11 апреля 1912 года в связи с произошедшим накануне на Ленских золотых приисках расстрелом рабочих в Государственной думе министр внутренних дел и шеф корпуса жандармов А. А. Макаров сказал: «Когда потерявшая рассудок под влиянием злостных агитаторов толпа набрасывается на войско, тогда войску ничего другого не остается делать, как стрелять. Так было и так будет впредь».
      Последняя фраза тут же была обыграна выступившим после А. А. Макарова социал-демократом Г. С. Кузнецовым, сказавшим: «Его (Макарова – В. Б.) речь заключалась в том, что он подтвердил... что рабочий класс расстреливался и будет расстреливаться впредь до тех пор, пока будет существовать тот политический строй во главе с господами макаровыми».
      В дальнейшем революционная печать перефразировала слова А. А. Макарова: «Так было, но так не будет».

      Широкое распространение это выражение получило после выхода в 1913 году первой книги автобиографической трилогии Алексея Максимовича Горького «Детство». Этими словами Горький определял многое из того, что окружало его в детстве. Он писал: «Вспоминая эти свинцовые мерзости русской жизни, я минутами спрашиваю себя: да стоит ли говорить об этом? И, с обновленной уверенностью, отвечаю себе – стоит, ибо это – живучая, подлая правда, она не издохла и по сей день. Это та правда, которую необходимо знать до корня, чтобы с корнем же и выдрать ее из памяти, из души человека, из всей жизни нашей тяжкой и позорной. И есть другая, более положительная причина, понуждающая меня рисовать эти мерзости. Хотя они и противны, хотя и давят нас, до смерти расплющивая множество прекрасных душ, – русский человек все-таки еще здоров и молод душой, что преодолевает и преодолеет их. Не только тем изумительна жизнь наша, что в ней так плодовит и жирен пласт всякой скотской дряни, но тем, что сквозь этот пласт все-таки победно прорастает яркое, здоровое и творческое, растет доброе человечье, возбуждая несокрушимую надежду на возрождение наше к жизни светлой, человеческой».