- Ага! - рассмеялась Маргарита. - Понятно. Графине де Монтальбан не терпится родить своему мужу наследника.
      - О да, сударыня, да, - с готовностью закивал лесничий. - Как видите, они еще засветло отправились в спальню... Надеюсь, ваша светлость вскоре тоже подарит монсеньору ребенка. Первая жена господина графа, царство ей небесное, так и не...
      - Замолчи! - рявкнул смущенный Тибальд. - Не суй свой нос не в свое дело.
      - Но почему же? - ласково промурлыкала Маргарита, положив руку ему на плечо. - Мастер Готье дело говорит. Ведь дети - это так прекрасно.
      - О да, сударыня, да, - подтвердил лесничий и тяжело вздохнул. Жаль, что у меня нет ни жены, ни детишек... Да и поздно мне их заводить, старому монаху-расстриге...
      14. МОСКОВСКАЯ СКАЗКА ОТ ГРАФА ТИБАЛЬДА
      Поужинав, они уединились в одной из спален. Покои на втором этаже действительно были барские, предназначенные для отдыха господ, выбравшихся на охоту, но перегородки между комнатами были довольно тонкими, и из соседней спальни слышались сладострастные стоны, которые еще больше возбудили Тибальда. Он рывком привлек к себе Маргариту и жадно поцеловал ее, но она тут же высвободилась из его объятий.
      - Погоди чуток. Прежде всего, нам надо поговорить.
      - О чем?
      Маргарита скинула башмаки, забралась на широкую кровать и села, обхватив колени руками.
      - Ты тоже садись... Нет-нет, не рядом со мной. Возьми вон тот табурет, пододвинь его ближе... Вот так. Теперь можешь присаживаться.
      Тибальд устроился на низеньком табурете и тотчас облизнулся - взгляду его открылись стройные ножки Маргариты и ее коротенькие панталоны.
      Заметив это, принцесса быстро одернула платье.
      - Как вам не стыдно, господин граф! Заглядывать дамам под юбки, уподобляясь сопливым пажам... Впрочем, ладно, Тибальд. Давай поговорим серьезно.
      - О чем? Или о ком?
      - О нас с тобой. Ты еще не отказался от идеи жениться на мне?
      - Ну, вообще-то...
      - Я не вообще спрашиваю. Я требую определенного ответа.
      - Да. Определенно, да. Решительно! Я безумно хочу жениться на тебе, Маргарита.
      - Ах, какой пыл, какая страсть! С чего бы это?
      - Потому что я люблю тебя. Вот уже четыре года я безнадежно влюблен в тебя.
      - Надо же! И можно подумать, что все эти годы ты хранил мне верность душой и телом.
      - Душой да, но что касается тела... Знаешь что, Маргарита...
      - Ну!
      - Вот что я тебе скажу: чья бы корова мычала, а твоя молчала. Можно подумать, что ты само вместилище добродетели и целомудрия, воплощенная невинность, олицетворение девичьей застенчивости. И не тебе упрекать меня в беспутстве, ибо ты сама отнюдь не монашка.
      - Так почему же ты любишь меня?
      - Потому что ты ангел, - серьезно ответил Тибальд.
      Маргарита откинулась на подушки и разразилась звонким хохотом, дрыгая в воздухе ногами. При этом ее платье задралось выше колен.
      - Я - ангел? - смеясь, переспросила она. - Бесстыжая, развратная, вертихвостка - и ангел?! С ума сойти!
      - Я как раз это и делаю.
      - Что?
      - Схожу с ума.
      - От чего?
      - От вида твоих прелестных ножек. Теперь у меня нет нужды заглядывать тебе под юбки - но и отворачиваться, уподобляясь стыдливому ханже, я тоже не собираюсь.
      - Ну и не надо, - ответила Маргарита, и не думая поправлять платье. Смотри и дурей себе потихоньку. Только сначала скажи мне, почему ты считаешь меня ангелом?
      - Потому что я люблю тебя.
      - А любишь меня, потому что я ангел?
      - Вот именно.
      Маргарита вздохнула.
      - Получается замкнутый круг. Однако, четыре года назад, когда ты впервые увидел меня, ты же меня еще не любил...
      - И как только увидел, так сразу же и влюбился.
      - Но чем я тебя привлекла?
      - Любовь слепа, Маргарита, полюбишь и козла... то бишь ангела.
      - И все-таки, что было первично - ты понял, что я ангел, или ты влюбился в меня?
      - Я влюбился в тебя и сразу же понял, что ты ангел...
      - Ага!..
      - Но с другой стороны, - поспешил добавить Тибальд, - увидев, какой ты ангел, я тотчас влюбился в тебя.
      Маргарита вновь приняла сидячее положение и обхватила руками колени теперь уже не прикрытые платьем.
      - По-моему, мы зациклились, Тибальд. Тебе так не кажется?
      - Вполне возможно. Мы блуждаем меж трех сосен, выясняя, что было вначале - курица или яйцо, вместо того, чтобы перейти к делу.
      - К какому делу?
      - Прежде всего (тут ты права) нам надо определиться в наших отношениях. Ты уже выяснила для себя, что я люблю тебя и хочу жениться на тебе. Теперь настал мой черед.
      - Ну! - В глазах принцессы заплясали чертики. - Давай.
      - Итак, спрашивать о том, любишь ли ты меня, я не буду.
      - Почему?
      - Я уверен, что в данный момент ты любишь меня.
      - Да ну! В самом деле?
      - Ну да! В самом деле. Насколько я тебя знаю, Маргарита, ты любвеобильная женщина и любишь всякого мужчину, с которым ложишься в постель... Прости, я не совсем точно выразился - ты ложишься в постель только с теми мужчинами, к которым ты испытываешь определенное влечение, именуемое тобой любовью.
      - Ты в этом уверен?
      - А разве это не так? Скажи откровенно, сама себе скажи - мне можешь не говорить.
      Маргарита промолчала, сосредоточив все внимание на своих ногах, обтянутых тонким шелком чулок.
      - О тебе рассказывают всякие небылицы, - между тем продолжал Тибальд. - Но в одном все сплетники единодушны - у тебя никогда не было нескольких любовников одновременно. В определенном смысле ты убежденный однолюб. "Любить" и "заниматься любовью" для тебя синонимы, ты не видишь никакого различия между этими двумя понятиями, а потому у тебя никак не вкладывается в голове, КАК это я могу, в душе храня тебе верность, искать утешение на стороне. Другое дело, что ты непостоянна, ты часто влюбляешься и меняешь мужчин, как перчатки. Но если ты увлечешься кем-нибудь, то остаешься верной ему до тех пор, пока с ним не порвешь... Впрочем, сейчас у тебя, кажется, кризис. Ты стоишь на перепутье, чего с тобой еще никогда не случалось.
      - И что же это за кризис такой? - в замешательстве произнесла Маргарита. - Просвети-ка меня, недотепу.
      - И не пытайся изобразить недоумение, милочка. Ты прекрасно понимаешь, о чем я веду речь. После разрыва с Красавчиком ты бросилась в объятия Анны Юлии лишь затем, чтобы забыться, и этот, с позволения сказать, роман я комментировать не буду. Оба Педро - Оска и кузен Арагонский - вызывают у тебя устойчивую антипатию, и потому они мне не соперники. Далее, ты назначила конкретную дату бракосочетания - а из этого следует, что ты выйдешь либо за меня, либо за Рикарда Иверо. Вот тут-то и зарыта собака.
      - Какая собака?
      - Твоя раздвоенность. Тебя влечет и ко мне и к нему - и тебе это в диковинку, тебя это сводит с ума. Ты предложила мне заняться с тобой любовью, но вместе с тем ты влюблена в кузена Иверо, то есть сейчас ты любишь нас обоих.
      - Прекрати! - выкрикнула Маргарита с отчаянием в голосе. - Прекрати сейчас же!
      Она уткнулась лицом в подушку и горько зарыдала. Тибальд присел на край кровати и взял ее за руку.
      - Поплачь, девочка, - нежно сказал он. - Тебе надо поплакать. Ты вконец запуталась, и я понимаю, как тебе тяжело и больно. Облегчи свою душу...
      Выплакав все слезы, Маргарита поднялась, села рядом с Тибальдом и положила голову ему на плечо. Он с неописуемым наслаждением вдыхал аромат ее душистых волос.
      - Тибальд, - наконец отозвалась она. - Ты, хоть ты, можешь убедить меня в том, что я должна выйти замуж именно за тебя?
      - Ну, если всей моей любви к тебе недостаточно...
      - Рикард тоже любит меня. Он просто свихнулся на мне.
      - А я...
      - Пока что ты в своем уме.
      - Но если ты отвергнешь меня, я сойду с ума.
      - Вы всего лишь поменяетесь местами - к Рикарду вернется рассудок, а ты свой потеряешь.
      - Мало того, - добавил Тибальд, - я стану дьяволопоклонником.
      - Что?!
      - Я продам душу Сатане.
      - Зачем?
      - Чтобы он поскорее сделал тебя вдовой, и я смог бы жениться на тебе.
      - Ну... Коль скоро на то пошло, Рикард тоже готов продать душу Сатане... или кузену Бискайскому, что, собственно, без разницы. Чует мое сердце, он уже позволил Александру втянуть себя в какие-то грязные интрижки... - Принцесса вздохнула. - Так что и в этом отношении ты с Рикардом на равных.
      - Что ж... Тогда просто покорись судьбе, Маргарита.
      - А разве ты знаешь, что мне предначертано?
      - Кажется, знаю.
      - И что же?
      - Стать моей женой.
      - А с чего ты взял, что это моя судьба?
      - Только не смейся, Маргарита...
      Она подняла голову и пристально поглядела ему в глаза:
      - Ты имеешь в виду этого чокнутого Готье и ту пресловутую стрелу?
      - А почему ты подумала именно на них? - с серьезным видом осведомился Тибальд.
      Маргарита слегка смутилась.
      - Но ведь это была чистая случайность, - будто оправдываясь, сказала она. - Всего лишь совпадение и ничего более.
      - А вот я считаю иначе.
      - Воля Божья?
      - Зачем так высоко метить? Бери чуть ниже - просто Судьба.
      - Судьба? - протяжно повторила Маргарита, как бы смакуя это слово.
      - Да, судьба. Не больше, но и не меньше. Почти как в сказке.
      - В сказке? В какой еще сказке?
      - Да так, к слову пришлось. Вот только что вспомнил одну московскую сказку...
      - Московскую?! Ты знаешь московские сказки?
      - Ну, знаю. А что?
      - И много?
      - Всего ничего. Не больше дюжины.
      - Ты просто чудо! - произнесла Маргарита, глядя на него с каким-то детским восторгом. - Я-то ни одной немецкой толком не помню - а ты знаешь целую дюжину московских! А они какие, эти сказки?
      - Сказки, как сказки. Немного причудливые, непривычные для нас, но в общем...
      - А та, которую ты вспомнил, о чем она? И почему, собственно, ты ее вспомнил?
      - Ну... Впрочем, лучше будет, если я вкратце перескажу ее содержание. Тогда ты сама все поймешь. Согласна?
      - Разумеется, да. Я жутко люблю сказки. До десяти лет я требовала от кормилицы, чтобы она рассказывала мне их на ночь - все новые и новые... Ладно, расскажи мне свою московскую сказку, перед тем как... как мы ляжем в постельку.
      - Итак, - начал Тибальд. - Жил-был на свете один король, и было у него три сына...
      - Фи! - скривилась Маргарита. - Старо, как мир.
      - Старо, как сказка, - уточнил Тибальд. - Мне продолжать?
      - О да, конечно!
      - Так вот, двое старших принцев для нас особого интереса не представляют, но младший, по имени Джонни Фул...
      - Ха! - перебила его принцесса. - Московский язык так похож на английский?
      - Не думаю. Просто эту сказку мне поведал один англичанин, он называл младшего сына короля Джонни Фулом...
      - Но ты же не англичанин. Называй его... ну, скажем, Жоанчик Балбес. - Она хихикнула. - Однако имечко у него дурацкое!
      - А в той сказке он и есть дурак.
      - Гм... Никто из известных мне дураков не согласился бы носить дурацкое имя. Хотя, возможно, в Московии...
      - Не паясничай, Маргарита! Твоего же отца называют Александром Мудрым, не испрашивая у него позволения.
      - Ага! Теперь понятно. То есть, московский Жоанчик стал Балбесом таким же образом, как мой отец - Мудрым?
      - В общем, да.
      - Все! Я усекла. Можешь продолжать.
      - Так вот. Когда принцы подросли и стали мужчинами, король, отец их, решил, что пришла пора им жениться. Дал он каждому по стреле...
      - Вот! - с притворным пафосом воскликнула Маргарита. - Вот они, стрелы!
      - К чему я и веду, - сказал Тибальд. - Слушай дальше, тут-то и начинается завязка. Этот король дал своим сыновьям стрелы и велел им выйти в чисто поле и выстрелить в три разные стороны.
      - Зачем?
      - Чтобы они нашли себе невест.
      - Да ну! Неужели он думал, что если принцы бабахнут стрелами в небо, так тотчас же оттуда свалятся им невесты?
      - Отнюдь. Королевская воля была такова: пусть каждый принц пустит наобум стрелу, и девица красная, которая подберет ее, станет его женой.
      - Надо же такой король был! - прокомментировала Маргарита. - И звали его, небось, Какой-то-там Остолоп. Сыновья, узнав о его решении, наверное, подурели от счастья... Хи! А если стрелу подберет не девица красная, но мужлан неотесанный?
      Тибальд вздохнул.
      - Ни одну из стрел мужчина не подобрал. Двум старшим сыновьям достались княжны, а младшему - жаба.
      - Тьфу! Так я и знала, что ничего путного из этой королевской затеи не выйдет. Надобно сказать, королю еще крупно повезло, ведь все три стрелы могли попасть к жабам или к козам, или к овцам... И что же делал тот третий, Жоанчик?
      - Отец заставил его жениться на жабе.
      - Пречистая Дева Памплонская! Какое самодурство, какая изощренная жестокость! Мало того, что он Балбес, так ему еще жабу в жены подсунули.
      - Словом, повенчались они... - из последних сил продолжал Тибальд.
      - Кто?
      - Жоанчик с жабой.
      - Побей меня гром! Как мог восточный патриарх допустить такое святотатство?
      Тибальд громко застонал.
      - О нет! Я этого не вынесу!
      - Чего?
      - Твоих дурацких комментариев.
      - Но ведь и сказка дурацкая. Я никак не пойму, в чем ее смысл.
      - Да в том, что принцесса оказалась сущей жабой... То бишь жаба оказалась самой настоящей принцессой.
      - На что ты намекаешь? - грозно осведомилась Маргарита.
      - Ни на что! Ни на что я не намекаю! - вскричал Тибальд и опрокинул ее навзничь. - Та жаба, на которой женился Балбес, была вовсе не жабой, а заколдованной красавицей-принцессой. В конце сказки Жоанчик освободил ее от злых чар, и зажили они счастливо, стали рожать детей...
      - И что из этого следует?
      Тибальд жадно поцеловал Маргариту в губы.
      - А то, что я не Балбес; я не выходил в чисто поле и не пускал стрелу наобум. Но я спас от разбойников чокнутого Готье и дал ему арбалет, из которого он впоследствии выстрелил прямо в окно королевского кабинета, чем помешал своему отцу выдать тебя замуж - говорят, за Красавчика. Кузен Аквитанский, конечно, не злой колдун, но мне все равно, злой он или добрый; это несущественно. Главное, что я, именно я, посредством помощи, оказанной мною Готье, спас тебя от этого брака.
      - Избавил от злых чар, - задумчиво добавила Маргарита и вдруг содрогнулась всем телом. - Боже милостивый! Боже... Как мне тогда повезло! - Она рывком прижалась к Тибальду. - Какое счастье, что я не вышла за Красавчика!.. И все ты, ты! По сути, ты тогда спас меня от него.
      - Ты так боишься его? - спросил Тибальд, пораженный ее пылом. Почему?
      - Он страшный человек... Нет, он, в общем, хороший - как друг. Но если бы я стала его женой... Брр!... Давай лучше не будем о нем.
      - Ладно, не будем. Возобновим разговор о нас с тобой.
      - А нам больше не о чем разговаривать, Тибальд, - грустно произнесла Маргарита. - Я уже все решила.
      Сердце Тибальда екнуло. С дрожью в голосе он спросил:
      - И каков будет твой приговор?
      - Твоя дурацкая сказка убедила меня. Я покорюсь своей судьбе.
      - То есть...
      - Вскоре мы с тобой повенчаемся. Надеюсь, ты готов к свадьбе?
      Тибальд выпустил Маргариту из своих объятий и обессилено положил голову на подушку рядом с ее головой.
      - Ты это серьезно, дорогая?
      - С такими вещами я не шучу. Я согласна стать твоей женой.
      Несколько долгих, как вечность, секунд они оба молчали. Наконец Тибальд произнес:
      - Ты говоришь это таким тоном, будто собираешься похоронить себя заживо.
      - Возможно, так оно и есть, - отрешенно ответила Маргарита. - Очень может быть... Разумеется, ты можешь отказаться от этого брака, сделать благородный жест - уступить меня Рикарду...
      Тибальд поднялся и крепко схватил ее за плечи.
      - Нет, нет и нет! Я никому тебя не уступлю. Я не такой благородный, как ты думаешь. Я настоящий эгоист и себялюб... и еще тебялюб. Я люблю тебя и сделаю тебя счастливой. Я так люблю тебя, что моей любви хватит на нас двоих с лихвой. Клянусь, ты никогда не пожалеешь о своем выборе.
      - Хотелось бы надеяться, - вяло промолвила принцесса. - Очень хотелось бы... Скажи мне, Тибальд, та твоя "Песнь о Маргарите"...
      - Да?
      - Она ведь так хороша, так прелестна... Но я ни разу не слышала, чтобы ее пели менестрели. Почему?
      Он отпустил плечи Маргариты, взял ее за подбородок и ласково вгляделся в синюю бездну ее больших прекрасных глаз.
      - Неужели ты так и не поняла, родная, что ее я написал только для тебя? Для тебя одной...
      15. РИКАРД ИВЕРО
      Тибальду как раз снилось, что он силится надеть на себя наваррскую корону, но огромные ветвистые рога чувствительно мешают ему сделать это, когда в его вещий сон ворвался громкий стук и встревоженный девичий голос доносившийся из-за двери:
      - Просыпайтесь, кузина! Да проснитесь же вы наконец!
      Тибальд раскрыл глаза. В комнате царила кромешная тьма: вечером, прежде чем лечь в постель, они затворили на окнах ставни и задернули их шторами.
      - Кузина! - продолжал вещать нежный голосок. - Я знаю, что вы здесь. Отзовитесь же!
      Лежавшая в объятиях Тибальда Маргарита, убрала голову с его плеча и откинулась на подушку.
      - Эо-ы, аэй? - зевая, произнесла она, что, по-видимому, должно было означать: "Это вы, Адель?" - Что вам надо?.. Кстати, который час?
      - По-моему, начало двенадцатого...
      - Так какого же дьявола...
      - Кузина! - взволнованно перебила ее графиня де Монтальбан. Случилось нечто ужасное! Я... О господи!.. Это ужасно!
      - Что стряслось?
      - Кузен Иверо... Его избили.
      - Рикарда?! - Маргарита мигом села в постели, свесив ноги на пол, и принялась на ощупь искать свою одежду. - Кто его избил? Как это случилось?
      - Я... Я не знаю. Я недавно проснулась... и не нашла...
      - Вот черт! - раздраженно выругалась Маргарита. - Я тоже не могу найти! У вас есть свет, кузина?
      - Да, свеча.
      - Тогда входите. А ты, Тибальд, укройся.
      Дверь приоткрылась и в спальню проскользнула наспех одетая графиня де Монтальбан. В руке она держала зажженную свечу в подсвечнике. Ее растрепанные черные волосы обрамляли неестественно бледное лицо, зрачки глаз были расширены от ужаса, чувственные губы дрожали. Адель быстро взглянула на укрытого по шею Тибальда, затем поставила на стол свечу и переключила все свое внимание на Маргариту.
      Принцесса тем временем надела короткую нижнюю рубаху и подобрала с пола чулки и панталоны.
      - Рассказывайте, кузина. Что вы знаете?
      Графиня присела на табурет и вздохнула.
      - Недавно я проснулась и не увидела... э-э... Я была не одна...
      - Вы не увидели Симона де Бигор. Я знаю, кузина, вы были с ним. Что дальше?
      - Я немного обождала, потом оделась и пошла его искать. Я разбудила лесничего, и тот сказал, что в десять часов они все уехали.
      - Кто - они?
      - Господа де Шатофьер, Альбре и де Бигор.
      - Так это они избили Рикарда?
      - Я, право, не знаю. Но Си... виконт де Бигор тут ни при чем. Он был со мной, когда господа де Шатофьер и Альбре с кузеном Иверо отправились в лес... Правда, сначала они ходили посмотреть, как допрашивают преступник а...
      - Какого преступника?
      - Я не знаю. Говорят, в лесу схватили какого-то разбойника и здесь же, в подвале, допрашивали его. Из Сангосы специально был вызван секретарь городской управы, мэтр... он представился мне, но я забыла его имя.
      - Ладно, черт с ними обоими - и с тем разбойником, и с мэтром. Меня интересует Рикард.
      - В том-то и дело, что этот мэтр, кажется, имеет самое непосредственное отношение к тому, что случилось с кузеном Иверо.
      - Ничего не понимаю! - сказала Маргарита, натягивая на себя платье.
      - И я ничего не понимаю. - Не дожидаясь, пока принцесса сама попросит ее об этом, Адель принялась помогать ей одеваться. - Когда я решила вернуться в свою комнату и уже начала подниматься по лестнице, как вдруг услышала стоны...
      - Это был Рикард?
      - Да.
      - Где он сейчас?
      - Там, где я его и нашла. В небольшой комнате под лестницей.
      - Он сильно избит?
      - Очень сильно. Он был без сознания. За ним ухаживал слуга - кажется, личный камердинер кузена Красавчика.
      - Вот как!
      - Но я не уверена, там было довольно темно. К тому же я разговаривала не с ним, а с мэтром... ага, вспомнила! - с мэтром Ливоресом.
      - И что он вам сказал?
      - Ничего конкретного. Я настойчиво требовала объяснений - вы же понимаете, кузина, Рикард мне вовсе не чужой, и я считаю своим долгом...
      - Да, да, разумеется. Я понимаю вас, Адель. Рикард ваш двоюродный брат, и вы имели полное право требовать объяснений.
      - Но мэтр Ливорес отказался что-либо объяснять. Он, видите ли, заявил, что это государственная тайна, и без вашего на то позволения или позволения вашего отца, он не вправе никому ни о чем рассказывать.
      - Да ну! Государственная тайна?
      - Вот именно. Тогда я сказала этому дерзкому мэтру, что вы здесь, в усадьбе.
      - Ну, и что он?
      - Он не на шутку встревожился. Сказал, что дело безотлагательное и что те трое господ очертя голову помчались в Кастель-Бланко, чтобы предупредить вас о заговоре.
      - О заговоре?! - воскликнула Маргарита.
      - Да, так он и выразился: предупредить о заговоре.
      - Где он?
      - В свободной комнате напротив. Я рассудила, что, быть может, вы пожелаете немедля переговорить с ним с глазу на глаз, поэтому велела ему подняться вместе со мной.
      - Вы правильно поступили, кузина, - сказала Маргарита. - Очень правильно... Вот дьявольщина! Боюсь, оправдаются самые худшие из моих опасений.
      - Какие опасения? - подал голос Тибальд, который все еще лежал в постели.
      - Это к вопросу о продаже души Сатане, - ответила принцесса, расправляя платье. - Или кузену Бискайскому - что, как я уже говорила, не имеет принципиального различия. Ведь, в сущности, все равно кому продаваться - хозяину или его слуге... Ладно, Тибальд, сейчас я пойду потолкую с этим мэтром... - Маргарита непроизвольно прижала руки к груди в тщетной попытке унять мучительное щемление в сердце. - А ты пока приоденься и жди меня здесь. Кузина, - обратилась она к графине, - вы ступайте присмотрите, пожалуйста, за Рикардом. Я скоро приду.
      Через четверть часа Маргарита в сопровождении Тибальда и мэтра Ливореса спустилась по лестнице на первый этаж. Лицо ее было белое, как мел, и неподвижное, как у статуи. Движения ее были каким-то скованными, неловкими, лишенными привычной грации; она ступала, едва сгибая ноги, будто на ходулях.
      Под лестницей возле двери стоял Гоше. Он приветствовал принцессу почтительным поклоном.
      - Ваше высочество...
      - Как там господин виконт? - бесцветным голосом спросила Маргарита, отрешенно глядя сквозь слугу.
      - Его светлость уже пришли в себя, а когда узнали, что ваше высочество тут, пожелали увидеться с вами.
      - Графиня там?
      - Да, ваше высочество. Ее светлость велели мне выйти.
      - Хорошо, - сказала Маргарита. - Вы все оставайтесь здесь. Вас это также касается, Тибальд.
      Она вошла в небольшую комнату, освещенную тусклым светом одной коптящей в подсвечнике на грубо сколоченном столе свечи. В противоположном углу комнаты стояла узкая кровать, возле которой сидела на табурете Адель де Монтальбан. Завидев принцессу, она быстро поднялась на ноги.
      - Мне оставить вас, кузина?
      - Да, пожалуйста.
      Доски кровати заскрипели. Послышался стон, а затем слабый голос Рикарда:
      - Маргарита... Она здесь?..
      Адель молча удалилась из комнаты, плотно затворив за собой дверь. Тогда Маргарита подошла к кровати, опустилась на табурет и смерила Рикарда пристальным взглядом.
      Он лежал навзничь, одетый лишь в нижнее белье, местами запачканное кровью; на шее у него на тонкой золотой цепочке висел медальон. Обтертое влажной тряпкой лицо было все в ссадинах и синяках, обе брови были разбиты, а из носа и потрескавшихся губ сочилась кровь. Глаза его скорбно и виновато глядели на Маргариту.
      - Что ты наделал, Рикард? - с невыразимой болью в голосе произнесла она. - Что же ты наделал!
      - Собирался помочь кузену Бискайскому убить его сестру.
      - Это я знаю. Но зачем?
      - Он сказал...
      - Меня не интересуют его мотивы. Тем более, что я догадываюсь, чем ему мешает Жоанна. Но ты, ты...
      - Это не долги, Маргарита, вовсе нет. Хотя...
      - Что - хотя?
      - Александр скупил все мои векселя. Не знаю, где он взял столько денег, и тем не менее он их все скупил. Он думал, что крепко держит меня в узде, но...
      - И он таки держал тебя в узде. Он втянул тебя в эту грязную, мерзкую, отвратительную авантюру. И ты согласился, ты поддался соблазну одним махом уладить свои дела, но больше всего ты хотел причинить мне боль. Ведь ты знаешь, как я люблю Жоанну, пусть и немного ревную к ней отца.
      - Ошибаешься, Маргарита. Я ни о чем таком не помышлял. Когда ты отвергла меня, мне стало все безразлично, я просто плыл по течению, я не задумывался ни над чем, не осознавал того, что участвую в злодеянии. А потом...
      - Потом ты решил продать своего сообщника в обмен на мое согласие выйти за тебя замуж. Но сделка не выгорела, и ты... О негодяй! Ты еще осмелился читать мне мораль! Ты назвал меня чудовищем!
      Рикард слабо усмехнулся, и тут же лицо его передернулось от боли.
      - Мы оба чудовища, дорогая. Мы с тобой одним миром мазаны, жаль, что мы не поженимся. Ты слишком идеализировала меня в нашем последнем разговоре.
      - Скорее, я переоценила устойчивость твоего рассудка. Ты вконец рехнулся.
      - О нет. Всю последнюю неделю я был в здравом уме.
      - В здравом уме?!
      - Да. Я все тщательно продумал и просчитал. Я решил умереть...
      - Ну так повесился бы, чтоб тебе пусто было! - в ярости воскликнула принцесса. - Зачем же убивать Жоанну?
      - Жоанну должен был убить Александр... или кто-то другой - но не я.
      - И все же ты его сообщник, а значит, тоже преступник.
      - Вот именно. Я преступник и заслуживаю смертной казни. Как раз к этому я и стремился.
      - Стремился? К чему?
      - Умереть. Чтобы меня казнили. Я слабый, малодушный человек, Маргарита, я не способен кого-либо убить собственноручно, даже себя; однако я оказался способным стать соучастником преступления. Я намеревался признаться во всем на следующее утро, но - увы! - меня изобличили раньше времени, до того как я успел сделать для своей семьи доброе дело - забрать у Александра мои долговые расписки и сжечь их.
      - Доброе дело!!! - вскричала Маргарита. - Бог мой! Доброе дело!... Сумасшедший! Безумец! Да ты совершенно не думал о своей семье - о своих родителях, о своих сестрах. Какой это будет для них удар!.. Особенно для Елены. Мне даже страшно подумать, что с ней будет, когда она узнает обо всем. Ведь она так любит, она просто обожает тебя. Она превозносит тебя до небес - а ты... ты... В конце концов ты мог бы найти какой-нибудь другой способ уйти из жизни, коли жить стало невмоготу. Но ради несчастных восьмидесяти тысяч обрекать на смерть кроткую, безобидную Жоанну...
      В глазах Рикарда сверкнули молнии.
      - А вот кроткую и безобидную Жоанну мне нисколько не было жаль. Уж если я и ненавидел кого-то, так это ее. Она постоянно интриговала, то и дело вмешивалась в наши с тобой отношения, прилагала все усилия, чтобы настроить тебя против меня, нашептывала тебе всякие мерзости обо мне. По большому счету это ее заслуга, что наш брак не состоялся. С какой стати я должен был жалеть ее? Напротив, мне жаль, что я так быстро раскололся, не продержался до часа... хотя бы до полуночи - ведь Шатофьер требовал от меня признания, что якобы я намерен убить тебя... Ах, как жаль, что Александра схватят прежде, чем он убьет ее... Как жаль!..
      - Опомнись, Рикард! Жоанна никогда не желала тебе зла. Ты ей очень нравился, она хотела выйти за тебя замуж и, естественно, ревновала...
      - А между делом потрахивалась со своим братцем, - злобно добавил Рикард. - Вот сука-то! Змея подколодная!
      Маргарита тяжело вздохнула.
      - Ловко же кузен Бискайский заарканил тебя! Нечего сказать, очень ловко.
      В комнате воцарилась гнетущая тишина. Принцесса нервно теребила шнурок, стягивавший воротник ее прогулочного платья.
      - Маргарита, - наконец отозвался Рикард. - Скажи: что ты обо мне думаешь?
      - Я думаю, что гороскоп, составленный твоей матерью, не солгал. Звезды были правы - мы принесли друг другу несчастье. Ты полностью потерял рассудок, стал буйнопомешанным негодяем, а я ... Боже! Задумай ты убить меня, я бы простила тебя, но так...
      - Я хочу умереть, Маргарита, - с неожиданной решимостью произнес Рикард. - Я больше не могу жить.
      - Ты умрешь, - холодно пообещала она, но в глазах ее стояли слезы. Тебя казнят вместе с кузеном Бискайским. Уж об этом я позабочусь.
      Рикард со стоном приподнялся на подушке, взял дрожащими руками свой медальон, открыл его и вынул изнутри серого цвета шарик величиной с большую фасолину.
      - Что это? - спросила Маргарита.
      - Яд.
      - Где ты его взял?
      - Украл у матери. Не зря же ее зовут итальянской ведьмой... Только не пытайся отнять. Я проглочу его прежде, чем ты встанешь с места.
      - А я не собираюсь тебе мешать, - сказала готовая разрыдаться Маргарита. - Глотай.
      Рикард секунду помедлил, затем тяжело вздохнул, застонал и протянул шарик ей.
      - На, возьми.
      - Зачем?
      - Возьми!
      Осторожно, будто боясь обжечься, она взяла двумя пальцами шарик и рассмотрела его вблизи. На ощупь он был мягкий и пластичный, как свежезамешанное тесто.
      - И что мне с ним делать?
      - Сама решай, - ответил Рикард. - Я уже говорил тебе, что я малодушный человек. Я преступник, я сумасшедший, но мне не хватит мужества взять на себя еще один грех, совершив самоубийство. Теперь моя судьба целиком зависит от тебя: либо ты обрекаешь меня на суд и казнь, либо... либо я приму этот яд из твоих рук и по твоей воле. Ты наследная принцесса, ты имеет право казнить и миловать, я отдаюсь на твой суд - так что это не будет ни убийством, ни самоубийством.