Братва - Шансон для братвы

Из ГУВД их пошлют, тоже мне, телефонного террориста нашли! От злобы-то они наркоту подбросить могут, любители, блин, этого дела… Ладно, как-нибудь выкрутимся – При обыске не додумались, а потом – хилый вариант, но настороже все равно надо быть – Ксанке уже позвонили, я уверен, да и в квартире вообще ничего нет – Ладно, подождем, что эти портяночники удумают, меня осталось-то часа полтора держать, дальше делать что-то надо…”
      К телефону-автомату напротив дома Клюгенштейна, с которого “звонил” Денис, подлетел грузовичок “Шевроле”, из него выбрался Гоблин, подцепил коробку телефона ломом, сорвал со стены и бросил в кузов. Открывшей было рот бабке у подъезда грубый и невоспитанный Гоблин показал кулак. Бабка рот закрыла. Действо заняло секунд десять. Грузовичок умчался.
      Теперь любое утверждение о звонке выглядело бредом перепившихся ментов.
      К девятнадцатому отделению милиции подъехало два джипа, и сидящие в них Ди-Ди Севен и Тулип уставились на дверь. Если Дениса куда-то повезут, один из автомобилей двинет за ним. Ди-Ди Севен через наушник слушал волну патрульных Выборгского района, Тулип – “Европу-плюс” в своем “субурбане”.
      На скамеечке в садике возле отделения разместились Стоматолог и Комбижирик. Их задачей был контроль за другим выходом. Комбижирик был настроен жестко и собирался, если Рыбакова поведут не более десяти ментов, отвинтить им бошки и освободить пленника. Стоматолог был неожиданно миролюбив и удерживал партнера от броска непосредственно в отделение для организации погрома в стиле “Бури в пустыне” .
      К дому Дениса припарковался “мерседес” с Садистом, Гугуцэ и Антифашистом. В случае обыска “независимые понятые” сломали бы любую провокацию сотрудников милиции.
      Пулю из Глюка извлекли быстро, важных органов она не задела – Денис зря опасался пневмоторакса. Кусок свинца вытащили пинцетом, даже резать не пришлось. Легкое, конечно, было слегка повреждено, но не опасно. Болевой шок был у Глюка только от контузии, что должно было пройти за неделю. А сломанное пулей ребро поболит, да и срастется.
      Рыбакова доставили для допроса на второй этаж, к следователю Яичко. Он прождал все это время в “обезьяннике” только потому, что Глухаридзе был занят с Ковалевским, обсуждал вопрос о квартирке одного алкоголика – жилплощадь, конечно, была не ах, но тысяч за двенадцать долларов могла уйти. Алкаша уже держали в “Крестах”, Яичко со Скрипочкой постарались и “обнаружили” при обыске спичечный коробок “травки”.
      С квартирки стражам порядка причиталось четыре тысячи, еще две – сотруднице жилконторы.
      Николай Ефимович, насвистывая, прошел мимо понуро сидящего за стеклом Дениса, не обратив на него никакого внимания – вот еще на каких-то жалких людишек свое драгоценное время тратить!
      Рыбакова завели в кабинет.
      – Так, – резко начал Яичко, – сейчас все расскажешь быстренько, и в камеру! Понял?! Рассказал – и на нары!
      – Что, простите? – Денис уселся на стул.
      – Ты чо? Я сказал, быстро рассказывай! – Следователь прихлопнул ладонью чистый бланк протокола. – Я шуток не люблю! Ты кто такой? Почему к нам попал?
      – Гражданин.
      – А чо тут делаешь?
      – Я сам не знаю. Задержали на улице, сюда привезли… – Рыбаков тянул время. Глухаридзе пробежал глазами рапорт.
      – Да ты, я вижу, не прост! Ничего, не таких обламывали! Террорист, значит? Где бомба?! – заорал Яичко.
      – Какая бомба?
      – На Литейном, четыре! Где?! Быстро отвечай!
      – Я не знаю ни о какой бомбе, – спокойно ответил Денис, – вы меня с кем-то путаете… Кстати, я даже не знаю, с кем говорю…
      – Следователь Яичко. Значит, не хочешь говорить?
      “Вот ты какой, северный олень!” – подумал Денис и улыбнулся.
      – Чего дыбишься? Сейчас я тебя головой об сейф вмажу, поскалишься! Колись, хуже будет! Сам колись!
      – Не употребляю, знаете ли. А что это вы мне тыкаете?
      – Поговори мне… – Глухаридзе занервничал. – Где бомба?
      – Я откуда знаю?
      – Ты – Рыбаков? Тебя патрульные задержали? – Ну, я. А что?
      – В рапорте написано, что ты угрожал взорвать здание ГУВД. Понял? Это – доказательство! И сидеть ты будешь!
      – Когда обещал-то?
      – В четырнадцать пятнадцать, – Яичко заглянул в рапорт, – тут все написано. Не думай, что в милиции дураки работают…
      “А что тут думать, – ухмыльнулся Рыбаков, – думай – не думай, из дебилов все равно ничего другого не выйдет”.
      – …И вот по телефону угрожал, что через час все взорвется! Что, надеялся, что не поймают? Где бомба?
      – А сейчас сколько времени?
      – Полпятого… Ты мне мозги не пудри! Куда бомбу заложил?
      – Значит, ГУВД уже больше часа как взорвано. Так?
      – Признался! Ну что, не предполагал, что так быстро тебя расколют? Кто сообщники? Отвечай! Кто в ГУВД на тебя работает?
      – Недоделке и Куличков, –быстро ответил Денис.
      – Зовут их как?
      – Обоих – Василиями.
      – Ага, – Яичко старательно вписал все в протокол, не обратив внимания на фамилии начальника ГУВД и министра внутренних дел страны. – Где живут?
      – Не знаю…
      – Опять? Я тебе сейчас устрою! Инвалидом сделаю!
      – Хорошо, хорошо… Один в Москве живет, другой – в центре…
      – Адрес?
      – Не знаю… Только телефон.
      – Быстро!
      – 278-29-28, – назвал Денис телефон приемной начальника Главка.
      – Вот молодец, – обрадовался “гений сыска”. – Сразу бы так! Распишись!
      Денис аккуратно поставил закорючку подписи – На протоколе образовалась фамилия Ельцин.
      – Сейчас ты у меня в камеру уедешь… Да ты кури! Чего уж теперь! – Глухаридзе, от напряжения высунув язык, заполнял бланк постановления – А я пока твоего Недоделке расспрошу! Я думаю, мно-ого интересного узнаем! – На подпись Дениса внимания он не обратил.
      – Наверное, – еле сдержался Денис, представив генерала привязанным к стулу и Яичко с резиновой дубинкой в руке. В другой – настойчиво представлялась рюмка или, лучше, стакан. При взгляде на следователя возникало одно желание – закусить.
      Дверь в кабинет распахнулась, и гуськом вошли начальник райотдела, Антон и солидный мужчина в очках, похожий на адвоката.
      – Что тут у вас? – спросил подполковник.
      – Заканчиваем, – браво отрапортовал Яичко. – Подельников сдал! Некие Недоделке и Куличков. Недоделке сегодня возьмем. В центре обосновался, сволочь…
      У начальника райотдела отвисла челюсть.
      – Я предупреждал, что ваши подчиненные – идиоты, – с достоинством произнес адвокат, – когда только узнал об этом деле.
      – Вы свободны, – подполковник указал Рыбакову на дверь. – Заберите у дежурного свои вещи и примите мои извинения.
      – Благодарю, – Денис встал. – Счастливо с Недоделко пообщаться!
      В коридоре Антон похлопал Дениса по плечу.
      – Ксанке сказали?
      – Не боись! – Антон сиял. – Она тебя у входа ждет! Ее ваш приятель, Юрий Иваныч, привез. Пока ждали, он своими рассказами чуть полкоманды мне не угробил. Почище Жванецкого!
      Пришла странноватая питерская весна. Снег сошел, повсюду расстилались необъятные и бездонные лужи. В распахнутые форточки врывались запахи нарождающейся первой листвы и оттаявших собачьих какашек.
      Благоухающий дорогим одеколоном, подтянутый молодой человек приятной интеллигентной наружности, с дипломатом, переступил порог приемной фирмы “Наш Дом ЛТД” и лучезарно улыбнулся секретарю.
      – Здравствуйте, моя фамилия Михайлов. Мне назначено на двенадцать.
      – Да-да! Проходите, пожалуйста. Николай Ефимович ждет вас, – с ответной улыбкой кивнула секретарша.
      Денис Рыбаков поправил очки в тонкой золоченой оправе и, придав лицу приветливое выражение, потянул ручку двери кабинета Ковалевского…
      Продолжение следует.