Саша Вершков до двенадцати лет рос в благополучной и обеспеченной семье в Москве, совершенно не подозревая того, что он подкидыш.
      Родителей, Федора Степановича и Ингу Сидоровну, он искренне любил, уважал и слушался. В школе Саша проявил незаурядные способности и учился на одни пятерки.
      Сколько мальчик себя помнил, у него на шее всегда висела серебряная цепочка, а на ней серебряная подковка, с обратной стороны которой была надпись: «Моей Анюте, от Прохора». Надпись была до такой степени мелкой, что прочитывалась только под лупой. Саша как-то порывался снять цепочку, но Инга Сидоровна категорически запретила.
      Объяснять происхождение этой вещи она тоже отказалась, пообещав сделать это в день совершеннолетия сына. В конце концов Саша привык к цепочке, а подковку считал своим талисманом, приносившим удачу. Загадывая желание, даже обращался к ней за помощью. Вершковы же добросовестно относились к воспитанию единственного чада, но слишком баловали его, исполняя практически все капризы, а он, по детской наивности, относил это к заслугам талисмана.
      Тайну рождения Саши знали трое: Вершковы – приемные родители и уже престарелая мать Инги Сидоровны Агриппина Матвеевна, которая наотрез отклонила предложение дочки переехать с ней в Москву и осталась доживать свой век в родном городе.
      На день рождения собралось немало гостей и Саше разрешили пригласить своих самых близких друзей. Им накрыли отдельный стол, уставленный всевозможными яствами: бутылками с лимонадом, пирожными, конфетами, ягодами, фруктами.
      Стоял яркий июньский день и в дубовой роще, где находился загородный дом Вершковых, дышалось легко и свободно. После двухчасового застолья гости изъявили желание искупаться в озере. Мальчишки под присмотром двух взрослых, одним из которых был Федор Степанович, ныряли с обрыва «солдатиком».
      Озеро чистое, прозрачное в этом месте было довольно глубоким, но именинник чувствовал себя героем сегодняшнего дня и ему захотелось как-то выделиться среди остальных. Он решил прыгнуть вниз головой и достать со дна камень. Разбежавшись и переборов страх, Саша легко оторвался от края обрыва и удачно вошел в воду. Он набрал воздуха полные легкие и теперь, удерживая его, усиленно работал руками и ногами, стараясь достигнуть дна. Старания подростка не пропали даром, он выхватил со дна полированный камешек, но висевшая на его шее цепочка зацепилась за проволоку.
      Рвать цепочку и оставлять талисман в недрах озера он не хотел, поэтому, отбросив камень в сторону и еле сдерживая себя от желания выдохнуть воздух, он судорожными движениями все-таки умудрился расстегнуть замок и зажал цепочку в руке, но уже отталкиваясь от дна, задел рукой конец острой проволоки и разорвал вену.
      На боль Саша не обратил внимания, но почувствовал, как по телу разливается мгновенная слабость. Вяло работая руками и частично освободив легкие, он все же выбрался на поверхность воды. Но для того, чтобы выбраться на берег, нужно было проплыть от обрыва метров сорок. Последние силы покидали виновника торжества и он крикнул ослабевшим голосом:
      – Помогите! Тону! – Ему показалось, что он громко позвал на помощь, на самом деле получилось чуть ли не шепотом. Резвившиеся на обрыве мальчишки его не слышали, но один все же заметил, как вода вокруг именинника окрасилась в красный цвет и увидел, как тот, поспешно глотнув воздух, ушел под воду.
      – Сашка тонет! – закричал он не своим голосом. Растолкав мальчишек, столпившихся на краю обрыва, Федор Степанович прыгнул на помощь сыну. Пока отец вытаскивал его на берег, он потерял много крови.
      – Папа… – Саша выдавил слабую улыбку на побледневшем лице и прежде чем потерять сознание, разжал кисть. Все увидели серебряную цепочку с подковкой.
      – Его нужно срочно доставить в больницу, – сказала обеспокоенная Инга Сидоровна мужу, перетягивавшему жгутом руку сына. Жгутом послужила резинка, которую старший Вершков извлек из брюк своего спортивного костюма.
      Федор Степанович, прихрамывая, ушел вперед и пока гости несли пострадавшего к дому, он успел собраться и подготовить машину. Сашу положили на заднее сиденье «Волги», куда села и мать, придерживая голову сына у себя на коленях.
      Никогда еще Вершков с такой скоростью не ездил. Опасение потерять единственного сына заставляло его выжимать акселератор до отказа, предательская влага застилала глаза, затрудняя видимость, да и свежие спиртные пары не улучшали реакцию. Машину уже несколько раз заносило на встречную полосу движения, но он успевал ее вовремя выровнять.
      Развив немыслимую скорость перед крутым поворотом, он запоздало сбросил газ, резко тормознул и задок машины занесло. Неожиданно вынырнул огромный рефрижератор, водитель которого не мог увидеть раньше легковушку. Страшной силы удар скинул автомобиль Вершковых с трассы и он покатился вниз по крутому бетонному склону. От ударов во время вращения заднее стекло вылетело. Через образовавшееся отверстие, Сашу выкинуло наружу. Он сильно ударился спиной, не ощущая боли, так как был уже без сознания.
      Федору Степановичу при столкновении пробило грудь, и ребро прорвало сердечную артерию. Все было кончено для него. Инга Сидоровна перевернулась, ударилась головой о ручку двери и потеряла сознание.
      Но когда машина, раз десять перевернувшись, все же остановилась колесами вверх, Инга Сидоровна очнулась. От паров разлившегося бензина кружилась голова, но она смогла высвободиться из плена скомканной металлической массы. Колеса машины продолжали крутиться уже без всякого смысла. На помощь бежал водитель рефрижератора. Но то ли от порыва ветра, то ли из-за слишком большого наклона, издав неприятный скрежет, автомобиль чуть-чуть сдвинулся с места. От трения металла крыши с железным крюком, торчащим из бетонной плиты, образовалась искра и пламя мгновенно охватило место разыгравшейся трагедии. Инга Сидоровна почувствовала, как сначала волосы, а затем всю одежду покрыл зловещий огонь. Единственное, что она перед собой видела – это распростертое на спине, безжизненное тело сына.
      – Господи! Ради всего святого, сохрани его! – произнесла она последние осмысленные слова.
      Так и не придя в сознание, Вершкова скончалась в больнице от ожогов.
      Через два месяца Саша поправился, но душевная травма была неизлечима.
      Мальчик впал в длительную депрессию. В детском доме, куда он попал сразу после больницы, он ни с кем не дружил и ничем не увлекался, продолжая, тем не менее, хорошо учиться.
      Правда в седьмом классе его заинтересовал бокс. Обездоленных детей тренировал на общественных началах пожилой боксер, бывший мастер спорта международного класса. Тренировался Саша исступленно, доводя себя до изнеможения. Ему даже нравилось издеваться над собственным организмом и из спортзала он буквально выползал. Спорт временами выводил его из депрессии и иногда он начинал общаться с ровесниками. Через несколько лет Вершков стал мастером спорта, ему сулили большую карьеру на этом поприще и по окончании школы прочили службу в ЦСКА. Но он выбрал свой путь и пошел в армию общим набором.
      Отслужив три года на Тихоокеанском флоте, на Дальнем Востоке, Вершков поступил в мореходное училище, а по окончании его ходил два года на пассажирских теплоходах по всем морям.
      Достаточно посмотрев на мир, он неожиданно уехал в Саратов и поступил в высшую школу милиции. Он и сам бы не смог толково объяснить свои поступки, вероятно, ему нравились резкие повороты судьбы. Где бы Вершков ни находился, жизнью не дорожил, считая, что отпущенное ему время он давно исчерпал, а сколько еще осталось, после той злополучной аварии, унесшей жизнь родителей, не имело абсолютно никакого значения.
      На службе он первым бросился в затопленный трюм заделывать пробоину. Во время странствий по морю ни раз бросался за борт корабля, без спасательного круга, на помощь неосторожному пассажиру. Многие своим спасением были обязаны ему. Но смерть обходила его стороной. Товарищи говорили с некоторой завистью, что с такими она сама боится связываться.
      За время учебы в высшей школе милиции по физическому развитию Александру не было равных на курсе, да и в остальном мало кто мог сравниться с ним. Весной 1990 года Александр Вершков закончил высшую школу милиции с красным дипломом.
      Двадцатисемилетнего выпускника оставили в городе и предложили должность следователя в одном из отделений милиции. Лейтенант милиции вступал на новую стезю своей непредсказуемой жизни.
      Целый год молодой лейтенант просидел «на привязи» у опытного следователя, майора милиции Ивана Карповича Ловчева. Но сегодня он наконец-то получил самостоятельное дело, которое не вызывало у него, однако, большого энтузиазма. Он рассчитывал на жестокую и хитроумную схватку с преступниками, а тут поступило заявление от какой-то весовщицы холодильного цеха мясокомбината, которая обвиняла своего начальника Панина Григория Игнатьевича в хищениях мяса.
      Брезгливо поморщившись, Александр Федорович настраивал себя на нудную, бумажную волокиту. Так он сидел и рассуждал на скамейке тихого скверика, не замечая, что за ним уже несколько минут наблюдает молодая женщина, примерно одного с ним возраста.
      «Попрошу, чтобы перевели на оперативную работу, не мое это дело заниматься канцелярской волокитой», – решил для себя Александр. И только теперь заметил он женщину, расположившуюся на противоположной скамейке. Она внимательно и как-то удивленно рассматривала его. Ее, казалось, поразил высокий, широкоплечий брюнет.
      – Вы что-то хотите спросить? – неуверенно поинтересовался он.
      Но незнакомка захлопнула книгу, которую держала открытой в руках, отрицательно покачала головой, поднялась и направилась к выходу из скверика, оставив мужчину в недоумении.
      Вершков видел, как она села в «девятку», которая стояла у самого входа в сквер и, еще раз оглянувшись на него, покинула место случайной встречи.
      – Любопытный экземпляр, – мелькнуло у него в голове. – Но нужно отдать должное чертовски привлекательна.
      Раньше Александр как-то не задумывался о том, чтобы завести семью. Но теперь, с возрастом, такая мысль все чаще и чаще приходила в голову.
      «Если и суждено когда-нибудь жениться, то только на такой красавице», – вспомнил он ускользнувшую женщину.
      Меньше всего ожидал Вершков, что новое дело захлестнет его целиком и полностью. Уже первые свидетельские показания Вихровой убедили его, что разговор идет о хищениях в особо крупных размерах. Следователь также заметил, что Виктория Самойловна чего-то недоговаривает. Складывалось впечатление, что она сама замешана в махинациях.
      Построив рабочую версию расследования, Вершков доложил о своих соображениях начальнику следственного отдела майору Ловчеву. Тот ознакомился с материалами и одобрил командировку в Сургут.
      Александр приобрел билет на утренний авиарейс, а вечером, вспомнив про незнакомку в скверике, решил попытать счастья и посетить недавнее место встречи.
      Саша расположился на той же скамейке, что и в прошлый раз и прождал более двух часов.
      Когда, уже отчаявшись, он хотел уйти, он услышал тихий скрип тормозов, и обернувшись, увидел у входа в сквер знакомую «девятку».
      Из машины выскользнула женщина с обворожительной улыбкой. Стройная фигурка, грациозно раскачивая бедрами, обтянутая голубыми джинсами и такого же цвета спортивной майкой, двигалась в его сторону. Светлые распущенные волосы развивал легкий ветерок и цокот изящных туфелек, на высоком каблуке, эхом отдавался в груди Вершкова. Он не сдержатся, поднялся и пошел по аллее, навстречу женщине, которую ждал так долго:
      – Добрый вечер, вы сегодня прекрасно выглядите.
      – Добрый вечер, меня зовут Ксенией, – почему-то сразу представилась женщина, как и в прошлую встречу с чрезмерным любопытством изучая его лицо.
      – Какое чудесное имя! – неожиданно даже для себя воскликнул Вершков и улыбнулся.
      – А главное редкое, – поддержала его собеседница.
      – Александр, – спохватился он.
      – Очень приятно! Если вы сейчас свободны, то мне бы очень хотелось пригласить вас к нам в гости.
      Такой поворот событий несколько обескуражил Вершкова и на какое-то время он даже потерял речь.
      – К кому это, к нам? – неуверенно спросил он.
      – Ко мне, – искренне рассмеялась Ксения, – если для вас так будет более понятно.
      – Скажите: почему вы меня приглашаете к себе домой, ведь мы едва знакомы? – Молодой следователь совершенно ничего не понимал.
      – Хочу познакомить вас со своими родителями, – еще больше сбила она его с толку. – А то папа мне не верит…
      – Чему не верит? – Окончательно запутался Вершков.
      – Всему свое время, – неопределенно ответила таинственная знакомая. – Так вы едете со мной? – и она зашагала к своей машине.
      – Разумеется! – Александр пожал плечами и поплелся вслед за красавицей. – Какой дурак откажется от предложения такой женщины.
      Алексей, сидя в кресле гостиной, просматривал свежие газеты, когда вошли Александр с Ксюшей.
      – Папа, отвлекись на секунду и посмотри на этого молодого человека, – позвала его дочь. – И ты сам убедишься, что я говорила правду.
      Алексей отложил газеты и поднял глаза на гостя. По тому, как они у него расширились, было видно, что внешний вид незнакомца заинтересовал его не меньше, чем дочь, во время их первой встречи. Он поднялся и протянул ему руку, не отрывая от лица изучающего взгляда.
      – Алексей Леонидович.
      – Александр Федорович, – и родные братья скрепили знакомство крепким рукопожатием.
      Вершков тоже всмотрелся в лицо нового знакомого и даже нашел некоторое сходство с собой, но посчитал это совпадение своеобразной игрой природы.
      – Не возьму в голову, чем вызван такой интерес к моей скромной личности со стороны вашего семейства? – осторожно, чтобы не попасть впросак, поинтересовался он.
      – Когда мне Ксюша рассказала про вас, я не продал ее словам значения, думая, что у нее просто-напросто разыгралось воображение. Но увидев вас воочию, должен признать, что это отнюдь не воображение…
      Своей речью Алексей лишь еще сильнее запутал Вершкова.
      – По-моему, мы говорим на разных языках. Признаюсь, вы оба показались мне нормальными людьми, но речь ваша недоступна моему пониманию, – Александр с сожалением развел руками.
      – Скажите, вы не находите между нами хотя бы отдаленное сходство? – задал хозяин вопрос, жестом предлагая гостю располагаться там, где ему будет удобно.
      Затем он повернулся к Ксении и попросил:
      – Принеси, пожалуйста, какую-нибудь фотографию своей тетки.
      – Есть что-то общее. Но многие люди отдаленно напоминают друг друга – игра природы, здесь нет ничего особенного, – принялся разглагольствовать Вершков.
      – Игра природы, говоришь? – усмехнулся Алексей. Как раз в это время вернулась Ксюша и протянула отцу несколько фотографий. – В нашем случае она разыгралась не на шутку, – и он показал гостю свою сестру на одном из снимков. Александр в изумлении уставился на фото. На него смотрела женщина – точная копия его самого, только черты лица были более мягкие и нежные.
      – Можно подумать, что мы с ней близнецы, – пришел Вершков к выводу. – Теперь мне понятно, о чем вы говорили. Бывает же такое!
      – Семейство, пора ужинать… – В комнату вошла Светлана Олеговна и, увидев гостя, осеклась на полуслове, чем вызвала дружный хохот у присутствующих.
      – Чего смеетесь? – обиделась она. – Ему бы длинные волосы и платье – вылитая Любаня.
      – Плечи в два раза поуже и рост в полтора раза меньше, – продолжил Алексей между взрывами смеха.
      – Да ну вас, – махнула рукой хозяйка.
      – Не обижайся, – мягко сказал Алексей. – Что касается его лица, смею заверить, что тут ты попала в точку.
      – Быстренько все за стол, – скомандовала Светлана Олеговна. – За ужином разберемся: кто на кого похож.
      – Вы чем занимаетесь, Александр Федорович? – поинтересовался Алексей уже за столом, чтобы хоть как-то нарушить воцарившееся молчание.
      – Работаю следователем в отделе внутренних дел.
      – Значит блюститель порядка? – Профессия гостя вызвала у Атамана не меньший интерес, чем его сходство с ближайшей родственницей. – И сложные дела приходится распутывать?
      – Если честно, то я веду только первое самостоятельное дело. Сначала я думал, что подчиненная просто оговорила своего начальника, но теперь, кажется, тут пахнет хищением в крупных масштабах, – и чтобы придать значимость, он похвалился, – как раз завтра лечу в Сургут. Туда тянется основная нить. Если предположение подтвердится, то начальнику несдобровать.
      Упоминание северного города навело Алексея на некоторые размышления и ему очень захотелось проверить их, но он понимал, что делать это нужно очень осторожно. Неожиданно на помощь пришла дочь.
      – Как интересно! – воскликнула она без задней мысли, но вовремя.
      Любопытство красавицы подстегнуло гостя и он продолжил:
      – Речь идет о начальнике холодильного цеха мясокомбината. Есть подозрение, что он умышленно занижает вес при загрузке вагонов. Весовщица, видимо, ему помогала, но они что-то не поделили, вот она и решила отомстить. Теперь хвостом завиляла, но уже поздно.
      – Вы намерены провести инспекторскую проверку >в Сургуте: совпадает ли действительный вес мяса с записями в сопроводительных документах? – задал хозяин дома резонный вопрос.
      Он уже не сомневался, что именно Панин, находящийся под его крышей, попал в ловушку правоохранительных органов.
      – Отдаю должное вашей логике, – подтвердил Вершков.
      После застолья они еще некоторое время беседовали на разные темы, но если бы кто-нибудь внимательно присмотрелся к Атаману, то заметил бы, что тот явно нервничал, хоть и умело маскировал свое состояние открытой улыбкой, присущей только ему и располагающей к себе окружающих.
      – Дорогая, – наконец-то обратился он к дочери, очередной раз бросив тревожный взгляд на часы, – ты не отвезешь нашего гостя на своей машине? А то на улице уже давно стемнело.
      – Что вы, не стоит беспокоиться, сам доберусь, – возразил Вершков.
      – Возражения отклоняются, – вмешалась в разговор Ксюша. – Я вас похитила, значит я и должна вернуть обществу следователя и грозу крупных расхитителей в целости и сохранности, – пошутила она.
      – Блюститель порядка и сам бы мог постоять за себя в уличных переплетах, но возражать такому симпатичному провожатому было бы по меньшей мере глупо, – поддержал Александр взятый женщиной тон.
      Он улыбнулся и добавил:
      – Вверяю вам охрану своего дражайшего тела и разрешаю заступить в сопровождение.
      Он поднялся и с благодарностью пожал руку хозяину дома, не забыв при этом поблагодарить хозяйку, и вежливо распрощался.
      Ксюша доставила нового знакомого к общежитию УВД, остановив машину у самого подъезда.
      – К сожалению, у меня не такие хоромы, как у вас, но отдельная комната имеется и обещаю горячий кофе. – Александр с надеждой посмотрел на прелестную сопровождающую.
      – Умеете вы уговаривать слабых женщин.
      – Приятно слышать, – улыбнулся Вершков, – хоть вас слабой не назовешь.
      – Давай перейдем на «ты», – предложила Ксюша.
      – Я давно хотел тебе это предложить, – обрадовался Вершков. – Но все как-то не решался.
      Растворимого кофе Александр не признавал, варил только зерновой, по собственному рецепту и клал в него дольку лимона.
      – Очень вкусно, – похвалила гостья его кулинарные способности.
      – Это единственное, что я научился хорошо готовить за двадцать восемь лет холостяцкой жизни, – признался обладатель отдельной комнаты в общежитии.
      Они сидели рядом на заправленной простеньким пледом койке, испытывая взаимное влечение, но стесняясь прикоснуться друг к другу. Чашки, с давно выпитым кофе, стояли в стороне. Затянувшееся молчание становилось уже тягостным.
      – А я умею гадать на кофейной гуще, – преодолевая неловкость, заговорила Ксюша и Вершков тут же протянул ей свою чашку.
      – У тебя на сердце зарождается серьезная любовь, – выдала гостья, поворачивая чашку и делая вид, что внимательно изучает рисунок донышка.
      – Там нет ее имени? – принял игру Вершков.
      – Нет, – с сожалением пожала плечами женщина.
      – Но зато довольно отчетливо вырисовывается ее облик, – и она подробно описала свою внешность.
      – Эталон красоты! – рассмеялся Вершков. – Всю жизнь о такой мечтал! – Он неуверенно накрыл своей широкой ладонью ее руку, ощущая кончиками пальцев бархатистую, нежную кожу.
      Вновь воцарилось молчание. Щеки девушки разрумянились, а у Саши на лбу выступила испарина. Они медленно, но одновременно повернули головы, а когда взгляды их встретились, оба потупились. Александру было приятно держать руку Ксюши в своей руке и больше всего он боялся, что она может ее убрать.
      Но самой Ксюше хотелось продолжения немого общения и в душе она даже корила Александра за нерешительность. Его внешность пленила девушку еще с первой встречи, но нужно отдать должное, что важную роль сыграла невероятная схожесть знакомого с ее молодой тетей.
      Ксюша еще раз посмотрела сосредоточенно на кофейную гущу и сказала:
      – Необычный рисунок на самом дне чашки предупреждает, что твои нерасторопность и излишняя скромность могут оттолкнуть мечту на неопределенный срок.
      Догадливый лейтенант обнял одной рукой девушку за плечи, а другой, осторожно взяв за подбородок, притянул ее губы к своим. Несмотря на то, что поцелуй был первым, изучающим и трепетным, оба испытали удовольствие и почувствовали его вкус.
      Мгновенно улетучилась скованность, появилась легкость в общении. Они проговорили всю ночь, многое узнав друг о друге. И когда забрезжил рассвет, Ксюша бросила изумленный взгляд на часы.
      – Шестой час утра, – всполошилась она, энергично вскочив на ноги. – Мать мне голову оторвет.
      – Но ты уже вышла из детского возраста, – возразил Вершков, которому не очень хотелось расставаться с понравившейся женщиной и проводить последние часы перед вылетом в Сургут в одиночестве.
      – Ты прав, я давно уже взрослая, только до сих пор всегда ночевала дома.
      – Я провожу тебя, – невесело отозвался Александр.
      – Не нужно, я же на машине.
      – У меня все равно через три часа самолет, так что выспаться уже не удастся, а слоняться по комнате, сшибая углы и считая минуты, нет особого настроения.
      – Ладно! – махнула рукой Ксюша и опустилась на место. – Составлю тебе компанию, а потом отвезу в аэропорт, – решительно заявила она. – Ну что уставился? Иди готовь свой фирменный кофе…
      Как только Вершков и дочь Атамана покинули его гостеприимное жилище, Алексей тут же позвонил Диксону, но Марина ответила, что мужа еще нет дома.
      – Где его черти носят? – с досадой сказал Алексей, набирая номер Тюленя.
      – Слушаю, – раздался в телефонной трубке грубый голос.
      – Хоть ты на месте. – Атаман перевел дух и добавил:
      – Срочно разыщи Марата и я жду вас… В общем ты сам знаешь где.
      – Дома его нет? – поинтересовался Виктор.
      – Нет, – коротко ответил собеседник, явно не расположенный к длительному разговору.
      – И где прикажешь мне его искать? Ночь на дворе, – проворчал недовольный Гущин.
      – Сам разбирайся! – повысил Атаман голос. – У меня срочное дело! – и он бросил трубку.
      – Ты собрался куда-то уходить? – спросила вкрадчивым голосом Светлана, только что вошедшая в комнату.
      – Да! Возникли обстоятельства, требующие моего непосредственного присутствия, – с трудом сдерживая негодование, ответил глава семьи.
      – А до утра нельзя отложить разрешение столь серьезных вопросов? – На этот раз в голосе Светланы скользила неприкрытая ирония.
      – Нельзя, – очередной раз попытался отмахнуться от нее муж.
      – Тогда может быть поделишься своими проблемами и посвятишь неразумную спутницу жизни: куда именно ты намылился? – Света уже перешла на издевательский тон.
      – Раньше тебя не интересовали подобные мелочи. Я занимался делами, а ты хозяйством. Думаю, что будет разумнее все так и оставить. – Атаман был уже на грани срыва и даже не старался скрыть этого.
      На глаза супруги навернулись чуть заметные слезы, но в то же время в них светился неподдельный вызов.
      – Я давно подозревала, что у тебя есть другая женщина, но даже себе боялась признаться в своей догадке, – сухо высказала она наболевшее. – Но неделю назад я видела вас вместе.
      Алексей, застигнутый врасплох, усердно напрягал память, высчитывая, где именно жена могла видеть его с Крутояровой. Так уж случилось, что он любил двух женщин, которые, на его взгляд, дополняли друг друга.
      – Ты имеешь в виду мою секретаршу.
      Последние два года он являлся официальным директором малого предприятия. Его заместителем был Марат, а остальные члены группировки занимали различные должности в этой же фирме. Они арендовали помещение в центре города под офис.
      – Нет, – уверенно ответила Светлана. – Я имею в виду Ниночку, которую ты, прежде чем высадить из своей машины, поцеловал в губы.
      Алексей вспомнил, как неделю назад подвез Крутоярову к базару, поцеловал, а когда она уже вышла из машины, назвал ее Ниночкой. Он тогда почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он обернулся и ему показалось, что одна женщина очень похожа со спины на его жену.
      – Значит это был не мираж, – подумал он про себя. Вслух же сказал:
      – Ты меня с кем-то спутала.
      – Как же, спутаешь тебя! Особенно твой джип, который наверно в городе в единственном числе.
      – Ладно! Потом поговорим, – уклонился муж от опасной темы.
      – Я тебя никуда не пущу, – категорично высказала Светлана и загородила своим хрупким телом дверной проем.
      – Не вынуждай меня применить силу. – Алексей замер в нерешительности.
      – Не пущу! – Светлана вошла в азарт, расставив ноги на ширину плеч и уперевшись руками в косяк.
      – Не доводи до греха! – Алексей схватил жену за руку и, не прилагая особых усилий, втащил в комнату.
      – Если ты сейчас уйдешь, то я с тобой больше жить не стану, – пригрозила женщина, схватив супруга за рукав.
      – Отпусти, дура! – Алексей резко дернул руку и задел локтем по носу жены. Светлана вскрикнула от неожиданной боли, прикрыла лицо руками и опустилась на корточки.
      – Сил моих больше нет! – заголосила она, смешивая брызнувшие слезы с кровью. – Завтра же уеду к родителям. – Она легла на палас, уткнулась вниз головой и затихла.
      Лишь редкие вздрагивания тела говорили о ее страданиях. Алексей хотел было наклониться и поднять жену, но передумал, резко развернулся и вышел из комнаты.
      Уже сидя за рулем автомобиля, он сожалел о произошедшей размолвке с супругой, с которой они воспитали двадцатисемилетнюю дочь, несмотря на то, что самим было только по сорок два года.
      – Никуда она не денется, – подумал он, до отказа выжимая педаль газа и развивая бешеную скорость по уже пустеющим улицам города.
      Засветившийся жезл инспектора ГАИ вывел его из оцепенения.
      – Только тебя мне и не хватало, – буркнул Алексей, прижимая машину к обочине.
      – Набрали дорогих автомобилей, а правила дорожного движения соблюдать не научились, – принялся читать лекцию молоденький сержант милиции.
      – Заткнись, сосунок! Не вырос еще, чтобы по ушам мне ездить, – не выдержал напряжения последних нескольких часов Атаман и выплеснул накопившиеся эмоции на блюстителя порядка.
      – Следите за свой речью, гражданин, – умудрился сдержать себя в рамках сержант, изучая полученные от водителя документы. – Ваша скорость – сто семнадцать километров в час, вместо шестидесяти положенных, – и он показал нарушителю табло ручного радара.
      – Ну и в чем собственно дело? – грубо, но уже несколько успокоившись, спросил Алексей. – Бери штраф, положенный по закону, и продолжай следить за уличным движением, а то, пока мы с тобой беседуем, пропустишь самых злостных нарушителей, – сказал он издевательским тоном.
      – Аптечка у вас есть? – Милиционер старался действовать в рамках, предписанных ему уставом, но и отпускать грубияна без нервотрепки не собирался.
      Водитель поздно, но осознал, что напрасно связался с гаишником. Он молча достал аптечку и показал ее сержанту.
      – Огнетушитель! – потребовал представитель милиции.
      Атаман открыл крышку заднего багажника и кивнул на огнетушитель.
      – Включите и выключите габаритные огни, ближний и дальний свет, нажмите педаль тормоза, – последовали дальнейшие команды, которые лишали Атамана драгоценного времени.
      – Все? – поинтересовался вконец измотанный нарушитель.
      – Практически, да, – подтвердил инспектор. – Вот только штрафные талончики у меня закончились, придется составлять протокол. На это ушло более двадцати минут.
      – В следующий раз будьте внимательнее, гражданин, – и сержант протянул водителю долгожданные документы. Только вместо прав выписал временный талончик и, в дополнение к нему, штрафную квитанцию на максимальную сумму.
      – Благодарю за добросовестную службу, – сказал на прощание Алексей с явным сарказмом.
      – Встретимся, – сходно улыбнувшись, заверил блюститель порядка. – А за водительским удостоверением вам еще придется немало побегать, – предупредил он.
      Атаман едва переборол желание съездить обидчику по физиономии и вернулся к своей машине. Он остановился у самого подъезда девятиэтажки Крутояровой и не глядя на пожилого человека, сидевшего на лавочке и с ненавистью наблюдавшего за ним, вошел в дом.
      Потрепанная, поношенная и засаленная одежда наблюдателя говорила о том, что он уже давно переживает трудные времена. Чрезмерная худоба, отвисшая кожа на щеках и затравленные, впалые глаза лишь подчеркивали первоначальное впечатление, а опухшие веки и красноватый нос свидетельствовали о беспробудном пьянстве. Жалкий и опустившийся человечишко, абсолютно недостойный внимания добропорядочных граждан.
      Даже если бы Атаман и пригляделся к нему повнимательнее, то вряд ли бы признал в нем пожизненного и непримиримого врага, бывшего подполковника внутренних войск, начальника исправительно-трудовой колонии, когда-то властного и преуспевающего Тараса Поликарповича Мирошниченко.
      Диксон и Тюлень заждались Алексея, попивая кофе на кухне Нины. Они услышали, как хлопнула входная дверь в квартиру и кто-то прошел в комнату.