Видади Бабанлы
      КОГДА МОЛЧИТ СОВЕСТЬ
      КНИГА ПЕРВАЯ
      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
      Глава первая
      Быстро поднявшись по белым мраморным ступеням, он остановился на площадке третьего этажа и, отдышавшись, откинул со лба густые темные волосы, длинные и вьющиеся, словно у девушки. Дом старый, строился добротно, но не лишен изящества. Стены украшены повторяющимся барельефом мать с младенцем на руках. Высокая темная дверь. Поблескивает медная дощечка:
      "Профессор Сохраб Гюнашли".
      Нерешительно подняв руку, он потянулся к черной кнопке, приютившейся в углу. Пальцы дрогнули, и рука опустилась, так и не коснувшись звонка.
      Отступив от двери, он вынул из кармана платок, вытер пот, крупными каплями выступивший на висках, на шее, придирчиво оглядел костюм, ботинки и, лишь убедившись, что все в порядке, немного успокоился. Усилием воли он заставил себя нажать кнопку. Резкий звонок заставил его вздрогнуть.
      Дверь бесшумно отворилась, и он увидел полную коренастую женщину. Черные волосы густой волной падали на плечи. Белое округлое лицо было холодным и строгим. Точно острым клинком, пронзила она ледяным взглядом раскрасневшееся и смущенное лицо гостя.
      - Кого вам?
      - Профессор дома? - заикаясь, спросил он.
      Женщина, не удостоив его ответом, отвернулась и громким голосом позвала кого-то. Не прошло и минуты, как из глубины квартиры появился стройный красивый человек в теплом стеганом халате. Высокий лоб, спокойный взгляд, на висках поблескивает седина. Увидев гостя, профессор приветливо улыбнулся:
      - Вугар?! Почему не заходишь? Добро пожаловать! - Он мягко отстранил женщину и, широко распахнув перед Вугаром дверь, настойчиво повторил: Заходи, заходи...
      Они шли рядом по сумрачному коридору. Одна дверь, Другая, третья... Наконец коридор кончился, и они очутились в светлой просторной комнате. Длинный обеденный стол покрыт белоснежной открахмаленной скатертью. За столом - седовласый степенный старик, одетый тщательно и опрятно, и девушка лет восемнадцати. Она показалась Вугару красивой, но что-то болезненное было в голубоватой бледности ее округлого лица. Глубокие тарелки аппетитно дымились, - видно, семья собиралась приступить к трапезе, но звонок гостя прервал обед.
      Профессор пригласил Вугара к столу, познакомил с отцом и дочерью.
      В столовую вошла полная женщина, та, что открыла Вугару дверь.
      - Мархамат, - обратился к ней хозяин, - я не успел представить тебе гостя. Мой новый аспирант, Вугар Шамсизаде. Помнишь, я рассказывал о нем?
      Строгое лицо Мархамат-ханум потеплело, в ее миндалевидных глазах мелькнула ласковая улыбка, - точно солнце проглянуло сквозь густую завесу облаков.
      - Пословица говорит: лучше слышать об отваге молодца, чем видеть его самого, - приветливо и быстро заговорила она. - Но нам приятно не только слышать ваше имя, но и видеть вас в нашем доме! Пусть будет дёбрым ваш приход!
      Несмотря на свою полноту, Мархамат двигалась по комнате с девичьей легкостью. Подойдя к Вугару, она протянула руку.
      - Почему стоите? Садитесь, прошу вас... - суетилась Мархамат-ханум, придвигая к столу мягкое кресло, - Садитесь, - повторила она. - Прошу вас, чувствуйте себя как дома.
      Вугар был смущен, он никак не ожидал, что попадет к обеду, и теперь не знал, как вести себя. Вежливо поблагодарив хозяйку за радушный прием, он отказался от еды и, краснея, обратился к профессору:
      - В институте сказали, что вы искали меня... Вот я и пришел, чтобы...
      Но профессор не дослушал его.
      - И очень хорошо сделал, что пришел! Садись, отведай с нами хлеба-соли. Может быть, Мархамат ради такого приятного гостя будет сегодня чуть-чуть щедрее... - Он лукаво улыбнулся, взглянув на жену. - А о деле поговорим потом, успеется.
      - Право же, профессор, я не голоден, я обедал... - смущенно бормотал Вугар. - Я очень благодарен...
      - Не упрямься! Благодарить будешь потом.
      Профессор взял Вугара за руку и потянул к столу.
      Мархамат-ханум, чуть переваливаясь с боку на бок, поставила для гостя прибор, положила на тарелку еду, потом ненадолго исчезла куда-то и вернулась, держа в руках бутылку марочного вина.
      Профессор весело подмигнул Вугару:
      - Убедился? Если бы не ты, не видать нам этой бутылки! О, ты не знаешь, как скупа эта женщина! Считай, что тебе удалось расколоть скалу!
      - Ты прав, я скупая, - вздохнула Мархамат-ханум.- Но скупость мою породило твое больное сердце.
      - Конечно, конечно, - быстро согласился профессор, - предлог всегда найдется.
      Мархамат-ханум явно не понравилась мужнина шутка. Не стесняясь присутствия гостя, она шепотом побранила его и лишь потом повернулась к Вугару:
      - Прошу вас, не обращайте внимания на его слова! Такой уж характер у моего мужа. Если в доме гость, он должен посмеяться надо мной. Первый признак, что у него хорошее настроение.
      Профессор и вправду был в отличном настроении. Он опять подмигнул Вугару:
      - Наша Мархамат говорит сущую правду! Когда приходят гости, мы видим на столе вот этакие деликатесы. А когда гостей нет, только мечтаешь о подобной роскоши. Сухой закон!
      Мархамат-ханум нахмурилась и опустила голову, но возражать мужу не стала.
      Профессор разлил вино, чокнулся с Вугаром и слегка подтолкнул его локтем:
      - О чем так глубоко задумался? Еда остынет!
      Вугар вздрогнул, выпрямился в своем мягком кресле и вдруг заметил, что все взгляды устремлены на него. Он почувствовал, как краска заливает его лицо. И тогда старик, убеленный сединами, заговорил ласково и ободряюще:
      - Да ты не смущайся, сынок! Прийти к накрытому столу знак добрый. Это означает, что теща будет крепко любить тебя. Так говорят в народе...
      Снова вмешалась в разговор Мархамат-ханум. Казалось, она только и выжидала 'минуту, чтобы продемонстрировать свое красноречие.
      - Какая теща не полюбит такого красавца! - затараторила она, прерывая старика. - Да еще с блестящим будущим! - И, подстегиваемая неудержимым женским любопытством, вкрадчиво обратилась к Вугару: - Простите мою нескромность, вы женаты?
      Вугар с недоумением взглянул на нее, но ответил вежливо и коротко:
      - Холост.
      Мархамат-ханум вздохнула с облегчением, но глаза продолжали беспокойно бегать, - видно, юноша не до конца Удовлетворил ее любопытство.
      - Но вы помолвлены, не так ли? - поспешно спросила она.
      Вугар поперхнулся от неожиданности. С трудом выдавив невнятное "нет", он проглотил кусок, застрявший в горле.
      Мархамат, довольная, кивнула головой и, не давая никому ни слова вставить, продолжала:
      - Как это разумно! Ранние браки - что может быть опрометчивее? Надо закончить аспирантуру, защитить диссертацию, а там и о свадьбе можно думать. Да пошлет вам бог счастья на радость вашим родителям... Вы ешьте, ешьте, не то и бокал ваш полон, и еда стынет...
      А Вугару было не до еды. Мягкое кресло казалось утыканным шипами, а тело горело, словно под рубашкой метались тысячи блох. И все же, подчиняясь настойчивым уговорам Мархамат-ханум, он проглотил половину еды, одним глотком осушил бокал и, наотрез отказавшись от второго бокала, поднялся. Извинившись за свой несвоевременный приход, Вугар попросил разрешения уйти.
      Профессор чувствовал всю неловкость создавшегося положения. Понимал, что назойливые вопросы и прозрачные намеки Мархамат смутили и обескуражили юношу. Ему и самому было не по себе.
      - Что ж, не буду тебя задерживать, - сказал он грустно. - Видно, у тебя важные и срочные дела... Только не забудь, завтра утром надо прийти в институт пораньше. В десять заседание ученого совета нашей секции при участии аспирантов. Послушаем, как идет работа над диссертациями, может, кому-нибудь надо помочь. Я затем и искал тебя, хотел предупредить. Думал, посидим, подумаем, что тебе нужно для скорейшего завершения работы. Но, видно, правду говорят: утренняя каверза лучше вечерних благих намерений. Иди, отдыхай...
      Мархамат-ханум сама провожала гостя. Она даже вышла на лестничную площадку и в знак особого благорасположения крепко пожала руку Вугара.
      - Пусть ваше посещение не будет последним. Приходите в любой день, в любой час, мы всегда вам рады...
      * * *
      Вугар не заметил, как спустился по извилистой лестнице. Опомнился он лишь на первом этаже. Остановился, перевел дыхание. Только сейчас почувствовав, как туго у него завязан галстук, освободил узелок и с облегчением глубоко вздохнул. Потом расстегнул ворот. Рубаха была мокрая от пота.
      Вугар снял пиджак, тщательно сложил его, перекинул через левую руку, так же аккуратно достал из кармана платок и, медленно развернув, долго вытирал лоб и щеки. На губах бродила блаженная улыбка.
      - Радуйся, сирота Вугар! - прошептал он. - Какие двери распахнулись перед тобой! Счастье ждет тебя на пороге!
      Улыбка все шире плыла по лицу, глаза весело блестели. - А ведь это только цветочки, ягодки-то впереди... Пройдут годы, и ты тоже станешь жить в одном из самых красивых домов, на Твоих дверях будет так же поблескивать медная дощечка: "Профессор..." Будешь ты жить в почете, все станут тебя уважать... Вот что ждет тебя, Вугар!
      Он запрокинул голову и посмотрел наверх, где высоко-высоко в пролете лестницы виднелся расписной потолок.
      Радость переполняла его сердце. Он почувствовал себя легким, как птица, и не выбежал, а выпорхнул на улицу.
      Вугар шел быстрым упругим шагом, гордо поглядывая на раскидистые зеленые кроны чинар.
      Вечерний сумрак спустился на землю. Вспыхнувшие электрические огни перемигивались с бесчисленными звездами, бледными как, застенчивые невесты. Синее-синее небо весенним дыханием сверило огромный город. Наступал, может быть, один из самых прекрасных вечеров на апшеронской земле...
      Но Вугар не замечал ничего - ни прохладного ветра, ни бледных звезд" ни мерцаний огней. Ему необходимо было немедленно поделиться с кем-нибудь своей радостью. Она переполнила его, как заливает берега разбушевавшееся море. Он шел, ничего не видя перед собой, все ускоряя шаг. Свернув в переулок, хотел перейти на другую сторону, но грозный окрик, неожиданный, как разорвавшаяся бомба, заставил его очнуться:
      - Ослеп, что ли?! Куда твои глаза глядят?
      Вугар не сразу понял, что произошло, - так чувствует себя человек, разбуженный от крепкого и сладкого сна. Что случилось? Он оглядывался, растерянно моргая.
      Перед ним неподвижно, словно вкопанная, стояла разгневанная женщина. Глаза ее метали молнии.
      - Вы... Это вы мне говорите? - недоуменно спросил ее Вугар.
      Поток брани обрушился на Вугара:
      - Да, да, вам! Не умеете по улицам ходить!
      Вугар все еще ничего не понимал. Наконец, опустив глаза, он увидел на мостовой, возле своих ног, опрокинутую корзинку. Картофель, лук и другие овощи раскатились по всему переулку. Вугар покраснел и, быстро набросив пиджак, кинулся их собирать. Тщательно все уложив, он поднял корзину и протянул пострадавшей.
      - Простите... - смущенно пробормотал он.
      Женщина окинула Вугара гневным взглядом и резким злым движением вырвала корзину из его рук.
      - Глупец! - прошипела она, осуждающе покачав головой.
      Вугар долго стоял, глядя вслед удаляющейся женщине, чувствуя свою вину и не зная, как искупить ее. И, лишь когда женщина скрылась за поворотом, двинулся дальше. А вот и телефонная будка. Сняв трубку, он набрал номер. На звонки долго никто не отвечал, и нетерпеливое раздражение стало побеждать радость.
      - Алло! - кричал он, поднося мембрану к самым губам. - Алло!!!
      Наконец-то! Нежный, мелодичный голос коснулся его слуха:
      - Кто говорит?
      Вугар тяжело задышал, язык заплетался, он словно потерял дар речи, казалось, на его губы повесили замок.
      - Я... я... Арзу, до-обрый вечер - Голос в трубке стал приветливым и озабоченным:
      - Добрый вечер, Вугар! Что-нибудь случилось?
      Вугару хотелось разом выкрикнуть все, что накопилось в его груди, голос снова обрел силу.
      - Случилось невероятное! Если бы ты знала, Арзу! - сбивчиво кричал он.
      Арзу что-то отвечала, но Вугар не слышал, в трубке хрипело и трещало. Что было силы он дул в мембрану:
      - Арзу, Арзу! Алло!
      Наконец шум и треск прекратились, и Вугар снова услышал ласковый девичий голос, его собеседница явно была взволнована.
      - Почему ты молчишь, Вугар? Что случилось? Ну, говори же... - в тревоге повторяла она.
      Вугар ответил не сразу, прикрыв ладонью трубку:
      - Не телефонный это разговор. Приходи, все расскажу. Куда? Встретимся где обычно... Жду тебя у музея Низами.
      В трубке воцарилась тишина. Не желая терять времени, Вугар повесил трубку и быстро зашагал к месту свидания.
      Глава вторая
      На стоянке такси, возле музея Низами, гордо и одиноко высящегося на перекрестке четырех улиц, как всегда, толпилось много людей. Вугар не пошел к стоянке. Остановившись чуть поодаль, он с нетерпением оглядывался, ожидая появления Арзу и перебирая в памяти посещение профессорского дома. В ушах еще звучали ласковые слова Мархамат-ханум: "Пусть ваше посещение не будет последним. Приходите в любой час, мы всегда вам рады..." Какая искренность, какая сердечность! Как много на свете хороших людей!..
      Погруженный в столь приятные мысли, Вугар не заметил, сколько времени он простоял, как вдруг ощутил на своем лице теплое дыхание. Очнувшись, он увидел Арзу. Девушка глядела на него встревоженно и вопросительно, с трудом переводя дыхание после быстрой ходьбы.
      - Арзу? Ты? Так скоро?
      Она промолчала и положила руку на сердце, словно пытаясь унять его громкое биение. Вугар взглянул в ее побелевшее лицо и испугался:
      - Что с тобой, Арзу? Что случилось?
      Глубоко вздохнув и переждав, когда хоть немного успокоится сердце, Арзу с трудом выговорила:
      - Со мной-то ничего не случилось... А что у тебя? Ты был так взволнован...
      Вугар ласково посмотрел на нее и улыбнулся:
      - И у меня ничего не случилось...
      Арзу укоризненно посмотрела на него. Где-то в глубине ее черных зрачков вспыхнули мгновенные голубые искорки, вспыхнули и погасли, как на экране телевизора, когда его выключают.
      - Ты так напугал меня! У тебя язык заплетался. Я решила, что с тобой приключилась беда, и бежала, словно на пожар...
      Вугар схватил Арзу за обе руки, притянул к себе. Не зная, как отблагодарить за преданность, он хотел тут же, на улице, крепко обнять и расцеловать ее, но, оглянувшись по сторонам, раздумал, лишь пригнулся к ее уху и шепнул, сияя от радости:
      - Ты права, дорогая, в моей жизни действительно случилось нечто. Только не беда, а радость...
      Арзу с облегчением вздохнула, лицо ее осветила улыбка, но она продолжала испытующе глядеть на Вугара.
      А Вугар уже рассказывал громко и восторженно:
      - Я был у профессора Сохраба Гюнашли, руководителя нашего отделения... Если бы ты знала, как меня приняли в его доме! Нет, ты даже представить себе не можешь...
      - Где уж мне представить!..
      - Да что представить, ты даже предположить не можешь. Надо было быть там и видеть все своими глазами! Право же, никто никогда в жизни мне не оказывал такого внимания и уважения... А как была любезна его жена!
      - Что ж, тебя пригласили или ты сам пошел?
      - Сегодня меня никто не звал, но раньше профессор несколько раз приглашал, поэтому, когда в институте сказали, что он разыскивает меня, я осмелился пойти. Рабочий день кончился, в институте встретиться с ним я не мог...
      Брови Арзу неожиданно дрогнули, соединившись в единую тоненькую черную черточку. Вугар запнулся, тень смущения пробежала по его лицу.
      - Признаться, я очень волновался... А когда понял, что попал к обеду, и вовсе чуть не сгорел от стыда...
      - Зачем было идти? Позвонил бы по телефону.
      - Это не пришло мне в голову, - виновато ответил Вугар.- Да и потом, звонить профессору - как-то неуважительно...
      - Что сделано, то сделано, - быстро проговорила Арзу.- Жалеть не надо, ничего предосудительного в этом нет. Ты же сам говоришь, что приняли тебя хорошо...
      Вугар растерянно молчал. Арзу, как бы невзначай, спросила:
      - У профессора есть дети?
      - Дочка, единственная...
      - Большая?
      - Лет восемнадцать-девятнадцать...
      - В таком случае вопрос ясен... - Легкая усмешка скользнула по губам Арзу.
      - Какой вопрос? - Вугар с недоумением взглянул на Арзу.
      - Очень простой...
      - Что за намеки? Говори прямо!
      - А что ж тут хитрить? Потому и приняли тебя радушно - верно, задумали что-то...
      - Что задумали?
      - Э, да ты лучше меня понимаешь...
      - Честное слово, ничего не понимаю!
      - Ах, какой недогадливый! - Арзу кокетливо из-под ресниц посмотрела на него. - Ему, видите ли ничего не приходит в голову, а они надеются сделать его своим зятем...
      Арзу говорила шутливо, но Вугар не принял шутки и всерьез огорчился.
      - Ну что ты говоришь, Арзу! Зачем бросаться такими словами? - обиженно сказал он.
      - Не сердись, я вовсе не подозреваю тебя в крамольных поступках. Просто все, что ты рассказал, говорит само за себя.
      Вугар долго молчал, с укоризной поглядывая на Арзу, и вдруг звонко хлопнул в ладоши и громко расхохотался. Люди, стоявшие поблизости, с удивлением оглянулись.
      - Ревнуешь?!
      Арзу ничего не ответила. Продолжая смеяться, Вугар взял ее под руку, свел с тротуара и ласково сказал:
      - Сейчас я открою тебе тайну, дай-ка ухо...
      - Говори, я не глухая.
      - Нет, нет, тайна есть тайна! Нас могут подслушать. А это очень важная тайна.
      - Никто нас не подслушает...
      - Ну тогда хоть повернись ко мне, я должен видеть, что ты внимательно слушаешь меня...
      Арзу повернула голову, и ее ухо оказалось возле его губ. Но Вугар, вместо того, чтобы прошептать свою тайну, сказал громким голосом:
      - В Алагёз без памяти влюблен наш Исмет.
      - А кто такая Алагёз? - стараясь казаться равнодушной, спросила Арзу.
      - Как кто такая? Та самая, которую ты прочишь мне в жены, профессорская дочка! А Исмет, сама знаешь, мой молочный брат.
      - Ну и что же? Какое это имеет отношение ко мне?
      - К тебе... к тебе... - Ом замялся и вдруг, что-то вспомнив, полез в карман. - Вот это да! Что же мне теперь делать?!
      - Что еще случилось?
      - Письмо!... - Вугар достал из кармана мятый конверт и показал Арзу. Письмо Исмета. Он дал его мне, чтобы я вручил этой самой Алагёз, а письмо так и осталось лежать у меня в кармане...
      Арзу улыбнулась, и этой скупой улыбки было достаточно, чтобы исправить настроение Вугара.
      - Хочешь, я открою тебе еще одну тайну?
      - Что ж, изволь...
      - Я... я люблю тебя...
      - Тоже мне тайна - капризно протянула Арзу. - Старая песня! Ровно три года назад ты говорил то же самое.
      - Неужели говорил? - Вугар удивленно поднял брови. - Не может быть! отшучивался он. - Не помню.
      - Видно, надо тебе к врачу обратиться.
      - Это еще зачем?
      - Пусть полечит от склероза, а то у тебя память слабеет.
      Вугар от души рассмеялся:
      - Что ж, отказать твоему совету в оригинальности нельзя...
      Так, пересмеиваясь и перешучиваясь, дошли они до бульвара. Вдруг Арзу резко остановилась.
      - Куда мы идем? - спросила она.
      - Как куда? Гулять!
      - А разве ты к нам не придешь?
      - К вам? А по какому поводу?
      Арзу обиженно опустила голову.
      - Видно, у тебя и вправду склероз... Ты забыл, что я говорила вчера?
      - А что ты говорила?
      - Сегодня моему отцу исполняется шестьдесят лет.
      Вугар переменился в лице.
      - Ах да, верно, ты говорила... Но... - Слова замерли у него на губах, и он продолжал, сделав над собой усилие: - Как я приду к вам? Вдруг ни с того ни с сего, как говорится, с бухты-барахты?
      - Нет, ты пойдешь! - решительно заявила Арзу, явно начиная сердиться. - Ты не девушка, Вугар, чтобы быть таким застенчивым. Мама просила передать тебе приглашение. Идем, нечего медлить... Гости уже собрались!
      Вугар в нерешительности молчал, разглядывая носки своих ботинок. Ему и вправду было неловко. С родителями Арзу он незнаком, кроме того, там будут гости, а их он и вовсе не знает. Как вести себя? Вугар был по натуре человек застенчивый, и при одной мысли, что ему предстоит провести целый вечер среди незнакомых людей, он испытывал мучительное чувство стеснения.
      - е сердись, Арзу, но в такой торжественный день, идти в дом с пустыми руками - разве это возможно? А у меня сегодня было столько забот, что я запамятовал твое приглашение. Прости меня... Магазины закрыты, где я найду достойный подарок? Ну, не могу я, право же...
      Но Арзу ничего не хотела слушать.
      - Все это пустяки! Твой приход - вот главный подарок! - И она потянула его за рукав. - Идем же, ведь мы опаздываем!
      Вугар не трогался с места.
      - Ну, как знаешь, - решительно заявила Арзу. - Выбирай: или ты сейчас же идешь со мной, или мы больше не знакомы!
      Но даже этот ультиматум не смог поколебать намерений Вугара. Арзу решила испробовать иное средство.
      - Вугар, родной мой, стать мне твоей жертвой, - ласково упрашивала она, - ну почему ты молчишь? До каких пор мы будем прятаться от людей? До каких пор будем встречаться украдкой? Каждый раз, когда ты звонишь, отец и мать подозрительно поглядывают на меня. Мне так стыдно перед ними.
      А недавно отец прямо спросил: "Доченька, когда же мы наконец увидим твоего героя? Столько слышали, а ни разу не пожали ему руку..." Не могу я так больше! Я прошу тебя, если ты вправду любишь меня, не упрямься, пойдем...
      Арзу была так взволнована и расстроена, что Вугару ничего не оставалось, как согласиться.
      Глава третья
      Этот невзрачный двухэтажный дом приютился в крепости, в самом центре Баку. Еще с улицы услышали они веселый шум, гомон, раскатистый смех, доносившийся из открытых окон. Арзу шла впереди, Вугар, еле волоча ноги, послушно следовал за ней. Возле самого дома Арзу взяла его за руку и почти силой втащила в узенький дворик.
      На длинной стеклянной галерее их встретила высокая пожилая женщина. И, хотя Вугар видел ее впервые, он сразу догадался, кто она. Давным-давно, когда Вугар и Арзу еще только познакомились, Арзу рассказывала ему о своих родителях, и Вугар хорошо запомнил, что отец ее - Агариза Гюльбалаев работает мастером на Нефтяных Камнях, а мать -Ширинбаджи - учительница, преподает немецкий язык в одной из бакинских школ. Сомнений не могло быть: эта высокая женщина в очках и была мать Арзу. Вугар, смущенный, протянул ей руку.
      - Вот и хорошо! - сказала она приветливо и просто. - Наконец-то пожаловали к нам, заходите, гости вас ожидают.
      Дверь в комнату раскрылась. Громкая волна веселья обдала Арзу и Вугара. Вугару показалось, что у него вот-вот отнимутся ноги, от смущения он никак не мог переступить порог. За длинными, составленными вместе столами сидело множество людей. Вугар быстро оглядел их, надеясь увидеть хоть одно знакомое лицо, но, увы, ни одного! "Зачем я пришел сюда? мысленно сердился он. - Не место мне здесь!" И, как бы ища поддержки, он обернулся к Арзу, хотел что-то сказать ей, но в этот момент раздался приветливый голос Ширинбаджи:
      - Что же вы остановились, проходите! Смех и шум, наполнявшие комнату, на мгновенье смолкли. Десятки глаз устремились на Вугара - любопытные, вопросительные, недоуменные. Он покраснел до ушей. "И чего они смотрят? Что нашли во мне удивительного?" - в отчаянии думал он, но все же заставил себя вежливо поклониться. Одна половина комнаты расположена чуть ниже, в нее вели две ступеньки. В нижней части тоже был накрыт длинный стол. Внимание Вугара привлек худощавый седой человек. Он о чем-то горячо спорил с соседом, не замечая вновь прибывших. Но вот, обернувшись на голос Ширинбаджи, он увидел Арзу и Вугара и, быстро отодвинув стул, поспешил к ним навстречу. И его Вугар узнал сразу - это был отец Арзу.
      Агариза приветствовал Вугара как старого знакомого. Подробно расспросил о работе, о здоровье и радостно обратился к гостям:
      - Знакомьтесь, это наш... - Вдруг спохватившись, он замолчал и, весело улыбаясь, добавил: - Да что тут мудрить, это наш племянник! Будущий ученый. - И снова заговорил с Вугаром, покрасневшим, будто мак. - Проходи, сынок, знакомься, чужих здесь нет, все друзья и родные...
      От смущения Вугар готов был сквозь землю провалиться. И все же ему пришлось обойти всех сидящих и каждому пожать руку. Все шло благополучно, пока он не дошел до здоровенного седого мужчины. Прежде чем протянуть Вугару руку, тот вдруг поднялся во весь рост, вытянул руки по швам, как это делают солдаты, и отчеканил:
      - Клыджев Шахмалы Исрафил-оглы!
      Тут уж Вугар и вовсе растерялся, не зная, как вести себя. Но Клыджев, видно, остался доволен тем впечатлением, которое произвел на Вугара.
      - А как вас зовут, молодой человек? - улыбаясь, спросил он.
      Вугар нехотя назвал себя.
      - Красивое имя, - улыбаясь, продолжал Клыджев. - А как звали твоего отца?
      - Муса!
      - Муса? Вот оно что... Вугар Муса-оглы... - Клыджев теребил двумя пальцами свои седые усы. - Ну, а фамилия?
      Вугара раздражали эти анкетные вопросы, и он процедил сквозь зубы:
      - Шамсизаде.
      Клыджев лихо повернулся, вплотную приблизившись к Вугару:
      - Вот теперь познакомились, можно друг другу и руку подать.
      И Клыджев торжественно протянул Вугару огромную волосатую руку, напоминавшую лапу тигра.
      Вугар только сейчас как следует разглядел этого неуклюжего, неотесанного человека, который был, по крайней мере, на полметра выше его. Густые, в палец толщиной, черные брови, желтые зубы, выдающиеся из-под мясистых губ.
      Клыджев высоко поднял руку Вугара, сжал ее в своей мохнатой лапе, несколько раз потряс в воздухе и снова стал задавать вопросы:
      - Вот тут сказали, что вы будущий ученый? Это верно?
      - Верно, - нехотя ответил Вугар и мысленно выругался: "Вот назойливый!"
      - А какая, простите, у вас специальность?
      - Химия...
      - Вот оно что... - Клыджев говорил, растягивая каждое слово. - Что ж, очень хорошо! Превосходно... Я в этой области тоже кое-что кумекаю... А какую отрасль химии вы избрали?
      - Меня интересует двигательное топливо.
      Клыджев снова одобрительно кивнул:
      - Важное дело! Для современной техники весьма острая проблема... - Он замолчал, о чем-то размышляя, и в комнате, где еще несколько минут назад стоял веселый галдеж, воцарилась тишина, пролетит муха - и то слышно.
      Снова загудел раскатистый бас Клыджева, теперь уже он обращался ко всем гостям:
      - Химия - наука важная! Нет в нашей жизни, в нашем хозяйстве такой области, куда бы она ни проникала. Эта наука нынче чудеса творит!
      Его слова словно послужили сигналом - тишина была мигом разрушена, все заговорили о химии, каждый старался показать свою эрудицию, выложить познания - большие и малые.
      Но Клыджев поспешил утихомирить разбушевавшиеся страсти.
      - Сынок, кто твой научный руководитель?
      - Профессор Гюнашли.
      - О, тебе посчастливилось! - бронзовое лицо Клыджева просияло. - Я хорошо знаю этого человека. Мы вместе когда-то работали, строили огромный завод. Настоящий ученый и Человек с большой буквы. Его ученик достоин уважения.
      Шахмалы Клыджев усадил Вугара рядом с собой и, повернувшись к Арзу, указал ей место справа от себя:
      - Сидеть с молодыми - в этом есть своя радость! Садись, доченька...
      Вугар и Арзу уселись, и тотчас какой-то лысый мужчина обратился к Вугару:
      - Скажи, сынок, вот уже сколько времени и газеты и радио только и делают, что шумят о химии. Послушаешь их и подумаешь: не наука - чудо! Правда ли это? Или, может, очередная кампания?
      И сам вопрос и тон, которым он был задан, не понравились Вугару. Но не успел он открыть рта, как за него ответил Шахмалы:
      - Все это сущая правда, Мир Казым, химия в шумихе не нуждается. Погоди! Ты еще и не такое услышишь...
      Но ответ Шахмалы явно не удовлетворил лысого. Он смотрел на Вугара своими узкими маленькими глазами, в которых поблескивала хитрая насмешка:
      - Не сердись сынок! Разве не бывает, что порой самое пустое дело возносят до небес, раздувают, раздувают, а потом, глядь, лопается оно, как мыльный пузырь. Ведь случается такое, что скрывать? Вот и сейчас... Пишут, что из древесных опилок можно вырабатывать ткани. Да что ткани! Якобы все на свете можно сделать из опилок. А я не верю! Может, потому что стар, а старики всегда консерваторы...
      Собравшиеся переглянулись, и легкий смешок прокатился над столом. Улыбнулся и Клыджев:
      - А ты верно подметил, Мир Казым, недоверие - признак старости.
      Но гость сделал вид, что не слышит слов Клыджева, и продолжал, вопросительно и настойчиво глядя на Вугара:
      - И еще у меня вопрос к тебе, сынок. Коль такая ценная наука эта твоя химия, почему ею давным-давно, еще в минувшие века, не занялись?
      Агариза не знал, как унять лысого.
      - Послушай, сосед, - не сдержавшись, сказал он довольно резко, - уж не собираешься ли ты учинить экзамен нашему молодому гостю?
      - Почему экзамен? Просто я много думал об этом. Не слишком ли мы увлекаемся химией? Не преувеличиваем ли ее значение? Вот взять хотя бы сельское хозяйство... Придумали разные химические удобрения, даже из нефти их делают. Что говорить, они поднимают урожайность. А погляди на людей все чаще и чаще рак, гипертония. А инфаркты? Вот порой сидишь и думаешь: уж не от химизации ли эти болезни? Ядохимикаты проникают в овощи, фрукты, а через них в наш организм. Да упокоит аллах наших мертвых, но вот хотя бы мой отец, прожил он свой век и даже не слышал про искусственные удобрения. Длинный век прожил - девяносто лёт, а когда умирал, и волосы и борода были куда чернее моих...
      - Да на твоей голове нет ни одного волоса! Так откуда нам знать, какие волосы были у твоего отца?! Сравнить не с чем!
      Слова Шахмалы рассмешили присутствующих. Мир Казым покраснел, однако сдаваться явно не собирался:
      - Шахмалы! Прошу, не мешай мне. Не о моей лысой голове веду я речь. Речь идет о серьезных проблемах. Молодой человек готовится стать ученым. Значит, надо думать, химию знает назубок. Пусть сам и отвечает на мои вопросы.