Джек Уоррел сел в кресло и чуть поморщился, услышав, как заскрипели пружины.
      – Черт подери, – прорычал он, – неужели за все время, что я здесь работаю, нельзя было купить приличную мебель?
      – Не ворчи, Джек, ты ведь понятия не имеешь, как обращаться с новым креслом, – сказал Калеб.
      Уоррел мрачно нахмурился:
      – Да уж как-нибудь приспособился бы.
      Калеб улыбнулся:
      – Зато у тебя говорящая мебель, которая беседует с тобой, когда ты в одиночестве перебираешь нудные отчеты.
      Уоррел ухмыльнулся:
      – И как мы до сих пор не уволились – ума не приложу.
      – Да вот, видно, нельзя.
      – Я понимаю, что ты имеешь в виду, мой мальчик, – промолвил Уоррел, сразу посерьезнев. – Понимаю.
      Они смотрели друг на друга и думали об одном и том же: хотя у них работа не из тех, что приносят всеобщее признание и любовь, они выполняют свой долг и вряд ли способны на что-либо другое.
      Однако бывали времена, когда Калебу хотелось уехать в свой уединенный коттедж и стать отшельником. И сейчас его в очередной раз посетила эта мысль. Проглотив проклятие, Калеб вскинул голову, шагнул к окну и выглянул на улицу. Правда, ничто из того, что он увидел, не отпечаталось в его усталом мозгу. Он не виделся с Блэр с того самого момента, когда они вернулись с виллы Таннера, а это было три дня назад. Ему же казалось, что прошла целая вечность.
      – Поскольку я еще не дочитал твой рапорт, может, ты мне расскажешь? – спросил Уоррел.
      Калеб напрягся.
      – Рассказывать особенно нечего, – сдержанно промолвил он, стоя спиной к Уоррелу. – И это самое печальное.
      – Как так?
      Калеб обернулся к Уоррелу и плотно сжал губы.
      – Выходные не увенчались успехом – вот так!
      – Я не согласен. Из того, что я прочитал, ты…
      – К черту рапорт! – отрезал Калеб. – Нам ничего не удалось выяснить. Таннер все это время пытался заманить Блэр в постель.
      После короткого молчания Уоррел осторожно произнес:
      – Калеб, есть ли что-нибудь между тобой и Блэр, о чем я должен знать? – Фраза была произнесена небрежным тоном, но Калеба не так легко было обмануть. В тоне Уоррела звенела стальная решимость.
      «Дьявол тебя раздери, да! Между нами кое-что есть, во всяком случае, с моей стороны. Я влюбился в нее. Но это мои проблемы, и к моей работе они не имеют никакого отношения. Так что не лезь, Джек!»
      – Ровным счетом ничего, – ответил он вслух.
      Уоррел смерил его тяжелым взглядом, потом коротко потребовал:
      – Расскажи поподробнее.
      – Как я уже говорил, – начал Калеб бесстрастным тоном, – это была пустая трата времени. Мне не удалось вытянуть из Таннера ничего, кроме цены на поместье, да и Блэр повезло не больше. Когда она наконец пробралась в его кабинет, то ушла оттуда ни с чем. – Калеб вздохнул. – И хуже всего то, что ее до полусмерти напугала какая-то подвыпившая идиотка, заглянувшая в комнату, когда Блэр шарила в ящиках стола.
      Калеб умолк и принялся расхаживать перед столом, как лев в клетке.
      – Черт, – пробормотал Уоррел, – похоже, Блэр не повезло, но мы должны идти до конца.
      Калеб бросил взгляд на Уоррела и добавил:
      – Надеюсь, ей все же удастся раздобыть этот список с именами агентов. Таннер должен был их записать на листе или на микропленке. Если Блэр достанет список, у нас в руках будут неоспоримые доказательства его виновности и можно будет праздновать победу.
      За этой тирадой последовало долгое молчание. Калеб продолжал расхаживать по офису.
      Наконец Уоррел спросил:
      – Ты говорил с Блэр после того, как вы вернулись?
      Калеб мгновенно насторожился – его встревожил тон, каким были сказаны эти слова.
      – Нет. – Он прямо посмотрел Уоррелу в лицо. – Я не встречался с ней с того дня, как мы приехали. – Он помолчал. – Я думал… что нам надо немного передохнуть, – добавил он.
      – Понятно, – спокойно промолвил Уоррел.
      – Нет, Джек, ничего тебе не понятно, – возразил Калеб.
      Уоррел вскинул голову:
      – Что это значит?
      «Осторожно, он принюхивается, как борзая».
      – Ровным счетом ничего, – солгал Калеб.
      Его заявление несколько успокоило Уоррела, но заговорил он не сразу.
      – Я думаю, Блэр надо бы выводить из игры. Она устала.
      Калеб ничем не выдал себя – даже не вздрогнул, но внутри у него все похолодело. Если это произойдет, он ее больше никогда не увидит. «Господи, не видеть ее… не прикасаться к ней…» Этой потери ему не пережить.
      – Когда ты с ней говорил? – пробормотал Калеб внезапно охрипшим голосом.
      – Вчера. У нас состоялся короткий и весьма неприятный разговор.
      Калеб побледнел, скулы его напряглись.
      – И ты сказал ей?
      Уоррел вздохнул.
      – Нет… нет, я не предложил ей уйти.
      Калеба затопила волна облегчения, хотя в глубине души он проклинал свой эгоизм: Блэр лучше держаться подальше, так будет безопаснее. Но разве в обязанности Калеба не входит оберегать ее? С Таннером он расправится лично. И сделает это с превеликим удовольствием. И он любит Блэр больше жизни.
      – Но мне хотелось это сделать, – продолжал Уоррел. – Она выглядела такой нежной и беззащитной… – Он ударил по столу кулаком и сурово сдвинул густые брови. – В такие моменты мне хочется…
      – Тебе хочется уйти в отставку. Так?
      – Ты попал прямо в точку.
      – Почему же ты до сих пор не подал рапорт?
      – Да все к тому идет.
      – Черт, Уоррел, рановато тебе еще уходить на покой.
      – Вот тут ты ошибаешься, парень, – покачал головой Джек.
      – Но рано или поздно это все равно случится.
      Уоррел поудобнее уселся в кресле, и оно снова заскрипело.
      – Ты и сам ведь подумываешь о работе в офисе?
      «Да, и не раз думал, после встречи с Блэр». Но этому не бывать, поскольку они с Блэр никогда не будут вместе.
      – Нет, как-то не думал об этом.
      – Так подумай.
      Калеб вскинул брови:
      – Ты серьезно?
      – Я серьезен как никогда. – Проведя рукой по волосам, Уоррел снова вздохнул. – Еще несколько недель – и ты узнаешь, насколько все серьезно. – Он помолчал и внезапно заявил: – Я знаю, у тебя много дел, так что убирайся.
      Калеб, давно привыкший к внезапным перепадам настроения Уоррела, не обиделся на последнее заявление. Он кивнул и направился к двери.
      Но едва он взялся за ручку, как Уоррел добавил:
      – Блэр свяжется с тобой, когда придет время делать следующий шаг.
      Калеб снова кивнул, вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. Он медленно зашагал к своему офису, но мозг его лихорадочно работал. Джек Уоррел уходит из агентства? Невероятно! Он, Калеб Хант, станет его преемником? Тоже верится с трудом. И все же интуиция подсказывала ему, что Джек говорил серьезно. Но в таком случае справится ли Калеб с возложенной на него ответственностью? И сделает ли его новая должность более достойным внимания в глазах Блэр? Чертовщина какая-то! «Кому, как не тебе, Хант, знать, что в жизни не место сказкам?»
      И все равно это дает пищу для размышлений.
 
      Блэр проснулась с неприятным чувством: что-то не так. И она не ошиблась. Голова у нее раскалывалась от боли. Несколько минут она лежала неподвижно, надеясь, что боль утихнет. Но этого не случилось, и она откинула простыни, осторожно сползла с постели и поплелась в ванную. Поплескав в лицо холодной водой, она потянулась к аптечке, взяла с полки упаковку аспирина и проглотила две таблетки.
      Головная боль вызвана напряжением, в котором она пребывает все эти дни. Если бы только Уоррел предложил ей уйти! Но согласилась бы она? Если честно, то вряд ли. Правда, когда она пришла к Уоррелу сразу после возвращения из Таннер-Хауса, она была настроена решительно. Но ведь всегда проще, когда решения принимают за тебя другие, к примеру ее мать. Вот почему Блэр твердо намерена закончить начатое. Кроме того, она дала слово…
      Да и сама судьба вовремя вмешалась в ее планы. Когда она вернулась от Уоррела, зазвонил телефон. Блэр подумала, что это Калеб, и решила не отвечать – ей не хотелось с ним говорить. Но в конце концов не выдержала и сняла трубку. В ответ на ее сердитое «алло» раздался голос Таннера. Он приглашал ее пообедать с ним, и она согласилась.
      И с этого момента Блэр ни разу не увидела света в конце длинного, мрачного тоннеля. Она подумала, что горячий душ поможет справиться с головной болью, и включила воду. Несколько минут спустя Блэр вышла из-за ширмы, вытираясь полотенцем, и взглянула в зеркало. М-да, вид у нее неважнецкий. Чтобы привести себя в порядок перед ленчем с матерью и дядей, придется хорошенько поработать.
      Она нахмурилась и сказала своему отражению:
      – Старушка, щеки у тебя совсем ввалились, надо что-то делать.
      Затем, не теряя более ни секунды, она раскрыла косметичку. Прошло совсем немного времени, и Блэр совершенно преобразилась, одев платье из шелковой набивной ткани с короткими рукавами и глубоким вырезом и бежевые босоножки.
      Повернув на улицу с трехполосным движением, на которой был расположен ресторан «Макартурс-Парк», она вдруг обнаружила, что голова у нее больше не болит.
      Заглушив мотор, Блэр оглянулась и вдруг заметила высокого черноволосого мужчину, выходившего из машины в двух ярдах впереди нее.
      «Калеб!»
      – О нет, – прошептала она испуганно.
      И тут мужчина повернулся. Блэр откинулась на сиденье с глубоким вздохом. Это был не Калеб – внешнее сходство есть, но это не он.
      Блэр продолжала сидеть, она все никак не могла успокоиться. В последнее время она намеренно старалась не думать о Калебе, чтобы не добавлять себе проблем. Вместо этого Блэр погрузилась в работу, пытаясь вернуться в нормальный ритм жизни.
      Когда мысли о Калебе настигали ее, она старательно отбрасывала их. Но теперь Блэр поняла, что дальше так продолжаться не может. Приняв по ошибке незнакомца за Калеба, она вдруг осознала, что он полностью завладел ее сердцем. Ей даже показалось, что он находится рядом.
      Блэр стиснула рулевое колесо, и по щеке ее покатилась слеза. Она открыла сумочку, достала платок и промокнула глаза. Мама не должна видеть ее в таком состоянии.
      Справившись со слезами, Блэр не смогла заставить замолчать свой разум. Почему она не может его отпустить? В том, что произошло между ними, не было любви, – твердила она себе уже в который раз. Калеб для нее всего лишь очередное увлечение, не более. У них нет будущего. Как только они выполнят задание, то разойдутся в разные стороны и их роман закончится сам по себе.
      Она знала об этом с самого начала. Так почему же при мысли о том, что она потеряет Калеба, ее сердце сжимается от боли?
 
      Они заметили ее.
      Томас встал, когда Блэр приблизилась к их столику, и широко улыбнулся.
      – Привет, радость моя, – промолвил он, целуя ее и отодвигая для нее стул.
      – Привет, – пробормотала Блэр, сжав его руку. Затем повернулась к матери и чмокнула ее в щеку.
      – Как дела, мама? – спросила она чуть более официально, чем ей хотелось.
      – Теперь, когда ты вернулась из своих разъездов, гораздо лучше.
      Блэр уселась за столик, пропустив мимо ушей едкое замечание Сары.
      – Как насчет бокала вина перед едой? – спросил Томас, завидев официантку, приближавшуюся к их столику.
      – С удовольствием, – с готовностью подхватила Блэр.
      Томас сделал заказ и, после того как официантка отошла, повернулся к Блэр и лукаво прищурился:
      – Ну, чем занималась?
      – Работала, дядя, – с улыбкой ответила Блэр.
      Сара хмыкнула.
      – Я бы не стала называть работой посещение вечеринок, – отрезала она.
      – Сара, перестань, – перебил ее Томас и бросил на нее предупреждающий взгляд. – Оставь ее в покое.
      Блэр видела, что матери не терпится отчитать ее, но, странное дело, та смолчала. Вместо этого Сара взглянула на Томаса, и Блэр готова была поклясться, что в их глазах что-то промелькнуло.
      После этого ее мать заметно смягчилась. Блэр она больше не злила своими колкостями.
      – Разве ты забыла, мама, что я поехала делать фотографии особняка для «Хоум бьютифул»?
      Внезапно улыбка тронула губы Сары, и Блэр подумала, что сейчас мать выглядит потрясающе. Она словно помолодела и чувствовала себя раскованнее. Любовь творит чудеса? Значит, у мамы роман с дядей Томасом. Слава Богу!
      – Ну, продолжай, – промолвила Сара. – Расскажи нам, как выглядит дом, интерьер.
      Блэр не верила своим ушам и боялась спугнуть неожиданно свалившееся на нее счастье.
      – Да рассказывать особенно нечего, – начала она, но была прервана официанткой, которая принесла напитки и взяла у них заказ.
      После того как они сделали выбор, Томас снова повернулся к Блэр:
      – Прежде чем ты продолжишь свой рассказ, я не удержусь и замечу, что очень рад, что ты наконец-то поешь. Тебя прямо ветром сдувает.
      – Вот-вот, – подхватила Сара.
      Блэр стрельнула глазами в сторону Томаса:
      – Спасибо, дядюшка, удружили.
      Томас ухмыльнулся:
      – Я опять что-то не то сказал?
      – Вот именно.
      – Ну хорошо, хорошо! – воскликнула Сара. – Сдаюсь. Если ты хочешь походить на мешок с костями, будь по-твоему.
      – Но очень симпатичный мешочек, надо заметить, – с улыбкой возразил Томас.
      «И дядя тоже изменился», – подумала про себя Блэр, присматриваясь к нему. Он всегда подкупал естественностью и обаянием, но сейчас стал просто неотразимым. Да, что-то между ними произошло, решила Блэр. И она была рада за обоих.
      Вполне возможно, что теперь Сара наконец перестанет следить за каждым ее шагом. Или же на это надеяться рановато?
      Томас снова заговорил:
      – Итак, мы тебя слушаем.
      Ленч прошел замечательно. Блэр даже слышала, как мать смеется. Еда была отменная, и Блэр впервые после возвращения от Таннера почувствовала облегчение.
      И тут мать спросила:
      – Кайл ездил с тобой?
      Блэр вздрогнула, как будто ее укололи булавкой. Она уже знала, что последует дальше.
      – Нет, мама, Кайл со мной не поехал, – ответила она, сердито сверкнув глазами в сторону Сары. Рано она радовалась!
      Наступило неловкое молчание.
      И Сара спросила напрямик:
      – С кем ты встречаешься?
      Блэр вскинула голову и нахмурилась.
      – Что значит – с кем я встречаюсь? – передразнила она мать.
      Сара продолжала:
      – Мои знакомые видели тебя с каким-то странным мужчиной. Он подъехал к твоему офису и забрал тебя куда-то.
      Глаза Блэр метали молнии.
      – Не вмешивайся, мама! Я тебя предупреждаю.
      – Блэр… – начала Сара, но Блэр перебила ее:
      – Мама, я устала от твоих нравоучений. И я могу быть такой же упрямой, как и ты. Если я решила, что мне нужен другой мужчина, ничто и никто не заставит меня изменить свое мнение. Так что оставь меня в покое, понятно?
      Выпалив свой ультиматум, Блэр резко встала, подхватила сумочку и вышла из ресторана. Сара Стивенс смотрела ей вслед, раскрыв рот от изумления.
 
      На следующее утро Калеб явился на работу, чувствуя себя отвратительно. Он сразу же прошел в свой офис и закрыл за собой дверь. Выпив кофе, принесенный секретаршей, он раскрыл папку, лежавшую перед ним на столе.
      Но смысл слов ускользал от него.
      Калеб захлопнул папку и уставился на стену. Ему никак не удавалось забыть разговор с Уоррелом. Он понимал, что занять место Уоррела ему не светит никогда, и все равно продолжал об этом думать.
      Калеб тряхнул головой. Он знал, что со своей работой справляется отлично, но всегда считал себя оперативником, а не кабинетным работником.
      – Это не для тебя, – произнес он вслух.
      Побарабанив пальцами по столу, он в который раз подумал о Блэр и о том невыразимом одиночестве, которое ждет его после того, когда их миссия подойдет к концу и они расстанутся. «Да, ты далеко зашел, парень!»
      Зазвонил телефон. Он ухватился за трубку как утопающий за соломинку.
      Голос Блэр произнес:
      – Калеб?
      У него захватило дух.
      – Как ты? – наконец вымолвил он.
      – В порядке, – ответила Блэр. – А ты? – чуть слышно добавила она.
      – Нормально.
      – Калеб…
      – Да?
      В трубке повисла напряженная тишина.
      – Я… тебе, наверное, известно, что завтра вечером я обедаю с Таннером.
      Калеб осторожно поставил чашку с кофе на стол. Внутри его все сжалось. При мысли о том, что Таннер снова будет приставать к Блэр, ему стало не по себе.
      – Да. Будь осторожна, ладно?
      Блэр прерывисто вздохнула.
      – Конечно. Я увижу тебя? – почти беззвучно вымолвила она.
      Он глубоко вздохнул:
      – Непременно.
      В трубке снова наступила тишина.
      – До свидания, Калеб.
      – До свидания.
      Повесив трубку, Калеб встал и подошел окну, чувствуя неимоверную усталость. За окном шел дождь. Внизу у подъезда в луже плавали лепестки цветов.
 
      Блэр ощущала горячее дыхание Таннера на своей щеке. Она знала, что он хочет ее поцеловать, и едва сдержалась, чтобы не отвернуться. Но сделать так – значило только ухудшить сложившуюся ситуацию. Вместо этого Блэр застыла, твердо решив выдержать до конца эту пытку.
      Подъехав к его пентхаусу на такси, она почувствовала знакомое волнение, которое раньше всегда предшествовало особо опасным заданиям. Ну наконец-то! До сих пор она тряслась от страха. Ей казалось, что она наблюдает за собой как бы со стороны. Настроение приподнятое, как перед последним броском.
      Но сейчас страх вернулся.
      – Блэр, дорогуша, расслабься, – прошептал Таннер, прижимая ее к себе. – Я больше не могу ждать, поцелуй меня, – хрипло добавил он.
      Когда его губы коснулись ее губ, Блэр стало так противно, что захотелось закричать. Собрав свою волю в кулак, она покорно подставила ему лицо. Таннеру придется применить силу, чтобы добиться ее.
      – Пол, не надо, – попросила она спустя несколько секунд и уперлась ладонями ему в грудь, отталкивая его. – Мне… мне больно.
      Глаза Таннера сверкнули недобрым огнем.
      – Милочка, расслабься, иначе мы так ни к чему и не придем.
      Блэр выдавила из себя улыбку и высвободилась из его объятий.
      – У нас еще много времени. Вечер только начался, – промолвила она с фальшивой игривостью в голосе.
      Таннер холодно усмехнулся:
      – Неужели?
      Блэр взглянула поверх его плеча и заметила Мартина, стоявшего на пороге.
      Таннер тоже повернулся в его сторону.
      Мартин склонил голову и произнес:
      – Обед подан, сэр.
      – Спасибо, Мартин.
      К удивлению Блэр, обед прошел вполне сносно. Таннер был любезен и обходителен. Они обсуждали не только ее статью и фотографии – она принесла с собой копии, – но и президентскую налоговую реформу и другие новости. Блэр изо всех сил старалась разговорить Таннера. Она льстила ему, флиртовала с ним, чтобы усыпить его бдительность, но он каждый раз ловко уходил от ответа, когда речь заходила о его бизнесе или о нем самом.
      К тому времени когда подали горячее и салат, Блэр была почти уверена, что сегодня удача опять от нее отвернулась. Вероятно, ей не удастся ничего разузнать.
      Таннер встал из-за стола и галантно помог ей подняться. В молчании они направились в кабинет. Очутившись там, Таннер подошел к бару и принялся готовить коктейль.
      «Теперь – или будет поздно». Обыскав его офис, она скажет, что у нее болит голова, и вырвется на свободу. Больше Блэр не позволит ему прикасаться к себе.
      – Простите, но мне надо попудрить носик, – томно проворковала Блэр ему в спину.
      Он обернулся к ней:
      – Можешь не торопиться, дорогая. Я должен кое о чем переговорить с Мартином.
      Голос его прозвучал как-то странно – или ей показалось? Да, скорее всего показалось. Блэр проскользнула мимо ванной и двинулась по коридору к офису Таннера. Она все делала быстро и без раздумий; время – ее лучший союзник.
      Тихонько притворив за собой дверь, она вытащила из сумочки крошечный фонарик и уверенно направилась к письменному столу.
      В мгновение ока Блэр перерыла все ящики.
      Ничего!
      Она стиснула зубы. И тут ее осенило. Вот что надо сделать! Но едва она потянулась к степлеру, как рука ее замерла в воздухе. Дверная ручка повернулась, или ей почудилось? Она прислушалась. Но вокруг было тихо.
      Блэр снова полезла в сумочку и вытащила оттуда маленький микрофон и отвертку и проворно разобрала степлер. Поместив микрофон внутрь и вновь собрав степлер, она положила его на стол на то же самое место.
      Зная, что больше здесь нельзя оставаться ни секунды, она бросилась к двери.
      Несколько секунд спустя Блэр вышла из-за угла и, проходя мимо кабинета, услышала голоса, доносившиеся из холла. Она замерла и прислушалась, но не смогла разобрать ни слова. Голоса звучали приглушенно. Кто это мог быть? Очевидно, Таннер не хотел, чтобы она встретилась с неизвестным посетителем.
      Блэр похолодела. А вдруг это русский связной? Вполне возможно. Она должна подойти поближе. Но, не сделав и двух шагов, она услышала, как хлопнула входная дверь.
      Блэр охватила паника.
      Она стремглав бросилась в кабинет, лихорадочно соображая, как бы избавиться от настойчивых домогательств Таннера. Если бы Калеб… «Забудь о нем, он тебе не поможет!»
      И тут Таннер вошел в комнату. Лицо его было бледным как мел.
      – Случилось непредвиденное, – произнес он без тени улыбки. – Боюсь, нам придется завершить наш вечер раньше, чем мы предполагали. Мартин проводит вас до такси.
      У Блэр чуть не подкосились ноги.
      «Спасена!»
 
      Калеб места себе не находил от тревоги. Он видел Блэр, когда она выходила из такси. Она выглядела потрясающе в вечернем платье с открытой спиной. Роскошная ткань переливалась при каждом ее движении. При одном взгляде на нее у него захватило дух. И с тех пор он пристально наблюдал за входной дверью. И ждал.
      Слегка размяв затекшие мышцы, он продолжил наблюдение, подумав мимоходом, что стал слишком стар для подобных игр. Калеб изо всей силы стукнул кулаком по рулевому колесу, но это не помогло. Беспокойство росло.
      «Что они сейчас делают?» Подозрения и опасения роились в его голове, рисуя картины одна омерзительнее другой. Что, если Таннер ее сейчас целует? Или раздевает, вдыхая аромат ее тела и прикасаясь к нежной, шелковистой коже?
      «Прекрати! Перестань себя терзать! Она выполняет свою работу. И смирись с этим».
      Но он не мог с этим смириться. Представляя ее в объятиях Таннера, он кипел от гнева.
      Распечатав новую пачку (вторую за два часа), Калеб вытащил очередную сигарету и поднес к ней зажигалку, одновременно взглянув на циферблат.
      Девять часов!
      Время ползет как улитка.
      Затянувшись, он постарался выбросить из головы все мысли. Обычно прием срабатывал, но сейчас это не помогло. Калеб заерзал на сиденье.
      И тут он увидел ее. Блэр была одна и садилась в такси. Он перевел дух. Она в безопасности.
      Калеб мгновенно успокоился, но тревога сменилась тоской.
      Ему предстоит долгая одинокая ночь.

      Пол Таннер был в панике, пот струился по вискам и проникал за воротник.
      – Истерика тут не поможет.
      Таннер резко обернулся и встретился взглядом со своим слугой Мартином.
      – Тебе легко говорить, – прошипел он. – Ты-то ничем не рискуешь, – добавил он внезапно осипшим голосом.
      Мартин отошел от бара, возле которого стоял, и смерил Таннера холодным взглядом.
      – Ну нет, я тоже рискую, – спокойно промолвил он. – И не забывай об этом.
      – Не волнуйся, ты свою долю тоже получишь, – злобно процедил Таннер. – Тебе найдется место и в камере.
      Мартин стремительно шагнул к нему, ноздри его раздувались от ярости.
      – И ты об этом позаботишься, не так ли?
      Таннер выдержал его гневный взгляд не дрогнув.
      – Позабочусь, будь спокоен.
      Они воззрились друг на друга в молчании, и в комнате повисла напряженная тишина. Никто не хотел уступать первым.
      – Черт подери, Мартин, – взорвался вдруг Таннер, – зачем нам враждовать? Мы сейчас должны держаться вместе, если хотим выйти сухими из воды.
      Мартин заметно успокоился, но глаза его были по-прежнему холодны и суровы.
      – Ты думаешь, во всем виновата эта Браунинг?
      Губы Таннера исказила злобная усмешка.
      – Да, эта сучка постаралась испортить мне жизнь. Ты и представить себе не можешь, как мне хотелось ее придушить.
      – Она ничего не нашла?
      – Нет. Все хранится здесь. – Таннер приложил палец к виску. – Но за то, что она приняла меня за идиота и пыталась одурачить, ее стоит прикончить.
      – Не говоря уже о всех бесчисленных «жучках», которые мы извлекли из телефонов и ламп. – Мартин явно наслаждался, подливая масла в огонь.
      Таннер уставился на него, и суровые складки залегли вокруг его рта. Правое веко нервно подергивалось.
      – И за это тоже, – хрипло процедил он.
      Мартин открыл было рот, но Таннер его перебил:
      – Не смей говорить мне, что ты меня предупреждал. Я думал, что эта сучка и вправду фотограф из журнала. – Он принялся расхаживать по комнате. На лбу его выступили бисеринки пота. – Когда я открыл дверь и увидел, что она шарит в моем столе… – Он не договорил и, достав платок, вытер вспотевшее лицо; пальцы его тряслись.
      – Скажи только слово – и я ее мигом отошью.
      Таннер остановился.
      – Дьявол, да ты что, не понимаешь, что если она следит за нами, то за ее спиной и остальные?
      Мартин побелел.
      – Ну, теперь понял? Это тебе не шуточки! – рявкнул Таннер.
      Мартин вскинул на него глаза:
      – ФБР?
      – Очень может быть.
      – Но если она не нашла имен агентов и ничего не выудила из подслушивающих устройств, почему ты решил, что нам что-то угрожает?
      Таннер смерил его мрачным взглядом:
      – Время, идиот! У нас нет времени. Если мы сейчас ничего не предпримем, ФБР набросится на нас, как стая стервятников.
      – А как же Гузенко? Мы можем ему доверять?
      Таннер тяжело вздохнул и буркнул:
      – Ничего другого не остается. Он явился сюда, чтобы сообщить, что мне заплатят требуемую сумму.
      – Ты его подозреваешь?
      – Да. Но у меня есть для них кое-что интересное, и они это знают.
      Мартин недобро усмехнулся:
      – Подумать только, этой сучке Браунинг едва не удалось поймать тебя на месте! Если бы она слышала твой разговор с русским…
      – Это точно. Когда я увидел, что она направляется в холл, предварительно обшарив мой офис, а Гузенко был еще у двери, меня чуть удар не хватил. И я захлопнул за ним дверь, чуть не прищемив ему нос.
      Мартин невесело усмехнулся.
      Таннер подошел к бару, вынул бутылку виски и налил себе двойную порцию. Сделав два огромных глотка, он вновь повернулся к Мартину:
      – Знаешь, о чем я сейчас думаю?
      – Да, босс. – Мартин злобно ухмыльнулся. – О Браунинг?
      – Прямо в точку, дружок. Разузнай о ней все, что сможешь.
      – А потом?
      – Я скажу тебе, что потом.