– Значит, ты ошибался, – спокойно отрезал Уоррел. – И я рекомендовал тебя на свое место.
      Калеб чувствовал себя польщенным. Несколько недель назад он бы с энтузиазмом воспринял эту новость, но не теперь. Он выдохся – и эмоционально, и физически. И снова он вспомнил Блэр.
      – Ты любишь ее, да?
      Калеб вздрогнул, как будто его ударили.
      Он продолжал молчать, и Уоррел продолжал:
      – И как вы сошлись, ума не приложу. – Он покачал головой. – Вы так же не похожи друг на друга, как шампанское и пиво.
      Резко развернувшись, Калеб метнул на Уоррела бешеный взгляд.
      – Вот поэтому мы и разошлись! – яростно заметил он.
      – И Блэр повинна в том, что ты не согласен на повышение?
      – Частично.
      Уоррел внимательно посмотрел ему в лицо.
      – Она любит тебя, ты же знаешь.
      – Ошибаешься. – Голос Калеба звучал хрипло. Надо бы выпить еще кофе, чтобы смочить горло, подумал он, но не двинулся с места.
      – Это причиняет тебе боль?
      – Я люблю ее, – просто ответил Калеб.
      Уоррел встал, подошел к окну и остановился рядом с Калебом. Выглянув на улицу, он произнес:
      – Пустота.
      Калеб притворился, что не понял.
      – Вот что тебя ожидает впереди, если ты не переступишь через свою дурацкую гордость и не пойдешь к ней.
      Калеб с размаху стукнул кулаком по стойке бара:
      – Как ты не понимаешь, я не могу! Она выше меня по положению, и у нее денег больше, чем я смогу заработать за всю жизнь.
      – Вздор. И ты полагаешь, это так важно?
      – Конечно.
      – Только для тебя, черт бы тебя подрал! – взорвался Уоррел. – Пойми, с каждым днем твоя ноша будет становиться все тяжелее.
      – Ты… ты и в самом деле считаешь, что у нас есть шанс? – выдохнул Калеб.
      – Попытаться стоит.
      Калеб стиснул зубы.
      – Чего ты ждешь, черт подери? – спросил Уоррел.
      Чего он ждет? Калеб и сам задавал себе этот вопрос. По ночам ему снилось, что он обнимает ее. И когда он просыпался, то всегда ощущал в душе страшную тоску от того, что ему не удалось ее удержать.
      Он любил ее. Без нее он ничто. Так что, если она разобьет его сердце на мелкие кусочки? Хуже ему уже не будет.
      – Черт, да ступай же к ней! – рявкнул Уоррел.
      Калеб неожиданно ухмыльнулся и бросил напоследок:
      – За мной должок, старый проныра!
      «Ну вот, день прожит не зря, – подумал Уоррел, усмехаясь. – Теперь все изменится к лучшему».
 
      Завернув за угол, Блэр увидела его автомобиль.
      Затем заметила и его самого. Он стоял, прислонившись к перилам ее подъезда.
      В панике она резко надавила на тормоз и остановилась посреди улицы. Хорошо, что поблизости не было машин, успела подумать Блэр. Голова у нее закружилась.
      Что привело его к ее дому? Что означает его неожиданное появление? Может, он тоже испытал нечто подобное тому, что испытала она?
      Сердце ее отчаянно заколотилось в груди. Блэр подъехала ближе, стараясь унять дрожь в руках и коленях.
      Следующие несколько минут прошли как в тумане, пока она искала место для парковки. Наконец, выйдя из машины, Блэр направилась к подъезду.
      Остановившись на освещенном крыльце, она встретилась с ним взглядом. Глаза его были холодны и суровы. В это мгновение ей хотелось умереть – теперь уже ясно, что он не любит ее и никогда не полюбит.
      Но Калеб заговорил, и его голос, хриплый, взволнованный, объяснил ей все.
      – Блэр… о, Блэр… я… – Калеб не договорил и шагнул к ней.
      И Блэр поняла. Она поняла, что перед ней одинокий человек, который никогда не умел любить и который теперь боится отдать себя этому новому чувству, боится вновь испытать боль, от которой ему уже не оправиться.
      – О, Калеб, – прошептала она, – не бойся. Я люблю тебя.
      Из груди его вырвался глухой всхлип, и он порывисто обнял ее.
      – И я люблю тебя, – пробормотал Калеб. – Больше жизни люблю.
      Блэр подняла голову, и слезы блеснули у нее на глазах.
      – А я тебя.
      Он поцеловал ее и повел к двери.
      Очутившись наконец в ее квартире, они сразу забыли обо всем на свете. Страсть, вспыхнувшая между ними, стерла из их памяти недели страданий и тоски и стала от этого еще ярче и горячее.
      Каждое прикосновение, каждое движение были естественны и новы для обоих. Блэр снова ощутила себя единым целым с этим человеком, ставшим ее половинкой, которую она искала всю жизнь и наконец нашла. И Калеб тоже обрел свое пристанище.
 
      Блэр лежала рядом с ним на постели и тихонько гладила его по плечу, все еще сомневаясь в реальности происходящего.
      – О чем ты думаешь? – спросил Калеб, разглаживая ее волосы, разбросанные по подушке.
      – Я скоро забеременею, – тихо промолвила она. – Я не принимала таблетки уже целую вечность. Странно, что это до сих пор не произошло.
      Калеб вскинул голову, и Блэр увидела, что он улыбается.
      – Хорошо, – радостно сказал он. – Просто замечательно!
      – Ты правда не против? – спросила Блэр. – Я хотела сказать… это так скоро…
      – Совсем наоборот, – хрипло промолвил он. – Я был бы счастлив наблюдать за тем, как в тебе растет мой ребенок. – Он положил ладонь ей на живот.
      Блэр была растрогана до глубины души.
      – Любовь моя, любовь моя, – шептал Калеб в тишине.
      – Мм…
      – Что касается твоих… денег… – произнес он с запинкой.
      Блэр погладила его по щеке.
      – Все мое принадлежит тебе, – сказала она, – но если хочешь, можем основать трастовый фонд для наших детей. Деньги меня не волнуют. Мне нужен только ты.
      – Я люблю тебя.
      В комнате наступила тишина, которую нарушила Блэр:
      – Твоя работа… Я собираюсь попросить тебя, чтобы ты ее оставил. – Она помолчала и торопливо добавила: – Не то чтобы я против, но…
      Калеб ущипнул ее за нос.
      – Хорошо, что ты об этом заговорила. Я тоже хотел обсудить с тобой этот вопрос.
      – Да?
      Он ухмыльнулся:
      – Уоррел уходит в отставку. Угадай, кто займет его место?
      Блэр радостно взвизгнула и бросилась в его объятия.
      – О, Калеб, это просто чудесно! Я так тобой горжусь!
      – По крайней мере теперь я буду дома, и нам не придется голодать, – съехидничал он. – Но мы вряд ли разбогатеем.
      Улыбка Блэр мгновенно погасла, и она отодвинулась от него.
      – Ты же знаешь, что для меня это не имеет никакого значения, – промолвила она дрогнувшим голосом.
      Калеб потянулся к ней.
      – Я знаю, – сказал он. – И был круглым идиотом, когда думал, что это не так.
      – Да я тоже хороша, – пробормотала Блэр, обхватив его ягодицы.
      – Как ты думаешь, твоя мать когда-нибудь примет меня в вашу семью?
      – Возможно, в свое время, – прошептала Блэр. – Именно благодаря ей я наконец осознала, что не могу без тебя жить.
      – Напомни мне поблагодарить ее… когда мы с ней встретимся, – хрипло промолвил он.
      Блэр улыбнулась и тут же охнула, принимая его в себя.
      – Я люблю тебя, – простонала она, двигаясь вместе с ним.
      – И я буду любить тебя вечно.
      – Обещаешь?
      – Клянусь, – прошептал Калеб, наполняя ее своей любовью.
      И это было правдой.