Миднайт перехватила руку Сайрика, прежде чем кинжал покинул ее. На башне вспыхнул один из факелов, и герои обнаружили, что перед ними стоит писец Эльминстера, Лхаэо. Миднайт тихо выдохнула его имя, и юноша с каштановыми волосами ловко перепрыгнул с носа лодки на пирс. На плече писца покоился увесистый мешок, но он нес его без особых усилий. На его плечах был накинут свободный черный плащ.
      “Тебе еще, что тут надо?” — прошипел Сайрик, подозрительно осматривая юношу.
      “Я не собираюсь выдавать вас, если тебя волнует именно это”, — прошептал Лхаэо, затем аккуратно опустил мешок на пристань. “Вы можете себе только представить, как был бы раздосадован Эльминстер, если бы первой вещью, которую он узнал по возвращению домой, было, что вас казнили за его убийство?”
      “Но, Лхаэо, мы видели как Эльминстер погиб”, — уныло произнесла Миднайт. “Он провалился в тот жуткий разлом”. Адон слегка вздрогнул, но ничего не сказал. Он попросту смотрел на лодку, медленно раскачивающуюся на неспокойных волнах.
      Лхаэо потер свой подбородок. “Я не верю в это”, — произнес писец, открывая свой мешок. “По правде сказать, Эльминстер исчезал и прежде — много раз. Я бы узнал…почувствовал…если бы его и вправду больше не было с нами”.
      “Если ты не хочешь остановить нас, тогда зачем же пришел сюда?” — тихо буркнул Сайрик. Он все еще держал кинжал, направляя его на писца. “Если ты не заметил, то мы слегка торопимся”.
      Лхаэо нахмурился и, отведя кинжал Сайрика в сторону, подошел к Миднайт. “Я здесь, чтобы помочь тебе. Это последнее, что я могу сделать после суда”.
      Писец жестом показал Миднайт заглянуть в мешок. “Здесь твоя книга, а также немного провизии”. Лхаэо залез в мешок и извлек прекрасный шар, мерцавший янтарным цветом. С тех пор как Миднайт видел этот шар в последний раз в кабинете Эльминстера, на поверхности стекла появились странные руны, а золотое основание, изукрашенное замысловатыми узорами, было покрыто изумительной, искрящейся бриллиантовой пылью.
      “Ты помнишь это?” — спросил Лхаэо, протягивая сферу Миднайт. На лице писца играла легкая улыбка.
      “Да”, — ответила Миднайт, протягивая руку, чтобы погладить мерцающий шар. “Сфера устроена так, что разобьется, если поблизости от нее окажется какой-либо могущественный магический предмет”.
      “Это должно помочь тебе отыскать Скрижали Судьбы”, — тихо произнес Лхаэо и положил сферу назад в мешок.
      Миднайт и Сайрик казалось, были шокированы, но Лхаэо продолжал улыбаться. “У Эльминстера нет тайн от меня. Он даже сказал мне, что первая скрижаль находится в Тантрасе”.
      “Нам пора идти”, — прошипел Сайрик Миднайт. “Ты можешь рассмотреть свой мешок с подарками и попозже”. Вор схватил Адона и потащил его к лодке.
      “И последнее”, — прошептал писец, снимая с плеча еще один небольшой мешок и протягивая его чародейке. Она заглянула в него — внутри лежала небольшая металлическая бутылочка.
      “Дымка восторга”, — пояснил Лхаэо. “Идеально подходит для отключения большой группы стражников, без причинения им вреда”. Сайрик толкнул Адона в лодку и начал отвязывать ялик.
      “Ты рисковал собой, пытаясь спасти нас!” — пораженно произнесла Миднайт. Из лодки выглянул Адон, и могло показаться, что на мгновение его взгляд остановился на писце.
      Лхаэо лишь фыркнул и отвернулся, с выражением негодования на лице.
      Миднайт схватила Лхаэо за плечо и вновь повернула к себе лицом. Выражение лица писца, было серьезным, почти жестким. “Почему?” — спросила она. “Если горожане узнают, то непременно убьют тебя”.
      Лхаэо выпрямился, и казалось, его голос стал немного глубже. “Я не могу допустить, чтобы тебе причинили какой-либо вред. Я не могу мириться с такой пародией на правосудие, миледи”. Писец взял руку Миднайт и поцеловал ее. “Эльминстер верил тебе и позволил помогать в храме. Ты должно быть стоишь его доверия”.
      Сайрик бросил в их сторону злой взгляд. “Миднайт, мне придется оставить тебя здесь, если ты не поторопишься!”
      “Он прав”, — тихо произнес Лхаэо. “Ты должна идти”.
      Миднайт забралась в лодку. Лхаэо помог Сайрику освободить последнюю веревку, удерживающую судно и оттолкнул его от берега. Затем, взмахнув рукой на прощание, Лхаэо исчез в темноте.
      Сайрик сел на весла в центре лодки, оказавшись спиной к Миднайт. Принявшись грести, вор вынужден был постоянно смотреть в отсутствующий взгляд жреца, который казалось, словно нарочно избегал злых взглядов Сайрика. Используя перекрестный метод гребли, который он выработал за долгие годы путешествий, Сайрик начал медленно вести лодку, но к его удивлению она шла не так быстро, как он рассчитывал.
      “Что тут, черт возьми, происходит?” — выругался вор, вглядываясь в воду. “Неужели сели на мель?” Сайрик опустил руку в холодные воды Ашабы и тотчас понял, что было не так. Вода текла в другую сторону, вынуждая его грести против тока реки, хотя они и направлялись вниз по течению, прочь от Шедоудейла.
      Сайрик выругался и шлепнул веслом по воде. Лодку накрыла небольшая волна, обдав при этом Адона и Миднайт. От неожиданности чародейка вскрикнула, но жрец так и не пошевелился.
      Сайрик посмотрел на Адона и вновь выругался. “Этот кусок мяса лишь ненужный нам балласт”, — зло произнес он и плеснул Адону водой в глаза. “Из-за него мне только труднее грести”.
      Горбоносый вор вновь сел на весла, а Миднайт, взяв плащ, принялась вытирать Адону лицо. “Я знаю, Адон, ты слышишь меня”, — прошептала чародейка. “Я позабочусь о тебе. Я не дам тебя в обиду”.
      Когда Адон промолчал, Миднайт лишь нахмурилась и принялась еще усиленнее вытирать его лицо. Она не заметила соленых слез, смешавшихся с холодными каплями Ашабы.
 

* * * * *

 
      Келемвор почти всю ночь стоял в продуваемом ветрами внутреннем дворе. О сне не могло быть и речи. К тому же воин был не один. Страже было приказано следить за внутренним двором до самой казни Миднайт и Адона, к тому же небольшая толпа шумных зевак решила также остаться на ночное дежурство. Наблюдая за весельем горожан и слушая их шутки о предстоящей казни, Келемвор в глубине души был сильно раздосадован. Праздничная атмосфера, предшествующая смерти была попросту неуместна.
      Во внутреннем дворе появились рабочие, которые начали собирать помост для предстоящей казни. При этом виде огни злости, пылающие внутри Келемвора, превратились в настоящую вспышку ярости. Наблюдатели тотчас принялись обсуждать форму помоста. Он состоял из двух круглых платформ, двигающихся, словно противоположные шестерни, чтобы любой желающий мог получше рассмотреть жертв. Из центра платформ выходили столбы с грубыми, металлическими крючьями к которым должны были крепиться запястья и лодыжки приговоренного к казни. В центре каждого столба по всей его длине располагались круглые отверстия. Келемвор с трепетом осознал, что должно быть через эти отверстия палачом будут просунуты шипы, которые затем вонзятся в тела осужденных — его бывших друзей. Это должна была быть медленная, ужасная смерть.
      Келемвор еще не знал, что будет делать, когда наступит время казни. Он чувствовал, что каким-то образом должен загладить свою вину перед Миднайт, которой не смог помочь на суде. Но все же все доказательства против Миднайт и Адона предъявленные на суде были столь убедительны, что воин даже не думал о том, что его друзья и в самом деле могли быть невиновны. Он допускал возможность, что Миднайт потеряла контроль над каким-либо могущественным заклинанием и таким образом, сама того не желая, убила Эльминстера.
      Едва на горизонте засияли первые признаки рассвета, как в отдалении появилась вереница сумрачных красноватых огней. Келемвор осмотрелся и увидел, что стоит рядом с парочкой стражников, с трудом пытавшихся скрыть свою зевоту.
      Внезапно со стороны Спиральной Башни донеслись тревожные крики, и стражники за считанные доли секунды привели себя в состояние боевой готовности.
      “Заключенные!” — крикнул кто-то из башни. “Они сбежали!”
      “Келемвор, давай с нами!” — крикнул один из стражников, тучный молодой человек, направлявшийся к Спиральной Башне. “Нам сейчас нужен каждый человек!”
      Жители долин все еще думают обо мне как об одном из своих, — понял Келемвор, следуя за стражей к главному входу в башню. Дверь, ведущая в подземелья, была распахнута настежь, и Келемвор на пару с тучным стражником бросились на лестничную площадку. Там скопилась уже довольно большая толпа народу. Протолкнувшись через кучу народа, Келемвор внезапно остановился, увидев скорбные лица Лорда Морнгрима и Турбала.
      Причина их скорби сидела на маленьком стуле в конце коридора ведущего к тюремным камерам. Келемвор внимательно изучил полное блаженства выражение, застывшее на лице мертвого человека, затем перевел взгляд ниже, чтобы осмотреть рукоять короткого меча, торчавшего из его шеи. Меч был вонзен с такой силой, что острие клинка, прошив стражника насквозь, вошло в известковый раствор, скрепляющий камни между собой.
      “Кто его убил?” — рявкнул Келемвор. Его слова нарушили тишину, царившую на лестничной площадке, и все повернулись в его сторону.
      “Он сам убил себя”, — произнес рыжеволосый стражник, нервно раскачивающийся на ногах. “Когда я пришел сменить его, то на его шее была небольшая ранка. Когда я поинтересовался, что же с ним произошло, то он поведал мне историю о парне, который был здоровым, примерно как Форестер. Также он сказал, что у него были рыжие волосы, как и у меня, а также необычный акцент”.
      Стражник на какой-то миг прекратил раскачиваться и обернулся к Морнгриму. Правитель кивнул, и стражник продолжил свою историю. “Он сказал, что этот человек спустился по задней лестнице и по приказанию Лорда Морнгрима забрал заключенных”. Рыжеволосый стражник замолчал на миг, затем вновь начал раскачиваться. “Поведав мне все это он достал меч, улыбнулся и вонзил его себе в горло, точно в том месте где была небольшая ранка! Вот так все это и произошло. Я клянусь!”
      Вновь наступила тишина, нарушаемая лишь криками заключенных голосящих в своих камерах. Один из голосов выделялся особенно.
      “Я видел!” — кричал грязный, темноволосый наемник. “Я все видел!”
      Морнгрим отвернулся от трупа и направился к камере заключенного.
      “Накройте его чем-нибудь”, — приказал Турбал, взмахнув своей палочкой для ходьбы, и последовал за своим повелителем к камере. Келемвор шел за ним следом.
      “Что ты видел?” — спросил Морнгрим.
      “Э-э-э, не так быстро!” — произнес заключенный, свесив руки с прутьев решетки. “Что я получу взамен?”
      Морнгрим схватил заключенного за руку и с силой дернул на себя. С нечеловеческим криком, наемник врезался в проржавевшие железные прутья. Молниеносным движением меч Морнгрима покинул свои ножны и тут же замер, зависнув над запястьем заключенного.
      ”Ты сможешь оставить свою руку при себе”, — выкрикнул Морнгрим. “Говори живо, а не то я раскромсаю тебя на куски, и начну прямо сейчас с этой руки!”
      Заключенный посмотрел в налитое кровью лицо правителя Шедоудейла и быстренько выложил все, что видел прошлой ночью.
      “Сайрик”, — произнес Келемвор, склонив голову. “Это, должно быть, был Сайрик!”
      Внезапно с вершины лестницы раздались крики. “Здесь еще тела! Форестер мертв!”
      “Пойдем со мной”, — сказал Морнгрим Келемвору, и они вместе поднялись по лестнице, пересекли коридор и вошли в комнату для аудиенций, где вершился суд. Посреди комнаты стоял низенький, лысый стражник. Его меч был наготове, словно он в любую секунду ожидал каких-либо неприятностей. Пока стражник вел правителя и воина вверх по лестнице к задней части помоста, его маленькие пухлые руки заметно дрожали. На задней стене висели занавеси с изображением герба Морнгрима. На одной из красных штор, внизу, виднелось небольшое пятно. Тело Форестера была оставлено прямо за троном Морнгрима.
      “Пятно заметила служанка, Каллиопа”, — тихо пробормотал лысый стражник.
      Правитель затрясся от гнева. “Обыскать башню”, — сильно сжав руки, произнес Морнгрим. “Я хочу знать, кто еще…пропал”.
      В течение одного часа весь план Сайрика был раскрыт, а также была обнаружена пропажа лодки. У Морнгрима подозрение вызвал стражник дежуривший на мосту. Неподалеку именно от его поста были обнаружены тела Сегерта и Маркрига. Стражник был отправлен в подземелье для допроса.
      “Похоже это на дело рук твоего друга?” — сказал Морнгрим, склонившись над телом Сегерта и указав на рану на шее трупа.
      “Он не был мне другом”, — произнес Келемвор, осматривая ранение. “Да, это похоже на работу Сайрика”.
      Тут крики раздались и со стороны кухни, и Келемвор вместе с Морнгримом вернулись назад в башню. Там они обнаружили повара указывающего на ступени, ведущие в кладовую. Среди разделанных туш мяса на огромном крюке болтался юноша, только начинавший свою карьеру стражника. Его бледное лицо все еще было измазано в шоколаде и вишнях.
      “Пойдем со мной”, — сказал Морнгрим, но Келемвор и не пошевелился, потрясенно разглядывая труп юноши. Правитель мягко положил руку воину на плечо и отвернул его от тела. “Нам нужно поговорить”, — тихо произнес Морнгрим и повел Келемвора в свой кабинет.
      Двое людей взобрались по лестнице, и на первой лестничной площадке правитель долины открыл большую деревянную дверь и жестом пригласил Келемвора проледовать внутрь. Кабинет Морнгрима был невелик, но очень уютен. По всей комнате была расставлена мебель из какого-то темного дерева, а на стенах висели светлые гобелены. Сквозь небольшое, единственное окошко пробивались слабые рассветные лучи.
      Правитель уселся на стул и принялся нервно теребить руки. “Мне нужен кто-то, кто смог бы найти их, Келемвор. Тот, кто верен принципам Долин — свободе, правосудию, чести — и тот, кто знает, как найти этих мясников сотворивших такое с моими людьми”. Морнгрим внезапно замолчал, но продолжил теребить руки.
      Келемвор не знал что сказать. Миднайт, Адон и Сайрик уже очень давно ловко обманывали его и использовали в своих интересах. Лишь только этим можно объяснить то, что они покинули долину без него. Возможно, они все-таки и были настоящими убийцами.
      “Ты хорошо послужил Долинам”, — через некоторое время произнес Морнгрим. “Ты замечательный человек, Кел. Я думаю, тебя просто ввели в заблуждение”. Правитель перестал теребить руки и встал.
      “Да”, — ответил Келемвор, пробежавшись рукой по волосам. Он сидел напротив правителя на большом стуле с высокой спинкой. “Похоже на то”.
      “Ты провел с ними много времени”, — сказал Морнгрим, медленно подходя к воину. “Ты знаешь ход их мыслей. Ты можешь иметь какое-нибудь представление, куда они могли отправиться”.
      “Возможно”, — пробормотал Келемвор.
      Морнгрим замолчал на мгновение, затем опустил руку на плечо Келемвора. “Я хочу чтобы ты выследил преступников и вернул их в Шедоудейл. Я дам тебе дюжину верных людей, включая проводника, который знает здешний лес”.
      “Лес? Но они отплыли на лодке”, — удивленно воскликнул Келемвор.
      “Думаю, на воде они будут оставаться не долго. Единственный путь для достижения их цели проходит по земле”, — вздохнув, произнес Морнгрим. “Ты возьмешься за это дело?”
      Келемвор резко откинул руку правителя со своего плеча и вскочил с места. Но прежде чем он успел произнести хоть одно слово, дверь в комнату распахнулась, и в комнату ворвался Лхаэо. “Лорд Морнгрим, простите меня!” — выкрикнул писец, рухнув на колени перед правителем. “Я не знал! Я верил в их невиновность! Но они пролили невинную кровь и омыли в ней мои руки!”
      “Успокойся!”, — произнес Морнгрим, протягиваясь вниз и обхватывая Лхаэо за плечи. “Расскажи нам все”.
      Преданный писец Эльминстера вздохнул и заглянул в глаза Морнгрима. “Как я уже сказал на суде, я думал, что Эльминстер был все еще жив. Я…я отправился к башне, чтобы помочь чародейке и жрецу сбежать прежде, чем их казнят… Но Сайрик опередил меня”. Лхаэо вновь склонил свою голову и спрятал лицо в ладонях. “Я позволил им сбежать…Нет. Я помог им сбежать. Я отдал Миднайт ее магическую книгу…и еще несколько вещей”.
      Морнгрим нахмурился и повернулся к Келемвору. Воин беззвучно стоял над писцом, его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций.
      “Я должен был догадаться, что стража внутри башни уже мертва”, — внезапно зло произнес Лхаэо. “Ведь нас должны были заметить и поднять тревогу. Я никогда бы не подумал, что они…” Писец вздрогнул и посмотрел на Келемвора. “Я никогда не смогу простить себя за то, что произошло!”
      Морнгрим пытался сохранять хладнокровие, но злость на его лице читалась также ясно как волны от камня брошенного в спокойную прозрачную воду. “Убийства произошли до того, как ты пришел, Лхаэо. Ты не должен винить себя”.
      Лхаэо вздохнул и вновь склонил голову. “Ты должен заключить меня в камеру”.
      Морнгрим отошел от писца. “Считай, что ты находишься под домашним арестом”, — спокойно произнес Морнгрим. “Ты не должен покидать Башню Эльминстера, за исключением случаев, когда тебе будет необходима еда и питье. Таково мое последнее слово”.
      Писец встал с пола, склонился перед повелителем и повернулся, собираясь уходить. “Да и еще кое-что”, — произнес Морнгрим, прежде чем Лхаэо успел покинуть комнату. “Ты не знаешь, куда отправились преступники?”
      Писец обернулся. Келемвор мог видеть, как побелело его лицо, а в глазах начала закипать злость. “Знаю”, — выдавил Лхаэо сквозь стиснутые зубы. “Они отправились в Тантрас”.
      Морнгрим кивнул, но у Келемвора еще оставался один вопрос. “Подожди, Лхаэо. Ты только что сказал, что думал, что Эльминстер все еще жив. Ты больше в это не веришь? Ты думаешь, что Адон и Миднайт… убили его?”
      До этого горбившийся писец, внезапно выпрямился и расправил плечи. Когда он заговорил, его голос был едва громче шепота. “После того, что они сделали в башне, я считаю их хладнокровными убийцами. Хуже того, они обманули такого замечательного человека как Эльминстер. И как ты, Келемвор. Он должны ответить за то, что сделали!”

Морская Нимфа