Секреты китайской медитации.

      Хотя Учитель приобрел известность в качестве чаньского адепта, он также обучал буддизму Чистой Земли. Он считал этот метод в равной степени эффективным, так как подобно технике хуа-тоу,сосредоточенное повторение мантры Школы Чистой Земли успокаивает поверхностную дуалистическую деятельность ума, позволяя практикующим постичь свою сокровенную мудрость. Это удивит некоторые западные умы, которые несколько лет назад настроились на "дзэнскую моду", согласно которой чаньские и дзэнские Учителя категорически отвергают практику Чистой Земли. Кроме того, вопреки всему, что иногда говорят, Сюй-юнь проводил регулярные поучительные беседы о сутрахи шастрах,которые он досконально знал, тщательно изучая их в течение многих десятилетий. Он понимал их, руководствуясь категориями внутреннего опыта, идя за пределы простого уровня слов, имен и терминов в их буквальном значении.
      К тому времени, когда Сюй-юнь перекроил физическую и этическую ткань китайского буддизма, не многим ученикам, собиравшимся вокруг Учителя или посещавшим восстановленные имхрамы, приходилось испытывать такие унижения и лишения, которые он испытал сам, посещая монастыри в юности. Его часто выгоняли – не позволяя даже переночевать – из многих храмов, на которые распространялось действие дегенеративной системы родового наследования. В некоторых храмах он обнаруживал лишь жалкие кучки монахов, что объяснялось всеобщим упадком. В одном случае голод сократил численность местного населения и монахов до одного человека, который обычно надевал маску "смельчака" при появлении в храме посетителей. Неудивительно, что пройдя через все это, Сюй-юнь признал необходимым воссоздать в монастырях то самое самообеспечение, которое усиленно пропагандировал Бай-чжан Хуэй-хай (ум. 814) в своем знаменитом изречении "День без работы – день без пищи". Таким образом, везде, где это было возможно, Сюй-юнь воссоздавал монастырскую систему сельского хозяйства, придерживаясь традиции самообеспечения.
      Итак, все необходимые для поддержания обновления ингредиенты были в наличии, что приносило свои плоды на протяжении десятилетий самоотверженного труда. Но теперь мы подходим к самой трагической интерлюдии в жизни Сюй-юня, которую вполне можно было бы назвать "сумерками богов", если бы она была финальной, но, к счастью, таковой не оказалась. Как всем известно, коммунистическое правительство пришло к власти в Китае в 1949 году – примерно в то же самое время, когда Сюй-юнь начал осуществлять свои намерения по реставрации монастыря Юнь-мэнь в Гуандуне. К 1951-52 годам почувствовались те первые толчки того потрясения, которое несла с собой Культурная Революция. Реставрация юнь-мэньского монастыря была более или мене завершена. Но беда пришла извне с "чисткой", объявленной против так называемых "правых элементов" в гуандунской провинции. Будучи по мировоззрению в значительной мере "традиционалистом", Учитель Сюй-юнь стал естественной мишенью. Опасаясь, что Сюй-юню может грозить опасность в непредсказуемой атмосфере того времени, заморские последователи Учителя настаивали на том, чтобы он покинул материк, пока все не утрясется. Однако он отказался это сделать, якобы потому, что считал своим долгом заботиться о благополучии монастырей. То, что случилось потом, было практически неизбежно. Орда кадровых коммунистов произвела набег на монастырь Юнь-мэнь и окружила его. Они заперли Учителя в одну из комнат на несколько дней. Там они его допрашивали и безжалостно избивали. Ушли, когда сочли его мертвым. Может быть, лучше было бы меньше говорить об этом. Достаточно сказать, что Учителю переломали ребра и что он истекал кровью. После этого он определенное время чувствовал себя просто ужасно. Примечателен, однако, тот факт, что на своем 112-ом году он оправился от этих побоев, от которых любой человек, даже вдвое моложе него, наверняка бы умер. Его и раньше били. Полиция Сингапура задала ему взбучку еще в 1916 году, как ни иронично, по подозрению в его принадлежности к "левым" элементам с материка. Но избиение, которому он подвергся в свои 112 лет, было совершенно несравнимо по жестокости с предыдущим избиением. При всем при этом, не пытаясь слишком приуменьшать меру выпавших на его долю страданий, старый Учитель мгновенно вернулся назад, как это и полагается делать легендарной "кукле Дарумы". Он продолжил обучение не только в монастыре Юнь-мэнь, но и во многих других. Он также нашел время и энергию продолжить реставрационные работы в монастыре Чжэнь-жу на горе Юнь-цзю, провинции Цзянси. Там же, в конце концов, он покинул этот мир 13 октября 1959 года. Его членство в савгхесоставило 101 год.
      В 1959 году, в год смерти Учителя, Культурная Революция уже стояла на пороге. Как известно, монастыри ужасно пострадали в тот период. Многим монахам, монахиням и ученикам-мирянам, весьма вероятно казалось, что все, за что боролся Учитель, находится на грани погружения в забвение. То, что те драконовские меры уже давали о себе знать в последние годы жизни Сюй-юня, вероятно вызывало в нем определенную озабоченность. К примеру, расправа в Юнь-мэне бала оплачена жизнью самого способного его ученика, Мяо-юаня, которого казнили. Здоровью других учеников также был нанесен серьезный ущерб. Все тщательно скрывалось, и даже известия о событиях в Юнь-мэне пришлось контрабандно передавать с китайского материка, вкладывая записи в вырезанные для этой цели тайники в традиционных китайских книгах в жестком перепле. Многие на материке сегодня готовы признать, что эксцессы Культурной Революции были ужасны. С этим мало кто не может согласиться.
      Было ли длительное влияние идеологических реформ катастрофичным для китайского буддизма, как это однажды предсказывалось? Это вполне справедливый вопрос. При этом нам не следует себя обманывать, думая, что буддизм был застрахован от преследований при древнем режиме. Во времена Хуэй-чана (842-845) периода династии Тан Имело место массовое преследование китайских буддистов и было разрушено около 4600 монастырей, а двумстам шестидесяти тысячам монахов и монахинь было приказано вернуться к мирской жизни. Конфискация монастырского имущества и земель также получила широкое распространение. Монастырям удалось после того встать на ноги. В сопоставлении с прошлым современная картина не так уж пессимистична. Некоторым утешением может стать тот факт, что храмы, восстановленные Сюй-юнем, были не просто залатаны после зверств революции, но многие из них теперь восстанавливаются, и, начиная функционировать, вроде бы приобретают нормальный вид, хотя монахов и монахинь в них уже гораздо меньше. Во всяком случае, это не какие-то "монахи-актеры", запущенные властями двадцать лет назад шастать по Китаю и неспособные кого-либо ввести в заблуждение, кроме наивно-добросовестных граждан. Факт восстановления храмов был достоверно подтвержден двумя источниками: моими друзьями Учителем ДхармыХинь Ликом и Стивеном Бетче-лором (Гэлун Джхампа Тхабкайем), которые недавно посещали монастыри на юге Китая.
      Таким образом, вместо того, чтобы закончить на пессимистической ноте, мы должны радоваться тому факту, что усилия Сюй-юня не были совершенно бесплодными. Без той энергии, которой он напитал китайский буддизм, китайская сангха,весьма вероятно, деградировала бы в гораздо большей степени, чем во времена революции. В этом смысле Сюй-юнь сыграл своей жизнью мифическую роль "съевшего яд павлина" буддистской доктрины. Горечь этого яда породила нечто духовное. В конечном итоге кажется, что, как и в случае подавления буддизма в Тибете, подавление китайского буддизма привело к совершенно противоположному результату, к огорчению подавляющей стороны. Азиатский буддизм был призван не только снова поднять на должную высоту Дхармув ее собственном контексте, но и привлечь внимание всего мира.
      Было ли простым совпадением то, что в разгар Культурной Революции в Китае, копии текстов Лао-Цзы и Чань (Дзэн) по числу своему составили рекордное количество на Западе. Всякий, кто хотя бы поверхностно знаком с Теорией Синхронности Юнга, не может не видеть в этом явлении глубокого акта компенсации в коллективной душе. Некоторые вещи должны оставаться всегда, и не могут быть уничтожены. Хотя все внешние знаки и символы можно отрицать какое-то время, их внутренние архетипы всегда остаются, и, подобно семенам, они о себе снова заявляют. В этом отношении отрадно отметить, что не кто иной, как сам покойный К. Г. Юнг читал на смертном одре '' Беседы о Дхарме"Сюй-юня.
      В течение нескольких лет издатель получал письма местные и из-за границы, проявляющие серьезный интерес к Сюй-юню, его жизни и его учению. Такой интерес был обусловлен множеством источников и был проявлен Европой, Австралией и США, наряду со Скандинавией и даже одним очень маленьким южноамериканским государством. Учитывая такой широкий интерес, можно предположить, что история жизни Сюй-юня будет волновать многих, так как, несмотря на то, что его учения были доступны многим в течение многих лет, его автобиография пока еще выходит ограниченными изданиями.
      В Америке росиФилип Капло цитировал Сюй-юня, чтобы вдохновить своих учеников в Рочестерском Дзэнском Центре. Это могло иметь место только потому, что история Сюй-юня является письменным свидетельством острой человеческой потребности в духовной пище. Читая это повествование о духовных поисках Учителя, мы видим в нем свое собственное отражение. Он символизирует "великого человека", скрытого в нас самих, и имя его – "Порожнее Облако" – напоминает нам о том высшем непознанном "я", которое нам всем суждено исследовать. Этому великому человеку был посвящен наш текст. Теперь несколько слов о самом тексте. Можно порадоваться тому, что новое издание Порожнего Облакавыйдет в свет под эгидой Элемент Букс.Хотя учения Сюй-юня довольно широко известны в связи с публикацией Discourses and Dharma Words(Беседы и Слова Дхармы)в переводе упасакиЛуКуан Юя (Чарльза Лука) в серии Chan and Zen Teaching.Перевод Лу биографии Учителя никогда не доходил до солидной публикации, хотя ограниченные тиражи действительно появлялись некогда в США благодаря вдохновенной инициативе росиФилипа Капло и его друзей в Ротчестерском Дзэнском Центе (1974), и в Англии (1980), благодаря друзьям издателя, оказавшим финансовую помощь.
      В ожидании дальнейших стереотипных изданий кажется своевременным внести несколько исправлений, поправок и дополнений в соответствии с современными требованиями.
      В качестве последней ноты, стоит напомнить читателям, что перевод Лука был выполнен с более ранней публикации биографии Сюй-юня. В последние годы он был расширен и включил собрания записанных наставлений и лекций, прочитанных Учителем во многих монастырях, фактически представляющие собой дополнительные книги. Перевести весь этот материал было бы интересно. Пусть это станет центральной работой для будущего переводчика. Однако пара дополнительных документов была включена в это издание.

Пусть все существа достигнут освобождения!

      Упасака Вэнь-шу (Ричард Ханн) Торп Хэмлет, Норвич.
      13 октября 1987 г. Годовщина нирваны Сюй-юня.
      Учитель Сюй-Юнь в монастыре Гуан-цзи, Беиджин, 1952
 

Глава тринадцатая. Две беседы.
113-й год Сюй-Юня (1952-1953)

      Весной Учитель почувствовал себя немного лучше и повел общину энергичным курсом чаньского обучения, чтобы сделать все возможное в ситуации неопределенности. В течение первых трех месяцев того года Учитель получил четыре правительственных телеграммы с настоятельной просьбой приехать в Бэйцзин (Пекин). Когда прибыли официальные представители с Севера, чтобы сопроводить его в столицу, вся община советовала ему не торопиться и подождать, но он сказал: "Настало время. Сангха во всей стране находится в состоянии неопределенности и подобна аморфной массе, нуждающейся в руководителе. Если не будет сильной организации, защищающей наши интересы, беды не ограничатся Юнь-мэнем. Мой долг отправиться на Север во имя защиты дхармы".
      Учитель выбрал несколько пожилых монахов в качестве руководителей монастыря, и после утешительных слов, адресованных общине, начал готовиться к отъезду. Перед отъездом он написал на паре свитков пергамента следующее:
      Я был свидетелем смены правления четырех династий. Но теперь произошли большие перемены. Неисчислимые страдания заставили меня осознать не постоянство мира.
      Четвертого дня четвертого месяца Учитель покинул монастырь Юнь-мэнь и отправился на Север со своими, ухаживающими за ним, помощниками Фу-юанем, Цзюэ-минем, Куань-ту, Фа-юнем и чиновниками, посланными его сопровождать. Несколько сот деревенских жителей пришло проститься с Учителем. Когда он прибыл в Шаочжоу (Цюцзян), более тысячи приверженцев пришло приветствовать его. В храме Да-цзянь, где он остановился, каждый день толпы людей приходили выразить свое почтение, что свидетельствовало о том, что они по-прежнему продолжали верить в него, несмотря на изменившиеся социальные условия.
      На десятый день Учитель сел на поезд железной дороги, связывающей Кантон и Ханькоу, и поехал в Вучан, куда прибыл на следующий день. Там он остановился в Храме трех Будд. Из-за перенапряжения, связанного с переездом, все раны на его теле сильной болью заявили о себе. Упасака Чэнь Чжень-жу позаботился об оказании ему медицинской помощи, а настоятель Ин-синь ухаживал за ним. Когда Учитель почувствовал себя немного лучше, настоятель пригласил его провести неделю практических занятий, включающих чтение мантры Авалокятешвара Бодхисаттвы. Более двух тысяч приверженцев было посвящено в монахи и стало последователями Учителя. После этого буддистского собрания. Учитель отправился в Бэйцзин (Пекин), несмотря на свое плохое здоровье. Перед его отбытием монахи из храма сделали фотопортрет Учителя, на котором он написал следующие стихи:
      Ветер кармы занес меня в город Вучан,
      Где болезни мои многим в тягость.
      Да, три месяца пробыл я в Храме Трех Будд,
      Во стыде вместе с ужасом беды свои наблюдая.
      Не заметив того, что стою на вершине миров,
      Я жду тех, кто поклялся, как я, взвиться к Бодхи,
      Но Гуань Чжан мю, тот, что с горы Ю-чжуань,
      Между прочим, реальность постиг с полуслова.
      Двадцать восьмого дня седьмого месяца, в сопровождении обслуживающих его монахов и других последователей, Учитель отправился поездом в Бэйцзин (Пекин). На вокзале их радостно встретили настоятели и предводители различных буддистских общин. Упасаки Ли Цзи-шэнь, Ень Ся-ань и Чэнь Чжэнь-жу отвезли Учителя в монастырь Гуан-хуа, который вскоре не смог вместить огромные толпы приверженцев, пришедших выразить свое почтение Учителю. После этого Учитель переехал в монастырь Гуан-цзи. Он связался с чиновниками, некоторые из которых были уроженцами Ху-нани, как и он сам. Другие были его старыми знакомыми по Юньнани, оказывавшими ему поддержку в защите дхармы.
      Собралось более сотни делегатов от буддистских организаций со всей страны, и было принято решение воссоздать Китайскую Буддистскую Ассоциацию. Учителя попросили стать ее президентом, но он отказался по причине преклонного возраста и плохого здоровья. Тогда президентом был избран Учитель Юань-ин, а Шэраб Гиатсо и Чжао Бо-чжу – вице-президентами. После созыва планового комитета Учитель послал петицию правительству об издании закона о свободе религии и о заботе государства о сохранении и поддержке буддистских храмов и монастырей по всей стране. Более того, он настаивал на запрете дальнейшего сноса храмов и монастырей и разрушения их статуй и библиотек. Он также выступил против принуждения монахов и монахинь вернуться к мирскому образу жизни. Он просил возвратить монастырям земли, необходимые для обеспечения общин самым необходимым.
      Петиция была одобрена, и сангха, таким образом, получила своего рода защиту. Кроме того, была достигнута договоренность о выделении средств на ремонт храмов, монастырей и святых мест во всех провинциях.
      В тринадцатый день восьмого месяца Учитель приветствовал делегацию цейлонских буддистов в монастыре Гуан-цзи от имени Китайской Буддистской Ассоциации. Делегацию возглавлял бхикшу Дхаммаратна, который привез с собой реликвию Будды, Пали Сутту, написанную на паттре (пальмовых листьях) и саженец дерева Бо. На приеме присутствовало более двух тысяч приверженцев дхармы.
      На девятом месяце года настоятели и лидеры буддистских общин предложили Учителю стать настоятелем монастыря Гуан-цзи, но он отказался, сославшись на преклонный возраст и плохое здоровье.
      На десятом месяце Буддисты Шанхая пригласили Учителя провести молитвенное собрание, посвященное миру во всем мире. Учитель прибыл в Шанхай на двадцать пятый день. Собрание началось на следующий день и продлилось семь недель. К концу было собрано более 3000 китайских долларов (или более 70000 гонконгских долларов) в качестве взносов и пожертвований Учителю от его последователей, но он отказался, однако, оставить их себе. С его одобрения деньги были распределены между четырьмя святыми местами (Островом Путо в Чжэцзяне, Вутай Шань в Шаньси, горой Эмэй в Сычуани) и между восьмью крупными монастырями (Тянь-туном, Аю-ваном, Гун-цзуном и Ци-та в Нинбо, Гао-минем в Янчжоу, Лин-енем в Сучжоу, а также Гу-шанем и Ти-цзаном в Фучжоу), кроме того – между двумястами пятьюдесятью другими крупными и небольшими храмами по всей стране.

Проповедь Учителя Сюй-юня

на молитвенном собрании в Шанхае

17 декабря 1952 года

      Это молитвенное собрание, начавшееся несколько дней назад, поистине уникально. Учитель дхармы Вэй-фан, настоятель Мяо-чжэнь и упасаки Чжао Бо-чжу, Ли Ши-хао и Фан Цу-хао сегодня попросили меня выступить с проповедью дхармы. Я воспользуюсь такой возможностью и расскажу о взаимосвязи между Школами Чань и Чистой Земли, чтобы начинающие могли понять цели обеих. Сегодня первый день, отведенный практике Школы Чистой Земли, состоящей из молитвенного повторения имени Будды. Было решено, что настоятель Мяо-чжэнь выступит с лекцией, но мой почтенный друг настолько скромен, что попросил меня занять его место.
 
      Этот наш (саха) мир, мир в котором мы живем, – горькое море страданий, которых мы все хотим избежать. Но чтобы сделать это, мы должны полагаться на Буддадхарму. Строго говоря, о Реальности в соответствии с Буддадхармой нельзя говорить, так как ее нельзя выразить словами и речевыми средствами. Поэтому, Сурангама Сутра гласит:
      "Язык, которым мы пользуемся, не имеет реального значения [сам по себе]".
      Однако чтобы справиться с огромным разнообразием устремлений, которые свойственны живым существам, были придуманы бесчисленные приемы направления их на путь истинный. В Китае, Буддадхарма разделилась на Чаньскую Школу, Обучающую Школу (сутры). Школу Винайи и Чистой Земли, и Школу Йогачары. Для образованных и опытных практикантов такое разделение условно, так как они уже имеют представление о природе дхармы, которая не допускает дифференциации. Начинающие придерживаются противоположных мнений и желают загнать дхарму в секты и школы, которые им больше нравятся, серьезно снижая, таким образом, значение дхармы для просветления людей.
      Нам следует знать, что техника хуа-тоу и повторение имени Будды являются всего лишь уловками, которые не есть самоцель и бесполезны для тех, кто уже достиг своих целей эффективными упражнениями. Почему это так? Потому что они достигли абсолютного состояния, в котором движение и неподвижность одно, подобно луне, отражающейся в тысяче рек беспрепятственно во всей своей яркости и чистоте. Помехи исходят от проплывающих по небу облаков и от ила речного (мыслей, порожденных заблуждением). Если есть помехи, луна не может появиться, несмотря на свой яркий свет, и отражение ее не будет видно даже в чистой воде.
      Если мы, практикующие дхарму, понимаем эту истину и имеем ясное представление о природе нашего ума, который подобен яркой осенней луне и не блуждает вовне в поисках внешнего, но направляет свой свет на себя, не производя ни единой мысли и не имея никакого представления о самореализации, тогда останется ли место для разных имен и терминов? Именно потому, что мы на протяжении бесчисленных эпох цеплялись за ложные мысли, и вследствие мощной силы наших привычек, Великий Просветленный Будда провел триста собраний за свои сорок девять лет в качестве Учителя. Но цель всех уловок – излечить все живые существа от болезней, вызванных желанием, гневом, глупостью и извращениями. Если мы можем быть вне всего этого, какие тогда различия между живыми существами останутся? По этому поводу один древний мудрец сказал:
      "Хоть средств достижения цели так много, Источник у них изначально один".
      Самые популярные методы, используемые сегодня, это Чань и Чистая Земля. Но, к сожалению, многие члены сангхи несерьезно относятся к дисциплинарным правилам, не зная, что Буддадхарма основана на дисциплине (шила), медитации (дхьяна) и мудрости {праджня}. Это походит на треножник, который не может стоять без одной ноги. Это настолько важно, что ни один ученик, практикующий Буд-дадхарму, не должен этим пренебрегать.
      Передача Учения Чань началась, когда на собрании на Вершине Стервятника, Единственный Всем Миром Чтимый поднял руку, держа в ней цветок. Этот жест был по достоинству оценен Махакашьяпой, который улыбнулся. Это называется клеймением ума умом и представляет собой "Прямую передачу истины". Это является основой всей Буддадхармы. Повторение имени Амитабхи, чтение сутр и сосредоточение на мантрах также имеет целью помочь нам избежать рождения и смерти.
      Некоторые говорят, что Чань является мгновенным методом, тогда как Чистая Земля и Мантрайяна – постепенными. Это так, но различие касается только названий и терминов, так как на самом деле все методы ведут к одной и той же цели. По этому поводу Шестой Патриарх сказал:
      "Дхарма ни мгновенна, ни постепенна, но пробуждение человека может быть медленным или быстрым".
      Если все методы хороши для практики, и если вы нашли подходящий вам, практикуйте его. Но никогда не следует восхвалять один метод и охаивать другой, давая, таким образом, пищу дискриминирующему началу. Самое важное это шила (дисциплина), которую следует строго соблюдать. В наше время появились монахи-извращенцы, которые не только игнорируют дисциплинарные правила, но даже говорят о том, что их соблюдение представляет собой некую форму привязанности. Такие безответственные заявления вредны и опасны для начинающих.
      Чаньская доктрина Ума передавалась Махакашьяпой и его последователями в Индии и достигла Китая, где она в конечном итоге была передана Учителю Хуэй-нэну, ее Шестому (китайскому) Патриарху. Это было передачей Истинной Дхармы, которая потом процветала (во всем Китае).
      Винайская Школа началась с Упали, который принял ее от Великого Просветленного Будды, заявлявшего, что шила лучший учитель всех живых существ, уделяющих оставшуюся жизнь дхарме. После Упагупты она разделилась на пять школ (Дхармагупту, Шарвастиваду, Махисасаку, Кашьяпийю и Ватсупутрийю). В Китае, Дао-сюань (знаменитый монах времен Династии Тан) с горы Нань изучал Дхармагупту, написал комментарий к ней и основал Винай скую Школу, став ее китайским патриархом.
      Хуэй-юань [умер в 640 г.] основал Школу Чистой Земли, доктрина которой передавалась ее девятью патриархами. Ее Шестой Патриарх, Янь-шоу Юн-мин [умер в 975 г.] и три следующих были просветленными чаньскими Учителями, проповедовавшими доктрину Чистой Земли, и две школы [Чань и Чистая Земля] смешались естественно, как молоко с водой. Несмотря на разделение Буддадхармы на две разных школы, они не уклоняются от своей основы, выраженной Буддой жестом поднятой руки с цветком. Таким образом, мы понимаем, что Чань и Чистая Земля тесно взаимосвязаны, и что древние трудились усердно, обучая Буддадхарме.
      Школа Йогачары (Ми-цзун) была введена в Китае Ваджрабодхи (который прибыл туда в 619 году). Ее пропагандировал Амогха [умер в 774 г.], потом она процветала благодаря стараниям чаньского Учителя И-сина [672-717].
      Вышеприведенные изобретательные методы обучения Буддадхарме взаимно дополняют друг друга и никогда не должны рассматриваться в качестве категорий, отличных друг от друга в определениях, противоположных и враждебных друг другу, так как это противоречило бы намерениям Будд и Патриархов. Один древний мудрец сказал, что они походят на желтые листья, которые дают детям, чтобы они не плакали.
      Люди, не понимающие истинного смысла таких высказываний, как, например, высказывание Чао-чжоу "Противно слышать слово <Будда>, или "Если я по ошибке произнесу имя Будды хоть раз, я буду полоскать свой рот в течение трех дней", не догадываются о том сердечном сострадании, которое испытывал он, уча своих последователей отрешению от иллюзорных "Будд". Они также приведут его слова, якобы очерняющие метод Чистой Земли, сравнивающие его с озабоченностью невежественных старух. Опять же, некоторые считают чаньскую практику занятием истеричных искателей пустоты. Короче говоря, они выдают свои мнения за единственно верные, а чужие – за принципиально ложные.
      Эти споры бесконечны. Они не просто противоречат добрым намерениям Будды и Патриархов выработать подходящие методы обучения дхарме, но и снабжают противников вескими критическими аргументами, препятствующими ее распространению. Поскольку последствия слишком серьезны, я особо подчеркиваю этот печальный факт, доводя его до внимания как опытных последователей, так и новичков с тем, чтобы они смогли положить этому конец. Если этому всему позволить продолжаться, Буддадхарма подвергнется удушению.
      Нам следует знать, что все методы ведут к одной и той же цели. Изучающим буддизм надо читать и перечитывать труды чаньского Учителя Юн-мина – Чжун Цзин Лу и Вань Шань Тун Гуй Цзи.
      Последователям Школы Чистой Земли нужно прочесть и правильно понять главу о путях совершенства Махастхамы в Сурангама Сутре, и осознать, таким образом. Чистую Землю в своей внутренней природе посредством устранения иллюзий и обращения к внутренней реальности без блужданий в поисках внешнего.
      Если мы осознали эту истину, мы можем, не уклоняясь от нее, говорить и о Чань, и о Чистой Земле, и о Востоке, и о Западе, как о доступных категориях, о "существовании" и о "не-существовании". И ничто больше не собьет нас с толку. Это состояние, в котором и "форма", и "запах" всего лишь Бездонное Среднее, Амитабха нашей внутренней природы и Чистая Земля, которая есть не что иное, как Ум. Все это может быть достигнуто там, где не слишком много вьюнов [то есть трюковых методов, которые на чаньском языке уподоблены "вьюнам", скрывающим ствол дерева, и на которые не следует полагаться в поисках самого ствола, или внутренней природы].
      В Сурангама Сутре сказано: "Просто отбросьте все мирские чувства и страсти, за которыми, по-видимому, не кроется ничего святого". Если мы способны сделать это, и таким образом отсечь все ложные мысли, привязанности и привычки, мы станем Бодхисаттвами, Патриархами и Буддами. В противном случае мы останемся просто живыми существами.
      Имя Будды повторяющие никогда не должны считать это единственной опорой, так это может стать губительным ядом. Сегодня мы произносим имя Будды, потому что наши обычаи уходят глубокими корнями во времена незапамятные, и мысли наши трудно остановить. Таким образом, мы используем это имя в качестве подпорки в наших попытках отрешиться от всех возникающих мыслей до тех пор, пока они совсем не исчезнут и не впустят Чистую Землю, которая тогда себя обнаружит. Так почему мы должны искать ее вовне?

Речь Учителя Сюй-юня от 21 декабря 1952 года,

посвященная двенадцатой годовщине смерти

Учителя дхармы Инь-гуана,

святого Чистой Земли.

      Сегодня мы отмечаем двенадцатую годовщину смерти Учителя дхармы Инь-гуана, возродившегося в Западном Раю (Амитабхи). Все вы, его последователи, собрались в этом зале по этому случаю. Подобно пьющим воду и думающим о ее источнике, вы сегодня, с почтением отмечая эту дату, вспоминаете о вашем пествовавшем вас Учителе-отце. В буддизме Учитель – это отец вашей дхармакаии, так что отмечать день смерти Учителя своего значит испытывать сыновние чувства к нему. Этот сыновний пиетет гораздо глубже чувства, испытываемого нами по отношению к своим родителям. Я все еще помню, как встретил Учителя с острова Путо в двадцатый год правления императора Гуан-сюй [1894]. Настоятель Хуа-вэнь попросил его дать толкование Сутре Амитабхи в храме Цянь-сы. Учитель остался там более чем на двадцать лет, чтобы прочесть Трипитаку. Он уединился и стал практиковать метод Чистой Земли. Хотя он считался авторитетом по буддистским сутрам, он пользовался только одним словом "Амитабха", которое он произносил в течение всего дня. Он никогда не претендовал на то, что его глубокое знание сутр может заменить ему простую практику Школы Чистой Земли.
      Все изощренные методы, которым учил Будда, хороши для излечения мирских болезней, и повторение имени Будды является агадой (лекарством), излечивающим все болезни. Однако каждый из этих методов требует твердой веры, несгибаемой решимости и длительной практики. В этом случае он даст хорошие результаты. Если ваша вера сильна, вы достигнете одного и того же совершенства – сосредоточиваетесь ли вы на мантрах, практикуете ли Чань, или повторяете имя Будды.
      Если ваша вера слаба, и вы полагаетесь на свои крошечные корни добра, некоторое количество ума и поверхностного знания, или если вы запомнили несколько буддистских терминов и несколько гув-авей и беспрестанно ведете бесцельные разговоры, хваля одних и осуждая других, вы только усиливаете воспроизводящие карму привычки. После смерти вы последуете за своей кармой и снова воплотитесь в самсаре. Очень жаль, не правда ли?
      Отмечая дату смерти своего Учителя, вы должны отмечать его истинную практику и соблюдение дхармы. Он был непреклонен в своей практике и шел в ногу с древними. Он понимал средство совершенствования Махастхама Бодхисаттвы, состоящее в концентрации всех мыслей на Будде. Он сделал это предметом своей ежедневной практики и достиг состояния самадхи, явившегося результатом сосредоточения на Амитабхе. Потом он стал распространять дхарму Чистой Земли на благо всех живых существ, неуклонно и неустанно на протяжении нескольких десятилетий. Сегодня таких людей, как он, не найти.