Волшебные Перья Арарахиса

      - Михрютка! - крикнул я.
      - Прошу не перебивать! - злобно прошипел прокурор. - Продолжаю... Михрюшка, совершил нападение на робких жандармов нашей пограничной охраны. Обезоруженные жандармы остались без усов, штанов и прочих средств необходимой обороны.
      Воспользовавшись их беспомощностью, Михрюшка и его доброумышленники перешли границу.
      В гостинице "Приют неизвестного разбойника" Михрюшка и его благодетели пытались убить и ограбить глубокопрезираемых граждан Финика и Пандору. Затем они насильно увели с собой малолетнего Пиксу, обязанного служить Финику по договору еще десять лет.
      Проникнув в столицу королевства, Михрюшка покушался на имущество многопроклинаемого гражданина Шницеля. Он задумал лишить его скудных средств к существованию, как то: золота, бриллиантов и других предметов первой необходимости.
      В довершение всего Михрюшка и его компания сеяли смуту среди граждан низшего класса, стараясь поднять их против нашего незаконного короля и негодяя Долговязого Верзилы Шестого.
      Исходя из вышеизложенного, чужеземцы привлекаются к ответственности по статьям пять, пятнадцать и двадцать пять "Уложения о поощрениях королевства Верзилии" и подлежат суду по законам королевства.
      Прочитав обвинительное заключение, Устрашитель низко поклонился королю.
      Король, исполнявший роль верховного судьи королевства, пососал палец, как будто хотел высосать из него умные мысли, и провозгласил в микрофон:
      - Введите пострадавших!
      Отворились боковые двери. В них показались четверо свидетелей.
      Впереди, в лохмотьях, закопченные от порохового дыма и с полуобгоревшими усами, шагали два жандарма-пограничника. Носы их блестели.
      За пограничниками, опираясь на палки и прихрамывая, тащились Финик с супругой. Голова у Финика была вся в шишках. Под глазом красовался здоровенный синяк.
      Пандора поджала губы, отчего роту нее выглядел совсем провалившимся. Картофелину старуха сумела вынуть. Но в ней навеки остались два ее последние зуба.
      Как нам ни было грустно, но, увидев такую странную процессию, мы не смогли удержаться и фыркнули.
      - Не сметь смеяться! - закричал Устрашитель. - Здесь только плачут! Стражники! Примените к подсудимым меру успокоения!
      Стражники повиновались. Они больно стукнули меня и моих друзей палкой.
      Сквозь слезы я разглядел, что король довольно улыбнулся.
      Он был единственным в этой стране, кому не запрещалось смеяться.
      Допрос пограничников
      Прокурор обратился к жандармам и трактирщикам и спросил:
      - Пострадавшие, на что вы жалуетесь?
      Все четверо дружно зарыдали, но не столько от огорчения, сколько потому, что так полагалось во время судебного разбирательства.
      - Прекратить плач! - крикнул прокурор.
      Пострадавшие, как по команде, захлопнули рты. Слезы у них мгновенно высохли.
      - Повторяю: объясните суду, на что вы жалуетесь! - произнес Устрашитель.
      - Гал... гал... гал!.. - загалдели, перебивая друг друга, свидетели.
      - Отставить! Говорить по одному! - скомандовал прокурор. - Отвечай ты! - указал он пальцем на одного из жандармов.
      - Сейчас, ваше высокопревосходительство! Дайте подготовиться! - сказал жандарм.
      Не дожидаясь разрешения, он вынул из кармана штанов пузатую фляжку, открыл пробку и отхлебнул добрую половину содержимого. После этого нос жандарма заблестел еще больше.
      - Мы бдительно охраняли границу, - начал жандарм. - В карты мы не играли. Ни-ни! Глядели во все глаза! Но, воспользовавшись нашим беспомощным состоянием, эти разбойники напали на нас. Они нас обезоружили и нанесли увечья. До сих пор руки не двигаются!
      Сказав это, жандарм несколько раз согнул руку в локте, а потом сжал пальцы в кулак. Наверное, чтобы показать, какой была рука до этого ужасного происшествия.
      - Продолжай! - крикнул прокурор, увидев, что жандарм замешкался.
      - Оправившись от по... от по... от побоев, мы кинулись за разбойниками в догоню... ик! ... в погоню, - продолжал жандарм, - но быстро бежать мы не могли, так как ихняя собака, - жандарм указал пальцем на Угадая, искусала нам все пр... пр... прятки... ик!.. пятки. Когда мы, наконец, нагнали бандитов, мы собирались выстрелить в них...
      - Он же сказал, что мы их обезоружили! Зачем он врет?! - крикнул я.
      - Молчать! - свирепо гаркнул Устрашитель. - Жандарм находится под присягой! Он говорит чистую правду! Продолжай! - приказал он жандарму.
      - Мы хотели выстрелить в них! Но с помощью магнита или чего-то там еще разбойники повернули рула наших дужей...
      - Дула ваших ружей! - поправил прокурор.
      - Ружа наших дулей, - согласился жандарм, - в обратную сторону. Раздался страшный гром и треск. Каким-то вихрем нас унесло далеко от места тр... пр... происшествия. Когда мы проснулись... То есть когда мы очнулись, мы увидели, что на нас нет ни мундиров, ни штанов. Остались одни клочки! Вот!
      - Таким образом, нанесен еще ущерб государственному имуществу, - подытожил прокурор. - Запиши это! - обратился он к маленькому писцу, который подробно все записывал, по временам бросая на нас сочувственные взгляды.
      - Что ты можешь добавить? - обратился Устрашитель ко второму жандарму.
      - Я думаю, ваше сиятельство...
      - Высокопревосходительство! - поправил прокурор.
      - Я думаю, ваше превысокоходительство, что у разбойников есть какое-то новое страшное оружие, из которого они по нам выпалили!
      - Верно! - радостно закричал прокурор. - Писец! Запиши! Необходимо узнать у подсудимых секрет нового оружия! Оно поможет нам на войне против наших дорогих, любимых соседей!
      - Это все, что ты хотел добавить? - снова обратился прокурор ко второму жандарму.
      - Все! - браво ответил жандарм. И так щелкнул каблуками, что чуть не свалился с ходулей, на которых еле стоял.
      Допрос Финика и Пандоры
      Устрашитель победным взором оглядел собравшихся и обратился к хозяину гостиницы:
      - Презираемый гражданин Финик! На что вы жалуетесь?
      - На все жалуюсь! - захныкал Финик. - Трактир плохо посещают! Печка испортилась - дымит! Пандорочка меня колотит! Вчера соседская собака слопала кусок мяса!..
      - Я вас не об этом спрашиваю! - раздраженно прервал Финика Устрашитель. - На что вы жалуетесь по настоящему делу?
      - Да я по-настоящему жалуюсь!.. Несчастная у меня жизнь! - И Финик снова залился слезами.
      - Стражники! Приведите пострадавшего в чувство! - приказал прокурор.
      Один из стражников стукнул Финика палкой по голове, после чего у трактирщика выскочила на затылке новая шишка.
      - Вот эти, - сказал приведенный в чувство Финик и указал на нас, пытались нас убить и ограбить. Они испортили музыкальную машину. Машина после их разговоров отказывается теперь играть наши веселые песни. А потом эти разбойники убежали из гостиницы и не заплатили за ночлег и ужин. Они увели моего слугу Пиксочку, несмотря на то что он отчаянно сопротивлялся. Они обстреляли нас с женой взрывчатыми веществами и развели в доме колючих клопов. Теперь мы полные инвалиды. Ходить не можем! Есть не можем! Возместите нам убыыыыыытки! - заревел в голос Финик.
      - Прекратить плач! - крикнул прокурор.
      Финик прикрыл ладонью затылок и немедленно осушил слезы.
      - Что вы можете добавить к показаниям мужа? - обратился Устрашитель к Пандоре.
      - Што ешше шкажать... - зашамкала Пандора. - Пропали мои жубки, пропали мои паршивенькие! Оштались в картошке!
      - Все? - спросил прокурор.
      - Вше, вше! Што ешше шкажать?
      Пандора обернулась, показала нам язык и погрозила кулаком.
      Приговор
      - Ваше величество! Предоставляю вам слово для вынесения приговора! сказал прокурор.
      - Как это - ему слово? - крикнул я. - А я?.. А мы?.. Где же защитник?.. Мы должны оправдаться! Все это неверно! Мы будем жаловаться!
      - По законам Верзилии обвиняемые не имеют права жаловаться. И тем более - оправдываться! - разъяснил Устрашитель. - Раз вы обвиняемые, значит, уже виноваты!
      - Пришельцы! Слушайте мою волю! - громовым голосом произнес Долговязый Верзила У1. - Вы пытались сеять смуту среди скверного и ненавидящего меня народа. Вы совершили дерзкое покушение на жандармов моей пограничной стражи. Вы причинили тяжкие увечья доктору грабительских наук, кавалеру ордена Великого Свинства Финику и его презираемой жене Пандоре. Вы обидели семью гнуснопочтенного торговца Шницеля. Вы признали себя виновными в указанных выше добрых делах. А если и не признали, - это все равно. Я еще вчера признал вас виновными! За все ваши благодеяния, я приговариваю вас к пожизненным каторжным работам!
      Мы попытались возразить, но стражники зажали нам рты.
      После объявления приговора в зале воцарилась тишина. Писец записывал тронную речь короля. Писал он не слишком прытко, и все должны были ждать, пока он не закончит.
      Голос его величества короля
      Во время речи короля я никак не мог понять, откуда у тщедушного уродца такой низкий, громыхающий голос. Прямо как у могучего великана!
      Были и другие непонятные вещи. Губы короля часто двигались не в такт словам. Иногда слова кончались, а губы продолжали шевелиться. Случалось и так, что король не успевал открыть рот, а из репродуктора раздавался густой, урчащий бас.
      "Может быть, король учился чревовещанию? Или за спиной у него говорит кто-нибудь другой", - подумал я.
      Были озадачены и мои товарищи.
      Разгадать загадку попытался Фунтик.
      Рассеянный стражник, охранявший нашего профессора, не заметил, как Фунтик на своих коротеньких лапках побежал к трону. Добежал и исчез за ковром.
      Через минуту Фунтик выбрался обратно. Он чихнул и довольно улыбнулся. Фунтик всегда чихал, когда делал какое-нибудь важное открытие. И когда был простужен - тоже.
      После небольшой паузы король снова открыл рот:
      - Имущество подсудимых, - раздался неожиданно тонкий голос из репродуктора, - подлежит кон-фискак-ции и пе-ре-бере-даче в короворолевскую казззз...
      Дальше речь короля стала совершенно неразборчивой. Он открывал рот, как рыба, вытащенная из воды. А репродуктор верещал на высоких нотах:
      - Тр... бр... бр... пи... пи... пи... пи...
      Все ахнули. На губах у стражников появились улыбки, строго запрещенные в этой стране.
      Побагровев от злости, король что-то сказал прокурору. Прокурор послушно полез под трон.
      Спустя минуту Устрашитель выскочил из-за спинки трона, как Петрушка из коробки, и мигнул королю. Король приободрился и приготовился продолжать речь.
      Но вместо королевского голоса из репродуктора раздался душераздирающий вой сирены. Все в зале оторопели.
      Пограничные жандармы повернулись кругом и стукнулись лбами. Из глаз у них посыпались искры.
      Финик и Пандора кинулись к дверям. Они бежали с быстротой, которой мог позавидовать любой чемпион мира. Куда девались все их недуги?!
      Хандрила, которому Финик наступил по дороге на хвост, ринулся за обидчиком.
      Угадай не мог равнодушно смотреть на мелькающие ноги. С громким лаем он устремился за бегущими.
      Я схватил в охапку Фунтика и бросился за приятелями. Может быть, пользуясь суматохой, нам удастся бежать?
      Часовые куда-то исчезли. Еще немного - и мы на свободе!
      Нет, не судьба!
      Пандора, запутавшись в ковровой дорожке, растянулась у самого выхода. О нее споткнулись Финик и два жандарма. Скоро около дверей барахталась "куча мала".
      Пока упавшие поднимались, часовые вновь заняли свои места у дверей.
      Стражники притащили нас к подножию трона.
      Разгневанный король попытался сойти с трона, чтобы выключить сирену. Он сделал это так неловко, что выскочил из штанов. И повис на одной ходуле, зацепившись за нее трусиками.
      Король висел на палке, болтая в воздухе короткими, кривыми ножками и яростно размахивая кулачками.
      Как мы ни были расстроены неудачей побега, нам стало смешно. Мы захохотали во все горло. Смеялась Пандора, раскрыв беззубый рот. Хохотали как сумасшедшие маленький писец и стражники. Даже на губах Устрашителя зазмеилась неуважительная улыбка.
      Глава 13. ТЮРЬМА И ПЛОЩАДЬ
      Секреты короля
      Мы сидим в верхней камере Красной Башни. Красная Башня - главная государственная тюрьма Верзилии.
      Как только нас водворили в тюрьму, пришел Старший Стражник. Он объявил, что король изменил приговор.
      Ввиду особой тяжести совершенных благодеяний мы приговариваемся к смертной казни.
      Когда я это услыхал, сердце у меня упало.
      Я взглянул на товарищей. Они держались мужественно.
      Тогда я хлопнул себя ладонью по животу. Сердце вновь встало на свое место.
      Постепенно мы пришли в себя, и я задал Фунтику вопрос, который не давал мне покоя:
      - Фунтик! Почему король так странно разговаривал?
      - Очень просто, - ответил Фунтик, - королевская речь была заранее записана на магнитофонную ленту. Король, должно быть, такая балда, что двух слов связать не умеет. А я нашел магнитофон и перевел ручку скорости. Вот король и заторопился как на пожар.
      - А почему завыла сирена? - снова спросил я.
      - Это прокурор перестарался! Он включил не ту ленту! - объяснил Фунтик.
      Таким образом, на суде раскрылись сразу три тайны короля: малый рост, глупость и пискливый голос.
      Злые правители не любят, когда посторонним становятся ясны их секреты. Вдруг потом они станут известны народу?
      Вот почему король и вынес нам самый суровый приговор.
      Вызывание Липа
      Выбраться из башни невозможно. Стены ее толстые, изнутри гладкие, как стекло. Единственное оконце высоко. Оно заделано частой и крепкой железной решеткой. До него не достать, даже если мы заберемся друг на друга.
      Единственный, кто мог бы нам помочь, был Пип.
      Если бы только Пип сумел до нас добраться! Он хитер и увертлив. Он умеет летать!
      Какое великое дело - иметь крылья! В любой момент можно вспорхнуть и полететь куда захочешь!
      Но от Пипа давно уже не было ни слуху ни духу. Где он теперь?
      - Где-то наш дорогой Пипушечка? - неожиданно сказал Угадай.
      - Я сам только что об этом подумал! - удивленно ответил я.
      - И я подумал тоже! - воскликнул Хандрила.
      - И я! - произнес Фунтик.
      - Здорово! Как это мы все сразу подумали об одном и том же? - заключил я. - Нам мог бы помочь Пип. Но как его вызовешь? Радиопередатчика у нас нет...
      Я тяжело вздохнул.
      - Ученые говорят, что можно передавать мысли на расстояние! - сказал вдруг Фунтик. - Передавать без радио! Это называется "телепатия".
      - А ты откуда знаешь? - недоверчиво спросил я. - Ты ведь, кажется, до буквы "Т" не доел... То есть не дочитал!
      - Это верно! - согласился Фунтик. - Но я съел том на букву "В". А там есть статья "Внушение мысленное".
      - Как же это делается? - спросил я.
      - Как съесть Энциклопедию? - не понял меня Фунтик.
      - Нет, вот это... мысли на расстояние... - пояснил я.
      - Надо сильно задуматься. Подумать о том человеке... - сказал Фунтик.
      - О той синице! - поправил я.
      - О той синице, которой ты хочешь передать свои мысли. Когда ты настроишься на этот лад, приказывай мысленно: "Прилети сюда! Прилети сюда!" Ясно?
      - Ясно-то ясно! Да почему ты сам этого не сделаешь?
      - Я ведь только свинка! Хотя и умная! - вздохнул Фунтик. - А ты все-таки человек. Хотя и рисованный! У тебя мысли должны быть сильнее! Ну-ка попробуй!
      Я задумался. В этот момент Хандрила чихнул.
      - Будет ли когда-нибудь тишина в этом доме? То есть в этой тюрьме! обиделся я. - Даже подумать не дают!
      Все затихли. Я опять задумался.
      "Пип! Пип, дорогой! Помоги нам!" - горячо думал я, упершись глазами в кирпичную стенку.
      Где-то за этой стеной, далеко-далеко, должен был находиться Пип. Я даже представил его себе летающим возле башни.
      "Пип! Пип! Помоги нам! Мы в Красной Башне! Мы в Красной Башне! Пип, лети к нам!" - призывал я. Пинь-пинь-пинь-таррарах!
      - Пинь... пинь... пинь-таррарах! - раздался вдруг знакомый голос.
      - Пип! Пипушечка! Пипунчик! - закричал я восторженным шепотом.
      Кричать громче я боялся, так как за дверями были стражники.
      - Пип! Я только что о тебе думал! Где ты, Пип?
      - Пинь... пинь... пинь, - раздалось неведомо откуда. Наконец из щели между двумя кирпичами показалась знакомая головка в черной шапочке, с белыми щечками. Блестящие глазки-бусинки весело глядели на нас.
      Пип, весь вымазавшийся в красной кирпичной пыли, буквально свалился нам на головы. Слететь он уже не мог, так как, пролезая через щель, сильно помял крылья.
      То-то обрадовались мы старому другу! Каждый выражал свою радость как умел. Я горячо расцеловал Пипа, остальные тыкались в него мокрыми холодными носами.
      Пип принимал наши ласки с удовольствием. Только Хандрилы он немного побаивался. Он никак не мог забыть, что Хандрила все-таки кот.
      - Фффу! Еле вас нашел! - сказал Пип, когда немного отдышался.
      - Пип! Я тебя вызывал мыслями! - с гордостью сказал я. - Ты что-нибудь чувствовал в этот момент?
      - Ничего такого я не чувствовал! - ответил Пип. - Я вас давно искал. А от людей в Страшенбурге я узнал, что вы в тюрьме. Только тюрем в этой стране много. Не сразу отыщешь! Полетел я к замку. Лечу мимо Красной Башни и думаю: "Дай-ка я сюда загляну! Здесь такие подозрительные решетки!" Нашел в башне дыру между кирпичами, пролез в нее и попал к вам!
      - Ну вот! Видите! - шепотом закричал я. - Я внушил Пипу, что мы здесь! И он нас нашел! Давайте все теперь так разговаривать! Я буду вам передавать, а вы принимайте! А потом...
      - Михрюнчик! Ты страшный болтун! Ничем не доказано, что именно ты вызвал Пипа, - строго промолвил Фунтик. - Это могло быть случайное совпадение. Нам некогда слушать твои разговоры! Посоветуемся лучше с Пипом, как отсюда выбраться.
      - Пип! Где ты был все это время? - спросил Угадай.
      - Сейчас ничего говорить не буду, - ответил Пип. - Мне сказали, что через два часа вас поведут на казнь. Нужно думать о тЬм, как спастись.
      - Через дверь выйти мы не можем, - сказал Фунтик, - через окно тоже! Да если бы и пролезли через решетку, то не спустимся. Башня слишком высокая.
      - Это верно, - добавил Хандрила. - Не найти такой веревки. То есть, может быть, и можно найти... Но Пипу ее не дотащить. Нужно придумать что-то другое!
      - Прежде всего нужно избавиться от наручников! - сказал Угадай. - И от намордников!
      - От намордников - это я сумею, - сказал Пип. Он подлетел к Угадаю и развязал у него клювом кожаные тесемки на затылке.
      - Одну минутку! - сказал Угадай. - Освобожу остальных!
      Угадай тряхнул головой. С нее свалился намордник. Пес поддел клыками ремни на затылке у Хандрилы, затем у Фунтика. Узлы распустились, и друзья наши высвободились.
      Сразу стало легко дышать. Настроение улучшилось.
      - Пип, - сказал я, - слетай к Сандино. У него, наверное, найдется маленькая стальная пилка. Принеси ее нам. Мы распилим наручники. Да не задерживайся! Времени осталось мало.
      - Хорошо, - ответил Пип. - А вы пока думайте, что делать дальше.
      С этими словами Пип вспорхнул к окну, протиснулся в щель между кирпичами и исчез.
      Что принес Пип
      Теперь нам оставалось с нетерпением ждать возвращения Пипа.
      Мы перешептывались и строили планы побега. Я посоветовал друзьям натянуть намордники, чтобы не вызвать подозрений у стражи.
      Предосторожность была не лишней. Через каждые пять-десять минут в глазок заглядывал часовой и проверял, все ли мы на месте.
      "То же самое можно сделать и с наручниками! - подумал я. - Распилить их, но не снимать! Сбросить лишь тогда, когда придет время бежать. Если мы раньше времени их снимем, - это нас погубит!"
      - Пинь... пинь... пинь!... Тарррарах! - раздался призывный клич Пипа.
      - Уже прилетел! Как быстро! Ну и молодец этот Пип! - воскликнул шепотом Хандрила.
      На этот раз Пип протискивался к нам с еще большим трудом. Мешали пилки, которые он тащил в клюве. Они никак не хотели проходить через щель. И вообще Пип стал каким-то толстым и неуклюжим. Мы даже не могли понять, в чем дело.
      Но вот пилки, и не одна, а две, у нас в руках. Закипела работа. Сначала Пип распилил наручники мне. Когда я освободился, мы с Пипом стали работать вместе.
      Чтобы заглушить визг пилок, Пип пел во все синичье горло.
      - Что это еще там за воробьи расчирикались! - раздался недовольный голос. Глазок приоткрылся, и в нем показалось хмурое око часового.
      Мы замерли.
      - Брысь отсюда, воробей! Не даешь отдохнуть человеку! - добавил голос. Глазок захлопнулся. Воцарилась тишина.
      Пип стал щебетать потише. Работы осталось совсем немного. Наручники еще держались на руках и ногах. Однако скинуть их, в случае надобности, не составляло труда.
      - Знаете, что еще я вам принес? Пинь... пинь!.. - гордо сказал Пип. Догадайтесь!
      - Не можем, Пипушечка! Да и некогда! Скажи сам! - ответил Фунтик.
      - Глядите! - и Пип растопырил крылышки. Под одним из них был привязан тюбик с пастой "мапрон".
      "Урра!" - чуть было не крикнули мы во весь голос., Но вместо этого только расцеловали Пипа в белые щечки.
      Мы быстро натерлись "мапроном". Пип не принимал в этом участия. Ему намазываться не полагалось. Мы должны были его видеть.
      Но "мапрон" начнет действовать только через час... А мало ли что может произойти за час?
      "Взз! ...Длинь! Длинь!" - запела открываемая дверь камеры. За нами пришли!
      Пип еле успел проскользнуть в щель между кирпичами.
      Угрюмые, небритые стражники толпой ввалились в камеру и вытолкали нас на лестницу.
      У ворот темницы нас посадили в тележку, запряженную маленьким осликом.
      Ослику, вероятно, не в первый раз приходилось возить заключенных к месту казни. Он несколько раз останавливался, поворачивал голову и дружелюбно поглядывал на нас.
      Стоял теплый, солнечный осенний день. Ветерок ласково шевелил листья деревьев и волосы на моей голове. Кругом было так хорошо! Очень не хотелось умирать!
      Но теперь у нас была какая-то надежда!
      Чем ближе к Базарной площади, тем больше народа встречалось на улицах. Мастеровые и их семьи собирались на площадь. Многих из них мы знали в лицо. Почти все в толпе смотрели на нас с горячим сочувствием.
      Но стражники грубо расталкивали верзильянцев и не подпускали их к нашей тележке.
      Базарная площадь
      Вот и площадь. У стены королевского замка сооружены два помоста.
      На одном из них поставлены кресла и скамьи для короля и его приближенных.
      На втором, обитом красным сукном, - виселица, плаха и пирамида с четырьмя мушкетами. Похоже, что нас собираются казнить всеми известными на свете способами.
      Прислонившись к столбу виселицы, стоял скучающий палач. Он был одет по всем правилам: красный костюм, красный колпак и красные кожаные перчатки. Даже борода у него была огненно-рыжая!
      Палач, очевидно, плохо выспался. Он зевал во весь рот, деликатно прикрывая его ладонью. Это был самый воспитанный палач королевства.
      Народ при нашем появлении зашумел и заволновался.
      Ослик привез тележку к самому помосту. Когда нас вытащили из повозки, я подошел к ослику и погладил его по умной морде. Ослик тяжело вздохнул. Слеза скатилась у него из правого глаза.
      "Мапрон" что-то не действовал. Пип тоже не появлялся. Неужели никто нам не поможет?
      Вот нас уже втащили на помост. Мы остались одни с палачом. Орудия смерти выглядели очень страшными... Было от чего потерять голову!
      Но тут над помостом появился Пип. Стражники пытаются отогнать Пипа, но тщетно. Пип дразнит жандармов. Вот он сел одному из них на шлем. Вот перелетел к другому на алебарду...
      Если бы только стражники знали, что это не обыкновенная синица, а особенная! Что это самая хитрая и шустрая синица на свете. Тогда Пипу несдобровать!.. Его поймали бы, несмотря на его крылья.
      Грянул оркестр. Все сидевшие на трибуне поднялись со своих мест. Остался сидеть один король.
      Придворный хор запел гимн Верзилии:
      Правь, наш король,
      Глупый король.
      Наш спесивый, некрасивый.
      Жадный король!
      Народ на площади дружно подтягивал.
      Наверное, простые верзильянцы понимали, что никакой похвалы в словах гимна нет. Совсем наоборот! Потому они и пели с таким воодушевлением.
      Музыка умолкла. На помост вышел глашатай, развернул длинный свиток и прокашлялся.
      Площадь притихла и приготовилась слушать.
      Тогда глашатай стал громко читать список наших преступлений и приговор короля.
      - Неправда! Они не виноваты! Освободите их! закричали верзильянцы.
      Только стражники, лавочники и придворные пытались своими криками поддержать глашатая:
      - Казнить их! Да здравствует ненавистный король Долговязый Верзила! Ура нашему глупому королю!
      Урра! Действует!
      Внезапно Угадай на моих глазах стал бледнеть... И вдруг исчез! Тоже произошло с Хандрилой и Фунтиком.
      - Урра! Действует! - в восторге закричал я и взмахнул рукой. Тут я увидел...
      То есть тут-то я и не увидел. Не увидел своей руки. Она растаяла в воздухе.
      Через секунду я не увидел живота, а потом обеих ног. Видны были только не смазанные "мапроном" наручники. Мы их тут же сбросили. Теперь не было нужды делать вид, что мы в оковах.
      Пока читали приговор, король не глядел в нашу сторону. Он считал ворон на стене своего замка.
      Когда же король взглянул на помост, нас там не оказалось. Король остолбенел от неожиданности.
      - Караул! Измена! - завопил король. - Нас предали!
      - Ваше величество, - выскочил вперед Устрашитель, - я думаю, палач шпион соседней державы. Он спрятал осужденных! Прикажете обыскать?
      - Взять! Обыскать! - закричал король.
      Жандармы гурьбой ввалились на помост и опрокинули растерявшегося палача. Нас они чуть было не затоптали своими сапожищами. Мы еле успели отскочить и спрятаться под ступеньками ведущей на помост лестницы.
      Палач, выбравшийся на мгновенье из-под груды полицейских, громко крикнул:
      - Это, наверное, прокурор их похитил! Он тут все время у помоста вертелся!
      - Схватить прокурора! Задержать изменника! - завизжал король.
      Жандармы и придворные кинулись за Устрашителем. Перепуганный прокурор заверещал как заяц и кинулся бежать от преследователей. Но его поймали и как следует поколотили.
      На трибунах творилось что-то невообразимое. Придворные, купцы и генералы стали обвинять друг друга в измене. Взаимные упреки перешли в потасовку. Щедро раздавались шлепки и подзатыльники. Вопли дерущихся оглашали воздух.
      Трон короля закачался. Король изо всех сил вцепился в подлокотники.
      Видя, что о нас забыли, Пип поднялся в воздух и прощебетал:
      - Скорей! За мной! Я вас выведу!
      Мы побежали.
      Внезапно король увидел траву у стены замка, пригибавшуюся под нашими ногами. И понял все...
      - В погоню! Держи их! Собак сюда! Собак! - яростно завопил король.
      Но... что это?
      В противоположном конце площади толпа расступилась, пропуская быстро движущуюся группу людей. Стражники пытались задержать ее, но тщетно.
      Эти люди все ближе, ближе... Мы увидели лица Сандино, Пиксы и многих наших друзей.
      Сандино был вооружен большим мечом. Его товарищ угольщик держал в руке мушкет, вырванный у солдата.
      К друзьям присоединялось все больше народа. Возмущенная толпа кинулась к королевской трибуне.
      На площади завязался настоящий бой.
      Пип подлетел к маленькой дверце, приоткрытой в стене замка, и юркнул в нее. Мы кинулись за ним. Я, бежавший последним, успел закрыть за собой дверцу и запереть ее на засов. Мы попали в какой-то подземный коридор.
      * ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ * . МОРСКОЙ БОЙ
      Глава 14. ПОБЕГ ИЗ ВЕРЗИЛИИ
      По лисьему следу
      Минуты три мы выжидали, пока не успокоятся утомленные бегом сердца, а у Фунтика не прекратится одышка.
      Подойдя к запыхавшемуся Фунтику, великодушный Угадай взял профессора зубами за шиворот и закинул к себе на спину.
      - Ну, отдышались? - нетерпеливо спросил Пип. - Бежим дальше!
      Еще минут десять такого бега - и перед нами забрезжил слабый свет. Мы увидели круглое отверстие, которым заканчивался подземный ход. Еще немного - и мы на свободе!
      Когда мы пролезали через отверстие в стене, далеко позади послышался отдаленный шум, крики стражников и тявканье собак.
      По-видимому, стражникам удалось сломать дверь и проникнуть в коридор. Собаки, почуяв след, бежали за нами.
      После мрака подземелья предзакатный свет солнца показался нам ослепительным. Мы хлопали глазами, как совы, вытащенные из дупла в полдень.
      Подземный ход вывел нас далеко за крепостную стену. Мы были за чертой города. Впереди расстилалась запущенная пашня. За ней виднелся перелесок. А дальше, в голубоватой дымке, высился хвойный лес.
      По дороге к лесу мы спустились в овраг, который должен был на время скрыть нас от преследователей. Но силы наши иссякали. На опушке леса, под кустом, пришлось сделать короткий привал.
      Во время передышки я устроил военный совет.
      Пип рассказал, что до границы Верзилии недалеко, каких-нибудь десять-двенадцать километров. Дорогу туда он знает. Но идти по прямой мы не сможем. Собаки быстро отыщут нас по следу и догонят.
      Угадай вызвался помочь.
      - Я учую какой-нибудь лисий след, ведущий в сторону границы, и поведу вас по нему, - сказал Угадай. - Правда, это будет крюк в несколько километров. Но лисицы - великие мастера запутывать следы! С помощью лисьего следа мы сумеем сбить с толку погоню и оторваться от преследователей.
      - А ты сам-то не запутаешься? - недоверчиво спросил Хандрила, который не слишком верил в способности У гадая.
      - Если хочешь, веди нас ты! - обиделся Угадай.
      Хандрила смутился и замолчал. Остальные согласились, что нужно довериться Угадаю. А Пип будет поправлять его с воздуха.
      Угадай сел, глубокомысленно задумался и медленно втянул в себя носом воздух.
      Из многих запахов, рожденных лесом, он выделил один - запах лисьего следа. И двинулся по нему. Сначала медленно, затем все быстрей и быстрей.