Тантрас

      “Я не могу столько ждать”, — зло бросил Келемвор, привлекая нежелательные взгляды случайных свидетелей. “Прости меня”, — тут же прошептал он. “Но сегодня ночью может быть слишком поздно для того, что я собираюсь сделать”.
      Начальник порта обернулся к воину, затем прислонился к перилам возле него. “Мне это не нравится”, — кисло произнес Алприн. “Но если ты собираешься наведаться в “Темную Жатву”, то тебе следует отыскать человека по имени Сабинус. Он занимается контрабандой и у него есть связи в правительстве и среди Тормитов. Теперь иди. Я и так сказал тебе слишком много. Если кто-нибудь узнает…”
      “Не узнает”, — улыбнулся Келемвор, хлопнув начальника порта по спине. “Ты настоящий друг и я благодарен тебе. Ну и разумеется, за мной должок”.
      “Тогда верни его, убравшись из этого города целым и невридимым”, — буркнул Алприн и пошел прочь, тревожно оглядывая толпу.
      Келемвор кивнул и покинул гавань. Воин быстро продвигался по улицам, останавливаясь лишь для того, чтобы уточнить путь до игорного дома “Темная Жатва”.
      Час спустя, воин стоял перед одноэтажным черным строением. Теперь он мог понять почему это зрелище повергло Миднайт в такой шок. Даже само здание выглядело мрачно и зловеще. Келемвор подавил дрожь и вошел внутрь.
      “Вас ожидают?” — спросил толстый, уродливый человек, едва воин оказался внутри здания.
      “Хорошие новости всегда приходят неожиданно”, — рявкнул Келемвор. “Просто скажи Сабинусу, что владелец Кольца Зимы здесь и страстно желает освободиться от лишнего имущества”.
      Толстяк фыркнул. “У тебя нет имени?”
      “Сабинусу не нужно мое имя. Ему нужно лишь знать то, чем я владею”, — рявкнул Келемвор.
      “Жди здесь”, — произнес стражник, подозрительно осматривая воина. Затем толстяк растворился за двустворчатой дверью. Когда двери распахнулись, коридор наполнился азартными криками игроков и смеха, затем створки также быстро сомкнулись, унеся с собой все звуки.
      Несколько минут спустя стражник вернулся и жестом приказал Келемвору следовать за ним. Они вошли в игорный дом и на воина обрушились звуки разнузданного веселья. В помещение находилось пять шестов на которых извивались танцовщицы из далеких стран, и некоторые из них прыгали по столам, дразня мужчин и выпрашивая у них деньги.
      Игроки делали ставки, которые иногда стоили им жизней, но чаще жизней другим. На столе, между двумя стариками, лежала прекрасная женщина, а они бросали кости, чтобы выяснить, кто будет владеть ею сегодняшним вечером. За другим столом сцена была обратной — две женщины играли на мускулистого мужчину с золотыми волосами.
      Вся комната была пропитана запахом вина и гниющего мусора. По полу носились какие-то странные твари. Келемвор почувствовал как его ноги коснулось что-то пушистое, и он заметил как от него метнулся, поглощая все что падало на пол, комок из шерсти и когтей. Он не мог даже представить себе, что это было за существо.
      Однако, воина наконец подвели к столу Сабинуса, и он удивился насколько юным был этот достаточно известный человек. Контрабандисту едва можно было дать семнадцать зим. Он носил коротко остриженные рыжие волосы, а его красная кожа почти не отличалась от цвета его волос. И хотя выглядел он молодо, но его словно окружала аура темной мудрости — наподобие той, что окружает старые секреты прошлого и древние, полусгнившие проклятые артефакты. Контрабандист жестом пригласил Келемвор присесть. Воин принял его приглашение и положил руки на стол, открытыми ладонями вверх, что являлось обычным знаком доверия.
      “Ты заинтересовал меня”, — прошипел Сабинус. “Но не вздумай зря тратить мое время. В Драгон Риче пропало множество болванов, подобных тебе, которые не смогли подтвердить свои слова делом”.
      “Я и не смел подумать о том, чтобы тратить твое драгоценное время”, — солгал Келемвор. “Я принес тебе кое-что ценное”.
      Контрабандист слегка поерзал на своем месте. “Мне доложили. Кольцо Зимы это не тот предмет, который так просто можно достать. Я думал, что оно было утеряно”.
      “То, что утеряно, всегда может быть найдено. Теперь давай не будем попусту молоть языками и перейдем ближе к делу”, — твердо произнес Келемвор парню, убирая руки под стол.
      Сабинус оскалился мрачной улыбкой. “Хорошо. Перейдем к делу. Мне это нравится”. Рыжеволосый контрабандист качнулся на стуле, едва сдерживая волнение. “Если у тебя есть кольцо — покажи его”.
      “Ты думаешь я взял его с собой? Ты верно принял меня за простофилю с базара?” — резко спросил Келемвор.
      “Это зависит от того насколько ты глуп”, — рявкнул паренек. “А ты глуп настолько, что смеешь лгать мне о такой важной вещи? Кольцо Зимы это власть. С его помощью Королевства можно погрузить в ледяной век. Выжить смогут лишь сильнейшие, или те кто будет готов к катастрофе”. Сабинус пробежался рукой по волосам.
      Келемвор прищурил глаза и наклонился к контрабандисту. Двое стражей напряглись и потянулись за кинжалами, но Сабинус остановил их. “Я могу сообщить тебе точное место, где спрятано кольцо. Я могу рассказать какие опасности поджидают на пути к нему и как их избежать”, — произнес Келемвор.
      “Что тебе нужно в обмен?” — осторожно спросил Сабинус.
      Я хочу, чтобы ты сказал мне, где находится Скрижаль Судьбы, — саркастично подумал воин. А вслух он произнес, — “Информация. Мне нужно знать почему последователи Сан, Илматера и остальных богов, кроме Торма, были изгнаны из города…и по чьему приказу”.
      “Возможно это я смогу тебе сказать”, — пробормотал Сабинус. “Расскажи мне побольше о Кольце Зимы. Твои слова развяжут мне язык и освежат мою память”. Парень наклонился вперед.
      Келемвор нахмурился. Он подумал о ледяном чудовище, которое охраняло кольцо и всех тех людях, которые погибли от его лап. Затем зеленоглазый воин поведал Сабинусу все, что он знал.
      В другом конце зала, в темном углу, за Сабинусом и Келемвором наблюдали двое людей. Один из них носил черную маску с прорезями для глаз. Второй был худощав и смугл, и чувствовал себя довольно странно, наблюдая как воин все больше увязает в расставленной для него паутине.
      “Сабинус хорошо справляется со своей ролью”, — произнес Сайрик откидываясь в тени.
      “Не нравится мне все это”, — буркнул Даррок. “Не больше, чем быть переправленным через Драгон Рич в ящике, который скорее напоминал гроб”.
      “Ты даже не разу в него не залез, пока мы не добрались до берега”, — резко произнес Сайрик. “Ты что суеверен? Ты действительно думаешь, что полежав один день в гробу, на следующий день ты сделаешь свой последний вздох? Если это так, то тебе следовало сказать об этом раньше”.
      “Нет”, — рыкнул убийца и опустил руку к кинжалу. “Я подвел своего бога и должен заслужить прощение. Но я не хочу видеть эти ящики снова!” А еще я хотел бы видеть тебя мертвым, вор, — подумал он.
      Сайрик покачал головой и засмеялся. “Ну сколько раз тебе объяснять? С твоим лицом мы бы никогда не пробрались в город. У тебя уже сложилась репутация, Даррок. Ты столь известен, сколь известен может быть убийца. Ящики и связи Сабинуса в доках были единственным способом пробраться в Тантрас не поднимая тревоги”.
      Даррок отвел взгляд. Даже несмотря на то, что его лицо скрывала маска, Сайрик мог сказать, что убийца над чем-то задумался.
      “Смотри. Сабинус куда-то уводит его”, — отметил Сайрик, поднимая свою бутылку и делая глоток темного, горького эля. “Они направляются вниз, к арене. Тебе лучше поторопиться. Келемвору не понадобится много времени, чтобы понять что его предали, и тогда он попытается сбежать”. Вор опустил свой эль и улыбнулся. “И если это случится снова, Бэйн будет очень недоволен тобой”.
      “Нами обоими”, — напомнил Даррок вору и поднялся с места.
      “Пусть тебе улыбнется удача”, — произнес Сайрик убийце, отправившемуся вслед за Келемвором и Сабинусом в южную часть игорного дома. Там, воин и контрабандист прошли через небольшую дверку и спустились по спиральной лестнице. Ступени привели в темную комнату, беспросветную дыру, которая казалось с жадностью поглощала все отблески света, отбрасываемые фонариком Сабинуса.
      Чувства воина были настороже, и мускулы готовы к действию. “Говоришь, твои записи хранятся здесь внизу?” — нетерпеливо рыкнул Келемвор, пытаясь сосредоточиться хоть на каком-нибудь предмете в темной комнате.
      “А где еще я могу хранить их?” — засмеялся контрабандист. “По сути у меня есть один документ с печатью и подписью, которые вполне могут заинтересовать тебя. Это приказ на казнь”.
      Внезапно перед Келемвором и Сабинусом выросли очертания просторной, светлой площадки, и в тот же миг во тьме загорелось с дюжину факелов, освещая ловушку, в которую так неосторожно угодил Келемвор. В тот же миг воин осознал, что подвал игорного дома представлял из себя некое подобие арены, с площадкой посередине и балконами, откуда наблюдатели могли смотреть за происходящим. Также воин заметил, что в помещении собралось уже почти с сотню людей.
      “Приказ на твою казнь!” — крикнул Сабинус, стремительно бросившись к дверному проему в стене. Прежде чем Келемвор успел броситься за ним, его внимание привлекла яркая вспышка света. Он посмотрел вверх и увидел, что на лестнице стоит громила в маске.
      “Даррок”, — прошипел Келемвор. Тем не менее воин тотчас взял себя в руки и занял защитную стойку, грациозно извлекая меч. Изуродованный убийца молча спустился по лестнице, твердо сжимая в руке свой червленый меч с кроваво-красными рунами.
      Убийца был облачен в темную кожу, с металлическими ободами на лодыжках, бедрах, поясе и бицепсах. Достигнув пола арены, Даррок вознес руки и скрестил их между собой. Едва его запястья соприкоснулись, раздался резкий звук и металлические ободы превратились в полосы острой стали. Одним движением Даррок сорвал с себя маску и отбросил ее на землю.
      Келемвор отпрянул назад, потрясенный обезображенным лицом убийцы. Толпа, до этого момента хранившая молчание, взорвалась и на двух противников внизу, посыпались крики и насмешки. Воин вошел в белый квадрат, шириной в тридцать футов, и убийца последовал его примеру. В безумном взгляде Даррока не осталось и единого намека на человечность.
      Внезапно Даррок метнулся вперед, его черный меч описал в воздухе замысловатую дугу. Убийца двигался словно молния, танцуя вокруг Келемвора и нанося смертоносные удары. Даррок успевал отпрыгнуть прежде, чем у Келемвора появлялся хотя бы единый шанс на ответ.
      Боги! — подумал Келемвор. Где он тренировался? Собственное мастерство Келемвора во владении клинком было весьма высоким, но убийца был настоящим мастером.
      Убийца шагнул назад, затем развернулся и со всей силы ударил Келемвора в живот. Келемвор уклонился от удара, его волосы на миг прикрыли ему лицо. Даррок вновь развернулся, на этот раз взмахнув клинком.
      В воздухе завертелось несколько черных волос с седыми прожилками. С молниеносной скоростью Даррок схватил их в руку.
      “Это должна была быть твоя шея, мразь”, — произнес убийца вытягивая перед собой пучок волос. “Можешь начинать молить о пощаде!”
      Толпа взревела. “Ставлю двадцать монет на обезображенного уродца!” — крикнул один из зрителей.
      “Пятьдесят на мерзкую тварь со шрамом!” — крикнула какая-то женщина, и затененные балконы взорвались смехом.
      Разгневанный насмешками, Даррок взревел и со всей силы рубанул сверху. Келемвор парировал удар своим клинком и тени, окружающие арену, разрезал дождь из искр. И все же сила удара заставила Келемвора опуститься на колено.
      “Пролей его кровь, ты уродец!” — крикнул один из зрителей.
      “Покажи на что ты способен или мы прикуем тебя у входной двери в игорный дом, чтобы отпугивать детей!”
      “Я убью тебя, когда найду, маленькая ведьма”, — прошипел Даррок, разворачиваясь и прикладываясь рукоятью меча по лбу Келемвора. Воин упал назад, и убийца нанес удар, оставивший на груди Келемвора кровавый порез.
      Келемвор подумал о том, чтобы бежать, но знал, что для того, чтобы покинуть “Темную Жатву” он должен был сначала прикончить Даррока. Зеленоглазый воин игнорируя обжигающую боль в груди, подбросил меч высоко в воздух и бросился на убийцу. Взгляд Даррока лишь на мгновение задержался на мече, но Келемвору этого хватило, чтобы пнуть его в бок и подобрать упавший на землю меч.
      С противным звуком меч воина пробил колено и ногу убийцы. Кончик клинка вошел в плоть всего на дюйм, но этого было вполне достаточно, чтобы обездвижить его ногу. Даррок перенес вес тела на здоровую ногу, отпрыгнул в сторону и рухнул на пол.
      Толпа с замиранием сердца смотрела как Келемвор бросился на поверженного убийцу. Клинок воина просвистел сквозь воздух, но убийца откатился в сторону и сделал ответный выпад. Из плеча воина хлынул струя крови. Испугавшись, что верно направленный удар Даррока может рассечь его артерию, воин пригнулся, инстинктивно прижав одну руку к порезу.
      Потеря одной ноги лишь слегка замедлила Даррока. Убийца воткнул свой меч в пол, поднялся на здоровую ногу и навис над Келемвором. За долю мгновения до того, как стальная полоска на лодыжке Даррока должна была перерезать глотку воина, Келемвор откатился в сторону.
      В тот миг когда Даррок упал на него, Келемвор успел занести свой меч. Плоская часть клинка убийцы ударила воина по лицу, но Келемвор сосредоточил всю свою силу на единственном взмахе меча. Потом Келемвор почувствовал как его оружие пробило плоть и кости в груди убийцы. Воин упал на белый пол и Даррок рухнул поверх него.
      Келемвор попытался пошевелиться, но ему в лоб уперлось острие на левой руке убийцы. Меч воина оказался зажатым весом тела Даррока. Воина охватила паника, когда он попытавшись освободить свои руки, увидел, что в нескольких дюймах от его лица двигается острая полоса стали. Он посмотрел вверх и увидел всего в нескольких дюймах от себя обезображенное лицо Даррока. Убийца попытался заговорить, но вместо этого у него изо рта полилась кровь. Лицо Даррока упало, и Келемвор понял, что убийца был мертв.
      На балконах началась какая-то суматоха, и воин услышал что на арену кто-то выбежал. С Келемвора стащили труп и воин откинул голову назад. Открыв глаза, Келемвор сосредоточил свое внимание на балконе перед собой. Он совсем был не готов к тому, что его там поджидало.
      Рядом с мерцающим факелом стоял Сайрик, и потрясенно смотрел на окровавленного воина. На какой-то миг взгляды двоих встретились, и на лице крючконосого вора расплылась зловещая ухмылка. Перед Келемвором кто-то прошел, на миг перекрыв ему поле зрения. Когда воин вновь посмотрел на балкон, то вора там уже не было.
      Приземистый, почти полностью лысый дварф помог воину подняться на ноги. Поднявшись на неверных ногах, Келемвор понимал, что должен попытаться поймать Сайрика. Но также воин знал, что вор, как и Сабинус, уже были далеко. “Настоящий чемпион!” — крикнул лысый дварф, затем обернулся к Келемвору. “Что желаешь? Золота, женщин, власть, секреты? Только скажи и все это будет твоим. На нашей арене не было ничего подобного уже много лет”.
      “Секреты”, — устало прошипел Келемвор.
      “Тогда прошу, следуй за мной”, — произнес дварф. “Мы вылечим твои раны и расскажем тебе, все что ты хочешь знать”.
      Двадцать минут спустя Келемвор узнал, что клинок Даррока ранил его не очень серьезно, и он уже восстановился от потери крови. Он зашел в ближайшую конюшню и купил лошадь, так как был слишком слаб, чтобы пешком идти в гавань, а затем в таверну.
      По пути в доки, воин пытался сдержать свою злость, чтобы она не помешала ему выполнить то, что он задумал. В “Темной Жатве” Келемвор узнал, что в исчезновениях о которых упоминал Алприн замешан городской чиновник по имени Дунн Тенвелз. Также Тенвелз издал указ, по которому любые религиозные артефакты, которые не были вывезены из города или спрятаны в хранилища, должны быть конфискованы. Большинство из этих предметов ныне заперты в хранилище, которое находится “под рукой Торма”.
      Если Скрижали Судьбы были спрятаны в одном из храмов Тантраса, существовала возможность, что Тенвелз невольно прихватил и их, не подозревая об их истинном значении. Человека следовало допросить, а хранилище обыскать. Но сначала Келемвор должен был разобраться кое с кем еще: Сайриком.
      Воин сделал вывод, что вор вероятно вступил в союз с Черным Повелителем. Но Келемвор не хотел, чтобы предатель смог сбежать к своему хозяину. Должно быть сейчас Сайрик спешил на корабль, на котором он прибыл в Тантрас. Да, — твердо решил воин, — я должен найти эту посудину, поймать Сайрика, и прежде чем снести ему голову, выудить из него все планы Черного Повелителя.
      В порту, Келемвор попытался найти Алприна, чтобы тот помог отыскать ему зентильский корабль, но начальника порта нигде не было видно. Воин порасспросил местных и выяснил, что Алприн получил сообщение, которое так переполошило его, что он тут же умчался, словно за ним по пятам гнался огненный гигант.
      Воин молча отошел в сторону, размышляя над тем, что могло так всполошить начальника порта. “Алприн”, — вслух произнес он, внезапно поняв, что вероятно произошло. “Только не его жена!”
      Келемвор бросился к своей лошади и поскакал к дому Алприна. Когда Келемвор приехал все здание было в огне, но он все же смог подобраться поближе, чтобы заглянуть сквозь открытое окно. Алприн лежал на полу, под его головой растекалась лужа крови. Мойра лежала рядом с ним. Рука покойника нежно обнимала тело его жены. Позади их тел, на стене, было оставлено сообщение.
       Я был предан. Это мое возмездие.
      На улице собралась испуганная толпа, призывающая принести ведра, чтобы потушить огонь прежде, чем он переметнется на соседние дома и лавки. Келемвор прижал руки ко рту и бросился прочь от горящего здания. В этот миг все мысли о Сайрике отступили перед скорбью.
      Жутко потрясенный, воин вернулся в таверну “Ленивая Луна” и нацарапал Миднайт три слова. К этому моменту, воин понял, что на то, чтобы отыскать зентильский корабль у него нет почти никаких шансов. Сайрик сбежал. На этот раз. Поэтому все свои мысли воин переключил на имя, которое он узнал в “Темной Жатве” и отправился на поиски Дунна Тенвелза.
      В течении многих часов воин изучал Цитадель Тантраса и прилегающие строения. Сначала дорога привела его к цитадели, сердцу правительства Тантраса. Затем он пришел к Храму Торма. Здесь дорога кончалась, и Келемвор понял, что ему даже не стоит пытаться соваться в хорошо охраняемое место поклонения в поисках убийцы.
      Вернувшись в Таверну “Ленивая Луна”, Келемвор застал там Миднайт. Чародейка буквально сходила с ума от тревоги.
      “Я провела полночи в доках, пытаясь разыскать тебя”, — крикнула Миднайт, бросаясь воину на шею и целуя его.
      “Что значит эта твоя записка?” — прошептала Миднайт, отходя от воина и вытирая слезы в глазах.
      “Именно то, что в ней написано. Сайрик жив и он пытался убить меня. Я видел его и не сомневаюсь, что он снова попытается добраться до меня…или тебя”, — произнес Келемвор и начал мерить комнату шагами. “Адон у себя в комнате? Нам нужно покинуть таверну и ненадолго спрятаться. Неподалеку от доков есть трущобы, там мы привлечем гораздо меньше внимания”.
      “Адон еще не вернулся”, — произнесла Миднайт.
      Келемвор побледнел. “Он все еще в храме?”
      “Да, а что?” — опустившимся голосом спросила чародейка.
      Бросившись к двери, Келемвор показал Миднайт следовать за ним. “Мы должны отыскать его. Адону угрожает опасность от рук Тормитов. Все объясню по дороге!”
      Миднайт кивнула и последовала за воином, задержавшись лишь для того, чтобы захватить мешок со своей магической книгой.

Торм

      У входа в Таверну “Ленивая Луна”, Адон посмотрел на прощающихся Миднайт и Келемвора. Забота, которую проявляли влюбленные друг к другу была очень трогательной. И все же жрец понимал, что поиски в городе были очень опасны и они могли больше не увидеться вновь. Но это был самый лучшее решение. Миднайт и Келемвор могли искать скрижаль где угодно, и им не нужно было бы заботиться об Адоне.
      “Адон”, — тепло улыбнулась Миднайт, отрывая жреца от его раздумий. “Не беспокойся, с нами все будет в порядке”.
      “Как скажешь”, — пробормотал жрец.
      Миднайт крепко пожала его руку. “И перестань жалеть себя”, — прошептала она, затем отвернулась и пошла вниз по улице. Келемвор проводил чародейку взглядом, а Адон тем временем перебежал улицу и растворился в толпе.
      Жрец рассчитывал, что его поход в Храм Торма окажется вполне пустяковым делом. Во время своих путешествий, Адон не раз встречался со служителями других богов и прекрасно разбирался во всех тонкостях протокола по обращению к жрецам из соперничающих религиозных конфессий. Вытянутые вперед руки с простертыми вверх ладонями и отведенными, как можно дальше в сторону, большими пальцами, прочти всегда воспринимались как знак мирных намерений. Показав этот знак и произнеся, — “Под солнцем есть место для всех”, — жрец вполне мог получить доступ к большинству храмов.
      Но когда жрец Сан миновал Цитадель Тантраса, он почувствовал, что проникнуть в храм Торма может оказаться не такой просто задачей. Когда Адон проходил, люди бросали на него полупрезрительные взгляды и тут же отводили глаза в сторону, делая вид, что не замечали его. Другие тыкали в его сторону пальцами и перешептывались между собой. Чем ближе становились стены храма, тем больше стражи маячило в окрестностях. Адону казалось, что он направляется не к месту служения, а в военный лагерь.
      Шпили цитадели впечатляли, но Адон рассчитывал, что их изящество поблекнет перед перестроенным Храмом Торма, живого бога. Однако, он замер как пораженный, оказавшись перед трехэтажным зданием, окруженным защитной стеной и несколькими воротами. В качестве сторожек служила парочка простых одноэтажных башенок с закрытыми дорожками между ними.
      Снаружи каждой из башенок стояли воины с символом Торма на груди. Адон приблизился к первой паре вооруженных стражников, выполнив ритуальное приветствие и объявил себя последователем Сан. Хотя юному жрецу и было больно говорить, что он служит Богине Красоты, но он понимал, что представившись заезжим жрецом, он получит доступ в храм гораздо быстрее.
      Ответного приветствия от воинов не последовало. Вместо этого, один из стражей умчался с места, чтобы известить своего командира. Затем появилось еще двое стражников, и Адона отвели в одну из башенок, где подвергли тщательному допросу. Различные жрецы и члены городского правительства задавали Адону множество вопросов, начиная с того, чем он увлекался, когда был мальчишкой и кончая его взглядами на всевозможные философские проблемы. Адон старался как мог, но когда он поинтересовался с чем связано подобное обращение, то так и не получил объяснения. Что было еще более странно, самый главный вопрос — цель его визита в храм — во время беседы так ни разу и не всплыл.
      “Зачем все это нужно?” — потребовал Адон у пятого опрашивающего, скучного чиновника, который смотрел на жреца темными, полуприкрытыми глазами. Уже прошло несколько часов после ужина, и жрец начал жалеть, что ничем не перекусил, прежде чем покинуть “Ленивую Луну”.
      “Почему ты служишь Сан?” — спросил скучный человек у Адона уже в пятый раз, затем заглянул в кусок пергамента, покоившийся перед ним на столе.
      “Я больше не отвечу ни на один вопрос, пока мне не объяснят что здесь происходит”, — решительно произнес Адон, скрестив руки на груди. Чиновник вздохнул, поднял кусок пергамента, и шаркая ногами, покинул унылую, каменную комнатку. Из-за двери донесся лязг стального засова. Теперь, когда дверь была заперта, а окно зарешечено толстыми, железными прутьями, Адон понял, что пытаться бежать отсюда будет бесполезно. Поэтому он устроился поудобней и принялся ждать.
      Прошло почти шесть часов, прежде чем дверь в комнату распахнулась и на пороге появился человек в одеяниях жреца Торма. Представившись, Адон исполнил ритуал приветствия и стал ожидать ответа.
      “В Тантрасе нет храма Сан”, — произнес лысый Тормит, не обращая внимания на опущенные глаза и открытые руки Адона. “За нами следит Повелитель Торм. Он для нас все. Наш бог устанавливает для нас дневные часы; наполняет наши…”
      “Сердца верностью, а разумы мудростью. Все это я уже слышал”, — прервал его Адон, срывая с себя личину спокойствия. Он встал с места и шагнул в сторону лысого человека. “Я хочу знать, почему я подвергаюсь этому оскорбительному допросу”.
      Тормит прищурил глаза, и его черты стали холодными и безжизненными. “У тебя нет никакой причины находиться в храме посвященном Торму, Адон, жрец Сан. Тебя незамедлительно проводят отсюда”.
      Едва лысый жрец отвернулся, Адон смог подавить свой гнев. “Подожди!” — позвал юный жрец. “Я не хотел оскорбить тебя”.
      Лысый человек обернулся, на его лице играла презрительная усмешка. “Ты не практикующий жрец. Об этом мне уже доложили”, — произнес человек. “По сути, у тебя нет причин, чтобы посещать любое из священных мест”.
      Адон почувствовал как его сердце забилось быстрее от гнева и замешательства. Во время допроса он ни разу не упомянул о своей недавней потере веры.
      Должно быть лысый человек заметил смятение в глазах Адон, так как сразу добавил, — “Вопросы, которые мы задавали тебе, позволили нам с большой точностью сделать о тебе соответствующие выводы. Мы прочитали тебя также легко, как любую из книг в нашей библиотеке”.
      “Что еще вы узнали обо мне?” — с тревогой спросил Адон. Если из его ответов Тормиты хоть что-нибудь узнали о Скрижалях Судьбы, то Миднайт и Келемвор могли оказаться в опасности.
      Жрец Торма подошел к Адону и встал прямо напротив него. “Ты вызываешь подозрение. Шрам на твоем лице появился недавно. И тебе от нас что-то нужно”.
      “Я ищу встречи с Повелителем Тормом”, — произнес Адон, встретившись со взглядом Тормита, полным отвращения и ярости.
      Лысый жрец попытался скрыть свое удивление наглостью Адона, но с треском провалился. “Это серьезная просьба и ее не так легко исполнить. К тому же, почему Бог Верности должен встречаться с таким неверующим мерзавцем как ты?”
      “А почему бы и нет?” — спросил Адон, пожав плечами. “Я был свидетелем таких событий, которые могут понять и объяснить лишь боги”.
      Лысый человек приподнял одну бровь. “Например?”
      Адон отвел взгляд. Жрец понимал, что должен очень осторожно подбирать каждое слово. “Скажи Богу Долга, что я видел Повелителя Хелма, стоящего у вершины Небесной Лестницы. Я слышал как страж произносил слова предостережения низверженным богам”.
      Губы лысого человека скривились в гневе, и он занес руку, словно намереваясь ударить Адона. Внезапно он остановился. Тормит постоял так с секунду, затем выдавил из себя слабую улыбку. “Так как ты принес эти знания Торму, возможно старшие захотят с тобой поговорить еще”. Лысый человек нежно взял руку Адона и вывел его из комнаты. “Пойдем. Мы найдем тебе место для сна в барраках снаружи храма. Может пройти некоторое время, прежде чем мои наставники смогут переговорить с тобой”.
      Эту ночь Адон провел на теплой кровати в здании распложенном за пределами храма. Обычно эти кровати предназначались для стражников, но по крайней мере этой ночью, свободных коек оказалось больше чем солдат. На самом деле поспать Адону удалось совсем немного. Большую часть времени он провел размышляя над своим отношением к богами воскрешал в памяти последние моменты Эльминстера в Храме Латандера.
      Во время своей бессонницы, Адон невольно прислушивался к беседе двух стражников, стоявших на воротах. Если ему удавалось собраться, то он мог расслышать фрагменты их беседы, доносившейся до него сквозь открытое окно. Большая часть разговора касалась женщин или выпивки, но некоторые из высказываний все-таки заинтересовали Адона.
      “Мне хватило бы и одним глазком повидать лицо Повелителя Торма. Я слышал, что есть такие, кто даже притрагивался к его одежде…”, — благоговейно произнес один из стражей.
      Голос был таким набожным, охваченным таким благоговейным трепетом, что Адон почувствовал, что ему сейчас станет дурно. Неужели бы и он звучал так, если бы перед ним появилась Сан? Некоторое время назад возможно, но не сейчас.
      Несколько минут спустя, перед бараками остановилось еще двое. “Опасные речи ведешь!” — произнесла женщина испуганным голосом. “Не вздумай, чтобы тебя кто-нибудь услышал. Хочешь сгинуть подобно остальным?”
      Наступила тишина, затем вновь раздался чей-то голос, — “Я слышал разговоры о нескольких людях, что служат Огме, Богу Знаний. У меня есть их имена и адреса. С благословения Повелителя Торма к концу недели…”
      “Не стоит беспокоить Повелителя Торма по таким пустякам, друг мой!” — раздался другой голос. “Просто скажи мне все, что тебе об этом известно. Я прослежу за всем сам…”
      Наконец, примерно за час до рассвета, прямо у окна Адона остановился кто-то еще. “Он никогда не узнает”, — зычно рявкнул человек. “Повелитель Торм не понимает что происходит, так как слишком долго отсутствовал в этом мире. Он ни за что не должен узнать, что происходит”. Затем человек исчез.
      Когда наступил рассвет, Адон внезапно понял, что в бараке он был не один. У изголовья его кровати стоял жрец. Поднявшись с койки, Адон поприветствовал его и когда жрец также поприветствовал его, он почувствовал огромное облегчение. Этот Тормит был очень высоким, его длинные седые волосы были идеально расчесаны и доходили почти до бровей. Глаза жреца были небесно-голубого цвета, а улыбка столь теплой и дружественной, что Адон тотчас расслабился.
      Адон внезапно понял, что его волосы были не расчесанными, грязными и взъерошенными, и тут же попытался пригладить их одной рукой. Жрец с умилением посмотрел на него. Адон лишь рассмеялся и оставил эту пустую затею.
      “Моя одежда помялась, волосы спутались и не ел я со вчерашнего дня”, — со вздохом произнес Адон. “Полагаю, что я с трудом похожу на жреца Сан”.
      Жрец опустил руку на плечо Адона и выведя его из барака, провел его мимо сторожевых башенок на дорогу ведущую к Храму Торма.
      “Не беспокойся, Адон”, — утешительно произнес жрец. “Мы не станем судить о тебе по твоему внешнему виду. Что касается завтрака, я распорядился, чтобы нам накрыли в моих личных покоях, где мы сможем спокойно переговорить. Мы перекусим и расскажу тебе все, что ты хочешь знать”.
      Адон и седоволосый жрец вошли в храм через ворота. Дверь обрамляли тысячи каменных латных рукавиц, и проходя мимо них, Адон почувствовал некоторую тревогу. Жрецу, потерявшему веру, казалось, что каменные руки вот-вот протянутся и схватят его, чтобы в дом Бога Долга не вошел ни один человек без веры. Разумеется ничего подобного не случилось.