Пока вода закипала, налетчики переворошили все фотоальбомы и почти во всех обнаружили валюту.
      Листы были попарно склеены краями, начиная с обложек, там и были спрятаны все деньги хозяйки.
      Виктория Самойловна никак не проявляла своей агрессивности, мысленно она уже смирилась с потерей. В данную минуту ее интересовало другое, потому что она догадалась, что собираются делать с ней налетчики.
      – Неси тазик, – сказал Тихоня, рассовывая доллары по карманам.
      – Вот! – вернулся Сотник, он спешил приступить к порке. Любовная парочка его уже просто достала. Тихоня взял один прут, проверил его на изгиб и для устрашения несколько раз резанул по воздуху. И тихий, зловещий свист подействовал на женщину куда больше, чем угрозы, сыпавшиеся на нее из уст Сотника.
      – Дай я начну, – попросил Сотник.
      – Бога ради, – Тихоня передал ему прут и, закурив, расположился в кресле. После первого удара лопнул тонкий материал трусиков и женщина вскрикнула. Затем она почувствовала, как грубые и беспощадные мужские руки надавили на ее скулы и скомканный обрывок ее халата заполнил рот. Теперь кричать она не могла, но тихий стон все равно прорывался наружу. Постепенно белье изорвалось в клочья.
      Но женщина стыда не испытывала и уже не стонала. Спина и ягодицы невыносимо горели, а в душе закипала жажда мести. Вихрова понимала, что вряд ли ей когда-нибудь удастся посчитаться с палачами и от этого жажда мести многократно усиливалась.
      – Достаточно! – прервал Тихоня напарника, который вошел в роль и даже наслаждался экзекуцией. – Уходим.
      Сотник остановился и отбросил прут в сторону. Он посмотрел на исполосованную спину хозяйки и остался доволен своей работой. У него сразу приподнялось настроение.
      – Ты не держи на нас зла, Виктория. Сама напросилась. А на счет того, что ты бабенка не первой свежести, я лукавил. С удовольствием понежился бы с тобой на диванчике, но боюсь, что твоего любовничка от ревности кондрашка хватит, – блеснул он остроумием.
      – Не приставай больше к ней, думаю, что она все поняла. – Казалось, опять Тихоня заступается за Вихрову. – Советую поскорее претворить в жизнь наш договор, иначе в другой раз на нашу мягкосердечность можешь не рассчитывать. – Он подошел к хозяйке и перерезал своим ножом веревки, удерживавшие ее на столе, затем развернулся и поспешно вышел.
      – Счастливо оставаться, – сказал Сотник и даже подмигнул Виталию Николаевичу. – Желаю приятно провести время. – И уже на ходу, повернув голову, добавил: – Такая женщина! Если бы ты знал, Виталик, как я тебе завидую! Входная дверь хлопнула и в квартире на несколько минут повисла гробовая тишина.
      – У-у-у, у-у-у, – замычал привязанный к батарее мужчина. Женщина словно очнулась после кошмарного сна. До сих пор она не могла поверить, что все это произошло с ней в реальной жизни. Она, не торопясь, подтянула к лицу руку и выдернула кляп, ужасно болели скулы, во рту пересохло. Пересиливая слабость и боль, она спустила на пол ноги и на какое-то время задержалась в таком положении. Потом решительно оттолкнулась руками от стола и, пошатываясь, направилась к любовнику. Мужчина обтер рукавом рубашки рот и начал массировать затекшие кисти рук.
      – Нужно вызвать милицию, – предложил он.
      – И объяснить им, на какую сумму меня ограбили? Откуда интересно у простой весовщицы такие деньги? К тому же, у них моя объяснительная, в которой я собственноручно изложила, каким путем их заработала.
      – Тогда ты должна рассказать следователю, что на тебя оказывали давление. Тут младенцу понятно, что они люди Панина, – отстаивал свою точку зрения Виталий Николаевич.
      – Они и сами не скрывали причины своего посещения. А следователь – продажная шкура. Никогда бы не подумала! С виду честный человек.
      – Они не соврали на счет следователя? – выразил сомнение мужчина, разминая затекшие ноги беспрерывным хождением по комнате.
      – Не исключено. Но это легко проверить. Я ему рассказала всю схему хищения с мясокомбината. Если он слетает безрезультатно, будет ясно, что он их человек.
      – Но хоть с работы пока не увольняйся, дождись результатов, – посоветовал любовник.
      – А что толку на ней оставаться? В ночную смену меня больше Панин не ставит, а держаться за мизерную зарплату нет смысла. К тому же, если протяну с заявлением об увольнении, подобный визит может повториться.
      – Мы можем подготовиться к следующей встрече. – Несмотря на то, что ему прилично досталось, настроен Виталий Николаевич был воинственно.
      – Не ищи на свою голову новых приключений. Женщина рассуждала здраво, без эмоций, хотя именно она больше всех и пострадала. – Даже Панин не главное лицо в этой истории, он просто кому-то платит и находится под их покровительством. Те же, под чьей крышей он находится, люди далеко не низкого полета, они содержат целый аппарат чиновников, целую бригаду бандитов и только Бог знает, что еще под их ведомством. Вот в их интересы я и вмешалась. А грабители, которые сегодня издевались над нами – шантрапа, мелочь, сдадим одних в милицию, им на смену придут другие. Главного же виновника своих злоключений я так и не смогу никогда узнать.
      – И все-таки, мне кажется, что ты слишком преувеличиваешь. Целую цепочку преступности и коррупции выстроила. На самом деле просто-напросто твой начальник нанял парочку бандитов среднего пошиба и подослал их запугать тебя. Правоохранительные органы нажмут на него как следует и выведут всех на чистую воду.
      – Дай-то Бог, дай-то Бог! – неуверенно произнесла хозяйка. – Только откуда Панин знает о моем заявлении в милицию, когда туда его еще ни разу не вызывали? Может я и преувеличиваю в какой-то степени, но, на мой взгляд, для этого есть все основания.
      – Тебе решать, – наконец-то согласился Виталий Николаевич. – Но хочу, чтобы ты не сомневалась, что я буду рядом с тобой при любых обстоятельствах.
      – Даже в случае, если наша связь станет известна твоей жене? – Вихрова с недоверием посмотрела на мужчину.
      – Повторяю: в любом случае! – Его тон не оставлял и тени сомнений. Взгляд у хозяйки как-то сразу подобрел, она встала с дивана, подошла к любовнику. Чмокнула в губы и склонила доверчиво голову ему на плечо.
      – Спасибо, – искренне сказала она. – Только я не хочу подвергать тебя опасности, потому что в моей никчемной жизни ты единственный близкий и родной человек.
      Он взъерошил ей волосы и обнял: – Я помогу тебе навести в квартире порядок.
      – Не надо, я сама. – Она вскинула голову и посмотрела ему в глаза. – Не обижайся, но после пережитого потрясения мне необходимо остаться одной и привести свои мысли в порядок.
      – Понимаю. – Ему было обидно, но он не подал вида. – Позвони мне на работу.
      Виктория Самойловна, проводив любовника, прошла в спальню и с ходу повалилась на постель, зарыв в подушку лицо. Только теперь она дала волю чувствам, заплакав от бессилия.
      Начальник холодильного цеха Панин Григорий Игнатьевич подписал Виктории Самойловне заявление об увольнении без отработки. Женщина в один день оказалась безработной. Она с нетерпением ждала повестки в милицию. Только после беседы со следователем она могла что-то прояснить для себя в этой истории…
      Александр Федорович еще раз взглянул на часы и поднялся из-за стола. Вихрова опаздывала на пятнадцать минут. Факты из ее заявления не подтвердились, и следователь решил вызвать свидетельницу на откровенный разговор, а если не получится, придется закрывать дело в связи с отсутствием состава преступления. Дверь чуть слышно скрипнула и в кабинет заглянула свидетельница.
      – Можно? – спросила она у Вершкова.
      – Проходите, Виктория Самойловна, располагайтесь, – и он придвинул стул к своему рабочему столу, сам сел на прежнее место. – Нам предстоит долгий и трудный разговор. Именно от него и будет зависеть дальнейшая судьба вашего заявления.
      – Мне бы хотелось сначала услышать: как вы слетали в Сургут? И какие плоды принесла ваша командировка? – Женщина затаила дыхание. От ответа следователя зависело ее дальнейшее поведение.
      – Должен признать, что неудовлетворительно, факты не подтвердились, поэтому я и вызвал вас повесткой, – охотно ответил Вершков, полагая, что таким образом вызовет Вихрову на открытый разговор. Но все-таки не удержался и добавил: – Вообще-то в этом кабинете вопросы задает следователь.
      «Разыгрывает из себя добропорядочного служащего правоохранительных органов, а сам, только я за порог, побежит докладывать тем, на кого и собирает компромат», – подумала про себя Виктория Самойловна. Вслух же произнесла:
      – Не будет больше ни вопросов, ни ответов. Я хочу забрать свое заявление. Извините за доставленное беспокойство.
      – Дело в том, что по вашему заявлению возбуждено уголовное дело и забрать его вы уже не имеете права, – пояснил лейтенант. – Вы только можете отказаться от предыдущих показаний и написать другое заявление, противоположного содержания.
      – Я согласна.
      Вершков догадался, что в его отсутствие что-то произошло и вероятнее всего на женщину оказали давление.
      – Но тогда вам придется нести ответственность за дачу заведомо ложных показаний, – строго предупредил он.
      – Ну что ж, я признаю, что оговорила хорошего человека в лице своего начальника Панина Григория Игнатьевича и готова понести за это любое наказание, которое предусматривает закон.
      «Да, – подумал Александр. – Ее шантажировали. А это означает, что произошла утечка информации. Значит могли и северян предупредить». Он внимательно посмотрел на Вихрову: – Ради выявления истины, я готов пойти с вами на сговор, главный виновник должен оказаться на скамье подсудимых. Если вы честно расскажете мне о своей причастности к данному хищению, то я обещаю не отображать ваше признание в материалах дела.
      Следователь даже пошел на частичное нарушение закона, ему не терпелось прижать фактами хитрого противника, а не просто закрыть дело.
      «Вот сволочь! – мелькнула мысль в голове женщины. – Хочет собрать побольше компрометирующего материала на своих благодетелей, чтобы при необходимости можно было давить на них или, в крайнем случае, поднять планку своего материального вознаграждения. А как они при этом поступят со мной, ему глубоко наплевать».
      – Вы меня принимаете за полную дуру? – спросила она с вызовом.
      – Зачем же так категорично? У меня этого и в мыслях не было. Просто мне кажется, что вы кому-то рассказали о своем заявлении и слухи докатились до Панина. А тот, в свою очередь, нашел способ повлиять на ваше сегодняшнее решение.
      – Меня удивляет ваша наглость! – В словах женщины звучала ненависть. – Прикинулся паинькой!
      – Вам и про меня что-то наговорили? – предположил следователь, соблюдая спокойствие.
      – Что, интересно, можно наговорить на честного молодого, подающего большие надежды следователя?
      – Теперь в ее голосе скользила неприкрытая ирония.
      – Довольно ломать комедию! Лично я никому и ничего не рассказывала, еще не совсем из ума выжила!
      – Но об этом заявлении знали только три человека: вы, я и начальник следственного отдела. – Александр все еще старался вернуть расположение женщины и перевести беседу в спокойное русло.
      – А начальник следственного отдела не мог кому-нибудь проболтаться? – и свидетельница хитро прищурилась.
      – Исключено! – заверил Вершков. – Он один из самых старых и порядочных работников нашего отдела.
      – Очень приятно! – Виктория Самойловна даже улыбнулась. – А вы случайно не допускаете мысль, что утечка информации произошла именно благодаря вашей расчетливой неосторожности?
      – Что за глупое обвинение? – опешил следователь. – Еще понимаю подозрение на неосторожность. Но расчетливость!
      – Я придерживаюсь иного мнения, – заявила посетительница.
      – Но позвольте…
      – Достаточно, – перебила она хозяина кабинета. – Не нужно считать себя умнее других. – Она не отвела взгляда. – Переигрываете, уважаемый следователь.
      – Я вижу, что здесь не обошлось без постороннего вмешательства…
      Но она опять его перебила:
      – Не нужно казаться смешным. Мне надоело играть в кошки-мышки. Давайте уже перейдем к делу, из-за которого вы вызвали меня повесткой.
      В конце концов, Вихрова изменила свои показания и Вершков был вынужден зафиксировать все в протоколе.
      После ее ухода, он еще долго сидел за рабочим столом в глубоком раздумье.
      «Похоже на то, что и меня оклеветали, – роились в его голове тревожные мысли. А это может означать только одно, что проболтался кто угодно, только не весовщица. Если не Вихрова и не начальник следственного отдела, то остаюсь только я. Нужно подумать, нельзя исключать любую возможность».
      В результате длительных раздумий он пришел к выводу, что вскользь упомянул имя Панина в кругу семьи Кожевниковых. «Но они честные и абсолютно посторонние люди», – подумал он.
      Он упорно не допускал подозрений на Ксюшу и ее близких. Однако сколько ни ломал он голову, вновь возвращался к Кожевниковым: «Если утечка информации произошла через меня, то других вариантов у меня нет и я обязан его проверить».
      Настойчивый автомобильный сигнал прервал его размышления. Вершков выглянул в окно и увидел новенький «жигуленок» Ксюши. Девушка стояла рядом с машиной и приветливо махала ему рукой. У Александра учащенно забилось сердце, он давно находился под воздействием ее чар.
      «Как я только посмел плохо о ней подумать?» – Он посмотрел на часы. Стрелки показывали начало седьмого. Он махнул Ксюше, вышел из кабинета, закрыл дверь на замок и, уже шагая по длинному коридору, произнес вслух: – Бред какой-то…
      Любовь Леонидовна Казакова сошла с трапа самолета. Она звонила брату и предупредила, что прилетит, но не просила, чтобы тот ее встретил. Тем приятнее было увидеть среди встречающих Ксюшу.
      – Привет, племянница! Соскучилась по тетке? – пошутила она, разводя руки в стороны для объятий.
      – Привет, моя престарелая тетушка, – пошутила Ксюша и они обнялись.
      – Рассказывай, как вы тут без меня? – спросила Казакова уже в машине.
      – Без изменений, – ответила племянница и, не сдержавшись, добавила: – У нас для тебя сюрприз.
      – Какой? – проявила естественное любопытство женщина.
      – Потерпи до вечера, – уклонилась от прямого ответа племянница. Они с отцом решили гостью познакомить с Вершковым. Их поразительное сходство и неожиданная встреча должны вылиться в оригинальное зрелище.
      На самом деле Атамана интересовали результаты командировки следователя, но его дочь не должна была знать об этом. В доме Кожевниковых Любу уже ожидал праздничный стол. Они долго сидели, рассказывая последние новости.
      – Наконец-то наша мать посмотрит на морс. – Это известие Алексею пришлось по душе. – Сколько раз предлагал он ей отдохнуть на Черноморском побережье, даже сам был готов с ней поехать, но она все отказывалась.
      – Потому что о себе совсем не думала, все для нас старалась. Ты же ее хорошо знаешь, не любит она быть кому-нибудь в тягость, – сказала Люба.
      Беседовали в основном брат с сестрой, остальные практически не вмешивались и только слушали. Светлана заметила ту нить, которая протянулась между братом и сестрой, и пошла на маленькую хитрость. Она что-то шепнула на ухо дочери, а затем произнесла вслух:
      – Мне нужно по магазинам, Ксюша меня повозит. Надеюсь, что брат не позволит своей сестренке скучать? Они оба с благодарностью посмотрели на хозяйку.
      Алексей разлил по фужерам сухое испанское вино и закурил. Люба взяла свой фужер, чуть пригубила, встретилась глазами с приветливым взглядом брата и решила перейти к главному.
      – Алеша, я ведь приехала, как всегда, с просьбой к тебе, – сказала она.
      – Нет проблем. Все, что только в моих силах, – с готовностью отозвался брат.
      – Иногда мне кажется, что для тебя невозможного не существует, – польстила ему гостья.
      – Не подхалимничай, – улыбнулся Алексей. – Я в любом случае помогу тебе, – заверил он ее.
      – Тогда сначала я тебе все расскажу, без всяких комментариев, а потом ты выразишь свое мнение, может что-нибудь посоветуешь.
      – Договорились, – и он откинулся на спинку кресла, заняв удобное положение и приготовившись к длинному разговору с сестрой.
      Хоть и обещала Люба обойтись без комментариев, на самом деле, она сути дела уделяла меньше времени, чем оправданиям поступков, которые еще не совершила. На изложение у нее ушло более двух часов. Она перепрыгивала с одного на другое и рассказ получился бессвязным, но вполне понятным.
      Алексей же сдержал свое слово и ни разу не перебил сестру, предоставив ей возможность до конца выразить как мысли, так и накопившиеся эмоции.
      Люба умолкла и бросила вопросительный взгляд на брата.
      – У меня сложилось впечатление, что ты ждешь от меня благословения, – откровенно сказал Алексей.
      – Не то, чтобы благословения, но понимания. Гарик хоть и согласился принять в этом деле участие, но на самом деле он не во всем со мной согласен. Сергея я вообще не беру во внимание, его точка зрения меня не интересует и ты сам знаешь почему. Вот и получается, что я осталась один на один со своей совестью.
      – Мне бы не хотелось останавливаться на моральной стороне вопроса. В конце концов, каждый сам выбирает свою дорогу. Что касается советов, то, на мой взгляд, ты сама неплохо продумала схему. Интересует же меня только одно: ты твердо решила или еще сомневаешься. Если тебе на что-то нужны деньги, то ты можешь просить у меня любую разумную сумму и выбросить из головы предложение профессора. – Он на долю секунды задумался, сморщив лоб. – Недооценил я твоего преподавателя при первой встрече.
      – Спасибо тебе, Алеша. И так все наше семейство сидит на твоей шее, а мне хотелось достичь какого-нибудь положения своими силами.
      – Но мне не в тягость помогать близким, – возразил брат.
      – Я же уже сказала, что дело не в тебе, а во мне самой. Раз я на что-то настроилась, то будь уверен – не передумаю и не отступлю! Недаром мать говорит, что характером я в старшего брата.
      Последняя фраза льстила самолюбию мужчины, но он все равно счел необходимым предупредить сестру:
      – Убить человека легко. И страшно только по первому разу. – Он задел самый больной вопрос. – Но стоит ли переступать эту черту?
      – Я хочу иметь своего ребенка и чтоб он был обеспечен всем необходимым, – оправдывалась Люба. – Она бросила подозрительный взгляд на брата. – А тебе откуда известно: легко или нет лишить человека жизни?
      – В книжках читал, – вывернулся Алексей. – А если серьезно: через многое мне пришлось пройти и богатство свое не за станком заработал. Но такова моя доля, выбирать не приходилось. Говорят, что люди, занимающиеся моим ремеслом, живут хорошо, но недолго или попадают в места не столь отдаленные. Что случилось, то случилось и я не жалею. По крайней мере, без меня жена и дочь голодать не станут.
      – Вот видишь, – заострила Люба внимание на последних словах брата. – И у меня возраст уходит, а детей все нет. Нищету же плодить не хочу.
      – Ладно, – сдался Атаман. – Со своей колокольни лучше видно. В конце концов, ты взрослая и самостоятельная женщина.
      – Вот именно, – кивнула Люба. Она понимала, что ступает на опасный и скользкий путь и что возможно ее ждет впереди самое страшное. Но она уже настроилась и отступать не собиралась. О донорах она старалась лишний раз не задумываться и придумала себе оправдание: – Лишая жизни одних, я продлеваю ее другим. Все в мире относительно!
      – Насколько я осведомлен, Сутулый сейчас сидит на бобах и может принять участие в твоей затее, к тому же, он прикроет, если возникнут разногласия в криминальных кругах. Я дам тебе его адрес.
      – А если он все же откажется?
      – Тогда подыщет тебе подходящего парня. Я черкну ему несколько строк, но главное ты передашь на словах. Еще что-нибудь от меня требуется? Может быть начальный капитал?
      – Нет! – категорично отказалась сестра. – Остальное я сама.
      – Теперь у меня к тебе просьба: больше к этой теме не возвращаемся. Ты просто сестренка, которая приехала к брату в гости и по которой я ужасно соскучился! – Алексей смотрел на нее такими любящими глазами, словно между ними и не было всего лишь минуту назад неприятного разговора. Люба улыбнулась и ее огромные голубые глаза заблестели.
      Глядя на это милое создание, можно было подумать, что природа создала ее для любви, нежности и добра. Но внешность часто бывает обманчивой. Да и соблазн больших денег – вещь великая и многим не под силу преодолеть его.
      – Не скучаете здесь без нас? – поинтересовалась Светлана. Они только что вернулись.
      – С моей сестренкой такое понятие, как скука, не вяжется, – не очень весело отозвался Алексей.
      – Вы тут случайно не разругались в наше отсутствие, – насторожилась хозяйка дома.
      – Что ты, мама, – вмешалась в беседу Ксюша. – Да они выточены из одного камня, только в разное время. Так что у них полная гармония во всех отношения.
      – Ценное наблюдение, – заметил Алексей. – Просто мы вместе взгрустнули.
      – Сдаюсь! – Светлана подняла руки вверх и рассмеялась. – Так не честно – все на одного.
      – Я на твоей стороне, – заступилась Люба за сноху.
      – А как же понятие полной гармонии? – развеселился хозяин дома.
      – С твоей женой у нас этого тоже хватает, – улыбнулась и гостья.
      – Ладно, – махнула рукой Светлана. – Надеюсь, ты предупредил сестру, что вечером у нас праздничный ужин. Ожидается гость, – и она с заговорщическим видом посмотрела на мужа.
      – Не успел предупредить. – Алексей развел руками.
      – Все друг друга понимают, только я одна не в курсе. Это похоже на заговор. – Люба догадалась, что от нее что-то скрывают. – Ксюша намекала на какой-то сюрприз. Кто этот загадочный человек, который ожидается вечером в гости?
      – Мой жених, – ответила за всех племянница.
      – Я его знаю? – не отставала Казакова.
      – Нет, – заверил брат. И добавил: – Но складывается такое впечатление, что ты знакома с ним с самого рождения.
      – Достаточно загадок. Объясните! – потребовала Люба у родственников.
      – Потерпи до вечера, – сказал Алексей.
      – Издеваются над бедной женщиной, – деланно надула губы Люба.
      – Уж не разжалобить ли ты нас собралась? – Ксюша сделала вид, что сочувствует родственнице.
      – Я на кухню, – объявила Светлана.
      – Я помогу тебе, – сказала младшая Кожевникова.
      – И я, – вызвалась Люба.
      – Ни в коем случае! Гостям не место на кухне, – возразила хозяйка.
      – Вот именно, – поддержал ее муж.
      В течение дня Люба пыталась разгадать тайну и делала несколько неудачных попыток. Женщины отшучивались, а Алексей вообще пропускал ее вопросы и просьбы мимо ушей.
      Хозяйка накрывала на стол, Алексей уткнулся в телевизор, Ксюша куда-то ушла, а Люба сидела в кресле, занятая собственными думами.
      До Алексея долетел скрип тормозов остановившейся у дома машины.
      Он выглянул в окно и сказал: – Приехали.
      Казакова, заинтригованная предстоящей загадочной встречей, как-то вся подобралась и смотрела на входную дверь. Все, что угодно ожидала она увидеть, то только не лицо человека, похожего на нее, как две капли воды.
      – Познакомься, – сказала Ксюша растерявшемуся гостю. – Это и есть моя престарелая тетка. – Люба встала, но не произнесла ни единого слова. Близнецы, лишившись дара речи, уставились друг на друга. Теперь они оба понимали, какой сюрприз им приготовили. Александр уже видел Любину фотографию, но воочию сходство поражало еще больше. Они были буквально на одно лицо, только у мужчины черты были более жесткими и волевыми. Отличал лишь цвет глаз: у женщины светло-голубые, у мужчины темно-карие.
      – Казакова Люба, – пришла в себя и представилась гостья Кожевниковых.
      – Вершков Александр, – машинально ответил мужчина.
      Последняя реплика гостя сразила женщину сильнее, чем сходство. Она поняла, что перед ней родной брат и сердце готово было выскочить из груди.
      – Братишка! – невольно воскликнула она.
      – Что? – не смог разобраться в происходящем Александр. Люба вспомнила, какие усилия прилагала мать в поисках сына и подумала, что только она имеет право открыть правду.
      – Я хотела сказать, что Алеша, мой брат, приготовил настоящий сюрприз, – пошла она на попятную.
      – Не каждому дано увидеть свое отражение без зеркала. Они стояли напротив друг друга, не замечая присутствия остальных членов семьи. Женщину подмывало спросить его про серебряную цепочку с подковкой, но она не нашла подходящего предлога.
      – Долго вы еще будете любоваться друг другом? – спросил Алексей. – Ужин стынет.
      – Извините, – и Вершков первым прошел к столу. За ужином завязалась непринужденная беседа на отвлеченные темы. Мысленно следователь вновь вернулся к своим подозрениям относительно главы семейства Кожевниковых. По дороге он задал Ксюше вопрос, знает ли ее отец Панина Григория Игнатьевича. Она ответила, что он однажды был у них в доме, если она не ошибается. Теперь Александр ждал удобного момента, чтобы задать тот же самый вопрос Алексею. И такую возможность ему предоставил сам хозяин.
      – Как твоя служебная командировка? – как бы между прочим спросил он. Алексей разговаривал с Вершковым на «ты», как бы на правах будущего тестя.
      – Бесполезно летал, – махнул рукой следователь.
      – Да и свидетельница уже отказалась от своих прежних показаний. – Он ничего не скрывал, разыгрывая простачка. – Придется закрыть дело. Кстати, вы не знакомы с начальником холодильного цеха мясокомбината Паниным? – Складывалось впечатление, что он задал вопрос лишь для поддержания беседы и отвечать на него было не обязательно. Но Алексея эта тема интересовала, поэтому он ответил:
      – Я занимаюсь другим бизнесом и мои пути с мясокомбинатом не пересекаются, – и он располагающе улыбнулся.
      – Странно! – Брови у Вершкова поползли верх от удивления. – А Ксюша говорила, что Панин бывал у вас дома.
      – Разве ты не помнишь Григория Игнатьевича? – Дочь с виноватым видом посмотрела на отца. – Он как-то заходил к нам.
      – А-а-а! – воскликнул хозяин дома, будто только теперь понял, о ком говорят. – Так речь идет о Григории Игнатьевиче? Но я отродясь не знал его фамилии. – Атаман понял, что попал в ловушку следователя и что тот лишь прикидывается простачком.
      – И что он работает на мясокомбинате, вам конечно неизвестно? – Александр не смотрел на собеседника, словно не ему задавал вопросы. Это давало ему определенное преимущество.
      – Ты меня в чем-нибудь подозреваешь? – обиженно поинтересовался хозяин.
      – Что вы! Просто дурная привычка следователя – задавать вопросы.
      – Григорий Игнатьевич что-то говорил на счет своей должности, но я не обратил на это внимания, – решил все-таки оправдаться Атаман. – У нас с ним шапочное знакомство, но он произвел на меня впечатление честного и порядочного человека. Наверняка его оговорили, поэтому факты и не подтвердились. – Таким образом Алексей вроде бы вышел из щекотливого положения, но как умный человек он не мог не понимать, что сомнения закрались в голову следователя.
      – Черт меня дернул пригласить его! – выругался он про себя.
      Вершков был в форме и застегнутая на все пуговицы рубашка, да еще галстук скрывали серебряную цепочку, с которой он до сих пор не расставался. Но Люба, не отрываясь, смотрела ему на грудь, словно пуговицы на рубашке должны были расстегнуться под воздействием ее гипноза.
      Александр заметил пристальное наблюдение за ним и испытывал неудобство. Он подумал, что по неосторожности чем-нибудь капнул на рубашку и придирчиво осмотрел ее, но пятен не обнаружил. Если бы женщина изучала его лицо, то ее любопытству нетрудно было найти объяснение, но чем заинтересовала ее грудь следователя, он никак не мог сообразить.
      Ксюша, которая чувствовала себя виноватой перед отцом, чтобы прервать неприятную для Алексея беседу, включила магнитофон. И громкая, но мелодичная музыка заполнила комнату.
      – По-моему, мужчины совсем забыли, что с ними за одним столом сидят дамы. – Произнесла она с некоторой обидой.
      Мужчины посмотрели на нее с извиняющими улыбками. – Я рассчитываю, что кто-нибудь пригласит меня на танец!
      Вершков поднялся из-за стола с намерением исполнить пожелание Ксюши, но его опередил Алексей, ему не терпелось побранить дочь за длинный язык. Растерявшийся Александр так и замер посреди комнаты.
      – Что это вы к одной кинулись? – не упустила своего шанса Казакова. – В этом доме есть еще две женщины. Следователю ничего не оставалось, как пригласить на танец Любу.
      – А я пока кофе приготовлю, – поднялась из-за стола и Светлана.
      Александр и Люба танцевали молча. Мужчина был почти на целую голову выше ее, хоть она и не была маленького роста. Она прислонилась щекой к груди партнера и сквозь тонкую ткань летней рубашки ощутила цепочку. Тогда она решила пойти на хитрость. Она умышленно подвернула правую ногу и упала на одно колено. Для мужчины ее маневр оказался неожиданным и он не успел придержать ее. Но партнерша сама о себе позаботилась, зацепившись за его рубашку. Две верхние пуговицы отлетели, застежка форменного галстука лопнула, а на всеобщее обозрение выступила цепочка с подковкой.
      – Извини! – поднимаясь, сказала Люба. Но ее взгляд оставался прикованным к талисману.
      – Ничего страшного. С кем не бывает? – И потом все же спросил: – Что интересного ты нашла у меня на груди?
      – Забавная вещица. – Люба бережно взяла в руку подковку и перевернула ее обратной стороной. – Здесь кажется что-то написано?
      – Вершков хотел сказать ей, но она опередила: – «Моей Анюте, от Прохора». Она не прочитала, но хорошо знала надпись.
      – Глазастая! – удивился партнер. – Надпись очень мелкая и не всякий способен разглядеть ее даже через лупу.
      – У Казаковых зрение стопроцентное! – широко улыбнулась женщина и вновь прижалась к партнеру. Внутри у нее все ликовало. Наконец-то она нашла родного брата.
      – Где ты приобрел такую оригинальную вещицу? – спросила она, чтобы хоть как-то оправдать свое чрезмерное любопытство.
      – Она висит у меня на шее столько, сколько себя помню и, вероятно, тут кроется какая-то тайна, но родители не успели ее мне раскрыть.