Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Последний император

ModernLib.Net / История / Балязин Вольдемар / Последний император - Чтение (стр. 8)
Автор: Балязин Вольдемар
Жанр: История

 

 


      В 1861 году, опять же по воле монарха-реформатора, крепостное право пало, но община осталась, а вместе с нею неприкосновенными остались все институты русского Средневековья, связанные с общиной и общинным землевладением и землепользованием.
      Главным принципом земельных отношений в общине было совершеннейшее отсутствие частной собственности на землю, когда земля объявлялась Божьей и принадлежала не какому-либо человеку или семье, но всей общине. Земля не могла ни продаваться, ни обмениваться, ни быть предметом залога или каких-либо иных операций. Таким образом, русский крестьянин сотни лет работал на земле, но никогда не был ее собственником; пользовался ею, но не имел ее, хотя другие – подлинные хозяева земли – могли делать с принадлежавшими им угодьями все, что заблагорассудится: покупать, продавать, дарить, менять и т. п. Цари и императоры владели землями удельными и кабинетскими, помещики – помещичьими, церкви и монастыри – церковными и монастырскими. Все остальные свободные сословия (казаки, вольные крестьяне, купцы, ремесленники, инородцы и др.) владели землей на основании законов, издаваемых государством специально для каждой из этих категорий граждан.
      П. А. Столыпин нанес сокрушительный удар по остаткам русского Средневековья, разрушив главный оплот его – общину, в которой все еще жили миллионы бывших крепостных крестьян, лично свободных уже 40 лет, но все еще тесно привязанных в общинной земле, которая превращала их личную свободу в фикцию, делая ее чистой формальностью.
      Изданный 9 ноября 1906 года так называемый «Столыпинский закон» позволял крестьянину выходить из общины и становиться индивидуальным и наследственным собственником земли, которую он обрабатывал. Эту землю он получал на так называемых «отрубах», которые потом быстро превращались в хутора.
      Закон этот имел огромный успех. Тотчас же было подано 2,5 млн прошений о выходе на отруба от семейных крестьян, создано 463 специальные комиссии, занявшиеся проведением этой реформы.
      В 1913 году 2 млн семейств получили наделы. Для этой сложной работы было мобилизовано свыше 7000 геодезистов и землемеров.
      За несколько месяцев до Первой мировой войны 13 % земель, принадлежавших общинам, перешли в индивидуальную собственность крестьян. Однако камнем преткновения для успешного наделения землей любого желающего крестьянина было малоземелье общин, расположенных в русском Черноземье и в южных губерниях, в то время как в Сибири, Казахстане и на Дальнем Востоке земля все еще оставалась немерянной.
      Столыпин решил широко использовать переселенческое движение крестьянских масс из Европейской России в эти регионы. Выразивший желание выехать из Европейской России на долгое время освобождался от всяких налогов. Государство помогало такому крестьянину деньгами, и он получал в полную собственность участок земли в 15 га, на душу и 45 га на семью. При этом каждой семье выдавалось пособие в 200 рублей, и она перевозилась со всем имуществом за казенный счет до места поселения.
      В Сибири были устроены казенные склады земледельческих машин, снабжавшие население сельскохозяйственными орудиями по крайне низким ценам. В результате этих мер земледелие в Сибири в короткий срок достигло полного расцвета, позволившего ввозить в Европейскую Россию и вывозить за границу большое количество сельскохозяйственных продуктов, особенно масла и яиц.
      Правительство Столыпина уполномочило Государственный крестьянский земельный банк (созданный в царствование Александра III) скупать помещичьи земли и перепродавать их крестьянам на льготных условиях. Предоставлялся долголетний кредит, доходивший до 90 % стоимости земли при очень низком проценте (4,5 %, включая погашение). В итоге в 1914 году более 80 % пахотной земли в Европейской России оказалось в руках крестьян.
      Следует отметить и факт, который долгое время совершенно не привлекал внимание советских историков. А факт этот заключается в том, что 40 млн десятин земли, принадлежавших в Сибири царской семье (эта цифра сопоставима со всем массивом целинных и залежных земель, поднятых в Казахстане в 1950–1960-х годах), Николай II безвозмездно передал в крестьянский земельный фонд. На деньги царя в уступленных им областях были проведены дороги, построены школы, больницы и церкви.
      Государственный крестьянский земельный банк, считавшийся самым крупным в мире учреждением земельного кредита, выдал крестьянам ссуды в 222 млн рублей в 1901 г., а в 1912 году – до 1 168 000 000 рублей (т. е. примерно на 600 % больше).
      Ходячее мнение, издавна пущенное в оборот социалистами всех толков, будто бы крестьяне были «обездолены землею», ни на чем не основано. Правительство П. А. Столыпина систематически стремилось увеличить площадь крестьянского землевладения. Следует также иметь в виду и стремление миллионов крестьян к приобретению земли, и огромные успехи российской сельскохозяйственной кооперации, бывшей одной из самых динамичных в мире.
      К 1916 г. в руках крестьян и казаков в 50 губерниях Европейской России (кроме Кавказа и Царства Польского) было около 172 млн десятин собственной земли. Гражданам же всех других сословий принадлежало около 85 млн десятин, из которых 18 млн десятин принадлежали мелким собственникам, обрабатывавшим землю личным трудом, без помощи наемной силы. Бо2льшая часть остальных 67 млн десятин была или под лесом, или в аренде у крестьян. Таким образом, накануне Февральской революции крестьянам на началах собственности и аренды принадлежали: 100 % пахотной земли в Азиатской России и около 90 % всей площади Европейской России.
      Прав был бывший министр земледелия Кривошеин, заявив немецкому профессору Зеерингу, приехавшему в 1912 году в Москву во главе комиссии, которой было поручено ознакомиться с результатами Столыпинской аграрной реформы: «России необходимы 30 лет спокойствия, чтобы сделаться наиболее богатой и процветающей страной во всем мире». И можно констатировать, что Россия в начале XX века находилась на верном пути экономического и социального развития, несмотря на проигранную Русско-японскую войну, многочисленные жертвы и колоссальный хаос, принесенный революцией 1905–1907 годов.

Убийство Столыпина

      1 сентября 1911 года произошло еще одно политическое убийство, не разгаданное до конца до сих пор. В этот вечер в Киеве эсер Дмитрий Богров смертельно ранил П. А. Столыпина. Это случилось в Городском театре, во время второго антракта оперы Глинки «Жизнь за царя». Столыпин стоял лицом к залу у первого ряда кресел. Богров, во фраке, прикрывая театральной программкой оттопыренный браунингом карман, вплотную подошел к нему и почти в упор произвел два выстрела – в правую руку и в живот. Столыпин медленно опустился в кресло, а террорист неторопливо пошел к выходу. Он мог бы и уйти, но в дверях его схватили, повалили и стали избивать. Столыпина увезли в больницу, где он через 2 дня умер.
      Премьер-министр приезжал в Киев почти одновременно с царем на открытие памятника Александру II. В момент покушения Николай II был в ложе и все видел. Столыпин был еще жив, а царь еще не уехал из города, когда началось следствие. Оно произошло необыкновенно быстро: законченное дело поступило в суд, который так же стремительно осудил Богрова, приговорив его к повешению, и через две недели убийца был казнен. На суде Богров, называвший себя «коммунистом-анархистом», представил этот террористический акт как собственную инициативу. Однако накануне покушения просил своих товарищей-эсеров после его казни объявить, что убийство совершено им по воле партии и означает начало новой волны террора.
      На суде выяснилось, что билет в театр дал ему жандармский полковник Кулябко – начальник Киевского охранного отделения. Выяснилось также, что Богров был агентом «Охранки» с 1907 года, когда ему не было еще и 20 лет. Поэтому сразу же возникли две версии – Богров убил Столыпина как революционер, вторая – Столыпин был убит по заданию «Охранки». То, что террориста необыкновенно быстро судили и столь же поспешно казнили, косвенно доказывало – это дело рук жандармов. Когда же по инициативе Думы было возбуждено новое расследование, в центре которого находилась деятельность жандармов в ходе следствия и суда над Богровым, Николай II приказал расследование прекратить. В то же время было известно, что шеф корпуса жандармов и товарищ министра внутренних дел П. Г. Курлов, которого Столыпин собирался снять с должности, – кутила и мот, весь в долгах, подозревавшийся во взяточничестве. Но он был очень дружен с дворцовым комендантом В. А. Дедюлиным – ярым врагом Столыпина. Именно на Курлова и была возложена охрана царя и всех участников киевских торжеств, во время которых Дедюлин всячески унижал Столыпина, то «забывая» выдать ему билет на царский пароход, то не находя ему места в экипажах свиты, так что премьер-министр вынужден был сопровождать царя в наемном экипаже в самом хвосте торжественных процессий.
      Советский историк А. Я. Аврех приводил слова, сказанные Столыпиным незадолго до смерти: «Меня убьют, и убьют члены охраны!» В некрологе, написанном Сувориным вскоре после убийства Столыпина, говорилось следующее: «Просвещенный политик, экономист и юрист, крупный административный талант, он почти отказался от личной жизни и свою удивительную работоспособность, не знакомую с утомлением, вложил в дело государственного успокоения и строительства... Заболев весной 1909 года крупозным воспалением легких, он согласился покинуть Петербург только по настойчивым требованиям врачей... Он всегда являлся блестящим оратором, говорил вдохновенно, сжато и дельно, развивая мастерски и ярко руководящие положения законопроекта или давая ответ и разъяснения по различного рода запросам о действиях правительства. Государственные заслуги П. А. Столыпина были отмечены в короткое время целым рядом царских наград. Как человек, Столыпин отличался прямодушием, искренностью и самоотверженной преданностью. Он был чужд гордости и кичливости благодаря редким качествам своей исключительно уравновешенной натуры. Он всегда относился со вниманием и уважением к чужим мнениям, к своим подчиненным и их нуждам. Враг всяких неясностей, подозрений и гипотез, он чуждался интриганства и интриганов, и мелкого политиканства. По своим политическим взглядам П. А. Столыпин не зависел от каких-то партийных давлений и притязаний. Твердость, настойчивость, находчивость и высокий патриотизм были присущи его честной, открытой натуре. Столыпин особенно не терпел лжи, воровства, взяточничества и корысти, преследовал их нещадно».

300-летие Дома Романовых

      21 февраля 1913 года исполнилось 300 лет со дня призвания на царство первого царя из Дома Романовых – Михаила Федоровича. Этот юбилей праздновался необычайно широко и пышно. В Москве состоялся крестный ход, несли самые выдающиеся святыни Православной России – иконы Владимирской, Иверской и Казанской Богоматери. На Красной площади состоялся большой военный парад.
      Тогда же в Александровском саду открыли памятник в честь юбилея – на четырехгранном обелиске из серого гранита были выбиты имена восемнадцати царей и цариц от Михаила Федоровича до Николая II с надписью: «300 лет Дому Романовых» и гербом России – двуглавым орлом. Так началось празднование этого юбилея.
      А 15 мая 1913 года Николай с женой и детьми отправился в путешествие по России. Об этом путешествии сохранились записи в 45-й тетради царского дневника. Посмотрим на все происходившее глазами автора «Дневника»:
      «15-го мая. Среда.
      С утра погода испортилась. В 10 час. поехал в Петербург и посетил автомобильную выставку в Михайловском манеже. Более 140 различных фирм прислали свои машины. Вернулся в Царское Село в 1 1/4. После завтрака читал и затем погулял и покатался с детьми на пруду под дождем. В 6 час. у Аликс был отслужен напутственный молебен. В 7 час. уехали из Царского Села всей семьей через Гатчину в Тосно и дальше на Москву. Сели обедать в 8 час. Затем читал и лег около 12 час.»
      Так началось путешествие царской семьи по России. Предстояло проехать в поезде, на пароходе, в автомобилях и экипажах по тем губерниям и уездам, градам и весям Суздальской и Московской Руси, где три века назад происходили самые главные события, благодаря которым на опустевшем московском троне появилась новая династия – Романовы.
      Из дневника Николая II:
      «16-го мая. Четверг.
      Проснулись на остановке в Москве в 8 1/4. Погода была ясная и теплая. Сели завтракать до 12 час. Ровно в час подошли к г. Владимиру. На станции почетный караул от 9-го гренад. Сибирского полка, высшие гражд. лица, дворянство и земство. Сел с детьми в наш мотор и поехал в город наверх в красивый Кремль в Успенский собор. Осмотрев его после краткого молебна, отправился с дочерьми в Суздаль, куда прибыл в 3 1/4. Посетил собор. Спасо-Ефимовский, Ризоположенский, Покровский монастыри. В этом мон. в келии игуменьи закусили и пили чай. С восторгом и интересом осматривал чудные сокровища, сохранившиеся в ризницах, и сами церкви древнерусского зодчества. По дороге в оба конца народ выходил из сел и деревень с иконами. Приехали в 7 час. в Боголюбово. Посетил собор Боголюбского монастыря и осмотрел сохранившуюся часть палат Андрея Боголюбского. Принял волостных старшин и хуторян Владимирской губ. и к 8 час. прибыл к поезду. Пропустил 250 потешных жел. – дор. школ церемон. марш. Когда тронулись, сели обедать. Совсем не устал, впечатления были такие сильные и хорошие.
      17 мая. Пятница.
      Прибыли в Нижний Новгород в 10 час. утра при холодной серой погоде. На ст. почет. караул от 37-го пехот. Екатеринбургского полка. Поехали в собор, оттуда после молебна были у могилы Минина, пошли за крестным ходом на площадь за Кремлем, где была произведена закладка памятника Минину и Пожарскому. (Николай заложил в его основание первый камень – В. Б.) Затем Екатеринбургский и Тобольский полки прошли церем. маршем. Приехал во дворец с дочерьми в 12 1/4. Вид на Волгу напомнил нам пребывание там в 1896 г. Завтракали семейно. Принял духовенство и всех должностных лиц в зале наверху и волостных старшин в саду. В 4 ч. посетил новое здание Конторы Госуд. банка в древнерусском стиле. Вернулся за Аликс и детьми и вместе поехали в дворянское собрание. Там все было, как в Смоленске. В 6 час. уехали на пристань, где большая депутация волжских судовладельцев поднесла нам несколько красивых вещей. Перешли с радостью на приготовленный для нас пароход пут. сообщ. «Межень». Уютно и со тщанием устроены наши каюты. В 8 ч. пошел с Ольгой и Татьяной на парох. столовую «Царь Михаил Федорович». Простившись со всеми, вернулись к себе и в 10 1/4 отвалили при иллюминации города и всех судов и пошли вверх по матушке Волге. Пройдя ярко освещенный Сормовский завод, спустился в свою каюту и рано лег спать.
      18-го мая. Суббота.
      Спал долго, убаюкиваемый спокойным ходом парохода. День был ясный, но очень холодный с сильнейшим ветром, так что даже неприятно было выходить наверх. Из всех сел народ приходил к берегу реки, повсюду были устроены арки, многие провожали пароход бегом. Мы шли очень хорошо. В 10 час. вечера стали на бочку, не доходя до Костромы 20 верст. К вечеру совсем стихло. Читал бумаги и лег в 12 1/2.
      19-го мая. Воскресение.
      Около 6 час. утра пошли вверх и в 9 ч. проходили мимо Костромы. Чудное солнце озаряло множество белых церквей. Остановились у новой пристани в поле в 3 верстах выше города. В 10 час. сошел на берег. Прямо против пристани, на высоком берегу стояла моя рота Эриванского полка. Приятно было увидеть ее. Сели в коляски и поехали в Ипатьевский монастырь. По пути стояли шпалерами Эриванский и 138 Пултуский пех. полки. В монастыре с другой стороны встретил подошедший крестный ход с Федоровской Божией Матерью и затем вышел в собор. Обедня и молебен были отслужены менее чем в полтора часа. Осмотрели со всей фамилией дом Михаила Федоровича, где собрана богатая ризница из собора, и той же дорогой вернулись на пароход. Сели завтракать, сделалось совсем тепло. В 3 ч. наш пароход пошел в Кострому, в 4 ч. вышли на берег. После Городской думы принял поч. кар. от Пултуского полка и поехали в новый Романовский областной музей. Оттуда – в дворянское собрание. В 6 ч. – обратно на пароход – и к старой Ипатьевской пристани. В 8 ч. был большой обед на парох. столовой. Сидел между т. Мари и т. Микен. Затем смотрели на фейерверк, кот. пускали перед городом.
      20-го мая. Понедельник.
      Проснулся дивным утром. В 10 час. подошли к пристани в Костроме и поехали к собору, вокруг кот. стояли войска шпалерами. Обошел их, затем вошли в собор и скоро пошли за крест. ходом к месту закладки большого памятника 300-летия царствования Дома Романовых. Каждый из нас положил свой именной камень. После закладки войска прошли церем. маршем. Там мы разделились – Аликс поехала с детьми в Богоявленский женский монастырь, а я в дом губернатора. Принял у него в саду должностных лиц и волостных старшин и представителей белоземцев. Для них был приготовлен обед. Оттуда заехал в Пултуский полк и осмотрел офицерское собрание. Вернулся на «Межень» в 2 1/4. После завтрака поехал в старую церковь Воскресения на дебрях, затем в новое здание общины Красного Креста и, наконец, на выставку, устроенную земством. Интересно, но утомительно.
      Выпив чаю и простившись со всеми, пришел на пароход. Отошли снова к нашей Ипатьевской пристани; народ стоял сплошной стеной по берегу, даже в воде по колено. К 8 час. был также большой обед в нашей плавучей столовой. Прошла хорошая гроза. В 10 1/2 вечера пошли дальше вверх реки. Воздух был дивный.
      21-го мая. Вторник.
      Дивным утром в 9 час. прибыли в Ярославль. Город выглядел таким чистым и красивым с реки. На пристани обычная встреча и поч. кар. от 181 пех. Астраханского полка. Поехали в Успенский собор. Затем Аликс вернулась с Алексеем на «Межень». А я с дочерьми посетил церковь Иоанна Предтечи Спасского монастыря, тут же осмотрел покои Михаила Федоровича и, наконец, Ильинскую церковь. Одна другой краше и лучше. В час был большой завтрак в столовой. Сидел в каюте и занимался до 3 1/4. Сделалось очень жарко. Поехали в приют для сирот в память 300-летия, кот. при нас освятили, и затем осмотрел земскую выставку производств Ярославской губернии. Возвратился на пароход в 5 1/4. Пошли вверх реки и посетили интересный Толгоский монастырь, стоящий на левом берегу Волги, окруженный красивой кедровой рощью. Около 6 1/2 вернулись на «Межень» и только отошли на середину реки и стали на якорь, как началась гроза с настоящим ливнем. Во время обеда снялись с якоря, вернулись в Ярославль к пристани. Малые дети уехали в 9 1/4 на станцию в поезде. В 10 час. поехали с Ольгой и Татьяной в дворянское собрание на раут. После представления был короткий концерт и затем чай. В 11 1/2 уехали из собрания и в 12 ч. покинули Ярославль.
      22-го мая. Среда.
      Всю ночь простояли на маленькой станции Козмодемьянск. В 10 ч. прибыли в Ростов. Аликс очень устала и, кроме того, у нее сделалась ангина, так что она пролежала весь день. После встречи поехал с детьми в автомобиле в древний город Ростов Великий. Посетил Успенский собор, слушал знаменитый звон колоколов, прошел по кремлевской стене в Белую палату и Княжьи терема, осматривал по пути внутренние церкви. Возвращаясь в поезд, остановились у церкви Благовещения, где явилась в 1910 г. чудотворная икона Умиления Божией Матери. После завтрака снова поехал в город и осмотрел Яковлевский монастырь на берегу озера Неро и в 3 вер. старую деревянную церковь Иоанна Богослова на Ишне. Возвратился в поезд с детьми в 4 1/4. Пил чай и занимался. В 6 1/2 с дочерьми отправился в Кремль, в красивую церковь Воскресения Христова ко всенощной. Покинули Ростов в 8 час. и остановились в 8 1/2 на ночь на крошечной ст. Деболовской.
      23-го мая. Четверг.
      В 10 час. прибыли на ст. Петровск, около кот. в поле принял волостных старшин Ярославской губ. Оттуда поехал с дочерьми в Петровск к обедне по случаю Вознесения. Вернулся в поезд в 12 1/2 к завтраку. Около 2 час. отправился с ними же в Переславль по отличному шоссе; на 13-й версте переехал во Владимирскую губернию. Не доезжая до города, остановился у Никитского монастыря, затем в городе посетил Даниловский мон. и Федоровский женский монастырь. Несколько раз собирался дождь, но проходил благополучно. Выехал за город вдоль красивого переяславского озера в усадьбу Владимирского дворянства. Осмотрели ботик Петра Великого и памятник ему, поставленный на том самом месте, где когда-то стоял его дом. Спустились к озеру и с пристани смотрел на катание морских потешных на шлюпках. Затем поднялся к павильону, в кот. нас угостили чаем и пр. Для публики были разбиты шатры между деревьями. После взаимного пития здравий уехали и прибыли в Петровск в 7 1/2 (40 верст в 45 мин.). Аликс тоже была на приеме с своими родителями, она проехала с нами в поезде до след. станции. Остановились на ночь на ст. Балакирево в 10 1/2.
      24-го мая. Пятница.
      В 10 час. утра при отличной погоде приехали в Троице-Сергиеву лавру. Элла встретила нас. Поехал с дочерьми к обедне и молебну. Затем зашли в митрополичьи покои и выпили чаю. В 12 1/2 продолжали путь. После завтрака стало жарко в вагонах. В 3 1/2 прибыли в Москву на бывш. Брестск. ныне Александровский вокзал».
      Итак, царь прибыл в Первопрестольную. Здесь царскую семью ждали с нетерпением. Царский поезд еще шел от Троице-Сергиевой лавры к Москве, а уже тысячи горожан скапливались вдоль Первой Тверской-Ямской и Тверской, и на всех площадях, мимо которых с вокзала в Кремль должны были проследовать августейшая фамилия, свита его величества государя, московские родственники государя, столичные сановники и конный государев конвой.
      К Александровскому вокзалу уже прошел в почетный караул любимый государев полк – Астраханский гренадерский, уже по одну сторону царской дороги встали шпалеры войск из других полков московского гарнизона, а по другую – всякая партикулярная публика и простой народ, отделенные от дороги частой цепочкой городовых и полицейских; уже вышли на паперти храмов, стоящих по пути к Кремлю, архиереи, попы и монахи с иконами и хоругвями, и промчался в пролетке – в который уж раз! – московский градоначальник, сновавший по главной московской улице чуть ли не с самого утра. Но на этот раз все заметили – как-то особенно взволнованно и поспешно и именно в ту сторону, откуда и должна была появиться процессия. Несколько раз волнение охватывало собравшихся, но тут же оказывалось, что понапрасну, что еще не едут.
      Наступило уже 2, а потом и 3 часа пополудни, солнце стояло в зените, было безветренно и жарко, а государь все не объявлялся. Наконец, в три четверти четвертого со стороны Триумфальной площади донеслось долгожданное «ура!» – это гренадеры-астраханцы отвечали на приветствие государя. Эхо солдатского «ура» еще висело в воздухе, когда у Александра Невского, что на Миуссах, ударили колокола. И вслед за тем над Первой Тверской-Ямской, с запада на восток, поплыл по синему небу золотой колокольный звон. В октаву Александру Невскому грянули звонницы Страстного монастыря, и от церкви к церкви, от колокольни к колокольне, все нарастая и усиливаясь, поплыл над Первопрестольной торжественный благовест. А потом вплелся в него низкий и густой бас 1000-пудового колокола с Ивана Великого.
      А меж тем царь, обойдя почетный караул, подошел к встречающим его сановникам, генералам, тузам промышленности и торговли, городским думцам, к московским своим родственникам и, ласково улыбаясь, стал пожимать руки, глядя каждому в глаза, будто знал каждого из них. Хотя, конечно же, не знал и десятой части собравшихся.
      Затем царь помог усесться в один из экипажей императрице Александре Федоровне с наследником-цесаревичем, одетым в его любимый наряд – матроску и бескозырку; посмотрел, как в другой экипаж впорхнули одна за другой четыре его дочери – здоровые, веселые девочки, и пошел в голову выстраивавшейся кавалькады, где двое конвойцев держали в поводу приготовленного для него белого коня редчайшей красоты и стати. Сев в седло, Николай пропустил половину конвоя вперед и, легонько тронув коня шенкелями, направился к Триумфальной арке.
      В белой офицерской гимнастерке с полковничьими погонами, без регалий и орденов он не выглядел владыкой великой Империи, а казался обыкновенным армейским полковником, направлявшимся в летние лагеря или на маневры.
      А колокольный звон все продолжался, войска держали «на караул», тысячи москвичей улыбались, поднимали на плечи детей, махали платками и шляпами, и царю подумалось, что этот его въезд в Москву такой же торжественный, как и Коронационный, далекого 1896-го года.
      Так проехал он до Иверской, пересек Красную площадь и возле Спасских ворот, сойдя с коня, перекрестился на узорчатые купола храма Покрова, на златоглавые кремлевские соборы и, отдав повод подбежавшему казаку-конвойцу, пешком пошел за крестным ходом, направлявшимся к Архангельскому собору. Здесь предстояло и ему и всем его ближним возжечь лампаду и отстоять литию у гробницы первого русского царя Михаила Федоровича Романова.
      Мог ли кто-нибудь тогда подумать, что всего через 5 лет вся царская семья будет убита и даже не похоронена?..
      И снова – царский дневник:
      «25-го мая. Суббота.
      Дивный день с ветерком. В 11 час. начался выход. В Георгиевском зале Самарин от всего дворянства поднес ларец с грамотою. Красиво было Красное крыльцо с морем голов. В Успенском соборе было отслужено молебствие. Затем прикладывались к мощам и впервые поклонились гробнице Св. Ермогена. Прошли в Чудов мон. и оттуда вернулись к себе. Завтракало все семейство. В 3 ч. поехал с дочерьми в Чудов мон., где в Патриарш. ризнице осматривал интереснейшую выставку церковных вещей за последние 300 лет. Прошел во вновь устроенную церковь на месте кончины Св. Ермогена. Поехал в Знаменский монастырь и осмотрел дом Романовых. Вернулся домой в 5 1/4. Мария Павловна пила с нами чай. От 6 1/2 до 7 1/2 принимал. В 8 час. был парадный обед с тремя салютами во время пития здравий. Вечером читал.
      26-го мая. Воскресение.
      С 10 час. принимал депутации. В 11 ч. поехал с детьми в Новоспасский монастырь к обедне. Служил митрополит Макарий, пел синодальный хор и народный хор. После обедни сошли в подземелье к гробницам наших предков, где была отслужена лития. Алексей приехал к концу обедни. Оттуда в общину Эллы, которая угостила нас завтраком. В 2 1/2 уехали домой, принял Сазонова и в 3 1/2 с детьми отправился в собрание купеческого общества, где был концерт мещанских училищ, гимнастика мальчиков на дворе, представление вышивных работ учениц и чай. Вернулись домой в 4 1/2. После своего чая принимал без конца до 7 1/2, даже читать не успел. В 10 час. поехали с Ольгой и Татьяной на бал в Благородном собрании. Зала вечером была очень красива. Началось с полонеза. Я шел с Базилевской. Аликс уехала через час. Я ходил, смотрел на танцующих и курил в комнатке. В 12 1/2 уехал с Ольгой и дочерьми. Был очень потный.
      27-го мая. Понедельник.
      Опять с 10 час. начал прием: Комитета Булыгина, Московской Городской управы и выпускных воспитанников Лицея цесаревича Николая. Затем осмотрел превосходные вещи Строгановского училища, выставленные в Оружейной палате. В 12 1/4 был завтрак с митрополитом, епископами и всеми губернскими предводителями. Окончательно сел на ноги от усталости. Около 4 час. покинули Кремлевский двор, и на пути к Александровскому вокзалу посетили Вознесенский женский монастырь. По всему пути стояли войска с одной стороны и народ – с другой. Проводы были очень теплые. Простились с семейством и прочими и в 4 1/2 тронулись в обратный путь».
      Читаешь дневник Николая II и невольно задумываешься, каким же был последний российский император, если больше всего ему в десятидневной поездке по стране запомнилось, какая была погода, как он пил чай и читал по вечерам, «курил в комнатке» и «был очень потный»...
      Мог ли такой государь удержать огромную Империю, сотрясаемую бунтами и противоречиями в обществе?

ИСТОРИЧЕСКАЯ МОЗАИКА НАЧАЛА XX ВЕКА

Рожь – хлеб России

      Изначально рожь была самым главным продуктом питания русских людей. Уже Феодосий Печерский сообщает о ржаном хлебе как ежедневной пище и монахов, и узников, которым подавали ржаной хлеб в виде милостыни. Ржаной (черный) хлеб ели каждый день, пшеничный же (белый) – только по праздникам и воскресеньям. К концу XIX века рожь занимала около 37 % всех возделываемых площадей России.

На втором месте

      Овес, занимавший в России XIX – начала XX веков второе после ржи место, засевали на 29 % всех площадей в 50 губерниях.
      Если по производству ржи Россия прочно занимала первое место в мире, то по производству овса она уступала только Соединенным Штатам Америки. Рекорд же по урожайности овса с десятины принадлежал России.

Самый экспортируемый продукт

      Пшеница в конце XIX – начале XX веков занимала в России третье место среди прочих хлебных злаков и высевалась на 1/6 площади всех обрабатываемых земель. Экспорт ее составлял более 40 % от числа всех вывозимых злаков, достигнув к 1900 году 300 млн пудов. Это позволило России по экспорту пшеницы оттеснить США на второе место в мире.

В. Г. Короленко. «О сложности жизни (из полемики с “марксизмом”)»

      Разоружение и характер грядущих войн были самыми важными вопросами внешней политики, а самым важным вопросом политики внутренней был поиск пути дальнейшего развития России. Среди выдающихся мыслителей конца XIX века, задумывавшихся над этим, был известный русский писатель, философ, публицист и аграрий Владимир Галактионович Короленко.
      В 1899 году он опубликовал очерк «О сложности жизни (из полемики с “марксизмом”)». Этот очерк при жизни В. Г. Короленко вышел еще раз в 1914 году в его полном собрании сочинений, выпущенном в свет известным русским книгоиздателем Адольфом Федоровичем Марксом. Более он никогда не переиздавался из-за мнимой «крамолы», которая в годы советской власти никак не могла быть признана возможной к публикации и распространению.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10