Бутлегеры

      Пожав на прощание Вязову руку, я действительно отправился в райотдел.
      Оперативная работа предоставляет сотрудникам большую свободу действий. Им не нужно просиживать выделенный государством стул от сих и до сих с перерывом на обед. Достаточно уведомить начальство туманной фразой, что отбыл "на объект" или "на встречу", и можно отправиться домой поспать или в кино с девушкой, или домой поспать с девушкой. В общем, для любителей сачкануть в этой профессии, на первый взгляд, открывается огромное поле деятельности. Однако данная система оперативной работы существует не один десяток лет и давно доказала свою нетерпимость к "сачкам". Они выявляются и выживаются ею быстро и просто. Дело в том, что на оперов возлагается очень большое количество обязанностей, справляться с которыми помогает только предоставляемая им свобода действий. В принципе, если райотдельскому оперу не заниматься ничем другим кроме рассмотрения писем и заявлений граждан, он уже будет занят с утра до вечера. Причем, на их рассмотрение установлены жесткие сроки, превышение которых сурово называется нарушением законности и чревато серьезными неприятностями. Но проверки по заявлениям граждан и организаций, запросам других органов внутренних дел для сотрудников ОУР и ОБЭП носят лишь побочный характер. Данные подразделения потому и называются оперативными, так как должны выполнять оперативную работу. Но и эта деятельность не является для них самой главной. Основная задача оперов это выявление, пресечение и раскрытие преступлений. Таким образом, представителям данной профессии приходится выполнять по существу работу трех видов и втройне получать нагоняи и выговоры. В такой ситуации не до послеобеденного сна и походов в кино. Операм, чтобы осилить ложащуюся на их плечи нагрузку, приходиться крутиться, как белкам в колесе. Причем, система, в которой они работают, устроена настолько продуманно, что в нужный момент может заставить их крутиться быстрее. Для этого в ней предусмотрены специальные рычаги, посредством которых начальство имеет возможность подгонять своих подчиненных.
      В последнее время результаты нашего отделения БЭП в сравнении с аналогичным периодом прошлого года пошли "на минус". Высокое руководство, разглядывая статистические таблицы, красным фломастером обвело эти минусы кружочками и поставило на полях жирные вопросительные знаки. Но Петрович, благодаря своему опыту, уже предвосхитил появление этих знаков вопроса, которые относились к нему, и принял меры, чтобы было чем ответить, когда их облекут в словесную форму. Принятие мер в ментовке понятие растяжимое, но однозначно связано с приведением в действие рычагов по усилению активности личного состава, достигающейся обычно увеличением продолжительности рабочего времени и ужесточением контроля за его использованием.
      Петрович не стал нарушать правила системы. На ближайшей оперативке он с горечью поведал нам, что ошибся в сотрудниках своего отделения. Поверил, будто бы они сознательные взрослые люди, а они оказались лоботрясами и бездельниками, позорным образом снизив результаты работы подразделения, тем самым портя статистику по борьбе с экономической преступностью управлению и министерству.
      Эта проклятая сухая статистика игнорирует любые оправдания. И то, что наше отделение работало с некомплектом, и то, что следствие под различными предлогами часто отказывалось возбуждать уголовные дела по нашим материалам из-за их сложности. Поэтому нам оставалось лишь внимать Петровичу, понуря головы и делая вид, что очень стыдно. Между тем, голос начальника крепчал и "матерел". Он заявил, что раз мы не оправдали его доверия, то с этого дня он прекращает либеральничать и переходит на жесткий стиль руководства. Пока в статистике минусы не изменятся на плюсы, не видать никому ни выходных, ни отпусков. А еще Петрович объявил, что теперь у нас будет не одна оперативка в неделю, а две в день. С утра опера будут рассказывать, чем каждый из них намерен заниматься днем, а вечером докладывать насколько удалось воплотить планы в жизнь.
      Когда в самый разгар периода жесткого контроля, я неизвестно где болтался целый день и под вечер заявился на работу выпивший и веселый, это было сродни бунту на корабле. Ребята смотрели на меня словно на каскадера, отважившегося на смертельный трюк, и давали различные советы, как избежать начальственного гнева. Велико было их удивление, когда вместо того, чтобы сидеть тише воды, ниже травы, я решительно поднялся и отправился в кабинет к шефу.
      Петрович передавал по телефону сведения в Управление, поэтому, скользнув по мне взглядом, махнул рукой в сторону стула, предлагая сесть и обождать. Я терпеливо дождался пока он не закончит и не повесит трубку, после чего заявил:
      - Владимир Петрович, так дальше продолжаться не может! Ребята уже вымотались до крайности, а улучшения результатов это не принесло. Ваша потогонная система себя не оправдала!
      У начальника брови поползли вверх. Такой наглости от своего сотрудника он не ожидал. Но, приглядевшись и принюхавшись, Петрович понял причину моей смелости и холодно произнес:
      - Игорь Владимирович, вы сегодня отсутствовали на рабочем месте весь день. Прежде чем наводить критику, не хотите ли дать отчет о своих действиях: чем вы занимались и почему позволяете себе находиться на службе в нетрезвом состоянии?!
      - Эх, Владимир Петрович,...... Так я и знал ......., - скорбно покачал головой я.
      Заинтригованный начальник поинтересовался:
      - Что знал?
      - Знал, что так получится. Хотя эта проклятая работа и так все соки высосала, но пришлось ради нашего общего дела пожертвовать последним здоровьем. Вы, наверное, думаете, что для меня пьянка в кайф?! А вот и нет. Одни неприятности от нее: вечером жена ругаться будет, утром голова болеть станет. И вообще, медициной давно доказано, что от выпивки один вред и она значительно сокращает жизнь человеку. Значит, я, как последний враг собственному здоровью, укорачиваю свой век ради грядущих успехов нашего отделения, и что получаю взамен? А то, что начальник меня после этого отчитывает, словно нашкодившего пацана. Несправедливо, Владимир Петрович, и очень обидно, знаете ли.
      Шеф явно растерялся. Уже примирительным тоном он произнес:
      - Игорь, да ты подожди обижаться. Объясни все толком.
      - Объясняю,- кивнул я.- Вождь всех времен и народов, товарищ Сталин, считал, что кадры решают все. И это очень мудрая мысль, должен заметить. Вот, к примеру, ведущие европейские футбольные клубы тратят десятки миллионов долларов на покупку игроков. Что им деньги девать некуда? Нет. Во всем мире давно поняли - на настоящих профессионалах, специалистах своего дела экономить нельзя. Лучше купить одну "звезду", чем взять из дубля десять новичков и сделать из них посредственных игроков. И только у нас в ментовке этого никак не могут понять и продолжают действовать по старинке. Сколько у нас сейчас составляет средний стаж работы опера в райотделе? Года три, ну от силы - пять. То есть, едва человек освоит азы, разберется что к чему, научится работать, его переманивают в Управление или он сам подается в коммерцию. И вы, Владимир Петрович, тоже этой порочной практике поддались. Сколько вы молодняка выпестовали за последние годы для Управления и частных охранных предприятий?! Да вам уже давно пора вторую ставку платить за преподавательскую деятельность и ученую степень присваивать! И какой результат всего этого? Третий месяц мы работаем в неполном составе, а при подведении итогов учитывается штатная численность. И то, что мы, пользуясь спортивной терминологией, играли в меньшинстве, никого не волнует. Допустим, примете вы очередного неопытного мальчишку, пока он стажировку пройдет, пока допуск к оперативной работе получит, нам так же придется делать "палки" за себя и за этого парня. А через годик-другой, когда ему надоест много работать и мало получать, он подаст рапорт на увольнение. И весь ваш труд, вложенный в его обучение, снова пойдет прахом. Давно пора искать подходы к уже сложившимся профессионалам и уговаривать их, чтобы они согласились работать здесь. Так вот, сегодня мне удалось уговорить оформиться на работу в наше отделение настоящего опера. Лучшего из лучших. Который все умеет и все знает. Его учить не надо, он сам кого хочешь научит. Признаюсь честно, нелегко мне это далось. Пришлось пить - здоровью вредить. И что я получаю за свои труды? Вместо благодарности, вы меня отчитываете. Обидно, однако.
      - Ладно, Игорь, на счет пьянки замнем для ясности. Но ты скажешь или нет кого ты нам сосватал?!
      - Вязова.
      - Кого?!
      - Вязова Виталия Ивановича.
      - Не может быть! А как же его заграничный бизнес? Похоже, он там за кордоном неплохо устроился. Преуспевает.
      - Ну вот, теперь вы понимаете каких трудов мне стоило уговорить Виталия променять все блага буржуазной цивилизации и красивую жизнь загнивающего капиталиста на нашу собачью работу и нищенскую зарплату?!
      - Действительно интересно. И как же это тебе удалось?
      - О, это было трудно, очень трудно. Я сыграл на его чувствах. На патриотизме. Объяснил, как страну уже вконец разворовали. На жалости. Рассказал, как нас совсем загоняли. А еще на романтизме и на ностальгии по родине. В общем, прошелся по каждой клавише его души. И конечно, пришлось выпить. Крепко выпить. Но я добился своего! Он дал согласие.
      - М-да. Интересно, - почесал затылок Петрович. - Но очень странно как-то. Игорь, может быть, ты не договариваешь чего?
      Наш начальник - сугубо практичный человек, и вся эта лирика, типа эфемерных чувств романтики и ностальгии, представляется ему малозначительной чепухой.
      - Да, есть еще один нюанс, - замялся я.
      - Ну говори, говори, - подбодрил меня шеф.
      - Владимир Петрович, я взял на себя смелость и пообещал Виталию, что, если он вытянет наше отделение с последнего места на первое, то вы похлопочете в районной администрации о выделении ему однокомнатной квартирки. А то у парня своего угла в России нет. Он сейчас определился на постой к одной старой знакомой, но это ведь не дело, сами понимаете.
      На счет квартирки никакого разговора у нас с Вязовым не было. Это с моей стороны являлось чистой импровизацией. Зато для Петровича такая причина была ясной и понятной. Впрочем, он решил уточнить:
      - Но говорят, что Вязов разбогател за бугром. Неужели он на свою валюту здесь жилплощадь себе не может купить?
      - Одно дело купить, Владимир Петрович, а совсем другое - получить от государства. Халява, она и в Африке халява!
      - Оно, конечно, так, - согласился начальник. - Ладно, Игорь, я подумаю на счет Вязова. Можешь ехать домой, от присутствия на вечерней оперативки я тебя освобождаю. Признаю, что ты сегодня хорошо потрудился.
      ЕГО ПЕРВЫЙ РАБОЧИЙ ДЕНЬ
      Еще до появления Вязова в райотделе весть о его возвращении на работу в ОБЭП облетела кабинеты. Большинство сотрудников находились в недоумении. В красивой сказочке об удачливом коллеге, который поймал птицу счастья за хвост и унесся из нашего болота в светлую даль, получился весьма неожиданный финал. Счастливчик прилетел обратно с намерением снова плюхнуться в то же болото. Такая развязка была нехарактерна для сказок. Но, что самое удивительное, никто откровенно не злорадствовал.
      Петровичу, каким-то неизвестным мне образом, удалось решить все вопросы с кадрами, чтобы они не чинили препонов к зачислению Виталия на службу. Правда, Вязову пришлось снова проходить медкомиссию и психологическое тестирование. Но это не стало для него серьезным испытанием. Врачи при виде 190-сантиметрового атлета одобрительно кивали и без лишних проверок ставили штампы "Здоров". Психологи тоже построили диаграмму, подтверждающую, что с головой у него все в порядке. В общем, не прошло много времени, как медицинская комиссия вынесла вердикт, что Вязов годен к прохождению службы в органах внутренних дел, кадры подготовили необходимый приказ о его зачислении в штат, и настал первый рабочий день Виталия после возвращения.
      Явление Вязова райотдельскому народу получилось весьма эффектным. Он совсем не стремился к этому, однако вмешался его величество Случай.
      Увы, наши улицы полны неожиданностей с криминальным уклоном. Едва выйдя утром из дома, чтобы отправиться в РОВД, Виталий увидел, как из соседнего подъезда четверо подростков вытаскивают большую бухту провода. Вспомнив, что с этого дня он из обыкновенного гражданина превратился в стража порядка и борца с преступностью, Вязов решил проявить бдительность и разобраться. Подошел к подросткам и громко сказал:
      - Здорово, пацаны! Откуда провод сперли?
      Парни остановились, хмуро оглядели любопытного дядьку, а самый большой из них, надо полагать и самый главный, цикнул слюной ему под ноги и с приблатненной интонацией произнес:
      - Мужик, канал бы ты отсюда, пока перо в бок не получил.
      Вязов увидел, как в руке подростка блеснула узкое лезвие стали. Ситуация получалась дурацкая. Виталий уже как бы и мент, а у него ни удостоверения, ни табельного пистолета. С одной стороны отступить перед наглостью подростков не солидно, а с другой - эти молодые волчата, сбиваясь в стаю, умеют больно кусаться и не боятся крови.
      Вязов огляделся по сторонам. Утром двор был пуст, и на чью-либо помощь надеяться не приходилось. Впрочем, Виталий и не рассчитывал на подмогу, а оглядывался, чтобы определить, все ли силы противника находятся перед ним.
      - Ну ты чо, в натуре, мужик, не понял что ли?! А ну живо свалил отсюда! Смойся!- угрожающе прошипел главарь, поигрывая ножом.
      И доигрался. Его кореша-приятели не успели ничего понять, и только с удивлением смотрели, как их вождь, издав булькающий всхлип, словно подкошенный, рухнул на землю. Вязов наступил ему на руку, держащую нож, после чего противник заскулил от боли и разжал пальцы. Виталий поднял его оружие и сунул к себе в карман. Самый мелкий из пацанов оказался самым сообразительным. Он смекнул, что пришла пора делать ноги. И попытался их сделать. Однако Виталий был начеку и на сей раз. Он подножкой упредил рывок "мелкого", и тот, вспоров носом землю, затих, как подбитый самолет. Оставшиеся двое застыли на месте с кабелем в руках. Воспользовавшись их замешательством, Вязов быстро подхватил свободный конец провода и намотал его на стоящих парней. Потом за волосы поочередно поднял с земли большого и маленького, и привязал их тоже. Пока пацаны безуспешно пытались освободиться от кабеля, словно сыновья Лакоона - от опутавших их змей, он охлопал их карманы. После чего стал обладателем полного комплекта их ножичков в количестве четырех. Затем приступил к построению подростков. Конвоировать одному четырех быстроногих юнцов, да еще при этом обеспечивать сохранность, похищенных ими цветных металлов,- задача не из легких. Но Виталий успешно ее разрешил, применив способ конвоирования чернокожих рабов в период освоения Америки, увиденный им на картинке в учебнике истории.
      Пленникам были накинуты петли на шеи, руки связаны, а сами они соединены друг с другом в цепочку. Способ довольно варварский, но, надо полагать, эффективный, раз с его помощью удалось переправить огромное количество негров из Африки в Америку. Процессия получилась на загляденье. Прохожие останавливались и, открыв рты, провожали ее взорами. Сам Вязов был не рад, что вляпался в эту историю, поскольку в роли надсмотрщика чувствовал себя неуютно. Он решил доставить подростков не в наш райотдел, а в соседний, Калининский, который находился ближе. Уже на подходе к нему странная процессия привлекла внимание патруля. Двое милиционеров преградили ей дорогу и решили выяснить в чем дело.
      - Все нормально, парни, - успокоил их Виталий. - Мы сдаваться идем в райотдел.
      Патруль удивился, но отступил в сторону, давая дорогу. А потом пристроился в хвост процессии. В таком порядке они и прошествовали оставшееся расстояние: впереди четыре связанных подростка, за ними, держа в руках конец кабеля, Вязов и, в качестве замыкающих, два милиционера ППС.
      Возле самого райотдела арьегардная группа неожиданно активизировалась. Милиционеры резко выдвинулись в голову колонны, и, ни с того, ни с сего, принялись давать указания, как и куда нужно идти. А когда все оказались в помещении дежурной части, и вовсе раскомандовались:
      - Стоять! Всем повернуться лицом к стене! Руки поднять, ноги на ширину плеч!
      Связанным парням довольно трудно было выполнять все эти команды, так как любая несинхронность в их действиях приводила к тому, что они еще больше запутывались в проводе. Вязов попытался убедить патрульных милиционеров, что подростки и так никуда не убегут. Но стражи правопорядка почему-то посчитали, что он также входит в число задержанных и попытались построить и его. Виталий заявил, что является офицером милиции, а коллеги из ППС в данном случае могут быть свободными. Его попросили предъявить удостоверение. По причине отсутствия оного, выполнить это он не смог. Страсти распалились не на шутку. После ожесточенной словесной перепалки один из милиционеров выхватил пистолет и наставил на Вязова. Тот отреагировал мгновенно, и упер нож в живот пэпээснику.
      В то время, когда происходила эта сцена, дежурный отсутствовал. Он ушел с журналами и поступившими телетайпами к начальнику РОВД. Поэтому единственным свидетелем происходящего был помощник дежурного. Но вмешаться у него не имелось никакой возможности, поскольку разрывался между телефонами. Держа две трубки сразу, он одновременно отвечал на звонки по телефонам: на пульте и "02" К счастью, в дежурку заглянул начальник криминальной милиции, который погасил разгоревшиеся страсти и быстро разобрался в ситуации.
      По причине принципиального подхода к борьбе с преступностью Вязов задержался и опоздал утром на оперативку. Все ребята знали, что он сегодня должен выйти на работу и недоумевали по поводу его отсутствия, которое выглядело очень странным. Опаздывать было не в характере Виталия, тем более в свой первый рабочий день.
      Петрович уже закончил свою вступительную дежурную речь о необходимости активизации работы по всем направлениям для выправления сложившегося положения с показателями, когда раздался зуммер его телефона. Звонил дежурный нашего РОВД, который интересовался, есть ли у нас в ОБЭП сотрудник по фамилии Вязов.
      Петрович ответил:
      - Да как тебе сказать. В штат он уже зачислен и сегодня должен выйти на работу, но на оперативке почему-то отсутствует. Таким образом, формально Вязов есть, а фактически его пока нет.
      Наш начальник сделал паузу, выслушивая пояснения дежурного, при этом явственно меняясь в лице, после чего растерянно произнес:
      - Да ты что?! Не может быть?! Ерунда какя-то. Скажи мне телефон их дежурки. Я сам позвоню и все выясню.
      Положив трубку, Петрович пожал плечами и сказал:
      - Ничего не понимаю. В нашу дежурку позвонили из Калининского РОВД, интересовались, работает ли у нас Вязов? Говорят, они задержали его вместе с группой пацанов, укравших медный кабель со стройки. Якобы он является главарем этой группы и оказал сопротивление сотрудникам милиции, а одного из них даже чуть не зарезал ножом.
      - Глупость какая! - возмутился я. - Владимир Петрович, дайте машину. Я быстренько сгоняю в Калининский и на месте все выясню.
      - Подожди, попробуем выяснить по телефону, - сказал Петрович и снова снял трубку.
      Он позвонил в дежурную часть Калининского РОВД, но там его переадресовали к начальнику КМ и сказали, что Вязов находится у него. Петрович набрал другой номер.
      - Здравия желаю, Павел Максимович. Начальник ОБЭП соседнего РОВД беспокоит. Говорят, у вас находится наш сотрудник Вязов. Можно узнать, что с ним случилось?
      Мы с напряженным вниманием следили за их разговором. Слов начальника КМ мы не слышали, поэтому приходилось только довольствоваться репликами нашего шефа. Однако, понять по ним что-либо представлялось проблематичным.
      - Да. Нет. Ясно. Ничего себе! Да. Конечно. Хорошо, Павел Максимович. Сейчас-то он что делает? Кофе с лимоном пьет и рапорт пишет? Ясно. Ладно, как закончит, пусть едет сюда. Нам тоже надо "палки" делать.
      Петрович опустил трубку на рычаг, ухмыльнулся и, понимая, что мы сгораем любопытства, в своей манере выдержал паузу, прежде чем посвятить нас в курс дела.
      - Ну, Вязов, ну чудо! - начал он. - Не успел приступить к работе у нас, как уже сделал "палку" соседям. Представляете, по пути на службу задержал банду пацанов, своровавших кабель со стройки. Они на него с ножами кинулись, он их утихомирил, ножи отобрал и доставил в Калининский. Возле райотдела его два сержанта из ППС остановили. А у Вязова при себе никаких документов нет. Ну, пэпээсники решили все оформить, будто бы они эту группу задержали. Виталий возмутился. Слово за слово, они на него пистолет наставили, а он на них - нож. Начальник КМ, Павел Максимович, сказал, что, появись он в дежурке на несколько минут позже, те вполне бы могли друг дружку поубивать. В общем, он извинился за сотрудников своего райотдела и пообещал дать информацию в сводку, что воров задержал именно Вязов.
      Недоразумения на этом не закончились. Наш дежурный после первого звонка из Калининского быстренько подсуетился и официально доложил о происшествии начальнику РОВД, а неофициально паре-тройке коллег. В результате половина райотдела вскоре была в курсе того, что Вязов организовал банду, промышлявшую кражами цветных металлов и был задержан пэпээсниками на месте преступления. При этом оказал ожесточенное сопротивление и пару милиционеров порезал. Все, кто узнал об этом, кляли Виталия на все лады, называли его подлым оборотнем в погонах, другими нехорошими словами и говорили, что он опозорил честь мундира и наш славный райотдел.
      После оперативки Петрович официально поставил в известность об обстоятельствах происшествия с Вязовым начальника нашей криминальной милиции и неофициально сообщил о том, как отличился его сотрудник в свой первый рабочий день паре-тройке руководителей подразделений. В результате, вскоре вторая половина нашего РОВД знала, как Виталий героически задержал в одиночку злобную банду расхитителей цветных металлов и доставил ее в Калининский РОВД, где два милиционера решили присвоить плоды его победы и при этом даже применили по нему табельное оружие.
      Прошло еще немного времени и обе половины нашего райотдела стали обмениваться ставшими им известными диаметрально противоположными историями. В результате возникла масса горячих споров, в ходе которых стороны обвиняли друг друга в некомпетентности и обменивались насмешками.
      В общем, к приезду Виталия из Калининского РОВД, страсти в отношении его персоны разгорелись нешуточные, да еще и факт возвращения Вязова на службу вызвал большой ажиотаж. Когда он проходил по коридорам, люди указывали в его сторону пальцами, перемигивались и перешептывались. Впрочем, сам Виталий со слоновьим спокойствием воспринимал свою популярность, а скорей всего попросту не заметил ее.
      Я был на месте, когда он приехал и зашел в кабинет, поэтому, после обмена приветствиями, не удержался и попросил:
      - Расскажи, что с тобой утром приключилось?
      - Да, ерунда. Ничего особенного, - отмахнулся он. - Петрович у себя? Надо ему доложиться, что прибыл и приступил к исполнению служебных обязанностей.
      - Был у себя, - кивнул я. - Зайди.
      Отсутствовал Вязов довольно долго.
      - Ну, как прошла встреча с начальством? - поинтересовался я.
      - На высшем уровне!- усмехнулся он. - Сначала я получил первый на новом месте нагоняй за проявленную утром инициативу. Потом рассказал свою одиссею по заграницам. Затем состоялся небольшой разговор по душам. Ну и в завершение получил напутствие отрабатывать ударным трудом оказанное мне доверие.
      Начать отработку оказанного руководством доверия в этот день у Виталия не получилось. Наш кабинет вскоре стал местом настоящего паломничества. Постоянно кто-нибудь из коллег заходил поприветствовать Вязова и поздравить его с возвращением. Большинство из визитеров считали своим долгом немного посидеть, поговорить, выкурить сигаретку. В результате очень скоро в кабинете образовался густой смог, а Виталий устал отшучиваться относительно своего утреннего приключения и причин, побудивших его снова встать под знамена доблестной российской милиции. Но эти незначительные неудобства выглядели пустяками на фоне теплого приема, оказанного Вязову ребятами. Он в полной мере смог ощутить, что ему здесь рады, что его помнят и ценят. Однако коллектив настойчиво давал понять своему блудному товарищу, что тому следует проставиться по случаю возвращения. А когда известный "прикольщик" Паша Бородянский вместо дежурного розыгрыша неожиданно сказал чистую правду о причитающихся Вязову деньгах, несоблюдение традиции вливания в коллектив стало бы со стороны Виталия просто кощунством.
      Знаменитая горбачевская перестройка, столь радостно одобренная всем миром, на практике для российских милиционеров означала, что работы им значительно прибавилось, а зарплата убавилась. Причем, выплата последней превратилась в настоящую лотерею. Дело в том, что, так называемое, денежное довольствие сотрудникам органов внутренних дел перестали выдавать полностью и в срок. Никто не знал, когда и в каком объеме оно поступит в кассу. В связи с тем, что предыдущая зарплата разлеталась со скоростью, выпущенной на волю стаи птиц, следующей ждали, как манны небесной. И все постоянно гадали когда ее будут давать, полностью или нет? Разгадку искали в газетных гороскопах, в кофейной гуще и снах, но самым надежным источником информации относительно денежного довольствия у нас в отделении считался Бородянский. Он регулярно флиртовал с девочками из бухгалтерии, поэтому получал информацию, если не из первых рук, то близко к ним. Паше беззастенчиво злоупотреблял своей репутацией знатока. Для его извращенной фантазии по части всевозможных розыгрышей открывалось богатейшее поле деятельности. Уже не один год все наше отделение с регулярностью поражений российских сборных на спортивных аренах попадалось на шутки Бородянского, связанные с выплатой денег.
      Он мог с выпученными глазами пробежаться по кабинетам и оповестить, что секретарша сейчас будет выдавать пайковые за прошлый месяц, нужно идти занимать очередь. Или мог тихонечко шепнуть кому-нибудь персонально, что ему одному выписали санаторно-курортные за прошлый год, и нужно их получить, не вызывая зависти и раздражения остальных. Как правило, результат его сообщений был один: сначала сотрудники вприпрыжку бежали за деньгами, а потом, узнав, что их нет и не придвидится, понуро возвращались и долго материли смеющегося Пашку. Но те немногочисленные исключения из правила, когда Бородянский действительно давал верную информацию, поддерживали его репутацию сведущего человека и заставляли всех остальных попадаться на удочку вновь и вновь.
      В этот день Пашка, поздравив Вязова с возвращением в органы, сообщил будто бы у него на депоненте лежат пайковые за прошлый год и он может хоть сейчас получить их в кассе. Виталий, отлично помня такие приколы, скептически усмехнулся и посоветовал Бородянскому сменить репертуар. Пашка в своем стиле начал надувать щеки, выпучивать глаза и бить себя в грудь, доказывая, что на сей раз он говорит только правду и ничего кроме правды. Несколько ребят, находившихся у нас в кабинете, с любопытством уставились на Вязова, ожидая его реакции. Положение у Виталия было дурацкое. Примерно, как в цирке, когда клоуны вытаскивают тебя на арену и начинают выставлять на посмешище. Что бы ты не сделал, над тобой все равно будет ржать весь зал. Но Вязов красиво сумел выйти из щекотливой ситуации. Он жестом остановил поток красноречия Бородянского и произнес:
      - Павел, ты меня знаешь, я тебя знаю, чтобы у нас не возникло потом взаимных обид и претензий, договоримся на берегу. Если я получаю сегодня деньги с депонента, то все вместе пропиваем их. Если окажется, что это шутка и денег мне не выдадут, то я покупаю только выпивку, а закуска за твой счет.
      Все присутствующие перевели свои взоры на Бородянского. Никто не сомневался, что тот угодил в вырытую им самим яму-ловушку, и было очень интересно, как он станет из нее выбираться. Не моргнув глазом, Бородянский заявил:
      - Договорились!
      Достигнутое соглашение было встречено всеобщим шумным одобрением. Но теперь, когда определились за чей счет будет банкет, оставалось еще получить санкцию на его проведение у начальника.
      У Петровича с чувством юмора было все в порядке. Он и сам неоднократно попадался на пашкины шутки, поэтому с энтузиазмом воспринял известие, что тот сам может угореть при попытке разыграть Вязова. По такому случаю согласился на пьянку во вверенном подразделении и даже отменил вечернюю оперативку.
      Таким образом, возвращение Вязова прошло по всем правилам. Если кадровые назначения, происходящие в верхах, получают законную силу лишь после утверждения Думой и Советом Федераций, то в низах - после процедуры обмытия. Мы постарались, чтобы ритуал был соблюден и по имеющемуся поводу крепко выпили и закусили. Решением общего собрания коллектива Вязова приняли в свои ряды, а Бородянского реабилитировали за все его розыгрыши. На сей раз его правдивая информация пришлась весьма кстати.
      В общем, посидели душевно. Пошутили, посмеялись, сняли стресс и вывели радиацию из организма. Отдельные несознательные личности требовали продолжения банкета, но Петрович, памятуя о своем начальственном положении, пресек все поползновения на сей счет и строго-настрого предупредил, что все должны быть на завтрашней утренней оперативке. Таким авторитаризмом он малость подпортил окончание вечеринки, но зато компенсировал это организацией автотранспорта, который доставил каждого в лоно семьи еще до полуночи.
      ДОЛГ ПЛАТЕЖОМ КРАСЕН
      На утренней оперативке Петрович обвел взглядом наши опухшие хмурые физиономии и поинтересовался:
      - Как головки? Болят?
      - Вы которые головки имеете в виду, Владимир Петрович? - спросил Бородянский.
      Пошлые шутки неизменно пользуются в ментовке успехом, и на лицах оперов появились слабые улыбки. Медики говорят, что когда люди улыбаются, у них в организме вырабатываются эндорфины, которые способствуют хорошему настроению на гормональном уровне. Однако по кислому виду ребят было заметно, что для поднятия настроения им нужны не эндорфины, а по бутылочке пивка или чего покрепче. Похоже, начальник тоже маялся с похмелья, но поскольку его первейшей необходимостью оставалось недопущение послаблений для личного состава, то завел свою привычную пластинку: