Братство волка (Властители рун - 2)

      - Это пришел не Король Земли,- сказал Радж Ахтен так громко, что голос его услышали на всех стенах. И слова эти кольнули Роланда, словно острым ножом, вызвав какой-то неопределенный страх.- И не ваши подкрепления. Герцог Палдан знает, что приближается с юга; до него добрались вестники, проскочившие сквозь наши ряды. Из Подземного Мира вышли десятки тысяч опустошителей. Они вот-вот будут здесь.
      Во рту у Роланда вмиг пересохло от страха. Со времени последнего великого сражения между людьми и опустошителями прошло тысяча шестьсот лет. Ему случалось слышать рассказы о том, что чудовища порой убивают людей, забредших в горы Алькайр, или затаскивают их в свои логова и там съедают.
      Но никогда на памяти ныне живущих опустошители не нападали целым войском до случая с Башней Хаберд.
      Лучше дважды сразиться с Радж Ахтеном, подумал Роланд, чем один раз - с опустошителем. Удачным ударом можно уложить даже сильного воина, но только не чудовище ростом со слона. Маленькому человечку с коротким мечом ни за что не проткнуть его шкуру.
      Поля перед Каррисом по-прежнему скрывал туман. Но вдалеке уже слышался рокочущий гул, подобный прибою. Стены замка то и дело вздрагивали.
      Радж Ахтен продолжал
      - У вас нет сильных солдат, чтобы защитить крепость. А у меня есть. Преклоните же колени передо мной! Склонитесь перед вашим хозяином. Откройте ворота! Склонитесь передо мной, и я защищу вас.
      Без единой мысли в голове Роланд опустился на колени. Голос Радж Ахтена звучал столь убедительно, что иначе поступить было невозможно. Да и не хотелось.
      Солдаты разразились приветственными криками. Они принялись размахивать оружием, предлагая Лорду Волку свою службу.
      Сердце Роланда стучало как молот. Герцог Палдан стоял на стене, вызывающе выпрямившись, сжимая рукоять меча - жалкий и бессильный маленький человечек.
      Все были согласны принять Радж Ахтена, лишь он один еще пытался противостоять.
      "Неужто этот дурак не понимает, что Радж Ахтен прав? - подумал Роланд.Без него мы погибнем".
      И тоже что-то радостно заорал.
      Заскрежетали цепи - разводной мост пошел вниз.
      Среди общего ликования Радж Ахтен торжественно вошел в Каррис. И сразу стал отдавать приказы:
      - Выставить охрану на дамбе! И разгоните этот туман, чтобы мы видели, что там происходит!
      Пламяплеты повернулись спиной к крепости и принялись чертить в воздухе огненные руны.
      Туман мгновенно поплыл прочь, и великаны Фрот стали видны по пояс, выступили над поверхностью дымки головы Всадников, подъезжавших к Каррису.
      Вдалеке слышались крики людей, ржание испуганных лошадей. Рога трубили отступление, воины Радж Ахтена спешили к дамбе.
      И все громче становился жужжащий треск, возвещавший приближение опустошителей - то шипел воздух, испускаемый из их брюшных отверстий, и гремели хитиновые щитки, задевая о землю.
      Войска Радж Ахтена рядами вливались в крепость. Рыцари, измученные, грязные, на горячих скакунах. Копьеносцы, отряд за отрядом. Перекрывая грохот копыт и лязганье доспехов, защитники Карриса громко кричали, приветствуя тех, кто пришел спасти их от опустошителей.
      Роланд посмотрел на равнину. Пламяплеты уже начали разгонять туман, но на это требовалось время. Было раннее утро, земля - сырая, и туман укрывал всю местность, куда ни глянь.
      Он вновь почувствовал страх. Тут еще начался дождь, застучал крупными холодными каплями по голове, по плечам, промочил тунику. Народ вокруг стал, ежась, присаживаться на корточки, прикрываясь от дождя щитами. Роланд поступил так же, но его маленький щит покрывал только голову. Дождь беспрепятственно лился за воротник.
      Все больше гри проносилось над головой, уже сотнями, словно выпущенные из пращи. Внизу клубился туман, над головой темнели тучи - Роланду казалось, что он висит между небом и землей. Вокруг летали растревоженные поднявшимся шумом чайки, вороны и голуби, не находя себе места.
      И когда возбуждение улеглось и воспоминание о силе Голоса Радж Ахтена поблекло, Роланда начало трясти.
      Словно пробудившись от сна, он понял вдруг, что отрекся, что позволил Радж Ахтену взять город без боя.
      - Как же так? - спросил он у барона Полла. - А если придет Король Земли? Нам что, придется сражаться с ним?
      - Надо думать,- сказал барон Полл. И плюнул в туман. Судя по его спокойствию, мысль эта его уже посетила и не особенно встревожила.
      Роланд, силясь придать голосу уверенность, заявил:
      - Ну нет! Я не стану сражаться с Королем Земли!
      - Ты сделаешь все, что тебе прикажут, - сказал барон Полл. - Радж Ахтен приведет тебя к присяге, и ты станешь его подданным.
      Скорее всего, так и должно было случиться. Радж Ахтен, взяв на себя защиту замка, предоставит им выбор: присягнуть ему на верность или умереть.
      - Я - подданный Ордина. И не нарушу клятвы! - сказал Роланд. - Я не выступлю против своего короля.
      - Либо верность, либо жизнь! - практично заметил барон.- Поверь мне, умный человек легко клянется и столь же легко забирает свою клятву обратно.
      - Я себя умным не считаю,- ответил Роланд. То была правда. Он не умел ни читать, ни считать. Никогда не знал, что ответить на придирки жены. И еле-еле сумел даже найти в тумане дорогу в Каррис.
      Но он всегда был верен своему слову.
      - Послушай,- горячо сказал барон.- Да присягни ты Радж Ахтену. Ведь когда придет Король Земли, никто не сможет заставить тебя драться от души. Маши себе мечом да рычи, чтобы все шли в задницу. Не обязательно же проливать кровь!
      - Пускай в задницу идет Радж Ахтен, - сказал Роланд и стиснул рукоять меча.
      Однако когда воины Лорда Волка стали подниматься на стены, обнажить оружие он не посмел.
      Он тихонько присел на корточки, спиной к стене, и вновь пожалел о том, что отдал плащ зеленой женщине. Казалось, стало еще холоднее, чем ночью. Холод доставал до самого сердца, тело онемело и не слушалось.
      Прошло около получаса, но еще не все войско Радж Ахтена успело войти в город, и пламяплеты продолжали рисовать свои тайные руны. Те висели в воздухе, как огненные гобелены, пока пламяплеты не подталкивали их вперед. Руны таяли. И туман начинал отходить со скоростью идущего пешком человека, постепенно обнажая землю.
      И все это время треск, сопровождавший бег опустошителей, становился громче, нарастал, словно приближалась гроза.
      Чудовища сходились к Каррису со всех сторон - с севера, запада и юга.
      Где-то милях в двух в тумане вновь затрубили рога. Заржали испуганные лошади и понеслись, судя по доносившимся звукам, в южную сторону, затем на запад и наконец - обратно на север.
      На стенах послышались крики:
      - Заблудились! Не знают, куда ехать! Их отрезали!
      Роланд от души посочувствовал несчастным. Он на своем опыте знал, как легко потеряться в этом проклятом тумане.
      Туман в очередной раз стал отодвигаться, и Роланд, затаив дыхание, смотрел, как обнажаются зеленые поля, как появляются из него беленые домики с тростниковыми крышами, огороды, стога сена и яблоневые сады, пастбища и каналы. Дикая утка, бродившая вперевалку возле выложенного кирпичом водоема, вытянула шею и радостно захлопала крыльями при виде открытого неба.
      Вид этот был столь прекрасен, что Роланду совсем уж тошно показалось торчать тут под дождем на стене в ожидании неминуемой битвы.
      Громко затрубили рога в Каррисе, дабы воины Индопала, заблудившиеся в тумане, сообразили, в каком направлении двигаться.
      Слышно было, что лошади развернулись и поскакали к замку. Стук копыт приближался, а с ним - бряцанье доспехов и перекликающиеся голоса людей.
      И наконец первые солдаты показались из тумана в полумиле от замка.
      Это не были сильные воины. Простые лучники в белых бурнусах и скромных кожаных доспехах; артиллеристы в высоких бронзовых шлемах, имевшие при себе из оружия только длинные ножи; молодые оруженосцы, чаще чистившие чужие доспехи, чем надевавшие свои.
      То был арьергард войска Радж Ахтена, вспомогательные отряды, которые предназначены были удерживать Каррис после его взятия. Большинство солдат шли пешком.
      Только командиры были верхом, и когда эти командиры увидели замок, они пришпорили лошадей и в слепой панике помчались к спасительным стенам, бросив пехотинцев на произвол судьбы.
      Те же отчаянно закричали и устремились к замку бегом. Треск, производимый невидимыми пока опустошителями, превратился в оглушительный грохот.
      Запахло пылью и кровью, из тумана донеслись крики ужаса, и стало понятно, что там, в тумане, люди уже сражаются за свою жизнь.
      На всех стенах замка трубили рога. Защитники кричали, подбадривая бегущих индопальцев. Тех было около двадцати тысяч.
      И наконец появился опустошитель.
      Он выбежал на открытое пространство, волоча за собой клочья тумана, словно дымился. Роланд впервые увидел это чудовище и почувствовал настоящий ужас.
      В Верхнем Мире таких созданий отродясь не водилось. По рангу этот опустошитель был носителем клинка и не имел сверкающих огненных рун, которыми отличались маги.
      Он бежал на четырех задних ногах, держа в массивных передних лапах оружие. Восьминогое чудовище более всего походило на огромного краба. Прочный панцирь его казался сделанным из серого гранита и на брюхе между ног тускло светился.
      Голова у него была величиной с повозку, лопатообразной формы, на затылке и под нижней челюстью извивались щупальца - единственные органы чувств. Ни глаз, ни ушей, ни носа он не имел, только зубы сверкали, словно кварцевые кристаллы.
      Кроме шума дыхания, он не издавал никаких звуков. Опустошитель бежал в три раза быстрее удиравших от него воинов. И выглядело это так, словно он был овчаркой, загоняющей стадо, и не собирался никого убивать, а только пытался преградить им путь к отступлению.
      Но он благоразумно остановился на безопасном расстоянии от замка. Обогнав бежавших впереди солдат, повернулся и принялся за дело.
      В лапах он держал "чудо-молот" с рукоятью из черной стали Подземного Мира, с обухом весом в шестьсот футов. Молоты эти прозвали так потому, что, по слухам, они одним ударом превращали человека в "чудное месиво, из которого уже ничего не соберешь".
      Опустошитель махнул молотом над самой землей, как крестьянин, который косит траву. И первым же ударом смел пять человек, отбросив их футов на сто. Роланд увидел, как у одного солдата отлетела голова и с плеском упала в озеро Доннестгри.
      Некоторые бедолаги выхватили оружие и попытались пробиться мимо него. Другие же бросились врассыпную, пытаясь укрыться в хижинах или за кустами.
      Молот вздымался и падал с такой быстротой, что Роланд не успевал следить за его движением. При своей величине чудовище двигалось невероятно ловко. И через десять секунд полегло замертво уже пятьдесят человек.
      От ужаса Роланд утратил дар речи, сердце его стучало так громко, что стук этот, должно быть, слышали все вокруг. Опасаясь, что его сочтут трусом, он огляделся по сторонам - как реагируют на это жуткое зрелище остальные? Юноша рядом с ним был бледен как мел, но стоял неподвижно, стиснув зубы. Роланд подумал было, что он неплохо держится, но тут заметил, что штаны у мальчишки уже мокрые.
      Со стороны барбиканов донесся скрежет, затем выстрелили баллисты. Снаряды, отлитые из стали в виде гигантских стрел, весили каждый по тридцать фунтов. Первые два упали недалеко от цели, попав в ряды бегущих солдат. Артиллеристы принялись перезаряжать, и снова послышался скрежет заводимых механизмов.
      Их начальник прокричал:
      - Не стреляйте, пока опустошитель не подойдет ближе! К этому времени пали мертвыми уже сто человек, и на стенах вдруг поднялся крик:
      - Смотрите, смотрите!
      Из тумана вырвались еще опустошители. Их было не десятки и не сотни тысячи.
      В лапах они держали огромные мечи, чудо-молоты и остроги - длинные шесты с большими крюками на конце.
      Среди них были маги, расписанные огненными рунами, словно одетые в пламя. Эти несли кристаллические посохи, тоже излучавшие свет.
      Стены задрожали от ударов их панцирных щитков о землю. Крики убегавших солдат слились в один ужасный вой и совсем оглушили Роланда. Ноги его сделались ватными и почти уже не держали его.
      Теперь и он обмочил штаны.
      - О Силы! - прорычал барон Полл.
      Несколько защитников крепости спрыгнули со стены в озеро, решив, что лучше утонуть, чем столкнуться с опустошителями.
      Какой-то идиот начал орать голосом мощным, как у глашатая:
      - Сохраняйте спокойствие! Пожалуйста, сохраняйте спокойствие! Сохраняйте надежду, я уверен, что все обойдется... мы все уцелеем.
      Роланд не понял, вправду ли этот крикун надеялся успокоить людей или же просто решил встретить смерть с шуткой на устах - в подражание легендарным рыцарям прошлого.
      Сам же он впервые в жизни совершенно пал духом.
      Барон Полл оглянулся. На лицо его упал первый луч солнца. Толстяк-рыцарь улыбнулся и сказал, повысив голос, чтобы Роланд расслышал его сквозь крики умирающих и лязг оружия:
      - Дыши глубже, приятель, может, это твой последний вздох.
      39
      Особый мир
      Через час после восхода солнца на стрельбище появился хромой мальчуган, и Миррима решила, что он пришел звать ее седлать лошадей.
      Но он сказал, что Иом ждет ее в Башне Посвященных.
      Миррима поспешно отправилась к королеве. День обещал быть ясным. Солнце светило ярко, поднимаясь все выше в безоблачное голубое небо. Вдалеке кружили орланы.
      Из внутреннего двора замка можно было разглядеть равнину на двадцать миль кругом - и серебряные петли реки Вертячки среди вересковых полей, и фермерские хозяйства на холмах у ее берегов, и стада коров, и табуны лошадей, пасущихся в полях.
      У коновязи на лужайке возле Башни Посвященных кормились голуби. Высотой эта башня, стены которой были сложены из темного песчаника, ни в какое сравнение не шла с башней замка Сильварреста. Она была довольно большой, с просторным двором, но вряд ли могла вместить больше двухсот Посвященных.
      Подойдя ближе, Миррима удивилась: со двора доносилась музыка.
      В столь ранний час там кто-то пел, звучали свирели, барабаны и лютни. Похоже было, что Посвященные - те, кто не слишком ослабел, отдав дары устроили себе праздник.
      Под опускной решеткой, ведущей во двор башни, столпились любопытствующие зрители.
      Когда Миррима проходила мимо них, какая-то старуха шепнула:
      - Гляньте-ка, это та, что убила Темного Победителя. Миррима вспыхнула.
      - Ее прозвали "Славой Гередона",- продолжала старуха.
      - Она целую ночь стреляла из лука, - сказал молоденький парнишка. - Я слыхал, она попадает в глаз ястребу за двести шагов. А теперь она собирается убить самого Радж Ахтена!
      Миррима низко опустила голову, стараясь не прислушиваться. "В глаз ястребу, как же! - подумала она. - Хорошо, если удается лук натянуть и не запутаться при этом с головы до ног".
      Она вошла во двор и с изумлением обнаружила, что все Посвященные расположились на лугу перед башней. Кругом стояли столы, заваленные пирогами, заставленные кувшинами с напитками. Те, кто отдал силу, ловкость и метаболизм и не мог свободно передвигаться, лежали в тени под высоким дубом, остальные же вовсю веселились.
      Слепые танцевали, поддерживая друг друга, стараясь не наступать на ноги, глухие и немые играли веселую джигу. Отдавшие разум скакали не в лад, невпопад.
      Миррима застыла у ворот, глядя на все это с недоумением.
      Неподалеку от нее сидел на земле, поджав под себя ноги, слепой старик, откусывал от сладкого пирога и запивал вином. У него было обветренное лицо и жесткие прямые волосы.
      - Почему они танцуют? - спросила Миррима.- Ведь Праздник Урожая два дня как кончился! Слепец улыбнулся и предложил ей вина.
      - Таков обычай! - сказал он. - Мы пируем, потому что сегодня наши лорды идут на войну!
      - Обычай? - переспросила Миррима. - Разве Посвященные всегда пируют, когда их лорды идут на войну?
      - Ну да, - старик кивнул. - Выпейте.
      - Нет, благодарю, - девушка растерялась. Она ни разу не слышала о таком обычае. Правда, за всю ее жизнь Гередон ни с кем не воевал.
      Она перевела взгляд на башню - толстые стены, сторожевые бойницы, множество комнат, служивших жильем для Посвященных.
      Однажды войдя сюда, человек уже не возвращается в большой мир - здесь и умирает, если только раньше не умрет его лорд. Мирриме как-то не случалось задумываться о том, что это место становится для людей особым миром, миром, которого не касается, что происходит снаружи.
      И теперь она с удивлением смотрела на танцы Посвященных.
      - И это будет продолжаться целый день? - спросила она.
      - Ну да, - сказал слепец. - До самой битвы. Девушка задумалась.
      - О, понимаю... Если ваш лорд погибнет сегодня, к вам вернется зрение. Есть что праздновать!
      Слепец свирепо стиснул, как дубинку, бутыль с вином и проворчал:
      - Экая вы невежа! Мы празднуем потому, что сегодня мы, - для выразительности он стукнул себя в грудь, - едем на войну. Сегодня мой лорд Гроверман будет пользоваться моими глазами, и я был бы счастлив сражаться с ним рядом, кабы мог
      Он плеснул наземь немного вина.
      - Прими, Земля, этот дар, и пусть Гроверман вернется домой с победой! Долгой жизни герцогу Гроверману!
      Затем припал к горлышку и сделал большой глоток за здоровье герцога.
      Миррима сказала, не подумав. И только теперь поняла, что оскорбила старика, сама того не желая.
      Тут в стороне от пирующих, у стены, она увидела Иом, которую окружало человек сорок - мужчины и женщины самого разного возраста, в основном крестьяне. Иом что-то говорила, а они, держась за руки, медленно кружились вокруг нее. Два музыканта тихо подыгрывали им на флейте и барабане. Они исполняли старинный марш.
      Миррима сразу поняла, что происходит. Когда какой-нибудь воин хотел получить дары, он подходил к Способствующим, у которых хранились списки всех тех, кто предлагал себя в Посвященные. Этих людей вызывали, и поскольку дар можно передать, только желая этого от всей души, воину частенько приходилось уговаривать своих будущих Посвященных. Он объяснял людям, зачем ему нужны дары, обещал служить хорошо и обычно брал на содержание Посвященных и их семьи.
      Она не удивилась, услышав настойчивый голос Иом:
      - Я прошу не для себя одной. Земля сказала моему мужу, что близится конец Эры Человека. И сражение нам предстоит за все человечество!
      Один из мужчин сказал:
      - Простите, ваше величество, но вы ведь не обучались воинскому искусству. Вдруг мой дар больше пригодится какому-то другому лорду?
      - Вы неправы,- возразила Иом.- Я немного владею саблей, и будь у меня дар силы, могла бы и с боевым молотом управиться не хуже любого мужчины. Но я и не нуждаюсь в особом воинском искусстве. Скорость так же полезна в бою, как и умение. Поэтому я хочу получить метаболизм.
      Будущие Посвященные дружно ахнули от удивления.
      - Зачем? Неужели вы хотите умереть молодой? - спросила одна пожилая женщина, продолжая медленно двигаться по кругу.
      Мирриме стало жалко Иом. Самой ей еще не приходилось участвовать в подобной церемонии. И она боялась, что у нее ничего не получится. Она не умела говорить красноречиво. И вряд ли смогла бы убедить кого-то отдать ей свой самый ценный атрибут.
      - Я понесла сына от короля,- объяснила Иом.- Темный Победитель явился вчера в замок Сильварреста за его жизнью, не за моей. Принц должен появиться на свет только к середине лета. Но если я возьму сейчас дары метаболизма, я выношу его за шесть недель.
      "Умница,- подумала Миррима.- Все эти люди прекрасно поняли, чего она хочет. Она собирается расплатиться собственной жизнью за жизнь сына. Кто устоит перед такой любовью к своему ребенку?"
      Пожилая женщина вышла из круга и опустилась на одно колено.
      - Мой метаболизм принадлежит вам и вашему ребенку.
      Но остальные продолжали хоровод.
      Тут кто-то похлопал Мирриму по плечу. Она обернулась и увидела перед собой настоящего великана. В тени его могло укрыться несколько человек, и, пожалуй, скорее он унес бы лошадь на плечах, нежели та провезла бы его хоть несколько шагов. Парень был лесоруб, и пахло от него свежим деревом. Из-под распахнутой кожаной куртки выпирала мощная мускулистая грудь. На вид - лет тридцать. Он улыбнулся ей, и на бородатом лице отчетливо выразилось благоговение.
      - Вы - та самая?
      - Какая - та самая? - спросила Миррима.
      - Которая убила Темного Победителя? Миррима молча кивнула, растерявшись при виде столь великого почтения.
      - Видал я его, - сказал парень. - Пролетел прямо над головой. Аж все небо почернело. Вот уж не думал, что его убить можно.
      - Я в него выстрелила, - сказала Миррима. Тут она сообразила, что прижимает лук к груди, словно защищаясь.- Будь вы там, и вы бы сделали то же самое.
      - Ха! Это вряд ли,- усмехнулся великан.- Я бы побежал сломя голову и посейчас бы еще бежал.
      Миррима кивнула, принимая похвалу. На самом деле он был прав. Большинство людей на ее месте убежало бы.
      Парень замялся, словно не зная, что еще сказать. Большим умом он, похоже, не отличался.
      - Вам нужен хороший лук, - выдавил он наконец. Девушка быстро осмотрела лук - вроде в порядке.
      - Что вы имеете в виду?
      - Стальной нужен, - сказал парень, - а то такие, как у вас, я пучками ломаю.
      Тут до нее дошло. Ее слава - сколь бы мало ни была заслужена - уже сыграла свою роль. И этот гигант хотел отдать ей свою силу. За такой дар многие рыцари с радостью заплатили бы пятьдесят золотых ястребов - его заработок за десять лет. О Силы, какой же он огромный!
      - Понятно, - промямлила Миррима. Не стоило говорить ему, что она не заслуживает такого восхищения - с даром силы этого великана она вполне могла сделаться той героиней, за какую он ее принимал.
      Тут из-за спины его выступили еще крестьяне. И Мирриму осенило. Те люди, что стояли у ворот, ждали ее. Они пришли предложить ей дары.
      В отличие от Иом, "Слава Гередона" не нуждалась в том, чтобы уговаривать кого-то отдать ей свои атрибуты.
      40
      Бредни безумца
      Рассвет застал Габорна глубоко в землях Флидса. На севере страны местность была холмистая, вдоль узких дорог стояли каменные изгороди, часто встречались пастушьи хижины. Высокие скалы, поросшие согнутыми ветром соснами, охраняли путь, подобно древним стражам. Звездный свет усеивал землю серебряными монетами.
      В темноте Габорн не отваживался скакать быстро, как ни подгоняло его ощущение страшной опасности, угрожающей Каррису, и потому большинство его рыцарей от него не отставало. Он уже начал принимать дары, но, упав с коня, мог сломать шею, как всякий обычный человек.
      Силы его постепенно прибывали. На то, чтобы взять дары в замке Гроверман, он потратил меньше часу. Принял по одному дару силы, метаболизма, ловкости и жизнестойкости. И уехал, а Способствующий принялся подбирать желающих передать ему дары через векторов.
      Габорн просил сорок даров, желательно до рассвета, и ему это было обещано.
      И с каждым часом он чувствовал себя теперь все лучше. Сильнее и бодрее.
      Он не мог отрицать того, что последствия совершенного им зла - приятны, и раз даже поймал себя на мысли, что мог бы, имея столько форсиблей, попытаться, по примеру Радж Ахтена, сделаться Суммой Всех Людей.
      Но мысль эта была недостойной короля, и он тут же выкинул ее из головы.
      Рядом с ним ехал чародей Биннесман, позади - пятьсот лордов из Орвинна и Гередона. Хроно, которому Габорн выдал резвую сильную лошадь, тоже не отставал.
      На рассвете с вершины холма перед ними открылись бескрайние равнины Флидса. Холодное солнце медлило с подъемом, поля укрывала легкая дымка тумана.
      Перед скачкой через равнины решили накормить и напоить лошадей у тихого озерца, где в изобилии росли дикий овес, вика и золотой мелилот. Вода в нем была удивительно чистой; можно было разглядеть жирную форель, плавающую среди горбатых камней на дне.
      В ивах у дороги пели желтые жаворонки; они разлетелись с приближением людей, словно искры с точила кузнеца.
      - Остановка на пятьдесят минут, - объявил Габорн. - На полной скорости мы доберемся до Тор Дуана меньше чем через час. Затем скачем на юг, и может быть, к середине дня будем в Каррисе.
      Он все сокращал и сокращал время на дорогу. Ощущение гибели, грозящей Каррису, становилось все острее, Земля приказывала ударить.
      - К середине дня? - переспросил сэр Лангли. - Ужели есть необходимость в такой спешке?
      До Карриса было так далеко, что ни один вестник не привез бы им сейчас оттуда свежих новостей. Но Габорн знал кое-что и без этого.
      - Да, - отвечал он. - Я думаю, что Радж Ахтен уже там. Пять минут назад моим Избранным угрожала смертельная опасность... Ощущение это исчезло на миг. Но сейчас оно снова усиливается.
      Лорды принялись громко обсуждать услышанное. Все знали, как быстро Радж Ахтен может взять любой замок. И мало кто верил, что Каррис продержится хотя бы день. Случись так - они успели бы отогнать врага.
      Но слишком мало было надежды, что они застанут Радж Ахтена еще перед стенами Карриса.
      Все сходились на том, что Габорну придется осадить замок. Но сколько может продлиться эта осада? Войска Радж Ахтена ждут на границе, и подкрепления к нему явятся не позднее чем через неделю. А это значит, что Габорну надо как можно быстрее атаковать цитадель Радж Ахтена, иначе он будет вынужден отбрасывать войска, идущие тому на помощь.
      И в любом случае битва им предстояла эпических масштабов.
      Под знаменем Габорна должны были собраться лорды со всего Рофехавана. Свою помощь обещали Белдинук и Флидс, Рыцари Справедливости, Гередон и Мистаррия. С такими силами можно было рассчитывать на победу. Габорн даже надеялся, что Радж Ахтен возьмет Каррис, ибо там, на острове, он окажется запертым, как в мышеловке.
      Но беспокойство грызло его, не переставая. Он знал, что смерть крадется по пятам за каждым человеком, сопровождающим его. И опасался, что Радж Ахтен приготовил какую-то ловушку для них.
      И вдруг даже с силами Ловикера и Флидса у него не наберется достаточно войск для такой битвы?
      Габорн подошел к воде, желая побыть наедине со своими мыслями. Среди камней на берегу росла желтая кашка. Он сорвал одну веточку, повертел в руках. В детстве кашка казалась ему необыкновенно красивой, сейчас же он видел, что она проста и непритязательна.
      Как и люди. Мужчины, женщины, дети. Земля предупредила Габорна, что спасти он сможет лишь немногих, но каждый человек по-прежнему представлял собой великую ценность в его глазах.
      К воде подошел Хроно, откинул капюшон плаща, обнажив коротко стриженную голову. Худое лицо его казалось изможденным, в глазах застыла тревога. Он встал на колени и зачерпнул пригоршню воды.
      - Что происходит в Каррисе? - спросил Габорн. Летописец вздрогнул, расплескал воду. И ответил не оборачиваясь:
      - Все - в свое время, ваше величество.
      - Ты не только отмечаешь гибель людей, - сказал Габорн.- Ты сочувствуешь им, хоть и пытаешься это скрыть. Вчера, когда пала Голубая Башня, на твоем лице я видел ужас.
      - Я Свидетель Времени,- сказал Хроно.- Ни в чем не участвую.
      - Смерть угрожает каждому человеку в нашем войске. Я чувствую, что она угрожает и всем тем сотням тысяч, кто сейчас в Каррисе. И ты останешься всего лишь свидетелем?
      - Я ничего не могу сделать, чтобы изменить события, - ответил Хроно. Он повернулся к Габорну. В глазах его блестели слезы.
      "Не может или не хочет? - подумал Габорн. - Наверное, все-таки не может. Но если это так, то какую же хитроумную ловушку приготовил им Радж Ахтен, что ее нельзя избежать? Как бы разузнать побольше?"
      - Прошлой ночью ты спросил меня, Изберу ли я Хроно,- сказал Габорн.- Мой ответ - да. Но только в том случае, если Хроно станет служить людям.
      - Вы хотите меня купить? - спросил Хроно.
      - Я хочу спасти мир.
      - Ваше желание может оказаться тщетным, - сказал Хроно.
      - Как это удобно, должно быть,- оставаться всего лишь соглядатаем, - с упреком заметил Габорн, - делать вид, что беспристрастность - это высшее достоинство и что судьбы наши до времени сокрыты от нас!
      - Вы надеетесь меня рассердить и заставить нарушить обет? - спросил Хроно. - Это недостойно вас. Вы падаете в моих глазах. Я так и запишу в книге о вашей жизни.
      Габорн покачал головой.
      - Я буду и просить, и насмехаться, и дразнить, и шантажировать. Твои знания нужны не мне одному. И я предупреждаю, что не изберу тебя. Мы вместе поскачем в бой, но я тебя не изберу. И если ты не хочешь сказать, что угрожает Каррису, ты, видимо, попросту хочешь умереть.
      Хроно вздрогнул и отвернулся, скрывая выражение своего лица. Но дрожь его сказала Габорну о многом. Каррису действительно угрожала опасность столь великая, что Хроно не надеялся остаться в живых.
      И все же он предпочитал умереть, но не нарушить свой обет не вмешиваться в дела людей.
      Тут к ним подошла Эрин Коннел. Она еще ночью предупредила Габорна, что ей нужно с ним поговорить, и сейчас начала без обиняков:
      - Ваше величество, против вас существует заговор.
      Затем она вкратце поведала о планах короля Андерса помешать Габорну взойти на трон.
      Габорн оторопел. Он не мог понять, зачем это Андерсу нужно. Междоусобная война казалась полной бессмыслицей.
      Прежде он думал, что все люди возрадуются, узнав, что Земля избрала нового короля. Но вдруг стали появляться враги, пробиваясь повсюду, как... как кашка по берегам этого холодного озера.
      Эрин, рассказав, что знала, сходила за принцем Селинором, которому были известны подробности.
      Габорн принялся расспрашивать его.
      - Ваш отец составил против меня заговор. Насколько, по-вашему, это серьезно? Он хочет войны или просто подошлет ко мне убийц?
      Селинор отвечал ему с искренней тревогой.
      - Не знаю... Он никогда ни о чем таком не думал. И не говорил со мной об этом. Он сам на себя не похож... во всяком случае, последний месяц. Мне кажется, он сходит с ума.
      - Почему вы так думаете? - спросил Габорн. Селинор огляделся, чтобы убедиться, что никто их не слышит.