Глава 17

С нехорошим предчувствием направлялся Аристо в Санта-Лючию. Не то чтобы чего-то боялся, просто сама мысль оказаться в бастионе христианства была ему неприятна. Любые атрибуты религии живо напоминали о Стефано Руджерио, покойном епископе Флоренции, воспитавшем его. И пытавшемся железной волей искалечить душу Аристо.

Единственной причиной, почему карлик вообще собрался в монастырь, была тревога женщины, которую он обожал многие годы. Каресса де Алессандро очень хотела узнать, как живет ее дочь, и услышать это от близкого человека. Такого, с кем она была лучше знакома, чем с Родриго да Валенти. Мать Джульетты не просила Аристо, но, как ни пыталась, не смогла скрыть своего беспокойства ни от него, ни от принца.

Так что, когда Данте подавил свою гордость и нехотя объявил о намерении посетить дочь, Аристо галантно выступил вперед и предложил сделать это вместо него.

Поначалу принц и слышать об этом не хотел. Но когда Аристо намекнул, что такой шаг меньше скомпрометирует Данте, давшего клятву воздерживаться от визитов к Джульетте, пока она томится, как какой-нибудь треклятый мученик в затхлой обители, тот уступил.

И вот снова Аристо подскакивает на лошади, которая, казалось, нарочно выискивает каждую рытвину и каждый ухаб по дороге в Санта-Лючию.

От размышлений его отвлек отдаленный топот копыт. Резко натянув сильными руками небрежно отпущенные поводья, карлик чуть было не свалился через крестец лошади. Ноги взлетели в воздух, волосатые лодыжки оголились, прежде чем всадник сумел восстановить равновесие и заставил животное резко остановиться.

Склонив голову, Аристо прислушался, но в этот момент его лошадка ржанием нарушила окружающую тишину леса. Будь ноги длиннее, карлик лягнул бы скотину в челюсть, чтобы успокоить. А так пришлось ждать, скрипя зубами, пока она утихнет сама.

Расстояние между Аристо и другим всадником, судя по звуку, сокращалось, и верный слуга взялся за рукоять кинжала.

— Кто идет? — выкрикнул он, когда голые ветви деревьев на повороте закачались и стало понятно, что второй путник приближается.

Из-за поворота появился мужчина верхом на гнедом коне.

— Карло, Zingaro.

Всадник тоже остановился, присматриваясь к Аристо.

Слуга облегченно вздохнул и опустил рукоять кинжала. Карло. Брат Родриго да Валенти.

— Что вы здесь делаете, maestro? — спросил Карло, пришпоривая коня. — Может, решили присоединиться к монахиням? — он подмигнул и широко улыбнулся, останавливаясь рядом с Аристо.

— Только вместе с тобой, — парировал карлик, в глазах которого вспыхнули огоньки добродушного смеха. Ему нравился Карло, он вседа обращался с карликом как с равным.

— Так ты думаешь, их на нас хватит?

Аристо вздохнул тяжело, будто держал на сгорбленных плечах весь мир.

— Большинство из них не стоят беспокойства… кроме Моны Джульетты.

— Конечно, — Карло пожал плечами. — Но я слышал, аббатиса недурна.

— Ты не ответил на мой вопрос, Zingaro, — прервал Аристо, ему вдруг стало необходимо увидеть Джульетту лично. — А ты, наверно… — он не закончил фразу, внезапная мысль пришла в голову. — А почему ты не с табором?

Карло снова пожал плечами, поерзал в седле.

— Я перебрался в Верди, maestro, собираюсь работать в отряде Родриго, — он опустил глаза, решая, стоит ли продолжать. — Риго просил меня присмотреть за Санта-Лючией и… Моной Джульеттой.

Аристо нахмурился, вновь охваченный тревогой, хотя очевидное желание собеседника говорить в открытую порадовало его.

— У него есть причины для беспокойства?

Карло, помрачнев, поджал губы.

Карлик вопросительно наклонился, черты его обезьяноподобного лица исказились еще больше. С самого начала мысль о том, что Джульетта де Алессандро находится в Санта-Лючии, причиняла ему беспокойство, но он никому этого не высказывал.

— Ну?

— Риго видел в монастыре Савонаролу. Может, это и не опасно, но сам он планирует задержаться во Флоренции немного дольше обычного, поэтому и попросил меня…

— Почему?

Задетый требовательным тоном Аристо, Карло ограничился немногословным объяснением.

— Он ведь на службе у принца. Ты, наверное, знаешь больше, чем я.

Но, как и Карло, Аристо был Zingaro. И прекрасно знал о том, что цыган легко соврет, если этого требуют обстоятельства.

— Дело не в принце, ведь Валенти пропустил вчерашнее свидание с Его Превосходительством и вообще не должен был уезжать во Флоренцию, не получив указаний. На Родриго это не похоже, так сказал мой хозяин. Он обеспокоен и недоволен.

Прежде чем взяться за поводья, Карло с нарочитой беззаботностью оправил плащ, потом твердо посмотрел в глаза Аристо.

— Я не посвящен в дела брата.

— Этому-то я и не верю. И если ты мне сейчас все подробно не расскажешь, я поеду прямо в Кастелло Монтеверди и сообщу Его Превосходительству, что Родриго обеспокоен и поручил тебе не спускать глаз с Санта-Лючии, он предполагает, что Савонарола и аббатиса замышляют что-то скверное. Можешь быть уверен, ты и глазом моргнуть не успеешь, как принц вытащит Мону Джульетту из монастыря. А это, как я понимаю, идет вразрез с намерениями Валенти преподать ей урок смирения.

У Карло от удивления отвисла челюсть. Но он успел вовремя закрыть рот и спасти свое достоинство.

Ясно, его обошли.

— Риго во Флоренции, ищет Марию, девушку из табора. Она исчезла несколько недель назад, и с тех пор о ней ничего не слышно. Риго чувствует свою ответственность, хотя я считаю это абсурдным, — по лицу Карло пробежала тень раздражения.

Аристо кивнул.

— Тогда пошли. Между нами, мы ведь сможем… э… убедить аббатису позволить повидаться с Моной Джульеттой? В конце концов, я верный слуга принца Монтеверди, а ты — брат ее жениха, — он покачал головой, при упоминании имени цыганки на сердце легло тяжелое предчувствие. — С этой девушкой, Марией, что-то неладное. С Джульеттой тоже… и они обе каким-то образом связаны.

Не говоря больше ни слова, мужчины двинулись к Санта-Лючии.

… тяжелый сундук парил в воздухе.

У Родриго при виде нависшего над толпой груза перевернулось сердце. Конечно, сундук парил всего лишь мгновение, на самом деле он стремительно падал.

Предпринять что-то было уже невозможно.

С грохотом он ударился о каменный пол. Охваченные паникой люди разбегались от алтаря, устремляясь к двери, стремительность бегства усиливал топот ног по мозаичному полу.

Родриго и его друзья оказались в числе последних. Compagnacci явно упивались результатом своей последней выходки, а Валенти присматривался, нет ли раненых.

Перед дверью он обернулся: отец Джироламо Савонарола стоял у кафедры совершенно один с искаженным от гнева лицом.

Снаружи на piazza кричала и смеялась группа молодежи.

— Так вот что вы задумали, — укорил Родриго Ленци и его друзей. — Напугали добрых жителей Флоренции, — он покачал головой. — Кого-то могли и ранить.

— Добрые жители Флоренции, — возразил Кавалли, — либо посещают мессы в других церквях… либо остаются дома!

— За исключением, конечно, нас, — добавил Ленци, очень довольный тем, что они устроили.

— Может, теперь он воздержится от своих лекций, а? — размышлял Родриго. Они не спеша уходили от Санта-Мария дель Фьоре и уже почти рассеявшейся толпы. — Может, физическая угроза для него страшнее вердикта папы Александра?

Таддео хмыкнул.

— Этот идиот ничего не боится. Можно было бы избежать многих неприятностей, если бы сундук раздавил его как жука!

— Отец говорит, что Signoria решила просить приора не выступать больше с проповедями, — сообщил Берто Кавалли.

Недавно Родриго узнал, что отец Берто — член Signoria, так что Кавалли представлялся надежным источником информации.

— Риго? — внезапно обратился к нему Берто, будто в голову ему только что пришла потрясающая мысль. — Пойдем ко мне на обед! Будут и знакомые.

— И решим, что делать дальше, — добавил Таддео, лукаво улыбаясь.

Что делать? Он еще не нашел Марию, но предполагал, что несколько часов в доме Кавалли позволят добыть кое-какую информацию, полезную для Данте. Да и доверие к нему самому укрепится.

Конечно, еще несколько часов во Флоренции могут быть полезными. Он с нетерпением ждет встречи с Джульеттой, но вдруг удастся выяснить что-то относительно Марии?

— Ну? — настаивал Берто. — Что скажешь?

Родриго натянуто улыбнулся. Будем надеяться, что Карло сдержит слово и присмотрит за Санта-Лючией.

— Конечно, amigo. Grazi. Ни за что не пропущу подготовки еще одного покушения.

Карло позвонил в колокольчик, Аристо, оставшийся с лошадьми, наблюдал за ним издали. Прошло некоторое время, из здания появилась облаченная в светлую рясу фигура и поспешила к воротам.

— Buona sera, — сестра София поприветствовала Карло. Посетитель явно не обрадовал ее.

— Buona sera, добрая сестра, — ответил Карло. — Я пришел навестить сестру Джульетту. Можно мне повидать ее, э… сестра?..

Монахиня побледнела.

— София, — рассеянно ответила она. Бросив встревоженный взгляд через плечо в сторону сарая, привратница наконец сказала: — Сестре Джульетте нездоровится, и принимать посетителей она сейчас не может.

Карло изумленно вскинул брови.

— Нездоровится?

— Да. Она больна. Приходите в другой раз, — сестра София резко повернулась, что сразу же вызвало у Карло подозрения.

Краем глаза он заметил, что Аристо вприпрыжку мчится к ним, взволнованно размахивая руками.

— Я привел с собой человека, который, возможно, сумеет ей помочь, — только бы карлик ради дочери Данте переборол свое отвращение к святому месту. — Слуга принца — знаток алхимии, советы получал у самой Маддалены.

Но монахиня не обернулась.

— Я требую свидания с Моной Джульеттой! — скрипучий голос Аристо тоже не возымел действия. — Вы должны немедленно доложить аббатисе, если не хотите, чтобы принц Монтеверди сравнял с землей стены этой обители!

Сестра София наконец обернулась. И даже шагнула к воротам, сотрясаемым разъяренным карликом. Монахиня прищурилась от солнца. Колпак свалился с головы Аристо, открывая ее взору искаженные злобой черты.

— Я… я уже объяснила! Сестра Джульетта больна. Когда выздоровеет, тогда и сможет принимать гостей. А сейчас — нет.

И повернувшись к мужчинам спиной, поспешила к зданию. Еще одна монахиня появилась из погреба под сараем. В спешке, придерживая руками наполненный чем-то фартук, она позабыла притворить дверь. Бросив торопливый взгляд на гостей, сестра последовала за привратницей.

В отчаянии Аристо ударил кулаком по решетке.

— Тупоголовые бабы! Ну нет, я найду способ проникнуть в этот курятник! Посмотрим!

Карло взглянул на небо. День клонился к вечеру.

— Скоро стемнеет. Может, удастся перебраться через стену и поговорить с самой настоятельницей… убедить, как важно нам повидать Джульетту.

— Сомневаюсь, что смогу перебросить старые кости, — проворчал Аристо. — И потом, здесь что-то не так. Я это чувствую, — он покачал головой и устремил взор на главное здание, будто надеялся вытащить оттуда привратницу и заставить ее открыть ворота. — Нужно рассказать Его Превосходительству.

Карло знал — если принц прибудет в Санта-Лючию и обнаружит, что его дочь серьезно больна, его отношения с Родриго, и без того сейчас натянутые, будут в опасности. А если — не дай Бог! — Джульетта умрет?

О последствиях лучше не думать, потому что, в конце концов, кровь — не вода. Как бы Данте ни любил Родриго, дочь — свою плоть — и кровь он любит больше. И потом, это ведь Родриго привел девушку в Санта-Лючию, да еще против желания принца.

— Ты ничего не расскажешь Его Превосходительству, — начал Карло и запнулся — так посмотрел на него Аристо. — По крайней мере, не сейчас… я хочу сказать, ну чем можно заболеть в обители, отгороженной от всего мира?

— Ничем особенным… только чумой.

Кровь отхлынула от лица Карло.

— Если болезнь занести сюда, она уничтожит весь монастырь, — добавил Аристо.

— Родриго никогда не оставил бы невесту там, где ей что-то угрожает!

— Никто и не говорит, что он сделал это намеренно. А она здесь уже несколько недель. Чуму ведь могли занести и позже.

— Ты поднимаешь излишний шум! Давай подождем до заката, переберемся через стену — я могу один, если ты не хочешь, — он постучал по рукоятке кинжала.

Аристо пренебрежительно посмотрел на Карло.

— Конечно. Воин в полном облачении против стада овец, — он направился туда, где стояли лошади, и Карло подумал, что сейчас карлик сядет в седло и отправится в Кастелло Монтеверди. А жизнь Родриго да Валенти будет разбита.

Но вместо этого Аристо порылся в седельной сумке и вытащил небольшую баночку. Откупорил ее, закатал рукава и принялся намазывать содержимое на лицо, шею, руки.

Порыв ветра, и в нос ошеломленного Карло ударило отвратительное зловоние какого-то снадобья.

— Боже! — пробормотал он. — Что это?

— Асафетида.

Чувствуя, как его начинает тошнить, Карло саркастически заметил:

— Только неграмотные крестьяне пользуются этой гадостью. Ты же ученый человек.

Аристо приблизился к нему, протягивая баночку. Отступать некуда, за спиной ворота.

— Если ты умен, то тоже намажешься, Zingaro. Неизвестно, с чем мы столкнемся, так что не повредит.

— Это зависит от обоняния, — пробормотал Карло, решительно отстраняя протянутую руку. — Убери от меня эту вонючую дрянь! — он задержал дыхание и уже стал задыхаться, когда Аристо закупорил банку и спрятал ее в складках темного плаща. Конечно, подумал Карло, этого достаточно, чтобы никто и ничто не осмелились приблизиться к источнику подобного запаха. Возможно, даже чума отступит.

— Так ты остаешься со мной, а начинаем, как стемнеет?

— Si, хотя я бы поступил иначе, — Аристо повернулся к лесу, по направлению к Кастелло Монтеверди, — остается только надеяться, что Его Превосходительство не встревожится по поводу моего долгого отсутствия и не прискачет в Санта-Лючию самолично. С армией.

Обед был в самом разгаре, когда необъяснимое беспокойство овладело Родриго.

Вокруг сидели богатые молодые люди его возраста, на столе хватало вина и лакомств, а сеньор Кавалли пересчитывал голоса, чтобы сообщить Джироламо Савонароле о прекращении его проповедей, но Родриго вдруг испытал страх, внезапный, беспричинный и парализующий.

Кто-то задал вопрос, и Родриго с трудом смог найти что ответить.

— Perdonami, — извинился он перед служанкой, предлагавшей чашу с ароматной водой для омовения пальцев после куропатки в соусе. Он не имел понятия, как долго она ждала.

Валенти вытирал руки о предложенное полотенце, когда перед глазами встал образ Джульетты. Голоса слились в раздражающий гул. Вместе с образом невесты пришло понимание: то предчувствие в соборе относилось не к Джироламо Савонароле, оно касалось Джульетты.

Необходимо при первой же возможности, не тревожа хозяев, вернуться в Санта-Лючию… убедиться, что все в порядке.

— Убери свою ногу с моего лица, — прорычал Карло, — иначе я тебя отпущу вместе с твоей драгоценной асафетидой!

Под покровом сумерек мужчины привели в действие план по преодолению стены. Однако Карло так и не простил карлику этой гадости. Каждый вдох давался с трудом, опалял ноздри.

— Проклятье! Я же сказал, убери…

Нога Аристо, упиравшаяся в скулу Карло, внезапно соскользнула на плечо. Карлик искал за что ухватиться, наконец это ему удалось. Нога покинула место опоры, раздался вздох облегчения, и первый «гость» оказался на стене.

Карло легко последовал за ним и здесь, наверху, его недовольство карликом рассеялось.

Лицо Аристо блестело от пота, несмотря на вечерний холод, в глазах застыла боль. Будучи лет на двадцать старше Карло, Аристо все еще оставался очень сильным. Именно он подкатил огромный булыжник к стене обители. Но еще и забраться на стену! — все его изуродованное тело протестовало.

— Все в порядке, maestro?

Аристо молча кивнул. Показавшийся из-за туч месяц осветил его измученное лицо.

— Тяжело… дышать… — объяснил он. — Подожди чуть-чуть.

Где-то открылась дверь.

— Ляг и замри, — приказал Карло, и только тут понял, что горб карлика все равно будет заметен. — Тогда не двигайся.

К сараю торопливо двигались две фигуры, первая — с фонарем и узелком под мышкой. Вторая несла, как им показалось, поднос с едой. В сарай они не вошли, впрочем, со стены дверь не была видна. Но по тому, как быстро монахини вернулись, уже только с фонарем, Карло догадался, что сверток и поднос оставили у дверей.

Шли сестры торопливо и крадучись, чем напомнили привратницу, отказавшуюся впустить их.