Завоеватели (№3) - Выбор завоевателя

— Интересное предположение. — Кланн-вавжи задумчиво высунул язык. — Это как-то не вяжется с нашими представлениями о несчастных жертвах человеков-завоевателей…

— Да, не вяжется, — сказал Тирр-межаш. — Вопрос в том, как нам это выяснить.

— Не знаю, — ответил Кланн-вавжи. — Разве что…

— Что?

Кланн-вавжи стрельнул языком в сторону пленного, который осторожно провел пальцами по краю дыры.

— Разве что у Сржант-яновеца найдется на борту такое же взрывчатое вещество. Мы могли бы проверить его версию, поместив взрывчатку по обе стороны деревянной стены и посмотрев, куда выбросит щепу.

— Возможно, стоит попытаться, — пробормотал Тирр-межаш. — Конечно, ты понимаешь, чему равны шансы, что у него на борту есть взрывчатка.

— Нулю?

— Около того, — кивнул Тирр-межаш.

Человек-завоеватель снова заговорил, когда они приблизились к группе джирриш, окружавшей пленного.

— Слишком много времени прошло, — перевел Тирр-джилаш. — Дождь и ветер уничтожили запах, по которому он мог бы определить, что за взрывчатое вещество тут использовалось. — Он посмотрел на Тирр-межаша. — И что теперь?

— Вернем его в камеру, наверное, — сказал Тирр-межаш. — Идите и отведите его назад, — приказал он солдатам.

Тирр-джилаш перевел приказ пленному, тот кивнул и послушно пошел вместе с конвоем. Кланн-даван-а пошла было следом, но остановилась по знаку Тирр-джилаша и вместе с Тирр-межашем и Кланн-вавжи стала смотреть, как пленный и солдаты покидают склад.

— Что думаешь? — спросил ее Тирр-джилаш, когда они остались вчетвером.

— Это вы с Кланн-даван-ой специалисты по чужим культурам, — проворчал Тирр-межаш. — Это вы должны мне сказать.

— Мне кажется, он говорит правду, — сказала Кланн-даван-а. — Я по-прежнему не понимаю, какая ему выгода лгать.

— Возможно, он пытается вселить в нас недоверие к мрашанцам, — предположил Кланн-вавжи. — Возможно, в этом и был смысл нападения.

— Если так, то план был уж слишком сложен, — подчеркнул Тирр-джилаш. — Мы ведь почти ничего не заподозрили.

— Есть еще вопрос: как удалось человекам-завоевателям осуществить это нападение, — добавил Кланн-вавжи. — Все куда проще, если предположить, что мрашанцы сами его инсценировали.

— Может быть. — Тирр-межаш сделал шаг вперед, рассматривая расщепленные края пробоины. Неужто мрашанцы сами подстроили взрыв, чтобы заставить джирриш отвезти их на Окканв?

А если так, то какова их цель? Заключить союз с Высшим Клана-над-кланами, как они утверждают?

Или навести корабли человеков-завоевателей на родную планету джирриш?

— Ладно, мы все равно не поймем сейчас, что тут на самом деле произошло. — Он повернулся к остальным спиной. — Потом поговорим об этом. А сейчас вернемся к работе.

Глава 12

Скрипя деревянными досками, маленький паром ткнулся в причал. Пластиковые программированные тросы запрыгнули на изъеденные растениями швартовые тумбы и обвились вокруг них. Из рубки послышался приказ на незнакомом лорду Кавано языке; навигационные прожектора, моргнув, погасли, и на причале снова воцарился сумрак, едва подсвечиваемый слабыми фонарями.

— Будем ждать, пока не сойдут все пассажиры и не выгрузят груз, — тихо сказал Колхин. — Смотрите, не покажется ли вам что-нибудь странным.

Кавано кивнул.

На причал упали сходни, из темноты появилось несколько силуэтов — пассажиры спускались, неся на спине рюкзаки или мешки. По большей части это были люди, но попадались и представители других рас. У всех были обветренные, но свежевыбритые улыбчивые лица — старатели нанесли краткий визит цивилизации с ее условностями и теперь возвращались. А те, что ждали на пристани вместе с Кавано и Колхиным своей очереди, были, наоборот, угрюмы и небриты. С верхней части парома протянулась телескопическая стрела подъемного крана — началась выгрузка контейнеров с кормы на причал.

Кавано поймал себя на том, что машинально считает пассажиров, спускающихся по трапу. Их было двадцать семь; почти столько же ждало посадки. Обычное число желающих совершить вечернее плавание на остров Пуэрто Симоне в середине недели, как выяснил путем осторожных расспросов Колхин. Кавано предпочел бы толпу побольше, но даже по выходным на паром садилось мало народу. Только в праздники или дни каких-нибудь важных событий на острове собиралось много старателей.

Его легко ткнули локтем в бок, и он повернулся к Колхину, который смотрел вправо.

— У нас компания, — шепнул телохранитель.

Кавано проследил за его взглядом. В свете тусклых фонарей прямо к ним шел широкоплечий авуирли.

— Это?..

— Несомненно, — подтвердил Колхин, помахав рукой в авуирлийском приветствии. — Здравствуйте, моу саб Пилтариаб.

— Привет и вам, моу саб Плекс, — ответил Пилтариаб. — Так и думал, что это вы с моу саб Стимером. Плывете на остров нынче вечером?

— Да, — ответил Колхин. — И вы тоже?

— Воистину так, — кивнул Пилтариаб. Кавано принюхался, но запах отработанного двигателем парома топлива совершенно перебивал более тонкие авуирлийские ароматы. — Жаль, моу саб Плекс, что мои старатели остались без вашей свежей дичи. Вот и приходится покупать еду на острове.

— Печально это слышать, — проговорил Колхин. — Хотя, конечно, островная еда куда вкуснее любой дичи.

— Вкуснее, но и дороже, — вздохнул Пилтариаб, мгновенно перекрыв чад ароматом сирени и перца. — Не могу не согласиться с вами, моу саб Плекс. Но для нашего начальника стоимость пропитания значит много. Да будет мне позволено сказать, он больше всех расстроен вашим отъездом.

— Печально это слышать, — повторил Колхин. — Хотя, даже если бы мы и не расстались три дня назад, нам все равно пришлось бы сейчас сделать это. Моу саб Стимер повредил руку, и нам нужна квалифицированная медицинская помощь.

— Неужто? — обеспокоился Пилтариаб. — Как же так вышло?

— Я всего лишь вывихнул запястье, — солгал Кавано, приподнимая левую руку правой. — Это пустяк. Но моу саб Плекс настаивает, чтобы мы обратились к врачу.

— Хм-м. — Пилтариаб подошел ближе к Кавано, чтобы осмотреть его руку, и распространил вокруг себя мускусный запах. — Ничего такого не вижу.

— Это сустав, под кожей. — Кавано поморщился ради пущего правдоподобия. — Человеческая кожа не меняет свой вид над внутренними повреждениями.

— О да, конечно. — Пилтариаб отступил. — Надеюсь, вы найдете исцеление, моу саб Стимер.

— Я уверен, что все будет в порядке, — заверил его Колхин. — Значит, продадите сок, купите съестных припасов и снова сюда?

— Да, — сказал Пилтариаб. — Но у меня достаточно времени, чтобы проводить вас до дома моу саб Бокамбы, если хотите.

Кавано огляделся по сторонам. Как будто никто из старателей не обращал внимания на разговор.

— Спасибо за предложение, но мы сами управимся.

— Если вообще решим пойти к нему, — добавил Колхин. — Мы хотим лишь позаботиться о руке моу саб Стимера.

— Мне показалось, что моу саб Бокамба очень хочет вас ви деть, — настаивал Пилтариаб. — Я думаю, он будет разочарован, если вы не навестите его.

— Неужто? — Колхин неторопливо обвел взглядом причал. — Он просил передать нам эти слова?

Пилтариаб попятился, испуская запах горелой ванили:

— Конечно нет, моу саб Плекс! Если бы он дал мне такое поручение, я бы его выполнил еще при нашей прошлой встрече. Я лишь предлагаю свои услуги, поскольку мы с вами приятели.

Колхин слегка наклонил голову набок:

— Только по этой причине?

— Честно говоря, — Пилтариаб испустил запах свежесрезанной травы, — я надеялся найти повод, чтобы еще раз посетить дом моу саб Бокамбы. Запахи этого дома чрезвычайно интригующи. К тому же рядом с домом моу саб Бокамбы находится превосходный рынок пряностей, так что я могу приобрести там часть нужных припасов.

Кавано посмотрел на Колхина, увидел, как тот еле заметно пожал плечами. Если даже авуирли лгал или замышлял недоброе, то никакими запахами он этого не выдавал.

— В таком случае, моу саб Пилтариаб, мы с удовольствием попросим вас показать дорогу.

— Я очень вам обязан, моу саб Плекс, — сказал Пилтариаб. Теперь от него пахло забродившим соевым соусом — это был запах авуирлийской нетерпеливости. — Идемте на борт.

Кавано посмотрел на паром. Кран уже переносил на борт предназначенные для острова грузы, и отбывающие пассажиры по очереди заходили на паром.

— Хорошо, — пробормотал он. — Идемте.

Тринадцать километров залива Серено они пересекли чуть больше чем за тридцать минут. Кавано боялся, что Пилтариаб будет рядом с ним и Колхиным в течение всего плавания, но едва они успели отчалить, как старатель ушел к двум своим знакомым авуирли, стоявшим на носу парома. За шумом двигателей Кавано не расслышал ни слова из их разговора, но ветер порой доносил сменявшие друг друга запахи копченой рыбы, мяты и хвои.

Паром остановился у пристани, построенной в форме многолучевой звезды мексиканскими колонистами полвека назад, когда в будущее Гранпарры они смотрели с оптимизмом. Швартовы спрыгнули на причал. Кавано почувствовал, как у него напряглись все мускулы. Он обшаривал взглядом пристань, освещенную лишь чуть-чуть получше той, которую они недавно оставили на материке. Если Бронски каким-то образом узнал, что они с Колхиным на острове, то устроить им ловушку он мог только здесь. С парома бежать некуда — за спиной море.

Но в тенях не прятались, поджидая их, миротворцы, и они следом за остальными пассажирами сошли по шатким сходням навстречу свету и шуму острова.

— Похоже, Бокамба нас не встречает, — пробормотал Колхин, когда они достигли арки, которая поблекшими буквами приветствовала всех прибывших на остров Пуэрто Симоне.

Кавано нахмурился:

— Ты его ждал?

— Нет, — произнес Колхин. — Я просто поставил один к трем, что его не будет.

— Только один к трем? — посмотрел Кавано на телохранителя. — И ты не подумал, что об этом стоит и мне сообщить?

— Ну, не при таких низких ставках, — покачал головой Колхин. — Вы бы лишь разволновались. Так, а где Пилтариаб? А, вот он.

— Ах, моу саб Плекс! — Пилтариаб торопливо подходил к ним. Два его приятеля следовали по пятам. — Я уже испугался, что потерял вас. Это мои друзья, старатели моу саб Митлириаб и моу саб Брислимаб. Они пойдут вместе с нами в дом моу саб Бокамбы.

— Вот как? — поморщился Колхин. — А зачем?

— Моу саб Пилтариаб рассказал нам о запахах дома моу саб Бокамбы, — проговорил Митлириаб тихо и неторопливо. — Он уговорил нас самим понюхать.

— А у вас нет других дел? — спросил Колхин.

Митлириаб глянул на Пилтариаба, затем снова на Колхина.

Это был очень осторожный взгляд, по мнению Кавано, — взгляд существа, умудренного жизненным опытом.

— Нам стало интересно, — просто ответил Митлириаб.

— И вам тоже, моу саб Брислимаб? — вступил в разговор Кавано.

Третий авуирли встрепенулся.

— Я тоже хочу отведать этих запахов. — Как и у Митлириаба, в голосе его тоже сквозили ум и опыт.

Но было в этих голосах и лицах нечто большее, чем просто опыт.

Колхин тоже это заметил.

— Сэр? — шепнул он.

Кавано глубоко вздохнул, пытаясь различить запахи авуирлийских эмоций. С Пилтариабом все было ясно — мята и хвоя, смешанные с перебродившим соевым соусом, — это растущее нетерпение и желание поскорее отправиться в путь. Но запахи двух других были для Кавано загадкой. Он знал многих авуирли, но никогда не встречал авуирли с такими запахами.

Но что бы там ни было, ясно одно — поскольку люди не могут выхватить дротиковые пистолеты, им никак не убедить трех авуирли, чтобы не тащились за ними до дома Бокамбы. Впрочем, даже с помощью пистолета добиться этого было бы проблематично.

Кроме того, если Кавано с Колхиным — причина этих ароматов, то, прогнав Митлириаба и Брислимаба, они лишь на время избавятся от неудобств.

— Почему бы и нет? — сделал Кавано приглашающий жест. — Мне тоже интересно, что это за запахи такие. Ведите, моу саб Пилтариаб.

— Сюда! — Пилтариаб с готовностью возглавил шествие. За ним тянулся, как шлейф, запах бродящего соевого соуса. Либо он совершенно не заметил запахов своих приятелей, либо просто проигнорировал их. Кавано не мог понять, какая версия беспокоит его сильнее.

Несмотря на поздний час, улицы Пуэрто Симоне были полны народа. Повсюду виднелись пешеходы. Большие города Севкоора, хорошо знакомые Кавано, были не менее оживленными, но здесь движение было в основном велосипедное, хватало парковок, где можно было на время оставить велосипед, чтобы пойти в ближний торговый центр или ресторан. Возможно, из-за того, что на острове общество и культура были тесно связаны, ночная преступность не представляла собой такой серьезной проблемы, как на некоторых развитых планетах Содружества.

Или, возможно, узкие улочки острова просто делали невозможным мобильное движение. А лоза Парра, конечно же, делала невозможными любые разновидности воздушного транспорта.

Парра.

Кавано поднял взгляд, высматривая за огнями темную решетку из толстых ветвей лозы, которая куполом изогнулась над городом, проходя в каком-то метре над самыми высокими зданиями. Многие века на всей Гранпарре шла медленная война растительной жизни, и лоза Парра выиграла битву за остров Пуэрто Симоне, задушив остальные, более опасные виды растений, чьи родственники все еще господствовали на континенте за проливом Серено. Эта победа сделала остров пригодным для заселения, но в то же время гнетущее присутствие Парры само по себе было вызовом для колонистов. В ее ветвях гнездились тысячи гроумов — животных величиной с обезьянку, чей симбиоз с лозой был все еще плохо изучен. Гроумы с воплями бросались на всякого, кто пытался отрезать кусок от Парры или хотя бы тронуть ее. Скот, жевавший листья и молодые побеги Парры, тоже подвергался нападениям; мало того, гроумы непонятно почему обожали проказничать в загонах для скота, нередко ломая их, а загоны фермеры строили как раз для того, чтобы не подпускать скот к Парре.

И сверх всего этого был еще один неприятный вопрос: разумна ли Парра? Слышит ли она происходящее, наблюдает ли за тем, что делают на ее острове незваные гости? И если так, то что она обо всем этом думает?

Они шли уже минут пятнадцать, когда наконец появился Пилтариабов ориентир.

— Вот! — Авуирли показывал рукой на перекресток в пятидесяти метрах впереди, испуская запах соевого соуса. — Там рынок пряностей. Направо, в конце улицы, жилище моу саб Бокамбы.

— Великолепно, — сказал Колхин. — Надеюсь, он дома нынче вечером.

Он протиснулся между авуирли и Кавано и незаметно сжал его запястье. Кавано понял намек.

— Ой! — простонал он, поднимая якобы поврежденную левую руку.

— Что такое, моу саб Стимер? — спросил Пилтариаб, подходя к Кавано. Запах свежей овсяной лепешки — тревога — мгновенно перекрыл запах соевого соуса. — Вам хуже?

— Просто ударился об овощной киоск, — ответил Кавано, для пущего правдоподобия морщась и поглаживая левую руку правой. — Все будет в порядке.

— Дайте-ка я все-таки посмотрю. — Колхин сбросил рюкзак и отвел Кавано на тротуар. — Мы на минуту задержимся, моу саб Пилтариаб, — добавил он, открывая рюкзак и роясь в нем. — Почему бы вам с друзьями не пойти вперед и не посмотреть, дома ли моу саб Бокамба и ждет ли он нас?

— Да зачем торопиться? — возразил Митлириаб. — Мы можем подождать.

— Нет-нет, не надо ждать, — произнес Пилтариаб, и его сочувствие снова уступило место нетерпению. — С ними все будет хорошо. Идемте, дом моу саб Бокамбы совсем рядом.

Митлириаб и Брислимаб переглянулись, и снова Кавано уловил этот непонятный запах.

— Как хотите, — проговорил Митлириаб, глядя на Колхина. — Догоняйте, моу саб Плекс.

— Конечно-конечно, — заверил их Колхин.

Несколько мгновений авуирли смотрели на него. Затем, без дальнейших комментариев, он отвернулся. Все трое авуирли, с Пилтариабом во главе, влились в поток пешеходов и направились дальше по улице.

— Это звучало как приказ, — пробормотал Кавано, когда Колхин вынул из рюкзака аптечку.

— Да уж, на просьбу не похоже, — согласился Колхин, делая вид, что обрабатывает руку Кавано. — Бьюсь об заклад, что-то здесь не нравится Митлириабу и Брислимабу.

— Думаешь, им не нравимся мы?

— Нет, вряд ли, — медленно проговорил Колхин. — Авуирли трудно скрывать раздражение, и, будь они злы на нас, мы бы это уже поняли.

Кавано вздрогнул. Авуирли слыли весьма уравновешенными, но любое разумное существо может разозлиться. Так что авуирли, с его недюжинной физической силой, запросто может быть опасен для своих недругов. Или для тех, кого он возомнил своими недругами.

— Значит, что-то не так с Пилтариабом?

— Возможно. — Колхин засунул аптечку в рюкзак, достал бинокль и вручил его Кавано. — Дайте мне знать, когда они повернут за угол, — попросил он, застегивая рюкзак.

— Хорошо, — ответил Кавано, глядя ему за спину и вешая бинокль себе на шею. — Поворачивают на перпендикулярную улицу.

— Отлично. — Колхин закинул рюкзак на спину. — Идем.

Они поспешили вперед, лавируя между неторопливыми пешеходами, спеша попасть на улочку, которую указал Пилтариаб. Но вместо того, чтобы повернуть направо, следом за авуирли, Колхин повел спутника налево. Улица справа была узкой и тянулась между жилыми домами; слева она пролегала через мусоросборник и упиралась в переулок. С десяток зловонных контейнеров высотой по грудь стояли по обе стороны улицы, вокруг валялись разбитые ящики и гниющие отбросы. Как и большинство улиц, на которых они побывали с того момента, как покинули пристань, эта была выложена брусчаткой, но, в отличие от других, отнюдь не блистала чистотой.

— И что теперь? — спросил Кавано, когда Колхин предложил разойтись по разные стороны улочки и стать за крайними контейнерами.

— Посмотрим, что предпримут авуирли. — Колхин левой рукой спустил рюкзак с плеча, правой достал дротиковый пистолет из-под куртки и снял его с предохранителя. — А еще проверим вашу память на лица.

Кавано поморщился, поднял бинокль к глазам и настроил резкость. Он только раз встречался с Бокамбой, на парламентском разбирательстве по поводу «Мокасиновых змей». И узнает ли он этого человека сейчас, семь лет спустя, — неизвестно.

Авуирли уже прошли три четверти улицы и приближались к дому в ее конце.

— Они почти на месте, — сказал Кавано, регулируя контрастность. — Пилтариабу явно не терпится. Он почти бежит.

— Интересно, — задумчиво проговорил Колхин. — Не помню, чтобы когда-нибудь видел бегущего авуирли.

Кавано нахмурился, роясь в памяти. Наконец понял, что тоже никогда не видел такого. Авуирли — воплощение силы, но никак не быстроты.

— Ты прав. — Он ощутил неприятный холодок в животе. — Что же такого мог сказать Бокамба Пилтариабу, раз ему так захотелось вернуться?

Колхин не успел ответить. В это мгновение сзади из темноты донесся голос, едва слышимый в шуме ближних магазинов:

— Обоим не двигаться. Колхин, брось оружие.

Кавано оторвался от бинокля и посмотрел на Колхина. Молодой телохранитель не шевелился, выражение его лица не изменилось, только мускулы руки, державшей пистолет, напряглись. Он готов к бою…

— Нет, — шепотом приказал Кавано. — Не сейчас. Не здесь.

Несколько мгновений Колхин все же пытался что-то придумать. Затем, к облегчению Кавано, он вздохнул и опустил руку; пистолет упал на брусчатку. Подняв руки, Колхин медленно обернулся. Кавано, проглотив комок в горле, сделал то же самое.

В трех метрах позади них посреди улочки стоял бригадный генерал Бронски с маленьким лучевым пистолетом в руке; его поза говорила о прекрасной стрелковой подготовке. Ствол пистолета и все внимание Бронски были направлены на Колхина.

— Вот и умница, — одобрительно сказал Бронски. — Остальное сам знаешь — руки на голову, пальцы переплести. Кавано, это и вас касается.

— Значит, все-таки ловушка, — сказал Колхин, когда они с Кавано выполнили приказ.

— Нет. Я просто положился на интуицию, — ответил Бронски. — Приятно узнать, что я еще не утратил чутья. Толкни-ка пистолет ногой ко мне.

— И что нашептала вам интуиция? — спросил Кавано.

— Что вы решили осесть на Гранпарре. — Бронски шагнул вперед и поднял оружие Колхина. Расшатанный камень качнулся под его ногой. — Мне удалось получить копию письма, которое послала вашему сыну Арику на Эдо Кливересса си Ятур.

Кавано нахмурился:

— Она послала Арику письмо? Что в нем было?

— Хотела, чтобы он привез ей на Формби какие-то компьютеры. — Сунув руку под куртку, Бронски извлек пару наручников и, уронив их на мостовую, пинком подбросил к Кавано.

— Наденьте их на Колхина, — приказал он. — Руки за спину, естественно.

— Я не понимаю, как письмо от Кливерессы могло вывести на нас, — произнес Кавано. Мысли его неслись. Он подобрал наручники и пошел к Колхину. В тенях никого не заметно — неужто Бронски заявился сюда совсем один? Если так, есть шанс улизнуть.

Правда, при том условии, что руки Колхина не будут скованы. Кавано должен каким-то образом саботировать выполнение приказа Бронски.

— Как я уже сказал, это была лишь догадка, — ответил Бронски. — Мы распространили по всему Содружеству информацию о том, что на Мра-мидже вы похитили мрашанский корабль. Но он так нигде и не засветился, и тогда я понял, что вы переговорили с си Ятур и она отдала вам корабль добровольно. Из чего следует: вы ей кое-что задолжали.

— Это так, — признал Кавано, став возле Колхина и глядя на Бронски. — Она требовала, чтобы я прислал бортовые компьютеры в обмен на корабль. Откуда вы узнали?

— С яхромеями всегда так — ты мне, я тебе, — Бронски чуть повел дулом пистолета в сторону Колхина. — Надевайте наручники.

— Только я не смог их отправить, — сказал Кавано, заходя Колхину за спину и застегивая наручник на его левом запястье. С этого места он был частично не виден Бронски… и бригадный генерал не замечал у него за поясом данный Колхиным игольник. Может, осторожно сунуть его Колхину за пояс, чтобы он смог достать оружие скованными руками?

Но даже если это и удастся сделать незаметно, что дальше? Сдастся ли Бронски, оказавшись на мушке? Если нет, то единственный выход — пристрелить его на месте, а Кавано не мог допустить, чтобы по его вине погиб офицер армии миротворцев, выполняющий свой долг.

— Мы отсиживались тут после того, как улетели с Формби, — добавил он, надеясь отвлечь Бронски разговором.

— Потому она и решила связаться с вашим сыном, — сказал Бронски. — Если бы вы доставили Кливерессе компьютеры, ей не пришлось бы посылать письмо. Мне же это подсказало, что вы находитесь там, где нет отдела доставки «Кавтроникс». — Он пожал плечами. — Гранпарра показалась мне наиболее подходящим местом.

— Особенно после того, как вы обнаружили, что Арик и Квинн работали в тесном контакте с Бокамбой, — кивнул Кавано, пристраивая второй наручник на запястье Колхина и отчаянно пытаясь придумать, как бы сделать так, чтобы он казался застегнутым. Но он не видел, куда нужно сунуть язычок замка. — И давно вы с ним затеяли этот пустой фарс?

— Какой фарс?

Кавано замер и, нахмурившись, посмотрел через плечо Колхина на Бронски. Бригадный генерал смотрел на него в неподдельном удивлении.

— Вы сами знаете. Мы отправили Бокамбе послание с Пилтариабом три дня назад. Он ответил предостережением, чтобы мы еще три дня не появлялись на острове.

Бронски сверкнул глазами.

— Кавано, Бокамбы здесь нет, — сказал он. — Его призвали из резерва около месяца назад.

Холодок пробежал по спине Кавано.

— Но Пилтариаб сказал…

И тут все встало на свои места. Да, это ловушка, но устроил ее не Бронски. Лже-Бокамба был посажен в качестве приманки, и тот, кто это сделал, манипулирует Пилтариабом. И делает это так ловко, что авуирли, ничего не подозревая, очень хочет привести Кавано и Колхина к лже-Бокамбе. Так хочет, что даже двоих сородичей убедил пойти с ним.

Представители только одной расы могли бы так загипнотизировать авуирлийского старателя. И представители этой расы, прослышав о том, что Кавано знает об их тайной войне против человечества, могли бы решить, что ему надо заткнуть рот любым способом.

Мрашанцы.

Кавано глубоко вздохнул:

— Генерал…

И вдруг у него за спиной раздался леденящий душу рев.

Кавано выронил незастегнутый наручник и резко обернулся. Из-за контейнеров на полусогнутых ногах вышел на улицу бхуртала. Могучий — около метра в ширину — он раскинул руки, вызывая на бой. Если Кавано верно помнил раскраску, то это был один из тех самых бхуртала, с которыми у Бронски был конфликт в гостинице «Мрапиратта» на Мра-мидже.

Бхуртала снова взревел. Наверное, на его языке это было едкое и обидное ругательство. Затем, с нарочитой медлительностью быка, знающего, что с ним тягаться бесполезно, он направился к своим противникам.

Глава 13

— Кавано, с дороги! — рявкнул Бронски и посмотрел на лорда Стюарта.

Но лорда Стюарта не надо было учить. Он одним прыжком пересек улочку, врезавшись плечом в каменную стену. Тотчас повернулся спиной к стене и раскинул руки, гася силу удара. Бросил взгляд в сторону генерала.

Бронски сунул левую руку под куртку, выхватил вторую обойму для лучевого пистолета. Кавано мельком увидел ярко-красные патроны, повернулся было к приближающемуся бхуртала…

И тут краем глаза заметил движение в другой стороне. В конце плохо освещенной улочки появился темный силуэт. Он быстро приближался к Бронски сзади, шаги были не слышны за ревом бхуртала, за воплями и визгом перепуганных местных пешеходов.

В ужасе Кавано понял все. Первый бхуртала — тот, что неторопливо и неотвратимо приближался к ним, — был лишь приманкой. А вот второй нападал по-настоящему. И Бронски, стоящий к нему спиной, того и гляди погибнет.

— Сзади! — закричал Кавано, бешено роясь за пазухой в поисках дротикового пистолета.

Его крик привлек внимание генерала, и тот явно понял, что за спиной опасность. Он повернулся, но к тому времени Кавано решил, что уже поздно. Бхуртала летит по улочке, как бешеный носорог, и Бронски никак не успеет остановить его выстрелом. Враг неминуемо втопчет его в растрескавшиеся камни мостовой. Краем глаза Кавано заметил, как Колхин словно в панике роняет руки и складывается пополам. Что-то просвистело мимо уха Бронски…

И внезапно рукоять ножа-бабочки Колхина появилась на бедре бхуртала.

Тот взвыл, резко повернулся влево, споткнулся. Он сделал еще два шага, размахивая руками, словно мельница — крыльями. Но восстановить равновесие не удалось — удар ножа и неровная брусчатка оказались для бхуртала слишком серьезными препятствиями. Мгновением позже он рухнул с такой силой, что вся улочка содрогнулась, и вытянулся во весь рост. Снова взревев, он приподнялся, подтянул ногу…

И тут щелкнул пистолет Бронски, и верхняя часть туловища бхуртала исчезла в яркой вспышке.

Бхуртала забился в конвульсиях, его яростный рев сменился злобным визгом, он попытался приподняться. Бронски снова и снова жал на спуск, бхуртала исчез во всплесках пламени, в дыму, в брызгах крови. Но вопли продолжались, и сквозь дым Кавано удалось разглядеть, как бхуртала все пытается встать на ноги и прикончить людей, которые так нечестно с ним обошлись. Если у Бронски кончатся заряды, то бхуртала, возможно, все-таки сделает свое дело.

И тут, к ужасу Кавано, такой же визг послышался сзади.

Он обернулся. До первого бхуртала наконец дошло, что уловка не сработала, и он, бросив попытки хитрить, устремился в лобовую атаку.

— Бронски! — крикнул Колхин.

Генерал даже не обернулся. Все еще расстреливая второго бхуртала, он сунул свободную руку под правую мышку и бросил Колхину его пистолет. Колхин поймал оружие, а уже через долю секунды обернулся и выстрелил.

Но Кавано знал, что эта попытка обречена на провал. Даже нож Колхина едва проткнул толстую шкуру бхуртала. Малокалиберные цельнометаллические пули вряд ли принесут больше вреда, а у Колхина других не было.

Бхуртала тоже это знал или просто был слишком разъярен, чтобы обращать внимание на вражеское оружие. Скрестив здоровенные ручищи перед лицом, даже не пытаясь уворачиваться от стальных стрелок, вонзавшихся в его плечи и торс, он наступал.

— Кавано! — крикнул Бронски.

Кавано обернулся — Бронски отчаянно махал ему. Второй бхуртала наконец перестал дергаться и теперь лежал неподвижной окровавленной тушей у ног генерала.

— Сюда! — показал Бронски. — Вперед!

Кавано оторвался от стены и побежал за ним.

— Колхин, сюда!

— Идите с Бронски, — приказал Колхин, все еще выпуская бесполезные иглы в бхуртала. — Да идите же, черт побери!

Спорить было некогда. Кавано подбежал к Бронски, генерал схватил его за руку и потащил по улочке.

— Куда мы?

— Подальше отсюда, — проговорил Бронски. За спинами послышался треск. — Не оборачивайтесь, — приказал генерал.

— Но Колхин… — Кавано пытался вырваться и обернуться.

— Я сказал — не смотреть! — Бронски рванул так, что Кавано даже стало больно. — Бегите и не думайте ни о чем. И надейтесь, что других сюрпризов для нас не припасено.

Кавано с Бронски беспрепятственно добежали до конца улицы, выскочили на ярко освещенную, но удивительно безлюдную рыночную площадь.

— Страх — лучшее средство для выживания. — Бронски потащил Кавано налево. — Здешние жители не торчат на месте и не пялятся, когда возникает заваруха. Просто уносят ноги подальше. Сюда.

На середине квартала они наткнулись на узкую лесенку, разделявшую фасады двух магазинчиков.

— Наверх. — Бронски втолкнул Кавано в узкий проход и остановился лишь для того, чтобы достать из-за пазухи запасную обойму. — Идите, я догоню.

Тяжело дыша, Кавано начал подъем. Мышцы ног ныли от усталости. На лестнице было темно, ее лишь чуть-чуть освещали плафоны на каждом этаже. Он миновал третий этаж и был уже на полпути к четвертому, когда услышал, как Бронски начал подниматься по лестнице. Генерал догнал его уже почти на пятом этаже.