Пока она отчаянно пыталась сохранить равновесие, Сайрик был уже около нее. “Что случилось?” — спросил вор, помогая чародейке выбраться на берег.
      “Я не знаю”, — выдохнула она сквозь стиснутые от боли зубы. “Похоже, меня что-то ударило”. Миднайт почувствовала, как ногу разрезала очередная вспышка боли. Взглянув вниз, чародейка заметила, что под поверхностью воды мечутся какие-то темно-красные, мерцающие огоньки. Когда в спокойной до этого воде Ашабы проснулся к жизни и третий кроваво-красный светлячок, пришел черед вскрикнуть и Сайрику.
      Адон тем временем, вытянув вперед руки, мерил берег шагами. “Вылезайте”, — тихо повторял он вновь и вновь.
      Миднайт и Сайрик со всех ног бросились к берегу. Вода вокруг них вспенилась, и теперь уже в ней плавало с дюжину странных кроваво-красных огоньков. К тому моменту, как чародейка и вор с помощью Адона выбрались на берег, их число увеличилось вдвое.
      Пока Миднайт обрабатывала множество крошечных ранок на ногах, жрец стоял над ней и довольно улыбался. Сайрик склонился над краем воды, его рука была направлена в сторону реки, готовая выхватить их обидчика. Он молниеносно погрузил руку в воду, выдернул ее и отошел от берега. Когда он разжал ладонь, на землю упала крошечная, извивающаяся рыбка. Острая как бритва пасть мерцающего существа была размером с половину его туловища, которое казалось, словно горело от выпитой у жертв крови.
      “Река!” — выдохнула Миднайт, указывая на Ашабу. Бурлящая вода просто кишела от целых косяков мерцающих паразитов, которые нападали друг на друга.
      “Их там должно быть тысячи!” — произнес Сайрик, вновь подходя к краю. “Я могу различить их косяки”. Вор замолчал на мгновение, затем с саркастичной улыбкой повернулся к Миднайт. “Весьма напоминает горожан после твоего суда в Шедоудейле”.
      “Я ничего не вижу кроме мерцания”, — ответила Миднайт, отворачиваясь от вора.
      “У меня очень хорошее зрение, и я прекрасно вижу даже ночью”, — ответил Сайрик, наблюдая, как рыбы раздирают друг друга на кусочки.
      Миднайт даже не посмотрела на вора. “Совсем как Келемвор”, — рассеяно произнесла она, начав собирать лагерь.
      “Ты все еще думаешь о нем?” Внезапно голос Сайрика стал холодным, словно ледяная речная вода. “Что с тобой?”
      “Сайрик, я признательна тебе за то, что ты сделал для меня и Адона”, — вздохнула Миднайт. “Если бы не ты, то я уже давно была бы мертва. Но по отношению к Келемвору я что-то чувствую, что-то, что не могу объяснить”. Чародейка покачала головой и бережно уложила магическую книгу в мешок.
      Сайрик молчал. Все его внимание казалось, было поглощено созерцанием мерцающих паразитов. На поверхности реки растекалось огромное кровавое пятно.
      “Даже в Шедоудейле, перед битвой, Кел отказался остаться со мной”, — произнесла Миднайт. “Затем, на суде, я была уверена, что погибну, и…”
      “Адон, почему бы тебе не окунуться?” — крикнул Сайрик, жестами подзывая жреца к себе.
      “Сайрик, не начинай снова”, — устало повысила голос Миднайт, затягивая завязки на заполненном мешке. “Почему ты вообще разговариваешь со мной, если даже не хочешь выслушать, что я хочу сказать?”
      “Знаешь, чего я больше всего хочу?” — рявкнул Сайрик, в его глазах отражалось кроваво-красное мерцание от рыб. “Добраться живым до Тантраса. Эти скрижали очень важны, и вместе мы сможем найти их”. Он повернулся к Миднайт, но казалось даже после того, как он отвернулся от реки, в его глазах осталось красное мерцание.
      Адон перебрался к Миднайт поближе и сейчас сидел, скрючившись у ее ног. Жрец смотрел на Сайрика, словно вор был каким-то жутким монстром, выбравшимся из леса. Миднайт перестала собирать вещи и остановилась, покачивая головой. “Даже с помощью Эльминстера, мы едва смогли победить Бэйна. Втроем нам придется очень тяжело”.
      Сайрик улыбнулся. “Во время путешествия к Шедоудейла тебе удалось несколько впечатляющих фокусов с магией. С твоих пальцев слетали заклинания, которых ты никогда даже не учила, а губы шептали слова, которых ты никогда прежде не знала”. Вор встал и развел руками. “У тебя одной есть сила необходимая нам — при условии, что мы будем держаться от богов подальше. И даже тогда…”
      “Сила была заключена в кулоне Мистры”, — пробормотала Миднайт. “А он был уничтожен в Храме Латандера. Силы, о которой ты говоришь, больше нет”.
      “А с тех пор ты пробовала хоть одно заклинание?” — спросил Сайрик, подходя к чародейке. “Откуда ты знаешь, что силы, заключавшиеся в этой безделушке, покинули тебя?”
      “Я не хочу стать причиной еще одной катастрофы”, — резко возразила черноволосая чародейка. “Магия все еще нестабильна. Я не стану пользоваться заклинаниями, пока на это не будет крайней необходимости”.
      “И это единственная причина для отказа от их использования?” — спросил Сайрик. “Или это то, чего ты боишься больше всего?”
      “Я больше не на суде”. Миднайт подняла свой мешок и перебросила его в лодку, но прежде чем она вновь успела подойти к Адону, Сайрик схватил ее за руку.
      “Ответь мне на один вопрос”, — произнес вор. “Как ты смогла выжить во время разрушения храма? Я был на руинах и осмотрел каждый клочок на том месте, где нашли тебя и Адона. Там повсюду была разруха, однако на тебе не было ни единой царапины”.
      “Просто мне улыбнулась Таймора”, — пробормотала Миднайт, вырываясь из рук вора.
      Внезапно Адон встал со своего места и подошел к Сайрику. “Таймора мертва”, — прошептал он. “Все боги мертвы”. Затем жрец подошел к лодке и забрался внутрь, оставив Миднайт и Сайрика удивленно глазеть на него.
      “Лишь магия может быть причиной тому, что произошло в храме, Миднайт”, — наконец произнес Сайрик. “ Твоямагия. Я не знаю как, но ты обрела часть силы кулона. И чтобы вернуть Скрижали Судьбы нам понадобится эта сила”.
      “Почему ты так жаждешь найти эти скрижали?” — спросила Миднайт, поднимая мешок с едой и перебрасывая его в лодку к Адону.
      “Потому что другие жаждут их. Многие другие. Это делает их очень ценными”. Сайрик обернулся к реке.
      Кроваво-красное пятно исчезло. “Возможно даже бесценными”.
      “А что насчет предупреждения Мистры?” — спросила чародейка. “Она сказала, что для того, чтобы боги смогли вернуться в свои владения, а в королевствах вновь воцарился мир и покой, скрижали должны быть возвращены на Планы, Повелителю Ао”.
      “Если Повелитель Ао согласится заплатить достойную цену, тогда я с радостью отдам их ему. Но до той поры, это лишь простой вопрос выживания”. Сайрик загасил небольшой костер, и лагерь погрузился во тьму.
      “Но это безумие!” — прошипела Миднайт.
      Сайрик придвинулся к чародейке. “Нет…совсем нет. Мы сражались с богами, Миднайт. Мы видели их смерть. Они больше не пугают меня”. Сайрик замолк на мгновение, затем улыбнулся и прошептал, — “На самом деле боги не так уж сильно отличаются от тебя…или меня”. Даже во тьме Миднайт могла различить, как сверкают глаза вора.
      Чуть менее чем через четверть часа герои вновь оказались на залитой лунным светом реке. Миднайт провела большую часть ночи, сидя на носу лодки и думая о том, что ей сказал Сайрик о богах и их силе.
      Чародейке почти не удалось поспать этой ночью, однако, следующая пара дней прошли тихо, так что Миднайт несколько раз удалось подремать и днем. Понемногу и сам Адон стал более отзывчивым. Когда в очередной раз Миднайт пришлось сесть за весла, жрец держал ее магическую книгу открытой, так что она смогла изучать ее, переворачивал страницы и по просьбе чародейки находил необходимые заклинания.
      Сайрику уже порядком надоели сушеное мясо и сыр, поэтому он решил наловить рыбы, сидя на носу ялика. Хотя у него и не было лука и стрел, вор привязал рукоять своего кинжала к швартовой веревке и с первых трех бросков поймал каких-то трех больших плоских рыб. Но Сайрик казалось все равно был разочарован, словно в этой рыбалке он не чувствовал настоящего вызова своим навыкам.
      За два дня путешествия, если не считать еще одного ялика встретившегося им после того, как они миновали Мистлдейл, Адону, Миднайт и Сайрику не попалось больше ни одного судна. Когда приблизился вечер и небо окрасилось в янтарный оттенок, Адон заметил, что рядом с их яликом плывет кучка золотистых водорослей, вероятно прилипших к дну их суденышка.
      Жрец слегка наклонился над краем борта и, опустив руку в воду, погрузил ее в сплетения водорослей. Их форма была очень похожа на человеческие волосы, увлекаемые сильным потоком. В памяти жреца всплыли воспоминания о сладких поцелуях и ласках, которыми его награждали множество женщин, и на его лице расплылась довольная улыбка.
      “Что он делает?” — спросил Сайрик с носа лодки.
      Миднайт оторвалась от гребли. “Он просто улыбается”, — тихо произнесла чародейка и тоже улыбнулась. “Я рада видеть его счастливым”.
      Жрец, зачарованный притягательностью водорослей, едва заметно кивнул. Но внезапно Адон напрягся, почувствовав под своей рукой что-то твердое. Жрец пригляделся сквозь золотистую, искрящуюся воду и увидел, что рядом с лодкой плывет прекрасная юная женщина с полупрозрачным телом. Золотистые водоросли на поверку оказались ее волосами. Пока Адон наблюдал, женщина, прекрасная словно богиня, распахнула свои глаза песочного цвета, улыбнулась жрецу и обвила его руку своими ладонями.
      Внезапно женщина высунулась из воды так, что у Адона перехватило дыхание, а Миднайт едва не выронила весла. Сайрик выхватил кинжал и пригнулся в защитную стойку, но, наблюдая за золотоволосой женщиной, вор ощутил, как из его тела улетучивается любая злость и страх. Кинжал медленно выскользнул из руки Сайрика и с характерным звуком упал на дно лодки.
      Женщина, высунувшаяся из воды по пояс, продолжала плыть рядом с лодкой. Она была облачена в прозрачное бело-золотое платье, которое идеально прилегало к ее точеному, божественному телу. Кожа ее была бледной, почти прозрачной, и сквозь ее силуэт можно было различить очертания береговой линии. На ее плечи был наброшен белый платок.
      “Кто вы?” — спросила она неожиданно звучным голосом. Ее слова казалось, эхом отражались от поверхности реки.
      Миднайт перестала работать веслами и ровным голосом произнесла, — “Я Миднайт из Дипингдейла”. “Мои спутники — Сайрик, позади меня и рядом с тобой, Адон”.
      Женщина улыбнулась. “Не хотите…поиграть?”
      Едва она произнесла эти слова, как поверхность реки слегка вспенилась. Ялик тревожно закачался на неспокойных волнах. “У нас нет времени на игры”, — произнесла Миднайт, вновь берясь за весла. “У нас есть важные дела”.
      Золотоглазая женщина засмеялась, поднимая руки к лицу и нежно проводя пальцами по губам. “Ах, как это захватывающе звучит”, — пробормотала она. “Но, я все же думаю, что вы должны остаться со мной”.
      Воздух, окружающий лодку, наполнился крошечными, янтарными вспышками. Воля Адона и Сайрика казалось, внезапно была скована бледнокожей женщиной. Они оба стояли, таращась на нее, пока лодка раскачивалась все сильнее и сильнее.
      Миднайт бросила взгляд на своих зачарованных спутников, и внезапно поняла, с кем им довелось столкнуться — с нереидой, морской нимфой, странным созданием с Элементального Плана Воды. И было похоже, что слышанные чародейкой легенды об этих капризных морских существах также были недалеки от истины. Любой человек, взглянувший на нимфу, оказывался плененным ее чарами.
      Прежде чем чародейка успела разрушить чары нимфы, за ее спиной раздался внезапный рев, и повернувшись, Миднайт увидела, что прямо перед лодкой в воде образовался огромный туннель. Опасаясь, что лодку может увлечь на дно реки, Миднайт быстро обернулась назад к золотоволосому созданию. “Если ты убьешь нас, мы не сможем играть в твои игры”, — крикнула Миднайт.
      “Я могу играть с вами, независимо от того живы вы или мертвы”, — произнесла нимфа, хихикнув, и погладила лицо Адона. “В этом нет никакой разницы”.
      В отчаянии, Миднайт подняла один из мешков с вещами. “Мы можем дать тебе то, что обладает могущественной магией. Но, только мы знаем, как использовать это”.
      Внезапно, когда ялик уже был готов провалиться в туннель, тот исчез также внезапно, как и появился. Лодку сильно качнуло, и героев окутал глубокий туман. Ни Адон, ни Сайрик так и не оторвали своего взгляда от женщины.
      “Покажи мне”, — пробормотала нимфа. Она полностью поднялась над поверхностью воды и подошла к лодке. Существо казалось, словно скользило по волнам, и ее ноги ни на миг не отрывались от вод Ашабы.
      Теперь у Миднайт было время, необходимое для произнесения заклинания, но она решила им не пользоваться. Если бы только в мешке было хоть что-нибудь, что я смогла бы использовать против этого существа! — в отчаянии подумала Миднайт. Или, что еще лучше, что-то, что я смогла использовать, чтобы схватить платок! Если легенды не врали, то согласно им душа нимфы была заключена именно в этом кусочке ткани. Если бы Миднайт смогла завладеть им, то ей удалось бы взять контроль над ситуацией в свои руки.
      “Покажи мне!” — закричало золотоволосое создание, и в тот же миг река проснулась к жизни. Внезапно вода сформировала дюжину мерцающих зеркальных отражений нимфы. Двойники нереиды встали по обоим бокам небольшого ялика и схватили его за борта, полностью остановив на месте.
      Когда золотоглазая нимфа подплыла поближе, Миднайт заметила, что она была создана не из плоти и крови. Под изящными чертами существа скрывались потоки искрящейся, вихрящейся воды вперемешку с проблесками крошечных молний. Внутри тела нимфы было заключено мерцание ясного неба, слегка колеблющегося при передвижении существа. Это зрелище напомнило чародейке свет, проходящий сквозь огромную глыбу льда. Миднайт занесла свои руки, чтобы произнести заклинание. “Постой!” — вскрикнул чей-то слабый голос и Миднайт, обернувшись, увидела Адона протягивающего руки к нимфе. Золотоглазое существо казалось заинтересованным и осталось стоять на своем месте. “Ты так прекрасна”, — тихо прошептал Адон. В покрытом шрамами разуме жреца тотчас всплыли воспоминания о Сан Огневолосой, Богине Красоты, богине, которой он однажды служил.
      Нимфа улыбнулась и протянулась к нему, проводя рукой по его волосам. “Я и вправду прекрасна”, — произнесло существо. Внезапно ее черты начали расплываться словно воск, тающий под напором пламени. С ее лица исчезли юность и красота, оставив вместо себя образ морщинистой старухи. “А сейчас?” — спросила нимфа.
      Адон казалось слегка выпрямился, и на его черты упал солнечный свет, осветив шрам покрывавший его лицо. “Нет никакой разницы”, — произнес он.
      Черты нимфы снова растеклись, пока их место вновь не заняли очертания прекрасной юной женщины. “Ты влюблен в меня”, — сухо произнесла она. “Ты сделаешь все, что я скажу”.
      Однажды, когда Адон, Миднайт, Келемвор и Сайрик, спасая Богиню Магии, очутились в руинах Замка Килгрейв, Бог Раздора наслал на героев видения их самых сокровенных желаний. Адону привиделась Сан Огневолосая — и он едва не погиб из-за этой иллюзии. Его спасло лишь вмешательство друзей.
      Сейчас, когда Адон смотрел в чарующие, прекрасные глаза нимфы, что-то глубоко в его разуме вернуло воспоминания об той иллюзии. Жрец почувствовал как задрожала его нижняя губа. “Нет…”, — произнес он. “Не в это раз”. Молниеносным движением Адон сорвал платок с плеч нимфы.
      “Нет!” — вскрикнуло существо, пытаясь вырвать платок из рук жреца. В этот момент водные двойники нимфы подняли лодку над поверхностью воды.
      Адон упал на Миднайт и они оба рухнули на дно ялика. Сайрик же все также продолжал стоять на корме лодки. Миднайт, увидев рядом с собой кинжал Сайрика, схватила оружие и вырвала платок из рук Адона.
      “Опусти лодку!” — закричала Миднайт, обмотав платок вокруг острого лезвия.
      В тот же миг ялик вновь рухнул на воду. Сайрик упал назад, неловко ударился головой и затих. Нимфа закричала от боли. “Прошу вас!” — жалобно завопило существо. “Не трогайте мой платок!”
      “Я думала, что ты хочешь поиграть”, — холодно произнесла Миднайт.
      На какой-то миг единственным звуком доносившимся до слуха Миднайт и Адона, было легкое бурление воды. Внезапно их обволок густой туман. Жрец повернулся и увидел как ближайший из двойников нимфы искривил свое лицо в жуткой гримасе и угрожающе зашипел.
      “Отзови своих слуг!” — потребовала Миднайт, надавив кинжалом на платок. “Отпусти нас с миром!”
      Водные двойники издали несколько булькающих стонов и разлетелись кучей брызг. Нимфа прищурила свои золотые глаза и, внезапно, ялик вновь обрел свободу движения.
      “Адон, садись на весла!” — закричала Миднайт, когда поток реки развернул лодку и потащил вниз по течению. Жрец схватил весла и попытался взять лодку под контроль.
      В этот момент Сайрик пришел в себя и сел на корточки. Внезапно нимфа метнулась к вору, схватила его за руки и попыталась вытолкнуть из лодки. Однако прежде, чем существу удалось выполнить свой план, Адон крепко схватил Сайрика за правую лодыжку.
      В этот момент Миднайт погрузила кинжал в платок.
      Нимфа тотчас замерла на месте, ее тело сотрясла неистовая, болезненная дрожь. Наконец существо издало пронзительный, жалобный вздох и рухнуло в воду.
      Адон затащил Сайрика назад в ялик. Пока жрец, улыбаясь, стоял над ним, Сайрик потирал свою голову и ошеломленно оглядывался вокруг, пытаясь вспомнить, что же произошло с ним после появления нимфы.
      Прекрасный белый платок в руках Миднайт постепенно стал черным и начал крошиться. Чародейка посмотрела в воду, но нимфы там уже не было, она вернулась на Элементальный План Воды. Покачав головой, Миднайт выбросила разлагающийся в ее руках платок в Ашабу и еще долго наблюдала, как быстрый поток уносит его прочь.
 

* * * * *

 
      Полумертвый Фзул Шембрил лежал на разодранном матрасе и, сквозь полуразрушенную крышу заброшенной фермы, расположенной на оккупированной Зентиларом территории Даггердейла, наблюдал за угасающим отблеском послеполуденного неба. Несмотря на поражение армии Бэйна при Битве у Шедоудейла, жители долин не стали прогонять своих противников из ближайшего поселения к западу. На какое-то время Фзул мог чувствовать себя в безопасности.
      Неужели эта жалкая лачуга станет моим последним пристанищем? — подумал он. Я, могущественный жрец Бога Раздора, лидер Зентарима, второй по старшинству после Маншуна, должен умереть в этом вонючем, выжженном сарае на захваченной территории. На какой-то миг Фзул представил, что Зентарим, могущественная, секретная организация преданная Богу Раздора, могла послать кого-нибудь на его поиски. Однако, при этой мысли жрец лишь мрачно улыбнулся и отбросил ее, уверенный, что многие в Зентариме были бы рады видеть его мертвым.
      “Во всем виновата наша самоуверенность!” — произнес вслух рыжеволосый жрец, хотя поблизости никого не было. “И твоя жадность, Бэйн. Твое безумие и твоя жадность…”
      Фзул попытался пошевелиться, но не смог. Каждый раз, когда он пытался забыть о ране полученной при атаке на Шедоудейл, боль в груди вновь и вновь набрасывалась на него словно огромная, жестокая сторожевая собака.
      Высший жрец Бэйна впал в бред, как это часто происходило с ним в последние несколько дней, и в его разуме вновь всплыли события минувших дней. Внезапно Фзул вспомнил, что Темпус Блэкторн, бывший помощник Бэйна, погиб, став жертвой нестабильной магии. Тогда Бэйн разделил обязанности Блэкторна между Фзулом и его соперником, Семеммоном из Даркхолда.
      Переполненный планами о том, какую выгоду может принести его новое назначение и как он сможет укрепить свое влияние, Фзул принял новую должность с таким энтузиазмом, которого не испытывал уже в течение многих лет. Но его энтузиазм иссяк очень быстро, едва он выяснил секреты бога во плоти. Черный Повелитель был вынужден есть, пить и спать, как и все остальные люди. Рань бога и он будет истекать кровью, как и обычный человек. Фзул же, к своему разочарованию, должен был исполнять все человеческие потребности его хозяина и ценой своей жизни защищать секреты Черного Повелителя.
      Мысли Фзула беспорядочно метались по всем уголкам его разума. Внезапно всплыли воспоминания о подготовке к Битве у Шедоудейла, и Семеммон был избран в помощники Повелителя Бэйна во время перехода через Вунлар. Фзулу было поручено возглавить отряд из пяти сотен людей. С ними он должен был пересечь мост через Ашабу и захватить Спиральную Башню.
      Однако защитники Шедоудейла уничтожили мост, не позволив отряду Фзула насладиться легкой победой. Что еще хуже, когда мост рухнул, жрец оказался в ловушке на западной стороне, отрезанным от большинства своих сил. Затем худощавый, крючконосый, темноволосый лидер защитников моста послал в грудь Фзула стрелу. Высший жрец рухнул с моста в воду, где его, вместе с горсткой остальных выживших, подхватил необычный поток. Небольшой отряд солдат находился вместе, пока они не выбрались на берег и не обнаружили группу Зентилара, которая была выставлена наблюдать за подъездными путями.
      Раны рыжеволосого жреца сделали его путешествие назад в Зентил Кип невозможным; Фзул знал, что ни за что не выживет в столь длительной поездке. Ферма была ближайшим убежищем, которое зентильские солдаты смогли найти.
      “Во имя тебя я проливал свою собственную кровь, и ты бросил меня!” — закричал Фзул. “Будь ты проклят, Бэйн!”
      Сейчас, вынужденный вверить свою жизнь в руки своих подчиненных, Фзул лежал на куче грязной соломы и пытался прогнать мысли о приближающейся смерти. Всматриваясь сквозь полуразрушенную крышу в янтарное небо, высший жрец внезапно понял, что свет стал более ярким и сильным. Наконец цвет неба приобрел кроваво-красный оттенок, и темноту фермы разрезали лучи света, словно кто-то распахнул до того запертое окно.
      “Приди ко мне!” — закричал Фзул, пытаясь встать, несмотря на дикую боль в груди. Внезапно на грудь Фзула опустилась иссохшаяся рука и мягко опустила его назад. Высший жрец обнаружил, что смотрит в лицо, которое скорее могло принадлежать трупу оставшемуся на поле битвы, нежели живому существу.
      “Зентилар! Ко мне!” — закричал Фзул, пытаясь отползти от ужасного, разлагающегося создания, положившего свою руку на его грудь. От крика у жреца наступил приступ сильнейшей боли.
      Ссохшаяся фигура зловеще улыбнулась. “Увы, Фзул Шембрил, Высший Жрец Бэйна, силы Зентилара, стоявшие неподалеку от этой лачуги…исчезли”. Он убрал свою руку с груди жреца. “Я думаю, что ты знаешь кто я?”
      “Наконец-то ты пришел за мной”, — прошептал Фзул и закрыл глаза.
      “Нет нужды быть столь мелодраматичным”, — произнес Миркул. “Рано или поздно все люди ощущают мое прикосновение. Но твое время ступить в мое царство еще не пришло”.
      Фзул попытался скрыть свой страх. “Что ты хочешь мне предложить?” Бог Смерти поднял свою костлявую руку и постучал по своей бледной белой коже. Звук был высоким и резким. “Ты должен рассмотреть не мое предложение”, — вздохнул Миркул. “Я здесь, ну скажем в качестве представителя твоего повелителя и божества, бессмертного Бога Раздора”.
      Высший жрец выдавил короткий смешок. “Посмотри на меня — я едва не испускаю дух”, — произнес Фзул. “Что может хотеть от меня Повелитель Бэйн?”
      “Во время Битвы у Шедоудейла, в Храме Латандера был уничтожен аватар Повелителя Бэйна”, — спокойно произнес Миркул. “Ты был избран в качестве новой оболочки сущности Повелителя Бэйна”. Бог Смерти обвел взглядом разрушенную лачугу и вновь улыбнулся.
      “Но мои раны…”, — начал Фзул.
      “Они для бога ничто. Тебя могут вылечить и ты будешь жить в славе, о которой мечтал всю свою жизнь”, — вздохнул Миркул, вновь поворачиваясь к высшему жрецу. Черты жреца отразили волнение. Миркул покачал головой так, что на его щеке лопнула кожа. “Избавь меня от своих сомнений. Твоя забота о собственном благе всем хорошо известна”.
      “Почему тогда Бэйн попросту сам не возьмет меня?” — произнес Фзул. Высший жрец вновь попытался сесть, но не смог. “Думаю, не стоит упоминать, что я не смог бы ему помешать”.
      “Если Повелитель Бэйн сам завладеет тобой, то твоя внешность и воспоминания могут подвергнуться опасности. Черный Повелитель хочет уподобить твою сущность его, но он не может сделать этого без твоей помощи”, — сказал Миркул, зевнув.
      Боль в груди Фзула была просто ужасна, и жрец едва мог дышать. “Почему…почему он не пришел сам?” — произнес он между вдохами.
      “Он пришел”, — усмехнувшись, произнес Миркул. “Оглянись вокруг”.
      Кроваво-красная дымка, которую Фзул вначале принял за небо, вплыла в лачугу сквозь пролом в потолке и зависла перед высшим жрецом.
      “Смерть или жизнь?” — спросил ссохшийся человек. “Выбор за тобой”.
      Фзул смотрел как красная пелена засияла ярче, затем начала пульсировать в одном ритме с его сердцем. Из недр красного облака вспыхнуло черное пламя.
      “Я хочу жить!” — закричал Фзул, когда пламя взметнулось высоко в воздух. Черная энергия скользнула в его тело сквозь рану в его груди.
      “Жаль, я так и знал, что ты не откажешься”, — вздохнул Бог Смерти, отступая назад и наблюдая, как корчится тело Фзула. Из открытых глаз, носа и рта высшего жреца вырвались полосы черного и красного света.
      Высший жрец почувствовал, как немеет его плоть по мере того, как темная сущность Бэйна все дальше и дальше проникает в его тело. Потоки крови, бегущей по венам Фзула замедлились и в тот момент, когда злое божество взяло верх, замерли совсем. Затем, когда божественное сплелось с человеческим, все внутренности жреца словно смешались. Фзул почувствовал, как внутри него набирает силу злость Бэйна, и ему понравилось это чувство.
      Однако приятные ощущения длились недолго. Внезапно сознание Бэйна прорезала резкая боль — перед Черным Повелителем обнажились все его воспоминания и желания. Затем также внезапно боль стихла, и в разуме жреца зазвучал голос Бэйна.
       Даже не думай о том, кто из нас владеет твоим телом, — прогрохотал Бог Раздора. От тебя не требуется многого. Подведи меня, или попытайся восстать хоть раз, и я уничтожу тебя.
      К Фзулу вернулись ощущения, и он смог почувствовать прохладу ночного ветерка, задувавшего сквозь крышу. Сколько еще это продлится? — подумал он, и попытался произнести этот вопрос вслух. Фзул почти не удивился, когда его слова так и покинули его рта.
      Из далекого уголка своего собственного разума высший жрец наблюдал, как его рука поднялась перед его глазами. Рука согнулась и сжалась в кулак, затем раскрылась и прошла над окровавленной грудью. Тотчас рана исчезла, и Фзул осознал, что он пытается сесть.
      “Миркул”, — произнес Черный Повелитель голосом высшего жреца. Он сел на потрепанном соломенном матрасе и потянулся. “Обслужи меня”.
      “В этом больше нет нужды, Повелитель Бэйн”, — поклонившись, спокойно произнес Миркул. “Как только я доставлю тебя в Зентил Кип, тебе самому придется заниматься собственными делами. Лучше начать прямо сейчас”.
      Черный Повелитель недовольно нахмурился. “Ты зашел слишком далеко, Миркул! Я не потерплю подобного непослушания!” Едва Бог Смерти поклонился еще раз и расставил свои руки, Повелитель Бэйн подумал о том, чтобы ударить ссохшееся божество. Или возможно, — подумал он, — мне следует произнести заклинание. Конечно не очень могущественное, но что-нибудь достаточно сильное, чтобы показать Миркулу кто здесь главный.
      Глядя сквозь глаза, которые больше не были послушны ему, Фзул попытался закричать. Бэйн мог уничтожить их обоих, если бы попробовал заклинание, и оно обратилось на них!
      “Помни свое место”, — рявкнул Бэйн. Миркул кивнул и Фзул вновь обнаружил себя в самом дальнем уголке своего собственного разума.
      “Мои извинения, Повелитель Бэйн”, — пробормотал Бог Смерти. “Для меня это было очень трудное и напряженное время. Ты готов вернуться в Темный Храм в Зентил Кипе?”
      Бэйн пробежался руками по телу своего аватара. Свое предыдущее воплощение он превратил в нечто большее, чем простой человек, ужасное создание с острыми когтями и жесткой, обуглившейся кожей, проникнуть сквозь которую могли лишь самые острые клинки. В бледной, уязвимой плоти высшего жреца Черный Бог чувствовал себя очень некомфортно. Миркул долго настаивал, что этот выбор правилен, считая, что люди будут больше доверять богу, если он будет выглядеть как один из них. Бэйн, хотя и с большой неохотой, но все же согласился с доводами Миркула. Помимо всего, его предыдущая тактика — попытаться привести войска в подчинение запугиваниями — обернулась несомненным провалом. После поражения у Шедоудейла, ему вновь было необходимо обрести доверие своих последователей.
      Бог Раздора заметно вздрогнул, осознав, что вся его сила в Королевствах заключалась лишь в его последователях. Эта мысль была ему отвратительна. “Да”, — через некоторое время выдохнул Черный Повелитель. “Доставь меня в Зентил Кип”.
      Создав магические ворота, Миркул отошел в сторону и жестом пригласил Бэйна последовать вперед. Сквозь портал, Черный Повелитель различал, кажущиеся заброшенными, улицы Зентил Кипа. Бэйн шагнул сквозь проем. Через мгновение Черный Повелитель стоял в темном, кишащем крысами переулке. Один из карманников издал дикий крик, когда рядом с ним появился аватар Бэйна. Чумазый вор тотчас в панике бросился прочь из переулка.
      “Итак, все начинается снова, Миркул”, — произнес Бэйн, оглядывая виднеющиеся вдалеке частично выстроенные башни его храма. Так и не дождавшись ответа, Черный Повелитель обернулся и увидел, что портал уже закрылся и Бога Смерти, рядом с ним, больше не было.
      Неважно, — подумал Бэйн, покидая переулок. Пока Миркул хорошо служил ему.
      Бэйн брел сквозь город, стараясь избегать встреч с бедными и бездомными бродяжками, попадавшимися ему навстречу. Звуки, которые могли быть только стонами людей, ставших жертвами воров или работорговцев, раздавались почти из каждой тени, заставляя Бэйна ускорять свой шаг, пока, наконец, он не побежал по улице, не сводя взгляда с башенок своего храма. Миновав последний поворот и приблизившись к храму, Бэйн заметил, что впереди стоят несколько стражников.
      “Стража!” — закричал Черный Повелитель голосом Фзула, затем остановился, ожидая пока к нему приблизится один из стражников.
      “Тебе не дадут здесь бесплатной еды!” — рявкнул стражник, разглядывая на изодранной одежде аватара символ Бэйна — черную руку на красном фоне. “Проваливай прочь!”
      “Разве ты не узнал меня, Дир Ашлин?” — спросил Бэйн, пробежавшись рукой по копне рыжих волос на своей голове.