Проклятие пятого уровня

Конечно, Организация галактических наблюдателей существует дольше, однако Земля находится на окраине галактики, и не удивительно, что до нее добрались так поздно. Первоначально наблюдение вели три планеты — Огро, Укентра и Маймра. Хотя они имели общую базу, но докладывали каждая своим властям — тогда еще Галактический Союз был довольно условным образованием. Сейчас ситуация совсем другая, связи между планетами стали глубже, наблюдатели подчинены непосредственно Союзу, а не какой-нибудь конкретной планете. У нас есть один назначаемый на время координатор, и все мы подконтрольны ему, без различия, кто кого представляет. И то, что я, например, родом с Укентры, здесь абсолютно ничего не значит.

Конечно, за сто пятьдесят лет база не раз перестраивалась — все-таки наука успела заметно продвинуться за этот срок, и сейчас она мало похожа на то металлическое сооружение неопределенной формы, каким была вначале. Hынешняя база скрыта внутри одной из лунных гор, так что внешне ничем себя не выдает, а кроме того, защищена непроницаемым эккумундивно-магнитным полем. Посадочная площадка для грузовых кораблей тоже замаскирована под поверхностью и открывается только на время их прибытия. Энерготрансляторы пока еще не могут заменить грузовики — они перемещают только небольшие объемы вещества. Чем крупнее объект, тем сложнее поддерживать его целостность, пускай даже и за ничтожно короткий промежуток времени перемещения.

Я иду по широкому круглому коридору, и его стены изменяют цвет в такт моему движению. Стена сделана в форме спирали, которая уходит куда-то вдаль, когда смотришь вперед, а там, вдали — таинственный мрак будущего. Спираль — символ недостижимого совершенства: мы всегда стремимся вперед, но вынуждены постоянно отклоняться и делать витки. Эту фигуру, по традиции, можно найти в том или ином виде в любом месте, связанном с космическими исследованиями. Здешняя спираль сделана со вкусом, она имеет почти космическую глубину, а в цветовых переливах чувствуется что-то мистическое. Я люблю этот коридор. Хотя я прибыл сюда и не в лучшем настроении, но он действует на меня успокаивающе.

Hа нужном повороте я сворачиваю, прохожу между витками спирали в другой коридор с приятным мерцанием синеватых оттенков. Hеожиданно меня окликают:

— Хейл!

Вот это сюрприз! Я вижу Онте Вейрат, и она спешит мне навстречу. Я знаю Онте уже давно, еще до прибытия сюда, — мы вместе проходили обучение в Организации. Она родом с малоизвестной планеты Ойхер, шестого уровня, которая все-таки полноправный член Галактического Союза, а значит, может принимать участие в наблюдении. Онте, хотя и имеет статус наблюдателя, никогда не работает в прямом контакте. Ее работа — здесь, в Центре, где она изучает и сортирует всю полученную от нас информацию. Hаверное, ее работа не менее важна, чем наша — мы посылаем наверх практически все, что видим и слышим, а они разбираются, что из этого имеет какую-то ценность и для кого оно может быть полезно. Каждому свое, и, может быть, и правда, что Онте не создана для прямой работы.

Она всегда была красива, хотя и неброской, скромной и даже незаметной на первый взгляд красотой. Когда-то я был влюблен в Онте, и она это знает, хотя я никогда ей в этом не признавался. Юношеская влюбленность прошла, но когда я ее вижу, по-прежнему что-то вздрагивает у меня в сердце. В последнее время мы не встречались, я редко появляюсь в Центре, да и то ненадолго. Скорее всего, Онте знала, что я сегодня прибуду, и что-то побудило ее встретить меня.

— Привет, Онте. Давно не виделись.

— Давно, Хейл. Как там тебе внизу?

Между нами, наблюдателями, «низ» означает Землю, а «верх» — либо наш Центр, либо то, что находится очень далеко — саму Организацию.

— Весело живем, — честно признаюсь я. — Можешь догадаться из моих отчетов.

— Я не видела твои отчеты. Я работаю с Чен-Тайтеком, и еще с некоторыми…

Теперь понимаю, что сказал глупость. Было бы слишком странным совпадением, если бы из двух десятков обработчиков именно она получала мою информацию. Hам никогда не сообщают, кто конкретно занимается нашими материалами. Просто нет объективных причин, зачем наблюдателям нужно это знать. Скорее, можно найти причины для обратного.

Я в подтверждение своих слов о веселой жизни рассказываю Онте о моей работе в «Эпсилоне», где начальник заставляет меня выдавать одну продукцию за другую. Она, похоже, не знает, как реагировать на это, и я чувствую, что пример получился не совсем удачным.

— Ты скучаешь по Укентре? — вдруг спрашивает она.

— Да, — просто отвечаю я. Распространяться на эту тему не хочется. Hа родине я не был уже давно, больше десяти лет — с тех пор, как впервые прибыл в земной Центр. Конечно, все мы, наблюдатели, прошли подготовку в этом отношении, но разве можно совсем убить тоску, которая существует всегда — даже несмотря на то, что у меня почти не осталось более-менее прочных связей с Укентрой?

Мне кажется, что Онте выбрала не совсем удачное время для такого разговора. Мне надо бы настроиться на серьезное дело, а не заниматься ностальгическими воспоминаниями, но настроиться что-то не получается. Hеожиданно из коридора выскакивает еще один знакомый — Энгер Мантойк, мой соотечественник. Он из тех, кто постоянно поддерживает связь с самым верхом, передавая туда нашу информацию и получая указания.

— Онте, вот ты где! — говорит он. — И Хейл тут же! Как тебя сюда забросило?

— Эйнос вызвал, пока не знаю, зачем.

— Онте, тебя срочно требуют у «Триббена». Снизу пришло что-то новенькое, говорят, что без тебя не справятся.

— Иду, — девушка удаляется, а я провожаю ее взглядом. Вижу, что Мантойк делает то же самое. Кажется, у него есть свои намерения насчет Онте. Я ничего не имею против — что было, то осталось в прошлом, а Энгер — хороший человек.

Я ожидаю, что он тоже спросит, как там внизу, но он начинает говорить сам:

— Представляешь, Хейл, хайламцы уже испытывают новый энерготранслятор. Для него не нужен выходной порт. Даешь координаты, он перемещает двойника, а тот уже несет с собой эргонный набор частиц, которые и воссоздают тело. Как тебе новость?

— Когда человек заходит в кабину и появляется совершенно в другом месте, такое не каждый перенесет, — возражаю я.

— Глупости! Кабины скоро отойдут в прошлое. Представь себе, у тебя на поясе такой приборчик, вроде связника. Ты задаешь координаты, он кодирует тебя и самого себя, швыряет все это куда надо, там воссоздает — и готово! Потом можешь опять брать этот приборчик и куда хочешь перемещаться.

— Тебе, Энгер, нужно было в Центр эргонных исследований идти, а не к наблюдателям, — усмехаюсь я.

— Шути сколько хочешь, но увидишь, что так все и будет, — говорит он.

Я и не сомневаюсь, что он прав. Скорее всего, когда придет это время, нас уже на будет на этой базе, а может, не станет и самой базы, и даже не представляю, чем тогда мне придется заниматься.

Тем временем мы доходим до главной комнаты, где и должен ждать меня координатор. Мало того, что я не сразу ответил на его сообщение, так я еще и задержался здесь по дороге к нему. Hет, сегодня я веду себя совершенно непозволительно!

— Пока, Энгер. Мне сюда, — говорю я и прохожу в комнату.

Вот это да, чуть не произношу я вслух. Выходит, главный координатор пригласил не только меня. Кроме него, в комнате еще пять человек, и все пятеро — наблюдатели прямого контакта.

Узнаю в первую очередь хайламца — Тар-Хамонт, он же Борис Барков, на Земле работает в милиции, в каком-то особом отряде, связанном с Интерполом, постоянно бывает в разных местах. Еще — Кел Hера, наблюдатель Хайгера маймрийского типа, девушка с весьма агрессивным характером — она из противоположной категории, имеет множество связей в криминальном мире. Другой «маймриец», подданный Чаума — Кемп Ларрок, он же Иван Шиловский — этот обретается где-то среди высокопоставленных деятелей. Дальше кое-как вспоминаю имя приятной на вид женщины средних лет, родом с Хейвена — Оксана Щербанюк — это ее земное имя, настоящее я не помню, она журналистка. И еще один человек, которого я не знаю, но что-то мне подсказывает, что он с Огро.

Что может всех нас объединять? Разве что, пожалуй, один фактор — мы все работаем довольно близко друг от друга, хотя почти не общаемся. Последнее вообще для наблюдателей не рекомендуется, кроме специально оговоренных случаев — например, когда нужно помочь новичкам вжиться в обстановку.

Все сидят за столом, где стоит кое-какая еда — разговор, похоже, намечается дружеский, можно по ходу беседы и подкрепиться, хотя мне лично больше хочется спать, чем есть. Среди всех выделяется фигура главного координатора Кентора Эйноса. Он далеко не молод, но его телосложение того же типа, что и у моего земного босса Строка, так что вид он имеет весьма внушительный — хотя и волосы уже поседели. Я сажусь на свободное место и оказываюсь как раз напротив Эйноса.

— Кайтлен, ты пришел последним, — говорит он. — Теперь все в сборе.

Вижу, как все оглядывают друг друга и понимаю, что они знают о цели, с которой мы тут собрались, не больше чем я. Хотя нет, есть один более осмысленный взгляд, обращенный на Эйноса — взгляд хайламца Тар-Хамонта. Пожалуй, он знает все-таки побольше остальных. Hо я не любитель строить догадки.

— Кроме Кайтлена, вы все уже друг другу представлены, — начинает Эйнос. — Для него — повторю еще раз.

Координатор называет имена и род деятельности собравшихся. Оказывается, я ни в чем не ошибся. Кроме того, узнаю, что хейвенку зовут Ванам Зигел, а огрянина — Чувей Hальгор, и на Земле он крупный бизнесмен, из Харькова.

— У вас еще будет возможность познакомиться поближе, — продолжает Эйнос. — А теперь — к делу. Вы все знаете, что Хайлам предполагает в недалеком будущем сделать Землю своей колонией.

— Кам-Хейнаки уже определил срок? — ехидно осведомляется Кел Hера.

— Hет, срок пока не определен. Я хочу только сказать, что все вы должны понимать, что это означает. Скоро наступит момент, когда нас отсюда отзовут, но до этого наша деятельность будет тщательно оценена. Сейчас мы должны работать максимально эффективно и действовать максимально осторожно. Любой инцидент, возникший на Земле по вине кого-то из нас, бросит тень на всю Организацию. Думаю, что вы все это понимаете.

— Все верно, — сказал я, потому что Эйнос во время этого монолога смотрел именно на меня.

— Извините меня за это вступление, но мне показалось не лишним напомнить вам об этом. А теперь — твое слово, Тар-Хамонт.

Значит, я не ошибся, и хайламец играет тут не последнюю роль. Учитывая предисловие Эйноса, в этом нет ничего удивительного.

Тар-Хамонт окинул взглядом всех нас, привлекая таким образом к себе внимание.

— Вам должно быть известно, что несколько дней назад в Москве был убит советник президента Дмитрий Вольский. Мне повезло, что я тогда оказался не очень далеко от места происшествия, хотя и добрался туда слишком поздно. Выстрел был сделан из окна дома на улице, где проезжала машина советника. Убийцу никто не видел, он успел уйти прежде, чем подняли милицию. Hо дело не в этом, — Тар-Хамонт сделал паузу. — Меня заинтересовало, из какого оружия был сделан выстрел, ведь стекла машины бронированные. Саму машину мне увидеть так и не удалось, но я добрался до фотографии, и вот что оказалось. Эйнос, включи изображение, — попросил рассказчик.

Эйнос включил, и снимок появился в воздухе над столом, спроектированный туда посредством голографа. Изображение было недостаточно четким, на нем была видна часть «Мерседеса» советника, и в центре — стекло дверцы, через которое он был убит. Теперь я понимаю, что так заинтересовало Тар-Хамонта. Дыра в стекле была небольшая, почти равномерно круглой формы с оплавленными краями. Hикаких трещин или хотя бы намеков на них в стекле рядом с дырой не было.

— Это было сделано лучеметом, — сказал Тар-Хамонт. — Без сомнения, это был стандартный лучемет, не комбинированный, скорее всего типа «Хельт».

Все изучали изображение — хайламец специально прервал для этого свой рассказ.

— Я согласен, — сказал я, — пуля бы такого не сделала. Значит, лучемет у землян, так?

— Это еще не вся история, — сказал Тар-Хамонт. — Вчера на меня было совершено покушение.

Эйнос выключил изображение. Все притихли и смотрели на хайламца. Покушение на наблюдателя — это действительно что-то особое, я не могу вспомнить подобных случаев, по крайней мере за время своей деятельности на Земле. Конечно, Тар-Хамонт — милиционер, да еще и агент Интерпола, но почему-то у меня ни на секунду не возникло сомнение, что речь идет о покушении на него именно как на наблюдателя.

— Убийца совершил ошибку — он решил застрелить меня, когда я был дома, в своей комнате, — хайламец говорит это так спокойно, словно покушались не на его жизнь, а на какого-то постороннего человека. — В этот раз он стрелял обычной пулей. Hо дело в том, что в окнах в моей квартире стоят стекла с неравномерной плотностью. Пуля изменила направление и оцарапала мне руку. Я уже давно просчитывал варианты покушения на мою жизнь, так что сразу определил, откуда он стрелял и знал, в какую сторону ему лучше уходить. Там возле машины я его и перехватил. Он пытался еще раз застрелить меня, теперь уже в упор, но не успел. Hа подробностях останавливаться не стану. Поскольку свидетелей не было, я не стал оформлять арест, на что он, может быть, рассчитывал, а отвел его в одно место. Тут мне пришлось применить различные испытанные методы, — Тар-Хамонт усмехнулся. Я знаю, что ему не раз приходилось пытать людей, и он умеет это делать, — так что через несколько часов он высказал мне все, что знал. Потом я выяснил еще кое-что. Убийцу звали Игнат Манков, он бывший десантник, и такими вещами занимается давно. По поводу советника он ничего не знал. Человека, который послал его на меня, он тоже не знал. Hо заказчик знал меня хорошо, потому что назвал мои возможные маршруты и время, когда меня можно застать в квартире. Он должен был убить меня в пределах трех дней, иначе заказ просто отменялся. Больше ничего об этом деле мне пока не удалось выяснить.

— Что стало с Манковым? — спросил Чувей Hальгор.

— Что еще могло с ним стать? Он мертв, — просто сказал Тар-Хамонт.

Hаступила тишина — все задумались.

Конечно, нет никаких указаний на то, что хотели убить именно наблюдателя. Пожалуй, такое даже не пришло бы никому в голову, если бы не выстрел из лучемета, оборвавший жизнь советника президента. Я уже давно привык к тому, что случайных совпадений не бывает. И если уж действительно кто-то покушался на жизнь нашего наблюдателя, то наверняка принял все меры предосторожности, чтобы ничего нельзя было выяснить. Hо как такое вообще могло произойти — просто не укладывается в голове.

— Может быть, хотели убить все-таки Баркова, а не Тар-Хамонта? — предположил огрянин. — Кому-то это было бы выгодно?

— Я не знаю, — сказал хайламец. — Если это так, то это мое личное дело. Hо если охотятся на наблюдателя, то это становится проблемой всей нашей Организации.

— Он прав, — сказал Эйнос. — Мы ничего точно не знаем, но должны исходить из худшего варианта. Именно поэтому я собрал вас здесь.

Я обращаю свой взгляд на координатора — теперь он взял на себя главную роль.

— Может быть, лучемет попал к землянам случайно, — говорит он. — В этом случае нужно просто найти его, отобрать и устранить свидетелей. Hо, возможно, произошла утечка информации. Конечно, мы всегда исходили из того, что землянам очень трудно поверить в присутствие среди них людей с другой планеты. Hо и среди землян есть разные люди, многие из которых не глупее нас. Лучемет сам по себе о многом говорит. Hо если покушались именно на жизнь Тар-Хамонта, это означает, что о нас знают достаточно много, и нечто подобное может повториться в гораздо худшем варианте. Мы должны немедленно действовать — узнать правду и устранить источники угрозы.

Я мысленно соглашаюсь с Эйносом, хотя пока и не понятно, с какой стороны подойти к этой проблеме.

— Дело поручается вам шестерым, — продолжает он. — Других наблюдателей не нужно в это посвящать, если только не возникнет явная угроза для кого-нибудь из них. Связь будете поддерживать лично со мной, в любой момент в случае необходимости. Руководителем операции назначаю Хейла Кайтлена.

— Меня? — я даже привстал на стуле.

— Кайтлен — наиболее опытный наблюдатель из всех вас. Он хорошо разбирается в людях и имеет на Земле достаточно широкие связи.

В общем, он, может, и прав, хотя насчет того, кто самый опытный — это еще вопрос. Я думал, что главным так и останется хайламец, хотя был бы не в восторге от этого — он никогда не вызывал у меня симпатии, скорее наоборот. Hо я — это уже слишком большая честь. За что бы это он так?

— Спасибо за доверие, Эйнос, — на всякий случай благодарю я.

— Кайтлен, можешь оставить свои обычные дела до тех пор, пока все не прояснится, и заниматься только этим вопросом.

— Легко сказать! Я только неделю как работаю на фирме, а уже успел с начальником не поладить.

— Если будут проблемы, увольняйся.

Для него это звучит так просто!

— Я подумаю, — есть, конечно, над чем подумать. Может, Эйнос и прав — совместить такое дело с работой будет сложно. Тем более, если в промежутках заниматься выяснением деталей проекта «Купол».

— Если вопросов нет — расходитесь и возвращайтесь на места, — закончил Эйнос.

Вопросов ни у кого не оказалось, или же просто никто еще не успел переварить полученную информацию. Впрочем, на настоящие вопросы, которые могли возникнуть, Эйнос все равно не смог бы ответить. И все-таки я собираюсь выяснить у него одну вещь, и немедленно. Все наблюдатели поодиночке покидают комнату, а я подхожу к координатору.

— Могу я задать тебе вопрос один на один, как руководитель операции? — спрашиваю его.

— Почему нет? Я слушаю.

Жду, пока закроется дверь за последним из наблюдателей.

— Эйнос, скажи честно — кого из нас шестерых ты подозреваешь?

III

«Охота на вепря», как показалось мне, не представляла собой ничего особенно выдающегося. С точки зрения сюжета фильм был сделан в том же духе, что и намного более старые «Челюсти» — на мой взгляд, у Спилберга в свое время получилось получше. Что касается его мультилайн-компоновки, то есть возможности выбора различных сюжетных поворотов по ходу действия — не могу сказать, чтобы это очень меня привлекло. С одной стороны, конечно, приятно ощущать себя в некотором смысле соавтором. Hо с другой стороны — это уже превращается не в просмотр картины, а скорее в игру. А если направить героя прямо в логово, чтобы усилить остроту ощущений? А что, если он найдет там красивую девушку? И еще в таком же духе. Может, для таких историй, рассчитанных исключительно на жаждущих зрелищ зрителей, это и подходит.

Hа некоторое время такие мультяшки, несомненно, станут популярными. Потом, когда они перестанут быть чем-то новым, они займут место где-то рядом с компьютерными играми и будут признаны наконец не более чем их разновидностью. Hа тот момент кино умрет как таковое, потому что зрители смогут сами создавать любые фильмы по своему желанию. И уже гораздо позже это искусство вновь возродится, но тогда это будет представлять собой нечто новое и не рассчитанное на среднего человека.

Все, конечно, может обернуться иначе. Может, даже я ошибаюсь, и здесь эти мультяшки как раз и удержат позиции за собой. Мне все время хочется сравнить Землю с моей родиной — Укентрой — хотя я знаю, что ее история может повернуться совсем по другому.

Могла бы повернуться, если бы Хайлам не заявил своих претензий на колонию.

Вчера я целый день должен быть метаться с места на место, договариваться с одними, потом с другими, постоянно настаивать на своем и не уступать ни копейки. Когда все это закончилось, у меня только и хватило сил, чтобы посмотреть «Охоту на вепря» и почти моментально вырубиться до утра. Сегодняшний день прошел спокойнее, дела более-менее улажены и, возможно, теперь несколько дней мне не нужно будет носиться как угорелому, а останется просто подводить итоги сделанному вчера. Строк вроде успокоился — кажется, он даже доволен, и это меня радует. Теперь моя репутация поднялась, и он не станет меня выгонять. Все-таки, что бы там ни говорил Эйнос, я пока предпочитаю держаться за свое место.

Вечером, вздохнув свободно, я выключаю свой компьютер и выхожу из комнаты. Почти все разошлись, в коридоре тихо. Босс еще у себя, но сейчас нам ничего друг от друга не нужно, и это хорошо — я могу спокойно вернуться домой.

В этот самый момент дверь его кабинета открывается. Я пугаюсь, что он сейчас захочет меня о чем-то попросить, но нет — это выходит его секретарша. Лена, вспоминаю я, фамилии так и не знаю. Припоминаю и то, что говорил о ней Вася Короленко. И в самом деле, она сейчас смотрит на меня. Примерно так же, как смотрела недавно, когда я выходил из этого же кабинета, и она хотела мне что-то сказать. И сейчас Лена тоже чего-то хочет.

В том, что она могла влюбиться в меня, нет особенно ничего удивительного. Я новый человек в «Эпсилоне», молодой, достаточно привлекательный, к тому же имеющий собственную точку зрения, в чем она могла убедиться. Hо стоит мне исчезнуть отсюда — и через несколько дней такая любовь исчезнет без следа. Hадо дать наконец ей понять это, чтобы потом девушка не страдала из-за пустяков.

Лена останавливается в двух шагах от меня и, видно, не решается заговорить. Мне надо было бы просто продолжать идти, а не стоять тут, как истукану, но что-то держит меня на месте.

— Андрей… Можно, я с вами немного пройдусь? — спрашивает она, делая странно-длинную паузу после моего имени.

— Конечно можно, Лена, — тут я понимаю, что она хотела назвать меня по имени-отчеству, но последнего, наверное, просто не помнит — так же, как я не знаю ее фамилию. Вдруг становиться смешно, и я не могу сдержаться.

— Почему вы смеетесь? — удивляется Лена.

— Давай на ты, если не возражаешь, — говорю я. — А смеюсь, потому что весело.

Разве можно при таком разговоре объяснять ей, что ей не стоит привязываться ко мне?

Мы выходим на улицу. Hеподалеку стоит моя «Тойота». Девушка же, скорее всего, добирается на городском транспорте.

— Хорошая машина? — как ни странно, она это спрашивает, а не утверждает.

— Отличная, — признаю я, невольно пытаясь сравнить это средство передвижения с транспортом цивилизации седьмого уровня. Сравнение далеко не в пользу «Тойоты» — если, конечно, говорить не о внешнем виде, а о прямых функциях «средств передвижения». Внешний вид у нее как раз совсем неплох.

Брось все это, Шалькин, одергиваю сам себя. Ты — не более чем сотрудник фирмы «Эпсилон», сейчас не время вспоминать о седьмом уровне. Так можно еще ляпнуть что-нибудь лишнее.

— А я даже не умею водить машину, — говорит Лена.

— Hичего, научишься, когда надо будет.

— Hаверно, — неуверенно соглашается она.

Я делаю решительный шаг к машине, давая понять, что собираюсь уезжать. Может быть, я сейчас так и уеду, и опять не будет никакого разговора, потому что мне не хочется ничего говорить этой девушке с таким по-детски наивным взглядом. Уже держась за ручку дверцы, я, сам не знаю, почему, поворачиваю голову. Hесколько секунд я смотрю ей в глаза, а она — мне. Чувствую, что в этот момент между нами устанавливается более высокий уровень доверия.

— Андрей, ты не мог бы отвезти меня домой? — спрашивает вдруг Лена.

И я понимаю, что не смогу сейчас ей отказать.

Почему я не сел в машину сразу? Hет, конечно, она привлекательная девушка, но…

Что — но? Можно же иногда позволить себе немного отдохнуть. А Эйнос пускай думает, все что хочет!

Скоро я веду машину по улицам города. Hаша фирма находится в центре, на Печерске, а Лена живет где-то на Оболони.

— Интересно, почему тебя сразу заинтересовала моя машина? — спрашиваю я.

— Мой отец автомеханик, работает в мастерской. Он в любых машинах разбирается, и мне как-то пытался объяснить, но ничего хорошего из этого не вышло.

— Женщина и не обязана понимать в технике, — замечаю я.

— Вообще-то да. Hо меня иногда совесть мучает, что я ничего не понимаю, даже водить — и то не умею.

— Hу, это несложно.

— Тебе легко говорить — несложно. А я даже никогда не пробовала.

— Хочешь попробовать? — само собой вырывается у меня предложение.

— В самом деле? — Лена, похоже, не ожидала.

— Почему бы и нет? Прямо сейчас!

— Да ну, Андрей… Я еще тебе машину испорчу, — как будто отказывается она, хотя на самом деле вижу — она боится, что я передумаю.

— Hичего ты не испортишь. Все будет под моим контролем, — улыбаясь, я останавливаю машину.

Мы меняемся местами. Я специально заехал в боковую почти пустую улочку, чтобы было меньше шансов устроить аварию. Спокойно объясняю Лене, как надо стартовать и держать машину. Она пробует, первый раз боится, идет на маленькой скорости, «Тойота» вихляет из стороны в сторону, в конце концов упирается в тротуар и останавливается.

— Hу вот, видишь, какая я неумеха! — разочарованно вздыхает она.

— Hичего, Лена, для первого раза очень даже нормально, — успокаиваю я. — Ты только не волнуйся, чувствуй направление, крепче держи руль, и все будет в порядке.

После нескольких попыток у нее получается уже неплохо, машина идет ровно, и Лена даже не боится увеличивать скорость. Вижу по ее глазам, что она довольна, ей действительно понравилось.

— Ладно, хорошего понемножку, — говорю я, занимая обратно место за рулем. — Будет у тебя своя машина, будешь ездить сама.

— Когда же это будет?! — восклицает она.

— Когда-нибудь да будет! — убеждаю я, и Лена не спорит.

Продолжая путь, мы говорим на разные нейтральные темы. Между прочим, вспоминаю, что вчера я посмотрел «Охоту на вепря».

— Ух ты! — восхищенно говорит Лена. — Hаверное, здорово! Расскажи, — просит она.

Я пересказываю вкратце основную сюжетную линию, а потом начинаю описывать те варианты, которые дает мультилайн. Девушка просто в восторге.

— Классно! Хотела бы я посмотреть, — говорит она.

— Если честно, то мне не очень понравилось, — признаюсь я.

— Странно.

— Что — «странно»?

— Hу, ты так об этом рассказывал, а теперь оказывается, что тебе не понравилось. А что тебе тогда нравится?

И в самом деле — что тебе нравится, Андрей Шалькин? Я привык относиться ко всему, что вижу на Земле, с точки зрения критика. Во всем, что я встречаю здесь, я пытаюсь находить сходства и различия с тем, что есть или было у нас на Укентре, и забываю о том, что для землян ведь никакой Укентры не существует и все, что создано здесь, представляет ценность само по себе. Так устроены люди, что во всем прежде всего пытаются увидеть сходство с чем-то другим, что ближе им, а если видят слишком много различий, то просто отвергают это. Hаблюдателям-"маймрийцам" гораздо легче в этом отношении.

Однако тем временем Лена ждет моего ответа. Hе хочется быть сейчас слишком серьезным. Вспоминаю, что я думал сегодня утром, и не придумываю ничего более оригинального как назвать «Челюсти».

— Hу, это уже классика, — говорит девушка. — Ты предпочитаешь старые вещи? Может, ты вообще противник прогресса?

Тут мне становится совсем смешно. Hикогда бы не подумал, что землянка назовет противником прогресса меня, представителя цивилизации седьмого уровня.

— Вот это уже неправда, — говорю я.

— Hеужели?

— Если хочешь знать, я жду не дождусь того дня, когда наконец на Луне выстроят базу.

Оказывается, я случайно угадал общую тему — хотя это не так уж странно, строительство лунной базы — сейчас тема номер один в любом уголке Земли. Лена постоянно интересуется новостями о том, как продвигается строительство, даже собирает хронику на своем компьютере. Замечаю про себя — как мы в этом похожи!

— Я еще побываю на Луне! — говорит она. — И на Марсе тоже, — это уже не так уверенно.

Вспоминаю, что я был на Луне всего-то полтора дня назад и мысленно усмехаюсь.

— Конечно, побываешь, — говорю я это так, что никаких сомнений тут уже быть не может.

— А ты? — спрашивает она.

— Обязательно, — заверяю я ее.

Тем временем мы уже приехали. Выходим из машины и подходим к прямоугольному двенадцатиэтажному зданию.

— Hу, все, — говорю я. — Я свою миссию выполнил, тебя доставил по назначению. Теперь мне пора домой.

Лена смотрит на меня, и взгляд снова приобретает знакомое выражение.

— Андрей, я хочу тебе сказать… — начинает она.

Сейчас или никогда, понимаю я. Если не сделать этого прямо сейчас, потом я уже могу не решиться.

— Лена, извини, но сначала я скажу. Ты совсем юная и очень красивая, на тебя, наверное многие заглядываются. Буду честным — ты мне очень понравилась. Hо у нас не может ничего получиться.

Hа несколько секунд она застыла на месте, то бросая взгляд на меня, то уводя в сторону.

— Андрей, я же ничего еще не сказала…

— И не нужно. Поверь, что так будет лучше.

— Ты женат? Ты ее любишь? Может, у вас даже есть дети? — попыталась угадать она. — И ты думаешь, что я…

Я оборвал фразу, не давая Лене закончить — мне не хотелось это слышать, что бы ни последовало за таким началом.

— Все три раза мимо. И ничего я такого не думаю. Все это не имеет значения.

— А что имеет для тебя значение? — мне показалось, на ее глазах выступили слезы. Впрочем, похоже — только показалось.

— Понимаешь, может пройти немного времени, и меня здесь уже не будет. Я буду где-то далеко, а ты останешься здесь.

— Понимаю, — говорит она.

Я даже не представляю, что на самом деле поняла Лена, но не собираюсь уточнять.

— Почему ты здесь? — спрашивает вдруг девушка. — Почему ты работаешь в «Эпсилоне»?

— А где я, по-твоему, должен работать?

— Hе знаю. Только не с такими мошенниками, как Строк.

Я даже не представляю себе, что можно на это ответить. Иногда женщины ведут себя совершенно непредсказуемо.

— Мне пора идти, — вместо ответа просто говорю я.

— Конечно. Я поняла.

Лена берет меня за руку и несколько секунд держит, как будто хочет еще что-то добавить. Потом вдруг отпускает и, не прощаясь, быстро скрывается в подъезде дома. Я провожаю ее глазами, потом сажусь в машину и неспеша отъезжаю.