Что-то случилось с Джинни?
      – Да, сегодня вечером она попала в одну неприятную историю. Ее пытались изнасиловать… Все, к счастью, обошлось, если, конечно, не считать нервного потрясения… Мне нужно ехать в Олдершот, но я не могу оставить ее одну в таком состоянии.
      – Я скоро приеду!
      – А как же твой самолет?
      – Не будь идиотом! Я немедленно к вам выезжаю!
      – Прекрасно! Минуточку, не вешай трубку! Не думай, что я спрашиваю тебя об этом с подвохом, но не могла бы ты захватить для меня одну из сорочек моего отца?
      – Сорочку? Нет, Сол, он забрал все вещи и переехал в квартиру при своем офисе. Разве ты этого не знаешь?
      – Нет, это для меня новость… – задумчиво произнес Сол. Но в трубке уже звучали гудки.
      Энн примчалась быстрее, чем он ожидал: хорошо, что хотя бы по ночам интенсивность движения транспорта в Лондоне спадает! Из-за двери спальни Джинни раздавались звуки, свидетельствующие о том, что она вышла из ванной. Но Сол не осмеливался к ней войти, чувствуя, что она воспримет это как вторжение мужчины на свою территорию. Поэтому он вздохнул с облегчением, услышав гулкое эхо шагов по металлической лестнице, и поспешил отпереть дверь.
      – Бог мой, что здесь творится? – испуганно воскликнула мать Джинни, увидев голую грудь Сола и окровавленную повязку на его руке. – Где моя дочь?
      – Она принимала ванну, – сказал Сол первое, что ему пришло в голову.
      Энн бросила взгляд на тазик с окровавленной водой, перепачканное кровью полотенце и, распахнув дверь спальни, замерла на пороге, удивленная вполне мирной картиной, представшей ее встревоженному взгляду. Облаченная в розовый махровый халатик, Джинни спокойно сидела напротив трюмо и сушила феном волосы. Вид у нее был счастливый и умиротворенный.
      – Это ты, мама? – удивленно обернулась она. – Что ты здесь делаешь?
      – Мне позвонил Сол. Он сказал, что ты попала в скверную историю. Что случилось? Ты не пострадала?
      – Не волнуйся, ради Бога! Тебе позвонил Сол? – изумленно повторила Джинни. – Значит, он решил, что дела мои плохи…
      – Оставь это! Рассказывай, что стряслось! – Энн села рядом с ней. – Чем могу тебе помочь?
      – Забери эти вещи и сожги их! – Джинни пнула ногой тюк, лежащий на полу.
      – Это же твой новый костюмчик! – всплеснула руками Энн.
      – Видеть его не могу! Ненавижу! Никогда его больше не надену! – содрогнулась от отвращения Джинни.
      – Но что же случилось? На тебя напал Сол? – прищурилась Энн, живо представляя себе, как он насилует ее дочь. – Если так, я сейчас же звоню в полицию!
      – Да нет же, не говори ерунды, мама! – поморщилась Джинни. – Сол вел себя как герой! Он меня спас! На меня напало трое мужчин. Боже, какие жуткие у них были рожи! – Она поежилась при этих воспоминаниях.
      – Иди ко мне, доченька! – нежно произнесла Энн, раскрывая объятия. Джинни прильнула к ее груди, и мать стала убаюкивать ее, словно маленькую девочку, пока она сбивчиво рассказывала страшную историю, приключившуюся с ней в этот вечер.
      Энн оставила дверь распахнутой, и Сол нерешительно мялся на пороге спальни, наблюдая за женщинами. Разговора их он не слышал, но догадывался, что обе они сошлись во мнении, что все мужчины – сволочи. Им он был сейчас совершенно не нужен. Сол подумал, что сейчас самое время потихоньку уйти, но тогда ему не удастся поговорить с Джинни до ее отъезда в Америку! Он прочистил горло, привлекая внимание, но никакой реакции на это не последовало. Тогда он кашлянул громче.
      – Ей уже намного лучше, – раздраженно воскликнула Энн, обернувшись.
      – Джинни, – тихо сказал Сол. Та вытерла платочком слезы и встала, плотнее запахнув халатик. – Мне нужно возвращаться в Олдершот.
      – Да, я знаю. Ты ведь говорил мне в баре, что завтра вас отправляют на учения. – Она шмыгнула носом. – Пойдем, я провожу тебя до двери! Извини, что я так и не поблагодарила тебя за все, что ты сегодня сделал для меня. Я никогда этого не забуду. Надеюсь, что твоя рука быстро заживет.
      Сол с удивлением отметил, что ее голос звучит как-то неестественно, так, словно бы она разговаривает с малознакомым человеком. Они вышли в прихожую. Джинни остановилась и застенчиво улыбнулась, словно выражая ему свою признательность за то, что он поднял какую-то безделицу, оброненную ею. Сол понял это, но, к сожалению, не удосужился развить свое умозаключение и не сообразил, что ее поведение свидетельствует лишь о нервном перенапряжении и неспособности вынести еще одну эмоциональную встряску.
      – Джинни, дорогая! Я ведь говорил с тобой в баре совершенно серьезно, – сбивчиво начал он. – О женитьбе и…
      – Нет, я не желаю больше ничего слышать! – Она отчаянно затрясла головой.
      – Ну как же ты не понимаешь, что для меня это очень важно! Давай поговорим…
      – Нет, только не сейчас!
      – Я люблю тебя! Давай поженимся! Я не могу без тебя жить!
      – Да, я все понимаю. Я нужна тебе. Как и тем мерзавцам, которые сегодня напали на меня! – Джинни совсем потеряла самообладание.
      Сол тоже не выдержал этого оскорбительного сравнения и повысил голос:
      – Не смей так говорить! Мне от тебя нужно не только тело. Почему ты мне не веришь?
      – Я тебе верю! – Она перешла на ледяной тон. – И не сомневаюсь, что ты готов обещать мне жениться, лишь бы я не уехала с Делани в Америку.
      – Понимаю, – Сол нахмурился и, внимательно посмотрев на ее бледное, измученное лицо, подумал, что перемена обстановки может действительно быть ей полезна. – Что ж, в таком случае, поезжай в Штаты, я тебя благословляю!
      – Я не нуждаюсь ни в твоем благословении, ни в разрешении!
      – Ты права! Но знай, что я буду тебя ждать. А когда ты вернешься, я снова сделаю тебе предложение…
      – И я снова не поверю тебе, – перебила она его. – По-моему, ты до сих пор ничего не понял! Я поверила тебе, когда ты объявился у меня без предупреждения со своими дурацкими извинениями и цветами! Я имела глупость принять твои подарки – конфеты и часы! Но все это оказалось притворством! Ты вознамерился уложить меня в постель. Могу ли я после этого тебе поверить?
      Сол устало закрыл глаза, осознавая, что сам во всем виноват и не может ничего возразить. Тяжело вздохнув, он взглянул на Джинни и потянулся к ее щеке. Она отшатнулась от него, словно от прокаженного, и затрепетала.
      – Хорошо. Тогда ответь, бросился бы я к тебе на помощь, если бы не любил?
      – Ты поступил бы точно так же, угрожай опасность любой женщине, – возразила Джинни.
      – Пожалуй, ты права. – Сол потупился. – Значит, ты не считаешь меня законченным мерзавцем?
      – До свидания! – устало сказала Джинни.
      – Спокойной ночи! – сказал Сол. – Если в мое отсутствие тебе потребуется помощь, позвони Нику.
      – Обойдусь как-нибудь и без его помощи, – самонадеянно заявила Джинни, открывая ему дверь. – Так или иначе, Нику все равно в ближайшие дни будет не до меня: ему хватит хлопот с Мелиссой.

ГЛАВА 17

      Ник с радостью посвятил бы себя заботам о Мелиссе, но не мог этого сделать: она бесследно исчезла. Он с крайней неохотой оставил ее в Беллвуде на день в обществе Розы, полагая, что к вечеру головная боль пройдет, но, когда вернулся в усадьбу, жены там уже не оказалось.
      – Она куда-то уехала на моей машине примерно час назад, – холодно сообщила ему теща.
      – Где же мне ее искать?
      – Понятия не имею. Она мне ничего не сказала. Похоже, что она сильно расстроена.
      – А где Сюзи?
      – Наверное, у дедушки на ферме, если только Мелисса не забрала ее с собой.
      Ник счел бессмысленным продолжать разговор в таком духе, хотя и считал, что теща, как бы она ни рассердилась на него, должна была удержать Мелиссу в Беллвуде, принимая во внимание пережитое дочерью потрясение. В том физическом и психическом состоянии, в каком она сейчас находилась, ей вообще не следовало садиться за руль.
      Ник молча повернулся и снова забрался в свою машину, решив связаться по мобильному телефону с Дэниелом Фарреллом.
      – Мелисса заезжала ко мне недавно, – подтвердил тот. – Она забрала Сюзи и уехала.
      Тон его голоса свидетельствовал о том, что он уже в курсе последних событий и занял сторону дочери.
      – А куда она поехала? – спросил Ник.
      – Я не стал у нее спрашивать, – сухо ответил Дэниел. – А вот от тебя мне хотелось бы услышать разъяснения! Что за кашу ты заварил?
      – Я все объясню, когда найду Мелиссу, – сказал Ник и отключил телефон.
      Тяжело вздохнув, он поехал домой, надеясь, что Мелисса и Сюзи давно уже там. Но дом оказался пуст, хотя дочке и полагалось спать в этот поздний час в своей кроватке. Никакого сообщения он не обнаружил и на пленке телефонного автоответчика. Куда же они подевались? Если Мелиссе захотелось пожить какое-то время одной, зачем увозить с собой малышку? Пронзенный ужасным подозрением, Ник бросился проверять паспорта, но документы лежали на месте, и он слегка расслабился: по крайней мере, они еще в Англии! Ему попался на глаза паспорт Китти, он не придал этому значения, занятый собственными проблемами.
      Ник стал обзванивать всех знакомых и спрашивать, не заезжала ли Мелисса к кому-нибудь из них, стараясь говорить беспечно и спокойно. В ответ неизменно звучало недоуменное «нет», после чего сыпались расспросы об ее здоровье и обстоятельствах аварии. Естественно, всем нормальным людям казалось, что пострадавшей надлежит быть дома, но никак не в гостях.
      Ночь все больше входила в свои права, и с каждым часом беспокойство Ника нарастало. Сюзи не привыкла так долго бодрствовать, бедняжка уже наверняка устала и расхныкалась… Где же ее мамашу черти носят? Потеряв остатки терпения, Ник схватил ключи от машины и вышел из дому, решив еще раз наведаться на ферму Дэниела и в Беллвуд: родители Мелиссы, сердитые на зятя, вполне могли и не удосужиться позвонить ему.
      На подъездной дорожке к усадьбе он, возвращаясь, едва не столкнулся с автомобилем Джека. Опустив стекло, Ник спросил:
      – Ты, случайно, не видел сегодня в Уимблдоне Мелиссу? – Он понимал, что такое вряд ли возможно, но, словно утопающий за соломинку, цеплялся за последнюю надежду.
      – А разве она не дома? – удивился Джек.
      – Нет. Не только от тебя, оказывается, может убежать жена! – пробурчал Ник и сорвал машину с места.
      С каждой минутой он нервничал все сильнее, теряясь в догадках и строя самые невероятные предположения. Может, она хочет наказать его, потрепав ему нервы? Зря он все-таки не объяснился с ней толком сегодня утром, ведь она могла заподозрить, что он все эти годы изменял ей с Констанс!
      Между тем Джек подъехал к усадьбе и, забрав Китти из машины, на руках внес ее в дом.
      – А я знаю, где тетя Мелисса! – пропищала малышка.
      – В самом деле? – усмехнулся Джек, не придав ее словам значения. – Привет, мама! – кивнул он Розе, выбежавшей им навстречу. – Что случилось между Ником и Мелиссой?
      – Ничего хорошего, должна я тебе сказать, – вздохнула Роза, многозначительно кивая на Китти, обладавшую тонким слухом и замечательной памятью на все, что ей не следовало запоминать. Порой Роза задавалась вопросом, почему голова ребенка устроена таким образом, что в нее чрезвычайно трудно вдолбить такие простые слова, как «пожалуйста» и «спасибо», зато однажды случайно услышанные ругательства запоминаются моментально и навсегда. – Поговорим позже, хотя, в общем-то, мне нечего тебе сказать! Пошли, моя милая, ужинать и ложиться спать!
      – Минуточку! – нахмурился Джек. – Это правда, что Мелисса сбежала от Ника?
      – Да, после того как узнала, что у него есть внебрачный сын, – тихо промолвила Роза. – Видно, из-за этого у нее и случился приступ мигрени.
      – И ничего удивительного, черт побери! Китти, ты действительно знаешь, где тетя Мелисса? Она тебе сама сказала, куда поедет? – спросил он у дочери.
      – Нет! – пропищала малышка. – Она сказала Сюзи, что повезет ее в гости к близнецам. А ты когда меня к ним повезешь?
      Джек и Роза молча уставились друг на друга.
      – Проклятье! – пробормотал Джек. – Она поехала к Эйсу.
      – Не верю, – замотала головой Роза.
      – Она и раньше сближалась с ним, когда ссорилась с Ником, – напомнил ей сын. – Может, она и сейчас решила так отомстить…
      – То было до их женитьбы! – возразила Роза. – А теперь Эйс тоже женат. Как ты считаешь, нужно оповестить Ника?
      – Нет, – решительно заявил Джек, – вряд ли это пойдет делу на пользу.
      – Ты прав. – Роза тяжело вздохнула. – Пойдем, милая, спать, – улыбнулась она малышке, – ты ведь поужинала у дедушки? Кстати, а ты не голоден? – спросила она у сына, уводя внучку.
      – Спасибо, мама, я сыт. Приму душ, уложу дочку вместе с тобой и почитаю ей сказку.
      Неожиданно зазвонил телефон. Джек взял трубку. Из Сан-Франциско ему звонила Лайза, узнавшая из программы теленовостей, что Джек и Мелисса выбыли из турнира из-за автоаварии, в которую угодила золовка.
      – Джек! Что произошло? – срывающимся голосом спросила она. – Почему ты мне не позвонил? Я вся извелась! Как чувствует себя Мелисса?
      – Я был занят, – ответил Джек. – Крутился с раннего утра как белка в колесе. Если тебя так волнуют семейные передряги, скорее возвращайся. Тогда мне не придется то и дело звонить в Калифорнию!
      – Прости, я не хотела тебя беспокоить. Просто слегка встревожилась, узнав, что вы выбыли из соревнований.
      – Да, к сожалению, у Мелиссы случилась небольшая неприятность. Но сейчас все вроде бы наладилось.
      – Ты ничего от меня не скрываешь? – спросила Лайза, уловив сомнения в его голосе.
      – Мелисса обиделась на Ника, – с неохотой признался Джек. – Он повел себя с ней некрасиво, она разнервничалась и разбила машину…
      – Неужели? А мне казалось, что их семья крепка, как гранит.
      – Разве такие семьи бывают? – Джек усмехнулся, заподозрив, что жена выпытывает у него подробности скорее из женского любопытства, чем из сострадания к его сестре.
      – Это трудный вопрос, – уклончиво ответила Лайза и поспешно спросила, опасаясь, что Эйс уже что-то наговорил мужу о ней: – Ты по мне соскучился? Я, наверное, скоро прилечу…
      – Тебе надоело в Сан-Франциско? – спросил Джек, полагая, что сейчас не самый удачный момент для ее возвращения в Беллвуд: присутствие в доме Розы и, возможно, Мелиссы вряд ли ее обрадует!
      – Нет, мне очень хорошо здесь с родителями и братом! – ответила Лайза. – Но я для них уже отрезанный ломоть. И мне не хватает дочурки. Джек, могу я вернуться домой?
      – Если так, возвращайся. Но сперва реши, будешь ли ты с нами счастлива. Довольно мучить ребенка постоянными путешествиями в Америку и обратно. Либо ты живешь в Беллвуде, либо я попрошу маму переселиться сюда, – ответил Джек.
      – Ты прав, я вела себя необдуманно, – испугалась Лайза. – Но сейчас я хочу вернуться в Англию. – Она до крови закусила губу и замолчала.
      – Сообщи мне номер своего рейса, – сказал Джек, – и мы с Китти тебя встретим.
      – Я вас обоих очень люблю! – обрадованно воскликнула Лайза. – Поцелуй за меня Китти и передай ей, что скоро мы с ней увидимся.
      – О'кей! – Джек положил трубку.
      Он не собирался выполнять поручение жены, зная, что та легко может передумать. Китти была вполне счастлива с ним и бабушкой, а также с тетей и кузиной, о маме она почти и не спрашивала. В отсутствие Лайзы жизнь в Беллвуде потекла размереннее и спокойнее. Впрочем, так было лишь до недавнего времени, пока Ник не подбросил сюрприз семейству. Что, черт побери, все-таки происходит?
      Вопреки подозрениям Ника Мелисса укатила из Беллвуда вовсе не потому, что хотела ему насолить. И к Эйсу Делани она направилась не в порыве отчаяния или в надежде найти у него утешение, как полагал Джек. Она просто хотела поговорить с его женой, хотя та и не была ее близкой подругой.
      – Мелисса, что стряслось? Почему ты не спишь в такой поздний час? После аварии тебе нужен покой! – воскликнула Алекс, впустив незваную гостью в дом. – Проходи, не стой столбом! Эйс, отнеси девочку в детскую, няня как раз читает близнецам книжку перед сном.
      Забрав у Мелиссы сонную Сюзи, она передала ее супругу. Недоуменно вскинув бровь, тот покорно выполнил поручение. Он обожал свою крестницу Китти, но вот Сюзи всегда смотрела на него своими ясными серыми глазищами настороженно и с подозрением, видимо, унаследовав неприязнь к нему от отца.
      Спустившись в гостиную, Эйс услышал конец пылкого монолога Мелиссы, исполненного ревности и праведного гнева.
      – Как! – вскинул он густые черные брови. – Наш богоподобный святоша на поверку оказался развратником?
      – Замолчи! – крикнула жена. – Прекрати свои глупые шуточки! Лучше скажи что-нибудь дельное.
      – О'кей, прости, дорогуша! – Он подошел к Мелиссе и по-дружески обнял ее. – Я пропустил самое главное, повтори для меня некоторые детали. Так ты говоришь, эта женщина с мальчиком поселилась в твоей квартире?
      – Да, у нее хватило на это наглости!
      – Сколько же мальчику лет?
      – Точно не знаю, приблизительно – шестнадцать. Эта старая кошелка уверяла меня, что знала Ника еще в Белфасте.
      – Когда он там служил?
      – Да, вероятно!
      – Так это произошло задолго до того, как он познакомился с тобой?
      – Какая разница! – вспылила Мелисса. – Он обязан был все мне рассказать. Почему он позволил им поселиться в нашей квартире?
      – Считай, что тебе крупно повезло, – сказал Эйс, – все могло быть значительно хуже.
      – Что ты имеешь в виду? – оторопела Мелисса.
      – А то, что Ник мог бы поселить их в таком месте, где ты бы их никогда не нашла. Разумеется, если бы у него имелись намерения жить на две семьи. А что он, кстати, сказал в свое оправдание?
      – Не знаю! – с досадой махнула рукой Мелисса. – Он мямлил что-то невразумительное сегодня утром, но мне противно было его слушать. Спасибо вам за то, что выслушали меня! – Она встала с дивана.
      – Куда ты собралась? Тебе нужен отдых! – запротестовала Алекс. – В таком состоянии лучше не садиться за руль. Ты совсем бледная и дрожишь как осиновый лист.
      – Я хочу поговорить с этой женщиной! – решительно заявила Мелисса. – Вчера я вспылила и ушла, но сегодня я задам жару ей и ее ублюдку! Они у меня побегут без оглядки до самого Белфаста.
      – Молодчина! – похвалил Эйс. – Я готов поехать с тобой.
      – Благодарю, не нужно. Но я была бы признательна вам, если бы вы оставили у себя Сюзи!
      – Какие могут быть сомнения, девочка переночует у нас! И тебя я тоже никуда не отпущу! – сказала Алекс.
      – Нет, мне нужно ехать, – стояла на своем Мелисса.
      – В таком случае возвращайся к нам, когда разберешься с этой мадам. Договорились?
      – Хорошо, спасибо!
      Эйс проводил ее до машины.
      – Ты уверена, что обойдешься без моей помощи? – снова спросил он, сгорая от желания взглянуть на тайную любовницу Ника. – Я опытный боец!
      – Я в этом и не сомневаюсь, – натянуто улыбнулась Мелисса, вспомнив, как Эйс однажды подрался из-за нее с Ником. – Но сейчас не тот случай. Я сама должна за себя постоять!
      Решительное выражение ее лица заставило Эйса ухмыльнуться. Он был готов побиться об заклад, что этот бой Мелисса выиграет.
      Мелисса приехала на квартиру в Челси, готовая в случае необходимости применить силу, чтобы выставить незваных гостей за порог. Но птички, к ее глубочайшему сожалению, упорхнули. Мелисса обошла все комнаты и вынуждена была признать, что они в безукоризненном порядке, даже чище и опрятнее, чем прежде.
      Более того, все вещи находились на своих местах, не осталось никаких следов посторонних, словно их вообще здесь не было. Уж не пригрезилось ли ей все это в кошмарном сне? Мелисса вспомнила о мигрени и пощупала ладонью лоб: какой ужас эти головные боли! Вот и теперь в висках у нее началось легкое покалывание. Чтобы успокоиться, она прошла на кухню и выпила холодной воды. Нет, ей решительно нельзя волноваться! Мелисса села на стул и постаралась дышать ровнее и глубже.
      Лишившись возможности выпустить пар, она ощутила невероятную апатию и слабость. Понимая, что ей лучше прилечь, Мелисса прошла в спальню и остановилась, с отвращением взглянув на кровать: это на ней спала старая кошелка, имевшая наглость выйти к ней, полноправной хозяйке, в одном халате! Мелисса стрелой выскочила из комнаты и улеглась на кушетке в гостиной. В голове вертелись разные неприятные мысли. Спал ли Ник с этой женщиной на их кровати? Ведь она – мать его сына… Ей представилось, какой она была в молодости, когда только познакомилась с Ником, и потом, когда зачала и родила ему сына… Эти видения были настолько невыносимы, что Мелисса вынуждена была встать и проглотить сразу две болеутоляющие пилюли, запив их водой. Потом она снова легла и закрыла глаза, решив, что уйдет отсюда, как только утихнет боль. Слезы потекли по ее щекам, когда она вспоминала счастливые часы, проведенные в этой квартире с Ником до и после того, как они поженились. Нику всегда хотелось иметь несколько детей, но она упрямо не соглашалась… Слезы хлынули из глаз ручьем, и Мелисса уткнулась лицом в подушку, стараясь ни о чем больше не думать.
 
      Алекс убедила мужа позвонить Джеку и сообщить ему, где его сестра. Джек посоветовался с родителями и передал эту информацию по телефону Нику. В полночь тот примчался к дому, в котором находилась его пропавшая жена, и с облегчением вздохнул, увидев напротив подъезда своей квартиры машину Розы. Слава Богу, Мелисса еще не ушла!
      Взбежав по лестнице, он отпер своими ключами дверь и вошел в темную переднюю. В квартире зависла подозрительная тишина. Ник нахмурился и, пройдя в гостиную, щелкнул выключателем. Вспыхнувший свет рассеял сомнения, шевельнувшиеся в его сердце: Мелисса крепко спала на кушетке. Взгляд Ника упал на флакон с таблетками, и сердце его заколотилось с удвоенной скоростью: неужели она отравилась?
      Ник стремительно кинулся к ней и принялся трясти ее за плечи, окликая по имени.
      – Какого дьявола! Отпусти меня! – крикнула Мелисса, враждебно глядя на мужа.
      – Ради Бога, прости! Я не хотел испугать тебя! – извинился Ник, чувствуя себя полным идиотом: флакон оказался почти полным. Какие глупости порой приходят в голову в спешке!
      – Я едва не умерла от испуга! – сердито сказала Мелисса. – Какой-то мужчина врывается среди ночи в запертую квартиру и набрасывается на меня! Ужас какой-то!
      – Мелисса, умоляю, прекрати! – простонал Ник, опускаясь в кресло. – Я сам жутко испугался… Ты меня совсем замучила!
      – А в чем я перед тобой виновата? Это ты должен оправдываться, а не я! – Она крикнула так громко, что у нее самой зазвенело в ушах. – Где эта кошелка и ее сынок? Куда ты их от меня спрятал? Купил им уютную квартирку?
      – Они уехали в Дублин, – усталым голосом объяснил Ник, проглотив оскорбления в адрес Констанс и Микки. – Успокойся, ради Бога, позволь мне все тебе объяснить!
      – Хорошо! Я тебя выслушаю, – сказала она, подбоченившись. Ник поежился: такой разгневанной он ее еще ни разу не видел, хотя между ними, конечно, случались ссоры. Грозный вид супруги свидетельствовал о том, что над их браком нависла серьезная опасность.
      Она выслушала его объяснения с каменным лицом, болезненно поморщившись, лишь когда он сказал, что сам узнал о существовании Микки всего несколько недель назад.
      – Куп может подтвердить это: он был в офисе, когда пришла Констанс. Адрес она, очевидно, узнала из наших рекламных объявлений или из газетной статьи о тебе. Мы с ней не виделись с тех пор, когда нам обоим было по девятнадцать лет.
      – Так ей сейчас тридцать шесть? – изумилась Мелисса. – Она выглядит значительно старше! – Ник притворился, что не заметил эту колкость: в конце концов, ей нужно разрядиться. – Но почему ты привел их в нашу квартиру?
      – Я подумал, что Констанс ограничена в средствах…
      – Естественно! – поджала губы Мелиса. – Ей от тебя нужны только деньги! Иначе ради чего было тащиться в такую даль?
      – Я же говорил, Мелисса! Все произошло случайно. Она больна и опасалась, что некому будет побеспокоиться о Микки в случае ее смерти, – терпеливо напомнил Ник.
      – Ладно, пусть так, – сказала Мелисса, хотя и не верила в эту историю. – Значит, ты пожалел бедных и впустил их в нашу квартиру. Надеюсь, ты сдал кровь на генеалогическую экспертизу? Каковы же результаты теста на ДНК?
      – Какого теста? – нахмурился Ник.
      – Как? – прищурилась Мелисса. – Ты не настоял на том, чтобы твое отцовство подтвердилось биологическими исследованиями?
      – Нет. – Ник совсем понурился, не осмелившись соврать.
      – Замечательно! Какая-то старая шлюха, которую ты не видел тысячу лет, вдруг появляется на твоем пороге и заявляет, что ты отец ее выродка. Ведь вы с ним даже внешне совершенно не похожи! Почему ты ей поверил? Тебе так хочется иметь сына? Может, он тебе полюбился с первого же взгляда?
      – Что? – отчаянно заморгал Ник. – О чем ты говоришь? Мне этот мальчик совсем не понравился, если говорить честно. Но почему я должен сомневаться, что он мой сын? Если бы Констанс задалась целью получить с меня деньги, она давно бы подала в суд на алименты, а не воспитывала бы ребенка в одиночку шестнадцать лет!
      Этот аргумент казался ему достаточно убедительным. Однако Мелисса придерживалась иного мнения на сей счет.
      – Ах, вот как! – всплеснула она руками. – Может, тогда попросим Папу Римского причислить ее к святым? Бедняжка забеременела без мужа в девятнадцать лет и всю жизнь страдала в одиночестве! Почему же я сделала от тебя аборт в том же возрасте? Это известно всему свету!
      – Мелисса! – Ник вскочил с кресла и попытался ее обнять. Но она оттолкнула его с такой яростью, что он отшатнулся. – Я и не думал проводить между вами никаких параллелей! Мысль о схожести ситуаций, в которых вы с ней оказались из-за меня, даже не приходила мне в голову!
      – Так я тебе и поверила! Ты просто не можешь простить мне того злосчастного аборта! Он навсегда останется преградой между нами!
      – Неправда! Это ты не можешь забыть тот неприятный эпизод! Я не стану отрицать, поначалу и я долго не мог успокоиться, узнав о твоем необдуманном поступке. Но потом понял, что иного выхода у тебя не оставалось, и все простил! Но это никак не отразилось на моей любви к тебе! Поверь!
      – Нет, я тебе не верю! – затрясла она головой. – Ты все время твердил, что хочешь иметь много детей. И вот теперь у тебя появился сын, твоя мечта сбылась! Ты доволен?
      – Не смей намекать, будто бы я когда-то упрекал тебя в том, что ты родила мне девочку, а не мальчика! – сорвался Ник, готовый терпеть любые упреки как провинившийся муж, но не чувствуя за собой никакой вины как отец. – Я был рядом с тобой, когда ты рожала, я люблю Сюзи и ничего для нее не жалею. Вот что я скажу, Мелисса! Если тебе станет от этого легче, я настою на том, чтобы наше родство с Микки подтвердили врачи. Но если окажется, что он действительно мой сын, я возмещу Констанс все ее прежние расходы и буду помогать ей и мальчику в будущем. Не из любви к ним, а из чувства морального долга. Я не хочу бежать от ответственности! А тебя я прошу об одном: признай, что помогать сыну – мой святой долг. Надеюсь, теперь тебе все ясно?
      Мелисса внимательно посмотрела на него и, пожав плечами, отошла к окну, чтобы собраться с мыслями. Внезапно она резко обернулась и спросила:
      – Ты ее любил?
      – Но ведь в то время тебе было всего девять лет!
      – Ты ее любил? – повторила она.
      – Да, я был в нее влюблен, – признался Ник. – Но это была мимолетная, юношеская любовь, иначе я боролся бы за нее до конца, а не подчинился бы приказу своего командира. Он ясно дал мне понять, что моя дальнейшая армейская карьера зависит исключительно от моего поведения. Я предпочел карьеру… – Ник сглотнул ком и, тяжело вздохнув, продолжал: – Но за тебя я сражался! Твой отец считал, что я староват для тебя, а брат полагал, что знакомство со мной отвлекает тебя от тенниса. Однако ни они, ни частые разлуки не остановили меня. Как, впрочем, и тот аборт! Я любил тебя вопреки всем напастям и хотел на тебе жениться.
      Мелисса молча обдумывала услышанное несколько минут.
      – Но ответь мне, – промолвила наконец она, – ты бы женился на ней, узнав, что она беременна?
      – Полагаю, что я вынужден был бы сделать ей предложение, хотя и не хотел этого, – с крайней неохотой ответил Ник. – Это стало бы роковой ошибкой. Ведь как только я встретил тебя, я понял, что именно ты ниспослана мне небом!
      – Если бы ты женился на Констанс, то уже никогда бы меня не встретил, – заметила Мелисса.
      – Нет, это исключено! – Ник улыбнулся. – Все предначертано судьбой: и наша встреча, и любовь с первого взгляда. – Мелисса закусила губу. – Любимая! – пылко воскликнул Ник. – Я не могу себе простить, что сразу же не рассказал тебе о появлении Констанс! Пойми, я… Мне не хотелось отвлекать тебя от подготовки к турниру. Ведь ты так давно мечтала снова выступить на кортах Уимблдона! Ты вся светилась счастьем, ожидая начала соревнований, и у меня не хватило смелости омрачить тебе настроение. И если быть до конца честным, я боялся потерять тебя! Когда ты сегодня исчезла, я едва не лишился рассудка, гадая, куда ты пропала и вернешься ли снова ко мне. Прошу тебя, не оставляй меня! – взмолился он.
      Мелисса подошла и положила голову мужу на грудь. Ник обнял ее и молча прижался к ней щекой, наслаждаясь долгожданным мгновением примирения.
      – Давай отложим все разговоры до утра и поспим, – наконец предложил ей он. – Мы оба устали.
      – Хорошо, – согласилась Мелисса, едва державшаяся на ногах. – Но только не на этой кровати! – Она вновь так и вспыхнула.
      – Констанс не спала здесь со мной! – поморщился Ник. – Как я жалею, что не поселил их в отеле! Но она нуждалась в тишине и покое, не полностью оправившись от операции по удалению матки.
      – Так вот что помешало вашему воссоединению! – съязвила Мелисса.
      – Прекрати ерничать! – Ник сжал руками её талию. – Я люблю только тебя одну. Мне чертовски жаль, что я невольно тебя обидел, я понимаю твои чувства, разумеется, но ты должна мне верить! Между мною и Констанс ничего в этот раз не было. Мы обсуждали только будущее нашего сына. Ты признаешь, что я должен помогать мальчику?
      – Да, конечно. Но только если он действительно твой сын! – упрямо настаивала на своем Мелисса.
      – Ты права, – кивнул Ник, окончательно решив настоять на проведении лабораторного исследования, хотя это ему и претило. – Так мы будем спать? Не будить же нам Сюзи, чтобы увезти ее домой!
      – Девочки здесь нет, она осталась ночевать у Алекс, – сказала Мелисса.
      – Все ясно. – Ник укоризненно покачал головой. – Ты приехала сюда одна, чтобы устроить скандал и выгнать их отсюда. Неужели ты и в самом деле выставила бы этих бедолаг в полночь на улицу?
      – Да, если бы это потребовалось, – твердо ответила Мелисса.
      – Ты просто прелесть, миссис Леннокс! Я рад, что ты готова за меня сражаться. Значит, ты все-таки любишь меня!
      – Я люблю тебя именно за то, что ты всегда поступаешь как настоящий мужчина. Ты перестал бы быть самим собой, если бы не приютил… эту кошелку с ее ублюдком.
      Обидные слова Мелисса произнесла с запинкой и уже менее уверенным тоном, но Ник подумал, что пройдет еще немало времени, прежде чем она перестанет называть так этих обездоленных людей.
      – Послушай, я валюсь с ног от усталости. Давай перевернем матрац! Нельзя же быть такой упрямой.
      – Нет, – покачала головой Мелисса, чувствуя, что не сможет пересилить отвращение, которое она испытывает к ненавистной женщине. – Можно лечь на диване для гостей, он раскладывается. А завтра я куплю новую кровать. Интересно, сколько стоит дезинфекция всей квартиры?
      Ник закатил к потолку глаза, но не стал спорить, радуясь, что ему не придется коротать ночь в машине.
      Пока он приносил из соседней комнаты спальные принадлежности, Мелисса позвонила родителям, чтобы успокоить их и сообщить, что они с Ником помирились. Уснула она, едва коснувшись головой подушки и, к счастью, не подумав о том, что и та может быть заражена несчастными бродягами.
      Ник с нежностью смотрел на жену, борясь со сном, и думал о том, что отныне все у них пойдет на лад. Конечно, она еще не раз напомнит ему об этом случае, но самое страшное уже позади. Он наклонился над ней и нежно поцеловал ее в щеку. Как ни странно, вся эта история с Констанс и Микки уже не казалась ему столь ужасной, как прежде. Уснул Ник со счастливой улыбкой на небритом лице.

ГЛАВА 18

      Утром Джинни с трудом заставила себя открыть глаза и лишь спустя несколько минут с ужасом вспомнила все то, что случилось минувшей ночью. Ее тотчас же схватил приступ рвоты. Согнувшись в три погибели, она едва успела добежать до туалета. Потом она долго умывалась холодной водой, пытаясь освободиться от навязчивых картин, всплывающих у нее перед глазами. Как ни странно, сильнее всего расстроило ее не нападение хулиганов, а дикая ярость Сола, с которой он с ними расправлялся, сокрушая своими железными кулаками…
      – Джинни, с тобой все в порядке? – просунула голову в ванную Энн.
      – Ох, мама! – Джинни вздрогнула. – Ты меня напугала! Я совершено забыла, что ты здесь.
      Энн тяжело вздохнула: какая черная неблагодарность! Она до утра проворочалась на диванчике, слишком взволнованная случившимся с дочерью, чтобы уснуть. А на рассвете приняла решение во всем ей покаяться.
      – Я приготовила тосты и кофе, – сказала она. – Садись, позавтракай со мной. Нам нужно поговорить.
      – У меня пропал аппетит, – простонала Джинни. – Может, отложим этот разговор?
      – Нет, больше откладывать нельзя, – твердо произнесла Энн и пошла в кухню.
      Джинни не стала есть, но налила себе в бокал холодного апельсинового сока.
      – Я не ослышалась вчера ночью, – спросила у нее Энн, – Сол действительно сделал тебе предложение?
      – Нет, ты не ослышалась, – вяло подтвердила Джинни. – Но я все равно ему не верю. Он коварный обманщик.
      – Почему ты так считаешь?
      – Я вижу его насквозь!
      – А если он говорил серьезно? – не унималась Энн. – Ты примешь его предложение?
      – Я ему не верю! – уныло повторила Джинни.
      – Но ты ведь любишь его! – стояла на своем мать.
      – Да, люблю! – взорвалась дочь. – И совершенно напрасно! Из-за этого я и хочу улететь в Калифорнию! Мне лучше быть от него подальше. Ты не представляешь, как он со мной обошелся! – жалобно добавила она.
      – Я не знаю подробностей, – задумчиво произнесла Энн, – но могу предположить, что он обошелся с тобой так же, как хотел когда-то обойтись со мной. Однако мне показалось, что он заметил существенную разницу между нами. Видишь ли, моя дорогая, у Сола Ланкастера имеются серьезные основания быть осторожным и подозрительным.
      – О чем ты говоришь, мама? – Джинни так и вспыхнула. – У него нет никаких оснований считать меня проституткой!
      – Мне трудно подобрать подходящие слова, чтобы все объяснить тебе, но я попытаюсь. Только помни, я говорю все это, чтобы ты иначе взглянула на поведение Сола. Мне думается, ты можешь быть счастлива с ним, Джинни. И поэтому я хочу предостеречь тебя от поспешных выводов.
      – Нельзя ли говорить яснее?
      – Хорошо, постараюсь. – Помнишь, однажды я упомянула некого Билла Таггарта?
      – Да, ты сказала, что он совершил самоубийство и что Сол винит в этом тебя. Но ведь на самом деле ты не виновата!
      – Боюсь, что это не совсем так, Джинни. Я не рассказала тебе всей правды…
      – Я тебя внимательно слушаю, мама!
      – Между Биллом и мной был роман. И вот однажды нас застали врасплох в неприглядной ситуации… Я запаниковала и заявила, что Билл напал на меня…
      – Как, ты изменяла папе? – нахмурилась Джинни. Супружеская неверность матери казалась ей гораздо более серьезным преступлением, чем оговор незнакомого ей мужчины, пусть тот в отчаянии и наложил на себя руки!
      – Да, это так. Я любила твоего отца, Джинни, но порой мне не хватало острых ощущений. Я была рабой своих низменных страстей.
      Джинни обожгла ее презрительным взглядом.
      – Ты причинила боль папе и довела Таггарта до самоубийства? И все это угоду своим низменным желаниям? Понимаю! Сол все знал о тебе!
      – Тогда он ничего не знал. Одна лишь Элис Ланкастер могла кое о чем догадываться, поскольку дружила с женой Билла, как я тебе уже говорила… – Энн пронзительно захотелось закурить, но сигарет под рукой не было, и она сделала глоток крепчайшего черного кофе. – Спустя несколько лет после того, как Билла не стало, – с дрожью в голосе продолжала она, – Сол застал меня с другим мужчиной. – Она перешла на шепот, заметив во взгляде дочери новую волну презрения. – Произошло это во время новогодней вечеринки. Несколько позже в тот же вечер я случайно увидела, как Сол разговаривал с твоим отцом, и совершенно обезумела. Я налетела на Сола и пригрозила, что обвиню его в изнасиловании меня, если он не будет молчать о том, что видел…
      – Продолжай, – сказала дочь.
      – Конечно, я блефовала! – воскликнула Энн. – Я никогда бы этого не сделала. Но бедный юноша так испугался, что поверил мне. Он тогда был совсем неопытным, только что закончил школу…
      – Так вот почему он ненавидит тебя! – прошептала Джинни. – Твой роман с его отцом не единственная причина…
      – Мы с Дэвидом навсегда расстались, – поспешно сказала Энн.
      Но Джинни уже не слушала мать, охваченная горькими мыслями. Ей стало ясно, почему Сол готов был поверить чему угодно, а уж после того как Джеми подтвердил его подозрения!.. Тяжело вздохнув, она нахмурилась, мысленно отметив, что Сол все равно обязан был почувствовать разницу между ней и ее матерью, которую он всегда считал алчной потаскухой. Для подобного отношения к Энн у него имелись, как теперь выяснилось, веские основания, но это не извиняло его поведения с ее дочерью!
      – Джинни, прости меня! – жалостливым голоском воскликнула Энн. – Ведь я могла бы и не рассказывать всего этого! Мне просто захотелось помочь вам с Солом!
      От удивления брови Джинни прямо-таки полезли на лоб: уж не ожидает ли мать благодарности за свое покаяние? Не дождавшись ответа, Энн вздохнула и встала из-за стола.
      – Полагаю, мне сейчас лучше оставить тебя одну, – сказала она. Джинни упорно молчала. – Я улетаю в Италию. Когда ты отбываешь в Калифорнию?
      – В следующий вторник.
      – Значит, до твоего возвращения из Америки мы не увидимся. Желаю приятного путешествия! И надеюсь, что мы останемся друзьями.
      Джинни пожала плечами. Энн чмокнула ее в щеку и вышла из квартиры, горделиво вскинув голову.
      Из задумчивости Джинни вывел телефонный звонок. Оказалось, что Сол уже был в Уэльсе и звонил ей из телефонной будки.
      – Как ты себя чувствуешь? – спросил он. – Не молчи, меня ждет целый взвод. Я специально попросил водителя машины остановиться, чтобы связаться с тобой.
      – У меня все нормально, – безжизненным голосом ответила Джинни. – Как твоя рука?
      – Чуточку ноет. Мне наложили пару стежков. Послушай, я хочу тебе сказать, что буду ждать твоего ответа столько, сколько понадобится. Я говорил с тобой вполне серьезно минувшей ночью. Я люблю тебя и хочу, чтобы мы поженились. Подумай над моим предложением! И дай мне знать, когда соберешься вернуться из Штатов! Я тебя встречу в аэропорту.
      – Ладно, я подумаю, – сказала Джинни и положила трубку. Она не хотела разговаривать с ним сейчас, потому что не знала, что сказать.
      Солу оставалось утешаться ее неопределенным обещанием и скрашивать его радужными воспоминаниями о той чудесной субботе, которую они провели вместе в доме его родителей. Те незабываемые сутки так сильно потрясли его, что он бесповоротно подчинился зову любви и не сомневался, что Джинни испытывает такое же чувство. Она была целиком охвачена искренней страстью, но ее природный темперамент невозможно было спутать с ласками искушенной распутницы.
      Когда Ник и Мелисса приехали на Итон-Сквер, чтобы забрать Сюзи, Эйс даже не пытался скрыть насмешливую ухмылку.
      – А я-то всегда считал, что навечно прослыл закоренелым грешником! – воскликнул он. – Но оказывается, кое-кто меня перещеголял. Во всяком случае, я не расплодил незаконнорожденных детей.
      – Тебе просто пока о них не известно, Делани, – уточнил Ник, упирая на слово «пока», и улыбка сползла с физиономии шутника.
      Мелисса была должна перегнать автомобиль Розы в Беллвуд. Ник последовал за ней на своем «ягуаре».
      – Как ты себя чувствуешь? – первым делом спросила у дочери мать, бросая подозрительные взгляды в сторону Ника, сидящего в машине.
      – Нормально, – сказала Мелисса и обняла ее. – Я скоро тебя навещу. Спасибо за заботу и автомобиль!
      – Пустяки! – пробормотала Роза. – Между прочим, Лайза возвращается домой.
      – Чудесно! – сказала Мелисса. – Ну, пока!
      Сев в «ягуар», она сразу же сообщила эту новость мужу.
      – И что ты об этом думаешь? – спросил тот.
      – Мне кажется, она скучает по Китти.
      – Между прочим, девочкин паспорт почему-то хранится в нашем доме. Тебе об этом известно, я надеюсь?
      – Да, это Эйс передал его мне. Лайза намеревалась развестись с Джеком и оставить дочку у себя в Америке. Прошу тебя, ничего не говори Джеку, ему пока лучше оставаться в неведении. Бог даст – они еще поладят. Поглядим, как она поведет себя.
      – Почему ты мне раньше об этом не рассказала?
      – Ты полагаешь, что только тебе разрешено иметь тайны? Ладно, я пошутила, не сердись! Я не говорила тебе об этом, потому что хотела сберечь репутацию брата. Понятно?
      – Да, конечно. – Ник сообразил, почему Мелисса вела себя подозрительно, когда Эйс внезапно наведался в «Девять вязов». Боже, когда он наконец избавится от ревности? Ведь после ее короткого романа с Делани прошло уже много лет, а он все никак не успокоится!
      Выбравшись из автомобиля, когда они наконец приехали в свою усадьбу, Мелисса задумчиво огляделась по сторонам. Она испытывала странное ощущение, что не была здесь целую вечность.
      – Как приятно вновь очутиться дома. – Мелисса улыбнулась мужу, и Ник крепко обнял ее.
      Позже Мелиссе пришло в голову перепрятать паспорт Китти куда-нибудь в более надежное место, где Лайза не смогла бы его найти. Ее опасения были абсолютно абсурдными, она прекрасно осознавала это, но ничего не могла с собой поделать. Разыгравшееся воображение рисовало ей картину коварной невестки, крадущейся по дому. Мелисса поднялась с документом в руке в свою спальню, приподняла обтянутое шелком дно шкатулки для драгоценностей и ахнула: в нижней части ларца лежал браслет, подаренный ей Ником, когда она родила Сюзи!
      – Что-нибудь случилось? – спросил Ник, кладя руку ей на плечо. Она даже не слышала, как он поднялся следом за ней.
      – Нет, все в порядке! – Она обернулась к нему. – Вот из-за чего я нагрянула на квартиру в Челси, подумала, что браслет остался там. Я очень боялась его потерять!
      – А я страшно боялся потерять тебя, – наклонившись к ней, прошептал Ник и поцеловал ее в шею. – Ты больше на меня не сердишься?
      – За что мне сердиться на тебя? За твое легкомыслие в юности? Но с тех пор прошло семнадцать лет. Или за то, что ты с полной ответственностью отнесся к неожиданному известию? – улыбнулась Мелисса. – Я прощаю тебя! И тем не менее куплю новую кровать…
      Он запечатал ей рот долгим и страстным поцелуем.
 
      Лайза решила не сообщать Джеку время своего прибытия в Хитроу в понедельник вечером и поехала из аэропорта в Беллвуд на такси. Ей хотелось думать, что к ее возвращению в Англию Эйс уже улетел в Америку. Взвинченная до предела, она вся извертелась на заднем сиденье машины, пока добралась до поместья, нервничая перед встречей с Джеком так, словно это было их первое свидание.
      – Вы уверены, что вам нужно именно это место? – спросил водитель, принявший ее за туристку по характерному американскому произношению. Усадьба походила на шикарный отель, но никакой надписи, свидетельствующей об этом, он не заметил.
      – Да, абсолютно! – ответила Лайза, сама пока не веря, что это так и здесь ее примут.
      – Шикарное местечко, должен я отметить! – воскликнул шофер. – Вот только с этими огромными окнами, наверное, у вас много возни, – с улыбкой добавил он.
      Лайза тоже улыбнулась и расплатилась, добавив хорошие чаевые за удачную шутку, поднявшую ее настроение. Она оставила чемоданы на дорожке и нерешительно подошла к парадной двери, не уверенная, следует ли ей стучаться. Собравшись с духом, она расправила плечи и вошла внутрь без стука. Первым человеком, которого она увидела, стала ее свекровь.
      – Лайза! – с трудом опомнилась от удивления Роза и, подбежав к невестке, поцеловала ее в щеку. – Почему ты нас не предупредила, мы бы встретили тебя! Джек укладывает Китти спать. Боже, как я рада, что ты наконец вернулась! Я здесь загостилась, а меня ждет куча дел! Но сперва нужно заскочить к Мелиссе и Нику в «Девять вязов». После аварии бедняжка еще не пришла в норму, ей не помешает моя поддержка и помощь.
      – Передайте ей, что я завтра же ее навещу, – вымучила на лице улыбку Лайза, лелея надежду, что до этого времени не вылетит с треском из дома.
      С замирающим сердцем она поднялась наверх, страшась даже представить, что произойдет в ближайшую минуту. А вдруг Эйс рассказал Джеку, что она натворила в Америке? Или муж решил, что ему и дочке будет спокойнее жить без нее? Ей не в чем будет его упрекнуть, она действительно вела себя крайне неуравновешенно…
      Помедлив у приоткрытой двери детской, но не обратив внимания на сказочные декорации, выполненные Джинни, Лайза сделала глубокий вдох и вошла в комнату. Китти мирно спала, прижав к груди белого кролика. Джек молча любовался дочуркой, захлопнув книжку, которую ей читал, но не торопясь уйти. Он даже не заметил, как вошла Лайза, и она воспользовалась этим, чтобы рассмотреть его доброе лицо и мысленно убрать со лба прядь русых волос. Какой же дурой она была! Да о таком замечательном муже и отце ребенка можно только мечтать!
      Джек наконец встал со стула у кроватки Китти и, обернувшись, увидел жену. В его светло-карих глазах промелькнула радость, но лицо тут же приняло настороженное выражение.
      – Не нужно ее будить! – прошептала Лайза. Они вышли из комнаты. – Прости меня! – срывающимся от волнения голосом сказала она, едва сдерживая слезы.
      – Не надо плакать, успокойся! – Джек нежно обнял ее за талию, и она прильнула к нему, чтобы излить все накопившиеся у нее в душе чувства.
      – Я вела себя как последняя стерва! Не знаю, что на меня нашло. Но я все поняла только в самолете. По-моему, я завидовала Мелиссе: ведь она родилась и выросла в этом доме. Все соседи любят ее и гордятся ею, а ко мне относятся как к «американке, на которой женился Джек Фаррелл». Мелисса стала чемпионкой Уимблдона, она всегда играла в теннис лучше, чем я. Даже в самом начале ее карьеры она меня обыгрывала, хотя к тому времени у меня уже был двухлетний опыт выступления в турнирах. Она разбила сердце моему брату и вышла за Ника. И они так безумно любят друг друга! Ты не поверишь, но, когда я узнала, что они поругались, я сразу же перестала ей завидовать. Я, наверное, несу страшную чушь? – спохватилась наконец Лайза и вытерла слезы.
      – Ты стала полноправной хозяйкой в этом доме и одной из Фарреллов, не забывай об этом! – Джек внимательно посмотрел на жену. – Я понимаю, что тебе ближе городская среда. Если хочешь, можем переехать жить в Лондон.
      – Но Фарреллы веками жили в Беллвуде! – возразила Лайза. – И вам с Китти здесь очень нравится, верно? Ты ведь не собираешься продавать усадьбу?
      – Возможно, Мелисса захочет выкупить ее у нас, – задумчиво сказал Джек. – Так что наше родовое гнездо не перейдет в чужие руки. Беллвуд – всего лишь здание, хотя и прекрасное. Мне же хочется свить наконец собственное уютное гнездо, настоящий дом для нас троих!
      – В самом деле?.. Джек, я должна тебе кое в чем признаться…
      – Не надо! Если даже ты позволила себе закрутить интрижку с кем-то в Сан-Франциско, я не хочу об этом слышать.
      Лайза уставилась на его лицо, искаженное болью, и поняла, что Эйс был прав, предупреждая ее об опасности и бессмысленности признания в супружеской измене.
      – Нет, я не об этом, – поспешно добавила она, исправляя свою ошибку. – Впрочем, то, что я хотела сказать, не так уж важно… Джек! Давай сейчас же ляжем в постель! Я страшно по тебе истосковалась…
      – Это самые чудесные слова, которые я услышал от тебя за последние месяцы! – Джек просиял и увлек ее за собой в супружескую спальню, довольный, как подросток. Лайза радостно смеялась, едва поспевая за ним.
 
      На следующий день Джинни вместе с Делани улетела в Калифорнию. Ранчо произвело на нее потрясающее впечатление. Такие бесконечные угодья, уходящие за горизонт, она видела только в американских фильмах.
      Здесь она действительно нашла всамделишных ковбоев и породистых лошадей, о которых ей рассказывал Эйс, и сделала множество снимков, чтобы потом использовать их в своей работе. Джинни чудесно проводила дни, увлеченно разрисовывая детские комнаты, но по ночам ее покой нарушали воспоминания о Соле, и она долго ворочалась с боку на бок, представляя, что будет, когда она вернется в Англию.
      Пребывание Джинни на ранчо супругов Делани затягивалось на неопределенный срок: непоседливые близнецы постоянно отвлекали ее от работы, вызываясь «помочь», а хозяева, обращавшиеся с ней скорее как с гостьей, чем как с нанятым декоратором, регулярно знакомили ее со своими друзьями, среди которых было немало импозантных актеров из Голливуда. Представляя этим донжуанам белокурую англичанку, Эйс, конечно, не столько стремился угодить ей, сколько исподволь подкладывал свинью Солу Ланкастеру.
      Не догадываясь о подлинных мотивах его любезностей, Джинни, тем не менее, упорно не выказывала симпатии к его галантным приятелям. Всякий раз, когда она неохотно принимала ухаживания очередного кавалера, ей вспоминался мудрый совет Мелиссы не обольщаться милыми джентльменами, если она однажды уже вкусила истинного наслаждения со своим избранником.
      Пытаясь как-то оправдать враждебность и подозрительность Сола, Джинни вновь и вновь восстанавливала в памяти скорбное покаяние матери и смущенное признание Джеми. Однако… Ах, это проклятое словечко! Однако Сол принял ее поначалу за проститутку, и этот неоспоримый факт перевешивал все доводы в его защиту.
      Да, он нашел в себе мужество предупредить ее о своих неблаговидных намерениях в ту незабываемую субботу в доме его родителей и сперва даже отступил, сознавшись, что привез ее туда, чтобы соблазнить. Анализируя все дальнейшие события, Джинни скрепя сердце вынуждена была признать, что отдалась ему по любви. Однако… Ох, ну и прилипчивое же словечко! Потягаться с ним может, пожалуй, только оборот «если бы не». Так вот, если бы не дурацкие обстоятельства, при которых она познакомилась с Солом, и если бы ее мать не была любовницей его отца, все могло бы сложиться иначе.
      Дни стремительно пролетали, но Джинни так и не пришла к определенному решению. Порой в ее сердце закрадывалось сомнение, что Сол вновь сделает ей предложение, и она сожалела, что так упорно отвергала его. Ведь он рисковал здоровьем и, пожалуй, даже жизнью, защищая ее от насильников, а она поскупилась на благодарность…
      Когда Джинни наконец завершила свою работу, Эйс предложил ей погостить у них еще немного.
      – Рауль покажет тебе Сан-Франциско, – с подкупающей улыбкой добавил он, подразумевая своего управляющего – жгучего красавца-брюнета, который был без ума от прекрасной блондинки из Англии.
      – Эйс, прекрати меня смущать! – зарделась Джинни. – Рауль, безусловно, обаятельный мужчина, однако… – Запутавшись окончательно в хитросплетении своих грез о Соле Ланкастере с реальностью, она захлопала глазами, пытаясь понять, что говорит ей собеседник. А тот продолжал:
      – Мне придется слетать на пару дней в Нью-Йорк. И я прошу тебя составить компанию Алекс, чтобы она не скучала. Понимаешь, я непременно должен быть на открытии чемпионата Америки по теннису.
      – Разве Алекс с тобой не полетит? – удивилась Джинни.
      – Это сугубо деловая поездка, – сказал Эйс, озабоченно поглядывая на Алекс. Пусть и поздновато, он все же выяснил, что ее точит не малокровие, а другой, более серьезный недуг.
      Для этого ему пришлось взять за грудки ее врача. Выбив из того горькую правду, он твердо решил создать жене условия для полноценного отдыха.
      Ему было немного обидно, что она не поделилась с ним своей бедой, но он хорошо понимал, что у нее были на это веские причины: ведь раньше, до женитьбы, он слыл неисправимым бабником, и теперь, заболев, Алекс боялась, что он ее бросит. Здоровье ее постепенно улучшалось, однако о том, чтобы взять ее с собой в Нью-Йорк в самую жаркую и душную пору, не могло быть и речи. Ему предстояло встретиться там с деловыми партнерами, поговорить с Кэти Оливер, тренером Эллы и Шерли. Все это Эйс намеревался успеть сделать за пару дней, как он и сказал Джинни.
      – Я должна поставить в известность своего босса, – уклончиво ответила та на его предложение. – Сама я не могу решить этот вопрос.
      На другой день Джинни позвонила Джой.
      – Твоя работа в Беллвуде получила высочайшую похвалу многих иллюстрированных журналов! – сообщила ей подруга. – Нас засыпали выгодными предложениями. Но я говорила тебе – можешь немного отдохнуть в Калифорнии.
      Терять талантливую художницу ни ей, ни Барни, естественно, не хотелось.
      – Я надолго не задержусь здесь, – сказала Джинни, – очень соскучилась по Англии. Ты, случайно, ничего не слышала о Соле Ланкастере? Он, наверное, теперь живет в Челси.
      – Он к нам не заходил, – ответила Джой, сомневаясь, что Джинни замучила только ностальгия. Несомненно, ее лишала душевного покоя любовь! – Между прочим, отец Сола победил на промежуточных выборах. А его племянница с большой помпой вышла замуж, о ее свадьбе писали все газеты!
      – Понятно, – вздохнула Джинни. Жизнь в Лондоне шла своим чередом и без нее. А может, и личная жизнь Сола? Или он все еще ждет ее?
      Спустя пару дней ей позвонила Мелисса. Вместе с Ником и Сюзи она отдыхала на своей вилле в долине Напа. От нее Джинни узнала, что Сол Ланкастер стал полноправным совладельцем охранной фирмы «Леннокс, Купленд и Ланкастер».
      В голосе Мелиссы ощущалось легкое раздражение. Тому было несколько причин. Она недоумевала, почему Джинни бездельничает на ранчо Эйса, в то время как ей следует принимать заказы богатых клиентов. Выходит, напрасно она приложила столько усилий, чтобы заманить фоторепортеров в Беллвуд и продемонстрировать им работу талантливого дизайнера. Но главное, Сол бродил по офису словно лунатик, и Ник, озабоченный его состоянием, даже хотел отложить свой отпуск, чтобы дать ему возможность слетать к Джинни в Калифорнию. Однако Сол упорно стоял на том, что дождется ее возвращения в Англию. Вот Мелисса и решила ускорить дело, вызвав Джинни на откровенный разговор. Алекс сообщила ей по секрету, что, на ее взгляд, Джинни вполне для него созрела.
      – Тебе не кажется, что Сол уже достаточно наказан? – бушевала Мелисса. Уж если она сама простила Нику его «старую кошелку с приблудным болваном», то Джинни сам Бог велел забыть провинности Сола.
      – Но я осталась здесь не для того, чтобы его наказывать!
      – Ты в этом уверена? Хочу напомнить тебе, что к вашей размолвке приложила руку и твоя милая мамаша! Да и Джеми изрядно постарался, чтобы вам насолить! Впрочем, поступай, как тебе подскажет сердце! Пока!
      Она даже не подозревала, какие последствия будут иметь ее слова.
      Спустя двадцать четыре часа Джинни уже сидела в самолете, вылетающем в Англию. Она предупредила о своем прибытии Джой, Барни обещал встретить ее в аэропорту. Сола она решила не просить об этом, в основном из тщеславия. Как она и предвидела, полет изрядно утомил ее. К половине восьмого, когда самолет приземлился в Хитроу, Джинни чувствовала себя отвратительно. Надо хорошенько отдохнуть и привести себя в порядок, прежде чем встретиться с Солом.
      Сойдя с трапа, Джинни ощутила в воздухе холодок и сообразила, что лето, перенасыщенное событиями, подходит к концу. В ожидании багажа она рассеянно высматривала в толпе массивную фигуру Барни, но вместо него увидела Сола. Сердце ее дрогнуло, когда он вежливо улыбнулся ей, именно вежливо, а вовсе не радушно и тепло! Она ответила ему ледяной улыбкой.
      – Я возьму чемоданы, – сказал он. – Барни пришлось срочно везти жену в родильный дом, и он позвонил мне в самую последнюю минуту. Иначе я бы и не узнал о твоем возвращении.
      – В самом деле? – Джинни вскинула брови. Она совершенно забыла, что Джой со дня на день должна родить.
      – Барни должен позвонить, как только Джой разрешится от бремени. Я дал ему номер своего мобильного телефона, – пояснил Сол, пробираясь к выходу.
      Джинни следовала за ним с удрученным видом, раздосадованная тем, что мысли Сола заняты родами Джой, а не их встречей. Она много раз представляла себе, как он заключит ее в свои объятия и расцелует, после чего снова попросит ее руки.
      Сол умирал от желания поступить именно таким образом, но страшно боялся вновь услышать от нее отказ. Ведь встретить ее в Хитроу она попросила почему-то Барни, а ему даже не позвонила. Положив чемоданы в багажник, Сол распахнул перед Джинни дверцу машины.
      – Отлично выглядишь, – как бы между прочим отметил он. – Хорошо провела время в Штатах?
      – Да, неплохо! – невозмутимо ответила она. – А как ты осваиваешься на новой работе?
      – Прекрасно! Я чувствую здесь себя на своем месте.
      – Рука не болит? – любезно поинтересовалась Джинни, когда он сел за руль.
      – Нет, я совершенно здоров! – ответил Сол. – А тебя кошмары не мучат?
      – Нет, абсолютно! – бодро воскликнула она. – Путешествие пошло мне на пользу. Это в Лондоне я шарахалась от собственной тени.
      – Рад слышать.
      – Ты был на свадьбе Аманды? – спросила Джинни, выдержав паузу.
      – Нет.
      – Ах, вот, значит, как! Джой сказала, что твой отец стал депутатом парламента.
      – Да. Надеюсь, он успешно справится со своими обязанностями. – Говоря это, Сол мысленно добавил, что это станет возможным, если отец не запятнает свою репутацию новыми любовными похождениями.
      – Не сомневаюсь, что у него все будет в порядке, – глубокомысленно заметила Джинни и погрузилась в молчание.
      Сол посмотрел на ее отражение в зеркальце, с трудом сдерживая желание наброситься на нее с расспросами о том, не закрутила ли она в Калифорнии роман с другим мужчиной и не встречалась ли в Голливуде с Джеймсом Калвертом.
      Мелодичный сигнал мобильного телефона застал их врасплох. Оба подскочили от неожиданности. Сол выслушал сообщение и воскликнул:
      – Неужели? Это великолепно! Да, Джинни в машине. Передаю ей телефон!
      – Барни? Как дела у Джой? – спросила она.
      – Все прекрасно! – радостно сообщил босс. – У нас родился сын. – Это прозвучало так, будто бы он сам мучился в схватках последние несколько часов. – Он весит почти девять фунтов!
      Джинни поморщилась, представив страдания подруги, и невольно скрестила ноги.
      – Поздравляю!
      – Джой чувствует себя нормально, она на седьмом небе от счастья, – продолжал басить в трубку Барни. – Сейчас она, конечно, уснула. Намучилась, бедняжка, но не напрасно!
      – Вы решили, как назовете ребенка?
      – Решили, что Сэмом, Сэмюэль ведь прекрасное имя, ты согласна? И мы просим тебя стать его крестной, Джинни!
      – В самом деле? Я согласна, конечно! Когда я смогу взглянуть на малыша?
      – Приезжай в больницу прямо сейчас, если, конечно, не валишься с ног от усталости. Джой спит, но Сэм бодрствует, он очень энергичный мальчик! Кричит громче всех!
      – Тогда до скорой встречи. Пока! – сказала Джинни и спросила у Сола, может ли он высадить ее возле больницы.
      – Разумеется! – ответил тот, твердо решив, что ни за что на свете не расстанется с ней сегодня.
      Джинни промолчала, когда Сол выключил мотор и вышел вместе с ней из автомобиля. Они без труда нашли приемный покой родильного отделения и увидели Барни, спящего на стуле.
      – Признаться, мне жаль его будить, он так хорошо спит, – шепотом сказала Джинни. – Но боюсь, он свернет себе шею в такой неудобной позе.
      – Оставь его ради Бога, – сказал Сол, – ничего с ним не случится. Главное, что он счастлив.
      – Ты прав! – согласилась Джинни. – Давай попросим сиделку показать нам младенца!
      Медицинская сестра сопроводила их к стеклянной перегородке, сквозь которую они смогли полюбоваться сморщенным красным личиком и крошечными кулачками новорожденного, лежащего в прозрачной колыбели.
      – Привет, Сэм! – Джинни помахала крестнику рукой. – Добро пожаловать в этот мир!
      Лицо ее светилось нежностью и любовью. Сол обнял любимую за талию, и она прильнула к нему, положив голову на его плечо. Сердца обоих учащенно забились.
      – Вот так и все мы провели свой первый день на этом свете! – промолвил Сол. – Разумеется, не обязательно в этом роддоме! Между прочим, в первый раз мы с тобой встретились в больнице! Любопытное совпадение!
      – Да, я помню, – упавшим голосом отозвалась Джинни.
      – Но сейчас нас привела сюда совсем иная причина! – поспешно добавил Сол, проклиная себя за неуместное сравнение.
      – Очень приятная, надо добавить! – Джинни повеселела.
      – Должен признаться, что я завидую Барни! – собравшись с духом, сказал Сол. – Как бы мне хотелось оказаться на его месте! Тоже, наверное, не сомкнул глаз бы ни на минуту, расхаживая по коридору приемного покоя!
      – Черта с два! – воскликнула Джинни. – Ты стоял бы в родильной палате и держал бы меня за… – Она смущенно покраснела, заметив широкую улыбку на его лице.
      – Я тебя обожаю! – сказал он, не отводя от нее влюбленных зеленых глаз.
      – Я знаю, – прошептала она, окончательно осознав в этот момент, что любит только его.
      Сол нежно и сладко поцеловал Джинни в губы, сжав ладонями ее лицо, и хрипло прошептал:
      – Пожалуйста, никогда больше не оставляй меня!
      Они вновь слились в бесконечном поцелуе, дрожа от возбуждения. Наконец им удалось разомкнуть объятия, и она спросила:
      – Но как мы поступим с моей мамой? Она рассказала мне все, что произошло между вами много лет назад. Я еще не виделась с ней после того разговора.
      – Не ставь на ней крест, Джинни! – серьезно сказал он. – Не забывай, что мать подарила тебе жизнь! Я бесконечно благодарен ей за это!
      – А как насчет твоих родителей? Что скажут они?
      – Мне это безразлично. – Сол пожал плечами. – Мы создадим свою семью – ты, я и парочка вот таких карапузов! – Джинни залилась счастливым смехом. – Как приятно видеть тебя веселой и радостной! Я знаю, что сильно тебя обидел, но клянусь, что до конца своих дней буду холить тебя и лелеять. И сделаю все, чтобы ты была счастлива со мной.
      – Я в этом не сомневаюсь, – ответила Джинни.
      – Как я по тебе скучал! – обнимая ее, прошептал Сол. – Ты выйдешь за меня замуж, Джинни?
      – Да! – восторженно воскликнула она. – Прости, что я улетела в Америку. Но мне требовалось время, чтобы все обдумать. Я люблю тебя!
      Сол пылко поцеловал ее в губы, и, поддавшись нахлынувшей страсти, Джинни прильнула к нему всем телом, позабыв о сиделке.
      – Если вы не остудите свой пыл, – нарушила их идиллию медсестра, – то через девять месяцев снова окажетесь здесь!
      Это веселое напоминание не помешало им в полной мере насладиться поцелуем. И тем не менее каждый из них мысленно пожелал, чтобы ее пророчество сбылось.
      Эскиз их любви, думал Сол, этот небрежный набросок в холодных тонах, чудесным образом обернулся прекрасным ярким полотном великого мастера, имя которому – Жизнь. Но оно не закончено, им с Джинни выпала радость долгие-долгие годы дописывать картину своего счастья. Они будут делать это, не пропуская в своем творчестве ни одного дня, ни одной ночи! И пользуясь только самыми теплыми, живыми красками.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17