Глава 3

Откинувшись на спинку черного кожаного сиденья «мерседеса», за рулем которого сидел водитель, Диана сжала руку мужа и мысленно перенеслась в Нью-Йорк.

Весь ее небольшой багаж уже отправился в Америку: настоящие лавандовые сумки в качестве напоминания об Англии, несколько новых вещей из коллекции Клоэ и Hussein Shalwar, a также свадебное платье, вычищенное, выглаженное и аккуратно сложенное в коробку. Кто знает, может быть, если у них с Эрни выдастся свободная минутка, чтобы родить дочку, это платье достанется ей. Кроме этих вещей, она почти ничего не стала брать с собой. Только Прада и Шанель удостоились чести переплыть океан. Переезд в другую страну – отличный повод полностью изменить гардероб. Эрни был целиком поглощен бухгалтерскими отчетами из «Блейклиз» и, не глядя, подписывал любые чеки Дианы. А молодая женщина, в свою очередь, прекрасно понимала, что для покорения Нью-Йорка нужно иметь только первоклассные вещи.

Обручальное кольцо с огромным бриллиантом красовалось у нее на пальце рядом с тонкой полоской платины. Диана с довольной улыбкой взглянула на него. Теперь она имела новое общественное положение: она превратилась в Диану Фокстон, миссис Эрнест Фокстон. Специально по такому случаю она заказала у Смитсона пачку писчей бумаги оттенка слоновой кости со своими новыми инициалами, которая теперь лежала в бажнике, надежно упакованная в сумку от Гуччи (Луи Вюиттон явно устарел). Скрестив ноги под длинной юбкой темно-зеленого костюма от Джозеф, Диана поправила нитку жемчуга на шее и снова прислушалась к звучанию своего нового имени. Честно говоря, девичья фамилия нравилась ей больше. Она слегка жалела, что перестала быть Дианой Верити. Глупости: замужние женщины не оставляют девичью фамилию, особенно если не собираются работать.

– Как ты думаешь, милый, квартира будет готова к нашему приезду? – спросила она. – После самолета мне нужна горячая ванна. Я всегда чувствую себя потной и грязной после полета.

– Ну конечно, все будет готово, – рассеянно отозвался Эрни, не отрываясь от документа. – Я же говорил, что нанял временную горничную. Она все сделает, даже заполнит холодильник продуктами.

– Уверена, про пену для ванны она забудет, – надулась Диана. – Надо было взять баночку из дома.

– Не могу же я думать еще и о твоих туалетных принадлежностях, – довольно резко ответил Эрни.

– Знаю, милый.

Глядя в окно на проносящиеся мимо виды Лондона, Диана думала о том, как сильно будет скучать по городу. По окончании банкета у «Брауна» Сьюзи крепко обняла двоюродную сестру и сказала, что без нее все будет совсем по-другому. Ей будет не хватать Кэтрин Коннор и Эммы Норманн, подружек, вместе с которыми они любили пропустить по коктейлю в «Граучо» и «Сохо-Хаус». «В конце концов, сколько можно ходить в «Мет-бар»? Да и все эти старики Лайам и Пэтси, Джуд и Сэди, Тара и Тамара порядком надоели. Я хочу веселиться», – решительно сказала себе Диана, откинув со лба прядь темных волосах, красиво контрастировавших с голубыми глазами, и проведя изящной рукой с простым французским маникюром по точеным скулам, покрытым почти прозрачным увлажняющим тональным кремом и чуточкой пудры цвета загара. Взглянув на свое отражение в зеркале заднего вида, Диана решила, что новый блеск для губ от Стилы – это шаг вперед по сравнению с привычными матовыми помадами. Отныне она будет пользоваться только блеском для губ. Во всяком случае, до тех пор, пока не надоест.

Итак, с клубами покончено. А что делать с лондонской культурной жизнью? В британской столице сосредоточено огромное количество храмов искусств, но какой истинный лондонец хоть раз там побывал? Британский музей, Национальная галерея... красивые груды камней, мимо которых проезжаешь по пути на Кингз-роуд. Она, конечно, будет скучать по семье, но отец уже успел достать ее своим ворчанием после того, как пришли счета за свадьбу, мама постоянно твердила, что Эрни – это не тот парень, который ей нужен, а сестры, Изо и Камилла, считали – чушь какая! – что ей надо найти работу. Зачем работать, если можно целыми днями ходить по магазинам, обедать в ресторанах и наслаждаться жизнью?

Диана не принимала никакую критику. В конце-то концов, все ей попросту завидуют. И неудивительно. Эрни такой красивый и такой успешный бизнесмен.

Камилла работала адвокатом, получала около ста тысяч фунтов в год и растила близнецов. Она не имела ни малейшего представления о моде, жила на южном берегу Темзы в большом викторианском доме с садом. Тем не менее мама вечно ставила Миллу в пример Диане.

Диана вспомнила вчерашний прощальный ужин, который устроила для нее Милла. Она плакала, обнимала сестру и угощала домашним пирогом.

– Тебе будет так скучно в Нью-Йорке, ты же там никого не знаешь.

– Я заведу новых друзей, Милла. Переехав в Лондон, я быстро со всеми познакомилась. Просто начну все сначала.

– Кого ты называешь друзьями? Эту развеселую компанию, с которой ты привыкла шляться по барам?

– Да, это мои друзья, и не груби, пожалуйста.

– Интересно, с кем из них ты будешь поддерживать связь, перебравшись в Манхэттен? – проницательно проговорила Милла.

– Существует такое понятие, как телефон. И ты только подумай, как здорово будет в Нью-Йорке весной. Я буду устраивать вечеринки. Это так здорово!

Милла выглянула в окно, за которым двое ее сорванцов пытались свалить дуб.

? А как же твоя работа?

? Не все в этом мире хотят работать. «Вог» мне порядком надоел. Ну а уж если я решу вернуться на работу, Эрни меня пристроит.

Диана заправила каштановую прядь волос за ухо, в котором красовалась сережка из сапфира и рубина в виде лошадки. Это был свадебный подарок Эрни. Немного кричаще, конечно, зато драгоценные камни. Ее возлюбленный муженек уговаривал ее устроиться хотя бы на неполный рабочий день, что несказанно раздражало Диану. Она надеялась на пару лет отвлечься от мира моды, по крайней мере настолько, чтобы не звонить дизайнерам с сообщениями о том, что Стелла и Шалом на этой неделе не пользуются спросом. Ей, конечно, нравилось получать бонусы в виде бесплатных образцов и крупных скидок... но Диана была уверена, что, сведя знакомство с нью-йоркскими модницами, она будет иметь все то же самое и не работая. Такая у нее была жизненная политика.

– Ну что ж, дорогая моя, боюсь, ты скоро устанешь от ничегонеделания.

– Ничегонеделания? Да ты что, Милла!

Диана рассмеялась, и сестра, глядя на нее, в сотый раз подумала о том, как она прекрасна, светящаяся как Оксфорд-стрит перед Рождеством. Красивые белые зубы, слегка неправильной формы носик, блестящие глаза – все это вместе составляло поистине восхитительное зрелище. Неудивительно, что Лондон упал к ногам ее неисправимой бесшабашной сестры. Беспокоило Миллу только отношение Эрни. Разумеется, Диана была ему небезразлична, раз он ни в чем ей не отказывал. Некоторым мужчинам нравятся женщины, на которых надо тратить уйму денег. Только Милле все время казалось, что он не ценит Диану настолько, насколько она этого заслуживает. Он все время казался каким-то отрешенным. Хотя, может, у него просто такая манера поведения.

Милла налила чай, добавив себе молока с сахаром и положив в чашку Диане кусочек лимона. Свадьба, вне всяких сомнений, прошла великолепно. Какой успех! Все эти лондонские бездельники, которые притворялись, что любят Ди, исходили завистью. Диана вела себя с достоинством и непринужденно, целовала всех, смеялась так искренне и звонко, что банкетный зал словно озарялся, обещала никого не забывать, даже ворчливых старых дядюшек, которых отец привез из Шропшира. Первым танцем был классический вальс, а потом невеста зажгла всех гостей под «Венеру» поп-трио «Бананарама». Эрни прогуливался по залу, улыбаясь, позируя для фотографов и, похоже, совсем не замечая того, какие страстные взгляды бросали на его молодую жену чужие мужья и бойфренды. Она была так красива, так очаровательна и так безбожно флиртовала! Милла вздохнула и откусила кусок пирога. Она будет скучать по сестре. Диану трудно понять, но не любить ее невозможно. Она стала рассказывать сестре о своих нью-йоркских знакомых, но та очень быстро потеряла интерес к разговору. Все подруги Миллы были адвокатами или сотрудницами банка и вовсе не походили на тех беззаботных гламурных жен, с которыми скорее всего Диана будет проводить время.

Вспомнив об этом разговоре, Диана улыбнулась. Вот было бы здорово, если бы сестра хоть чуть-чуть расслабилась! У нее столько денег, но нет времени на то, чтобы с удовольствием их потратить. Диана бросила взгляд на Эрни, погруженного в отчеты. Что такое сказала про него Милла?

– В городе только и разговоров, что об Эрни, – заметила Камилла, рассматривая потрясающее приданое Дианы незадолго до свадьбы и помогая ей отбирать вещи для отправки в Нью-Йорк. Поскольку Эрни хотел немедленно приступить к работе, медовый месяц отменялся, на что Диана с легкостью заявила: «Вся наша совместная жизнь будет похожа на один сплошной медовый месяц», так что беспокоиться вроде бы было не о чем.

– А что говорят?

Диана сняла с вешалки кремовую шелковую блузку, раздумывая, переживет ли та переезд. Она идеально сочеталась почти со всеми оттенками, начиная от бургундского красного и заканчивая иссиня-белым. Ни один хороший гардероб не обойдется без кремового шелка и хлопка. Надевая вещь такого цвета, женщина выглядела нейтрально, но при этом не теряла своего лица, как в белом.

? Полагаю, ничего хорошего. – Бросив вопросительный взгляд на Миллу, она приготовилась слушать. Надо же, сплетни об Эрни! Очень интересно. Здорово быть невестой человека, о котором говорят другие люди.

? Его взяли в «Блейклиз», потому что он проявил себя безжалостным управленцем в «Хатфилд букс».

– Настоящие бизнесмены и должны быть безжалостными. Кроме того, благодаря Эрни акции издательства пошли вверх. Этого ты не можешь отрицать.

– Я и не отрицаю, но поговаривают, что он повел себя круто даже по современным меркам. Он уволил более тысячи человек. Он закрыл типографию...

Диана вздрогнула. Ей неприятно было думать о потерявших работу людях.

– Он мне никогда об этом не говорил.

– А зачем? Не думаю, чтобы ты интересовалась.

– Мне мало что известно о его делах. Думаю, ему самому неприятно было так поступать.

Милла вспомнила о саркастических шуточках, то и дело появлявшихся на страницах «Прайвит аи», и решила не рассказывать о них молодой невесте. Ни для кого не было секретом, что Эрни Фокстон уволил людей за две недели до рождественской вечеринки, чтобы сократить счет на шампанское.

– Многим авторам, работавшим в «Хатфилд букс» на протяжении многих лет, было отказано в сотрудничестве. Перестали публиковаться поэзия и другие элитные книги.

– Элитные книги не приносят прибыли.

– Видимо, Эрни так и рассуждал. Однако его политика спровоцировала волнения в соответствующих кругах, – осторожно проговорила Милла.

Диана слегка нахмурила изящные брови.

– Мне об этом ничего не известно. Надеюсь, все эти люди найдут другую работу. Задача Эрни заключалась в том, чтобы сделать издательство прибыльным. И мне кажется, он своего добился.

– Конечно, – сухо отозвалась Милла.

Эрнест Фокстон взялся за дело железной рукой, так что его прозвали Капитаном Блаем. Он пригласил к себе в офис руководителя отдела продаж, двадцать лет проработавшего в издательстве, и дал ему двадцать минут на то, чтобы освободить кабинет. Фирменный знак, служивший визитной карточкой «Хат-филд букс» на протяжении полувека, был заменен неоновыми вывесками. Закрыв типографию, Эрни сократил штат примерно на треть. Наверное, это были вынужденные меры, подумала Милла, но разве нельзя было сделать все помягче? О деятельности Эрнеста Фокстона ходили леденящие кровь легенды. Пакуйте свои вещички и убирайтесь, а если свяжетесь с кем-либо из наших писателей, мы подадим в суд. От увольнения не спаслись ни женщины на девятом месяце беременности, ни старые сотрудники, которым было отказано даже в увольнительном пособии. Царившая в «Хатфилд букс» атмосфера мало чем отличалась от Франции эпохи Террора. Эрни устроил настоящую революцию. Разумеется, кое-кто от такого положения дел только выиграл. Акционеры любили Эрни, потому что при нем их убыточные акции выросли почти на шесть пунктов. Помимо них, были еще модные писатели, которые стали получать большие гонорары. И наконец, сам Эрни, который с должности менеджера среднего звена поднялся до уровня большой шишки. Вместе с новой должностью Эрни получил солидный пакет акций, премиальные в виде наличных денег, большой офис и, наконец, работу на другом конце света с окладом, в два раза превышавшим прежний. В свои тридцать восемь лет Эрнест Фокстон стал управляющим крупной компанией с доходами в два миллиона долларов в год. Весь мир теперь лежал у его ног, и он мог позволить себе Диану и любую другую игрушку по своему вкусу.

– Ну, смотри. Думаю, больше всего говорят о том, сколько денег он принес компании. Люди мыслят слишком традиционно. Эрни всего лишь сделал попытку осовременить издательство.

– В Нью-Йорке ему придется потруднее. У них печатаются весьма популярные произведения, а также отдельными тиражами выходят книги любимых американцами авторов. Не думаю, что им придется по вкусу политика Эрни.

Диана выбрала пару туфель от Маноло Бланик, идеально дополнявших ее костюм, и мысленно поздравила себя с тем, что не успела отнести их в благотворительный магазин.

– Никто не любит бизнесменов, Милла, но все любят результаты их деятельности. Иногда кто-то должен принимать тяжелые решения. В душе Эрни очень добрый человек, ты же знаешь. Мы с ним уже обсудили все благотворительные мероприятия, в которых будем принимать участие в Америке.

Несомненно, это самые публичные из них, подумала Милла, но промолчала.

– Ты права, конечно. Я просто хотела поставить тебя в известность о том, что происходит у него за спиной.

– Спасибо. – Диана чмокнула сестру в щеку. – Это очень мило с твоей стороны предупредить меня. Мне надо быть во всеоружии, когда гуру издательского бизнеса в Нью-Йорке ополчатся против моего мужа и станут отпускать язвительные шуточки на вечеринках. От таких вещей никто не застрахован. Мне придется следить за тем, что творится вокруг Эрни, чтобы не давать его в обиду.

– Звучит здорово. А теперь расскажи, пожалуйста, где вы будете жить.

– На западе Центрального парка, – почти пропела Диана, – в отличном доме, построенном в середине семидесятых годов, на двенадцатом этаже. Два года назад домовый комитет отказал Барбре Стрейзанд, потому что жильцы не желали видеть повсюду репортеров.

Когда Диана принялась живописать радости жизни, ожидавшие ее в доме, располагавшемся в пяти минутах ходьбы от знаменитого универмага «Сакс», она выглядела такой счастливой, что Милла заставила свой встревоженный внутренний голос замолчать.

Эта девочка справится с Эрни, сказала себе Милла. Она справится с чем угодно.

Глава 4

«Думаю, мне здесь понравится», – решила Диана. Она поднесла к губам хрустальный бокал с малиновым соком, который только что выжала для нее горничная, и снова отправилась гулять по квартире. Из высоких, доходивших почти до потолка окон открывался вид на Центральный парк и искрящееся на солнце голубое озеро. С такого расстояния даже Гарлем выглядел вполне безобидно. В ясную погоду на горизонте появлялся окутанный синей дымкой Уэстчестер. Эрни просил жену съездить туда выбрать небольшой коттедж. У всех парней с Уоллстрит и хирургов с Парк-авеню имелись загородные дома. Мартас-Виньярд, по мнению Дианы, стал уже довольно избитым местом отдыха, впрочем, как и Хэмптон. Кроме того, приходилось учитывать финансовые возможности Эрни. Он, конечно, уже успел стать настоящей звездой в «Блейклиз» и зарабатывал деньги, но настоящих американских долларов, таких, как у Кельвина и Келли Кляйн, Стивена Спилберга и Кейт Кэпшоу, у него пока не водилось. Диане не хотелось прослыть хозяйкой самого маленького дома в Хэмптоне. Лучше уж иметь симпатичный коттеджик в Скаредейл или Бронксвилле. В Уэстчестере находили убежище многие городские жители. Например, ее новая подруга Фелисити Метсон рассказала ей, что это место считается самым престижным в Америке после Беверли-Хиллз.

Влиться в нью-йоркскую жизнь оказалось совсем нетрудно. Пол Гаммон, председатель совета директоров «Блейклиз», старый ворчун и светский лев, обожавший британцев, устроил вечеринку в их честь на второй день после приезда. Он весьма тщательно подошел к выбору гостей, пригласив только «денежные мешки» и никаких знаменитостей. На Диане было классического покроя платье из шелка цвета олова, бриллиантовый кулон каплевидной формы и цитриновые серьги. Макияж ограничивался основой и небольшим количеством пудры оттенка загара. Молодая женщина знала, как создать образ урожденной аристократки, которой никогда не была, и это действовало безотказно. Пока Эрни хвастался своими лондонскими достижениями молодым нью-йоркским биржевым королям, Диана обрабатывала жен. Бизнес – это ведь так скучно. Гораздо интереснее тратить деньги. Кроме того, именно в руках жен, а иногда и любовниц, находился ключ от двери в общество.

В Лондоне все было гораздо проще, думала Диана, потягивая сок. Несколько фотографий в нужных местах, парочка родственников-аристократов, красота и богатый муж. Можно было в течение трех недель делать покупки на Бонд-стрит и ни разу не зайти в один и тот же магазин дважды. Однако настоящий заключался не в бархатных заграждениях и твоем имени в списке приглашенных на прием, который охраняла горилла в смокинге. Американцы все делали по-своему, и Диане не терлось постичь эту науку. Поскольку она была на Манхэттене новенькой, ей необходимо было получить все привилегии, которыми пользовалась здешняя элита, а именно: раздобыть тайные телефонные номера ресторанов, которыми пользовались важные клиенты, чтобы всегда иметь возможность заказать столик; узнать имена лучших маникюрш, массажисток, выгулыциц собак и владелиц модных бутиков; получить приглашения на самые модные выставки и вечеринки. С решительным видом Диана перемещалась по отделанной красным деревом гостиной миссис Гаммон в одном из пентхаусов на Парк-авеню. Она раздавала свои визитки, запоминала имена новых знакомых, приглашая кого на ленч, кого на чай. Эрни ведь занимался издательским делом, а этот бизнес до сих пор пользовался в Нью-Йорке уважением. Кроме того, Диана понимала, насколько женщины любопытны и как им хочется поближе познакомиться с новенькой.

Свои первые две недели в Нью-Йорке она распланировала, как заправский генерал. Хелен Гаммон дала ей список гостей – не могла же Диана в самом деле записывать телефонные номера прямо на вечеринке, – и она прошлась по нему с начала до конца. За этим последовала длинная череда ленчей, походов в салоны красоты и в бутики Прады и Донны Каран. С некоторыми женщинами было весело, но большинство из них оказались богатыми, худыми и скучающими особами.

– Я хочу устроить вечеринку, – заявила она в тот же вечер, когда Эрни вернулся домой.

Муж рассеянно взглянул на нее. С тех пор как они приехали, Диана почти не бывала дома, и его это устраивало. На работе у него не было ни минуты покоя: цифры продаж стояли на месте, служащие не справлялись с поставленными перед ними задачами. Он был занят тем, что раздумывал, кого уволить первым. Эрни планировал устроить в издательстве настоящую революцию, избавиться от большей части старых сотрудников, и это несказанно возбуждало его. Пусть Диана делает что хочет, только не отвлекает его от дел. Пока они встречались, она никогда не приставала к нему с излишними расспросами, и Эрни хотел, чтобы так продолжалось и после свадьбы.

– Вечеринку? Это так необходимо? – вздохнул Эрни. – У меня очень много работы.

– Знаю, милый. Ты такой умный. Но такие вещи очень помогают в бизнесе. Тебе не надо ни о чем беспокоиться, просто не намечай ничего на двадцать первое число. Ну и конечно, мне понадобятся деньги.

– Сюрприз, – хмыкнул Эрни. Диана надула губки.

– Но, милый, это будет так впечатляюще.

В этом слове был путь если не к сердцу Эрни, то, во всяком случае, к его кошельку. Ему нравилось тратить деньги напоказ. Быстрые машины, яркие драгоценности. Может, ее обручальное кольцо из-за своих необъятных размеров и выглядело слегка вульгарно, но Диана никогда не жаловалась. Разве может бриллиант быть слишком большим?

– Ну хорошо, – кивнул Эрни. – Устраивай вечеринку, но только одну, – проговорил он, не обратив внимания на хитрую улыбку жены. Она считала, что где одна вечеринка, там и вторая, и третья. Но если ему не понравится, то ничего не будет.

В конце концов, Диана додумалась обсудить с ним расходы. Многие американские жены сначала тратили деньги, а потом задавали вопросы. Его девочка оказалась умнее.

«Будет по-моему или никак», – подумал Эрни и улыбнулся в ответ жене.

– Пошли ужинать.

Гостиная выглядела великолепно. Диана наняла Ричарда Хессона, самого модного и дорогого дизайнера по интерьерам в городе. Он славился тем, что все его комнаты были выдержаны в сугубо мужском стиле. Может, причиной тому была его собственная женоподобная внешность, но Диана считала себя не вправе судить мастера. Итак, в гостиной преобладало темное дерево, посредине стоял массивный ореховый стол из какого-то французского загородного поместья восемнадцатого века, на полу лежал алый ковер, а стены были задрапированы шелком глубокого красного цвета. Горничная накрыла стол на двоих, расставив приборы на противоположных концах. Непременными атрибутами ужина были накрахмаленные ирландские льняные салфетки, небольшие серебряные вазочки с кремово-желтыми розами и романтичные свечи из пчелиного воска в статных серебряных канделябрах. Диана с удовольствием направлялась к своему месту. Все это так... цивилизованно. Гораздо шикарнее, чем ее убогая лондонская квартирка. Не хватало только атмосферы близости, но Диана верила, что Эрни вернется к ней, как только немного разберется с делами.

? Расскажи мне, как прошел твой день, – попросила она, когда Консуэла поставила перед ней блюдо с закусками: маленькие печеные картофелины с маслом и трюфелями.

– Да особо нечего рассказывать. – Эрни глотал пищу, практически не разжевывая. – Я объяснял парням, как в наше время делаются дела. В учебниках ничего толкового все равно не напишут.

Диана кивнула и стала ждать, пока Консуэла откупорит бутылку мерло. Сейчас они спокойно поужинают, а потом она примет ванну и посмотрит «Друзей», пока Эрни будет сидеть, запершись в своем кабинете, и торговать акциями через Интернет. Мысленно Диана уже представляла себе будущую вечеринку. Она намеревалась произвести фурор.

Эрни рассказывал жене ничего не значащие вещи о новых офисах издательства и некомпетентных сотрудниках. Ерунда, конечно, но какого черта посвящать ее в дела? На таких женщин, как она, не стоит тратить время. Конечно, иногда ему встречались женщины, разбирающиеся в финансовых вопросах. Как правило, это были разочаровавшиеся в жизни уродины. Типичным примером могла послужить Дженет Дженсен, его новая подчиненная. Эрни попытался представить себе, как Дженет выбирает полотенца оттенка голубиного яйца для гостевой ванной комнаты – это просто невозможно делать с таким рябым лицом, как у нее. По мнению Эрни, женщины делились на три типа: с мозгами, как Дженет, красотки, как Диана, и стервы – самые привлекательные.

После ужина Эрни чмокнул жену в щеку и отправился в кабинет. Пусть надерет задницу этим янки. Для этого-то он и надел ей на палец кольцо с бриллиантом в три карата от Тиффани.

Эрни захлопнул за собой тяжелую дверь красного дерева. Его кабинет Диана обставила с изяществом, присущим Старому Свету: темно-зеленые тона, кожа, персидский ковер, книжные полки, уставленные томами викторианской эпохи, которыми его семья владела в нескольких поколениях. Такие кабинеты были, наверное, у отцов его друзей в Итоне, настоящие джентльменские библиотеки, где на дальней стене непременно висела картина маслом, изображавшая даму в амазонке. Эрни одновременно любил и презирал этот стиль. Если бы он копнул поглубже, то извлек бы наружу то ужасное ощущение неопределенности, которое он испытывал в компании Ди. Но Эрни не собирался копать глубоко, он предпочитал видеть только то, что было на поверхности.

Он знал, что жена проведет больше часа за туалетом. Эрни не хотел ей мешать. Кому приятно наблюдать за тем, как женщины проделывают все эти отвратительные интимные штучки: бреют ноги и подмышки, выщипывают брови, удаляют волоски воском?.. Эрни тошнило при одной только мысли об этом. Он никогда не задумывался о традиционном культе женского тела. Большинство из них все равно превращались в толстух с родинками, лишними волосами и прыщами. С его репутацией акулы издательского бизнеса он никогда не пользовался славой плейбоя, как многие богатые молодые мужчины, имевшие успешный бизнес в больших городах. При этом с потенцией у него было все в порядке, и иногда он этим пользовался. Кроме того, он понимал, что иметь рядом правильную женщину так же важно, как, скажем, правильную машину. Вот почему Эрни выбрал Диану. Она была воплощением его представлений об идеальной жене. К сожалению, она мало чем ему помогала.

Усевшись в старинное кожаное кресло, Эрни включил компьютер, единственный след современности в кабинете. Его акции выросли. Эрни просмотрел весь портфель. Сколько еще акции DOW смогут выдерживать такой темп? Скорее всего бесконечно долго. Сегодня сосредоточиться на акциях не получалось. Его мысли были связаны с «Блейклиз», но не с депрессивными ленивыми и зажравшимися старыми сотрудниками, работающими в компании с университетской скамьи, которых он сегодня почти всех уволил, а с менеджером по связям с общественностью из «Гастингс инкорпорейтед», новой аутсорсинговой компании.

Майра Чен. Ей скорее всего было около двадцати пяти, но в целом она выглядела моложе, если не считать холодного стервозного изгиба губ. Она была худая, как жердь, с маленькими дтугими грудями, торчавшими под каким-то неестественным углом. Скорее всего фальшивыми. И эта фальшь возбуждала Эрни. Майра Чен прямо-таки хвасталась своей ненатуральной грудью. У нее были темные облегающие платья с низким вырезом, поверх которых она надевала такие узкие жакеты, что Эрни все время казалось, будто под ними девушка носила корсет. Да... жесткий корсет, перехватывающий дыхание и отчаянно толкающий вверх маленькие груди. Длинные ногти Майры всегда были покрыты ярко-красным лаком. Невозможно было представить, как она печатает с такими ногтями. Тонкие губы были неизменно накрашены алой помадой. Эрни постоянно думал о ее бледной кремовой коже, о ее бровях, которые она выщипывала так сильно, что приходилось рисовать на их месте карандашную линию. Ему это нравилось.

Кроме того, когда Майра перебирала бумаги, делая вид, что слушает речь своего босса, она вдруг бросила взгляд на Эрни. Он с легкостью умел читать выражения лиц своих подчиненных. Мисс Чен не выказывала ни страха, ни волнения. Наоборот, в ее взгляде читались спокойствие, твердость и даже жестокость. У Эрни внезапно пересохло в горле. Он бросил взгляд на худые мускулистые ноги в прозрачных черных чулках, обутые в черные туфли на высоких шпильках с железными набойками. Ей, наверное, больно ходить в таких туфлях, рассеянно подумал Эрни в окутавшей его пелене похоти. Когда Дик Гастингс, ее начальник, закончил свое выступление, Эрни попросил его о новой встрече.

– У меня остались еще вопросы.

– Давайте назначим время, – с готовностью согласился Дик. – К сожалению, в три часа мне надо быть в другом месте.

– Ничего страшного. Думаю, кто-то из ваших сотрудников мог бы помочь мне. Вы, например. – Он посмотрел на Майру. – Вы ведь, кажется, свободны?

– Совершенно, мистер Фокстон, – уверенно проговорила девушка с легким бруклинским акцентом. Эрни тут же решил про себя, что в постели эта маленькая сучка любит брыкаться ц кричать. Судя по взглядам, которые бросали на Майру коллеги в коллективе ее недолюбливали. Но кому какое дело до популярности, если у женщины такая маленькая плоская попка, почти как у мальчика?

Подобострастная секретарша проводила остальных, кланяясь и расшаркиваясь. Эрни захлопнул дверь и повернулся к Майре.

– Интересная презентация.

– Я заметила, что вам понравилось, – сказала Майра.

Эрни не привык, чтобы сотрудники, а особенно женщины, отвечали ему в таком тоне. Он уже открыл было рот, чтобы приструнить ее, но Майра вдруг подняла руку с этими своими огромными ногтями.

– Мне кажется, связи с общественностью – это весьма сложный вопрос. Я бы предпочла обсудить его в менее официальной обстановке, если вы, конечно, не против, мистер Фокстон.

И снова Эрни ощутил напряжение в паху. Бросив взгляд на девушку, он заметил, как она провела по алым губам кончиком розового язычка. Чашка кофе, подумал Эрни. Это не опасно. Он начальник. Никто не посмеет жаловаться.

– Могу уделить вам полчаса, – резко ответил он.

Уголки губ Майры медленно изогнулись в понимающей улыбке. Она видела таких мужчин насквозь. У большинства из них на лице все было написано, а ей оставалось только дать стимул.

Эрнест Фокстон пользовался репутацией безжалостного бизнесмена, но при этом у него был тот самый загнанный подобострастный взгляд, который мог означать только одно. Ему нравилось, когда женщина руководила им и вытирала об него ноги. Поговаривали, что его жена была из породы испорченных самоуверенных принцесс на горошине. Такие женщины не представляли угрозы для Майры.

В закрытых клубах, в которых Майра любила бывать, она видела немало могущественных бизнесменов, под маской которых скрывались уязвимые слабые мальчишки. На прошлой неделе она вынуждена была расстаться со своим бойфрендом, директором компании, занимающейся промышленным оборудованием или чем-то вроде того. К сожалению, его супруге стало обо всем известно. Майра умела хранить отношения в тайне тех пор, пока не иссякал поток подарков. Скорее всего этот промышленный магнат выкрикнул ее имя во сне. В любом случае место сладкого папочки, а вернее, сладкого раба, освободилось, и Эрни Фокстон был на него подходящей кандидатурой.