– Не спеши, – удержал ее мужчина за локоть. – И если можно, не «выкай» мне.
      – По-моему, я не давала повода для сближения, – и женщина высвободила руку.
      – Я только хочу, чтобы ты меня выслушала.
      – Гарику не понравится это, – предупредила Люба.
      – Кто знает? – неопределенно ответил собеседник.
      – Что ты имеешь в виду? – Она перешла наконец-то на «ты».
      – Я хочу, чтобы ты только выслушала меня, – повторил Абрам Семенович.
      – Мы уже все выяснили в свое время и я не горю желанием вернуться к прошлому, – жестко сказала Казакова.
      – Ты верно подметила – моя любовь к тебе не угасла. Но я не буду бередить старые раны. Обещаю. Лишь хочу загладить свою вину.
      – Каким образом? – легкая ирония скользила в ее словах.
      – У меня есть для тебя выгодное предложение, но, похоже, ты не настроена его спокойно выслушать. Может быть перенесем встречу?
      – Очередная уловка? – Она не знала: верить ему или нет.
      – А что собственно ты теряешь? – резонно заметил Абрам Семенович. – Понравится моя идея – будем сотрудничать, нет – разбежимся. Она конечно авантюрная, но очень выгодная, – подчеркнул он еще раз.
      – И я могу посвятить в нее мужа? – Люба начала заинтересовываться.
      – Безусловно. Только сначала мне бы хотелось переговорить с тобой.
      – Хорошо. Встретимся в кафе «Зодиак», – она скользнула взглядом по наручным часам, – через час ровно.
      – За тобой заехать?
      – Не нужно, тут совсем рядом, – и она выскользнула из машины. Люба примеряла перед зеркалом темно-фиолетовое, блестящее вечернее платье.
      Она давно не надевала его, не было повода, хоть оно очень ей шло. Последние несколько лет они с мужем вообще никуда не выходили: работа – дом, дом – работа, по выходным – телевизор. Игорь сегодня заступил на суточное дежурство. Женщина понимала, что поступает по отношению к нему, по меньше мере, некрасиво. Но ей почему-то нестерпимо захотелось показаться на людях.
      – В конце концов я сама ему обо всем расскажу, – оправдывалась она вслух, накладывая тени. – Конечно, он не придет в восторг от того, что я встречалась с Элькиным. Но ведь не исключено, что у него в самом деле окажется выгодное предложение. А от выгоды в наше время только идиоты отказываются. – Она накрасила губы не слишком яркой помадой и отложила ее в сторону. – Все! Хватит! Решила, так решила…
      Казакова вошла в зал «Зодиака» и осмотрелась. Абрам Семенович занял столик в левом углу, с противоположной стороны от эстрады. Задорная, танцевальная музыка местного ансамбля невольно заставила вспомнить студенческие годы.
      – Вы не меня ждете, молодой человек? – пошутила Люба, обращаясь к Элькину. Тот улыбнулся, встал и, как галантный кавалер, услужливо отодвинул стул, предлагая даме.
      – Если бы я и ждал кого-нибудь другого, то увидев вас, не посмел бы в этом признаться, – принял мужчина игру, отпуская комплимент. – Кстати, это платье великолепно!
      – Благодарю, сударь. – Казакова сознавала, что они дурачатся, но ей это нравилось. Именно о светской жизни она и мечтала.
      – Что будет заказывать дама?
      – Мне все равно, на твое усмотрение, – Люба первой спустилась на землю. Целый час они пили шампанское, разговаривали на отвлеченные темы, профессор даже один раз пригласил свою бывшую студентку на медленный танец и та не отказалась. Затем он сделал первый намек.
      – Люба, ты очень привлекательная женщина и я вижу, что тебе нравится блистать в обществе.
      Она намеревалась перебить его, но он, выставив руку ладонью вперед, остановил ее.
      – Это естественное желание. – И кто, если не ты, заслуживает такой жизни? Страна катится к капитализму. Уверен, что в ближайшем будущем Советский Союз развалится.
      – Что же тогда будет? – не поверила ему Люба.
      – Вместо одной огромной державы образуются множество отдельных государств. Ты зря улыбаешься. Это не только мое мнение. Я часто бываю в столице и такого же мнения придерживаются немало влиятельных людей. Но я пригласил тебя не для того, чтобы разглагольствовать о политике. Просто нужно ловить момент. Тот, кто сейчас успеет сколотить капитал, в дальнейшем получит возможность удвоить, утроить, а может быть и удесятерить его. Нужно пользоваться всеобщей неразберихой. Самые большие состояния сколачивались во время войн и разрухи.
      – Ты знаешь? – Женщина серьезно посмотрела на собеседника. – Я тоже думала об этом. Только не нашла, где можно применить свои силы на практике.
      – Вот мы и подошли к главному. – Элькин сделал глоток шампанского. – Есть такая поговорка: «деньги не пахнут», но большие деньги редко приходят честным путем, – и он умолк, ожидая реакции.
      – Браво! – Люба захлопала в ладоши. – Будем считать, что с подготовительной речью ты блестяще справился, переходи к самой сути.
      Абрам Семенович никогда не считал Казакову глупой. Эмоциональной, резкой и несдержанной – да, но далеко неглупой, в чем лишний раз убедился.
      – Тебе вероятно еще неизвестно, что я больше не преподаю в мединституте?
      – Нет, – покачала головой женщина.
      – Вот уже три года, как я заведую отделением гемодиализа, при Первой городской больнице.
      – Пересадка органов? – уточнила для себя Люба.
      – Да, – коротко подтвердил собеседник. – Кроме того, что ты симпатичная женщина, ты еще и прекрасный хирург, кандидат медицинских наук. Приглашаю тебя к себе на работу.
      – Тебе тоже вероятно еще неизвестно, что я заведующая хирургическим отделением, только при железнодорожной больнице. Так какой резон менять мне шило на мыло?
      – У нас современное медицинское оборудование, вплоть до подключения искусственной почки, более сложные операции. Как специалиста высокой квалификации тебя должно заинтересовать подобное предложение.
      – О чем ты говоришь? Сколько получает завотделением и сколько рядовой хирург? Согласна, что разница не такая уж и существенная, но она есть! А мы движемся к тому, что скоро жрать будет нечего и не на что! – не в шутку разошлась Казакова. – Целых полчаса намекал на несусветные богатства, а чем в результате закончил: решил заманить под свое покровительство. Этого собственно и следовало ожидать. А я то дура уши развесила, размечталась!
      Хитро прищурившись, Элькин наблюдал за Любой и не перебивал ее, давая возможность высказаться. И только выслушав до конца, сказал:
      – Узнаю! Время тебя не коснулось.
      – Да ну тебя, – обиженно произнесла собеседница, но уже спокойно. – Спасибо за приятный ужин, – и она поднялась.
      – Мы же договорились, что ты выслушаешь предложение, – улыбнулся профессор, чуть придержав женщину за руку.
      – Разве ты его еще не сделал? – изумленно уставилась на него Казакова.
      – Не в полном объеме, – продолжал улыбаться мужчина.
      Люба развела руками и села на место.
      – Ну что ж, продолжай. Я – само внимание.
      – В Москве, в Научно-исследовательском институте трансплантации органов работает один академик.
      – Как его фамилия? – скорее машинально, чем из любопытства спросила собеседница.
      – Это пока неважно! Не обижайся, но всему свое время, – постарался как-то сгладить Абрам Семенович свою резкость. – Но он один из ведущих хирургов страны в этой области и, между прочим, мой хороший друг. Так вот: за донорскую почку он готов платить несколько десятков тысяч долларов, хоть по биржевому курсу в рублях, хоть в валюте.
      – Наличными? – жадным огнем загорелись глаза у собеседницы, хоть она еще не догадывалась, что именно требовалось.
      – Наличными, – подтвердил Элькин. – Но это мелочь…
      – Ничего себе мелочь! – перебила Казакова мужчину.
      – Дай договорить, – упрекнул ее профессор. – Мой друг готов предложить нам богатых клиентов для пересадки почек в моем отделении. И толстосумы готовы выложить за такую операцию до ста тысяч долларов, лишь бы не стоять в общей донорской очереди.
      – За одну операцию? – ушам своим не поверила Люба.
      – Разумеется. Только ты должна понимать, что пересадка почек таким клиентам должна проходить нелегально и держаться в строгом секрете, среди них есть иностранцы.
      – Понимаю. Только почему академик сам не работает за такие бешеные деньги?
      – Ну, он будет получать какой-то процент. Видимо, он считает, что ему этого достаточно.
      – У него наверное таких, как ты полстраны, в каждом крупном городе, – предположила Казакова. – Ну да Бог с ним, в конце концов, это его личное дело. Значит ты мне предлагаешь войти в долю?
      – Да.
      – Я согласна, согласна! – Казакова понимала, что наконец-то пробил и ее счастливый час.
      – Я не тороплю тебя с ответом, – предупредил Абрам Семенович. – Тут сначала необходимо досконально взвесить: за и против. Посоветуйся с мужем, возможно его придется привлечь к нашей деятельности, без надежных и верных людей не обойтись.
      – С Гариком я договорюсь, но лишние хвосты нам ни к чему. – И тут Казакова задумалась, она никак не ожидала, что Элькин, приложив столько усилий на ее вербовку, тут же станет чуть ли не отговаривать, предлагая еще раз все обдумать.
      – Подожди, подожди, – какая-то ужасная мысль закралась в ее мозг. – Где же нам брать доноров? Профессор бросил усталый взгляд на собеседницу и ответил:
      – В этом-то вся и загвоздка. А ты думала, что богачи будут за красивые глазки расставаться с доброй сотней тысяч долларов?
      – И ты не боишься открыто делать мне криминальное предложение? Мы не виделись много лет. – Теперь собеседница казалась разочарованной. – А вдруг я заявлю в милицию?
      – А что мне бояться? – спокойно заявил Абрам Семенович. – Я пока не совершил преступления. А за фантазии, пусть безумные, у нас не сажают за решетку.
      – Но я не смогу убивать людей! – Люба, которая несколько минут назад чуть ли не порхала от счастья, теперь готова была расплакаться. – Не смогу!
      – Зачем же убивать? Живут и с одной почкой, – сказал Элькин.
      – Зачем ты предложил это мне!? Почему именно мне?! – Ей жалко было терять возможность разбогатеть, но и дать согласие на подобную авантюру – это уже выше ее сил.
      – Эта мысль пришла мне случайно в голову. Замыслы я уже вынашиваю больше года и не встреть тебя сегодня, возможно бы так и не решился раскрыть их кому-нибудь. К тому же, у тебя есть люди, способные взять на себя грязную работу. – Элькин говорил откровенно.
      – Какие еще люди? – ужаснулась собеседница.
      – Те, которые ко мне тогда приходили… ну, сама понимаешь. Люба догадалась, что Абрам Семенович подразумевает Атамана и Сутулого, но для него до сих пор было тайной, что Алексей ее родной брат.
      – Я никогда не дам согласие на столь варварское преступление, – и уже во второй раз Казакова поднялась из-за стола.
      – И все-таки! – Элькин поднял вверх указательный палец левой руки, а правой извлек из внутреннего кармана пиджака бумажник.
      Затем он раскрыл бумажник и достал оттуда свою визитную карточку.
      – Не исключено, что мы больше никогда не встретимся. – Он протянул ей визитку. – Человек не может знать заранее, какие мысли посетят его в будущем. И я хочу, чтобы нас связывала хотя бы тоненькая ниточка. – Вот так прозрачно, но, как ему казалось, убедительно он предложил собеседнице не принимать скоропалительных решений.
      – Нет, не нужно! – и женщина, словно от чумы, шарахнулась в сторону от предлагаемой визитной карточки.
      – Я настаиваю! В конце концов, твое право не воспользоваться ею.
      Люба, все еще сомневаясь, взяла карточку, сняла со спинки стула дамскую сумочку, раскрыла ее и положила туда визитку, не прочитав.
      – Прощай! – произнесла она без тени сожаления.
      – До свидания, – ответил мужчина с улыбкой.
      – И все же, прощай! – и она, отвернувшись, решительно зашагала к выходу.
      Музыка продолжала звучать, но Люба ее уже не слышала.
      Казакова захлопнула за собой дверь в квартиру, нервными движениями ног сбросила туфли, которые разлетелись по сторонам, прошла в спальню и, не снимая вечернего платья, упала на кровать. Так, вытянувшись на спине, она пролежала несколько часов, когда очнулась, на улице уже стемнело, настенные часы показывали второй час ночи. Она постаралась вспомнить: о чем думала все это время, но безуспешно. Она точно помнила, что не спала, но ничего не могла вспомнить.
      Женщина подошла к окну и как ни напрягала зрение, она ничего не могла различить. Будто она смотрела не через прозрачное стекло, а уткнулась в глухую бетонную стену. Она медленно восстанавливала в памяти события прошедшего вечера, проведенного вместе с Абрамом Семеновичем. И постепенно, помимо воли начал созревать коварный план.
      – Если бы у Гарика на машине скорой помощи был надежный водитель, то вопрос с донорством отпал бы сам по себе, – подсознательно выстраивалась преступная цепочка. Даже ее никчемный брат Сергей, который после возвращения из Саратова устроился ночным сторожем в крематорий, занял в ней соответствующее место. Ему она отвела одну из важных ролей – прятать концы в воду.
      – Алексей зол на него и не балует своими подачками, – подумала она. – Так что он на мели и насколько я знаю своего братца, не откажется от крупных заработков. По своей сущности он трус, но если непосредственно его жизни не угрожает опасность, готов на любую подлость ради собственной выгоды. – Тут Казакова на короткое время прозрела.
      – Боже мой! О чем я думаю! – Но прозрение было слишком коротким. Не успело оно возникнуть – моментально померкло. – Дело совсем за малым: необходимо подобрать Гарику надежного водителя. Кому попало такое не предложишь, все может сорваться.
      Женщина так увлеклась разработкой идеи, что уже считала ее своей. Очередная мысль, мелькнувшая в ее затуманенном мозгу, пролила свет на проблему.
      – Алексей! Конечно же Алеша поможет мне. У него должны быть в нашем городе преданные люди.
      – Люба прекрасно отдавала себе отчет, что из себя представляет ее старший брат.
      И, разложив все по полочкам, она пришла в восторг от четко выстроенной линии.
      – А как же люди, которые должны послужить донорами? – Где-то в отдаленных уголках сознания все-таки еще копошилась здравая мысль. – Я не обязана заботиться о других, – зарубила она ее на корню. – Кто бы обо мне подумал?
      В ней как бы боролись два разных человека с переменным успехом. В результате: подлость одержала верх над порядочностью. Казакова подобрала свою сумочку, брошенную у входа в спальню и вывалила содержимое на журнальный столик.
      Переворошив ненужные в данный момент предметы, она нашла визитку Элькина, решив немедленно позвонить ему домой и дать согласие. Судорожно она набрала номер телефона, раздались длинные гудки, но Люба неожиданно с испугом бросила трубку.
      – Во-первых, уже очень поздно, во-вторых, сначала посоветуюсь с Гариком. – Только после того, как она приняла это решение, сразу успокоилась и почувствовала навалившуюся усталость, отяжелевшие веки слипались сами по себе, отказываясь подчиняться ее воле.
      – Спать, скорее в постель, иначе я сойду с ума. Утро вечера мудренее, – вспомнилась поговорка.
      Казакова разобрала постель и разделась, аккуратно повесив платье на вешалку. Не успела голова коснуться подушки – сон овладел ею, сознание отключилось и она спала без сновидений.
      Яркий, озорной лучик солнца, которое впервые за много дней появилось на июньском небосклоне, пробился сквозь щель, между не плотно задернутыми шторами, осветив лицо безмятежно спящей женщины. Она чуть поморщилась, лениво протерла глаза и широко распахнула их навстречу теплу и солнцу. Но непривычно яркий свет заставил прищуриться.
      Люба сладко зевнула, заразительно потянулась и только теперь осознала, что новый день вступает в свои законные права, пора подниматься и готовить завтрак для мужа, который вот-вот должен вернуться с дежурства. Она нехотя опустила на пол ноги, но, сконцентрировав волю, быстро и легко встала.
      Работа на кухне спорилась. Что-то варилось, что-то шипело и жарилось, бурлил, закипая, чайник. Люба присела на краешек стула и задумалась. Откуда-то издалека, словно сквозь туман, всплывали в памяти вчерашние события. И вновь два совершенно разных человека повели внутреннюю борьбу.
      Стук входной двери прервал ее раздумья. Она очнулась и почувствовала неприятный запах: содержимое сковороды подгорело, а вода в кастрюле почти вся выкипела. Выключив газ, она поспешила в прихожую.
      – Гарик, милый! – Жена всем телом прижалась к супругу.
      – Боже мой! Как давно я тебя не видела!
      На какое-то время мужчина замер, но потом мягко отстранил жену.
      – Дорогая, позволь сначала разуться усталому и честному труженику. За завтраком ты поделишься со мной новостями.
      – Только чай, – разочаровала его Люба. – Остальное выкипело и подгорело.
      – Чувствую, что произошло что-то из ряда вон выходящее. – Он нежно посмотрел на жену и добавил: – Чай, так чай! Надеюсь, что кусочек хлеба с маслом найдется? – Его располагающая улыбка недвусмысленно говорила, что не все еще потеряно в этой беспросветной жизни.
      – Придумаю что-нибудь, – улыбнулась Люба, наконец-то избавившись от тягостного и уже нестерпимого одиночества.
      На стол опустилась массивная сковорода с яичницей, чашка распространяла аромат свежезаваренного чая.
      – Царская трапеза! – отпустил комплимент проголодавшийся Гарик, потирая руки.
      – Ты ешь и слушай, мне много нужно рассказать тебе. – Женщина как-то сразу вся подобралась, лицо стало серьезным.
      – Давай, – кивнул муж, набрасываясь на еду. – Думаю, что твои новости не испортят моего аппетита.
      – Его сейчас, по-моему, мировая атомная война не испортит, – самыми краешками губ, сдержанно улыбнулась жена, но тут же, вновь приняла серьезный вид. – Все зависит от того, как ты сам отнесешься к моему повествованию, И она выложила наболевшее, в том числе и свои личные соображения.
      – Совсем чокнулась баба! – воскликнул Игорь. Он выслушал ее, не перебивая. Добрая половина яичницы осталась нетронутой, а чай давно остыл.
      – Бредовая идея, выкинь из головы! – Раньше он не позволял себе говорить с женой таким тоном, но сегодняшние ее откровения он посчитал из ряда вон выходящими и не сдержался.
      – Не такая уж она и бредовая, – возразила женщина. Так всегда бывает в споре между двумя людьми: если один против чего-нибудь возражает, другой будет отстаивать эту точку зрения, даже если она ему не совсем по душе. – Это только на первый взгляд она такой кажется. А если глубже раскинуть мозгами, то все может получиться.
      – Сама хоть представляешь, что ожидает семьи, как ты говоришь, пропавших без вести?
      – Эта уже не наша забота! – Чем дольше длилась их беседа, тем упорнее стояла на своем Казакова. – Нанеся вред одним, мы поможем другим, при этом сами не останемся в накладе.
      – Ты меня достала! – Игорь вскочил со стула. – Что касается меня лично, то категорически отвергаю свое участие в убийствах!
      – Не кричи на меня! – Их разговор постепенно перешел в крик.
      Игорь даже с какой-то жалостью бросил взор на жену, но промолчал, намереваясь покинуть кухню.
      – Твоя мечта – иметь ребенка! – Этой фразой Люба задержала его в дверях. – Теперь, когда появилась возможность создать ему обеспеченное будущее, я согласна родить.
      Минуты две спина Игоря еще маячила в дверном проеме, но он так и не повернулся, а ушел в комнату.
      Они не разговаривали весь день, даже избегали встречаться взглядами. Уснуть Игорь так и не смог, несмотря на то, что усталость буквально валила его с ног. На ночь он постелил себе отдельно, раздвинув диван в другой комнате.
      Люба листала журнал мод, но картинок не видела, когда листы заканчивались, она начинала его листать в обратном порядке. В комнату бесшумно вошел Игорь и опустился на краешек ее постели.
      – Ты это серьезно? – спросил он уставшим голосом.
      – Ты на счет ребенка? – догадалась Люба.
      – А на счет чего же еще, – пробубнил муж. Чувствовалось, что все это время мысль о наследнике не покидала его ни на минуту.
      – Серьезнее не бывает, – подтвердила Казакова.
      – А где ты думаешь подыскать мне водителя? – впервые проявил заинтересованность в ее преступном замысле Игорь.
      То ли любовь к жене, то ли желание иметь ребенка, а возможно, и то и другое побудили Игоря согласиться принять участие в сговоре.
      – На счет сжигания, мягко выражаясь, следов ты ловко придумала. Правда, это еще при условии, если Сергей даст свое согласие. Но водитель – слабое звено в нашей затее, – и он поморщился.
      – Что касается Сергея, то тут я уверена, что промаха не будет. – Казакова отложила журнал в сторону. – С шофером поможет Алексей. Просто не успела тебе об этом сказать. Все равно я собиралась к нему съездить.
      Теперь их разговор протекал спокойно и они старались вникать во все детали как можно глубже.
      – Что у Алексея остались в родном городе надежные связи, сомнений не возникает, но изъявит ли он желание помогать нам в этом деле?
      – Это уже моя забота. До сих пор старший брат мне ни в чем не отказывал, – с гордостью произнесла Казакова.
      – Решено! Даже если мы подписали себе смертный приговор, я пойду с тобой до конца.
      Люба взяла мужа за руку и потянула к себе, отбросив в сторону одеяло…
      Сергей открыл дверь, небрежно кивнул на приветствие сестры и, отвернувшись, направился в глубь квартиры, бросив на ходу:
      – Мама скоро придет.
      – Ее нет дома? – не то удивилась, не то обрадовалась Люба.
      – В магазин ушла, – полуобернувшись, пояснил брат. – Как вышла на пенсию, вообще места себе не находит.
      – Я собственно пришла переговорить с тобой, – поторопилась сказать сестра, пока Сергей не скрылся в своей комнате.
      – Надо же! – Было заметно, что для него это было полной неожиданностью.
      – Чем же это, интересно, столь образованного человека заинтересовала персона скромного неуча? – спросил он не без иронии, оставшись в комнате и опустив свое хлипкое тело в кресло.
      – Времени у нас мало, поэтому начну без предисловий, – и сестра открытым текстом сделала ему предложение.
      – Заманчиво, – нараспев произнес Сергей. – И какова моя доля? – Моральная сторона вопроса и переживания по этому поводу даже не коснулись его.
      – Тебе лишь бы хапнуть побольше! – Любу, еще не окончательно потерявшую совесть, задевало равнодушие брата.
      – Между прочим, не я к тебе пришел с предложением, а ты ко мне. Так что сделай лицо попроще… – Он хотел сказать еще что-то, но передумал и замолчал.
      – Успокойся, твоя доля будет не меньше, чем у других, – заверила сестра. – Хотя рискуешь ты меньше нас.
      – Зато моя работа самая мерзкая, – ухмыльнулся мужчина, если бы можно его так назвать. Больше он походил на подростка.
      – Это ты верно подметил, как раз под стать тебе работенка, – не упустила Люба шанс уколоть брата.
      – На скандал напрашиваешься? – недобро блеснул глазами Сергей.
      – Ладно, не буду, – решила сестра не накалять обстановку. – Не знаешь, мама не собирается к Алексею?
      – На ее бывшей работе разыгрывались две путевки в санаторий на Черном море для пенсионеров, одна из них досталась по жребию ей. Она хотела отказаться, но я уговорил ее взять.
      – Правильно сделал, – поддержала Люба брата. – Что она за свою жизнь хорошего видела?
      Она почему-то вспомнила о потерянном брате. Тайну, которой поделилась с ней мать, она до сих пор сохранила, но поиски давно зашли в тупик. Последние новости, которые удалось им раздобыть – это его служба на флоте, далее следы вновь терялись, но надежда оставалась, ибо она умирает последней. Люба поднялась, она решила не дожидаться Ирины Анатольевны.
      – Не говори маме, что я приходила, – попросила она Сергея. – Я перед отъездом еще зайду к ней. Ну, а на счет того, что наша беседа должна оставаться тайной, думаю, предупреждать не стоит.
      Любовь Леонидовна Казакова откинула спинку сиденья в салоне комфортабельного самолета и прикрыла глаза. Самолет, разрезая носом редкие облака, набирал высоту.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ