Дневники военных лет (1943, 1945 годы)

      Соколовский. Маршал считает, что сначала надо объявить Гиммлера изменником, чтобы помешать его планам.
      Кребс. Я готов это сделать, это очень умный совет, (Он оживился.) Это можно сейчас же сделать с разрешения доктора Геббельса. Я снова прошу послать полковника, чтобы оповестить его об этом же.
      Чуйков. Я бы просил передать Геббельсу, что до капитуляции не может быть нового правительства.
      Кребс. Сделаем паузу. Создадим правительство...
      Чуйков. После полной капитуляции.
      Кребс. Нет.
      Соколовский. У вас есть Геббельс и другие - и вы сможете объявить капитуляцию.
      Кребс. Только с разрешения Девица, а он вне Берлина. Мы могли бы послать Бормана к Деницу, как только объявим паузу. У меня нет ни самолета, ни радио.
      (Атмосфера накаляется.)
      Чуйков. Сложите оружие, потом будем говорить о дальнейшем.
      Кребс. Нет, это невозможно. Мы просим перемирия в Берлине.
      Чуйков. У вас есть коды, шифры и так далее?
      Кребс. Они у Гиммлера (?). Если вы разрешите паузу - мы придем к соглашению.
      Чуйков. Только на основе капитуляции, после которой Дениц сможет прийти к нам, как это сделали вы.
      Кребс. Надо Деница вызвать сюда. Пропустите его.
      Соколовский. Капитулируйте - и мы пропустим его немедленно.
      Кребс. Я не полномочен это решить.
      Чуйков. Немедленно капитулируйте. Тогда мы организуем поездку Деница сюда.
      Кребс. Сначала связь с Деницем, потом капитуляция, Я не могу без Деница капитулировать. (Подумав.) Но я все же мог бы спросить об этом Геббельса, если вы отправите к нему полковника.
      Соколовский. Итак, мы пришли к следующему: немецкий полковник идет к доктору Геббельсу узнать, согласен ли он на немедленную капитуляцию?
      Кребс (прерывая). Будет ли перемирие, или до перемирия Геббельс должен согласиться на капитуляцию?
      Соколовский. Мы не разрешаем запрашивать Геббельса о перемирии.
      Кребс (снова упирается). Без Деница ни я, ни Геббельс не можем допустить капитуляцию.
      Чуйков. Тогда вы не создадите правительство.
      Кребс. Нет, надо создать правительство. Потом решать вопрос о капитуляции.
      Чуйков (звонит маршалу Жукову). Докладываю о ситуации. Кребс настаивает на своем. Так. Значит, ждать? Без Деница он не хочет, а Дениц якобы ничего не знает о событиях. Кребс просит ему обо всем сообщить. Тогда будто бы последует решение. Послать полковника или другое лицо к Геббельсу, а потом, может быть, послать человека к Деницу? Машиной в Мекленбург и обратно 200 километров. Послать за нам нашего офицера, - Дениц может ждать его на линии фронта?
      (Слышны артиллерийские выстрелы... Пауза. Нас - четырнадцать человек, из них трое - немцы.)
      Чуйков (по-прежнему у аппарата). Удобнее ехать полковнику. Есть!
      (Кребс что-то быстро пишет в тетрадку.)
      Кребс/ Можно ли мне поговорить с полковником?
      Чуйков. Пожалуйста.
      (Кребс и полковник фон Дуфвинг вышли. Скоро вернулись.)
      Чуйков (берет трубку). Приказываю связать наш батальон на переднем крае с немецким батальоном и дать Геббельсу с нами связь.
      Кребс. Правительство Германии должно быть авторитетным,
      Чуйков. А вы считаете, что при полном поражении Германия еще сохранился авторитет Гитлера?
      Кpебс. Вы видите наши страдания. Может быть, авторитет фюрера несколько меньше, но он еще велик. Его мероприятия никогда не смогут измениться, Новые люди, нов(ые) правительства будут основываться на авторитете Гитлера.
      (Какой-то фанатик! Он говорит серьезно. На мундире - генеральские красные петлицы с золотом, узкие погоны, ленточка зимы 1941 года, "риттеркрёйц"{220}, ордена, железный крест... Лысая голова.)
      Кребс (продолжает). Может быть, база будет шире, демократичней. Я это допускаю. Но мы хотим сохранять себя. И если Англия и Франция будут нам диктовать формулы капиталистического строя - нам будет плохо. (Эк, куда загнул!)
      Чуйков. Мы не хотим уничтожать немецкий народ, - но фашизма не допустим. Мы не собираемся убивать членов национал-социалистской партии, но распустить эту организацию надо. Новое германское правительство должно быть создано на новой базе.
      Кребс. Я думаю, уверен, что есть только один вождь, который не хочет уничтожения Германии. Это - Сталин. Он говорил, что Советский Союз невозможно уничтожить, и так же нельзя уничтожить Германию. Это нам ясно, но мы боимся англо-американских планов уничтожения Германии. Если они будут свободны в отношении нас - это ужасно.
      Чуйков. А Гиммлер?
      Кpебс. Разрешите говорить прямо? Гиммлер думает, что германские войска еще могут быть силой против Востока. Он доложил об этом вашим союзникам. Нам это ясно, совершенно ясно.
      Чуйков. Тогда, господин генерал, мне окончательно непонятно ваше упорство. Драка в Берлине - это лишняя трата крови.
      Кребс. Клаузевиц говорит, что позорная капитуляция худшее, а смерть в бою - лучшее. Гитлер покончил с собой, чтобы сохранить уважение немецкого народа.
      (Трагикомическая логика!
      Мы расспрашиваем генерала о подробностях самоубийства Гитлера.)
      Кpeбс. Было несколько свидетелей: Геббельс, Борман и я. Труп, по завещанию, был облит бензином и сожжен. Фюрер попрощался с нами, предупредил нас. Мы отговаривали его, но он настаивал на своем. Мы советовали ему прорваться на запад.
      (Дискуссия о национал-социализме, о германском милитаризме и т. д. Немецкий генерал упорен.)
      10 часов 15 минут.
      Огромная усталость.
      Звонок. Советское правительство дает окончательный ответ: капитуляция общая или капитуляция Берлина. В случае отказа - в 10 часов 15 минут мы начинаем новую артиллерийскую обработку города.
      Генерал-лейтенант Духанов. Команду я дам.
      Кpeбс. Я не имею полномочий. Надо воевать дальше, и кончится это все страшно. Капитуляция Берлина - тоже невозможна: Геббельс не может дать согласия без Деница.
      (Звонок... Сообщают, что посланный генералом полковник попал под обстрел и не может перейти фронт.)
      Кpeбс. Это большое несчастье. Могу ли я говорить с переводчиком? Я же просил сделать паузу.
      Чуйков. Мы не стреляем, - немцы стреляют.
      Соколовский. Мы не пойдем на перемирие и на сепаратные переговоры. Почему Геббельс сам не может принять решение?
      Кребс (снова и снова). Если мы объявим полную капитуляцию Берлина, то все поймут, что фюрер погиб. А мы хотим сначала создать правительство и сделать все организованно.
      Соколовский. Пусть Геббельс объявит...
      Кребс (перебивая). Но Дениц беспартийный. Легче решать ему. Пусть он и капитулирует, чтоб не нести напрасных жертв.
      Соколовский. Капитулируйте и объявите о новом правительстве. Мы вам дадим для этого рации в Берлине. Вы свяжитесь и с правительством союзников.
      Кребс. Да, Геббельсу, пожалуй, придется на это решиться. Может быть, можно мне поехать к нему?
      Соколовский. Зачем? Там артиллерийский обстрел. Сейчас вернется переводчик и все объяснит.
      Кребс. Мне все равно, я могу ехать и могу остаться.
      Соколовский. Мы говорим вам все напрямую.
      Кребс. Я понимаю, все совершенно ясно: мы с Геббельсом могли бы объявить капитуляцию Берлина, а общую - с Деницем.
      Соколовский. У вас положение безвыходное: даже нет связи между Геббельсом и Деницем. А после капитуляции Берлина мы дадим самолет или машину и радиосвязь.
      Кребс. Мы не будем арестованы? Все военные, которые будут руководить капитуляцией, не будут арестованы? Или мы будем считаться пленными?
      Соколовский. Мы не знаем, каковы будут решения союзных правительств.
      Кребс. Я снова повторяю свой вопрос: что нас ждет после капитуляции?
      Соколовский. Подайте после капитуляции письменное заявление Объединенным нациям. Оно будет рассмотрено, и вам ответят.
      Кребс. На юридической основе?
      Соколовский. Мы гарантируем членам нового временного, правительства право снестись с союзными правительствами - совершенно официально. Решение примут три союзных правительства к, повторяю, вам сообщат...
      (Кребс несколько нервничает.)
      Кребс. Мне надо узнать, что думает доктор Геббельс. Надо сказать ему о варианте капитуляции Берлина.
      Соколовский. Выступите перед тремя союзными державами. Так как Гитлер умер, - у вас все полномочия.
      Кребс. Когда мы получим связь?
      (Кребс нервничает. Началась наша артиллерийская подготовка... Пролетели самолеты. Вернулся переводчик.)
      Переводчик. Когда мы шли, я кричал: "Не стрелять! Мы парламентеры!" Подняли руки. Немцы мне не ответили. Русский майор тянул проволоку для связи. На углу Принц-Альбертштрассе он был обстрелян с немецкой стороны, может быть, с другого участка - правее. Я кричал им, потом пошел с кабелем. Майор был ранен в голову. Полковник шел позади. Потом он снял шинель и оружие и пошел с белым флагом вперед. Он шел под обстрелом с немецкой стороны. Тут же стояли русские - ранило несколько бойцов и командира роты они ждали связи, так как ее нет до сих пор. Русская включена, по от немцев пока связи нет. Вероятно, немецкая боевая группа не была информирована. Что же теперь делать? Ждать связи или возвращения полковника? Русские сказали, что с их стороны полковнику будет обеспечено возвращение без обстрела.
      Кребс. Вернитесь и обеспечьте переход полковника обратно. Все установлено по карте. Кто стрелял?
      Переводчик. Должно быть, немецкий снайпер. Русский майор, очевидно, умрет. Шаль.
      (Они сожалеют, но все-таки немцы стреляли. Смотрим по карте на Принц-Альбсртштрассе.)
      Переводчик. Тут отель "Эксцельсиор". Тут мы кричали. Тут стрелял снайпер. Русские не стреляли по всему участку.
      (Генерал отмечает по карте все три квартала. Телефонный звонок из нашего батальона: немецкий полковник перешел к немцам, но связи пока нет.)
      Чуйков (переводчику). Идите.
      Переводчик. Прошу мегафон и белый флаг.
      Чуйков. Будут даны.
      (Переводчик четко повернулся, руку вверх, поклон нам, уходит... Молчание. Ждем. Пожарский вызывает Кущина.)
      Пожарский. На участке 35-м от озера и до Зоологического сада, на первой и второй улицах и до Фридрих-штрассе - огня не вести: пойдут парламентеры.
      Кребс. Первое мая - у вас большой праздник.
      Чуйков. Как же нам не праздновать сегодня - конец войны, и русские в Берлине.
      Кребс. В 1941 году я был в Москве. Имел честь быть заместителем военного атташе. Я стоял на трибуне, правее мавзолея. Я бывал и у Жукова. Он тогда был начальником Генерального штаба. Вероятно, он меня помнит. Пошли завтракать... Холодная комната, все чинно. Коньяк, закуски.
      Чуйкова вызывает маршал Жуков.
      Входит член Военного совета:
      - Наши условия: не только капитуляция берлинского гарнизона, но и всех частей.
      Я опять в зале. Опять идут переговоры. Генерал Кребс просит точно записать все пункты капитуляции, предъявленные советским командованием. Он сейчас говорит со своим командованием (дали связь), сообщает особый пункт: по радио будет объявлено о предательстве Гиммлера. Геббельс ответил, что требует возвращения генерала Кребса и тогда лично все с ним обсудит. Мы даем согласие.
      Кребс (вслух читает свою запись наших условий).
      1. Капитуляция Берлина.
      2. Всем капитулирующим сдать оружие.
      3. Офицерам и солдатам, на общем основании, сохраняется жизнь.
      4. Раненым обеспечивается помощь.
      5. Предоставляется возможность переговоров с союзниками по радио.
      Чуйков (возвращается после телефонного разговора). Вашему правительству будет дана возможность сообщить о том, что Гитлер умер, что Гиммлер изменник, и заявить трем правительствам - СССР, США и Англии - о полной капитуляции. Мы таким образом частично удовлетворим и вашу просьбу. Будем ли мы помогать вам в создании правительства? Нет! Но даем вам право сообщить список лиц, которых вы не хотите видеть в качестве военнопленных. Мы даем вам право после капитуляции сделать заявление Объединенным нациям. От них зависит дальнейшая судьба вашего правительства.
      Кребс. Список лиц, находящихся в Берлине, который мы дадим, не будет рассматриваться как список военнопленных?
      Чуйков. Это обеспечено. Офицерам сохраним звания, ордена, холодное оружие. Мы даем право представить список членов правительства, право связи с Деницем и т. д. Но все это после капитуляции.
      Кребс. С целью образования общего легального правительства Германии?
      (Вопрос ребром. Пауза.)
      Чуйков. Только для заявления и связи с правительствами государств, представленных в Объединенных нациях. Повторяю вам: их дело решить, как будет дальше. Военное командование не дает гарантий за дальнейшее.
      (Или немецкий генерал, каждый по-своему, все записываем.)
      Кpебс. Итак, после капитуляции советское радио даст сообщение о смерти Гитлера, о новом правительстве и о предательстве Гиммлера?
      (Он говорит, что постарается обо всем быстро договориться. С кем?)
      18 часов 08 минут.
      Генерал уезжает. Я прошу разрешения его сопровождать. Чуйков меня не пускает.
      Звонок... Докладывают: "Наши в центре Зоопарка".
      Чуйков. Это неплохо. Подошли к железной дороге? Так. Как ведет себя противник? Так. "Фаусты"? Так вот в чем дело - идите на север, на соединение с Богдановым{221} - поскорее! Вот так. Главное: Центральная площадь. Весь центр - ваш удар. Ну, всё.
      (Мои мысли. - Немецкий генерал Кребс - это крупный разведчик. Наше дело это обстоятельство учесть.
      Докладывают: "Работает связь. Геббельс хочет говорить с командующим или с членом правительства".
      Пошел он к чертовой матери! Пусть пишет капитуляцию! Нам не важно как. Вслед за Берлином все равно все у них рухнет!)
      Соколовский (по телефону). Поздравляю с Первым мая! Тут был генерал Кребс. Я занимался и этим делом. Кребс просил, чтобы мы помогли им составить правительство. Список у маршала. Мы на это не пошли. Требуем капитуляции Берлина, - после которой мы дадим им связь для объявления Объединенным нациям о полной капитуляции и радио - для сообщения об измене Гиммлера и о том, что власть берет их временное правительство. Геббельс не согласен - хочет сначала образовать новое правительство, крутит... Но не выйдет! Геббельс просил разговора с Кребсом. Генерал Кребс сейчас уехал к Геббельсу. Кребс, - передаю по буквам: К-р-е-б-с, генерал от инфантерии. Быстро доложите об этом маршалу. Из Москвы ничего нет?
      Чуйков (берет другую трубку). Как идете? Жать на 593-й! И покрепче!
      13 часов 25 минут.
      Этот Кребс прощупывал почву. Все пытался взять на пушку. Ну, все это мы учтем: крутеж идет вовсю. Может быть, это последняя попытка раскола между нами и союзниками? В ближайшее время будет видно, что там эти Геббельсы думают.
      Чуйков (у аппарата). Потсдамский вокзал нами взят (квартал 13-й). Сейчас бой в 28-м квартале. Точно. В саду немцы сидят прочно, там не мой участок. Я иду по своему направлению. Н-ский корпус идет через каналы. В Зоологическом саду, в центре - левый фланг... Противник сопротивляется: ружейно-пулеметная и "фаустная" стрельба. В общем, дела идут успешно. Вот, у меня всё.
      (Комментируем, шутим. Первые десять минут передышки за эти удивительно напряженные сутки. В комнате - генералы Чуйков, Соколовский, Пожарский и я.)
      Чуйков (в трубку). Сыпьте "фаусты"{222} и снаряды! И никаких разговоров! Штурмуйте!
      (Наши условия ясны: Берлин капитулирует! Занят 161-й квартал!)
      Чуйков (у аппарата). Займите шоссе Шарлоттенбург. Потом направо - и на правительственные здания, со всех сторон. Как там успехи?
      (От Конева прибыл огромного роста полковник... Бой идет за 94 и 93-й кварталы. Это уже за рекой Шпрее. Упорно идем дальше. Первомайский бой!! Берут гестапо - 152-й квартал.)
      Чуйков (в телефонную трубку). Объект 5-й занят, 154-й занят. Бьемся на Sieges-Allee - Аллее Победы. Ясно?
      Справа немцы - этот участок ваш. Чувствуете мое острие? (В другую трубку.) Тут делегация не проходила? Доложите через 15 минут. (Продолжает прерванный разговор.) Ничего, давай, будь здоров!
      (Наши упорно, медленно продвигаются. Скоро Ударная армия генерала Берзарина и Гвардейская армия генерала Чуйкова соединятся.)
      Чуйков. Потом я пущу все к Шарлоттенбургу, на прочесывание.
      (Я спрашиваю Чуйкова: "Вы ели?" - "А что?". Он до сих пор ничего не ел. Идем "завтракать". Беседую с Василием Ивановичем... Доложили, что генерал Кребс благополучно перешел фронт.)
      Чуйков (в трубку). Давайте связь. Штурмуете, черти, - или нет? Ну, что же, танкисты вышли?
      (Смотрим по плану - не ясно. Ждем. Все устали, но деловиты, Соколовский и Чуйков ходят по комнате - сильные, грузные. Ждем новостей. Я прошу отправить меня на передовую.)
      Чуйков (отшучивается). Мне за тебя, Всеволод Витальевич, двадцать суток дадут.
      Я. Ведь дело идет о последней зоне обороны - в Тиргартене!..
      (Не пустил, жаль!..
      Докладывают, что подошли к просеке, немецкие "хозяйства" 71 и 72-е взяты, взрываем стену.)
      Чуйков. Так.
      (Звонок.)
      Чуйков (берет трубку). Готово там? Хорошо. Все.
      (У немцев бетонные вышки. Бьют прямой наводкой из зенитных орудий...
      Звонок.)
      Чуйков (берет трубку). Немцы бьют "фаустами" и ПВО. Артиллерии у них нет, - только зенитки. Вот так. Давай! Так. Хорошо! Всё. (Резко кладет трубку.)
      (Бьет наша тяжелая артиллерия. Еще один, немецкий пункт разбит.)
      Чуйков (звонит в штаб армии, охрип). С севера бьют по нас. Кто это там? Выяснить.
      Соколовский (связывается с фронтом). Где командующий артиллерией фронта Казаков? Я у Чуйкова. Проверьте положение, разгрузку линий и т. и.
      (Идет стрельба нашей артиллерии прямой наводкой. Кто-то поет. Хорошо! Чудно!)
      Чуйков. Товарищи, а ведь война в сущности кончилась.
      (Звонок.)
      Чуйков (у аппарата). Так. (Пауза.) Давай. Ну, всё. Двигай. (Говорит нам.) Дошли до стены ипподрома и обтекают.
      (Мне безумно трудно: болит рука от бесконечных записей.)
      Чуйков (кричит в трубку). У них написано: "Вперед! На Запад!" - а они куда прут? Ни черта не знают... Ах, будут знать? То-то!..
      Соколовский. Нужен один рывок. Катуков мог бы,
      (За полчаса взяли 8-й пункт. Не просто! В течение этой операции выбыло 700 человек.)
      Входит Пожарский (устало говорит). Приказал бить прямой наводкой.
      Сейчас 22 часа 20 минут.
      День пролетел.
      Безумно трудно. Я не могу описать все трудности последней битвы. Пишу, пока есть силы. Немцы дерутся, "фаустники" бьют из-за всех углов. От Геббельса ответа пока еще нет.
      Соколовский. Нужен только последний рывок, а не получается. И всего-то осталось 300-400 метров. Не рывок, а ползок.
      Чуйков. А не получается рывок потому, что бойцы видят, что война выиграна, и дерутся с оглядкой - никому не хочется умирать в Берлине.
      (Я чувствую огромную усталость людей, их сверхчеловеческое напряжение. Соколовский сидит в кресле, Чуйков ходит по комнате. Пауза... Нас только четыре человека: Чуйков, Соколовский, член Военного совета и я. Да, эти часы, может быть, самое трудное испытание в жизни. Выдержим... Противный шум авиамоторов...)
      Чуйков (у телефона). Ну, как? 152-й квартал взяли? У стены? Займите станцию - и дальше ни шагу. Ясно? Взять 152-й, оставить заслон и все - на север! Вот и всё... (К нам.) Наши уперлись в эту проклятую стену - в спортплощадку. Наши медленно идут на Зоопарк. (В трубку.) Занимайте Тиргартенштрассе - и стоп. Держать связь с соседями с севера. Повторяю: ваш предел - Тиргартен. Вот этим и занимайтесь. Ну, всё!
      (Это "всё" так лаконично, просто, строго.
      Все склонились над планом Берлина... Варианты: может быть, пройти, пролезть разведке? - предложение Пожарского.)
      Чуйков (в трубку). Хетагуров, здравствуй! Ну, как твои дипломатические способности? 590-й? Вышли? А 593-й? Соседа с севера не чувствуете? Сейчас я буду туда звонить. Да, пока возьми свои. Дайте девятку. (Глядя на карту, звонит в штаб Белявскому.) Товарищ Белявский! Добейтесь связи с Кузнецовым, и чтобы всеми путями соединиться. А то и тысячи моих штыков не помогут. Так... Да... Разведка влезает в Зоопарк. Понятно? Пора и мне, и Богданову, и Кузнецову... Прогуляемся вместе по Аллее Победы.
      (Комната... Вечер... Ночь... Усталые лица, пепельницы, переполненные окурками, телефонные звонки.)
      Чуйков (взял трубку). Вышли на Бельвюштрассе?
      Ну, давайте выходите! Еще немного! Выходите - и тогда все в порядке. Потом легче будет. Всего сотня метров останется!
      Идем в другую комнату. Чуйков, Соколовский, Вайнруб, Пожарский и член Военного совета спорят о сути уличных боев. Может быть, кое-что и говорится "для истории". Это их дело - у них есть на это право.
      Нудный шум стрельбы автоматчиков. Зевки. Нам всем очень хочется спать, и пусть нас простят за это скромное желание.
      Сижу и пишу... Родимая Москва, где ты? Мысли о С. К., о моем доме, о друзьях...
      Чуйков ходит взад и вперед. О чем он думает? Адъютант - тут же, сел за телефон, отвечает на звонки. Да, у всех у нас работка!
      О нацистах. - У меня к ним холод, презрение. Нет, не они! - не они решат судьбы мира!
      Ночь... Чуйков прилег на диван. Тихо... Член Военного совета, сидя в кресле, дремлет. Звонок...
      Чуйков (проснулся, берет трубку). Товарищ Рыжов, поставьте хорошую охрану... Хорошо... Всё... Так. (Лаконизм - наш военный стиль.) 561-й занят? Полностью? Так. Правильно! Вы к Богданову навстречу разве не выслали? Так, (Говорит мне.) Наши в районе Шарлоттенбурга, севернее Зоологического сада. Взяли Шведское посольство, а те просят охрану, восхищаются мужеством Красной Армии и передали послание Советскому Союзу. Они в убежище и довольны всем. Так мне доложил командир корпуса. Намекнули, что они, шведы, защищали советских граждан...
      23 часа 55 минут.
      Чуйков. О парламентерах мы и забыли? К черту! Я с ними разговаривать теперь не буду. Это была политическая разведка!
      (Звонок. Чуйков говорит по телефону, потом ходит, молчит. Передо мной большой человек, почти мой однолеток... Опять звонок.)
      Чуйков (в трубку). Успокойте шведов. Есть указание центра. Абсолютная вежливость. Правильно! Так. Ну, давайте дальше! Кончай скорей и связывайся с соседом. Всё! (Обращается ко мне.) Завтра, может быть, и кончим, а?
      2 мая 1945 года.
      1 час 25 минут.
      Чуйков берет свою бурку: "Ну, отдохнем?" Звонок... Чуйков. 56-й немецкий танковый корпус шлет нам парламентеров. Ну их, пошли спать!
      5 часов 50 минут.
      Встали, помылись. Снова за стол.
      Чуйков. Всеволод, ты все пишешь? (Смотрит мои записи.) Как ты разберешь все это?
      Я. Память поможет...
      (На столе четыре плана Берлина. Большой город!)
      Чуйков. Если бы у них были боеприпасы, они могли бы долго держаться.
      Принесли пакет из шведской миссии. В письме они благодарят за "благосклонное отношение русских. Королевская шведская миссия обращает ваше внимание на наше официальное послание".
      Штамп: "Королевская шведская миссия" (на шведском языке).
      Дальше по-русски, на машинке:
      "Королевская шведская миссия.
      Командующему генералу.
      Сим позволяем себе обратить ваше внимание на то, что Королевская шведская миссия находится под адресом: Раухштрассе, NoNo 1, 3 и 25 и Тиргартенштрассе, No 36. Шведская церковь находится под адресом: Берлин, Вильмерсдорф, Ландхаузштрассе, No 27.
      Прошу советские военные власти дать миссии возможность продолжать исполнение своих задач по отношению к покровительству шведских граждан и шведского имущества.
      Я был бы вам очень благодарен за случай разговора с компетентным представителем Красной Армии.
      Ожидаю вашего благосклонного ответа на этот счет.
      Как известно, Королевская шведская миссия являлась до сих пор покровительницей советских прав в Германии{223}.
      Берлин, 1 мая 1945 года.
      Гуго Эрифаст, поверенный в делах (на машинке).
      Гуго Эрифаст (от руки). Печать с русским текстом".
      6 часов.
      Звонок: "Едет делегация от Геббельса"... (Прибыла делегация из четырех человек.)
      - Давайте их сюда. - (Входят трое штатских, двое из них - в серых пальто,
      один - в пиджаке (какие выхоленные!) и солдат в шлеме - с белым флагом.)
      Чуйков. Пусть солдат выйдет... Чем могу служить?
      - Was wollen Sie?
      - Berlin reiten{224}.
      (Делегация вручает письмо в розовой папке. Чуйков читает. Тишина. Присутствуют товарищи Пожарский, Вайнруб, Ткаченко и я.)
      Чуйков. Когда покончил жизнь самоубийством доктор Геббельс?
      - Вечером, в министерстве пропаганды.
      Чуйков. Где труп?
      - Сожжен.
      Чуйков. Нам это подозрительно.
      - Геббельс покончил с собой. Его сожгла личный адъютант и шофер.
      Чуйков. Где сейчас находится начальник генерального штаба Кребс, который вчера по полномочию Геббельса вел с нами переговоры?
      - Не знаем. Нам известен новый начальник - генерал Эйнсдорф.
      Чуйков. Известно ли вам наше условие: безоговорочная капитуляция?
      - Да, известно. Мы это и предлагаем. Чуйков. Хорошо. Можно сюда привести господина Фриче?
      - Я вернусь и лично приведу доктора Фриче и генерала Эйнсдорфа.
      (Просит рацию, чтобы заявить народу о капитуляции)
      Чуйков. Войска получили уже приказ о капитуляции?
      - Это зависит от вашего сообщения.
      Чуйков. Мы сообщим по радио в Шарлоттенбурге, недалеко от Рейхстага. (Звонит.) Алло, я прошу маршала. Алло! Это говорит Чуйков. Алло!
      (За окнами синий рассвет. Пауза.)
      Что вы хотите?
      Чуйков (к делегатам). Известно ли Фриче, что берлинский гарнизон начал сдаваться?
      - Когда мы выезжали - нет.
      Чуйков. Сейчас войска уже полностью капитулируют.
      - Этого мы не знаем.
      Чуйков. Я спрашиваю: будут ли войска выполнять приказы Фриче?
      - Его имя - гарантия и в Германии и в Берлине. Он просит разрешения выступить в Берлине по радио.
      (Звонок.)
      Чуйков (берет трубку). Товарищ Вареников! Прибыла делегация от доктора Фриче с письмом на имя маршала, в котором говорится, что Геббельса уже нет в живых, что командир 56-го танкового корпуса генерал Вейдлинг начал капитуляцию. Я его жду к себе. Фриче хочет сделать по радио заявление народу Германии и Берлина. (Пауза.) Товарищ маршал, докладывает Чуйков. Ко мне сейчас прибыла делегация с письмом господину маршалу Жукову. Читаю вам: "Как вы извещены генералом Кребсом, бывший рейхсканцлер Геринг недостижим. Доктора Геббельса нет в живых. Я, как один из оставшихся в живых, прошу вас взять Берлин под свою защиту. Мое имя известно". Он просит разрешения выступить по радио. Просит милости от имени народа и возможности работать для блага человечества. Подпись: "Директор министерства пропаганды, доктор Фриче". И генерал Вейдлинг тоже сдается. У меня совершенно охрип голос. Я передаю трубку Пожарскому.
      (Пожарский вторично читает маршалу письмо доктора Фриче.
      Входит член Военного совета.)
      Чуйков (берет трубку). Где генерал Кребс? Есть слухи, что он тоже покончил с собой. Кто их комендант Берлина? Генерал Вейдлинг. Он должен быть у меня. Как военнопленный. (К немцам.) Кто еще, кроме Фриче, находится в управлении?
      - Никого из высших чиновников там нет.
      Чуйков. А где Борман?
      - Он как будто был в канцелярии Гитлера, а там произошел взрыв газа. Семья Геббельса там погибла тоже.
      Чуйков. Генерал Вейдлинг скоро будет здесь. Послать ли за Фриче? Понятно. Так. Есть. Принять под свою защиту город и пленных? Есть. Так. Понятно. Можно им это передать? Приступаю к действию. Так. Слушаю. Действую.
      6 часов 45 минут
      Чуйков (к немцам). Маршал Жуков принимает капитуляцию Берлина и отдает приказ о прекращения военных действий - это первое. Второе: объявите солдатам, офицерам и населению, что все военное имущество, здания и коммунальные ценности должны быть в порядке. И не взрывать! Особенно военное имущество! Третье: вы поедете с нашим офицером за господином Фриче, и он выступит по радио, а потом будет доставлен сюда. Четвертое: я добавляю - мы гарантируем жизнь солдатам, офицерам и генералам, медицинскую помощь раненым. Пятое: чтоб не было никаких провокационных выстрелов и прочих диверсий.
      (Немцы просят о защите сотрудников министерства пропаганды.)
      Чуйков. Волос не упадет.
      - Я не знаю вашего чина.
      Чуйков. Я - генерал-полковник Чуйков. (Берет трубку.) Штаб? Давайте приказание о прекращении военных действий.
      (Входит Соколовский. Читает письмо Фриче. За окнами все светлее и светлее. Звонок маршала.)
      Чуйков (у телефона). Что? Есть ли семьи видных чиновников в Берлине? Взять их под защиту? (Говорит с делегатами, потом - маршалу.) Они говорят, что семья Геббельса погибла от взрыва газа. По мнению представителей Фриче - семьи остальных в Южной Германии. Если узнаем - сообщим точно. Понятно. Сделаю. Так, предложу это и генералу. Вейдлингу. (К немцам.) Маршал Жуков требует немедленного разминирования зданий и предоставления нам карт минированных районов во избежание несчастных случаев.
      (Явился полковник Вайгачев - замполит начальника разведки штаба армии Чуйкова.)
      Чуйков (к Вайгачеву). Вы поедете к доктору Гансу Фриче. Пусть этот самый Ганс Фриче, от имени их правительства, даст приказ о сдаче войск в полном порядке, с вооружением и техникой.
      Полковник. Есть! (Записывает.)
      Чуйков. Доложите, что маршал Жуков принял предложение о капитуляции и берет Берлин и весь гарнизон под свою защиту. На основе этого Фриче должен объявить по радио то, что я сказал. Он и его ближайшие сотрудники должны прибыть сюда. Будем здесь разговаривать о дальнейшем. Ясно?
      Полковник. Все понял.
      (Я читаю письмо Фриче. Написано четко.)
      Чуйков (по телефону). Я отдал приказание о прекращении военных действий.
      (Прибыл генерал артиллерия Вейдлинг. Он в очках... Жест - фашистское приветствие... Проверка документов.)
      Чуйков. Вы командуете гарнизоном Берлина?
      Вейдлинг. Да, я командир 56-го танкового корпуса.
      Чуйков. Где Кребс? Что он говорил?
      Вейдлинг. Я видел его вчера в имперской канцелярии. Я предполагал, что он поконч(ит) самоубийством. Вначале он упрекал меня за то, что (не официально) капитуляция была начата вчера. Сегодня приказ о капитуляции, дан всем войскам. Кребс, Геббельс и Борман отклонили капитуляцию, но вскоре Кребс сам убедился в плотности окружения ж решил - наперекор Геббельсу прекратить бессмысленное кровопролитие. Повторяю: я дал приказ о капитуляции моему корпусу.