52

«Население Л-5 значительно сократилось. Космическими кораблями теперь управляли роботы, поэтому спутник утратил свое прежнее назначение и превратился в курорт на лунной орбите. Однако повсеместное распространение кивир привело к тому, что подобные ощущения можно было получить за куда менее внушительную сумму; к тому же, земляне не проявляли к ним особого интереса. Тем колонистам, которые еще оставались на станции, разрешили никуда не улетать, но предупредили, что заводить детей крайне нежелательно».

Даже на таком расстоянии альфа сверкала ослепительно ярко. Она излучала бело-голубое сияние, которое выхватывало из мрака кратеры и скалы на поверхности Перуна – астероида, к которому приближался «Мерлин». Поодаль чернел среди звезд Велес. Кире вспомнилось, что луняне совсем недавно вывели его на орбиту вокруг богатого никелем Перуна, чтобы иметь поблизости источник воды и органики Велес представлял собой типичный хондрит.[141] Компьютер корабля по команде с клавиатуры слегка изменил курс. Времени до посадки оставалось достаточно, поэтому Кира решила понаблюдать с высоты за лунянами.

Прежде всего ее внимание привлек объект, который двигался по орбите следом за Перуном. Остов гигантского звездолета – шпангоуты, стрингеры – издалека напоминал диковинное серебряное украшение эльфийской принцессы. Увеличив изображение на экране, Кира различила боты, роботов и облаченных в скафандры людей, которые сновали вокруг корабля, словно выполняя фигуры какого-то танца. Интересно, под чью музыку? Моцарта, Штрауса, Нильсена?

Куда полетит этот корабль? К альфе? К проксиме? Или в глубокий космос? По слухам, луняне затевали нечто грандиозное, хотели модернизировать лазерные установки; но достоверно ничего известно не было. Хватит фантазировать, сказала себе Кира.

Ей подумалось, что на Перуне, диаметр которого составлял от силы несколько тысяч километров, никогда не возникнет такого количества городов и крепостей, как на Луне. Впрочем, поселений на его поверхности больше, чем она ожидала. Свои сведения о Перуне Кира почерпнула из отчета экспедиции, отправленной в свое время сюда, чтобы выяснить, как обстоят дела у лунян (скрытные по природе, те в разговорах по видеофону практически ничего не рассказывали). Все чрезвычайно удивились, узнав, сколько они успели создать, причем на пустом месте: ведь Перун не имел природных богатств Деметры. Что ж, скоро она увидит все собственными глазами.

Купола, мачты, пирамиды, колоннады, дороги, поле космодрома – площадка на северном полюсе астероида, окруженная различными зданиями и сооружениями, среди которых выделялась диспетчерская с радаром. «„Мерлин“ просит разрешение на посадку», – проговорила Кира в микрофон. «Посадка разрешается», – отозвался певучий голос с характерным акцентом. Откровенно говоря, этот диалог представлял собой чистую формальность, поскольку всеми маневрами корабля управлял бортовой компьютер, который ориентировался на команды компьютера диспетчерской.

Звездолет медленно опустился на площадку. Наступила тишина. Кира отстегнула ремни и встала с кресла. Она привыкла к деметрианской силе тяжести, которая составляла около девяти десятых земной, а потому внезапно ощутила себя невесомой. Сколько она здесь весит – килограмм пять-шесть? Двигаясь очень осторожно, женщина добралась до своей каюты и посмотрела в зеркало. Перед тем, как корабль пошел на посадку, она сменила наряд: белая перлюксовая блузка с жабо и пышными рукавами, короткая куртка из тигрила, голубые слаксы, сандалии с переливчатыми застежками. Кира словно хотела доказать, что явилась не из глухой провинции, что обитатели Деметры одеваются ничуть не хуже лунян. Доказать? Кому? Ринндалиру? Сердце Киры бешено заколотилось.

Ну уж нет, ей не пристало вести себя как молоденькой девчонке. С какой стати, черт возьми? Разве она дурнушка? Не толстая, скорее наоборот; стройная фигура, привлекательные черты лица; да, в уголках глаз появились морщинки, а волосы начали седеть, но что с того? Возраст, к сожалению, берет свое. И потом, она прилетела сюда не амуры крутить.

Послышался глухой стук: к люку подали трап. Кира подмигнула своему отражению и направилась к выходу. Она прошла по переходнику и очутилась в маленьком помещении, где ждал Ринндалир.

– Добро пожаловать, миледи, – с улыбкой проговорил он. – Давненько мы с вами не виделись. – Бывший селенарх протянул руку. Кире показалось, она ощутила на его ладони мозоли.

– Мне искренне жаль, что я не выбралась раньше, – услышала она собственный голос. – У вас тут есть на что посмотреть. Но мне нужно было восстановить форму; вдобавок, сразу появилось столько дел…

– Еще бы – дом, ребенок. Я понимаю.

Неужели? Или притворяется? А может, и сам не подозревает, что не понимает?

– Прошу вас, остановитесь у меня, – продолжал Ринндалир. – Конечно, ни о какой роскоши не может быть и речи, но по нашим нынешним меркам комната вполне приличная.

Киру вдруг бросило сначала в жар, потом в холод. Во имя Маккамона, что с ней такое творится! Прекрати немедленно! – прикрикнула она на себя. Да, Ринндалир хороший приятель, великолепный любовник – и изрядный мерзавец, но разве это повод сходить с ума?

Кира мысленно прочла мантру, и к ней быстро вернулось присутствие духа. Она внимательно поглядела на Ринндалира. Что ж, время не пощадило и его. Время, тяжелый труд – и что еще? Волосы побелели, лоб прорезали морщины, серые глаза глубоко запали. Тем не менее, держался он подчеркнуто прямо, двигался с прежним изяществом, а лицо, как и раньше, дышало благородством.

– А где ваши помощники? – спросила Кира. На Деметре звездолет встречала бы целая толпа. В конце концов, «Мерлин» был всего лишь пятым кораблем, совершившим посадку на Перуне.

– Мы соберем их, когда сочтем нужным, – отозвался Ринндалир.

Значит, он остался господином над своими сородичами-лунянами. Для обитателей Деметры организация перунианского общества была во многом непонятной; как следует в ней разобраться не позволяли чрезвычайно редкие контакты. Чем правит Ринндалир – одним поселением или всем астероидом?

– Сначала мы с вами поделимся воспоминаниями, – прибавил он. – Я прикажу доставить ваш багаж – ко мне или в гостиницу, как скажете. Можете за него не беспокоиться. Ну что, пошли?

Он не предложил ей руки, даже не притронулся хотя бы кончиками пальцев. Показывает, что они – ровня? Кира последовала за Ринндалиром, пытаясь собраться с мыслями.

Сила тяжести на Перуне равнялась половине лунной, что как будто вполне устраивало эмигрантов; впрочем, им, наверно, волей-неволей приходится тренироваться на центрифуге, чтобы организм поскорее приспособился. А может, и нет; ведь они не бездельничают, упорно трудятся – и в космосе, и на земле. По дороге Кира находила немало тому доказательств. Выйдя из помещения, она очутилась в коридоре, пробитом внутри скалы Его освещали флюоресцентные лампы разного цвета и накала; стены украшали мозаичные панели – зеленые, голубые, искрящиеся на свету. Через равные промежутки возвышались стройные колонны, инкрустированные драгоценными камнями. Если прислушаться, можно было различить звуки флейты и скрипки; в воздухе витали пряные ароматы. В стенах имелись двери; за распахнутыми створками обнаруживалось то кафе, где посетители сидели на циновках и играли в шахматы или го, то продуктовый магазин, лаборатория, ателье или мастерская. Людей в коридоре было мало. Да, подземный комплекс строился в расчете на то, что со временем население колонии возрастет. Те мужчины, женщины и дети, которые попадались навстречу, даже если направлялись куда-то вместе, хранили молчание Пышные одежды поражали яркостью расцветок.

– Как крылья птиц, – заметила Кира.

– В будущем птицы станут летать среди нас, – откликнулся Ринндалир. – Птицы, бабочки, быть может, летучие мыши. А в коридорах будет расти плющ.

– Не очень-то похоже на Луну.

– Мы изменились, – ответил Ринндалир. – Может статься, сильнее, чем вы на Деметре. И продолжаем меняться.

– Не знаю, не знаю, – проговорила Кира, невольно поддавшись его настроению. – Вы ожидали чего-то подобного – я имею в виду, перед войной?

– Да. Между прочим, растаявший лед застывает снова; мы живы, а это главное. – Ринндалир помолчал. – Вот причина, по которой миледи Ниолента предпочла остаться на Луне.

– Мне показалось, она собиралась отстаивать прежний порядок, – сказала Кира, подбирая слова, чтобы невзначай не оскорбить Ринндалира. – По-моему, она… презирала землян…

– Не всех, – отозвался Ринндалир, лицо которого на мгновение исказила гримаса. Должно быть, его задело за живое. – Некоторых она искренне уважала, ибо видела в них достойных противников. Сражаться с ними было для нее куда интереснее, чем бороться с космосом и природой. – Он улыбнулся, не то печально, не то сочувственно. – А поняв, что все потеряно, Ниолента лишь укрепилась в своем решении. Теперь она могла поступать, как ей заблагорассудится, чтобы оставить след в истории. Наверняка сказать невозможно, однако я подозреваю, что дарованное селенархам право до конца жизни сохранять свои владения – заслуга именно Ниоленты. Новые власти, безусловно, были не в восторге, ибо тем самым ход реформ существенно замедлялся… Я словно вижу воочию, как Ниолента угрожает – разумеется, не в открытую!..

– Честно говоря, – произнесла Кира, набравшись мужества, – я не понимаю, почему вы тоже не остались дома.

– На такой вопрос надо отвечать не словами, а жизнью. – Ринндалир искоса посмотрел на спутницу и быстро отвернулся.

Они достигли гравиколодца, что пронизывал скалу снизу вверх, и спрыгнули на первую из платформ, которые располагались на расстоянии семь метров одна под другой. Скорость падения составляла около трех метров в секунду. Неожиданно Ринндалир рассмеялся, сорвал с плеч плащ и прыгнул мимо очередной платформы. Плащ послужил ему парашютом, и он полетел как гонимый ветром лист дерева. Нет, подумалось Кире, луняне изменились не слишком сильно.

Ринндалир приземлился на платформе, которая была шире остальных, подождал, пока спустится Кира, и поманил ее за собой. Они вошли в очередной коридор, в стенах которого виднелись вентиляционные отверстия, а по полу тянулся глубокий желоб.

– Русло речки, – пояснил Ринндалир.

– Как вы, однако, заботитесь об окружающей среде, – хмыкнула Кира.

– С мертвой Луны мы могли наблюдать живую Землю, и этого было достаточно. Здесь все иначе: Деметра и Фаэтон – лишь светящиеся точки на небосводе.

Какое-то время спустя крошечный коридорчик, в который они свернули, уперся в бронзовую дверь, украшенную геометрическими узорами. Ринндалир открыл ее и пропустил Киру вперед. Женщина огляделась по сторонам. На стенах – мозаичные панно, точь-в-точь такие же, как в православной церкви в Равенне. Странный выбор – по крайней мере, любопытный. Взоры святых на фресках были устремлены в беспредельность. Потолок второй, более просторной комнаты с черно-белыми стенами, представлял собой прозрачный купол, сквозь который виднелись звезды. Альфа, правда, спряталась, зато желтая бета сверкала в небе, будто сотня полных лун. Кроме звезд, иного источника света в помещении не было. На столике стояли графин и бокалы, загадочно сверкавшие в полумраке. Музыка слышалась отчетливее, чем раньше; пахло жасмином и, едва уловимо, мускусом.

– Это ваш дом? – спросила Кира, отогнав нахлынувшие воспоминания.

– Конечно, – улыбнулся Ринндалир, который в полумраке сделался вдруг невероятно красивым. – Обстановка, увы, скудная, зато все свое.

– Я бы не сказала, что она особенно скудная, – возразила Кира. – Естественно, до прежней роскоши ей далеко, но…

– Прошлого не вернешь. Что касается будущего, оно пока тайна как для нас, так и для вас. Кстати, вы понимаете, что Перун и Деметра останутся чужими друг другу?

– Понимаю, – ответила Кира, испытывая громадное облегчение от того, что Ринндалир рассуждал о серьезных вещах и не пытался ее соблазнить. – Правда, я как-то не задумывалась… Знаете, независимость – штука хорошая, но не надо забывать, что луняне – потомки жителей Земли. Этакие современные кочевники, которых вытеснили не в степи, на другую планету; подобно древним племенам, они потихоньку собирали силы, а в итоге погубили цивилизацию, которая их вроде бы победила. Впрочем, как следует из истории, окончательная победа все же остается за цивилизацией, которая попросту развращает варваров.

– Садитесь, миледи, – проговорил Ринндалир, взяв Киру под локоть и подведя к столику. – Наши биосистемы производят далеко не худшее вино в галактике. – Он наполнил бокалы, вручил один женщине и поднял свой. – Увош йей! Что приблизительно означает: «Будьте здоровы».

– Взаимно. – Кира постучала ногтем по краешку бокала, который отозвался мелодичным звоном, и пригубила вино, оказавшееся на вкус кисловатым, но приятным.

– Итак, между нами существуют известные разногласия, – произнес лунянин.

– По-видимому, да, – согласилась Кира. – Вы не издаете манифестов, не объявляете пятилеток, однако нам на Деметре кажется, что ваша цель – создать первое во вселенной, если можно так выразиться, космическое общество.

– Не цель, а мечта, – поправил Ринндалир. – Которую, я уверен, разделяют многие из деметриан. Вряд ли вы хотите, чтобы ваши потомки погибли вместе с планетой.

– Вот поэтому я и прилетела. Мое задание…

– Наше задание, – перебил он, выделив голосом первое слово.

– Что? – изумилась Кира. Она чуть было не расплескала вино. – Минуточку, я думала, мне в помощь дадут пару специалистов…

– Они появятся позже, если в том возникнет необходимость. На нынешнем же этапе вашим партнером буду я.

– Во имя Маккамона, почему?

– Я худо-бедно разбираюсь в науках. – Ринндалир пожал плечами с изяществом, которое недоступно никому из землян. – Кроме того, последние годы приучили меня к физическому труду. Но я по-прежнему селенарх, – прибавил он тоном, в котором прозвучали стальные нотки, – и если что-то решил, никто не волен мне запретить.

– Вы забываете, что я не принадлежу к числу ваших подданных! – бросила Кира, поставив бокал на столик.

– Вы все еще боитесь меня? – справился Ринндалир, приподняв бровь. – Должно быть, так и есть.

– Вы натворили столько…

– Неужели?

– А в вашем замке…

– Послушайте, миледи, – произнес Ринндалир. – Лично мне упрекнуть себя не в чем. Я такой, какой есть; иным не стану, да и не желаю становиться. Однако здесь я начал видеть дальше и глубже.

– Нет, это вы послушайте, – процедила Кира, сама не своя от ярости и смятения. – Я вовсе не обязана пилотировать звездолет. Могу в любой момент отказаться; пускай назначают другого. – Деметрианина, человека, рожденного от жителей Земли. Да, луняне уже побывали на Фаэтоне, но силы тяжести в три четверти земной им долго не выдержать. А посылать на планету роботов, которыми можно управлять с орбиты, не имеет смысла. Идеальный выход – совместная экспедиция, однако… – Мне очень, просто безумно жаль, но с вами я не полечу.

– Почему? – поинтересовался Ринндалир.

– Черт побери, за кого вы меня принимаете?

Засмейся он или хотя бы улыбнись, Кира тут же встала бы и ушла. Но Ринндалир не позволил себе ничего подобного.

– Я понимаю, вы связали свою судьбу с каким-то счастливцем и не намерены его обманывать. Но разве он не доверяет вам или вы – ему?

Им, мысленно поправила Кира. Естественно, ни о какой ревности не могло быть и речи: она сознательно не допускала, чтобы увлечение переросло в нечто более серьезное. Что же касается Ринндалира, полет вдвоем с ним будет испытанием не его, а ее собственного целомудрия.

– Мы слишком разные, – пробормотала она.

– Разумеется, – кивнул Ринндалир. – Неужели ты не понимаешь, что я отказался от всего, что имел, только ради тебя? Что рана не заживает и не может зажить?

– Шутите? – проговорила Кира, в голове у которой вертелось: «Не может быть! Не может быть!»

– Даже не пытаюсь, – сухо откликнулся он. – Возможно, у меня извращенный вкус. Как там, в поговорке? «Соблазнился ворон молодой кобылкой»? – Скорее, орел, подумала Кира, слушая, как стучит в висках кровь; орел, который покорил ветер, что треплет гриву кобылки.

– Или мне совсем нельзя верить? Что ты чувствуешь по отношению к домашнему животному и к своему кораблю? Что ощущаешь, когда видишь гору на фоне заката или разговариваешь с призраком Энсона Гатри?

– Это… другое.

– Разве?

– Вы сами сказали, что нас разделяет пропасть. – Пучина, подумала Кира, бездна, в которую если упадешь, то не выберешься… Мысли путались, словно из солидарности к эмоциям, которые накладывались одна на другую.

– Однако, встретившись, мы сможем протянуть друг другу руку.